Истинная-2. Любить невозможно уйти

35.

- Занят? - Мейсон усмехнулся. - Занят тем, что пытаюсь не утонуть в дерьме, которое сам же и натворил? А вы, оказывается, в это время строите свою маленькую ячейку общества, даже не сказав мне?

- Не говори так, Мейсон, - вступился Алекс. - Мы переживали за тебя, просто хотели дать тебе время. И да, мы счастливы вместе, и хотели бы разделить это счастье с тобой, но ты сам отдалился от всех.Друг был прав.- Ладно уж заходите, расскажете как докатились до этого, - проворчал Мейсон.

И тут его взгляд упал на слегка округлившийся живот сестры.Мейсон замер, словно пораженный молнией. Слова застряли в горле, а в голове закружился вихрь из догадок и невысказанных вопросов. Он переводил взгляд с живота сестры на сияющие лица Алекса и ее самой, и наконец, выдавил из себя:- Это то, о чём я думаю?

- Мы ждем ребенка, Мейсон.В комнате повисла тишина, которую нарушали лишь тихие вздохи. Мужчина чувствовал, как внутри него борются противоречивые чувства: удивление, смятение, радость и, возможно, даже легкий укол зависти.

Мейсон никогда не представлял себя в роли дяди, а уж тем более, что это произойдет вот так, внезапно и без предупреждения. Они все понимали, что их жизни неизбежно изменятся с появлением ребенка, но это не повод для обид, а шанс стать ближе и создать новую главу в их семейной истории.

Глядя на их счастливые лица, мужчина понял, что должен отбросить все свои сомнения и просто порадоваться за них.- Ну что ж, - наконец сказал он, стараясь придать своему голосу непринужденность. - Поздравляю. И проходите уже, нечего на пороге стоять. Рассказывайте всё по порядку.Мейсон посторонился, пропуская пару в гостиную.

Когда вторая бутылка коньяка подходила к концу Алекс рассказал всё, что произошло с того момента, как Мейсон попросил его связаться с Синди и до сегодняшнего дня.- Значит к тому, что вы сблизились косвенно приложил руку я, - произнёс мужчина поднимаясь, -Что ж, жизнь полна сюрпризов.

- Да, произнес Алекс, если бы Эмили не сбежала в тот вечер, неизвестно как бы всё сложилось.Блэквуд отвернулся от них подойдя к окну и сжал стакан в руке до такой степени, что он треснул.Осколки поранили его руку, но он словно не замечал этого.

Синди и Алекс переглянулись.- Старик, ты до сих пор страдаешь по ней?- спросил мужчина.- Каждую грёбаную минуту, моей грёбаной жизни, не проходит ни секунды, чтоб я не думал о ней и не жалел о том, что натворил.

Блэквуд разжал руку и осколки с тихим звоном посыпались на пол. Он повернулся к ним, на лице застыла гримаса боли, смешанная с отчаянием. Кровь стекала по руке, капая на дорогой ковер, но он не обращал на это внимания.

- Девять месяцев я живу в аду. Эмили была моей жизнью, моим светом, но я этого не понимал. А теперь словно всё утратило смысл и мир померк. Я не вижу больше ничего вокруг.Я так кичился своей свободой, а теперь от этого тошно.Я совершил ошибку, глупую, непростительную ошибку, и потерял её навсегда.

Синди поднялась, подошла к нему, взяла его руку и повела к дивану.- Давай я помогу, - сказала она тихо, - Алекс принеси аптечку из бара.Блэквуд вздрогнул от прикосновения, словно очнулся от глубокого сна. Он взглянул на Синди, потом перевел взгляд на Алекса.

- Я не заслуживаю вашей заботы, - пробормотал он, отворачиваясь. - Мне нужно было думать головой раньше.- Прошлое не изменить, - сказал Алекс, - но можно попытаться исправить настоящее.

Блэквуд позволил им обработать рану, его взгляд оставался отсутствующим. Когда Синди закончила, он опустился на диван, закрыл лицо руками и зарыдал, как ребенок. Тяжелые, сдавленные рыдания сотрясали его плечи. Алекс и Синди молча переглянулись, чувствуя себя неловко в этой сцене чужого горя.

Они понимали, что стали свидетелями момента уязвимости, который Блэквуд никогда бы не позволил им увидеть в обычных обстоятельствахВ этот вечер они ощутили, как рушится стена между ними.