Любовница по ошибке

Глава 9

Шарлотта сидела в лучах позднего утреннего солнца, письма Бэя лежали у нее на коленях. Он не пришел прошлой ночью, хотя она надела одно из самых вызывающих платьев Деб и ждала его, придав лицу самое дерзкое и игривое выражение. Его слуга, Фразьер, рыжий задиристый коротышка, лично передал извинения Бэя, твердо глядя ей в глаза, а не на грудь. Потом он отправился на кухню навестить миссис Келли. Судя по количеству проведенного там времени, он все, до мельчайших подробностей, узнал о злосчастной попытке бегства с Джейн-стрит. И о том, как его зловредный майор связал любовницу и потчевал ее малиновым муссом. Шарлотта ощутила непривычно болезненное томление. Она понимала, что ей не должно нравиться это пленение, но ощущение предательски нарастало в ней.

Раз так, она решила и дальше терзать себя, читая, любовные письма Бэя Деборе. Ладно, пусть не совсем любовные письма, скорее, их можно назвать похотливыми, полными вожделения посланиями. Всего их было двенадцать, по два письма каждую неделю, проведенную вдали от нее. Рубиновое ожерелье она отложила на конец, словно последнюю засахаренную розу на шоколадном торте.

Она разложила письма в порядке их написания. Похоже, Бэй был аккуратен и методичен, датируя каждое послание, и почерк у него был вполне разборчив. Она откинулась на спинку металлической садовой скамейки и развернула листок, пытаясь не обращать внимания на шум за кирпичной стеной. Новый сад был разбит прямо перед соседней дверью, рабочие сажали уже подросшие деревья и цветущие кусты. Кто-то тратил солидные суммы, чтобы сад выглядел так, словно был разбит и благоустроен много лет назад. Чуть раньше Шарлотта наблюдала за их работой с балкона и в ужасе увидела, как один из работавших снял рубашку, обнажив большой черный крест, вытатуированный на загорелом плече. Итого за всю жизнь она видела всего двух джентльменов без рубашки, а ведь провела на Джейн-стрит всего четыре дня. Кто знает, что она увидит — и сделает — дальше? Залившись краской от собственной дерзости, она принялась читать.

«Божественной Деборе.

Два дня назад я в добром здравии прибыл в этот древний особняк. Полагаю, что ты, девушка из Дорсета, чувствовала бы себя здесь, как дома. Лужайка перед домом — это расстилающийся перед тобой океан, усеянный белыми «барашками». Всегда хорошо возвращаться домой, хотя вынужденный отказ от твоего общества лишает меня сил.

Бабушка моя, как ты сама понимаешь, очень слаба. Ведь ей девяносто пять, но когда ее спрашивают о возрасте, она отвечает, что ей не больше восьмидесяти. Доктор не дал мне ни малейшей надежды на ее скорое выздоровление, так что я должен просить тебя проявить терпение. Я не знаю, когда смогу вернуться наДжейн-стрит, но надеюсь, ты уже обосновалась там. Миссис Келли и Ирен получили указания исполнять любое твое желание. Если тебе потребуется мужская помощь, мой старый ординарец Ангус Фразьер в полном твоем распоряжении. Просто попроси миссис Келли послать за ним.

Я постоянно думаю о твоем прелестном ротике, Деб, о пухлых и спелых губках цвета нежнейших розовых лепестков. Ты бывала жестока со мной неделями, не позволяя даже самые целомудренные поцелуи. Уверяю тебя, когда ты наконец окажешься в моих объятиях, ни о каком целомудрии и речи не может быть.

Остаюсь твой самый покорный и пылкий слуга,

Бэй».

Шарлотта смахнула со щеки слезу. Деб не заслуживает такого письма. В нем наилучшим образом проявился весь Бэй — поэт и прагматик в одном лице. Шарлотта сунула письмо в карман серого, невзрачного платья. В качестве уступки Бэю она оставила чепец в ящике комода. Волосы, еще хранящие аромат лимонного мыла, беспорядочной копной падали ей на спину. Она схватила следующее письмо. Оно было короче, но все равно в строках письма сквозь озабоченность прорывалось страстное желание.

«Дражайшая Дебора!

Просто коротенькая записка, чтобы сказать тебе, что даже в это тяжелое время ты постоянно в моих мыслях, я не перестаю думать о тебе. Положение остается неизменным. Но я знаю, одна-единственная ночь с тобой поможет мне забыть все ночи, что мы провели в разлуке. Мечтаю скоро увидеть тебя в голубом неглиже, которое так идет к твоим глазам. А затем я надеюсь увидеть тебя без него.

Твой покорнейший и страждущий слуга,

Бэй».

То неглиже Дебора увезла с собой. Вполне возможно, что Артур Баннистер именно в этот момент снимает его на каком-нибудь постоялом дворе во Франции. Почему-то эта мысль заставила Шарлотту заплакать еще сильнее. Она перевязала все письма голубой ленточкой и сунула в карман, чтобы не размазать чернила. Теперь она уже довольно громко рыдала, позабыв о потных, чертыхающихся рабочих в соседнем саду за забором.

Шарлотта никогда не была плаксой. Даже когда ее бросил Роберт, она упрямо отказывалась присоединиться к стенаниям и причитаниям её матушки. Через месяц родители умерли, и Шарлотта позволила себе несколько слезинок в церковном дворе. Дебора, висевшая на плече Харфилда и прелестно смотревшаяся в новом траурном наряде, оплаченном тем же Харфилдом, рыдала за них обеих. Только вот очень мало людей могли увидеть или услышать ее — в глазах окружающих семейство Фэллон опустилось совсем низко, ниже шли лишь откровенные уголовники. Жители Бексингтона были рады избавиться от них всех. Отец Харфилда, граф Трент, за бесценок купил их дом, а затем сровнял его с землей.

И вот теперь она здесь, живет на самой известной улице Лондона и влюбляется в мужчину, который жаждал ее сестру, в мужчину, который немедленно отправит ее к кошкам, как только заполучит назад свое ожерелье. Шарлотта горько зарыдала, уткнувшись лицом в ладони.

— Боже милостивый, что случилось, моя дорогая?

Шарлотта сглотнула, затем быстро вытерла нос. Деревянная дверь в стене была открыта, но не с той стороны, где трудились рабочие. В дверном проеме стояла элегантно одетая женщина с корзинкой свежей рассады. Поверх зеленоватого шелкового платья на ней был чистенький, без единого пятнышка фартук. Темно-рыжие волосы, затянутые в узел на макушке, удерживались зеленовато-голубыми гребнями, отражавшими солнечные лучи, а распахнутые серые глаза смотрели озабоченно.

— Ох, простите, что потревожила вас.

— Чепуха! Надеюсь, вы не сердитесь, что я побеспокоила вас? Анжелика и Хелена не запирали дверь, и мы иногда навещали друг друга. Мне только не довелось познакомиться еще с одной девушкой, что была перед вами. Я уезжала на несколько недель. Сэр Майкл не слишком жесток с вами? Я умею управляться с подобными делами, знаете ли.

— О нет. Нет, он совсем не жесток. — Если не считать того, как он принуждал ее тело послушно исполнять его требования, словно она была безмозглой дурой. Шарлотта вытерла мокрые от слез руки. — Добрый день, я Шарлотта Фэллон.

— Вы, должно быть, сестра Божественной Деборы? Мы с ней никогда не встречались, но я видела ее, когда она проходила мимо. Вы очень похожи на нее… Вы могли бы быть просто близнецами.

— Я старше на четыре года. — Шарлотте этот разговор казался ужасно неловким. Но ведь эта незнакомка находится в той же лодке, что и она. Шарлотта прогнала неловкость прочь.

— Вы ведь понятия не имеете, кто я, мисс Фэллон?

Шарлотта попыталась рассмеяться.

— Вы живете на Джейн-стрит, так что отчасти мне известна ваша история.

— Ага. Вот тут-то вы и ошибаетесь. Я — баронесса Кристи, но вы зовите меня просто Кэролайн. Мой муж Эдвард — барон Кристи.

— Л-леди Кристи?

И у нее здравствующий муж?

— Совершенно верно. Могу я присесть к вам на скамейку? Боюсь, что, наклоняясь за сорняками, я повредила спину.

Шарлотта вдруг осознала, что она все еще сидит с разинутым от удивления ртом.

— Ну конечно! — поспешила ответить она, сдвинувшись на край скамьи. Письма Бэя зашелестели в кармане.

Кэролайн поставила корзинку между ними, густой аромат пионов разнесся в воздухе. Шарлотта тронула пальцем теплый, шелковистый розовый лепесток. Это были ее любимые цветы. Такие же должны цвести у ее коттеджа, только цвета слоновой кости. И их тяжелые головки теперь опущены, потому что хозяйки нет и некому их срезать. Кэролайн потерла поясницу.

— Я страшно зла на своего садовника. Вот уж действительно, кот ушел, мышам раздолье. Цветочные клумбы без моего присмотра просто в ужасающем состоянии. И ведь ладно, если бы ему приходилось заботиться об огромном парке Кристи. Бога ради, здесь ведь всего лишь клочок земли. — Она сняла садовые перчатки. На ее обручальном кольце сверкал огромный бриллиант в окружении более мелких камешков. Шарлотта изо всех сил старалась не таращиться. — Ну, расскажу немного о себе. Мы с мужем разошлись пять лет назад после одного ужасного недоразумения. Ужасного для меня, во всяком случае. Он купил этот дом для меня. Без моего согласия, разумеется. Я старалась все уладить. Конечно же, в глазах общества я погублена, но это не повод растрачивать себя на слезы. А вас что так расстроило, Шарлотта?

— Я… по правде сказать, и сама не знаю. У меня случилось тоже что-то вроде недоразумения. Моя сестра, известная как Божественная Дебора, убежала, чтобы выйти замуж. И вышла. Она оставила меня здесь, чтобы я разъяснила сэру Майклу ситуацию, но так получилось, что ситуация вышла из-под контроля.

— Старая как мир история — наживка и подсечка. Я знала когда-то сестер Кондон, которые постоянно проделывали со своими ухажерами такие штучки. Мужчины никогда точно не знали, кого из них они целуют.

— Уверяю вас, я никогда не собиралась целовать его. И, конечно же, у меня и в мыслях не было занимать место Деборы в постели сэра Майкла. И вот тебе раз — это случилось. Я… я была добропорядочной женщиной. По большей части. — Но только не в последнее время.

Кэролайн рассмеялась.

— А разве мы все не такие? Если вам нужна подруга, прямо здесь, за этой дверью. Я принимаю по четвергам, после обеда. Большинство девиц заходят, если только они не заняты со своими джентльменами. Вам следует прийти и познакомиться с вашими новыми соседками.

Шарлотта ощутила, как ее мир зашатался. Баронесса — женщина, лишенная всех условностей. Поднявшись со скамейки, Кэролайн подмигнула ей.

— Сегодня в постели у меня будет горячий кирпич. И это все, что побывало в моей постели за последние пять лет, за исключением кота Гарольда.

Запинаясь, Шарлотта пробормотала слова прощания. За стеной послышался грохот, за ним — ругань и проклятия.

— Маркиз Коновер, — зашептала Кэролайн. — Известный как Безумный маркиз. Говорят, потерял душу в пустыне.

— У него на плече татуировка? — тоже шепотом отозвалась Шарлотта.

— Не могу сказать наверняка, но меня это не удивило бы. Значит, в четверг. В любое время между тремя и пятью пополудни. Надеюсь увидеть вас.

Боже милостивый. Она приглашена на чай с куртизанками. Ее мама грациозно упала бы в обморок — замертво.