Лунный луч (Эдриенн Вудс) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 6)

Спасибо, папа, произнесла я губами и забралась внутрь.

Карета тронулась, когда я сунула руку в карман, чтобы посмотреть, что положил туда отец. Я вытащила Кэмми и разрыдалась.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА

КАТРИНА

Прошла уже неделя. Елена никому из нас не звонила. Я не разговаривала с Альбертом из-за того трюка, который он выкинул. Он полностью подорвал мой авторитет.

Так вот, я искала репетиторов. Я не собиралась видеть свою дочь беременной в семнадцать лет. Они могли забыть об этом. Она будет учиться прямо у меня под носом. Она уже знала половину уроков.

Раздался стук в дверь, и вошел Альберт. Он взглянул на стол и посмотрел на имена и резюме на столе.

— Ты издеваешься надо мной, да?

Я свирепо посмотрела на него и набрала один из номеров.

Альберт смахнул все со стола. Бумаги в беспорядке упали на толстый ковер.

— Хватит, Кэти. Что ты не понимаешь под словом «достаточно»?

— Не смей…

— Нет, это ты не смей! — закричал он. Я уже давно не видела этого Ала. — Я говорил тебе, что это произойдет, когда она узнает. Я даже не был виноват, но она также ненавидит меня до глубины души. Если мы потеряем ее, это будет твоя вина, а не моя.

— И что, Ал? Я должна просто вручить ей упаковку презервативов и сказать, чтобы она наслаждалась?

Он фыркнул.

— Все, что тебе подходит, Кэти.

— Только через мой труп! — закричала я.

— Вспомни, что ты сказала, — он попробовал другую тактику. — Когда мы ждали, когда она вернется. Пообещать друг другу, что один из нас всегда будет слушать. — Я живо помнила тот день. — Ты не слушала, ни капельки. Ей наплевать, что она разочаровала нас, потому что мы причинили ей еще больше боли. Мы, ее родители, вырвали ее сердце и растоптали его. Два человека, с которыми она должна чувствовать себя в наибольшей безопасности. Как думаешь, к кому она пойдет, когда у нее возникнут проблемы? Это будем не мы. Это будет он. Ты толкнула ее в его объятия. Ты сделала только хуже.

Слезы навернулись мне на глаза.

Он пошел дальше.

— Я знаю, ты видела их, Кэти. Видит Бог, я хотел бы, чтобы это был я, но я смирился с этим давным-давно. Ты видела. — В его глазах стояли слезы. — Блейк стал темным без нее. Мы знаем, что она для него значит, а ты утаила это от него. Я знаю, тебе было плохо, но ему пришлось, блин, использовать Каинов Огонь, просто чтобы контролировать себя. Вот почему мы отослали ее в самом начале, чтобы, если с нами что-нибудь случится, по крайней мере, на него заявили бы права, и мы бы его не потеряли. Мы почти сделали это из-за тебя.

Я закрыла глаза, думая о том, что натворила.

— Это больше, чем ревнивая любовь матери к дочери, — с горечью сказал он. — Ты упустила из виду судьбу нации. Ты должна быть королевой. Я больше не знаю, кто ты такая. Ты теряешь себя. Это разрывает тебя на части, превращает в то, чем ты не являешься.

Правда в его словах задела. Я начала сотрясаться от рыданий. Ал обнял меня.

— Когда она вернется, она пойдет в Академию Дракония. — Он сделал паузу и встретился со мной взглядом, чтобы проверить, слушаю ли я. — И к черту то, что все говорят. Если она забеременеет, мы с этим разберемся. Но не более того. Я король, но я также и отец, и я не хочу терять свою единственную дочь.

Я ахнула. Ему все равно.

— Мне нужно знать, что ты на моей стороне. Извинись перед Изабель и Робертом. Проглоти свою гордость. Ты была неправа, Кэти. Я не должен был позволять этому заходить так далеко.

Я кивнула. Он использовал Каинов Огонь. Что я наделала?

Он снова обнял меня.

Кем, черт возьми, я стала? Это было совсем не то, о чем я мечтала, воспитывая ее.

ЕЛЕНА

Пришло время возвращаться домой из Элпс. Только что прошел первый день нового учебного года в Академии Дракония. Не то чтобы я собиралась ходить туда. Мама очень ясно дала это понять. У меня, вероятно, будет целое школьное здание в полном распоряжении. Это было так несправедливо. Я все еще не могла простить ей этого.

Паппи пытался дать мне немного мудрости. Почему она это сделала. Мне было все равно, почему она это сделала.

Отец пытался дозвониться мне, но я не могла с ними говорить. Я просто была так зла на них всех.

Я часто звонила Блейку. Я скучала по нему. Первые две недели были великолепны. Мы так много говорили, но потом я увидела, как он снова угасает. Он был сварливым, говорил о темных вещах. Зачем нам это делать, если я не собиралась ехать в Драконию?

Я много плакала. Особенно когда он не брал трубку. Он снова погружался во тьму без меня. Я не разговаривала с ним последние пять дней. Я беспокоилась, что он разочаровался в нас. Это была бы полностью вина моей матери.

Паппи обнял меня, когда я собралась уходить.

— Спасибо, что позволил мне остаться, Паппи.

— Всегда, — сказал он. — До тех пор, пока ты научишься сохранять свое сердце спокойным и все замедлять, ты будешь танцевать вокруг него круги. Иди за своим драконом, Елена.

Я забралась в карету. Тренировки с Паппи и охранниками Элпса заняли больше времени, чем ожидалось. Они были элитной группой охранников. Только лучшие из лучших были выбраны, чтобы стать стражами Элпса.

Мне все еще нужно было выбрать дату, и если бы это зависело от меня, я бы сделала это завтра. Но я знала, что отец захочет сделать это грандиозным национальным событием, поскольку это было первое заявление в королевской линии Мэлоунов. Может быть, мы увидимся ради рекламы, на которой он хотел заработать.

Это должно было быть грандиозно. Я должна была бы лишить их этого назло, но я не могла.

Поэтому в течение следующих нескольких дней я много тренировалась, чтобы освежить в памяти все, чему научилась за последние два года.

Я все еще была так расстроена. Временами меня от этого тошнило. Я не хотела жить с этим или вот так.

Когда карета остановилась у замка, отец и сэр Роберт приветствовали меня дома. Папа обнял меня.

— Иди, отдай свою грязную одежду Марии.

Я бросила на него озадаченный взгляд. Я не собиралась распаковывать вещи прямо сейчас.

— Я могу сделать это завтра, папа. Нет никакой спешки.

— О, правда? — сказал он и прищурился. — Тебе нужно поступить в Академию Дракония, сладкая горошинка. Занятия уже начались. — У отца было смущенное выражение лица.

Я уставилась на него.

— Но мама сказала, что…

Он улыбнулся.

— Я с этим разобрался.

— Я отправляюсь в Драконию? — В конце мой голос стал пронзительным.

— Вот что происходит, когда тебе исполняется шестнадцать.

Я взвизгнула и запрыгала на месте.

— Спасибо тебе, папочка!

— Не заставляй меня сожалеть об этом, Елена.

— Никогда, — сказала я и побежала в дом. — Мария! — закричала я.

Я все еще ненавидела свою мать, но она со слезами на глазах извинилась. Она не объяснила мне, почему это сделала. Просто какая-то чушь, что она хотела, чтобы у нас был перерыв из-за того, насколько напряженными будут наши отношения. Затем она удалилась в свои покои.

В тот вечер отец обсуждал со мной и сэром Робертом заявление прав Блейк. Я еще не взошла, но все верили, что я это сделаю, если встречусь с ним лицом к лицу. Я знала, что произойдет, если я взойду. Это было то, чего мой отец с нетерпением ждал, когда я увижу его. Он проведет меня по всему заявлению так косвенно, так что не только я собиралась заявить права на него, а мы оба, и мы всегда ссылались на «мы», когда говорили о моих правах на Блейка.

Сэр Роберт широко улыбался, просто слушая все это.

— Папа, две недели на маркетинг?

Отец рассмеялся.

— Хорошо, тогда когда, Елена? — Он давал мне все, в чем я нуждалась.

— На следующей неделе. Пожалуйста. Он снова становится темным. И быстро.

— Хорошо, на следующей неделе. Я организую несколько репетиторов на эту неделю, чтобы твой разум был свежим.

— И никакого Блейка, Елена. Он не может присутствовать при вашей тренировке, — предупредил сэр Роберт. — Он действительно быстро подбирает ходы. Он использует это против тебя.

Отец резко выдохнул.

— Ты уверен в этом?

Мы все рассмеялись.

— Да, он — Рубикон. Не в его характере уступать. Это будет событие, которое мы не захотим пропустить.

Они с нетерпением ждали этого. Как и я. По крайней мере, он перестанет злиться.

Я могла только представить, на что будет похоже это заявление. Это должно было быть грандиозно. То, о чем я только и мечтала последние два года.

Я попыталась дозвониться Блейку, но снова никто не ответил. Я так сильно это ненавидела. Почему он не хочет говорить со мной?

Он снова сводил меня с ума. Заставляя волноваться понапрасну. Я вздохнула.

Я пыталась дозвониться до Люциана, но он тоже не брал трубку. Где, черт возьми, все были? Кэмми Сэмми тоже перешла на голосовую почту.

Проклятье. Еще одна ночь, Елена. Еще одна ночь.

Я уехала рано на следующий день. Типа, очень рано.

Отец крепко обнял меня. У матери в руках был сверток.

— На всякий случай, — сказала она, и я нахмурилась.

— Хорошо, — сказала я на прощание, не поцеловав ее, и забралась в экипаж.

— Наслаждайся своим первым годом, — сказал отец. Я помахала ему рукой. Он был на моей стороне, в кои-то веки контролируя мою мать.

Я не могла дождаться, когда доберусь до Драконии.

Я открыла пакет и вздрогнула. Это была коробка, полная презервативов. Как неловко. Я положила ее в свою сумку.

Я поднялась на лифте в Элм, и в порту меня ждал другой экипаж.

Было удивительно уворачиваться от репортеров. Отец сказал, что вчера они были в Академии. Сосунки. Они будут расстроены, что пропустили фотосессию принцессы, уезжающей в Драконию.

Все происходит по какой-то причине, как всегда говорил Жако.

Я приземлилась в половине седьмого и была встречена мастером Лонгвеем. Он отвел меня в общежитие для девочек. Я просто хотела подойти и поздороваться с Блейком. Они с Люцианом жили в одной комнате на седьмом этаже.

Я бы легко нашла его, потому что он подробно описал мне Драконию во время наших первых телефонных разговоров. Его логика заключалась в том, что если я ускользну ночью, то, по крайней мере, постучу в нужную дверь. Конечно, тогда мы еще не знали наверняка, что я поеду.

Это заставило меня улыбнуться.

Моя комната была высоко в башне. На верхнем этаже. Там было довольно высоко, если смотреть вниз. Она была самой большой. Я могла понять, почему никто из других членов королевской семьи не хотел этого вида. Но мне нравилось. Я всегда любила небо. Я была создана для неба.

Это заставило меня снова подумать о Каре. Она ни разу не проснулась. Но она все еще была со мной. Я знала это в глубине своего сердца. Грозовой Свет, которая отдала свою жизнь за принцессу.

— Можно мне взять соседку по комнате? — сказала я.

Мастер Лонгвэй улыбнулся.

— До тех пор, пока это не Рубикон, принцесса, да.

Я рассмеялась.

— Нет, его сестра.

Он кивнул.

— Я все устрою.

— Спасибо, Мастер.

— Добро пожаловать в Академию Дракония, Елена.

Я улыбнулась.

Я подождала, пока он уйдет, и пошла в спальню мальчиков. Было еще рано, и я не могла дождаться встречи с Блейком. Я постучала в его дверь. Мое сердце бешено колотилось в груди.

Люциан открыл, и его брови взлетели к небу.

— Сюрприз! — Я заплакала и обняла его.

— Я думал, ты…

— Отец отменил ее решение. Где он? — Я заметила девичью ногу, торчащую из кровати.

Я подняла бровь, глядя на Люциана, но он не выглядел смущенным. Он выглядел виноватым.

— Елена, он действительно стал темным.

Я поняла, о чем он говорил. Я оттолкнула его с дороги и бросилась к кровати. Белоснежные волосы.

— Где он? — потребовала я. Она была одна в постели.

Она проснулась и увидела меня. Если бы взгляды могли убивать, мы обе были бы мертвы.

Люциан указал на ванную. Гребаный ублюдок. Я вошла внутрь. Я даже не постучала. Я видела, как он опирался на руку в душе. Вода, лилась на него.

— Серьезно! — закричала я. — Так вот почему ты, блядь, не отвечал ни на один из моих телефонных звонков?

— Елена? — Его голос звучал растерянно.

— Не смей Еленкай мне! — закричал я и начала плакать. Я проглотила это, когда он вышел и потянулся, чтобы обнять меня.

— Не надо! — взвизгнула я.

— Елена, пожалуйста, позволь мне объяснить.

— Ты жалок, Блейк. Жалок. Я, блядь, ненавижу тебя. — Я выбежала из ванной и прошла мимо Люциана.

— Елена, пожалуйста.

— Просто не надо, Блейк, блядь, не надо. Вы двое заслуживаете друг друга.

— Нет, пожалуйста, — умолял он, когда бежал за мной только с полотенцем на талии. — Это не то, что ты думаешь. Пожалуйста. — Он схватил меня за руку.

— Убери от меня свою гребаную лапу! — закричала я. — Или, да поможет мне, Блейк…

Он отпустил мою руку, будто обжегся. Я просто сбежала по ступенькам, когда Люциан подошел к нам.

Я каким-то образом нашла свою комнату, хотя и была ослеплена слезами. Я думала, что мое сердце разорвется. Я рухнула на кровать и заплакала так, как никогда раньше не плакала.

БЛЕЙК

Занятия возобновились. Я не знал, увижу ли я Елену или нет. Тьма сгустилась. Я натворил так много гребаного дерьма, что совсем не чувствовал себя нормально, но я знал, что се плохо.

Из-за этого я проигнорировал некоторые ее звонки. Я был занят тем, что лажал по-крупному. Вчера ее здесь не было, и я знал, что ее мать наняла репетиторов.

Я встал с кровати и похлопал Табиту рядом со мной. Как, черт возьми, это произошло? Каинов Огонь, вот как.

Я был так не в себе.

Я пошел в ванную. Я ненавидел тошноту от наркотика, но он все еще держал зверя внутри меня опустошенным. Я почувствовал себя немного нормально и открыл краны. Я должен сегодня позвонить Елене и все объяснить. Она собиралась узнать об этом, и мне нужно было сказать ей до того, как это произойдет.

— Блядь! — Я закричал, когда вода хлынула мне на голову.

Я серьезно облажался. Я надеялся и молился, чтобы она простила меня.

Это были наркотики, и хотя я отчаянно пытался скрыть это от нее, я знал, что не смогу. Не в этот раз. Она должна была поверить мне, что тьма взяла верх. Я не хотел представлять, как выглядело бы полное поглощение. Насколько бы мне было плохо, если бы моего счастливого места не существовало? Если бы ее не существовало.

Это было тяжело. Я не мог.

За две секунды до того, как дверь открылась, я почувствовал, как странная легкость внезапно прорвалась сквозь мое настроение.

— Серьезно! — крикнул чей-то голос. — Так вот почему ты, блядь, не отвечал ни на один из моих телефонных звонков?

— Елена? — сказал я. О, нет, черт возьми. Пожалуйста, только не это. Я открыл дверь и увидел, что она стоит там. В ее глазах стояли слезы.

— Не смей Еленкать мне! — снова закричала она и заплакала. Она сделала глубокий вдох и остановилась. Я подошел, чтобы обнять ее. Что она здесь делала?

— Не надо. — Она казалась невменяемой.

— Елена, пожалуйста, позволь мне объяснить, — взмолился я.

— Ты жалок, Блейк. Жалок. Я тебя чертовски ненавижу, — сказала она и убежала.

ЧЕРТ! Я стянул полотенце и обернул его вокруг талии. Я последовал за ней.

— Блейк, — тихо сказал Люциан. Мне было все равно, и я последовал за ней вниз по лестнице. Множество глаз было устремлено на нас.

— Елена, пожалуйста.

— Просто не надо, Блейк, блядь, не надо. — Она резко обернулась. Я ненавидел этот ее взгляд. — Вы двое заслуживаете друг друга.

— Нет, пожалуйста, — снова взмолился я, когда она просто продолжала идти, и быстро. — Это не то, что ты думаешь, пожалуйста. — Я схватил ее за руку. Ей нужно было выслушать меня.

— Убери от меня свою гребаную лапу! — Она закричала: — Или, да поможет мне, Блейк…

Она никогда не говорила со мной таким тоном. Чужая эмоция проникла в меня: предательство, разбитое сердце. Я отпустил ее руку, когда Люциан подошел к нам.

— Блейк, — сказал он, зная, что я облажался прошлой ночью. Пытался предупредить меня.

Слеза скатилась по моей щеке. Она никогда меня не простит. Никогда.

Все говорили о нашей ссоре. Она парила в воздухе, как щебечущие птицы.

Всякий раз, когда я входил в класс или столовую, все внутри замолкали.

Ну и что, блядь? Я пытался не чувствовать себя виноватым, но не мог. Елена была здесь сейчас, поддерживая меня в нормальном состоянии. Ее близость рассеивала тьму. Я почувствовал себя лучше, и это был не Каинов Огонь, который истощил зверя.

Тьма не собиралась наступать. Я облажался, и это убивало меня. Я продолжал видеть это выражение на лице Елены.

Она не сидела за столом Сэмми. Она не собиралась меня слушать. Я знал ее; она была такой же упрямой, как и ее мать.

Каждая блондинка, которая входила в комнату, заставляла мое сердце биться быстрее. Не то чтобы я мог это услышать, но я почувствовал подъем во всем своем теле. Но это никогда не была она. Она пряталась от меня.

Весь день по школе ходили слухи. Купол Парфенона был закрыт. Елена тренировалась.

Она заставляла меня нервничать. Особенно теперь, после того, что произошло. Но я был рад, что она все еще собиралась заявить на меня права.

Во время урока пришел королевский гонец. Все подняли головы, и профессор Грегори улыбнулся.

— Блейк, — сказал он. Посыльный с поклоном вышел. Я знал, что это такое. Это было мое заявление, дата, когда она собиралась заявить на меня права. Я встал и двинулся вперед.

— Не против поделиться? — спросил профессор Грегори.

Я разорвал конверт и достал дату заявления прав. Именно так они делали это сотни лет назад. Ее отец придавал этому большое значение.

Заявление было назначено на следующей неделе.

— На следующей неделе, в среду, — сказал я, и все зааплодировали, кроме Табиты.

Так быстро? Она хочет заявить на меня права так быстро? Мне нужно поговорить с ней.

Я положил пергамент в рюкзак. Он должен оказаться в рамке.

Я пытался поговорить с ней во время занятий и даже ходил в купол Парфенона, который тщательно охранялся. Я слышал, как идет спарринг-сессия.

Я бы с удовольствием посмотрел на нее в действии, но охранник сказал мне возвращаться туда, откуда я пришел. Я ненавидел это. Ну и что, я не мог видеть ее движений?

Во время обеда я сидел за столиком на улице, ковыряясь в еде. Я чувствовал, что Люциан наблюдает за мной, как ястреб.

Я знал, что это была жалость. Я был пойман на месте преступления, ужасно, и ничто из того, что я мог сказать, никогда не заставило бы это чувствовать себя правильно. Ничего.

ЕЛЕНА

Я видела его во время ланча. Наши глаза встретились на несколько секунд. Как ты мог так поступить со мной?

Я чувствовала на себе его взгляд все это время. Стало так плохо, что я встала и пошла посидеть внутри, где могла спокойно поесть. Вся школа говорила о том, что я его поймала. Как я была расстроена. Никто из них этого не понимал, поскольку в газетах все еще писали, что мы все еще ненавидим друг друга.

Я доела обед, подавила слезы и вернулась к куполу Парфенона. Мне предстояло много тренироваться.

Четыре преподавателя пришли сегодня, еще четыре придут завтра, и еще четыре послезавтра. Сегодня он получил уведомление. Отец приложил все усилия, чтобы сделать это событие как можно более запоминающимся. Теперь я не хотела иметь с ним ничего общего. Меня от него тошнило.

Несмотря на то, что у меня от всего этого кружилась голова, мои тренеры сдавались. Все они. Я никогда в жизни не чувствовала себя такой готовой ни к чему. Теперь мне было уже все равно. Я должна просто избавить бедную собаку от страданий. Меня действительно больше ничего не волновало. Снежная сука всегда будет рядом.

Закон Мерфи. Я прошла мимо нее в свою комнату.

Она даже не посмотрела на меня, просто скользнула мимо меня.

Я ненавидела ее, хотела, чтобы она просто перевернулась и умерла. Это из-за нее случилось все это дерьмо. Она сама это начала. Она должна была держать свои грязные лапы подальше от него.

Мне потребовалось все мое мужество, чтобы не разбить ее голову о перила.

И тот факт, что я устала, и мне нужно было вздремнуть и принять душ.

БЛЕЙК

Я не видел ее за ужином. Я хотел поговорить с ней, но ее там не было. Я вернулся в комнату. Табита отчаянно хотела поговорить со мной, но я избегал ее. Я так устал от нее.

Я не мог выбросить из головы то разочарование на лице Елены.

Дверь открылась, и вошел Люциан.

— Ты в порядке?

— Да, я в порядке. — Я не рычал. Она пробыла здесь всего один день, а я уже начал чувствовать себя самим собой.

Люциан тихо произнес:

— Ты хочешь поговорить о сегодняшнем утре?

Я покачала головой.

— Хорошо, я здесь, если захочешь, Блейк.

Я знал, что это так. Всегда рядом, готовый поговорить, если он мне понадобится.

— Ты говорил с ней? — Я должен был знать.

— Нет, она видит во мне одну из твоих собак, Блейк.

На следующий день я просто скучал по ней. Я поймал ее, когда она выходила из задней двери, направляясь к куполу Парфенона. Она никогда не собиралась меня прощать.

Сегодня у нее снова была тренировка.

Появились репортеры. Они собирались взять у нее интервью.

Почему они всегда поднимают такой шум из-за заявлений?

Заметка для себя. Оставайся в комнате.

Я разговаривал с Табитой в классе.

— Ты не видел ее, как она смотрела на меня, Блейк, — сказала Табита, когда прозвенел звонок.

— Я уверен, что это не могло быть так плохо, как то, как она посмотрела на меня. Просто держись от нее подальше, у тебя это хорошо получается.

Она последовала за мной.

— Она должна была держать свои лапы подальше от тебя. Ты был моим, а не ее.

— Мы проходили это миллион раз, — сказал я ей, когда мы подошли к шкафчикам. — Я не твой, Табита.

Все снова уставились на нас.

— Ты уверен в этом? Это не то, что ты сказал прошлой ночью. — Она коснулась моего лица. Я закрыл глаза. Я просто хотел умереть, черт возьми.

— Прекрати прикасаться ко мне. — Я открыл глаза и посмотрел на нее. Она знала, что это во мне говорил Каинов Огонь.

— На всякий случай держись подальше. Она не такая, но не дави на нее, Табита.

Она кивнула, когда мы направились к нашим шкафчикам.

Я шел позади нее. Я чувствовал Елену рядом, но где, я не знал.

Табита улыбнулась мне.

— Я не жалею о той ночи.

А я жалел, но не сказал этого вслух. Это было жестоко, а я не был жестоким, когда был нормальным.

Она повернулась, чтобы посмотреть перед собой, когда шкафчик открылся сам по себе. Она врезалась прямо в него.

Мои мысли сразу же обратились к Елене. Мне пришлось подавить смех. Ладно, это было некрасиво, но это было забавно.

— Дай мне посмотреть.

— Ты уверен в этом?

— Да ладно, ты ее где-нибудь здесь видишь? — спросил я.

Я посмотрел на ее лицо. У нее будет один адский фингал.

Что-то на крыше привлекло мое внимание. Это была синяя куртка с каким-то символом на ней. Я оглянулся на Табиту на две секунды, а когда снова поднял глаза, куртки уже не было. Люциан? Сделал ли он это для Елены, чтобы вернуть ее расположение? Если да, то что это означало?

Я решил просидеть в кафетерии весь вечер.

Я собирался поговорить с ней сегодня вечером, как бы она ни старалась избегать меня. Нам нужно было разобраться в этом дерьме.

Около семи вошли Сэмми и Елена. На ней была синяя куртка с каким-то символом.

Она уже может творить заклинания?

Это напугало меня еще больше. Сэмми подошла к столу, в то время как Елена направилась прямо к буфету. Она усердно тренировалась. Я видел это по ее лицу.

Я встал и медленно подошел к ней.

Разберись с этим, Блейк. Просто разберись с этим.

ЕЛЕНА

Я знала, что мне должно быть стыдно за то, что я сделала сегодня днем, но это была Табита. Ее идеальное лицо со временем заживет.

Слава богу, меня никто не видел.

— Привет, принцесса, — поприветствовал меня крупный мужчина с круглым животом и рыжей бородой.

— Добрый вечер, — сказала я, протягивая руку. Он нежно поцеловал ее, что заставило меня улыбнуться. — А я — Елена.

— Любишь загадки?

— Я всегда плохо разбираюсь в загадках, — пошутила я.

Он усмехнулся.

— Облом.

Все волосы на моих руках встали дыбом.

Я огляделась и увидела Блейка, стоящего прямо рядом со мной. Я все еще была чертовски зла на него. Я уставилась в пол. Мое сердце билось как сумасшедшее. Что он здесь делал? Я сказала ему, что не хочу его видеть.

— Блейк, — сказал шеф.

— Шеф, — сказал он. Было тихо, пока я накладывала себе в тарелку слишком много картофельного салата. Остановись, Елена. Стоп.

— Елена, — сказал он.

Я посмотрела на него.

— Я же сказала тебе оставить меня в покое. Иди к своему Снежному Дракону.

— Это не так. Могу я просто объяснить, пожалуйста? — Его щит уже был вокруг нас.

— Мне все равно, Блейк, — сказала я, хотя это было далеко от правды. Это было единственное, о чем я думала за последние два дня.

— Это не то. — Он вздохнул. — Я стал темным, Елена. Действительно темным. Все произошло так быстро. И когда твоя мать сказала, что ты не собираешься приезжать в Драконию, я потерял надежду, ясно? Я был слаб. Такое случается. Поэтому мне снова пришлось принять другие меры.

— О, что, потрахаться с кем-то, это все? — Сарказм сочился из слов.

— Нет. — Он глубоко вздохнул. — Я облажался. Я собирался позвонить тебе и сказать об этом. Я, блядь, не могу лгать тебе, Елена.

— Какие меры, Блейк? — Я накричала на него.

Он не хотел говорить.

Я не собиралась слушать, если он не собирался быть честным. Слишком много людей были нечестны со мной, и я была сыта по горло.

Я повернулась, чтобы уйти.

— Каинов Огонь.

Я остановилась, потрясенная. Каинов Огонь.

Я уставилась на него.

— Да, не так уж это чертовски приятно, не так ли? Это единственное, что держит его на расстоянии, Елена. Кроме тебя. Я облажался под кайфом. Ты — самое далекое, о чем я думаю при кайфе.

Это было совсем не то, что я хотела услышать. Я покачала головой.

— Каинов Огонь. Блейк, ты мог позвонить мне. Паппи нашел бы способ доставить меня сюда. Но ты решил пойти другим путем, темным путем. Косвенно ты предпочел тьму мне. — Слезы катились по щекам. Мне было неприятно осознавать, что, хотя люди не могли нас слышать, они могли видеть сцену, которую мы устраивали. Какое замечательное первое впечатление от Драконии. — Ты знаешь, как это чертовски больно?

— Знаю.

— Нет, ты не знаешь! — плакала я. — Я даже не хочу больше заявлять на тебя права.

Он вздрогнул.

— Но у меня нет гребаного выбора. Так что я решу, что с тобой делать потом. Все, о чем я могу думать, — это освободить тебя.

Ужас отразился на его лице.

— Ты не это имеешь в виду.

— О да, я знаю. — Я снова достучалась до него. — Что бы это ни было, все кончено. Это все, что ты когда-либо делаешь. Разбиваешь мне сердце. У тебя это действительно хорошо получается. Больше нет, — сказала я.

Я не могла поверить, насколько честной я была с ним. Слишком честной.

Его лицо посуровело, и он фыркнул. Это было так, будто он наконец освободился от моей власти над ним. Ему больше не нужно было притворяться. Он покачал головой.

— Ты такая же, как твоя мать. Ты никогда не слушаешь то, что я пытаюсь тебе сказать.

— Ну, она вырастила меня, — огрызнулась я на него.

— Я действительно думал, что ты выросла, но вижу, что ты просто избалованный маленький ребенок, которым всегда была. Я знаю, что это была ты со шкафчиками. И да, я действительно сожалею о той ночи. — Он повернулся, его щит исчез, и он ушел.

Я должна была просто согласиться с тем, какой глупой была идея той ночи. Но я этого не сделала. Услышав, как он это сказал, я разозлилась еще больше. Мой взгляд упал на стопку тарелок.

Движение было таким быстрым. Оно началось у меня в голове. Я видела, как подняла тарелку и швырнула ее в Блейка.

Она разбилась о его спину. Он споткнулся, но приземлился на четвереньки.

— Ты гребаный мудак! — крикнула я ему вслед. Все взгляды были прикованы к нам. Они были похожи на статуи и просто смотрели на нас.

Блейк хмыкнул, и я увидела, как он начал слегка дрожать.

— Позовите мастера Лонгвея! — крикнул шеф из-за буфета.

Я не могла оторвать глаз от Блейка. Я наблюдала, как его тело сотрясалось. Он застонал.

Было ли это для того, чтобы укротить зверя внутри него или укротить его гнев, я не знала.

Но это длилось недолго, и он превратился в дракона.

Я попятилась. Он был огромен, намного больше, чем в последний раз, когда я его видела. Невозможно. Это было всего пару недель назад!

Пронзительный крик сорвался с его губ. Слюна забрызгала мою кожу.

Мое сердце колотилось как сумасшедшее, но я не боялась. Даже если он стал большим, я никогда не боялась его драконьей формы, не так, как другие люди. Это был другой тип эмоций. Это было так, как если бы я процветала на этом. Чистый адреналин был моим наркотиком.

Ничуть не смутившись, я закричала ему в ответ. Тарелки в стопке пронеслись по воздуху и врезались ему в лицо.

Какая-то сила отбросила меня назад. Я даже не видела этого, просто почувствовала, как меня толкнули через линию фуршета, и я рухнула за ней.

Кафетерий наполнился криками. Ноги топали по плиткам. Все бросились к дверям. Затем все стихло.

ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ ГЛАВА

ЕЛЕНА

Смех отца наполнил мои уши. Я открыла глаза. Я все еще лежала между духовками за буфетной зоной.

— Душистая горошинка, какого черта ты наделала? — спросил он.

Я подняла голову.

— Что ты здесь делаешь? — Его телесная форма стояла в кафетерии вместе со мной. Время остановилось. Это был наш особенный момент. Я ожидала этого… на следующей неделе.

— А что случилось с большим заявлением в Итане? Этого не должно было быть.

Я поняла, что он сказал.

— Нет. — Я закрыла глаза.

Он снова рассмеялся.

— Ты не можешь сейчас отступить. Ты должна заявить на него права.

— Он привел меня в такую ярость, папа.

— Чем теперь?

Я покачала головой. Я не могла сказать отцу. По моему лицу скатилась слеза.

— Я восхожу?

Он улыбнулся.

— Посмотри сама.

Я встала, уставилась на уродливую рожу Блейка. Как он стал таким большим? Последние люди только что вышли из кафетерия. Но в этот момент время застыло. Ничто не двигалось. Никто и глазом не моргнул. Я закрыла глаза и подумала о матери.

— Она меня прибьет.

Предполагалось, что это будет огромный успех. Внутри Колизея Итана, где проходили все знаменитые состязания, с камерами и тысячами зрителей. Пейя ждала этого годами. И я не могла контролировать свой характер. Я была так разочарована.

— Может быть, не так уж сильно, — сказал мой отец.

— Что?

— Твоя мать умоляла меня использовать это время, чтобы поговорить с тобой обо всем и объяснить, почему она это сделала.

— Это больше не имеет значения, папа.

— Нет, это имеет значение, Елена. Пожалуйста, просто послушай.

Я кивнула.

— Все началось с письма, в котором он сказал, что не испытывает к тебе тех же чувств.

Я прочла это письмо. Мне все еще больно читать эти слова.

— У нее не хватило духу отдать его тебе.

Он собирался продолжать это дерьмо?

— Но ты должна знать, почему она это сделала, Елена.

— Я знаю почему, папа. У нее в голове засела эта глупая мысль, что однажды мы превратимся в Купера и Мерику. — И она была права, но я не сказала этого вслух

— Ты закончила? Могу я теперь рассказать тебе, что она для тебя сделала?

— Что она сделала? — Я всегда хотела знать, что она сделала для меня, с тех пор, как мой отец сказал мне об этом в тот день на кухне. Он сказал, что я слишком молода, чтобы оценить это.

Я кивнула.

Он начал с Горана. История, которую мама никогда мне не рассказывала. Он был похож на ее Блейка. Но ее сердце принадлежало моему отцу. Я знала историю о том, как они встретились; она была простолюдинкой, он был принцем. Чего я не знала, так это того, что его родители никогда не одобряли мою маму. Они не хотели, чтобы он женился на ней, потому что она была простолюдинкой. Однако на смертном одре мой дедушка сказал ему, что он может выбрать, на ком хочет жениться. Горан тоже просил мою мать выйти за него замуж, но она любила моего отца и не могла. Это сломало его, но он смирился с этим, и они все какое-то время оставались друзьями.

Голос отца дрогнул. Ему было трудно рассказывать мне эту историю. Я не знала, какое это имеет отношение ко мне. Было очевидно, кем был мой отец. Я была похожа на него, а не на короля Гельмута.

— Ты знаешь, что он погиб в засаде, устроенной человеком, который собирался предать нас.

Я кивнула. Пророчество Ирен гласило, что кто-то из их близких предаст их. Горан — мамин Блейк — умер в процессе.

Он был как брат моего отца.

— За три дня до засады Мерика и Купер пришли к нам. Мы знали, кем они были, он был Рубиконом, как и Блейк, но он не представлял угрозы. Она была его всадницей.

— Я знаю их историю, папа.

— Мы никогда не знали, кто нас предаст и когда. Мерика и Купер знали, а я не хотел слушать.

Почему он не хотел слушать?

— Это был Горан, душистая горошинка.

— Кем был Горан? — спросила я.

— Горан был тем, кто предал нас.

Мои мысли проносились со скоростью мили в минуту.

— Он не мог. Король Гельмут был его близнецом. Ты только что сказал, что он был тебе как брат, и мама… — Горан был ее Блейком.

— Отсюда и причина, по которой я не хотел слушать Мерику и Купера.

Он продолжал. Как они дошли до моей матери. Она тоже не хотела слушать, особенно когда Мерика сказала ей, что у меня была бы другая жизнь, если бы она этого не сделала. Я бы никогда не узнала о существовании Пейи, никогда бы не узнала о существовании Драконов. Жако воспитал бы меня один. Я бы никогда не узнала свою мать. Я попыталась представить себе это. Я не могла. Она была занозой в заднице, но я знала ее, не знаю, мой дом существовал…

Горан бы пытал моего отца. Они многого не знали, так как моя мама не узнала всех подробностей. Мой отец охотился на Мерику и Купера. Он хотел бросить их в темницу за измену.

— Ты когда-нибудь представляла себе жизнь, в которой ты не росла с Блейком?

Я не хотела этого делать. Я покачала головой, пытаясь сдержать слезы.

— Твоя мать убила его. Ради тебя. Хочешь знать, почему она поверила Куперу и Мерике?

Я оглядела комнату в поисках чего-нибудь, что могло бы заякорить меня среди этого откровения. Моя мать убила Горана. Она убила своего Блейка!

Я покачала головой. Она доверила им все, что у нее было.

Мой отец прислонился к стеклянной перегородке буфета.

— Потому что Мерика сказала ей, если она этого не сделает. — У него снова были слезы на глазах. — Это будет ее жизнь.

Я прищурилась.

— Я не понимаю, папа.

— Блейк обретет способность в возрасте тридцати лет, Елена. Он сможет прыгать назад во времени, а не только в пространстве. Ты, десять лет спустя, прыгнула назад, чтобы предупредить нас о более мрачном будущем. Твоя мать дала тебе другую жизнь. Так что это не Купер и Мерика напугали ее до того, во что превратились бы вы с Блейком. Это вы с Блейком показали ей, насколько сильна будет ваша связь в один прекрасный день.

Я нахмурилась.

— Ты знаешь, как странно это звучит, верно?

— Я знаю, но твоя мать не из тех, кто лжет. Ну, не раньше, чем за последние шестнадцать лет.

Часть меня держалась за свой гнев на нее, но часть, наконец, поняла, почему она скрывала мои письма. Почему она всегда была такой сумасшедшей.

— Она всегда знала, что вы двое в конечном итоге будете вместе, Елена. Она просто хотела немного притормозить. Но теперь она понимает, насколько это было глупо. Меры, которые Блейк должен был принять, чтобы сохранить контроль.

— Он сказал мне.

Отец закрыл глаза.

— Было не легко, сказать тебе это.

Я кивнула. Я знала, что это не так.

— Так что лучшее, что я вижу, это забрать весь свой гнев и потребовать своего дракона. Позволь всему этому прекратиться, Елена. У тебя есть только один шанс.

Я кивнула и вытерла слезы. Купер и Мерика были нами. Вот почему моя семья никогда не пыталась их найти, вот почему они не беспокоились о запасном Рубиконе. Потому что это были мы из будущего.

На что была похожа моя жизнь? Я не хотела этого представлять. Я не могла. И я знала, что бы Блейк ни сделал, я прощу его. Он не знал ничего лучшего.

Я подползла к отцу и обняла его.

— Он на самом деле хороший мальчик, Елена. Он никогда не хотел причинить тебе боль. Мы все видели, какими вы, ребята, станете. Он обожал тебя.

Я снова всхлипнула.

— Так что к черту большие претензии и просто заяви права на своего дракона. Сейчас же.

Я кивнула.

Отец исчез.

— Папа! — сказала я.

— Я здесь, сладкая горошинка. Я не уйду. Никогда.

Все снова пришло в движение. Время ускорилось.

— Елена! — взревел Блейк. Я выскочила и забросала его кастрюлями и сковородками.

Он не отступил. Он применил свою первую способность ко мне.

— Молния, — сказал отец. — Хорошо, Елена. Владей ей.

Сначала она пронзила меня насквозь. Было чертовски больно, но это начало казаться пустяком. Затем я взяла ее под контроль и выпустила ему в лицо.

Он отшатнулся, его хвост ударился о стену, и вся столовая загрохотала.

Трещины побежали по стене, как смертоносная паутина.

— Спрячься, Елена! — крикнул отец. Я поспешила к одному из столов, скользнула под него и прикрылась, чтобы защититься от кусков потолка, которые начали падать.

Я видела, как Розовый Поцелуй танцует на стенах. Блейк уничтожал их, когда они падали.

Когда потолок больше не падал, я выкатилась из-под стола. Он дохнул на меня огнем. Я закричала от обжигающего жара.

— У тебя иммунитет, признай это, Елена.

Боль исчезла. Я взял под контроль Розовый поцелуй. Я швырнула его обратно ему в лицо. Каждый раз, когда огненный шар покидал мою руку, появлялся новый.

Я улыбнулась. Это было так чертовски круто. Огненные шары и молнии забрасывали его слева, справа и в центре.

Он попытался надавить на меня газом, чтобы я остановилась, и это сработало, но только на несколько секунд. Затем он изрыгнул кислотную слюну, чтобы обжечь меня.

Он ни разу не отступил и не смягчился по отношению ко мне. Он отдал этому все свои силы. Он отказался сдаваться. Может быть, он не мог. Этот зверь так отличался от его человеческого облика. Часть меня всегда знала, что это был настоящий Блейк. Человек был всего лишь его маской.

Отец мысленно подбадривал меня, когда я нырнула и скользнула между его ног, пытаясь взять верх.

Я нашла свою возможность, когда прыгнула ему на хвост. Через две секунды я была у него на спине.

— Притормози, Елена. Не убивай его, — предостерег отец.

Мне нужно было опустить его задницу. Вся столовая была разрушена. Я сосредоточилась на земной гравитации. Почувствовала, как она пронзила меня. Почувствовала, как его неуклюжая фигура борется с силами природы.

— Сдавайся! — приказала я ему.

— Никогда! — взревел он.

Я сосредоточилась сильнее. Я использовала гравитацию — все его способности — чтобы одолеть его, когда он забился в конвульсиях у меня под ногами.

— Осторожно, Елена! — закричал отец.

Блейк, дрожа, упал на колени. Я скатилась с его тела, сильно ударившись головой о камень.

Мои глаза расширились. Я видела, как его массивная фигура пала. Он не встал.

— Ух ты! — закричал отец. — Мы сделали это, сладкая горошинка. Мы сделали это. Ты получила своего дракона.

Голос отца затих. Я почувствовала, как сила наполнила все мое существо. Что-то массивное, сильное и свирепое разрасталось в моей душе. Оно стало таким большим, слишком большим. Оно хотело разорвать меня на части. Я издала долгий, мучительный вой. Мне казалось, что я раскололась надвое. Все погрузилось во тьму.

ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ ГЛАВА

БУДУЩЕЕ ВСТРЕЧАЕТ НАСТОЯЩЕЕ

ЕЛЕНА

Жизнь вернулась ко мне. За моими веками было светло, но я держала глаза закрытыми.

Что-то было не так. Мне не хватало голоса Блейка в голове. Последнее, что я помнила, был Луч. Я летела на спине Блейка.

Я не могла вспомнить ничего другого или причину, по которой я лежала на кровати. Мы только что сказали маме, что она должна была сделать. Ей нужно было убить Горана, иначе она умрет. Мои глаза тут же распахнулись.

Я обнаружила, что смотрю на вентилятор, вращающийся очень быстро. Я слишком хорошо знала этого винт. Я провела так много времени, просыпаясь и глядя на него. Что я делала в лазарете Драконии?

— Хорошо, ты проснулась. — Я услышала голос отца и обнаружила его на стуле рядом с моей кроватью, читающим газету. Он положил газету на тумбочку и улыбнулся мне.

Я посмотрела в другую сторону. Не было никаких признаков моей матери. Ужасное чувство охватило меня. Нет, пожалуйста, нет. Она мне поверила. Я знаю, что она поверила.

Моя губа начала дрожать, когда отец нежно посмотрел на меня.

— Я знаю, что это было не то, что ты планировала, сладкая горошинка. Я тоже был шокирован, но…

Открылись шлюзы памяти. Я была так уверена, что она это сделала. Убила сукина сына и была здесь.

— Елена, — тон отца изменился на обеспокоенный. — Ты пугаешь меня. Что?

— Мы потерпели неудачу, да?

Он нахмурился.

— Нет, мы заявили права на Блейка, Елена.

Я подняла глаза.

— Что? — Я не ожидала такого ответа.

— Ты заявила права на Блейка, ты была без сознания около трех дней. — Он улыбнулся. — Мы не потерпели неудачу. — Он коснулся моей щеки. И тогда я увидела это. На его лице не было ожогов. От того уродливого шрама на шее и одной стороне лица не осталось и следа. Он улыбнулся. — Ты приручила своего дракона. Я не думал, что это возможно с первой попытки, но ты сделала это. Тебе действительно нужно беспокоиться о мастере Лонгвее.

Вот дерьмо. Что случилось?

— Но, — продолжал отец, — кафетерий снова на месте, так что тебе не нужно беспокоиться об этом. Просто, чтобы ты знала, тараканы недовольны тем, что они не получили освещения того, что должно было стать самым большим заявлением в истории.

Самое большое заявление в истории? Я нахмурилась.

— О чем ты говоришь?

Отец выглядел обеспокоенным.

— Все в порядке. Ты немного дезориентирована после получения всех своих способностей. Что ж, это, должно быть, был тяжелый удар.

— Дезориентирована? — Я тихо разговаривала сама с собой.

— Елена? — Голос отца звучал встревоженно.

Я вцепилась рукой в волосы. Она была перебинтована. Но сейчас я не беспокоилась об этом. Она срастется снова.

— Мы потерпели неудачу, папа! — закричала я. Я не спасла ее. Я так старалась. — Что случилось?

— Детка, успокойся. Ты начинаешь меня пугать.

— Я действительно думала, что она будет здесь, — воскликнула я. — Я потерпела неудачу…

— О, смотрите, кто проснулся, — раздался женский голос от двери. Я застыла. — В кафетерии. Серьезно. Что случилось с большим событием, Елена?

Мурашки побежали по коже. Мое сердце пропустило несколько ударов, когда я медленно повернула голову к двери. У нее были темно-каштановые волосы и большие серые глаза лани. Я ахнула. Слезы текли по лицу.

— Почему ты плачешь? — спросила мать. В одной руке она держала кофейную чашку, а в другой — очки, которые только что сняла.

— Думаю, она немного дезориентирована, — тихо сказал мой отец.

Я соскочила с кровати и подбежала к маме. Меня не волновал кофе в ее руках. Я обняла ее. Ей пришлось отступить назад, чтобы сохранить равновесие. Я начала плакать.

— Елена, что происходит?

— Спасибо, спасибо, спасибо, — повторяла я.

— Милая, — сказала она.

— Ты сделала это, мам. Ты убила этого сукина сына, — прошептала я.

Мама ахнула и оттолкнула меня.

— Елена?

— Кто еще это мог быть? — Я смеялась сквозь сопли и слезы.

Она обняла меня крепче.

— Ты вернулась?

— Вернулась? — спросил отец в замешательстве.

— О, тише, ты все равно этого никогда не поймешь, — прощебетала мама. Я смеялась над тем, как они подкалывали друг друга. Она сделала это. Я еще не знала как, но она это сделала.

— Ладно, что здесь происходит? — спросил папа.

Мне было все равно. Я просто снова обняла ее, боясь, что она исчезнет в клубах дыма.

— О, слава небесам, ты появилась в нужное время.

Отец рассмеялся.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Я вижу, что происходит! С возвращением, Елена, и удачи. — Он похлопал меня по плечу, поцеловал в макушку и вышел из комнаты.

— Заткнись, — сказала мама.

Я внезапно отстранилась.

— Блейк. Где Блейк?

— Подождите, юная леди, — сказала мама. Я слышала смех отца, доносившийся с крыльца.

— Что?

— Тебе больше не двадцать шесть.

Мое лицо вытянулось.

— Нет? — спросила я.

— Ты ничего не помнишь?

Я посмотрела мимо нее.

— Нет, последнее, что я помню, это то, что я рассказывала тебе о Горане, а потом мы ушли через Луч.

— Луч? — В ее голосе звучала тревога.

— Да, это то, как мы его назвали. Тот яркий свет, который мы используем для прыжка во времени. Я этого не вижу, но Блейк может. Я увидела это в его сознании и…

— Не делай этого со мной. — Мама посмотрела в потолок. Она сделала глубокий вдох. — Ты только что заявила права на Блейка, Елена.

Я колебалась.

— Что ты подразумеваешь под «только что»?

Мама неловко рассмеялась.

— Ты заявила на него права три дня назад. Тебе шестнадцать. Прости, милая.

Я ахнула.

— Я снова подросток?!

— И твоя мать станет твоим худшим кошмаром, — снова прощебетал мой отец.

— Может, ты заткнешься? — крикнула она ему, стоящему снаружи.

Я рассмеялась, поняв ее страхи. Она всегда боялась этого Дента с того момента, как обнаружила, что я девочка, а не мальчик.

— Мам, я не дура. Я все еще помню только свое прошлое. Я обещаю быть лучшим подростком, каким только могу быть, хорошо? — Я заправила выбившуюся прядь волос ей за ухо и рассмеялась.

Она снова обняла меня.

— Музыка для моих ушей.

— Но мне все равно нужно знать, где он.

— Он проснулся вчера и зашел проведать тебя. Он почувствовал себя ужасно и ушел.

— Подожди, ему было плохо? — Это было что-то новенькое.

— Да, а что?

— Двадцатилетний Блейк, которого я помню, ненавидел меня до глубины души. Думаю, я заявила на него права только около своего восемнадцатилетия.

— Что? Почему у меня не было этого времени?

— Потому что тебя не было в том прошлом, мам. Отсюда и причина, по которой нам пришлось вернуться и спасти твою задницу.

Она закатила глаза, глядя на меня.

Я ахнула.

— Королева никогда не закатывает глаза.

— Посмотрите-ка, кто теперь дает мне королевские советы. — Мы обе рассмеялись. Земля загрохотала, когда поблизости приземлился дракон.

Это был он. Он не был таким большим, каким был в моей двадцатишестилетней памяти несколько минут назад, но это был он. Он снова изменился, натянул халат и поприветствовал моего отца на крыльце лазарета.

— Елена, пожалуйста. Я не хочу беспокойных ночей. Я слишком стара для этого дерьма.

Я рассмеялась.

— Я буду настолько деликатна, насколько это возможно, — сказала я и подошла к нему.

Он увидел меня, и его глаза слегка расширились.

Прежде чем он что-либо сказал, я прыгнула в его объятия, и обвив ногами его талию. Отец покатился со смеху.

— Посмотри на себя, — он коснулся моих коротких волос.

— Ты что-нибудь помнишь? — спросила я.

— Нет. Последнее, что я помню, — это как я прошел сквозь Луч, а потом проснулся в постели в старом поместье. Скажи мне…

— Эй, мистер, — пожурила его моя мать. Он замер, когда повернулся, чтобы посмотреть на нее.

На его лице появилась широкая улыбка. Он поставил меня на землю и подбежал к ней, притянул ее в свои объятия и закружил. Затем он рассмеялся.

— Мне нужны подробности. Все. — Он поставил ее на землю.

Она только покачала головой.

— Во-первых, тебе не тридцать лет. Тебе двадцать, а я знаю, как думают двадцатилетние мужчины.

Он прищурился.

— Разве это не должна быть лекция короля Альберта? — Он рассмеялся.

— Он слабак.

— Это не так, — вмешался отец. Он подошел к Блейку. — Когда ты вспомнишь, что произошло, всякий раз я всегда был на твоей стороне, — сказал он с широкой улыбкой. Я прищурилась.

Мать шлепнула его.

— Ты прекратишь это?

Мы с Блейком рассмеялись. О боже, что она натворила? Мне было все равно. У меня была моя настоящая мама. Надеюсь, воспоминания в конце концов вернутся, и я узнаю, что она сделала, и решу, плохо это или нет. Но ничто из того, что она делала, не могло заставить меня возненавидеть ее. Я слишком хорошо помнила, какой была жизнь без нее.

Теперь у меня был шанс узнать, какой она была, узнать, кто она такая. Она рассмеялась, запрокинув голову, и заговорила с Блейком. Я не могла перестать наблюдать за ней.

Счастливая слеза скатилась по моей щеке. Я знала, что жизнь будет хорошей.

Ее глаза встретились с моими, она подошла и снова обняла меня.

— Спасибо, дорогая, — сказала она.

— За что?

— За то, что дала мне шанс стать твоей матерью. — Она посмотрела на меня и заправила выбившийся локон мне за ухо. — Я должна сказать, что это не всегда было легко, но…

Я понимающе улыбнулась.

— Я доставила тебе беспокойные ночи, да?

— Да. И часы игры на пианино.

Я ахнула.

— Ты играешь на пианино?

Она прищурилась и снова обняла меня.

— Ты тоже. Мы составляем злую команду, играющую «палочки для еды».

Я прикусила губу. Я никогда не играла на пианино. Я даже не знала, как это делать. Моя жизнь была совсем другой. Я не могла дождаться, когда воспоминания вернутся; я надеялась, что однажды они вернутся.

Я ахнула, вспомнив всех остальных. Я оттолкнула ее от себя.

— Виверны! Пожалуйста, скажи мне, что ты вспомнила. — Я не дала ей возможности заговорить. — Маккензи все еще живы? — На лице моей матери отразился шок. — Мама, Люциан и Дейзи все еще живы?

— Виверны убили их?

Я покачала головой.

— Не всех из них, но… — Я скучала по голосу Блейка в своей голове.

— Успокойся, Елена, — наконец произнес он вслух и подошел ко мне. — Почему бы нам просто не пойти и не выяснить?

Мама все еще выглядела потрясенной. Я улыбнулась ей.

— Прости, — одними губами произнесла я, и она с любовью улыбнулась и покачала головой.

— Просто останься. Никуда не уходи. — Мой голос звучал строго, когда Блейк потащил меня к замку.

Он обнял меня одной рукой и притянул в боковое объятие. Он поцеловал меня в макушку.

— Ты счастлива?

— Так, так рада ее видеть. — Я не могла перестать думать об этом.

— Знаю. Мы сделали это.

— Мы сделали это.

В вестибюле все выглядело по-прежнему.

— Блейк, Елена, — сказал мастер Лонгвей. В его голосе не было радости.

— Мастер Лонгвей. — Блейк улыбнулся.

Я покачала головой и подняла брови. Его улыбка исчезла. «Я справлюсь с этим», подумала я. Но в ту минуту, когда мысли ушли, я поняла, что он не мог слышать мой голос.

— Извините за кафетерий, — сказала я.

— В кафетерии? — сказал Блейк.

Я снова подняла на него глаза. Ему нужно было замолчать.

Мастер Лонгвей просто уставился на нас.

— К счастью, твой отец помог вернуть все на место. Но да, мы очень разочарованы тем, что нам не удалось увидеть королевское заявление прав, Елена.

Я придала своему лицу, как я надеялась, покаянное выражение.

— Уверена, никто не может быть так разочарован, как я, мастер Лонгвей.

Блейк уставился на меня, а затем его лицо расплылось в широкой ухмылке. Мы ушли.

— Ты заявила на меня права в кафетерии?

Я кивнула.

— Я не знаю подробностей, только то, что мне сказал отец. Никто этому не рад.

— Мне все равно, — сказал он, когда мы подошли к общежитию мальчиков, чтобы посмотреть, здесь ли Люциан.

Я ахнула, когда увидела, как Брайан вприпрыжку спускается по лестнице. Он едва ли заметил, как я подошла. Я бросилась к нему и обняла. Он замер.

— Принцесса, у Брайана определенно нет желания умереть.

Блейк расхохотался. Он хлопнул Брайана по плечу.

— Блейк не будет подлизываться к заднице Брайана.

Он выдохнул и просто посмотрел между нами.

— Брайан счастлив, что вы двое разобрались со своим дерьмом. По-настоящему счастлив. — И он пошел дальше вниз по ступенькам.

— Вечеринка сегодня вечером в моей комнате, — сказал Блейк. — Брайан должен быть там.

— Если будет вечеринка, Брайан будет там.

Я не могла перестать смеяться, когда он выходил из главной двери.

— Я так по нему скучала. Никто не мог говорить так, как он.

— Да, он был мастером, — сказал Блейк. — Извините, он мастер говорить в третьем лице.

Мы продолжали подниматься по ступенькам, и Блейк замолчал.

— Не делай этого, — умоляла я.

— Это Люциан, Елена.

— Да. И он не знает, Блейк. У него другая жизнь, та, в которой мы никогда не встречались. Я могу поставить на это свою жизнь. Я просто хочу, чтобы он был жив.

Он вздохнул.

— Хорошо. — Мы остановились перед их старой комнатой. Блейк открыл дверь ключом.

— Ты вернулся. — Голос Люциана заполнил комнату, и я закрыла глаза.

Он был жив. Он был здесь.

Я протиснулась мимо Блейка и вошла в его комнату. Я ахнула, когда увидела его. Моя первая любовь, моя погибшая любовь. Пристально смотрел на меня, слегка нахмурив лоб. Он выглядел так же. Точно таким же, каким я его помнила.

Он начал улыбаться мне, а потом посмотрел на Блейка. Я подбежала и прыгнула в его объятия. Он не ожидал этого, но поймал меня. Мне хотелось поцеловать его, но я воздержалась. Этот Люциан был просто другом.

Я почувствовала, как он пошевелил одной рукой, и Блейк рассмеялся.

— Она проснулась немного сентиментальной. Так что просто смирись с этим.

— Слава небесам, вы двое разобрались со своим дерьмом, — сказал он и обнял меня крепче.

Я посмотрела на него.

— Нашим дерьмом?

Он прищурено уставился на меня.

— Хорошо, что происходит? — Он поставил меня на землю. — У меня такое чувство, что я только что ступил в Сумеречную зону.

Блейк рассмеялся.

— Что-то в этом роде. — Он подошел и обнял Люциана. — Я скучал по тебе, приятель.

— Ладно, теперь это становится странным.

Мы оба рассмеялись, и он присоединился к нам.

— Ты простила его? — спросил он.

Простила, Блейка?

— Да, мы разобрались с нашим дерьмом, — сказал Блейк, и я нахмурилась.

— Тебе так чертовски повезло. — В голосе Люциана звучали строгие нотки.

— Действительно повезло, — согласился Блейк.

— Мне нужно бежать. Мы поговорим позже. Я хочу знать, как ты выпутался из этого.

Я покосилась на Блейка, когда Люциан ушел.

— Что, черт возьми, произошло?

— Без понятия, — прошептал Блейк и подошел, чтобы поцеловать меня. Он вздохнул. — Я никогда не думал, что снова увижу свою старую комнату. Или моего соседа по комнате.

— Я тоже.

Я снова поцеловала его в губы. Жизнь не может быть более совершенной. Мы выросли вместе, все мы выросли, это было очевидно.

— Видишь, я же тебе говорила. Он не помнит никакой истории между нами.

Блейка сжал губы.

— То, как он улыбнулся, когда увидел тебя…

— Не то, что ты думаешь. Этому должно быть какое-то объяснение. Мы скоро все это распутаем. О, эй, не хочешь пойти посмотреть, все ли в порядке с Табитой?

Усмехнувшись, он обнял меня и притянул ближе.

— Не нужно. Уверен, что с ней все хорошо. — Он поцеловал меня в кончик носа.

— Мне нужно найти Сэмми и Бекки. Не могу дождаться, когда увижу старую Сэмми! И я должна хоть как-то объяснить, почему я заявила на тебя права в чертовом кафетерии.

— Пожалуйста, сделай это. Я умираю от желания узнать, почему ты не могла подождать.

Я рассмеялась и вышла из его комнаты. Я сбежала по лестнице для мальчиков и поднялась к девочкам.

Я обнаружила, что Бекки спускается вниз с другой девушкой, которую я никогда раньше не видела.

— Бекки, — крикнула я. Она подняла глаза. Ее волосы были подстрижены в стиле фанк. Она уставилась на меня с замешательством на лице. Тогда я поняла. Она еще не знала меня. Мы никогда не становились друзьями.

О, черт возьми, нет. Она не собиралась быть той ценой, которую мне нужно было заплатить. Силхо была.

Я шагнула к ней. Она просто уставилась на меня. Это была не она. Она всегда была так уверена в себе, а не эта угрюмая цыпочка-гот.

— Я уезжаю на несколько дней, но когда вернусь, в моей комнате будет вечеринка. Ты приглашена, — сказала я и побежала вверх по лестнице.

— Хорошо, — сказала она.

— Это было странно, — сказала ее подруга. — Откуда ты ее знаешь?

— Я не знаю. Я даже не знала, что она знает мое имя.

Я улыбнулась. Ты еще не знаешь меня, но узнаешь. Обязательно узнаешь.

Мы с Сэмми не справились бы без двухцентовых колкостей Бекки. Она всегда была сильной в нашей дружбе. Я бы преследовала ее до тех пор, пока мы не стали бы друзьями.

Я пошла в свою комнату и обнаружила там других девушек.

— О, привет, Елена. Ты проснулась. — Незнакомая девушка выглядела удивленной.

— Эм. — Я чувствовала себя дезориентированной. — Где моя комната? — Ладно, это прозвучало неправильно.

Девушка рассмеялась.

— Наверху.

— Спасибо, — сказала я и помчалась наверх. Я была в отличной форме, стройнее и сильнее, чем когда-либо. Мне нравилась эта версия меня.

Я открыла дверь и увидела Сэмми. Она ахнула, встала и бросилась ко мне.

Слава небесам. Мы друзья.

— Ты проснулась. — Она крепко обняла меня. Затем посмотрела на меня. — Ты серьезно не могла подождать? Почему ты просто не пошла другим путем, Елена?

Другим путем? Я стряхнула это с себя. Сейчас меня все это не волновало. Я была просто счастлива, что она снова стала прежней. Не какая-то тень девушки, с головой ушедшей в работу, хоронящей свою вину вместе с Лигой.

— Говори, — сказала она.

Я рассмеялась.

— Я не знаю. — Это была правда.

— Я знала, что будет дерьмо, в ту минуту, когда увидела, как он идет к тебе, — сказала она. Все это звучало неправильно. Мы не нравились друг другу? Неужели мама держала нас порознь? Было ли это тем дерьмом, о котором говорил отец?

— Что он сказал, когда поставил щит? Я видела только, как вы двое дрались. Что случилось?

— Он просто вывел меня из себя, — сказала я, думая, что это звучит правильно. Я снова обняла ее.

— Ты должна была просто проигнорировать это и дождаться того дня. Знаешь, как разочарована Пейя?

Я рассмеялась. Ничего не могла с этим поделать.

— Это не смешно, Елена, — засуетилась она, но потом рассмеялась. — Должна признать, это была такая ты.

Она снова обняла меня. Я просто вдыхала ее запах. Я так по ней скучала.

Я вспомнила Бекки.

— Я уезжаю с мамой на несколько дней. — Ее бровь приподнялась. — Но когда вернусь, мы устроим грандиозную вечеринку. Бекки приглашена. — Я подошла к шкафу, достала кожаную сумку и начала собирать одежду.

— Бекки? — повторила Сэмми.

Я кивнула.

— Ребекка Джонсон.

Она прищурилась.

— Цыпочка-гот?

— Да, Цыпочка-Гот, — я застегнула молнию на своей сумке.

— Хорошо, — сказала Сэмми, не будучи уверенной в этом.

— Обещаю, ты полюбишь ее, Сэмми. Мне нужно идти. Увидимся через несколько минут. — Я поцеловала ее в щеку и поспешила к двери. Я сбежала по ступенькам, снова помчалась в комнату Блейка и постучала в его дверь.

Он открыл ее. Изнутри донеслись голоса Джорджа, Дина и Люциана.

— Он здесь? — спросила я, имея в виду Дина.

— Он здесь, — сказал Блейк и закрыл за собой дверь. — Куда ты идешь?

— Тебе нужно спрашивать?

— Нет. — Он ухмыльнулся. — Наслаждайся, Елена.

— Скоро увидимся. — Я обняла его и поцеловала в губы. Это было нежно, с любовью… и целомудренно. — Спасибо, малыш, — пробормотала я ему в губы. — За то, что рискнул всем ради меня.

— Всегда пожалуйста. — Он подмигнул и отпустил меня.

Я снова сбежала вниз по лестнице.

— Позвони мне сегодня вечером и, пожалуйста, введи меня в курс дела.

— О, можешь поспорить на свою сладкую задницу, что я так и сделаю.

Я вспомнила Бекки. Дерьмо. Я побежала обратно наверх. Он снова улыбнулся.

— Эй, постарайся быть как можно дружелюбнее с Бекки. Она мне не друг.

— Что? — его лицо вытянулось.

— Но не слишком милым, она теперь гот.

Он покачал головой.

— Гот?

Я начала смеяться.

— Она не цена, Блейк. Ее Дент там. Вы двое все еще друзья. Так что… — Я скрестила пальцы.

— Хорошо, обещаю.

— Спасибо, детка.

Он рассмеялся. Я вприпрыжку спустилась по оставшейся части лестницы.

Я снова нашла Бекки в вестибюле и увидела, как она оторвала взгляд от своих друзей.

«Ты не просто подняла на меня глаза, мисс-всезнайка. Я слишком много знаю о тебе».

— Так что помни, будет вечеринка, — сказала я, проходя мимо нее.

— Хорошо. — В ее голосе звучал сарказм.

Я бросила на нее многозначительный взгляд.

— Это будет черкруто!

Она резко повернула ко мне голову, когда я отступила назад, все еще наблюдая за ней.

— Черкруто?

— Чертовски круто.

Она нахмурилась.

— Эй, это моя фишка.

— Я не против поделиться, если ты не против. — Я ухмыльнулась.

Наконец она рассмеялась.

— Пока, — пропела я, и она попрощалась.

Я обнаружила, что мои мать и отец все еще ждут у главных ворот. Они о чем-то спорили с мастером Лонгвеем, когда я подбежала к ним.

Я обняла маму сзади, и она нежно коснулась моего лица.

— Так ты снова уезжаешь? — Мастер Лонгвей поднял брови.

— Вы же знаете, что мне на самом деле не нужны их уроки, верно? Это всего на несколько дней.

Он торжественно кивнул.

— Хорошо, скоро увидимся, Елена.

— Пока, мастер Лонгвей, — пропела я.

Поездка на лифте в Итан была полна тараканов, все спрашивали, почему я заявила права на Блейка в кафетерии.

— Я просто не могла больше ждать, — сказала я, и отец рассмеялся.

— Королева Катрина, что вы при этом чувствуете?

Это был вопрос, который, как я думала, никогда не услышу ни в одном из своих интервью.

— Рада, что все закончилось, — уверенно сказала она.

— Не лги. Твой худший страх только начался, — пошутил отец. Все засмеялись, включая меня.

— Елена — ответственная молодая леди, здесь нет никаких опасений, — сказала она. Мы прощались с тараканами.

Мы перемесились на лифте в Итан. Это было быстро. Мама взвизгнула, вскидывая руки в воздух, и я передразнила ее. Это было так, будто мы впервые катались на сумасшедших американских горках.

Я смеялся над ее волосами, когда мы остановились. Она похлопала по ним ладонями и рассмеялась.

Музыка для моих ушей.

Снаружи нас ждал лимузин с охранниками, которых я никогда не встречала. Мама прошептала мне на ухо их имена, чтобы я могла поблагодарить их по имени, когда они поздравляли меня с моим недавним заявлением прав на Рубикона.

Поездка была недолгой, но пейзаж определенно был другим. Там не было никаких мемориальных статуй, только дома и еще раз дома. Мама увидела выражение моего лица и схватила меня за руку. Наконец показались ворота замка.

Здание позади них вздымалось высоко в небо. Оно выглядело иначе, чем то, которое я привыкла называть домом. Оно было то же, которое я видела вчера. Западное крыло оказалось больше, чем я ожидала.

— Добро пожаловать домой, — сказала мама. Я вошла в парадную дверь.

Я была дома. Это был мой дом.

Она отвела меня в мою комнату в западном крыле.

— Я дам тебе минуту. Мы будем внизу, на кухне. Кричи так громко, как только сможешь, если заблудишься.

— Я помню это, вроде как, мам. Технически, мы были здесь вчера.

Она рассмеялась.

— Хорошо. — Она закрыла дверь.

Моя комната была огромной. В комнате стояла кровать размера «king-size» с ярко-синим пуховым одеялом. На моей кровати были разложены подушки. Занавески тоже были голубыми.

На стене висели фотографии парней. Никакого Блейка. Я не могла не заметить, что Блейк выглядел намного лучше, чем все они.

Я подошла к столу перед огромным окном и просто прикоснулась к каждому предмету там.

В ящике лежал нож «дракон» для вскрытия писем. Снежный шар на столе. Рядом с моим столом стояла коробка с письмами. Между мной и Блейком были письма. Я пролистала их. Мы выросли вместе, так почему же здесь было так много гнева? Что случилось?

Браслет, который Блейк сделал для меня из своей кожи, лежал на комоде. Я подняла его. Он был тем же самым. Он все равно сделал мне его.

Я положила его и проверила гардеробную. Она была почти такой же большой, как моя комната. На полках стояли ряды обуви. Десятки сумочек на другой. И достаточно одежды для маленькой нации. Я была избалованным ребенком.

Эта мысль заставила меня печально усмехнуться. Я бы никогда не смогла так испортить Силхо. И тут меня осенило. Силхо существовала только в наших воспоминаниях, но она никогда не разрушит наш мир. Я хотела бы увидеть ее снова после этой жизни.

В гардеробной был шкаф. Открыв его, я обнаружила книги, заполненные фотографиями. Обо мне и Блейке, Люциане, Сэмми, даже Арианне. Я прикоснулась к одной из нас с Энни, когда мы были маленькими девочками. Я заплакала.

Темнота не наступила, все были счастливы. Была даже фотография обезьяны, сидящей на плече тринадцатилетней, может быть, четырнадцатилетней Елены. На фотографии было написано «Мистер Плаггс». Я любила эту обезьяну, это было ясно.

Блейк был на каждой фотографии. Большинство из них были на вечеринках. У всех был разный возраст, и я не могла найти его фотографии пятнадцатилетним или шестнадцатилетним.

Из-за коробки гневных писем и загадочных комментариев о сортировке «нашего дерьма» у меня было плохое предчувствие, что за это время с нами случилось что-то ужасное.

Я закрыла дверь и стала искать, что бы надеть. Я нашла пару джинсов, пару шлепанцев и футболку.

Я к этому привыкла. Я пошла в ванную. Она была чисто белой, с вешалкой для полотенец, на которой лежало примерно пятнадцать полотенец. Пол был из мягкого грушевого дерева. В ту минуту, когда я сняла обувь, место, на котором я стояла, стало теплым.

Это заставило меня рассмеяться. Я, конечно, не привыкла к такому. Это было уже слишком. Я зашла в душ и испугалась до смерти, когда он заговорил со мной роботизированным голосом.

— Добро пожаловать домой, Елена, — сказал он.

— Хорошо, — сказала я, радуясь, что не упала на задницу. — Это просто ненормально.

— Твой обычный душ?

— Да, я думаю. — Душ включился автоматически. Вода текла и текла. Как долго длился этот дурацкий душ? — Хватит! — закричала я, когда он хотел продолжить, и он остановился.

Я вышла очень быстро, будто он мог схватить меня, если я не убегу. Я вытерлась пушистым полотенцем.

Все мои шрамы исчезли. Я не получила сущность Блейка. Ему придется пройти через все это снова, бедный малыш.

Я посмотрела на свое запястье. Шрам, оставленный Хранителем, исчез. Я никогда не заходила в Священную Пещеру. Это просто отстой. Но моя мама была жива, и это больше не имело значения.

Я натянула одежду и пошла на кухню.

Все выглядело так не похоже на вчерашнее. Мебель была более современной. Пространства были открыты. Что-то подсказывало мне, что мама любила все переставлять. Тут было по-домашнему.

Ковры по-прежнему были королевского синего цвета, а не цвета вишневого дерева, который отец использовал после ремонта. Лианы так и не появились.

Огромное, тяжелое чувство захлестнуло меня. Это была смесь удовлетворенности, счастья и совершенства. Все было так, как и должно быть. Я выросла в Пейе. Хотя я еще не помнила свою жизнь, я была уверена, что скоро вспомню ее.

Я нашла гостиную и последовала за голосами на кухню. Огромный черный дог бежал ко мне. Он прыгнул на меня, и я упала, а его неуклюжая фигура прижала меня к полу, когда я закричала.

— Феликс! — закричала мама.

Я хихикнула, когда собака лизнула меня в лицо. Отец подошел и взял его за ошейник.

— Датский дог? — спросила я.

— О, ты любишь все, что ненормально велико, Елена.

Я рассмеялся. Это было хорошо. Я не пряталась от больших вещей. Мама протянула мне руку и подняла меня.

— Сожалею о нем. Он всегда так рад тебя видеть.

— Все в порядке, — сказала я. Он залаял. Отец вывел его на улицу и закрыл боковую дверь.

Я последовала за мамой на кухню. Я ахнула, когда Таня посмотрела на меня со своего места у стола. Она была жива.

— Привет, Елена.

Фигура рядом с ней заставила мои глаза заблестеть. Он поднял глаза от газеты, которую читал, и улыбнулся.

Это был мой отец. Это был мой другой отец. Человек, который вырастил меня. Жако.

— Иди сюда, — сказал он и встал со стула, раскрывая объятия.

Я прыгнула в них и просто начала рыдать.

— Все в порядке, медвежонок. С возвращением, я полагаю.

Я как-то странно посмотрела на него.

— Твоя мама сказала нам, что ты, наконец, слилась с другой Еленой.

Я рассмеялась.

— Она рассказала вам обо мне?

— Конечно, она это сделала. — Таня свесила руку с моих плеч, уткнувшись лицом мне в шею. Жако поставил меня на землю. Это было так странно. Таня все еще держала руку у меня на спине.

— Я должна извиниться, Елена.

— Мама, — начала я, моя настоящая мать, Кэтрин, ахнула. — Прости, я…

— Не нужно, милая, — сказала мама.

Я улыбнулась ей и посмотрела на Таню.

— У нас был этот разговор раньше, и, конечно, тогда я не хотела об этом слышать, но теперь все по-другому.

— Так быстро? Ты определенно отличаешься от другой Елены.

Я прищурилась.

— Ну, а чего ты ожидала? Я единственный ребенок в семье, — я посмотрела на маму. — Верно?

— Единственный, — подтвердила моя мать.

— Думаю, что я тут закончу.

Все рассмеялись.

— Все, что имеет значение, это то, что ты жива. — Я снова обняла ее.

Все снова ахнули.

— Я умерла? — Таня хотела знать.

— Да. Многие.

Она погладила меня по лицу и снова обняла.

— Мы все здесь, детка.

— Я тоже умер? — Мой настоящий отец, король Альберт, хотел знать. Я подошла к нему, где он оперся локтями на стол. Я коснулась его руки.

— Нет, с тобой у меня действительно была возможность познакомиться. За последние восемь лет моей жизни мы действительно стали очень близки.

— Это объясняет недостаток внимания.

Мы снова рассмеялись.

— Оу, мы чувствуем себя обделенными? Теперь ты знаешь, каково это, Альберт, — сказала мать.

Я чмокнула его в щеку.

— Я папина дочка, не так ли?

— Да, — сказал он. — Так что я, конечно, не привык к этому.

— Да, я поняла это очень быстро.

— Нет, но серьезно, Елена, ты должна знать, что сделала твоя мать.

— Альберт, — снова отругала мама.

— Я уверена, что скоро вспомню, папа. — Ему очень нравилось шутить с мамой. — Но, честно говоря, мне действительно все равно.

— Так несправедливо, — заныл он.

— Это моя девочка, — сказала моя мать.

В ту ночь я лежала в постели. Я говорила с Блейком. Я беспокоилась об этих фотографиях. Где были те, когда ему исполнилось пятнадцать и шестнадцать лет? Я знала, что мы выросли вместе, моя мама и Таня рассказали мне сегодня. Множество историй.

Очевидно, я была непослушной маленькой засранкой. Спалила мой домик на дереве. Прятала вещи в лабиринте и наблюдала, как персонал изо всех сил пытается найти выход. Я была угрозой, и все это время рядом со мной, заполняя мою голову мыслями о том, как это сделать, был Блейк.

— Ты ничего не помнишь? — спросила я.

— Что-то подсказывает мне, что когда вспомнишь ты, вспомню и я. Это скоро произойдет, Елена. Просто наберись терпения.

— Ладно. Люблю тебя, детка.

— Люблю тебя больше.

— Сомневаюсь в этом.

Мы попрощались, когда раздался стук в дверь.

Это была мама с двумя чашками какао. Она протянула мне одну. Она подошла, чтобы сесть на мою кровать, и мы просто смотрели друг на друга.

Я взяла чашку и позволила ей согреть мои пальцы.

— Так рассказывай, что ты сделала, мам.

Она скривила лицо.

— Ты на самом деле знаешь. Ты ненавидела меня за то, что я сделала.

— Это невозможно.

Она рассмеялась.

— Ладно, ты и Блейк той ночью, это напугало меня, Елена. То, как вы были так связаны друг с другом. Я имею в виду, что ты могла слышать его мысли. Это было так интенсивно. — В ее голосе звучала тревога.

— Хорошо, так что ты сделала?

Она втянула воздух губами.

— Я скоро вспомню, и если ты скажешь мне сейчас, это будет не так уж плохо.

— Хорошо, — вздохнула она. — Я никогда не говорила тебе, что вы Купер и Мерика, но ты знала о них. Ты знала, на что они способны, и хотя ты была уверена, что это не будете вы с Блейком, я знала, что когда-нибудь это произойдет.

— Ты всегда говорила, что он был тебе как брат. Он всегда был здесь. Этот мальчик не мог сделать ничего плохого в твоих глазах. На этом этапе я не знала, кто был источником влияния, а кто жертвой. Была и капля озорства.

Мы обе сделали по глотку какао.

— Со временем он перестал быть твоим братом.

Я могла видеть, к чему она клонит.

— Перед твоим четырнадцатым днем рождения у тебя появилась ворона.

— Ворона?

— Да, я не хотела дарить тебе Кэмми, поэтому вы, ребята, отправляли друг другу сообщения по почте.

Так романтично.

— Он рассказал тебе о девушке, которую встретил.

Я нахмурилась. Нет, этого не может быть.

— Так ее звали…Табита?

— Ты ее знаешь?

— Конечно, знаю, — сказала я. — Он тоже оказался с ней в моей временной шкале.

Она прищурилась.

— Хорошо, продолжай.

— Он хотел привести ее на вечеринку по случаю твоего четырнадцатилетия, и это было тогда, когда ты больше не видела в нем брата.

— Понимаю. Была ли я разочарована?

— У тебя было разбито сердце, — ласково сказала она. — Но я дала тебе несколько материнских советов. Мы взяли быка за рога и написали ему ответ, сказав, что ты должна с ней встретиться.

— Мы это сделали?

— Конечно. Тогда я так сильно ненавидела Блейка. Он был маленьким дерьмом из-за того, как обращался с тобой.

Я рассмеялась. Она была на моей стороне. Может быть, даже чересчур.

— Ночь прошла гладко. Ты хорошо с этим справилась, а потом Табита напилась, и ты помогла ему посадить ее во внедорожник. Он начал расспрашивать тебя о торте.

Мама рассказала мне о моих праздничных тортах. Очевидно, к концу ночи я неправильно истолковала знаки и поцеловала его. Он не чувствовал того же самого.

Я съежилась.

— Ты никогда не плакала так много, как в тот день, — сказала она.

— Именно тогда я влюбилась в него, — тихо сказала я.

— Да. — Она вздохнула. — Ты спала как убитая, и в ту ночь меня разбудил стук вороны в твое окно. Он послал ворону. Я прочла письмо. Я знаю, что мне не следовало этого делать, но я ничего не могла с собой поделать.

Я сделала еще глоток.

— Что там было написано?

— Это в коробке. Я отдала ее тебе, когда ты узнала.

— Как я узнала?

Она рассказала мне о моем шестнадцатом дне рождения и мальчике по имени Ли, а также обо всем инциденте на вечеринке по случаю дня рождения и последовавшем за ним фиаско.

— Что случилось?

— Я поймала вас, ребята, ночью после твоего дня рождения в твоем домике на дереве.

Мои глаза поднялись.

— Чем мы занимались?

Выражение ее лица было неодобрительным.

— Занимались… этим. Ты хочешь, чтобы я объяснила дальше?

Я поняла, что она имела в виду, и почувствовала, как к моим щекам приливает жар.

— Как неловко.

— Я винила его. Он так плохо на тебя влиял, Елена.

Я снова рассмеялась. Это было не похоже на нашу жизнь. Ничего не было по-прежнему. Это было потрясающе.

— Это было в тот день, когда ты узнала о письмах. Вы двое поняли, что ваши вороны не добирались друг до друга. Он подозревал, что я использовала мета-принуждение, потому что он иногда принуждал животных к трюкам на вечеринках.

— Ты внушила вороне?

— Только одной, но с кем бы он ни соприкоснулся, что ж, это распространилось как болезнь.

— Я тоже умею убеждать, мама. Я знаю, как это работает. Я просто не думала, что это работает на животных.

— О, это так, и действительно хорошо.

Она вздохнула. И закончила рассказывать мне о письмах.

— Я знаю, что это было неправильно. Сначала я не подумала. Потом, через некоторое время, я так глубоко увязла в этом, что не знала, как из этого выбраться. Но Блейк так разозлил меня.

Я коснулась ее руки. Это совсем не казалось злонамеренным, как она это описала.

— Мне было так плохо. Особенно когда тьмы становилось слишком много. Он был так зол на тебя за то, что ты не пришла, как обещала.

— Что ты имеешь в виду, когда я не пришла?

— О, у вас с Блейком была эта штука. Временами он действительно мог становиться темным, но когда он был с тобой, это будто просто исчезало.

— Серьезно? — Я была в благоговейном страхе, а потом вспомнила, как я приручила зверя за то время, пока сама становилась драконом. В этой временной шкале это было просто сильнее.

Она улыбнулась.

— Теперь ты знаешь, почему я так волновалась, Елена.

— Я полностью понимаю это. И это довольно забавно, если вдуматься.

— Правда, ты не злишься?

— О, думаю, другая Елена все еще была бы в ярости от тебя. Это Рубикон, о котором мы здесь говорим, мама.

Она засмеялась.

— Но сейчас я тоже здесь, так что я бы просто напомню ей, как было без тебя, и прошепчу ей на ухо какую-нибудь мудрость, когда мы встретимся.

Мама рассмеялась.

— Так что расскажи мне все, пожалуйста. Ничего не упускай из виду. Я так долго размышляла об этом. Какой была твоя жизнь без меня?

— Ты действительно хочешь знать?

— О, дело больше не в желании, милая. Мне нужно знать.

Я рассмеялась и вздохнула.