Люби меня до смерти

Я: Нэд?

Нэд: Да?

Я: Я нравлюсь тебе, детка.

Нэд: Эта сумма будет вычтена из твоей заработной платы в следующем месяце.

Она восхитительна. Я ничего не отвечаю и вместо этого звоню Лайле. Она мгновенно снимает трубку.

— Привет, сестренка.

— Бреннан, все в порядке?

— Да, отлично.

— Тогда зачем звонишь?

— Чтобы узнать, не хочешь ли ты поужинать со мной?

— Я думала, ты говорил о следующей неделе?

— Я передумал и хочу поужинать с тобой сегодня.

— Правда? — удивленно спрашивает она.

— Правда. Ну же, я пытаюсь исправиться. — До меня доносится ее смех.

— Ладно, продолжай.

— Я подумал, что мы могли бы сходить в новый ресторан, «Ла Вита». — Говорю себе, что просто хочу попробовать их еду, но кого я обманываю?

— Отличный выбор, моя подруга Элли сказала, что там отменно кормят.

— А меню на английском? — с паникой в голосе интересуюсь я.

— Думаю, что да, — озадаченно отвечает Лайла.

— Это хорошо. Как насчет шести часов?

— Отлично. Я тогда отправлю Джейми сообщение, что вечером дети будут на его попечении.

— Ладно, буду ждать встречи с тобой.

— И я тоже. Пока.

— Увидимся.

***

Лайла подъезжает ровно в пять сорок пять. Она присылает мне сообщение, и я спускаюсь вниз. В ее машине пахнет детскими подгузниками и рвотой, но я решаю промолчать, потому что сестра выглядит немного нервной.

— Ты в порядке?

— Нет, не совсем.

Что ж, дамочки… вам стоит узнать, что когда парень интересуется в порядке ли вы, то ожидает простого ответа — «да, я в порядке» и ничего иного. Если женщина слишком восторженно отвечает «да, все отлично», это вызывает у нас подозрения, и мы начинаем задумываться о том, что, черт возьми, привело ее в подобное состояние. А оно вам надо? И теперь самое важное, что нужно знать: когда вы отвечаете на наш вопрос «нет, не совсем», значит, ожидаете, что мы продолжим разговор, а это последнее, чего нам хочется. Это самый худший мужской страх.

— Что случилось?

— Джейми! Он такой придурок. Жалуется, что вынужден сидеть сегодня с детьми. Ведь он так устал на работе. Я, черт возьми, тоже устала! Он вообще имеет хоть какое—то понятие о том, как тяжело смотреть за четырехлетним и девятимесячным ребенком? Нет, не имеет, потому что каждый день уходит на работу. Ему не приходится иметь дело с их истериками, криком, плачем, царапанием, кусанием и нежеланием спать. — Понимаете теперь, о чем я говорю, дамочки? Это не то, что мы хотим услышать. — Ой, прости, тебе, наверное, неинтересно, — раздраженно произносит Лайла.

Тут нужно быть осторожным, потому что если скажешь «нет», то вы разозлитесь. А если ответишь «да», то вы переходите ко второму этапу. Но каждый мужчина знает, что первый вариант гораздо опаснее.

— Нет, все нормально, — шепчу я.

— Просто иногда так сложно. Мне нравится быть матерью, я обожаю своих детей, но изредка мне требуется отдых. Джеймс не понимает, что мне тяжело. Он думает, что я просто валяюсь на кровати или целыми днями играю с детьми, потому что когда он приходит домой, то видит лишь маленькую часть того, что я делаю. В мои обязанности входят: готовка, уборка, стирка, воспитание его детей и прочее. Поэтому, отпрашиваясь на один вечер, я не хочу, чтобы мне читали лекцию, мне просто нужно немного понимания!

Буду с вами честен; моя сестра не относится к женщинам, которые ноют по любому поводу. Она одна из самых спокойных людей из всех, кого я встречал в своей жизни, поэтому эта вспышка, скорее всего, имеет более глубокие причины, чем просто необходимость отдохнуть от домашних забот.

— Лай, что случилось?

— Ничего, просто я немного устала. Извини. Я не хочу испортить твой вечер, но мне нужно было высказаться.

— Ты ничего не портишь. Я твой брат и ты всегда можешь поговорить со мной. — Не важно, как меня это раздражает. — Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Поэтому, почему бы тебе перестать врать и рассказать, что происходит на самом деле?

Лайла пристально смотрит на меня, а потом делает глубокий вдох, закрывает глаза и снова открывает их.

— Я беременна. — Вау.

— Хорошо. Джейми знает?

— Нет, я обнаружила пару дней назад и собиралась духом, чтобы сказать ему об этом, но после сегодняшнего не уверена, хочу ли этого.

— Сестренка, ну же, Джейми хороший парень и любит тебя. Скорее всего, у него просто небольшой стресс, но ты ведь знаешь, что он обожает Алекса и Софи и с новым младенцем будет точно так же.

— Думаешь? — робко спрашивает она, продолжая вести машину.

— Конечно. Тебе всего лишь нужно поговорить с ним обо всем. Он поймет, почему ты нервничаешь, и поможет тебе.

— Боже, и с каких это пор мой маленький братишка стал таким умным?

— Я учился у лучших.

— Как и я, — говорит сестра, и я понимаю, что она имеет в виду нашу маму. Несколько секунд она молчит, полностью погрузившись в свои мысли. — Ты скучаешь по ней?

— Каждый день.

— Я тоже. Если бы она сейчас была здесь, то заставила бы меня развернуть машину и рассказать все Джейми и только потом ехать в ресторан.

— Да, она была такой, — смеюсь я.

— Знаешь, у тебя ее улыбка. Иногда я просто смотрю на тебя и вижу ее. Так я чувствую, что частичка мамы все еще здесь, со мной. — Я молчу. — Она в тебе, прямо здесь, — говорит Лайла, прикладывая руку к сердцу. — Мама бы гордилась тобой, потому что ты ни разу не сдавался. Даже, когда мы давили на тебя, ты шел вперед и, надеюсь, что так будет всегда.

Я улыбаюсь, потому что ее слова очень много значат для меня.

— Спасибо, как бы мне хотелось, чтобы отец думал так же.

— Однажды так и будет.

— Прошло уже шесть лет.

— Некоторым людям нужно больше времени. Отец любил маму больше всего на свете, но никогда полностью не понимал. Он не понимал, что она хотела жить и рисковать, несмотря на трудности и препятствия. Мама передала эту часть себя тебе, и он противится этому, Брен. Только лишь всего.

— То есть я должен просто принять все, что он сделал за все эти годы?

— Тебе решать. Мама нашла способ справляться с этим. Может, ты просто не видишь того, что увидел в нем она. То, что заставило ее полюбить его, несмотря на непонимание.

Остаток пути мы проводим в тишине. Я думаю о том, что такая красивая женщина, как мама, могла увидеть в столь жестоком мужчине.

Глава 9

Бреннан

— Ой, тут так мило, — произносит Лайла, как только мы заходим в «Ла Вита».

— Да, неплохо.

— Добро пожаловать в «Ла Вита». Столик на двоих? — спрашивает администратор за стойкой.

— Да, пожалуйста, — отвечаю я, пытаясь разглядеть среди посетителей Нэд и Джексона.

— Следуйте за мной, я проведу вас к столику.

— Спасибо, — говорит Лайла.

— Вы пришли как раз вовремя, потому что скоро все столики будут заняты, — рассказывает нам темноволосая администратор.

— Ну, это же хорошо для вас, — улыбается Лайла.

— Да, очень хорошо.

Я не участвую в разговоре, потому что отчаянно пытаюсь найти Нэд.

— У вас так хорошо пахнет. Думаю, моему парню здесь нравится, — шутит Лайла. Я улыбаюсь сестре, а потом вновь приступаю к прерванному занятию. И в этот момент у меня перехватывает дыхание. В центре зала сидит Нэд в красивейшем зеленом платье, которое облегает каждый изгиб ее тела. Можно только представить, как она будет выглядеть в нем, если встанет. Ее волосы заколоты наверх, обнажая длинную шею. На пальце сверкает самое большое кольцо из всех, что я видел. Даже отсюда я замечаю зеленые камни, которые украшают его. Неожиданно Нэд начинает смеяться, издавая прекрасные звуки, которыми я наслаждался последние несколько дней и, которые сейчас не имеют никакого отношения ко мне. Зато имеют отношение к Джексону. Он сидит и хихикает над тем, что она говорит. Ну какой парень будет хихикать? Терпеть его не могу.

— Спустить на землю, Бреннан, — произносит Лайла, прерывая мое тайное наблюдение.

— Что? — спрашиваю я, заметив, что обе женщины вопросительно смотрят на меня.

— Администратор интересуется, подходит ли нам этот столик.

Я опускаю на него взгляд и понимаю, что не смогу наблюдать за Нэд и Джексоном с этого места. Наверное, стоит уже признаться, что я пришел сюда только ради этого. Я ужасный брат.

— А у вас есть что—нибудь поближе к центру? Как насчет вот этого? — произношу я и показываю на столик, который находится недалеко от того места, где сидит Нэд. Отсюда я смогу видеть все.

— Да, без проблем. Следуйте за мной.

Мы так и делаем.

— Брен, у тебя все в порядке? Ты выглядишь каким—то рассеянным?

— Все отлично, сестренка. Просто я немного устал.

— Уверен?

— Да, — отвечаю я, продолжая смотреть на Нэд.

Администратор усаживает нас за столик. Я на секунду отрываю взгляд от Нэд и слушаю, что она говорит нам.

— Вот меню. Не хотите ли пока заказать что—нибудь выпить?

— Мне «дежурного» белого вина, пожалуйста, — быстро отвечаю я.

— А мне клюквенный сок, — вежливо произносит Лайла.

— Без проблем. Я попрошу вашу официантку, Мишель, принести напитки.

— Спасибо, — одновременно говорим мы с Лайлой.

— Брен? — Мне приходится отвести взгляд от Нэд как раз тогда, когда она собирается что—то сказать Джексону. А все потому, что меня опять зовет Лайла.

— Да?

— Ты уверен, что все в порядке?

Я слишком странно себя веду. Ну же, Бреннан, ты ведь актер.

— Да, прости. Как ты сейчас себя чувствуешь?

— Гораздо лучше, спасибо. Думаю, мне просто нужно было выговориться. Я побеседую с Джейми, когда вернусь домой.

— Отличная идея, — отвечаю я, украдкой поглядывая на Нэд. Им только что принесли еду.

— Ты собираешься изучать меню? — интересуется Лайла.

— Я и так знаю, что буду.

— Ты уже бывал здесь и раньше?

— Нет.

— Тогда откуда знаешь, что у них есть то, что ты хочешь? — Я не знаю. Просто предположил, что если это итальянский ресторан, то и блюда у них такие же, как и в «Парадизо».

— И то верно, — говорю я и, взяв меню, быстро пробегаю глазами по списку блюд. Первыми нахожу каннеллони, а вскоре и брускетту. В этот раз описания блюд на английском. Читаю их и понимаю, что Нэд действительно знает итальянский, потому что ее описания были практически идеальными.

— То, что я хочу, есть в списке блюд.

— А что ты хочешь?

— Брускетту и каннеллони.

— Звучит отлично, ты уже пробовал их?

— Да, в «Парадизо».

— «Парадизо»? Я слышала об этом месте. Оно довольно дорогое.

— Да, — соглашаюсь я. Нэд забыла упомянуть об этом, когда я предложил оплатить счет. Оказывается, пять тысяч долларов могут быстро превратиться в четыре, если ходить по подобным местам. — А ты что будешь?

— Лазанью. Не хочу, чтобы у меня было несварение желудка, поэтому возьму то, что знаю.

К столику подходит наша официантка с напитками. Она ставит их на стол и начинает принимать заказ.

— Что я могу вам предложить?

Я киваю головой в сторону Лайлы, давая ей возможность сделать это первой.

— Мне только лазанью.

— Хорошо, а вам сэр?

— А мне брускетту и каннеллони.

— Отличный выбор. Хотите, чтобы я принесла сначала закуску?

— Нет, можете принести все вместе, — говорю я.

— Уверен? Я не против подождать, — произносит Лайла.

— Нет, все вместе, — отвечаю я официантке Мишель.

— Отлично, я прямо сейчас отправлю ваш заказ на кухню.

— Спасибо, — шепчет Лайла.

Мои глаза снова находят столик Нэд, но ее за ним нет. Джексон сидит один. Я быстро осматриваю зал, но никаких признаков Нэд. Наверное, она пошла в дамскую комнату.

— Я тут подумала о твоей машине, — говорит Лайла.

— Что ты о ней подумала? — спрашиваю я без особого интереса.

— Теперь, когда у тебя есть работа, она будет тебе нужна.

Эти привлекает мое внимание.

— Что?

— Тебе нужна будет твоя машина.

— Нет. Я отдал ее тебе, чтобы ты могла возить на ней Алекса и Софи. Как я могу ее забрать, если ты только что объявила, что беременна третьим ребенком?

— Мы можем купить другую, Брен.

— Ни за что. У Джейми итак куча обязательств и с ипотекой, и с детьми. Жизнь в Нью—Йорке очень дорогая. Все будет гораздо проще, если ты оставишь мою машину себе. Я — одинокий парень и могу выбрать себе что—нибудь подешевле. Моя машина очень надежная, поэтому я отдал ее тебе. Она ведь принадлежала маме и никогда ее не подводила.

— Спасибо, — улыбается Лайла, хватая меня за руку и слегка сжимая ладонь.

Не могу поверить, что она думает, будто я способен забрать у нее машину. Мама, может, и взяла с нее обещание присматривать за мной, но настала пора мне начинать присматривать за ней. У Лайлы слишком большое сердце, и я должен защитить его. Вот, что делают братья, даже если их сестры старше на семь лет.

Мои мысли прерывает звонок телефона. Я вытаскиваю его из кармана и вижу сообщение от Нэд.

Нэд: Почему ты здесь? И почему СНОВА нарушаешь условия договора?

Я: Могу спросить тебя о том же? Какие это условия я нарушаю?

Нэд: Я ВИЖУ тебя с девушкой и ВИЖУ, что ты пьешь вино, Коул.

Я поднимаю голову и встречаюсь с ней взглядом. Она выглядит злее, чем когда—либо. Мне приходится сдерживаться изо всех сил, чтобы не расплыться в улыбке. Я наблюдаю за ней еще несколько секунд, радуясь, насколько рассеянной она выглядит в разговоре с Джексоном. Благодаря мне!

Я: Какие мы наблюдательные. Но угадай что? Я тоже ВИЖУ мужчину и ВИНО на твоем столе ;)

Нэд: Я не подписывала договор!

Я: Чтобы мой договор работал, ты должна соблюдать такие же условия.

Нэд: Иди домой и там напивайся. В своем доме. Один.

Я: А ты тоже идешь домой?

Нэд: Нет.

Я: Тогда и я нет.

Нэд: Я не в настроении спорить, Коул.

Я: Детка, я тоже. Так что предлагаю тебе наслаждаться своим свиданием и перестать переживать о том, что тебя не касается.

Нэд: Серьезно?

— Ты сегодня ужасно необщительный, Брен. Переписываешься с девушкой? — с улыбкой интересуется Лайла.

— Возможно, — дразню ее я.

— Тогда мне не стоит прерывать тебя. Только скажи ей, что это ненадолго, потому что мне тоже о многом хочется поговорить с братом. Я так ничего и не услышала о твоей новой работе.

Я уже собираюсь ответить Лайле, как краем глаза замечаю что—то зеленое. Поворачиваюсь и вижу Нэд, которая со злобным видом направляется ко мне. Я встаю, пораженный до глубины души. Злость очень сексуально смотрится на моей девочке.

Я хочу сказать, что Лайла — это моя сестра, но Нэд впивается в меня поцелуем.

Я. Не. Ожидал. Этого.

Она сминает мои губы со смесью злости и страсти. Я знаю, что должен отстраниться и объяснить, что ей не нужно ничего доказывать, потому что Лайла моя сестра. Но, черт возьми, она такая сладкая. Я прокляну себя и любого другого, кто посмеет прервать этот поцелуй. Опускаю руку на ее талию и притягиваю ближе, не обращая внимания на то, что мы стоим посреди заполненного ресторана. Нэд издает стон, а потом с удовлетворенным видом отрывается от меня. Выражение ее лица словно говорит мне: «Я же говорила, что все контролирую и сделаю что угодно, чтобы доказать это». Уверен, через десять секунд оно совершенно изменится.

Нэд с улыбкой победительницы отворачивается от меня и протягивает руку Лайле.

— Привет, я Нэд, девушка Коула. А вы кто?

И вот эти десять секунд прошли.

— Лайла. Сестра Бреннана, — отвечает Лайла, пожимая ей руку с выражением полного замешательства на лице. Я наблюдаю за тем, как улыбка Нэд превращается в недоумение, за которым следует смущение. Она медленно поворачивает голову и смотрит мне в глаза.

— Твоя сестра? — едва слышно шепчет она.

— Да детка, моя сестра, — отвечаю я, отчаянно пытаясь сдержать рвущийся наружу смех.

Нэд снова переводит взгляд на Лайлу и у нее слегка подгибаются колени. Я придерживаю ее рукой за талию, а потом утыкаюсь лицом ей в шею и начинаю смеяться.

— В утешение могу сказать тебе, что это было даже круче, чем твои веревочки—стринги, — шепчу я ей в ухо.

Этот вечер только что стал в десять раз интереснее.

Глава 10

Бреннан

— Значит, это твоя девушка? — в третий раз спрашивает меня Лайла.

— Да, — отвечаю я.

— А это твоя сестра, а не подружка? — подавленно интересуется Нэд.

— Да, — снова отвечаю я. Такое чувство, что я имею дело с парочкой попугаев.

— Мне так жаль. Я думала, что он… что ты просто какая—то девушка, с которой он… о боже, это звучит ужасно. — Никогда не видел Нэд настолько растерянной.

— Все нормально, — говорит Лайла. — У моего брата не самая лучшая репутация и, сказать по правде, я бы сделала то же самое, если бы увидела своего мужа с девушкой, которую не знаю.

— Вы в курсе, что я все еще здесь, — вмешиваюсь я, но они обе меня игнорируют.

— Мне так стыдно, — восклицает Нэд.

— Все нормально, серьезно. Рада с тобой познакомиться, хотя ничего еще не слышала о тебе, — говорит Лайла, бросая на меня осуждающий взгляд.

— Мы только начали встречаться, — защищаюсь я.

— Это правда, — добавляет Нэд. — Но я много слышала о тебе и очень рада познакомиться лично. Правда, хотелось бы, чтобы обстоятельства были другими.

— Хватит переживать, забудь уже об этом.

— Спасибо.

— По крайней мере, теперь я знаю, почему ты выглядел таким рассеянным и почему хотел прийти именно сюда, — вовлекает меня в разговор Лайла.

— Ты пришел сюда специально? — удивленно интересуется Нэд.

— Спасибо, Лайла, — язвительно говорю я ей.

— Всегда пожалуйста, братик.

Я поворачиваюсь к Нэд.

— Возможно.

— Ты все—таки подслушивал вчера мой разговор в ресторане? Ты такой идиот, Коул.

— Не могу не согласиться с тобой. — Еще раз спасибо, Лайла.

— Но ты же здесь с Джексоном.

— Отношения строятся на доверии, придурок. К тому же, ты знал, что я иду сюда с Джексоном, это не было секретом. Все совсем не так, как когда я вытаскивала твою задницу из бара, где ты развлекался с близняшками.

— Нам что, обязательно поднимать эту тему сейчас?

— Да, обязательно.

— Хорошо, давай поговорим о доверии. Откуда ты тогда узнала, что я в баре?

— А я и не знала, это было совпадением. Я владею половиной клуба и просто пришла на встречу со своей партнершей Джонатон, — раздраженно отвечает Нэд.

Она владеет клубом вместе с кузиной Бобби… Сколько сюрпризов.

— Она уделала тебя, братишка, — довольно произносит Лайла.

— Ну да… Мне нечего возразить. Могу сказать одно, если бы ты повела себя как взрослый человек и просто подошла и задала нам парочку вопросов, то мы бы избежали всего этого.

— Я отправила сообщение. Тебе нужно было всего лишь сказать, что это твоя сестра, но ты хотел, чтобы я ревновала.

— А ты ревновала?

— Я совсем не это имела в виду.

— Правда? Потому что я уверен, что ты ревновала. Согласись, Лай?

— Прости, Нэд, но именно так это и выглядело. Совсем чуть—чуть.

— Я думала, что мы, девушки, должны держаться вместе.

— Прости, — улыбаясь, говорит Лайла.

— Суть в том, что тебя даже не должно быть здесь, — произносит Нэд, глядя на меня.

— Нет, суть в том, что ты сказала, будто вы с Джексоном всего лишь друзья, но кто приходит на встречу с другом в таком платье.

— Я?

— Боже, да вы без ума друг от друга, — с восхищением в голосе говорит Лайла.

Нэд краснеет и пытается отрицать слова моей сестры.

— Я от него не…

— Простите, но не могли бы вы разговаривать потише. Вы мешаете другим посетителям, — встревает в наш разговор мужчина в костюме. Судя по всему, это управляющий. Я осматриваю зал и вижу, что все, включая Джексона, неодобрительно смотрят на нас.

— Отлично, еще один ресторан, в который я больше не смогу ходить из—за тебя, — бурчит Нэд, а я смеюсь.

— Извините, — говорит мужчине Лайла.

— Если вы хотите спокойно продолжать беседовать, я могу предложить вам одну из наших кабинок, где вы все вместе можете поужинать, — добавляет управляющий.

— Отлично, — с сияющей улыбкой восклицает Лайла. — Так мы сможем получше узнать друг друга.

Я перевожу взгляд на Нэд. Уверен, выражение ее лица сейчас зеркально отражает мое. Мы не готовы к этому. Моя сестра иногда задает слишком много вопросов, и я не знаю, сможем ли мы ответить на все из них. К несчастью, менеджер уже ушел, чтобы приготовить нам кабинку, а Лайла чуть не прыгает от радости.

— Будет так весело, — говорит она.

— Я пойду и скажу Джексону, что происходит, — сдаваясь, произносит Нэд и уходит.

— Не могу поверить, что ты не рассказал мне о своей девушке! Она мне нравится. И она такая симпатичная. Надеюсь, что ты все не испортишь.

— Нет, не испорчу и да, она замечательная, — уныло отвечаю я.

Лайла игнорирует мой тон.

— Но почему она называет тебя Коулом?

— Просто ей так больше нравится. Это вроде как наша фишка.

— Как мило, у вас уже есть что—то свое. У тебя еще никогда не было настоящей девушки. Ты не представляешь, как я рада.

Угу, и очень явно.

В этот момент подходит управляющий и ведет нас в кабинку.

— Я дам знать официантке, что вы поменяли столики, поэтому никаких задержек с подачей блюд не будет.

— Спасибо, — говорю я. — Простите нас за наше поведение.

— Мы уже забыли об этом, мой друг. — Он улыбается и уходит, а возле столика появляются Нэд и Джексон.

Нэд пристально смотрит на меня и опускается на соседний стул. Я мысленно исполняю победный танец, когда Джексону приходится сесть рядом с Лайлой. Он не выглядит слишком довольным и это делает меня счастливым. Я опускаю руку на талию Нэд, притягиваю ее к себе и целую в щеку.

— Привет, детка, — радостно говорю я, чувствуя, что ей хочется оттолкнуть меня, но приходится сдерживаться. Мне еще придется заплатить за это, но сейчас я собираюсь наслаждаться каждой минутой происходящего. Джексон выглядит «не в своей тарелке». Идеально.

— Уии, — умиляется Лайла, глядя на нас.

Я поднимаю взгляд на свою сестру, продолжая обнимать Нэд за талию.

— Джексон, это моя сестра Лайла. Лайла, это Джексон, бывший Нэд.

У Нэд сжимается челюсть. Мне хочется засмеяться и наброситься на нее, потому что в этот момент она выглядит такой сексуальной. Неудивительно, что зеленый — ее любимый цвет, он идеально смотрится на ней.

— Ты знаешь о нас? — спрашивает меня Джексон, а сам продолжает смотреть на Нэд.

— Конечно, мы с моей девушкой рассказываем друг другу обо всем. Правда, детка?

— Да. Он знает все о наших трехлетних отношениях, — самодовольно говорит она. И почему ее слова вызывают у меня желание сломать ему шею? Мысль о том, что он провел с ней три года ее жизни приводит меня в ярость. Она моя.

— Да, никаких секретов, такой уж у нас договор, — произношу я, пытаясь спрятать злость и иронию в своем голосе.

— Вы, ребята, такие милые. Не могу поверить, что Бреннан ничего не рассказал мне о вас. — Хорошая попытка спасти ситуацию, Лай.

— Бреннан? Я думал, что его зовут Коул? — спрашивает Джексон.

— Только Нэд зовет меня Коулом, — говорю я. Судя по его взгляду, он ненавидит меня. И это чувство взаимно.

— Нэд, у тебя такое красивое кольцо. Никогда не видела ничего подобного. Где ты его взяла? — прерывает нас Лайла.

— Я разрабатываю дизайны колец, это из моей новой коллекции, — с сияющим видом отвечает Нэд.

— Ты разрабатываешь дизайны колец? Это же замечательно. Оно такое красивое, не могу дождаться, когда увижу остальные.

— Оно и правда красивое, — соглашаюсь я и беру Нэд за руку, чтобы рассмотреть его получше. Это павлин с очень маленькой головой, опущенной к костяшкам пальцев. Перья — вот, что делает кольцо таким заметным. Они выложены зелеными сверкающими камнями и веером распушены по пальцам. — Нэд невероятно талантлива, — искренне говорю я. Нэд улыбается и мне сразу становится легче, даже несмотря на напряжение за столом.

— Спасибо, — шепчет она. Боже, как же она сегодня прекрасна. Я переплетаю наши пальцы, что оказывается не самым легким делом из—за размера ее кольца.

— А где еда, которую вы ели? — интересуюсь я у нее.

— То были закуски. Главные блюда подадут сюда.

— Джексон, а чем ты занимаешься? — спрашивает Лайла.

— Я фитнес—тренер для знаменитостей.

— Правда? А кто твои клиенты?

— Келли Минтон, Терри Сифт, Йонда Роули и прочие.

— Боже мой! Келли Минтон? Мне понравился ее последний альбом. Он был замечательный. Неудивительно, что она так быстро пришла в форму после родов.

— Да, она очень старательная, — кивает Джексон.

— Ты, должно быть, отличный тренер, — говорит Лайла. Мне приходится сдерживаться, чтобы не закатить глаза. На чьей ты стороне, сестренка?

— Я просто помогаю людям ставить цели, а все остальное — это их упорная работа, — отвечает он. Бла—бла—бла.

— Он скромничает. Джексон – один из лучших тренеров, которых я знаю. Как вы думаете мне удавалось держать форму? — спокойно произносит Нэд. Простите?

— Ты ее тренер? — спрашиваю я.

— Да, а разве Нэд тебе об этом не сказала? — интересуется он с едва различимой улыбкой на лице. Мои руки так красиво смотрелись бы сейчас на его шее.

— Был тренером, — прерывает нас Нэд. — Пока не бросил меня пять месяцев назад ради работы с проживанием и зарплаты раз в десять больше, чем ему платила я.

— Ты сама сказала мне сделать это, так что не жалуйся, — улыбаясь, отвечает Джексон. Ненавижу его улыбку.

— Да, наверное, я немного поспешила со своим решением.

— Здесь мой дом, поэтому я всегда могу вернуться… только скажи. — Он определенно говорит не о фитнесе.

— Не будь глупым, — хихикает Нэд. Боже, она флиртует с ним. Только не на моих глазах, детка.

— Ой, да не переживай, Джексон, — раздраженно усмехнувшись, встреваю я. — Со мной у Нэд хватает физической нагрузки. Она определенно больше не нуждается в твоих услугах. — Чувствую, что Нэд напрягается под моей рукой, а Лейла взрывается от смеха.

— Слишком много информации, братишка.

Нэд пристально смотрит мне в глаза, но меня спасает Мишель, которая приносит еду.

— Брускетта? — спрашивает она.

— Это мне, — отвечаю я.

Мишель ставит тарелку передо мной.

— Лазанья?

— Мне, — вежливо говорит Лайла.

— Остальное я сейчас принесу. — Она улыбается и уходит.

— Ммм, как вкусно, — восклицает Лайла, попробовав лазанью.

— В «Ла Вита» отлично кормят, — улыбаясь, произносит Джексон.

— Ты был здесь и раньше?

— Да, этих ресторанов уже несколько по стране. Но в Нью—Йорке он пока первый.

Возвращается Мишель с подносом, на котором стоят две тарелки, в одной руке и с еще одной тарелкой в другой.

— Сырная пицца?

— Спасибо, — говорит Джексон.

— А каннеллони, судя по всему, для вас двоих, — улыбаясь, интересуется она.

— Уии, они даже заказывают одинаковую еду, — умиляется Лайла.

— Вообще—то, он просто копирует мои изысканные предпочтения в еде.

Я закатываю глаза, но не отрицаю этого.

— Мой вкус в еде такой же, как и вкус в женщинах. — Нэд краснеет. Джексон хмурится, а Лайла смеется.

Я достаю из кармана телефон и начинаю печатать сообщение.

Я: Я уже говорил, какая ты сегодня красивая?

Секунду спустя слышу, как Нэд получает эсэмэс. Она искоса смотрит на меня, а потом достает из сумки телефон. Я пробую каннеллони. Вкусно, но не так, как в «Парадизо». Лайла и Джексон полностью сосредоточились на своих блюдах. Я наблюдаю за тем, как Нэд печатает ответ, а потом кладет телефон на колени.

Нэд: Это твой способ извиниться?

Я: Нет, это мой способ сказать, что ты прекрасно выглядишь. Детка, разве английский не твой родной язык?

Нэд: Я не хочу с тобой разговаривать. Не могу поверить, что ты преследовал меня. И убери руку с моей талии!

Я: Нам срочно нужно все исправить… давай сейчас уйдем и займемся примирительным сексом? Как тебе такая идея? Каннеллони в «Парадизо» все равно вкуснее. Вообще—то, я не преследовал тебя. Просто решил поужинать в том же самом месте. А рука остается на месте.

— А чем ты занимаешься, Коул? — спрашивает Джексон.

— Я актер, — пытаясь не хмуриться, отвечаю я.

— Вау! И над чем ты сейчас работаешь? — снисходительным голосом интересуется он.

— Пока что только над Нэд.

Нэд давится едой. Я хлопаю ее по спине, но она отталкивает мою руку и смотрит на меня убийственным взглядом. Джексон выглядит ошеломленным и не может произнести ни слова, а Лайла изо всех сил пытается сдержать смех.

— Прости, Джексон. Коул иногда не думает, что говорит, — произносит Нэд, как только приходит в себя. Я же улыбаюсь ему, совершенно ни в чем не раскаиваясь.

— Не нужно извинений, — отвечает он, пытаясь взять себя в руки.

Нэд снова смотрит на меня, а я в ответ одними губами спрашиваю ее: «Что?» Она ничего не отвечает, но я понимаю, что позже у меня будут большие неприятности. Пусть, но выражение лица Джексона того стоило.

Остаток ужина проходит в молчании. Думаю, все просто боятся говорить, поэтому я снова достаю телефон.

Я: Это значит никакого примирительного секса?

Нэд: Ты просто не знаешь, когда нужно остановиться. Я права?

Я: Ну же, ты ведь не можешь и правда злиться на меня…

Нэд: Конечно же я злюсь! Джексон мой хороший друг, а ты был груб с ним весь вечер.

Я: Он тебе не друг, Нэд. Он твой бывший и его единственная цель — побыстрее забраться тебе в трусики. Он мне не нравится.

Нэд: Ты правда думаешь, что все мужчины такие же озабоченные, как и ты?

Я: Да!

Нэд: Тогда ты больший идиот, чем я думала.

Я: Не могу поверить, что наша первая ссора происходит из—за Джексона.

Нет: Дело не в Джексоне, а в тебе и твоем поведении. Почему он вообще тебя беспокоит?

Я: Потому что он кусок дерьма, у которого только одна цель.

Нэд: А тебе какая разница?

Я: Никакой.

Нэд: Вот и замечательно. Потому что после ужина мы собираемся пойти с Джексоном выпить… без тебя!

Я: Хрен вам, а не выпить!

Нэд: А вот это мы еще посмотрим!

— Джексон, ты все еще хочешь пропустить со мной вечером по бокалу вина? — решительно спрашивает Нэд.

— Да, если ты не против.

— Не против.

Я пристально изучаю Нэд несколько секунд, а потом встаю и говорю ей:

— Можно мне пообщаться с тобой наедине? — Она с вызовом смотрит на меня, но все же согласно кивает.

— Мы скоро, — дает знать Джексону и Лайле она.

Мы молча идем, пока я не прошу ее повернуть направо. Нэд повинуется и направляется в сторону туалетов. Как только мы оказываемся в коридорчике, и я убеждаюсь, что никого рядом нет, то кладу руку ей на живот и аккуратно прижимаю к ближайшей стене.

— Что ты делаешь? — потрясенно интересуется она.

— Ты никуда с ним не пойдешь, — тихо отвечаю я.

— Пойду.

— Нэд, — предупреждаю ее я.

— Ты мне не босс, Коул. А вот я — твоя начальница. Было бы хорошо, если бы ты не забывал об этом, — восклицает Нэд, убирая мою руку.

— Ты была с ним три года?

— Да. Разве это проблема? — фыркает она.

— Да, проблема.

— Почему?

Да, почему, Коул?

— Потому что ты хочешь, чтобы я следовал твоему идиотскому договору, а сама пренебрегаешь им.

— Чем? Тем, что ужинаю с другом? — Недоуменно спрашивает она.

— Нет, тем, что ужинаешь с бывшим, у которого до сих есть к тебе чувства.

— Поверь мне, у него нет никаких чувств.

— Значит, ты самая большая идиотка из всех, кого я встречал.

— А ты самый большой придурок из всех, кого встречала я!

— Я так больше не могу! — рычу я.

— Ну и не надо, — шипит Нэд.

— Знаешь, что?

— Что?

Я впиваюсь в ее губы своими. Это нарушает договор. Что ты делаешь? Ты должен остановиться. Но я не в силах. С яростью проталкиваю язык ей в рот. Как будто вся моя злость выплескивается в этом поцелуе. Она с такой же страстью отвечает мне. Не думаю, что то, что происходит, можно назвать всего лишь поцелуем. Я делал это со многими девчонками, но никогда не испытывал ничего подобного. Комната словно душит меня, а Нэд — это мой кислород. Я притягиваю ее ближе, она запускает руки мне в волосы и целует так, словно вся ее жизнь зависит только от этого.

Неожиданно, она отрывается от меня, и все чары развеиваются. Мы пристально смотрим друг на друга, пытаясь отдышаться. Нэд выглядит недовольной и смущенной; наверное, потому, что мы только что нарушили свой договор. Не знаю, что нашло на меня, но уверен, что не хочу, чтобы кто—то другой когда—либо целовал ее так, как я сейчас. Понимаю, что она сейчас скажет что—нибудь резкое, поэтому говорю первым:

— Желаю тебе хорошо провести время с Джексоном. — С этими словами я разворачиваюсь и удаляюсь по коридору.

По дороге достаю кошелек и вытаскиваю достаточно денег, чтобы оплатить нашу с Лайлой еду. Вернувшись к столику, бросаю их на скатерть.

— Мы уходим, Лайла.

Она недоуменно смотрит на меня, но все же кивает.

— А где Нэд? — спрашивает Джексон. Я игнорирую его и, даже не оглянувшись, молча ухожу.

— Брен, помедленнее. Куда мы идем? — интересуется Лайла, пытаясь поспеть за мной.

— Домой, Лайла, — говорю я. — Домой.

Глава 11

Бреннан

Мы с Лайлой молча едем минут пять, а потом она, наконец, спрашивает:

— Ты в порядке?

— В порядке, — обманываю я ее. Почему меня так раздражает мысль о том, что Нэд проводит время с Джексоном? Я не знаю ответа на этот вопрос, но знаю, что нужно выбросить все это из своей головы.

— Для актера ты слишком плохо играешь. Ты ведь понимаешь это? — добавляет Лайла, вызывая на моем лице улыбку.

— Я в порядке, честно.

— Тебе не очень нравится Джексон?

О, решила поднять этот вопрос?

— Я его совсем не знаю.

— Да, но знаешь Нэд.

— И что? — раздраженно интересуюсь я.

— А то, что если ты знаешь ее, то должен доверять, что она не сделает ничего плохого. – Все не так просто, сестренка.

— Угу.

— Отношения строятся на доверии, это не игрушка. Если ты не хотел, чтобы она встречалась с Джексоном, то должен был откровенно сказать ей об этом. — Я так и сделал!

— Если на то пошло, то мне наплевать, куда и с кем она идет. Сейчас я просто хочу напиться так, чтобы ничего не помнить наутро.

— Это не решение проблемы, — мягко произносит она.

— И кто это говорит?

— Так говорит жизнь, Бреннан. В один прекрасный день игры придется прекратить. И я надеюсь, что это произойдет раньше, чем позже. До того, как ты потеряешь человека, который был действительно дорог тебе.

— Хорошо, я знаю, что ты пытаешься помочь, но хватит на сегодня этой слащавости, сестренка. Да, мне не нравится Джексон, он пиявка, но Нэд может делать все, что ей нравится… все не настолько серьезно, — говорю я.

— Ладно.

— Ладно, — повторяю за ней я.

— Твоя остановка, — улыбаясь, произносит Лайла.

— Спасибо. Поговори с Джейми.

— Поговорю. Брен?

— Да?

— Я люблю тебя.

— Я знаю.

— Твой ответ на вопрос Джексона был фантастическим! — смеется она. — «Пока что только над Нэд». — Лайла передразнивает мой голос, а потом откидывает голову и заливается смехом. — ФАНТАСТИЧЕСКИМ!

— Спасибо, — улыбаюсь я ей. Сестра машет мне рукой и уезжает.

Я захожу в квартиру и направляюсь прямиком в спальню. Падаю на кровать и достаю телефон. Если Нэд хочет провести ночь с Джексоном, то я не вижу причин, почему мне нужно придерживаться договора, если она считает, что может нарушать его, когда захочется. Начинаю листать список контактов.

Блондинка… блондинка… блондинка… рыжая… блондинка… вот, брюнетка…

Мерседес. Я помню ее, девушка, с которой мы с Бобби познакомились в канун Нового года в прошлом году. У нее было самое сексуальное тело из всех, что я видел до Нэд. Темные каштановые волосы и глаза цвета карамели. Да, я помню какая она сексуальная. До того, как я передумываю от риска потерять пять тысяч долларов, набираю ее номер. Она мгновенно отвечает.

— Бреннан, какой сюрприз. — Я слышу улыбку в ее голосе.

— Рад, что у тебя все еще есть мой номер.

— Я же говорила, что сохраню его на случай ненастного дня.

— Угадай что?

— Что? — спрашивает Мерседес.

— Я только что выглянул в окно и, не поверишь, идет дождь. Думаю, тебе стоит прийти ко мне, и мы вместе переждем его.

— Вот как?

— Ага, что скажешь, мисс Мерседес? Хочешь не промокнуть вместе со мной?

— Вообще—то, предпочитаю совершенно противоположное, — мурлычет она. Вот, что мне нужно — небольшая игра без всяких обязательств. Ночь без мыслей о Нэд. — Давай мне свой адрес, и я скажу, сколько времени мне понадобится, чтобы добраться до тебя.

— Хорошо, я отключаюсь и сейчас отправлю тебе адрес.

— Буду ждать.

Я смеюсь и вешаю трубку, а потом отсылаю ей сообщение со своими координатами. Она отвечает моментально, давая мне знать, что будет через двадцать минут. Поэтому я бегу в душ и готовлюсь к тому, чтобы нарушить пункт 3.8 договора.

***

Стук в дверь раздается, когда я натягиваю через голову футболку. Я улыбаюсь и иду открывать ее. Передо мной стоит Мерседес — не такая красивая, как я помнил, но сойдет. Просто такое ощущение, будто что—то не так.

— Заходи, — говорю я.

— Все еще отлично выглядишь, Бреннан.

— Ты тоже ничего.

— И что заставило тебя позвонить мне сегодня вечером? — с ухмылкой интересуется она.

— Не знаю… просто у меня возникла фантазия — темно—каштановые волосы, веером рассыпавшиеся по моей подушке и карамельные глаза, которые пристально смотрят на меня.

— Тогда тебе повезло, — трепеща ресницами, говорит Мерседес.

Я собираюсь предложить ей выпить, но вспоминаю, что у меня есть только вода.

— Пойду, принесу воды, она тебе сегодня понадобится. — Я подмигиваю и исчезаю в кухне, но слышу, как она хихикает за моей спиной. Несколько секунд сливаю воду, а потом наполняю два стакана.

— Ты такой заботливый, — произносит Мерседес, забирая стакан.

— Ты же знаешь, я всегда думаю о других.

Она делает глоток воды и, не спуская с меня глаз, садится на диван. Я должен был бы уже завестись к этому времени, но мозг отказывается поддерживать связь со своим собратом в штанах.

— Как жизнь? — спрашиваю я.

— Вообще—то, отлично…

На мой телефон приходит сообщение. Интересно, от кого, но было бы грубо доставать его прямо сейчас. Сомневаюсь, что это Лайла, она редко шлет мне эсэмэс, предпочитая звонить. Это может быть снова Бобби с вопросами о деталях наших отношений с Нэд. А может быть сама Нэд, но сомневаюсь, что она хоть на секундочку вспомнит обо мне, пока общается с этим утырком– Джексоном. Так я и буду его теперь называть, Утырсон подходит ему гораздо больше. Может, наши отношения с Нэд и фикция, но он об этом не знает. Какой парень идет на свидание с женщиной, зная, что она в отношениях? В свое время я много где напортачил, но ни разу не связывался с девушкой, у которой был парень. Нет, я приводил нескольких сюда, в эту квартиру, но как только вскрывалась правда о семейном положении, сразу выпроваживал их за дверь. Так нельзя поступать. И Нэд должна это знать. У нас у каждого своя роль. Именно она говорила, что мы должны постоянно поддерживать видимость отношений. Лицемерка. Интересно, где они сейчас. Может, она привезла его к себе домой. Лучше ему не быть в ее комнате. Буду ли они заниматься сексом? Она сказала, что между ними все кончено, но я уверен, что ему не терпится вцепиться своими грязными маленькими ручонками в эти трусики, которые она называет стрингами…

… — это полное безумство, правда?

Боже, Мерседес продолжала говорить все это время? Я задал ей всего один вопрос, это ведь не доклад, милая.

— Абсолютная правда, — говорю я, соглашаясь неизвестно с чем.

— Я тоже так думаю, — хихикает тона. — Удивлена, что у тебя до сих пор нет девушки. — Она типа есть, но на свидании со своим бывшим.

— Честно сказать, я не из тех, кто вступает в серьезные отношения с девушками.

— Это хорошо, потому что я тоже не из тех.

— Ты не вступаешь в серьезные отношения с девушками? — подшучиваю я.

— Ты знаешь, что я имела в виду, дурачок. — Мерседес кажется такой юной. Мне скучно так же, как и остальным частям моего тела, поэтому решаю побыстрее приступить к делу.

— Ладно, поменьше разговоров… иди сюда, — маню пальцем я и вижу вспышку возбуждения в ее глазах. Мы ставим стаканы на стол, и она садится мне на колени. Я обнимаю ее за талию и притягиваю ближе. Она хихикает. Это практически самый раздражающий звук из всех, что я слышал. Я наклоняюсь и накрываю ее губы своими. Это скорее попытка заткнуть, чем что—то еще. Она обхватывает меня рукам за шею и крепко прижимается к моей груди. Я жду. И жду. Ничего. Ни малейшего движения в штанах. Может, со мной что—то не так? Эй, там внизу, пора просыпаться! Веришь или нет, но я не смогу сделать этого без тебя.

Мерседес ерзает у меня на коленях, а мне хочется оттолкнуть ее как можно дальше от себя. Это нелепо.

Я опускаю ее на диван и склоняюсь над ней. В глазах Мерседес полыхает страсть. Но ее взгляд не оказывает на меня того эффекта, который я воображал себе, когда звонил ей. Не обращая внимания на свои мысли, начинаю медленно прокладывать дорожку влажных поцелуев вдоль линии шеи. Судя по всему, ей это нравится. Хорошо хоть одному из нас. Запускаю ладони под топик и глажу живот, ожидая хоть какой—то реакции. Ничего. Вытаскиваю руки и сажусь, раздраженный до нельзя. Мерседес улыбается, а потом притягивает меня обратно. На ее губах появляется шаловливая улыбка и я заставляю себя улыбнуться ей в ответ. Она снимает с меня футболку, бросает ее на пол и пристально изучает мое тело.

— Это, — говорит она, проводя пальцами по прессу, — самое сексуальное из всего, что я видела. — Мерседес нежно целует меня в грудь, а потом медленно начинает расстегивать ремень. Эта та часть, где я должен быть дико возбужден и помогать ей расправиться с одеждой побыстрее. Вместо этого я ложусь на спину и со скукой наблюдаю за происходящим. Что, черт возьми, с тобой не так, Бреннан?! Может, стоило выбрать блондинку или ту сексуальную рыжую, с которой я познакомился два года назад на Ибице⁷. Я и правда думал, что Мерседес будет то, что нужно. Судя по всему, оказался не прав. По какой—то причине я ничего не чувствую.

Когда я опускаю глаза, пояс и молния на штанах уже расстегнуты. Неожиданно раздается громкий стук в дверь. Никогда еще я не чувствовал себя настолько счастливым, как в этот момент.

— Черт, — ворчу я, делая вид, что недоволен.

— Не отвечай, — шепчет она, целуя меня в шею.

Тук—тук. Кто бы ты ни был… пожалуйста, продолжай стучать.

— Прости, но, кажется, они не собираются уходить. Позволь мне избавиться от них, — говорю я, хватая ее за талию и поднимая с себя, даже ни на секунду не пожалев об этом. Бегу к двери и широко распахиваю ее.

— Нэд? — потрясенно восклицаю я. Она стоит передо мной в своем прекрасном зеленом платье. У меня перехватывает дыхание, но я не обращаю на это внимание.

— Вау. — Нэд пристально смотрит на меня и качает головой.

— Ты даже не представляешь, как я рад видеть тебя, детка.

— Правда? — недоверчиво интересуется она.

— Правда, — заверяю я ее и опускаю взгляд на свои штаны. Теперь ты решил проснуться? Я выталкиваю ее в коридор и выхожу следом. Закрываю дверь и тихо говорю:

— Мне нужна твоя помощь?

— Что? — произносит она слишком громко.

— Тихо. Я сказал, что мне нужна твоя…

— Я слышала, что ты сказал, просто я в шоке. Ты стоишь здесь наполовину раздетый, явно нарушая наш договор, и просишь меня о помощи?

— Знаю, это звучит безумно, но я еще ничего не нарушил, по крайней мере, пока, — с ухмылкой отвечаю я.

— Свидание, поцелуи, прикосновения, сексуальный контакт…

— У нас еще не было сексуального контакта, а если ты поможешь, то и не будет.

— Дай мне хоть одну причину, чтобы я это делала.

— Потому что в этом твоя вина, ты выбрала Джексона.

Нэд выглядит удивленной.

— Это так задело тебя? — Она что, ухмыляется?

— Нет — Черт, да… я просто не знаю почему. — Послушай, я серьезно не хочу заниматься сексом с этой девушкой. — Нэд вопросительно поднимает брови. — Нет, сначала я думал, что хотел, но на самом деле нет. Я не смог даже… ну ты понимаешь, — говорю я, со смущенным видом глядя на свои штаны.

Она следует за моим взглядом и делает последнее, что я ожидал от нее. Нэд смеется. Она сгибается пополам, кладет руки на колени и смеется.

— Рад, что тебе это кажется смешным.

— Так тебе и надо за то, что пытался нарушить условия договора.

— Ты права, обещаю, что не стану больше так поступать, но сейчас не могла бы ты просто помочь мне?

Она несколько секунд внимательно смотрит на меня, а потом ее лицо смягчается.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — Эта женщина — самая лучшая.

— Избавься от нее… пожалуйста, — умоляю я.

— И как я должна это сделать? Почему бы тебе просто не сказать ей убираться?

— Потому что мне неудобно. Я пригласил ее к себе, но ничего не почувствовал. Я не могу сказать ей об этом. Она… возбуждена.

Нэд складывает руки на груди и подмигивает мне.

— Ты ничего не почувствовал? Почему? — Из—за тебя. Что? Нет, это неправда. Или правда?

— Ну, я не знаю. Такого никогда не случалось. У меня никогда не было проблем с… ни с чем, — отвечаю я, отводя взгляд.

Она смеется… снова.

— Нэд, детка, если это твой способ помочь, то он не работает.

— Прости, но мне так смешно. Хорошо, просто подыграй мне.

— Что ты собираешься делать? — с подозрением интересуюсь я.

— Доверься мне, Коул. — Я так и делаю. Она проходит мимо меня, и я следую за ней. — Нет, я не буду больше ждать снаружи, чем это ты тут занимаешься? — спрашивает Нэд, приводя меня в полнейшее недоумение.

Когда мы заходим в спальню, на лице Мерседес появляется выражение удивления.

— Так вот чем ты занимаешься, когда я уезжаю в командировки? Это невероятно!

— Что? — спрашиваю я Нэд. Она делает вид, что не слышит, но не забывает бросить на меня взгляд а—ля «подыгрывай, идиот, подыгрывай». Аааа. Теперь я понял.

— Послушай, детка, все не так, как выглядит, — говорю я.

— Нет? То есть ты не собирался заняться сексом с какою—то случайной девкой?

У Мерседес отвисает челюсть.

— Хорошо, может быть, это и выглядит именно так.

— Бреннан, кто это? — спрашивает Мерседес, глядя на недовольное лицо Нэд.

— Да, Бреннан, почему бы тебе не сказать кто я? Хотя нет, лучше это сделаю я. — Она походит к Мерседес и пожимает ей руку. — Привет, я девушка Бреннана. Простите, что прервала вас, потому что мне следовало быть в командировке. Просто я узнала, что у меня сифилис, поэтому вернулась домой пораньше, чтобы застукать этого подлого изменщика с поличным. — Я вижу, как у Нэд дергается уголок губ и понимаю, что ей хочется засмеяться. Не могу поверить, что она сказала Мерседес, будто я заразил ее сифилисом. Полагаю, я больше не увижу эту девушку вновь. Почему мысль об этом ни капельки не беспокоит меня?

— Что он сделал? — переспрашивает Мерседес, вскакивая с дивана. Именно в этот момент мне удается перевести взгляд с нее на Нэд. Странно, они немного похожи, но Нэд гораздо симпатичнее.

— Сифилис, милая, знаешь, такая…

— Я знаю, что это, — с отвращением произносит Мерседес. — Бреннан, мы с тобой закончили, — говорит она, направляясь на выход.

— Нет, Мерседес, подожди, я прохожу лечение! Уже почти закончил! — кричу я ей вслед. Нэд взрывается смехом. Мне нравится этот звук.

— Ты мне противен! — Это последнее, что я слышу от Мерседес перед тем, как закрыть за ней дверь. Возвращаюсь в гостиную и складываю на груди руки.

— Сифилис? Правда? — с улыбкой спрашиваю я Нэд.

— У меня отличное воображение, — пожимает плечами она.

— Ты, возможно, навсегда лишила меня сексуальной жизни своим маленьким шоу.

— И хорошо, это научит тебя не нарушать условия договора.

— Это правда, мне жаль. Ты меня прощаешь?

— За что? За то, что ты нарушил условия договора, за то, как вел себя в ресторане или за то, что поцеловал меня?

— За договор. Мое поведение в ресторане было обоснованным, Утырсон заслуживал это, и я не собираюсь извиняться за то, что поцеловал тебя, Нэд.

— Его зовут Джексон, — говорит она с легкой улыбкой на лице. Теперь я знаю, что ей тоже нравится мое новое имя для него. Возможно, она даже станет втайне использовать его. — Да, он не ангел, но я ожидала, что ты будешь умнее. И тебе не следовало целовать меня.

— Может, мне и следовало быть умнее, но… что—то в этом парне бесит меня. А когда я целовал тебя, то ты меня не ототкнула, — говорю я.

— Разговор закончен, — отвечает она и идет на выход. Я хватаю Нэд за талию и притягиваю к себе, а потом разворачиваю и смотрю ей прямо в глаза.

— Прости. Ты была права, мне не следовало целовать тебя, но в свою защиту скажу, что ты поцеловала меня первой.

— Я играла роль, Коул, — фыркает она.

— Правда? Наверное, это объясняет, почему тот поцелуй был так себе.

— Что?

— Это был обычный, ничем не примечательный поцелуй. Но теперь я знаю, что ты просто играла роль, — говорю я, а потом обхожу ее и направляюсь в спальню. Нэд следует за мной.

— Что значит непримечательный? Никто и никогда не жаловался на то, как я целуюсь. — Они и не должны.

— Это потому, что ты целуешься только с такими парнями, как Утырсон. — Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к ней.

— А что не так с такими парнями, как Утырсон… я имела в виду Джексон? — говорит Нэд, пытаясь не обращать внимания на свою оговорку. Я смеюсь. — Ну же, объясни?

— Я просто говорю, что ты целуешься обычно, но в этом нет твоей вины. Ты просто никогда не пробовала настоящего поцелуя.

— Откуда, черт возьми, ты можешь это знать? У меня были замечательные поцелуи и ни один парень ни разу не пожаловался, — раздраженно произносит она.

— Ладно.

— Что это значит?

— Это значит ладно. Можешь продолжать думать, что умеешь целоваться. — С этими словами я поворачиваюсь, чтобы подойти к комоду, но Нэд хватает меня за руку и разворачивает к себе. Одно прикосновение заводит меня больше, чем все попытки Мерседес.

— Ты такой придурок. Уверена, ты был пьян и просто ничего не помнишь.

— О нет, я помню все хорошие поцелуи, вот почему я знаю, что твои не из таких.

— Идиот.

— Нет, я просто честный. Я же не говорил, что все совсем запущено, просто чуть ниже среднего. — Мне так хочется засмеяться, но я еще не закончил.

— Я не ниже среднего! Я хорошо целуюсь!

— Хорошо… тогда докажи это.

— Мне не нужно ничего тебе доказывать, Коул.

— Ладно, думаю, ты права.

— А ты нет.

— Хорошо. Не стоит так переживать.

— Это нелепо! — визжит она.

— Если ты не хочешь, чтобы наши поцелуи выглядели настоящими в общественных местах, то все нормально. Я только пытаюсь помочь.

Ее лицо становится свекольного цвета. Не успеваю я понять, что происходит, как она притягивает меня к себе и впивается в мои губы. Я даже не успеваю сделать вдох, но сейчас это волнует меня меньше всего.

Мои пальцы запутываются в ее волосах и все, что я слышу — это наше лихорадочное дыхание. Боже, эта девушка умеет целоваться. Беру свои слова обратно… блинчики не занимались любовью с моим ртом, то была просто прелюдия. Ей занимается Нэд. Прямо здесь и сейчас. Нэд может говорить, что ей осталось жить около года, но если она продолжит целовать меня как сейчас — забирая весь кислород — то я тоже не протяну слишком долго. Я издаю стон, и она отрывается от меня.

Несколько секунд мы просто молчим. Не знаю, что делает Нэд, а я пытаюсь напомнить себе, что нужно дышать. Мои руки все еще в ее волосах, а ее крепко обнимают меня за шею.

— Ну как? — хриплым голосом, наконец, спрашивает она.

— Как и первые два раза — отлично. Я просто хотел поцеловать тебя.

— Ты пр… — Я снова прижимаюсь к ее губам на несколько секунд, а потом отстраняюсь.

— Ты меня обдурил, — шепчет она.

— Ага.

— Значит, я хорошо целуюсь?

— Лучше всех, кто у меня был, детка. — Убираю пальцы из ее волос и отступаю назад. Нам нужно остыть, поэтому пока лучше держать дистанцию.

— Давай посмотрим фильм, — говорю я.

— Что? — озадаченно переспрашивает она.

— Фильм.

— Я знаю, что такое фильм, Коул. Я не понимаю, почему ты хочешь смотреть его.

— Именно этим занимаются люди, когда находятся в отношениях, — как умственно отсталой объясняю ей я.

— Но мы не в отношениях.

— Нет, однако нам нужно, чтобы все поверили в то, что они есть. Поэтому стоит начинать делать то же, что и другие пары. Если у нас не будет общих воспоминаний, то нам не о чем будет лгать.

— Ты прав. — Только Нэд могла найти логику в той ерунде, которую я сказал.

— Я схожу в магазин и возьму пару фильмов, и что—нибудь перекусить. Чувствуй себя как дома.

— Но что, если кто—нибудь придет, пока тебя нет дома?

— Не отвечай. Запасные ключи есть только у Лайлы, но я очень сомневаюсь, что она заявится сегодня вечером.

— А ты надолго?

— Я быстро, а что? Будешь скучать по мне?

— Нет, я хочу есть, поэтому поторопись.

— Ты же только что была в ресторане, женщина.

— Да, и не смогла доесть.

— Правда?

— Да, потому что когда я вернулась за стол, моя еда была уже холодной, поэтому мы просто ушли.

— Прости, — говорю я, зная, что это моя вина.

— Все нормально, но не мог бы ты извиняться с едой в руках, так я прощу тебя гораздо быстрее.

— Конечно, — отвечаю я и, быстро поцеловав ее в губы, выхожу из комнаты. Уверен, я только что заставил Нэд Уотерс покраснеть. Отлично. Хватаю с дивана футболку и, натянув ее, выхожу из квартиры.

***

Я покупаю два фильма, чипсы, леденцы, попкорн, газировку и пару сэндвичей и возвращаюсь домой.

— Милая, я пришел! — кричу я, едва переступив через порог. Нэд выбегает из комнаты и несется ко мне с широкой улыбкой на лице. Мне нравится, что она рада меня видеть.

— Что ты принес? — спрашивает она, вырывая пакет у меня из рук. Значит, все—таки она была рада видеть не меня.

Я внимательно осматриваю ее с головы до ног.

— Ты переоделась?

— Ты сказал – чувствуй себя как дома, — смущенно отвечает Нэд.

— На тебе одна из моих футболок?

— Прости, я просто подумала, что…

— Тихо. — Мы стоим несколько секунд в тишине, Нэд смотрит на меня с недоумением. — Прости, мне нужна была минута молчания, чтобы переварить то, как ты сексуально смотришься в моей футболке. Ты не могла бы покрутиться?

— Серьезно? Ты такой идиот.

— Почему?

— Посмотри, сколько времени мы потратили впустую. А теперь скажи, какую еду ты купил?

— А я думал, что ты была рада видеть меня, — говорю я, снова изучая ее обнаженные ноги.

— Естественно, нет. Я же говорила, что голодна. И подними глаза, Коул.

— Твои ноги отвлекают меня. И, судя по всему, голодная Нэд — не самый милый человек в мире.

— Сэндвич с ветчиной! Да! — Она довольно выбрасывает руку вверх, а потом подносит сэндвич к губам и кусает. — Боже, как вкусно. Это очень, очень вкусно, — восклицает Нэд и вручает мне пакет.

— Ты и правда только что вскинула руку вверх? — пораженно спрашиваю я.

— Да. Ты вообще имеешь хоть какое—то представление о том, как это вкусно? Я бы дала тебе попробовать, но не могу.

— Ты такая жестокая женщина, когда голодна. — Я иду в свою комнату, высыпаю содержимое пакета на прикроватный столик и снимаю туфли.

— Какие фильмы ты купил? — интересуется Нэд, падая на кровать. — Это очень вкусно, — снова повторяет она, откусывая от сэндвича, половина которого уже исчезла в ее желудке.

— Ты ешь, как мужик, детка. Я купил романтические комедии, парень в магазине сказал, что они хорошие.

— Какие именно?

— «Немножко беременна» и «Голая правда».

— О, я хочу ту, что с Джерардом Батлером⁸,— мечтательно закатив глаза, говорит Нэд. Ну, тогда «Голая правда».

— Что такого вы, женщины, находите в этом парне?

— Он сексуальный, — заявляет она так, как будто я и сам должен это знать.

— Правда?

— Честно сказать, ты немного похож на него, — произносит она, встав на колени и изучая мое лицо.

— Неужели? — немного радостнее, чем намеревался, отвечаю я.

— Нет, совершенно не похож, а теперь ставь фильм.

Я хватаю подушку и кидаю ей в голову. Нэд падает на кровать.

— Эй! — смеется она.

— Это научит тебя не обманывать меня. Не могу поверить, что ты уже прикончила сэндвич, — говорю я, вставляя диск в DVD проигрыватель.

— Я же сказала, что голодна.

— Да, и, судя по всему, не шутила.

Я беру пульт, выключаю свет и запрыгиваю на кровать.

— Ты не сказала мне зачем пришла? — с любопытством интересуюсь я, поставив фильм на паузу.

— Ты что, не получил мое сообщение?

— Нет.

— Я написала, что нам нужно поговорить и что я собираюсь прийти.

— Я его не видел.

— Я так и поняла, когда увидела полуобнаженного тебя и возбужденную девушку, которую назвали в честь машины, на диване, — с ноткой ревности в голосе говорит Нэд. И почему я улыбаюсь?

— Так что произошло с Упырсоном? Разве вы не собирались выпить?

— Джексоном, и нет, я сказала ему, что мне нужно поговорить с тобой.

— Ты это сделала? — Она кивает. — Спасибо.

— Я сделала это не ради тебя, а ради мамы.

— Если это так, то почему ты сейчас здесь?

— Тут удобно.

— Иди сюда, Нэд, — поманив ее пальцем, произношу я.

— Нет, мне и тут хорошо.

— Парочки всегда обнимаются, когда смотрят фильмы.

— Не все.

— Ненастоящие обнимаются.

— Нет, не обнимаются.

— А мы обнимаемся, а теперь ползи сюда или я выключу Джерарда Батлера.

— Ты не посмеешь, — прищурившись, восклицает Нэд.

— Проверим? — поднимая пульт, возражаю я.

— Ты злой, маленький человечишка.

— Во мне нет ничего маленького, детка. А теперь двигайся, и давай уже начнем смотреть фильм.

Несколько секунд Нэд просто смотрит на меня. Я знаю, что она не собирается следовать моим инструкциям. Ведь я предупредил ее. Поэтому я наклоняюсь, обнимаю ее за талию и придвигаю к себе.

— Ты не можешь перетаскивать меня как тряпичную куклу, Коул, — взвизгнув, пищит она.

— Могу, если ты не обращаешь внимание на мои предостережения. А теперь, пожалуйста, устраивайся поудобнее и переставай болтать.

Она поднимает руку и бьет меня по груди. Ну когда она уже поймет? Я хватаю ее за руку и переплетаю наши пальцы, а потом обнимаю за талию и опускаюсь на кровать. Ее голова падает на мою грудь, а тело прижимается к моему. Как же приятно держать ее в руках.

— Ну разве это плохо? — подшучиваю я. В ответ она просто ворчит. Я отпускаю ее руку, включаю фильм и снова переплетаю наши пальцы.

Больше Нэд не произносит ни слова. В конце фильма она засыпает. Я выключаю телевизор и прижимаю ее к себе. А потом отключаюсь рядом с красивой девушкой, которую мне, впервые в жизни, хочется увидеть утром.

Глава 12

Бреннан

Я открываю глаза и потягиваюсь. Никогда еще мне не спалось так хорошо. И впервые за долго время я проснулся в своей кровати без похмелья.

Поворачиваюсь на бок и вижу каштановые волосы, разбросанные по соседней подушке. Я улыбаюсь. Почему то, что Нэд в моей постели вызывает у меня странные чувства? Нэд беспокойно спит; за ночь она умудрилась стянуть с себя простынь, а ее футболка, позаимствованная у меня, задралась выше бедер и…

Я замираю на секунду и просто потрясенно смотрю на нее. Боже мой… на ней эти, как их там, стринги. Несколько раз моргаю, а потом снова смотрю. Подвигаюсь на ее сторону и слегка трясу Нэд.

— Нэд, — шепчу я ей в ухо. Никакого ответа. — Нэд, просыпайся. — Она стонет. Я трясу сильнее. — Нэд?

— Что? — хриплым со сна голосом произносит она.

— Детка, на тебе стринги.

— Ммм, — отвечает она, пытаясь продолжить спать. О нет, этого не произойдет.

— Нэд?

— Что?

— Я беру назад все свои слова, мы не возвращаем их в магазин. Ни за что. Я запрещаю. Более того, нам нужно приобрести больше… намного больше стрингов. — Снова перевожу взгляд на ее трусики. — Наверное, стоит сделать это сегодня. Никогда в жизни не видел ничего более сексуального. Думаю, они только что стали моими любимчиками, — шепчу я. — Нэд?

— Что, Коул? — Я провожу пальцем по ее спине, а потом по стрингам. Нежно целую ее за ухом и тихо произношу с ужасным английским акцентом.

— Ого, я только что нашел веревочку.

Следом за этим комната наполняется звуком, который мне с каждым днем нравится слышать все больше и больше — смехом Нэд.

— А теперь я могу еще немножко поспать? — спрашивает она.

— Конечно. — Я встаю с кровати и направляюсь в ванную комнату.

Смотрюсь в зеркало над раковиной и решаю, что нужно будет чуть позже побриться. Сбрызгиваю лицо водой, чищу зубы и иду в кухню. Но меня останавливает звонок мобильного Нэд. Она начинает ворочаться, но игнорирует его. Я планирую просто пройти мимо, но вдруг это что—то важное.

Подхожу к прикроватному столику и смотрю на экран. Кажется, это номер не из списка контактов, поэтому я снимаю трубку и говорю:

— Здравствуйте, у телефона личный ассистент Нэд Уотерс.

— Здравствуйте, это Джейн Скондерс из Миллвэйской больницы, могу я переговорить с мисс Уотерс.

— Секундочку.

Я аккуратно трясу Нэд. Она начинает шевелиться и открывает глаза.

— Ну что еще, Коул? Я слишком устала…

— Это из больницы, — говорю я, протягивая ей телефон. Неожиданно она выглядит так, словно и не спала.

— Что? — переспрашивает она, глядя на телефон.

— Это из больницы, ты спала, поэтому я ответил на звонок. — Она вырывает мобильник из моих рук еще до того, как я успеваю закончить предложение, и быстро встает с кровати, а потом прикладывает его к уху и отворачивается от меня.

— Здравствуйте, — спокойно говорит она. Я пристально изучаю ее напряженную спину. — Нет, вы ошиблись номером, извините.

Нэд разворачивается и недовольно смотрит на меня.

— Как ты смеешь отвечать на мои звонки? — в ярости рычит она.

— Что? Нэд, прости, я просто подумал, что…

— Нет, ты не думал, — отвечает она, и в ее глазах появляются слезы. Я совершенно ничего не понимаю.

— Нэд, прости, я не хотел…

— Мне нужно домой, — шепчет она, даже не глядя на меня.

— Не нужно, ты можешь остаться здесь…

— Я хочу уйти домой, Коул. Не мог бы ты оставить меня на минутку, чтобы я могла переодеться?

— Да, конечно. — Я выхожу из комнаты и закрываю за собой дверь.

Сажусь на диван в гостиной и слушаю, как она с кем—то говорит по телефону, одновременно пытаясь понять, что, черт возьми, произошло, и что я сделал не так.

Я сижу на диване уже двадцать минут, когда раздается стук в дверь. Я вскакиваю и открываю ее.

— Мисти? — удивленно произношу я, увидев улыбающуюся рыжую помощницу Нэд.

— Привет, Коул, я приехала забрать Нэд.

Как только она говорит, что собирается забрать у меня Нэд, в моем животе появляются странные ощущения.

— Я сделал что—то не так?

— Нет, — отвечает она, положив ладонь мне на руку. — Я знаю, это немного странно, но Нэдди очень сложно, поэтому она ведет себя немного жестче, чем обычно. Дай ей время, хорошо?

— На что именно я должен давать ей время?

В этот момент открывается дверь спальни. Мы поворачиваем головы и ждем, когда появится Нэд. Она переоделась в свое зеленое платье, и я вижу, что у нее заплаканные глаза.

— Нэд, что случилось? — спрашиваю я, когда она проходит мимо меня.

— Я не хочу говорить об этом, — шепчет она, впервые посмотрев на меня после того дурацкого телефонного звонка. — Пошли, — поворачивается она к Мисти. — Та кивает, а потом улыбается мне и уводит Нэд. Почему у меня такое чувство, будто частичка меня ушла вместе с ней? Я закрываю входную дверь и пытаюсь в деталях восстановить то, что произошло утром. Что я сделал неправильно?

***

Прошло семь часов с того момента, как Нэд покинула мою квартиру, и я так ничего не слышал от нее. Я оставил ей три эсэмэски и два голосовых сообщения, но она проигнорировала их. Я чувствую себя раздраженным, потому что все, что я сделал — это всего лишь ответил на чертов телефонный звонок. Я же знаю, что она больна, почему тогда она ведет себя так странно? Может, не хочет, чтобы я знал, чем именно она больна? Как бы то ни было, это не причина полностью закрываться от меня.

Я сбит с толку, нет, я зол. Зол на то, что она даже не соизволила поговорить со мной перед тем, как сбежать со своей подружкой.

Да пошла она. Я не собираюсь сидеть здесь и тратить свое время на человека, которому на меня наплевать. Все, что между нами есть — это контракт, и пока она продолжает платить деньги, мне все равно, разговаривает она со мной или нет. Я и так был с ней слишком мил. С этого момента буду делать свою работу, только когда это необходимо. Надоело. Именно поэтому я не вступаю в отношения, потому что в них слишком много драмы. Слава богу, что эти ненастоящие.

Решаю, что пора прогуляться. Хватаю со столика ключи, надеваю туфли и ухожу. Очень скоро на моем пути появляется небольшой бар. В нем довольно тихо и спокойно, как раз то, что мне сейчас нужно. Подхожу к барной стойке и заказываю большую порцию рома с колой. Забираю ее и устраиваюсь за уединенным столиком в углу. На заднем плане тихо играет джаз. Я делаю глоток коктейля, а потом закрываю глаза и забываю обо всех событиях сегодняшнего дня.

Мне стоило переспать с Мерседес, когда у меня был такой шанс. Не то чтобы у меня был выбор. Не могу поверить, что это произошло со мной. Такого никогда не случалось раньше. Каждая девушка знает, что у Бреннана Коула не бывает осечек. Сегодня был эпический провал. И это не считая того, что она думает будто у меня сифилис! Если контракт Нэд не покончит с моей сексуальной жизнью, то это определенно сделает Мерседес.

Я пытаюсь выкинуть мысли об этом из головы и сосредоточиться на том, для чего пришел в бар: забыть, что это день вообще был. На самом деле, мне нужно забыть последние несколько дней. С момента подписания контракта в моей жизни происходят сплошные трагедии. Много лет назад я взял за правило никогда не привязываться к женщинам. Никогда. Вот почему я не люблю «утренний секс». «Утренний секс» приводит к разговорам, разговоры к отношениям, а отношения вызывают проблемы. А мне не нравятся проблемы. Я пытался быть милым с Нэд, потому что симпатизировал ее желанию порадовать мать. Моя мама умерла до того, как я смог это сделать. Поэтому я продолжаю идти за дурацкой мечтой стать актером, потому что она сказала мне никогда не сдаваться, а я просто не могу ее подвести. Я до сих пор ощущаю, будто она наблюдает за мной, и что я обязан чего—то добиться в жизни. Не то чтобы за последние шесть лет я в этом сильно преуспел… Но, думаю, именно из—за этого у меня была своего рода слабость к Нэд. Я хотел помочь ей, может, даже стать ей другом, но она разрушила все сегодня утром. Теперь между нами будут только деловые отношения. Никакой дружбы.

— Бреннан? Бреннан Коул? Неужели это и правда ты? — Я бы узнал этот голос где угодно, но делаю вид, что в первый раз его слышу.

— Не притворяйся, что не знаешь кто я. — Она подмигивает и перебрасывает длинные волосы через плечо.

Я улыбаюсь.

— Лоррейн. — Делаю еще один глоток рома с колой, и в этот раз он обжигает мне горло.

— Что ты делаешь один в баре? Удивлена, что ты сейчас не с кем—нибудь в кровати.

— И тебе привет, — отвечаю я, закатывая глаза. Лоррейн устраивается на стуле напротив, кладет на стол локти и опускает подбородок на сложенные руки.

Пристально смотрит на меня и говорит:

— Почему ты выглядишь так, как будто кто—то сказал, что тебе вот—вот отрежут член?

Я смеюсь.

— Вижу, ты все так же поэтична.

— Спасибо, рада, что ты можешь оценить мой талант. Ты выглядишь несчастным; расскажи тетушке Рейн обо всем.

— После того, как я был внутри тебя, «тетушка» — не самое подходящее в этом случае слово.

— Брен, насколько я помню, тебе тогда понравилась наша маленькая ролевая игра, но как скажешь, милый.

— Что ты здесь делаешь? Я слышал, ты уехала из Нью—Йорка.

— Ты правильно слышал. Сегодня у моей сестры девичник перед свадьбой, — говорит она, кивая в сторону группы женщин, одетых в костюмы Микки Маусов. Это выглядит очень странно.

— А почему ты одета по—другому? — спрашиваю я, глядя на ее голубое платье.

— Только через мой труп.

— Даже ради небольшой ролевой игры в спальне? — подначиваю я ее.

— Зависит от того, как быстро его можно снять. Ты так и не сказал, почему у тебя такое грустное лицо? Плохой день?

— Можно и так сказать.

— Судя по всему, кому—то нужно расслабиться? Они скоро напьются так, что даже не заметят, что я ушла. Как ты на это смотришь?

— Ты ведь знаешь, что я не сплю с женщинами больше одного раза.

— Да ладно, Брен, у нас была великолепная ночь. — Правда. — Кто узнает, что ты нарушил свое правило кроме себя самого? — ухмыляется она.

— Верно, — отвечаю я, придвигая свое лицо поближе к ее. — Но не думаю, что моя девушка это оценит, детка.

Что? Что я только что сказал? Ты ничего не должен Нэд.

— Твоя кто? — потрясенно переспрашивает Лоррейн.

— Девушка, — повторяю я, не обращая внимания на голос в моей голове.

— У Бреннана Коула есть девушка?

— В это не так уж сложно поверить, — ворчу я, снова отпивая коктейль.

— А я считала, что ты скорее станешь геем!

— Почему люди так говорят?

— Потому что ты не из таких парней. Без обид.

— Принято.

— У тебя свободный дух. К тому же, ты спишь со всеми подряд.

— Спасибо.

— За что? Ты переспал по крайней мере с тремя моими подругами.

— Это скорее говорит о том, что ты неправильно выбираешь себе подруг.

— Не буду с тобой спорить, дружок. Что ж, эта девушка, должно быть, чертовски особенная, если заставила тебя измениться.

— Да, — с улыбкой на лице отвечаю я.

— Вау! — потрясенно восклицает Лоррейн.

— Что?

— Впервые за то время, что мы разговариваем, на твоем лице появилась искренняя улыбка. Это говорит мне о том, что она и является причиной, по которой ты сидишь здесь с жалким выражением лица. Помирись с ней, Брен. Если она смогла заставить тебя произнести слово «девушка», то за нее стоит бороться. Прекрати жалеть себя и позвони ей, — вставая из—за столика, говорит Лоррейн. — Но если ничего не получится, позвони мне.

— Хорошо.

— Я серьезно.

— Честное скаутское.

— Позвони ей.

Я смеюсь и киваю. Она уходит. Лоррейн ошиблась касательно Нэд. Она не заставляла меня связывать себя обязательствами. Ни одна девушка не сможет этого сделать. Никогда. Но я подписал контракт и, несмотря на то, что она очень разозлила меня утром, мне ненавистна мысль о том, что она может потерять шанс сделать приятное своей маме. Я упустил такую возможность, пока была жива моя, и никогда не прощу себя за это. Но если я могу помочь Нэд не повторить свои ошибки, то сделаю все, что в моих силах. К тому же, я скучаю без нее.

Достаю телефон и просматриваю историю наших сообщений перед тем, как написать новое.

Я: Знаю, что ты не хочешь разговаривать со мной, но я скучаю по тебе… странно, правда?

Нэд: Нет, не странно… я тоже скучаю по тебе.

Ее ответ удивляет меня и на моем лице расплывается улыбка.

Я: Ты где?

Нэд: Дома.

Я: Нам нужно поговорить.

Нэд: Согласна.

Я: Хорошо. Буду через десять минут. Нет, через двадцать.

Нэд: Почему через двадцать?

Я: Хочу остановиться и купить мороженое.

Нэд: Для кого?

Я: Для тебя.

Нэд: Зачем?

Я: Потому что в фильмах расстроенные девушки всегда едят мороженое.

Нэд: То есть ты считаешь, что мороженое улучшит мне настроение только потому, что ты увидел это в фильме?

Я: Да.

Нэд: «Клубничное со сливками» из Бен и Джеррис. Я приготовлю ложки.

Я смеюсь, мгновенно вспоминая, почему мне нравится проводить время с Нэд.

Я: Так точно, мисс Уотерс.

***

Спустя двадцать минут я приезжаю к Нэд с двумя упаковками мороженого. Джеймисон сразу же пропускает меня, как только видит. Выкуси, Утырсон. Я подхожу к двери Нэд, и она раскрывается еще до того, как я успеваю в нее постучать.

— Вау, кому—то не терпится отведать мороженого, — говорю я, когда она появляется передо мной с двумя ложками в руках и улыбкой на лице.

— Заходи, — хихикает Нэд. Черт, я скучала по этому звуку.

Прохожу прямиком на кухню и ставлю банки на стол. Она обходит меня с явным намерением прикончить первую самостоятельно, но я обхватываю ее рукой за талию и останавливаю.

— О нет, сначала нам нужно поговорить.

— Нет, я хочу мороженое, — хнычет она, как маленький ребенок.

— Детка, никакое мороженое не проложит свой путь в этот красивый ротик, пока мы не разберемся с тем, что произошло сегодня утром.

Нэд делает глубокий вдох и пристально смотрит мне в глаза.

— Нам и правда нужно сейчас все портить? Разве мы не можем сначала просто поесть?

— Нет, мы поговорим, все выясним, поцелуемся и потом отпразднуем все это мороженым.

— Ты портишь мне все веселье, — стонет она, откладывая ложки. — Ладно, но сначала я положу его в морозильник, чтобы не растаяло. — Я киваю и отпускаю ее, а сам прохожу в гостиную и устраиваюсь на диване. Оглядываю минималистическую комнату и задаюсь вопросом: «на что это похоже — быть Нэд?». Неужели она и правда играет на фортепиано или это просто для красоты?

— Я здесь, — ворчит она, занимая место на другой стороне дивана.

Я встаю и усаживаюсь рядом с ней.

— Знаешь, из наших типа «отношений» ничего не получится, если ты продолжишь сохранять между нами дистанцию, — с улыбкой говорю я. Она пытается сдержать свою, но я вижу, как у нее подрагивает уголки губ. — Что произошло? — тихо интересуюсь я.

Она делает глубокий вдох, и я вижу, что ей не хочется это обсуждать.

— У меня сердечная недостаточность. — Я резко перестаю дышать. Не знаю почему. С первой минуты после подписания контракта я знал, что Нэд нездорова, но сейчас, когда она произнесла эти слова, все стало таким реальным.

— Почему?

Нэд невесело смеется.

— Они не знают. Я молодая, здоровая и спортивная. Думаю, мне просто не повезло.

— А можно что—нибудь сделать? — с надеждой спрашиваю я.

— У меня необратимые повреждения сердца. Боюсь, что сломанное сердце невозможно починить. — Как будто я этого не знаю.

— Но должно быть что—то, что поможет сохранить тебе… — Я просто не могу закончить предложение.

— Это можно сделать. Врачи предложили провести пересадку сердца.

— Но это же отлично.

— Я отказалась.

— Я не понимаю?

— Пересадка сердца связана с определенными рисками. Мое тело может отвергнуть сердце, и я могу умереть на операционном столе. Даже если все закончится успешно, мне придется много поменять в жизни. Мне придется постоянно принимать таблетки, прекратить есть определенную еду и не перегружать себя физической активностью. К тому же, новое сердце не означает, что я проживу дольше. В каждом случае все по—разному. Это как бросить монетку в игровой автомат и ждать, какая комбинация выпадет.

— Вау, — говорю я, поняв, что она имеет в виду.

— Вот почему я игнорирую их звонки с того дня, как они узнали о моем состоянии, — тихо произносит Нэд.

— Как сегодня утром? — спрашиваю я. Она кивает. — Ты разозлилась, что я мог узнать, что ты отказываешься от лечения?

Она снова кивает.

— Я не хотела, чтобы ты осуждал меня, Коул. Я не выбирала такую жизнь; жизнь полную «может быть» и статистических вероятностей. Я не хочу зависеть от лекарств и менять свой образ жизни. Я люблю свою жизнь. Я хочу умереть, живя так, как хочу я. Никаких ограничений и правил, кроме моих собственных. — Впервые я вижу Нэд такой ранимой. Я даже не подозревал, что в ней есть и такая сторона. Странно, что мне не хочется убежать или заставить ее замолчать. Я хочу ей помочь. Но не могу. — Мне поставили диагноз два месяца назад. Врачи настоятельно советовали включить мое имя в список на трансплантацию, но я отказалась. Они также сказали, что я должна принимать кучу таблеток, если не собираюсь соглашаться с их предложением.

— И ты тоже отказалась.

Она кивает.

— Я знаю, большинство людей не поймет, почему я это делаю. Это, наверное, звучит неблагодарно, когда столько людей умирают, не имея возможности сохранить и продлить себе жизнь. Но я не могу. У меня была замечательная жизнь, о которой можно только мечтать, Коул. Мои родители самые милые люди в мире. Мне безмерно повезло и если я умру прямо сейчас, то умру самым счастливым человеком в мире. Я не хочу давать никому ложную надежду, что у меня есть шанс, а потом подвести их. Я не поступлю так со своими родителями. Не могу. Не поступлю так сама с собой. Я не могу изменить того, что умираю. — Она замолкает на секунду, чтобы немного успокоиться, — но я могу проконтролировать то, как проживу остаток жизни, не важно, сколько мне осталось.

Наконец, она прекращается говорить и просто наблюдает за мной. Я некоторое время пристально смотрю на нее, а потом киваю.

— Хорошо.

— Хорошо? — озадаченно спрашивает она.

— Если ты именно этого хочешь, то пусть так и будет.

— И ты не думаешь, что я веду себя эгоистично? — В этот момент по ее щеке скатывается первая слеза. Я придвигаюсь ближе и стираю ее подушечкой пальца.

— Ты шутишь? — шепчу я. — Ты самая храбрая женщина из всех, что я встречал. Ты восхитительная.

— Такая же храбрая, как твоя мама? — робко интересуется она.

— Может, даже храбрее, — честно отвечаю я.

По ее щекам начинают катиться слезы, и в этот раз я просто обнимаю ее руками и позволяю выплакаться на своей груди, не переживая о том, что на ней останутся мокрые пятна. Я молча позволяю ей выплакаться около пяти минут. А когда замечаю, что ее дыхание приходит в норму, шепчу ей на ухо:

— Теперь можно поесть мороженое.

В этот момент комнату наполняет самый божественный в мире звук — смех Нэд, и я улыбаюсь.

***

— Почему я только сейчас узнаю, как это вкусно? — говорю я, доедая свою порцию мороженого.

— Ты ведешь беззаботный образ жизни, мистер Коул, но к счастью для тебя я здесь, чтобы помочь тебе узнать о многом до моей незапланированной кончины. — Я замираю, а потом кладу пустую упаковку на кофейный столик. Забираю из рук Нэд ее мороженое и ставлю рядом со своим. А потом поднимаю ее за талию и пересаживаю к себе на колени. Она недоуменно смотрит на меня. Я обнимаю ее за талию и смотрю ей прямо в глаза.

— Теперь ты знаешь, что я поддерживаю твое решение. Как я уже сказал, ты невероятно храбрая. Но я не хочу больше слышать ничего о твоей смерти или кончине, — произношу я, поднимая брови. — Весь смысл твоего сопротивления в том, что ты выбираешь жить, поэтому больше никаких разговоров о смерти. Только не рядом со мной, поняла?

Она кивает.

— Хорошо, — говорю я, быстро целуя ее в губы.

— Ты знаешь, что каждый раз, когда целуешь меня, то грубо нарушаешь договор?

— Вообще—то, я думаю, что поцелуи и прикосновения — это нормально пока я в образе.

— Правда? А зачем тебе быть в образе, если кроме нас тут никого нет? — язвительно интересуется Нэд.

— Детка, у правительства везде есть уши, не стоит обманываться. Я должен находиться в роли постоянно, — говорю я, показывая в потолок. — У них есть камеры, много камер.

— Как знаешь, — хихикает она.

Я улыбаюсь и слегка сжимаю ее ягодицы. Она уже собирается возмутиться, но не успевает.

— Не думаю, что почувствовал что—то, кроме кожи. Кто—то сегодня надел стринги?

— Нет, — отвечает она, пожимая плечами.

— Знаешь, врать не хорошо, Нэд. Хочешь, чтобы я проверил?

— Я не вру. На мне сегодня нет стрингов. — Нэд встает и забирает пустые упаковки от мороженого. — На самом деле, на мне вообще нет трусиков. — С этими словами она направляется на кухню.

Думаю, у меня только что отвисла челюсть.

— Что?

— Нет. Трусиков. Что тут так сложно понять?

— Мне нужно доказательство!

— О, детка, разве ты не знаешь, что доверие — это залог хороших отношений. Тебе придется научиться доверять мне, когда я говорю, что на мне нет никаких трусиков. — Она подмигивает и исчезает на кухне.

Кажется, я только что почувствовал подергивание в штанах. Нэд Уотерс – маленькая дразнилка.

— Детка, думаю, пора мне познакомиться с твоими родителями, — кричу я.

Она мгновенно появляется в гостиной.

— Что?

— С твоими родителями, — медленно говорю я. — Думаю, пора с ними познакомиться. Смысл нашего контракта в том, чтобы сбылась мечта твоей мамы, но пока она единственная, кого я еще не встречал.

— Но мы не готовы, — с паникой в голосе отвечает она.

— Конечно же, готовы, — усмехаюсь я.

— Нет, не готовы, у нас даже не было репетиции. Мы недостаточно знаем друг о друге.

— Серьезно? Тебя зовут Нэдди Кара Уотерс, тебе двадцать пять лет, в следующем месяце исполнится двадцать шесть. Тебе нравится The Beatles, Джон Леннон и The Jackson Five, любимый цвет — зеленый, любимое мороженое — «Клубничное со сливками» из Бен и Джеррис, ты любишь брускетту и каннеллони, можешь читать на итальянском, засыпаешь до того, как заканчивается фильм, беспокойно спишь, у тебя есть придурочный бывший Джексон, странная лучшая подруга Мисти, ты живешь в отпадном пентхаусе в Нью—Йорке, делаешь украшения, в частности, кольца, имеешь пять фабрик, две в Америке, по одной в Великобритании, Индии и Швейцарии и, в перспективе, в Париже. — Она молча смотрит на меня, и я продолжаю. — Но главное, ты самый добрый человек из всех, кого я знаю. Ты ставишь нужды других впереди своих, ты очень верная. Ты не можешь долго злиться на людей, потому что испытываешь странное желание простить их, чего не понимаешь даже ты сама. Ты раздражительная и забавная, мужчины ни капельки не смущают тебя, кроме меня, потому что каждый раз, когда я оказываюсь рядом, ты краснеешь. — Она улыбается и краснеет. — Ты любишь свою работу, но больше всего — своих родителей. Твоя мама очень многое значит для тебя, и ты сделаешь все, чтобы видеть на ее лице улыбку. Ты прикусываешь нижнюю губу, когда нервничаешь, хихикаешь, когда флиртуешь и у тебя самый красивый смех из всех, что я слышал. Ну и, конечно же, ты носишь самые сексуальные стринги из всех, что я видел.

Когда я заканчиваю, она улыбается.

— Вечером я куплю билеты на самолет в Огайо. Тебе нужно собираться, мы вернемся в воскресенье вечером. — Она уходит в коридор, оставляя меня сидеть и улыбаться как придурка. Почему рядом с Нэд я забываю обо всем дерьме, которое происходит в моей жизни? Как ей это удается?

Глава 13

Бреннан

Нэд: Постарайся ничего не забыть!

Я: Серьезно? Ты что, принимаешь меня за женщину?!

Нэд: За мужчину!

Я: Очень смешно! Я, вообще—то, уже все собрал… кроме часов… о которых просто забыл… но это не считается!

Нэд: Ха—ха! Как я и думала.

Я улыбаюсь в телефон, а потом открываю дверь в свою квартиру. Заношу сумку обратно внутрь и, оставив ее на пороге, забегаю в спальню. Распахиваю дверцу шкафа и пытаюсь нащупать на верхней полке коробку. Хватаю ее и сажусь на кровать, а потом медленно поднимаю крышку. Первое, что я вижу — это фотографию мамы и меня. Я четко помню тот день. Мне было десять лет и меня только что не взяли в местную команду по бейсболу. Признаться, я и правда был ужасен, но отец думал, что будет лучше, если я займусь спортом, а не актерским мастерством. Несмотря на мой жалкий провал, мама все равно повела меня есть мороженое. Помню, она сказала, что нет такого понятия, как неудача; мы просто учимся, как добиваться цели и преуспевать. Никогда не забуду ее слов и вкуса мороженого с шоколадной крошкой. С улыбкой на лице прижимаюсь губами к фотографии. Я скучаю по тебе. Откладываю снимок и сосредотачиваюсь на том, за чем пришел. У меня не уходит много времени, чтобы найти часы, которые лежат в самом низу коробки. Поворачиваю их и вижу гравировку «Никогда не сдавайся, с любовью, мама ххх.». Поднимаю глаза к небу и шепчу: «Спасибо». Застегиваю часы на запястье и встаю. Складываю все обратно в коробку, прячу ее в шкаф и выхожу из квартиры.

Бросаю свою сумку в багажник машины Нэд и сажусь за руль. Она настояла, чтобы я взял ее машину, когда объявила утром, что купила билеты на самолет в Огайо. Тогда я еще не знал, что у нее Аudi ТТ. Эта девушка не перестает удивлять меня. Возможно, мне стоит уговорить ее добавить в договор пункт, что я буду постоянно водить эту малышку на время действия нашего соглашения.

Не ожидал услышать от нее, что она выросла в Огайо. Я почему—то думал, что она живет в Нью—Йорке всю жизнь. Наверное, мне еще многое предстоит узнать о Нэд.

Ставлю машину на подземную парковку, о которой мне до этого сказал Джеймисон, а потом захожу в лифт, набираю код, который Нэд заставила меня запомнить перед тем, как я ушел, и жду, когда откроются двери. Вешаю сумку на плечо, чувствуя странное волнение. Вскоре я оказываюсь возле двери в квартиру Нэд. Стучу три раза и жду, когда она откроет.

— Да, я тоже жду с нетерпением нашей встречи, — говорит она, распахивая дверь. Я недоуменно смотрю на нее, пока не замечаю телефон, зажатый между щекой и плечом. Нэд жестом показывает, чтобы я скорее заходил, и одними губами произносит «часы».

Я протягиваю руку и машу ею перед лицом Нэд.

— Да, я буду около полудня, — произносит она кому—то в трубку. Наверное, это один из ее родителей. «Хороший мальчик» шепчет она, а потом разворачивается и уходит в свою комнату. Я шлепаю ее по заднице, и она, вскрикнув, поворачивается и недовольно смотрит на меня. Я не могу сдержаться и начинаю тихо смеяться.

— Нет, мама, я в порядке. Думала, что в доме крыса, — говорит она, с прищуром глядя на меня. Я ухмыляюсь и захожу следом за ней в комнату.

На кровати лежит открытый чемодан, набитый аккуратными стопками вещей. Но, судя по всему, она еще не закончила собираться. Что еще ей нужно с собой взять? Я качаю головой, но Нэд только закатывает глаза.

— Знаю, но я хотела подождать, пока не пойму, что он тот самый парень и только тогда познакомить его с тобой и папой. Она пристально смотрит на меня. Я с любопытством наблюдаю за ней, понимая, что они ведут разговор обо мне. Интересно, что говорит ее мама. — Да, он точно приедет; обещаю, что вы увидитесь с ним завтра. Да, он замечательный, вы его полюбите. Его зовут Коул. Да, да, я знаю. Кстати, он только что пришел. Хорошо. Моя мама передает тебе привет.

— Привет, — с улыбкой отвечаю я.

— Он тоже передал тебе привет, мама. Теперь мне нужно закончить собирать вещи. Увидимся завтра. Передай папе мою благодарность и скажи, что мы увидимся с ним в аэропорту. Хорошо. Я тоже люблю тебя. Пока.

— Так значит я замечательный? — говорю я, подходя к ней с улыбкой во все лицо.

— Ну, я ведь не могла сказать какой ты на самом деле.

— Нет, я не принимаю этот ответ. Я видел твое лицо и обратил внимание на то, как ты смотрела на меня. Ты имела в виду каждое сказанное слово. Ты думаешь, что я замечательный.

— Ты замечательный, когда молчишь, — отвечает она, положив руки на бедра и подняв брови.

— Да? — ухмыляюсь я.

— Да.

— Я могу и помолчать, детка.

— Да, помол…

Я не даю Нэд возможности договорить и целую ее в губы, чувствуя, как она мгновенно поддается моему напору. Обнимаю ее за талию и нежно прижимаю к себе. Целовать Нэд становится для меня потребностью. Она уже привычно кладет руки мне на шею. Я нежно ласкаю ее губы своими, а потом медленно отрываюсь от нее.

— Видишь, я же говорил.

— Вы снова нарушаете условия договора, мистер Коул.

— Правила созданы для того, чтобы их нарушать. А теперь пошли, я помогу тебе сложить вещи, мне все—таки хочется успеть поспать сегодня.

— Очень смешно.

— Детка, ну правда. Мы уезжаем всего на одну ночь, не понимаю, почему ты так долго собираешься.

— Я должна убедиться, что все взяла. Если я что—нибудь забуду, то не смогу просто сбегать в магазин, чтобы купить это. Ближайший от дома родителей магазин находится в тридцати минутах езды.

— Вау.

— Вот именно, так что прекрати торопить меня.

— У тебя есть список?

— Да.

— Дашь посмотреть?

Она хватает с кровати листок бумаги и вручает его мне.

— Хорошо, значит, большая часть пунктов уже помечена галочкой. Осталось взять косметику, шампунь, зубную щетку и нижнее белье. Нижнее белье на мне, — гордо объявляю я.

— Как будто могло быть по—другому, — закатывая глаза, отвечает Нэд. Я быстро подхожу к своему любимому комоду и, выдвинув ящик, улыбаюсь.

— Значит так, думаю, нужно определенно взять красные, — говорю я, поднимая пару стрингов и бросая их в чемодан.

— Эй, ты не можешь их просто взять и бросить; вещи должны быть разложены аккуратно.

— Детка, если я начну аккуратно раскладывать твое нижнее белье, то мы никогда не закончим собирать чемодан. Так что ты выбираешь?

— Бросай их на кровать, я сама с ними разберусь.

— Мудрое решение.

Я выбираю еще четыре пары трусиков и бросаю их на кровать. Потом выдвигаю нижний ящик и обнаруживаю бюстгальтеры.

— Кто бы мог подумать, что собирать вещи – это так увлекательно. — Нэд не обращает на мои слова никакого внимания. Я роюсь в ящике, пока не нахожу подходящие по цвету лифчики. Закончив, кладу их на кровать, а сам сажусь рядом.

— Я почти закончила, — говорит Нэд, начиная складывать нижнее белье, которое я выбрал.

— Знаешь, у нас есть время, чтобы ты продемонстрировала мне, как ты в них смотришься, — произношу я, вертя на пальце одни из ее трусиков.

Нэд выхватывает их и кладет в чемодан, а потом хватает лист бумаги, и я с изумлением наблюдаю за тем, как она, прикусив губу, проверят все вещи по списку. Удовлетворившись, она застегивает чемодан и ставит его на пол. Открывает шкаф, достает из него что—то и исчезает в ванной комнате. Пока ее нет, я раздеваюсь до боксеров и устраиваюсь в ее кровати.

Наконец, появляется Нэд — в коротких шортах и топике. Эта девушка будет моей погибелью.

— Что ты делаешь? — смущенно спрашивает она.

— Лежу?

— Я имела в виду в моей кровати, Коул.

— Жду, когда ты придешь. Что еще я могу делать?

— Нет. Ты спишь в гостевой спальне.

— Ой, да ладно, мы ведь уже спали в одной кровати до этого.

— То была случайность, я уснула.

— Серьезно?

— Серьезно.

— Ну же, здоровяк, — говорю я, глядя на свои боксеры, — сегодня мы ей неинтересны.

Я встаю с кровати, краем глаза обращая внимание на то, как дергаются уголки ее губ. Медленно прохожу мимо Нэд, бурча, что она жестокая женщина. Она начинает смеяться и это, как обычно, самый прекрасный в мире для меня звук.

— Ты уверена, что не хочешь…

— Спокойной ночи, Коул, — обрывает она меня.

— Спокойной ночи, Нэд, — отвечаю я и направляюсь в гостевую комнату, где мне предстоит провести длинную и одинокую ночь.

***

Последние два часа я просто пялюсь в потолок не в силах заснуть. Наконец, сдаюсь и вылезаю из кровати. Иду на кухню и решаю попробовать, поможет ли мне ночной перекус.

— Тоже не можешь заснуть? — Я вздрагиваю от неожиданности.

— Хочешь, чтобы у меня был сердечный приступ? — спрашиваю я улыбающуюся Нэд, которая сидит на стуле.

— Думаю, из нас выйдет ужасная пара, если у обоих будут проблемы с сердцем. Поэтому нет, не хочу.

Я устраиваюсь напротив нее за столом, и Нэд подвигает мне чашку с попкорном.

— Ешь попкорн в такое время? — Она кивает.

— Сладкий или соленый?

— Сладкий.

— Ты девушка моей мечты. — Набираю полную пригоршню попкорна и запихиваю его в рот.

— Ты ешь, как парень.

— Я и есть парень.

— Тогда ты ешь, как свинья, — фыркает она.

— К твоему сожалению, я не обижаюсь на это, — говорю я и набираю вторую пригоршню попкорна.

— Так почему тебе не спится? — с любопытством интересуется она.

— Не имею понятия. Может, в предвкушении завтрашнего полета. Никогда не любил самолеты.

— Бреннан Коул боится летать?

— Черт, да. Я буду находиться в тысячах футах от земли, эта штука начнет падать и все…

— Ты не боишься летать, Коул. Ты боишься умереть. Сосредоточься на желании жить и тогда не будешь думать о том, что находишься высоко в небе. Все умирают, это неизбежно. Так зачем бояться того, чего невозможно изменить?

— Ты умеешь убеждать. Тебе стоило бы стать адвокатом.

Она улыбается, отчего у меня в животе начинают порхать бабочки.

— Может, и стоило.

— А теперь скажи мне, что не дает спать тебе?

Нэд делает глубокий вдох и с грустью смотрит на меня. Ненавижу это.

— Возможно, это последний раз, когда я увижу родителей, — шепчет она. Мне нравится, что она такая честная.

— Ты права. Возможно, но… это также может быть первый раз из многих. Я думал, что ты не боишься смерти?

— Нет. Я боюсь только напрасной траты времени.

— Почему ты думаешь, что можешь напрасно потратить время?

— Не знаю, просто есть столько всего, что я хочу сделать до… я хочу, чтобы мне хватило времени на все. — Я сажусь и пристально смотрю на нее какое—то время, а потом принимаю решение. Я не позволю ей напрасно потратить ни секунды, пока она все еще здесь, со мной.

— Подожди минуту.

— Куда ты собрался? — кричит он, когда я спрыгиваю с кровати и несусь в ее комнату.

— Не двигайся. — Быстро нахожу ручку, которую видел на комоде до этого, а потом пытаюсь найти бумагу. Выдвигаю несколько ящиков и, наконец, вижу блокнот с такими же листами, на которых был написан ее список.

Бегом возвращаюсь на кухню, сажусь и кладу ручку и бумагу на стол.

— Зачем это?

— Мы составим bucket list, — уверенно говорю я, хотя часть меня ненавидит саму мысль о том, что этот список вообще будет существовать.

— Что?

— Bucket list. Только не говори, что не знаешь, о чем я говорю.

— А должна?

— Боже. Как можно не знать, что это такое? Детка, тебе нужно почаще выходить в люди. — Она бросает в меня попкорн. Я подбираю его со стола и запихиваю в рот.

— Ну же, Эйнштейн, расскажи мне, что это такое.

— Это список вещей, которые ты хочешь сделать до того… до того, как у тебя больше не будет такой возможности. Ты составляешь список, а потом делаешь все, что в нем записала.

Нет пристально смотрит на меня, как будто пытается расшифровать мои слова.

— Мне нравится эта идея, — наконец, выдыхает она.

— Отлично, тогда давай начнем. Фантазируй, Нэд. Никаких бестолковых и непродуманных желаний. Это будет самый лучших из всех списков желаний.

— Хорошо, но сначала ты должен мне кое—что пообещать.

— Все, что угодно.

— Ты должен помочь мне закончить его, даже если я не успею… Я хочу, чтобы ты закончил его за меня. Пообещай мне, Коул.

— Обещаю.

— Спасибо. Хорошо, сначала я хочу прыгнуть с парашюта.

— Что?

— Ну же, Коул, это будет забавно.

— Я не стану прыгать с парашюта.

— Ты пообещал.

— Когда думал, что все будет происходить на земле.

— Ты и правда собираешься отказаться помочь мне исполнить свой bucket list?

— Детка, пять минут назад ты даже не знала, что это такое.

— А теперь знаю, и ты пообещал.

— Ладно, но тогда я сплю сегодня в твоей кровати.

— Нет.

— Я только что пообещал ради тебя выпрыгнуть с самолета, поэтому «нет» не принимается за ответ.

— Хорошо, — ухмыляется Нэд.

— И сотри с лица это самодовольное выражение, мы оба получили то, что хотели. — Она начинается смеяться, а я закатываю глаза. — Что еще? И пусть лучше это будет не связано с прыжками из самолета.

— Нет. Я хочу посетить Национальную галерею искусства⁹.

— Ничего получше нельзя было придумать?

— Прекрати жаловаться, это была твоя идея.

— Опять же, я думал, что все будет происходить на земле. Почему Национальная галерея искусства?

— Я всегда хотела сесть на самолет и посетить ее, но все никак не удавалось. Хочу изменить это.

— Номер два, Национальная галерея искусства. Следующий пункт?

Нэд нерешительно смотрит на меня, а потом все же говорит:

— Научиться плавать.

— Ты не умеешь плавать?

— Нет, я не хотела учиться.

— Почему нет?

— Мне не хочется говорить об этом, — тихо отвечает она. Я уже видел ранимую сторону Нэд и знаю, что она расскажет, когда будет готова.

— Ладно, номер три, научиться плавать. Что еще?

Она не отвечает, поэтому я поднимаю на нее взгляд. Нэд смотрит мимо меня со странным выражением лица.

— Нэд?

— Прости, — шепчет она, как будто я только что оторвал ее от важных мыслей.

— Номер четыре?

— Да. Я хотела бы подержать в руках ребенка, — медленно говорит Нэд. Я недоуменно смотрю на нее.

— Почему?

— У меня никогда не будет детей. Я раньше не думала об этом. Не была к этому готова. Но когда ты лишаешься такой возможности насовсем, то все меняется. Я знаю, что никогда не подержу в руках своего малыша и не услышу его первый плач. Но было бы хорошо представить себе, как это могло бы быть, хотя бы на минутку. Мне бы этого очень хотелось, — говорит она скорее сама себе, чем мне.

Мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы привести себя в чувство. Почему ее слова разрывают мне сердце? Почему мне хочется увести ее в соседнюю комнату и заниматься с ней любовью до тех пор, пока у нее не появится столько чертовых ребятишек, сколько ей хочется? Я бы сделал это для нее и прямо сейчас это меня совсем не пугает. Меня больше пугает то, что я никогда не смогу сделать этого для нее.

— Ты уверена, детка? — шепчу я.

Она кивает, сдержанно улыбаясь мне.

— Хорошо, — говорю я и записываю желание. У меня уходит пара минут на то, чтобы отключиться от нежелательных мыслей, и только после этого я снова смотрю на нее. Передо мной стоит храбрая Нэд. Она опять надела свою маску.

— Что—то еще?

— Да, у меня есть еще одно желание.

— Какое?

— Я хочу покататься на лыжах. — Я чуть не падаю со стула. — Хочу, чтобы мы покатались на лыжах. В память о твоей маме. Вот, чего я хочу. Это мое последнее желание.

Я понимаю, что между нами что—то меняется, но мне наплевать на это. Сейчас больше ничего не имеет значения.

— Хорошо. — Мне приходится крепко держать ручку, чтобы записать ее желание, после чего я вырываю лист и сворачиваю его пополам.

— Вот, — говорю я, отдавая его Нэд. — Начнем, как только вернемся из Огайо.

— Хорошо.

— Детка?

— Да?

— Пошли спать, — произношу я, зная, что сегодня больше не смогу ни о чем говорить. Я чувствую, как в воздухе витают изменения и понимаю, что Нэд тоже это чувствует. Я пока не понимаю, какие это изменения, и не уверен, что хочу. Мы беремся за руки и идем в ее комнату. Тихо ложимся в кровать. Ни один из нас не произносит ни звука, когда я прижимаю ее к своей груди и кладу на нее ногу. Ни один из нас не произносит ни слова, пока мы слушаем наше дыхание в ночной тишине. Также молча мы засыпаем. Мы оба не говорим ничего и в то же время все.

Глава 14

Бреннан

Дзинь, дзинь. Дзинь, дзинь.

— Нэд, — ворчу я. Она игнорирует меня. Дзинь, дзинь. Дзинь, дзинь. — Нэд, выключи его. — Она, наконец, медленно поднимает голову с моей груди.

— Что такое?

— Твой дурацкий телефон. Выключи его.

— Выключись, — бурчит она. Я улыбаюсь.

— Не думаю, что это сработает, детка.

Нэд недовольно вздыхает и, продолжая прижиматься ко мне, пытается дотянуться рукой до телефона, который она не может видеть, потому что у нее закрыты глаза. Дзинь, дзинь. Дзинь, дзинь. Я сажусь и хватаю мобильный, а потом обратно ложусь и отдаю его ей.

— Зачем, черт возьми, Утырсон звонит тебе, — я замолкаю, пытаясь разглядеть время на ее телефоне, — в пять часов утра?!

— А мне откуда знать, — раздраженно отвечает она и отвечает на звонок. — Да, Джексон? — сонно говорит Нэд в трубку. С утра у нее такой сексуальный голос, но это не отменяет того факта, что это придурок только что разбудил меня. — Да, я все еще сплю. Да, я лечу в Огайо. Как ты об этом узнал? Ах да, Мисти. Нет, самолет в десять. Нет, ты же не знал.

— Не знал или специально разбудил нас так рано? — недовольно говорю я. Нэд предостерегающе смотрит на меня.

— Прости, это Коул. У него скверное настроение, потому что твой звонок разбудил его.

— Совершенно верно, черт возьми.

— Коул, — восклицает Нэд. — Прости, Джексон, да, я лечу к родителям. Да, Коул со мной. Послушай, мне не хочется быть грубой, но не могли бы мы продолжить разговор, когда я вернусь завтра вечером? У меня была тяжелая ночь, я устала и хочу поспать еще пару часов. Да, да, хорошо. Тогда увидимся, когда я прилечу обратно. Спасибо. Ты тоже, пока. — Наконец, она вешает трубку.

— Что ему было нужно?

— Джексон хотел пожелать мне хорошего полета. Он думал, что я купила билеты на ранний рейс, и хотел успеть застать меня до того, как это станет невозможным.

— Зачем ему желать тебе хорошего полета?

— Он мой друг Коул и просто пытается быть вежливым и милым.

— Как скажешь.

— А теперь давай еще поспим, — стонет она.

— Хорошо, но больше никаких телефонных звонков.

— Что?

— Больше никаких телефонных звонков. Я не хочу видеть входящих от Утырсона или какого—то другого придурка. Через несколько часов у нас будут маленькие каникулы, поэтому мы заключаем сделку. Никаких телефонных звонков до самого возвращения.

— Я не против, — пожав плечами, говорит Нэд. — У меня есть кому следить за делами в мое отсутствие, поэтому я даже и не ожидаю никаких звонков. А что насчет тебя, плейбой? Твои девушки смогут подождать до твоего возвращения? — язвительно интересуется она.

— У меня нет девушек. Ты первая.

— Пфф.

— Я серьезно, у меня не было женщины с тех пор, как я подписал твой договор. А когда я попытался его нарушить, у меня все равно ничего не получилось.

— Уверена, у тебя будут для этого и другие возможности.

— Ты права. Я тут давеча встретил очень сексуальную цыпочку — ее зовут Лоррейн. Мы спали с ней до этого, и она предложила мне себя практически на блюдечке. Я сказал ей, что у меня есть девушка.

— Правда? — потрясенно смотрит на меня Нэд.

— Правда. Мои глаза смотрят только на тебя, Нэд, — шучу я, щелкая ее по носу. — А теперь давай уже поспим, а то скоро зазвонит будильник.

— Да, давай.

— Я чувствую, что ты улыбаешься возле моей груди, Нэд.

— Да, потому что ты, наконец, выполнил условие договора, и мне не пришлось принуждать тебя к этому.

Я делаю глубоких вдох и закатываю глаза.

— То, что я отказал Лоррейн не имеет никакого отношения к договору, Нэд. Если ты еще не поняла, я всегда делаю то, что, черт возьми, хочу, детка. А. Теперь. Давай. Спать.

***

Я сижу в самолете с закрытыми глазами. Мы вот—вот взлетим, и я мысленно молюсь, надеясь, что большой парень на небесах меня слушает. Взлет — это самое худшее.

— Коул, — шепчет Нэд. Я не обращаю на нее внимания. — Коул, открой глаза. — Я открываю. — Посмотри на меня, — спокойно говорит она. Я поворачиваю голову в ее сторону. — Не нужно бояться. Помни, ты не можешь избежать предначертанного, поэтому открой свои чертовы глаза и наслаждайся жизнью. Разве это не замечательно? Лететь над облаками, как птица, наслаждаясь красотой окружающего мира? Знаешь, сколько людей хотели бы сейчас оказаться здесь, но не могут? Это же невероятно, Коул, и мы проживаем этот момент вместе.

Я улыбаюсь, когда она произносит последние слова.

— Коул, — зовет меня Нэд.

— Да?

— Посмотри, — она показывает в иллюминатор. — Все закончено, мы в воздухе. — Нэд права. Она заговорила меня, что я даже не заметил, как мы взлетели.

— Спасибо, — шепчу я, переплетая наши пальцы.

— Всегда пожалуйста.

— Расскажи мне об Огайо.

— Что ты хочешь знать?

— Все? Я хочу знать, каково тебе было жить и расти там.

— О, это было прекрасно. Мама и папа до сих пор живут в доме, в котором я выросла. Он расположен в маленьком городке Блу—Крик, в котором только дома, холмы и прекрасная зеленая трава. Ближайший магазин находится в тридцати минутах езды. Как видишь, это довольно уединенная местность.

— Совсем не похожая на Нью—Йорк?

Нэд рассмеялась.

— Совсем. Мне кажется, у моих родителей закружилась бы голова от Нью—Йорка. Им нравится их размеренный образ жизни.

— А тебе не нравился?

— Нет, нравился. У меня было самое лучшее детство, — говорит она с блеском в глазах. — Но я знала, чего хотела и понимала, что для этого нужно уехать из Огайо. Я покинула наш городок, когда мне было девятнадцать, и добилась всего сама.

— Вау, тебе, наверное, было страшно?

— Поначалу да, но ко всему привыкаешь. К тому же, я очень хотела, чтобы у меня все получилось. Тем не менее, мне нравится возвращаться обратно, в родные пенаты, где все друг друга знают. Где все живут, как одна большая… семья. Я скучаю по этому.

— Могу себе это представить.

— В Блу—Крик не особо много развлечений, поэтому приходится веселиться как можешь.

— Как думаешь, твои родители когда—нибудь захотят переехать?

— Нет, они прочно осели в Блу—крик. Мама и папа всегда этого хотели: вырастить детей, вместе состариться и умереть. План кажется простым, но иногда простота — это хорошо.

— Иногда простота — это идеально.

— Точно. А как насчет твоего детства?

— О, у меня было отличное детство. Мои родители были замечательными. Мы с Лайлой не променяли бы его ни на что другое. Отец много занимался со мной, учил меня кататься на велосипеде, брал с собой на рыбалку, играл в баскетбол. Для своего возраста он был очень крепким парнем. Иногда я незаметно подглядывал за ним. Мы с Лайлой были убеждены, что он вампир… потому что не старел. Естественно, мы так и не увидели, как он пьет кровь, а с годами время перестало щадить его, и наша теория оказалась несостоятельной.

— А что насчет твоей мамы?

— Мама была идеальной. Знаю, это невозможно, но она была. Мама дарила мне такую любовь, о существовании которой я даже не подозревал. Она никогда не кричала и не злилась на меня. Неважно, сколько раз я оступался или у меня что—то не получалось. Она всегда продолжала говорить мне, что я справлюсь.

— Судя по всему, она была и правда идеальной.

— Да. Но все изменилось, когда она умерла. Отец изменился. К этому времени Лайла уже переехала с Джейми в Нью—Йорк и остались только я, мама и папа. Когда она умерла, из дома тоже ушла жизнь. Она забрала с собой все счастье. Отец был очень зол. Он обвинял во всем ее. То он любил ее больше жизни, а теперь ненавидел до смерти. Я не смог терпеть, что он плохо говорил о ней, Нэд, потому что для меня она была идеальной. Я не мог позволить ему омрачать память о ней. Поэтому через год после смерти мамы я уехал и больше никогда не возвращался домой.

— Ты с ним хотя бы разговариваешь?

— Иногда, но это всегда плохо заканчивается.

— Мне кажется, что ты замечательный, — шепчет она.

— Почему?

— Посмотри, что ты делаешь для меня, Коул.

— Ты мне за это платишь, Нэд.

— Мы оба знаем, что деньги не имеют к этому отношения. — Она права. — Ты хороший человек, Коул. Мне повезло, что я повстречала тебя. Наверное, мне стоит добавить в список желаний еще один пункт — «встреча с Коулом» — и поставить напротив него галочку.

— Если бы в твоем списке желаний был я, то остальное тебе даже не потребовалось бы, — шучу я.

— Обязательно нужно все портить? — смеется Нэд.

— У нас у всех свои роли, детка.

— Да, это правда, — с улыбкой говорит она, а потом отворачивается и смотрит в окно. Я сжимаю ее ладонь, надеясь, что она поймет, как много, на самом деле, ее слова значат для меня.

Глава 15

Бреннан

Я солгу, если скажу, что предстоящая встреча с отцом Нэд не заставляла меня нервничать. Через час и сорок пять минут мы, наконец, стоим возле Международного аэропорта Цинциннати – Северный Кентукки в ожидании его приезда.

— Дом твоих родителей далеко отсюда? — спрашиваю я, убирая чемодан Нэд с дороги, чтобы пропустить пожилую даму.

— В полутора часах езды.

— Серьезно?

— Да, я же говорила тебе, что это глухой городок. Не переживай, ты можешь поспать в машине, — хихикает она. Да, наверное, могу. — Папочка! — неожиданно вскрикивает Нэд и бросается в объятия высокого мужчины с седыми волосами. Он немного ниже меня, но очень крепкий. Я бы побоялся вступать с ним в схватку, даже несмотря на его солидный возраст. При виде Нэд на его лице расплывается огромная улыбка. Он крепко прижимает ее к себе, но через несколько секунд отстраняется и его глаза, такого же карамельного оттенка как у Нэд, пристально изучают ее.

— Как у тебя дела, Тыковка?

— Нормально. Ты хорошо выглядишь. Все еще сам рубишь дрова для камина? — смеется Нэд. Она выглядит такой расслабленной.

— Конечно. Боже, я так скучал по тебе.

— Я тоже. Я хочу кое с кем тебя познакомить. — Нэд берет отца под руку и тянет его ко мне. — Папа, это мой парень, Коул. Коул, это мой папа.

Я протягиваю ему руку, но, к моему удивлению, он обнимает меня, несколько раз хлопает по спине и только потом отпускает.

— Рад познакомиться с тобой, сынок. — Его теплый взгляд напоминает мне о том, как раньше смотрел на меня отец. Это было давным—давно.

— Я тоже, сэр.

— Что ж, давайте положим ваши вещи в машину, нам еще далеко ехать, — говорит он, забирая чемодан у Нэд. Она оборачивается и улыбается мне, а потом снова сосредотачивает все свое внимание на отце.

— Как у тебя дела на работе?

— Неплохо, Тыковка. На прошлой неделе Старый Билл ушел на пенсию, и мы взяли на его место нового человека. Ты знаешь старшего сына Салли, Филиппа?

— Да, — отвечает Нэд.

— Пока что он работает довольно медленно, но скоро я начну его подгонять. В прошлом месяце его бросила жена с детьми, и бедный парень пытался покончить жизнь самоубийством. Ему нужно немного помочь, но я не могу быть мягок с ним слишком долго.

— Папа работает управляющим в «Невилле», самом большом в округе магазине. Он сам добился этой должности, — с гордостью говорит Нэд.

— Круто, — отвечаю я.

— А начинал с уборщика. — С этими словами отец Нэд берет мой чемодан и ставит его в кузов темно—синего пикапа. Как только мы садимся в машину, Нэд берет мою руку, сжимает ее, а потом отпускает. Я знаю, что она благодарит меня за то, что я поехал с ней. Я улыбаюсь и перевожу взгляд на ее отца, который продолжает рассказывать свою историю. — Это было нелегко. Джонни, тогдашний менеджер — Господи, упокой его душу — был очень строг со мной, но вместе с этим он был самым добрым человеком из всех, кого я знаю. Он научил меня всему, а я продолжаю передавать его знания новому поколению.

— А что вы продаете? — с любопытством спрашиваю я.

— Все: еду, инструменты, одежду, товары для садоводства.

— Круто.

— А чем занимаешься ты?

— Я актер, сэр.

— Зови меня Эдди, сынок. Значит, когда—нибудь мы увидим тебя на большом экране?

— Надеюсь на это.

— Если ты хочешь именно этого, то добивайся. Не позволяй никому отговаривать себя. Я прав, Тыковка?

— Да, — кивает Нэд.

— Спасибо, — задумчиво отвечаю я.

— Твоя мама с таким нетерпением ждала тебя. Ты же знаешь, в какое она приходит оживление, когда ты в городе. Мне кажется, ей просто нравится готовить кому—то еще, кроме меня.

Нэд смеется.

— Я скучала по ней и по ее готовке.

— Ей будет приятно это услышать. Надеюсь, ты готовишь своему парню?