Любимая игрушка Зверя

Глава 6

Снаружи паб «Питбуль» не производит впечатление элитного закрытого клуба. Затемненные стекла на окнах, тяжелые стальные двери, будто нерушимые врата, охраняющие вход в банковское хранилище. Крепкие парни в роли охранников.

Возможно, это и могло бы натолкнуть на определенные подозрения, однако сейчас все можно легко списать на особенности модного и оригинального дизайна.

Крутые автомобили останавливаются на парковке перед заведением. В марках машин я не разбираюсь, но даже без специальных познаний легко понять и оценить высокий уровень.

Неоновая вывеска ослепляет, а эмблема с оскалившейся собачьей пастью пробуждает суеверный ужас.

Будь у меня выбор, я никогда бы сюда не зашла. Интуитивно улавливаю мрачную и тяжелую энергетику. Даже дышать здесь тяжело.

Внутри все гораздо страшнее и хуже. Когда Миша достает и показывает черную пластиковую карту с эмблемой «Питбуля» стоящим на входе охранникам, я очень надеюсь, что нам откажут в пропуске, завернут и пошлют на все четыре стороны.

Увы, моим мечтам не суждено сбыться. Нам улыбаются и приглашают пройти вглубь. Стальные врата разъезжаются с хищным скрежетом, точно впускают нас в логово диких зверей. Никакой ошибки. Мы желанные гости.

На первом этаже ситуация обстоит весьма прилично. Бар. Столики. Люди в основном заказывают напитки. Но мы практически сразу опускаемся по лестнице вниз и попадаем в самое сердце преисподней, иначе подобное помещение не назвать. Подвал, где льется рекой алкоголь и… кровь. Одни люди калечат друг друга на ринге, большинство же делает ставки: кто, кого, как именно, как быстро, сколько протянет.

Я попадаю в запретный мир. Жуткий. Грязный. Попирающий нормы морали и права. Здесь своя особая справедливость, и вершит ее только грубая сила.

Запах дорогих духов забивается в горле. Сигаретный дым выедает глаза. Густые пары кальяна возносятся к потолку. Алкоголь льется рекой. От легких коктейлей до самых крепких напитков.

– Бей! Бей! – дикие вопли оглушают. – Добивай эту мразь! Чтоб не встал! Урой ублюдка! Размажь его! Да! Черт дери! Да! Так!

Атмосфера накалена до предела. Разнузданность. Разврат. Порок завладевает каждым из присутствующих здесь, подчиняет волю темноте. Люди впадают в неистовство, глядя, как два мужика изо всех сил молотят друг друга кулаками на бойцовском ринге.

Просторное помещение битком наполнено посетителями, забито до отказа. В самом центре возвышается масштабный помост, окруженный металлическими прутьями, между которыми натянута железная сетка. Это место щедро освещается прожекторами, чтобы ни один зритель ничего не упустил, насладился представлением сполна.

Толпа безумствует. Некоторые гости заведения упражняются в остроумии, стараясь выдумать особенно хлесткий возглас, сдабривают речь отборными ругательствами, сальными шутками. Большинство же попросту орет во всю мочь. Улюлюканье почти перекрывает жесткую ритмичную музыку, играющую на фоне развернувшегося действа. Бурные овации раздаются при каждом удачном ударе. Никто не сдерживает эмоций.

– Нравится? – интересуется супруг. – Я давно такого драйва не ощущал. Так и тянет броситься туда, прямо на ринг.

Меня тоже тянет: броситься наутек. Удрать. Помчаться на выход. И чем скорее, тем лучше. Никак не могу привыкнуть к этому странному месту.

А Миша ведет меня вперед, приглашает присесть за стол. Пожалуй, это хороший стол. И место выгодное, удобное. Наверное. По здешним меркам. Не слишком близко к рингу, но и не очень далеко, примерно в среднем круге.

Пол формируется из нескольких ярусов, расположенных на разных уровнях. Чем ближе к сцене, где ведется бой, тем ниже ярус. Своеобразная иерархия.

Между столами быстро перемещаются официантки с подносами. Эффектные девушки в микроскопических обтягивающих платьях, едва способных прикрывать грудь и попу одновременно. Они дефилируют на высоченных каблуках и при этом умудряются ловко обслуживать клиентов, оперативно принимая и доставляя заказы.

Публика тут собирается разношерстная. Мужчины преимущественно громадные амбалы и мордовороты, пугающие громилы, которых никто бы не захотел повстречать в темном переулке. Им без всякого грима и подготовки можно сниматься в кино про «лихие девяностые». Бандиты, причем эталонные. А девушки выглядят куда приятнее. Есть совсем молодые, юные и свежие. Надеюсь, им хотя бы восемнадцать лет исполнилось. Возраст не всегда можно определить, если судить по внешности. Но в основном я замечаю женщин моего возраста и даже старше, кто-то выглядит довольно просто и обычно, а кто-то прокачал себя по максимуму под стать моей бывшей однокласснице Наташе. Всех дам объединяет единственная черта – хищное выражение лица.

Ощущаю себя чужой на празднике жизни. Я тут как инородный элемент. Поражает, как женщины неистовствуют не меньше мужчин, хлопают в ладоши, наблюдая за кровавым избиением, еще и кричат от восторга.

Я вообще на ринг смотреть не могу. Багровые брызги, разлетающиеся во все стороны, не вызывают у меня никакого воодушевления. Не выношу вида крови, не могу совладать физически: сильнейшая тошнота накатывает в момент.

– Это что, и есть твоя идея? – спрашиваю Мишу. – Ставки на бои без правил? Своего рода тотализатор?

– Не угадала, – широко ухмыляется.

– Неужели? – хмурюсь. – А что тут еще можно делать? Лишь деньги на ветер спускать, пытаясь угадать, чья возьмет. Признавайся, какого бойца выбрал?

– Себя, – выдает коротко.

Впечатление, точно удар пришелся прямо в грудь.

– Это плохая шутка, – отвечаю медленно.

– Это не шутка.

– Что? – выдаю пораженно. – Ты… Ты с ума сошел?

– Совсем не веришь в меня? – криво усмехается.

– В смысле – не верю? – поражаюсь. – Я…

Мой голос тонет в протяжном реве гонга, знаменующем об окончании боя.

Неистовые вопли. Громовые овации. Дикий визг. Свистки. Ор поднимается до небес.

Тянет уши ладонями зажать, лишь бы этого всего не слышать. А через несколько минут мимо нашего столика проносят носилки с проигравшим бойцом. И, судя по его состоянию, проиграл он уже навсегда. На этом бедняге живого места не найти, даже смотреть на него больно. Сомневаюсь, будто можно кого-то спасти при таких чудовищных ранениях.

Вздрагиваю и отворачиваюсь. Бросаю взгляд на победителя, который буквально ревет от собственного торжества. Бьет себя кулаками по груди. Животное. Ничего человеческого в нем нет.

Меня передергивает от волнения.

– Миша, – беру мужа за руку, выразительно сжимаю. – Я не хочу твоей смерти. Нужно быть психом, чтобы выйти на этот ринг.

– Думаешь, я настолько простая мишень? Легкая добыча? – посмеивается. – Да я кому угодно тут зад надеру. В два счета. Вот увидишь.

К нашему столику подсаживается приятель супруга. Тот самый Колян. Узнаю его сразу. Лицо запоминающееся, кирпича просит. Наверное, поэтому у него такая кличка: «Коля-Кирпич». Среднего роста парень, сбитый, крепкого телосложения. Глазки вечно бегают, суетятся, воровато поглядывают по сторонам. Моментально становится понятно, что их обладатель только и рыщет, чего бы стянуть.

– Привет, Мишаня, – узкие губы растягиваются в змеиной улыбке. – Иришка. Рад вас тут видеть.

Мужчины жмут руки, а на меня еще сильнее тошнота накатывает. Никак не могу прийти в себя от недавних заявлений.

Бои без правил. На смерть. Настоящая бойня. Развлекуха для конченных отморозков. Мой муж и правда собирается принимать участие в этом кровавом цирке?

– Миша, ты этого не сделаешь, – говорю прямо.

– В смысле, Ир? – изумляется. – Даже шанса мне не дашь? Посмотри сперва, потом отчитывать будешь.

– Посмотреть? – усмехаюсь, еле сдерживаю истерику. – На что посмотреть-то? Как тебя убивают?

– Я хулиган от природы, – бросает он. – Разве забыла, какие номера в школе откалывал? Да никто не рисковал со мной закуситься.

– Господи, Миша, – мучительно хочется взвыть. – То школа была, молодые ребята. А здесь просто звери. Они же совсем бешеные. Сам не видишь? Их наркотой накачивают.

– Нет у нас никакой наркоты, – моментально встревает в разговор Колян. – Все чисто и натурально. Без запрещенных веществ.

Ну, конечно. Что еще он скажет? Только продолжит пудрить мозги.

– Я всегда спортом увлекался, – говорит муж.

– Это не спорт, – отрезаю.

– Ты не хочешь, чтобы я деньги зарабатывал? – хмурится. – Не пойму. Нравится все одной вытягивать или как?

– Я не хочу стать вдовой.

Поднимаюсь. Нужно выйти. Срочно. Умыться ледяной водой, привести себя в чувство, угомонить разбушевавшиеся эмоции. В противном случае сорвусь и лично этого Коляна придушу, без всяких рингов прямо тут разделаю.

– Скоро вернусь, – обещаю коротко и отправляюсь искать дамскую комнату.

Официантка показывает, в каком направлении идти. Следую по указанному пути, открываю дверь с соответствующим значком и застываю в проеме.

Очередное потрясающее открытие. Туалет здесь общий. Гендерно-сбалансированный, вероятно, согласно последним тенденциям равноправия полов.

А еще тут намечается очередь. Штук десять здоровяков и две женщины. Все пребывают в алкогольном опьянении разной степени тяжести.

– Какая детка, – присвистывает ближайший ко мне амбал. – Сладкая конфетка. Давай договоримся, угощу тебя леденцом.

Женщины заходятся в приступе хохота. В тот же момент со стороны запертых кабин доносится характерный стон. Там сексом занимаются, что ли?

Зайду позже. Черт, нет. Я вообще сюда не зайду.

Захлопываю дверь и вылетаю из туалета, точно пробка из бутылки игристого вина. Мчусь обратно, но путь мне преграждают разборки. Посреди коридора громилы начинают выяснять, кто кого сильнее уважает. Один пихает другого. Завязывается потасовка.

Я вжимаюсь в стену, не представляя, как безопасно обойти этих мужиков. Они уже пускают в ход кулаки. Зажмуриваюсь при каждом звуке удара.

Боже, тут и мне врежут. Пусть случайно, но приятного мало. Зашибут и затопчут, вряд ли заметят. Продолжат дальше друг друга месить. Ситуация явно накаляется. И никакой охраны нет. Элитное место, вот уж точно. Общий туалет. Безопасность на нуле.

И тут появляется он. Приходит с противоположной мне стороны. Возвышается над всеми остальными. Как скала. Как мрачная статуя.

Нас разделяют люди. Жесткая потасовка. Но создается впечатление, будто ничего этого нет. Вообще. Совсем. Только я и этот странный мужчина. Пугающий незнакомец.

У него глаза цвета надежды. Зеленые. Ядовитые. А я, наивная, даже не подозреваю, что встретила свое проклятие. Вечное.