Глава 11

Селена наблюдала за тем, как Юлиан мечется взад и вперед, и при этом предлагала туристу, подошедшему к ней, буклет. На Юлиана она могла бы смотреть и весь день – у него были такие соблазнительные формы, что Селена, вдохновленная ими, в любую минуту готова была отправиться домой, чтобы заняться с Биллом грязными штучками.

Женщины подходили к Юлиану снова и снова, но он каждый раз отправлял их восвояси. Забавно было наблюдать, как они пытаются произвести на него впечатление, а он словно не замечает их присутствия.

В конце концов, Селена почувствовала себя ужасно виноватой из-за того, что сделала с ним и Грейс. Поначалу идея показалась ей блестящей. Ах, если бы она сразу обдумала все как следует.

И вообще она не думала, что человек из книги настоящий: ей казалось, что это как джинн из бутылки – одни инстинкты без намека на чувства.

Селена закончила читать, и Юлиан, выждав несколько минут, подошел к ее столику.

– Отвези меня к Грейс.

Это была не просьба – он сказал это тоном, которым, должно быть, отправлял в бой войска.

– Но разве она не сказала…

– Не важно, что она сказала. Я должен ее увидеть.

Селена кивнула и убрала колоду карт в черный шелковый чехол.

– Это твой Судный день.

– Очень на это надеюсь. – Юлиан помог ей собраться и откатить столик под навес.

Они подъехали к дому Грейс как раз, когда она засовывала сумки в машину.

– Привет, – крикнула Селена. – Куда это ты собралась?

Грейс бросила взгляд на Юлиана.

– Так, решила уехать на несколько дней.

– И куда же?

Грейс не ответила, и Юлиан, выйдя из машины, направился прямо к ней. Он должен все расставить по местам, и он сделает это.

Грейс бросила сумку в багажник и направилась в другую сторону, но Юлиан схватил ее за руку:

– Ты не ответила на вопрос.

– И не собираюсь отвечать. Что ты сделаешь – выбьешь признание силой? – Она, прищурившись, посмотрела на него.

– Прости. – Юлиан протянул ладонь к ее лицу. – Я не хотел тебя обидеть.

Его ладонь на щеке была такой теплой, такой нежной… На мгновение Грейс даже поверила, что она ему не безразлична.

– И ты прости, – прошептала она. – Я знаю, ты не виноват.

Юлиан неловко усмехнулся:

– Вообще-то именно я и виноват во всем. Ты точно хочешь, чтобы я ушел?

Она накрыла его ладонь своей.

– Ладно, все в порядке.

Селена, все это время пристально наблюдавшая за ними, с облегчением вздохнула:

– Ну, в таком случае я еду домой. До скорого.

Грейс даже не слышала, как она уехала: Юлиан всецело завладел ее вниманием. К тому же впервые после того, как уехала полиция, она могла вздохнуть свободно. Рядом с Юлианом она чувствовала себя в безопасности, и ее страх испарился, как туман на солнце.

– Так куда ты собиралась? – озабоченно спросил он.

– Помнишь, я рассказывала тебе о Родни Кармайкле?

– Да. – Юлиан кивнул.

– Он приходил совсем недавно и напугал меня.

Холодная ярость на лице Юлиана поразила Грейс.

– Где он?

– Не знаю. После того как приехала полиция, он исчез, но я все равно хотела уехать.

– И сейчас хочешь?

Грейс отрицательно покачала головой.

– Тогда я выну твои сумки. – Юлиан достал вещи из машины и захлопнул багажник.


Вечером они лежали на полу в гостиной, сбросив с дивана подушки.

Грейс положила голову на твердый живот Юлиана и дочитывала вслух «Питера Пэна», при этом ей немалых трудов стоило удержаться от соблазна наброситься на него.

Юлиан погладил ее по волосам, и его прикосновение обожгло Грейс. Ей захотелось сорвать с него одежду, и она в самом деле чуть не сделала это.

– Все, конец. – Грейс закрыла книгу, зевнула и сладко потянулась. – Хочешь, я еще что-нибудь тебе почитаю?

– Да. Твой голос успокаивает меня.

Она долго смотрела на него, затем улыбнулась. Это был лучший комплимент в ее жизни.

– Я храню книги в своей комнате. Пойдем, я покажу их тебе, и ты сам выберешь то, что тебе понравится.

Они прошли наверх, и Грейс, включив свет и открыв дверцу встроенного шкафа, медленно провела рукой по самодельным книжным полкам, которые ее отец смастерил много лет назад. Она обожала эту комнату: здесь можно было укрыться от любых невзгод, пережить любые трудности.

Каждая книга навевала особенные воспоминания, и все они складывались в ее мир. Здесь были все ее любимые произведения: первый фантастический роман, который она прочла, первый любовный роман и первый детектив. Были здесь и книги родителей, а также три монографии отца, которые он написал еще до ее рождения. Это была ее святая святых, и Юлиан оказался первым посторонним, которого она допустила сюда.

– Да, хорошая библиотека, – заметил Юлиан, оглядывая полки. – Похоже, книги много для тебя значат: ты вся светишься, когда рассказываешь о них.

Грейс кивнула.

– Любовь к чтению, пожалуй, лучшее, что я унаследовала от своих родителей.

Юлиан продолжал рассматривать книги.

– А эта о чем? – Он указал на один из томов. Грейс бросила неуверенный взгляд на полуголую пару на обложке.

– Тебе это, пожалуй, не понравится, а вот я обожаю исторические мелодрамы. И все равно любовные сцены я не стану тебе читать.

– Я сам не прочь устроить любовную сцену. – Юлиан подошел ближе, и Грейс задрожала. Бежать ей было некуда. Он обнял ее и прижал к себе, затем наклонился и поцеловал в губы.

Закрыв глаза, Грейс погрузилась в неведомые прежде ощущения. Юлиан был повсюду. Даже касаясь губами, он все равно владел всем ее существом. Неужели его жена предпочла другого мужчину? Как могла женщина в здравом уме отказать Юлиану? Никогда прежде Грейс не ощущала другое живое существо так близко. Юлиан заставлял ее чувствовать то, о чем она раньше и не подозревала.

– Грейс, я хочу оказаться в тебе, – прошептал Юлиан. – Я хочу слышать твои стоны, твои мольбы о пощаде. Я хочу чувствовать твое дыхание на своей коже. – Он с невероятным трудом сделал шаг назад. – Увы, я привык желать то, чего нельзя получить.

Грейс протянула руку, и он, схватив ее ладонь, поднес ее к губам и поцеловал.

И тут взгляд Грейс упал на «Илиаду» Гомера. Она улыбнулась. Уж это-то точно ему понравится.

Взяв книгу с полки, она пошла вниз.

– Угадай, что я нашла! – сказала она восторженно, когда Юлиан сел перед диваном.

– И что же?

Грейс подняла книгу над головой и довольно улыбнулась:

– «Илиаду»!

Юлиан посмотрел на томик Гомера так, словно это были ключи от королевской сокровищницы, потом он взял книгу и открыл ее.

Он всегда любил «Илиаду» и «Одиссею» с тех пор, как в детстве прятался за бараками и снова и снова перечитывал описания битв. Иногда он убегал на городскую площадь и слушал бардов, поющих о древних героях. Мысленно он уносился в прошлое и побеждал врагов вместе с Одиссеем и Ахиллесом, а злодеи и демоны всегда проигрывали битву. В этих легендах не было места голоду и боли, зато всегда были, надежда и свобода. Именно там Юлиан научился любви и состраданию, именно там познал честь и чистоту.

Грейс присела возле него.

– Ты, должно быть, скучаешь по дому?

Юлиан покачал головой – он скучал только по детям. Что до сражений, в отличие от Кира он никогда не напрашивался на драку. Никогда ему не нравился запах смерти и крови, никогда не любил он звуков битвы и стонов раненых. Юлиан сражался только потому, что этого от него ждали сограждане; как сказал Платон, каждый по природе своей подходит для определенного рода деятельности, которым и должен заниматься.

Грейс коснулась его плеча:

– Ты хотел бы, чтобы твой сын стал солдатом?

Юлиан покачал головой:

– Чтобы его убили, как убили многих солдат под моим началом? Конечно, нет.

– А как звали твоего сына?

Юлиан вздохнул, он не произносил имена детей со дня их смерти.

– Атолик. А дочь я назвал Каллиста.

– Прекрасные имена.

– Да, и они были прекрасными детьми.

– Охотно верю, если они хоть, немного походили на тебя.

Это были самые приятные слова, которые Юлиану когда-либо доводилось слышать.

Он провел ладонью по шелку ее волос. Как хотелось ему продлить этот миг!

Внезапно страх одиночества сковал его сердце. Юлиан никогда не хотел возвращаться в свою пустую безмолвную камеру, но сейчас, когда он познал ее запах, ее тепло, ее сладость и истому…

Этого его сердце не выдержит.

Грейс поцеловала его в губы и взяла книгу. Она хотела спасти его, и впервые за столетия он хотел, чтобы его спасали.

Юлиан опустился на пол в надежде, что Грейс пристроится рядом. Ему нравилось ощущать ее рядом с собой, нравилось чувствовать, как ее волосы щекочут его грудь. Почти до рассвета Грейс читала ему о подвигах Одиссея и Ахиллеса. Часы пробили три, когда она потянулась и перевернула страницу. Глаза ее слипались, и, как ни пыталась она противиться сну, переутомление давало о себе знать.

В конце концов, она закрыла глаза и уснула; заметив это, Юлиан улыбнулся, взял из ее рук книгу и отложил в сторону. Потом он долго еще смотрел на нее, не желая упустить ни единой секунды, проведенной с Грейс. Эти секунды были для него на вес золота. Никогда еще он не проводил вечера, просто лежа рядом с женщиной, которая ничего не требовала от него, а просто дарила свое тепло и нежность. В его мире мужчины и женщины не проводили много времени вместе. Когда Юлиан бывал дома, Пенелопа редко разговаривала с ним; она вообще проявляла к нему мало интереса, но когда ночью он приходил к ней, все же не отказывала ему. Он всегда мог добиться ответного жара от ее тела, но никогда от ее сердца.

Юлиан осторожно погладил Грейс по волосам, и взгляд его упал на перстень, золото которого тускло мерцало в приглушенном свете. На память ему пришел жуткий образ: это же кольцо, все залитое кровью. Перстень много значил для него и достался ему непросто. Он заслужил его потом и кровью, заплатив за него дорогую цену, но перстень того стоил.

Вздохнув, Юлиан прислонил голову к подушке и закрыл глаза. Когда он наконец заснул, то не призраки прошлого преследовали его, а добрые серые глаза, черные волосы и мягкий голос, который читал что-то, успокаивая его.


Проснувшись, Грейс потянулась, открыла глаза и поняла, что ее голова всю ночь пролежала на животе Юлиана. Его правая рука лежала на ее волосах, а по спокойному, размеренному дыханию она поняла, что он спит. При этом его лицо казалось совсем мальчишеским: по-видимому, этой ночью кошмары не мучили его.

Грейс улыбнулась и постаралась встать так, чтобы не разбудить его, но он тут же открыл глаза и обжег ее взглядом.

– Прости, мне не хотелось тебя будить. Я собиралась пойти наверх, принять душ. Мне запереть за собой дверь?

Юлиан бросил на нее томный взгляд:

– Думаю, я смогу удержаться.

Она снова улыбнулась:

– По-моему, я уже слышала что-то похожее раньше.

Когда Грейс вышла из ванной, она обнаружила Юлиана в кровати с томиком «Илиады» в руках. Он скользнул по ее телу взглядом, и она увидела ямочки на его щеках.

– Я возьму одежду и потом…

– Нет.

– Нет?

– Я хочу, чтобы ты переоделась здесь.

– Юлиан…

– Пожалуйста.

Она подозрительно посмотрела на него.

– Только не вздумай смеяться. – Немного поколебавшись, Грейс сбросила полотенце.

Юлиан жадно посмотрел на ее грудь.

– Можешь быть уверена, и не подумаю. – Он встал с кровати и с грацией хищника подошел к ней.

По спине Грейс пробежали мурашки, когда он протянул руку и вытащил из ящика черный пеньюар, который подарила ей Селена. Потом Юлиан подошел к Грейс, не переставая любоваться прелестной вещицей.

Грейс посмотрела на его золотую шевелюру; сердце ее громко колотилось в груди. Затем повернулась, позволяя ему одеть себя.

Юлиан накинул шелковую ткань ей на плечи, стараясь пробудить максимум эмоций своими прикосновениями. Затем поднял голову и поймал губами ее губы. В результате он едва не дошел до точки кипения, когда пути назад уже нет, как вдруг комнату залил яркий белый свет, и Юлиан оторвался от ее губ.

– Это был ты? – спросила Грейс с обожанием в глазах. Юлиан удивленно покачал головой:

– Ну нет, на такое я не способен. У этого света был иной источник. – Он посмотрел по сторонам и замер, когда взгляд его упал на постель.

Не может быть…

– Что такое? – спросила Грейс, проследив за его взглядом.

– Это мой щит, – ответил он, все еще не веря своим глазам.

Оцепенев, Юлиан смотрел на мерцающий диск посреди кровати: уже много веков он не видел свой щит.

Боясь, что это только сон, Юлиан протянул руку и взял подарок Афины.

– Смотри, твой меч тоже здесь!

Он удержал руку Грейс прежде, чем она дотронулась до оружия.

– Это меч Кроноса. Никогда не прикасайся к нему. Если его возьмет в руки тот, кто им не владеет, меч прожжет руку, оставив незаживающую рану.

Грейс на всякий случай отошла подальше от меча и нахмурилась:

– Кто прислал их?

– Я не знаю. – Юлиан провел рукой по поверхности щита, как отец, обретший давно пропавшее дитя; затем он взял с постели меч и засунул далеко под кровать.

– He-забудь, что он там, и ни в коем случае не прикасайся к нему. Должно быть, мать прислала их. Только она или кто-то из ее сыновей могли это сделать.

– Но зачем?

Юлиан прищурился, припоминая легенду о мече Кроноса.

– Возможно, мне предстоит встреча с Приапом. Меч Кроноса называют также мечом правосудия: он не убьет Приапа, но упрячет в книгу вместо меня.

– Ты это серьезно?

Юлиан кивнул.

– А можно потрогать щит?

– Конечно.

Грейс пробежалась пальцами по рельефной золотисто-черной поверхности, изображающей Афину и ее сову.

– Просто красота, – сказала она, завороженно глядя на щит.

– Кир приказал сделать его: мне в подарок, когда я стал полководцем.

Коснувшись гравировки под изображением Афины, Грейс спросила:

– А что написано здесь?

– «Смерть лучше бесчестья».

Юлиан улыбнулся, вспомнив, как они стояли с Киром рядом на поле боя. На щите Кира было выгравировано «Добыча победителю», и он частенько подшучивал над Юлианом. «Честь тебе, дружище, а трофеи мне, идет?»

– Кто такой Кир? Тот человек, которого казнили?

– Да.

– Он тебе нравился?

Юлиан грустно улыбнулся:

– Это случилось не сразу. Мне было двадцать три, когда его дядя отдал Кира под мое командование, очень внятно объяснив, что со мной случится, если он пострадает. Он был бесстрашен. Ему и двадцати не было, а он бросался в бой на превосходящие силы противника, не думая о возможных ранениях и увечьях. Порой казалось, что я только тем и занимался, что вытаскивал его из передряг. Но несмотря на горячую голову, Кир обладал замечательным чувством юмора и удивительной преданностью. Жаль, что меня не было рядом, чтобы вырвать его из лап римлян.

Грейс сочувственно кивнула:

– Вдвоем вы, наверное, творили чудеса.

Глаза Юлиана засияли.

– Да, вместе мы были неуязвимы. – Он с гордостью посмотрел на Грейс. – Нам оставалось совсем чуть-чуть, и мы бы захватили Рим.

– Но зачем?

– Я поклялся разрушить Рим, когда римляне захватили Примарию. Жители послали за мной и Киром, но мы опоздали. Римляне хладнокровно вырезали всех женщин и детей в городе. Я еще никогда не видел такой бойни. А когда мы хоронили убитых, римляне напали на нас.

Грейс похолодела.

– И что случилось потом?

– Я обратил их в бегство и едва не убил Ливия, но тут вмешался Приап и убил мою лошадь ударом молнии. Я свалился прямо к ногам римлян и думал, что мне конец, но тут появился Кир. Он отбил меня у Ливия, а потом мы стали теснить их, и Ливии велел трубить отступление. Мы так и не сумели настичь его.

Только сейчас Грейс осознала, что чувствует его тепло, хотя их тела не соприкасались. Не в силах противиться своим желаниям, она прижалась спиной к его груди, и он нежно поцеловал ее в шею. Она подумала, что если не остановиться сразу, то потом это и вовсе не получится…

– Юлиан, – прошептала Грейс.

– Я знаю. Пойду приму холодный душ. – Еще немного помедлив, он вышел из комнаты.


После завтрака Грейс решила научить Юлиана водить машину.

– Мне это совсем не нужно, – сказал он, когда они подъехали к школьной стоянке.

– Да перестань, – поддразнила она. – Разве тебе не интересно?

– Нет.

– Нет?

Юлиан вздохнул:

– Ну ладно, если только чуть-чуть…

– Представь, какие истории ты будешь рассказывать, когда вернешься в Македонию. Ты управлял железным чудовищем – разве это не здорово?

Юлиан озадаченно посмотрел на нее:

– Значит, ты не против того, чтобы я ушел?

Грейс хотелось крикнуть «нет», но она лишь вздохнула. В душе она понимала, что не сможет заставить его позабыть, кем он был. Юлиан Македонский. Герой. Легенда. Такой никогда не станет человеком двадцать первого века с приятными манерами.

– Я не смогу удержать тебя. Ты ведь не потерявшийся щенок, которого я привела домой.

Юлиан заметно напрягся от ее слов. По сути, все так и было. Вот почему ему так сложно оставить ее. Как он может уйти от человека, который считает его мужчиной, а не домашним животным?

Он не понимал, зачем Грейс хочет научить его водить машину, но ей определенно нравилось делиться с ним своим миром, а ему нравилось делать ее счастливой.

– Ладно, показывай, как укротить этого зверя.

Грейс припарковалась, и они поменялись местами. Оказавшись на водительском сиденье, Юлиан вдруг как-то сразу уменьшился в размерах.

– Я не могу ни дышать, ни пошевелиться…

Она рассмеялась:

– Извини, я забыла отодвинуть сиденье. Внизу есть рычажок: потяни за него, и тогда сможешь сесть удобнее.

Юлиан попытался, но не смог дотянуться.

– Подожди, – сказала Грейс. – Я сама. – Она легла грудью на его ноги и протянула руку вниз, а он застыл, наслаждаясь моментом.

Когда она прижалась щекой к его ширинке, пытаясь дотянуться до рычага, он не удержался:

– Знаешь, ты сейчас в идеальной позиции, чтобы…

– Юлиан! – Только сейчас Грейс заметила, как вздулись его джинсы там, где только что была ее голова. – Ах, извини.

– И ты тоже. – Стиснув зубы, Юлиан закинул назад руку и ухватился за подголовник, что хоть как-то сняло напряжение.

– Ты в порядке? – спросила Грейс, когда они отодвинули водительское кресло.

Он даже не удостоил ее взглядом, и она неловко похлопала его по руке.

– Ладно, ты достаешь до педалей?

– Я предпочел бы достать…

– Юлиан! – Грейс хихикнула. – Сосредоточься!

– Уже сосредоточился.

– Да не на моей груди.

Он опустил жадный взор на ее колени.

– И не на этом тоже.

Юлиан обиженно выпятил нижнюю губу. Это было так по-детски и так не похоже на него, что она рассмеялась.

– Теперь слушай. Педаль слева от тебя – сцепление, посередине—тормоз, под правой ногой – газ. Помнишь, что я рассказывала тебе о них?

– Помню.

– Отлично. Первое, что ты должен сделать, – это нажать на педаль сцепления и переключить рычаг коробки передач. – Она положила ладонь поверх его руки и показала, что надо делать.

– То, что ты делаешь, жестоко.

– Да нет же, я только показываю.

Хмыкнув, Юлиан попытался стронуть машину с места, но слишком рано отпустил педаль сцепления, и мотор заглох.

– Я сделал что-то не так?

– Вероятно, но ты не отчаивайся.

Юлиан вздохнул и попробовал еще раз, но и час спустя он все еще не мог передвигаться по школьной стоянке, не сбивая урны и не рискуя снести ограду, так что в конце концов Грейс пришлось признать свое поражение.

– Ладно, полководец из тебя определенно лучше, чем водитель.

– Что ж, в свою защиту я могу сказать, что моей первой машиной была боевая колесница.

Грейс улыбнулась:

– К счастью, у нас сейчас нет войны.

– Не знаю, не знаю. Я ведь смотрел ваши новости. – Юлиан выключил двигатель. – Все же лучше, если вести машину будешь ты.

– Мудрое решение. – Грейс вышла, чтобы поменяться с Юлианом местами, но на полпути попала в его руки и почувствовала горячий поцелуй. Это начинало ее пугать.

– Дома я покажу тебе кое-что новенькое, – пообещал Юлиан и улыбнулся. Грейс смотрела на его губы, словно не распробовала все с первого раза, и ему не терпелось добраться до дома, чтобы там стянуть с нее одежду, а потом приступить к…

– Эй. – Грейс словно очнулась ото сна. – Кажется, мы собирались поменяться местами…

Юлиан снова поцеловал ее в щеку, после чего Грейс, заняв наконец место водителя, искоса посмотрела на него.

– Мне кажется, тебе обязательно нужно познакомиться с еще двумя вещами в Новом Орлеане. Это Бурбон-стрит и современная музыка. Об одном из двух я могу позаботиться прямо сейчас. – Грейс включила радио и улыбнулась, услышав знакомую мелодию.

Юлиан стал внимательно слушать, но, когда Грейс сменила волну, нахмурился:

– Что ты сделала?

– Переключилась на другую музыкальную передачу. Все, что для этого нужно, – это нажать на кнопку.

– У вас интересная музыка.

– А ты скучаешь по своей?

– Если учесть, что музыка, которую я постоянно слышал, это трубы и барабаны, то, пожалуй, нет. Эта мне больше по душе.

– И тебя не смущает, что эта песня называется «Любовь больно ранит»?

– Нет. Я никогда не знал любви и не могу сказать, ранит она или нет. К тому же мне непонятно, как любовь может ранить.

Грейс стало не по себе от его слов.

– Итак, – начала она, решив сменить тему, – что ты будешь делать, когда вернешься домой?

– Не знаю.

– Пойдешь мстить Сципиону, да?

Он рассмеялся:

– Хорошая мысль.

– Почему? Что он тебе сделал плохого?

– Он встал у меня на пути.

– О! – Грейс не ожидала это услышать. – Выходит, тебе не нравится, когда кто-то встает у тебя на пути?

– А тебе нравится?

Она задумалась.

– Скорее нет, чем да.

Когда они доехали до Бурбон-стрит, кругом уже сновали люди. Грейс, обмахивая лицо импровизированным веером, чтобы спастись от жары, искоса посмотрела на Юлиана: влажные локоны обрамляли волевое лицо, а солнцезащитные очки делали его похожим на киногероя.

Белая футболка подчеркивала его прекрасно развитую мускулатуру.

Когда они проходили мимо стриптиз-клуба, Юлиан замедлил шаг. Надо отдать ему должное, он не стал пялиться открыто на полуголых девиц за стеклом, но Грейс чувствовала, что он испытал настоящий культурный шок.

Девица в окне заметила, что Юлиан смотрит на нее, и, закусив нижнюю губу, обхватила ладонями груди, затем лизнула стекло и поманила его пальчиком.

Юлиан отвернулся.

– Никогда не видел такого? – Грейс старалась не показать свое отношение к тому, как стриптизерша повела себя.

– Рим, – бесстрастно произнес Юлиан.

Грейс рассмеялась:

– Едва ли Рим достиг такого разложения.

– Ты напрасно сомневаешься. Здесь, хотя бы никто прилюдно не устраивает оргии… – Заметив пару, занимающуюся любовью в переулке, Юлиан осекся. – Ладно, не важно.

Грейс снова рассмеялась.

– Эй, детка, – позвала Юлиана проститутка, когда они проходили мимо другого клуба. – Заходи, я обслужу тебя бесплатно.

Он покачал головой.

Неожиданно Грейс схватила его за руку.

– А до проклятия женщины себя так же вели?

Юлиан кивнул.

– Именно поэтому Кир был моим единственным другом. Мужчины не выносили внимания ко мне со стороны женщин, а женщины преследовали, куда бы я ни шел, стараясь просунуть руки под мои доспехи.

Грейс молча раздумывала над его словами.

– А ты уверен, что никто их тех женщин не любил тебя?

Юлиан удивленно посмотрел на нее:

– Разве любовь и похоть одно и то же? Нельзя любить человека, которого ты не знаешь.

– Пожалуй, ты прав.

Они пошли вниз по улице.

– Расскажи мне об этом твоем друге. Почему он не обращал внимания на то, как женщины вьются вокруг тебя?

Юлиан пожал плечами:

– Кир очень любил жену, а на остальных женщин ему было плевать. Он никогда не воспринимал меня как соперника.

– Ты был знаком с его женой?

– Нет. – Юлиан покачал головой. – Мы оба понимали, что это плохая идея.

– И теперь ты винишь себя в том, что случилось с ним?

Юлиан помрачнел. Римляне хотели схватить их обоих, и наверняка жестоко пытали Кира, прежде чем лишить его жизни.

– Если бы я не разозлил Приапа, то смог бы помочь Киру одолеть римлян. И если бы он не был таким безрассудным, то не закончил бы свои дни так печально. Из него бы вышел хороший правитель.

Они долго шли молча, и все это время Грейс думала, как бы отвлечь Юлиана от мрачных мыслей.

Когда они проходили мимо дома вуду Мари Лаво, Грейс остановилась и затащила его внутрь.

Пока они гуляли по крошечному музею, Грейс объясняла Юлиану, откуда взялось вуду и что это такое.

– Вот смотри! – воскликнула она, беря мужскую куклу со стенда. – Хочешь одеть его, как Приапа, и вонзить в сердце иголку?

Юлиан рассмеялся:

– А ты не хочешь представить, что это Родни Кармайкл?

Улыбка сразу исчезла с лица Грейс.

– С моей стороны это было бы непрофессионально, хотя соблазн велик. – Она положила куклу на место, и ее взгляд упал на стенд с амулетами и драгоценными камнями. В середине стенда лежало ожерелье из черных, синих и темно-зеленых нитей, переплетенных в такой сложный узор, что они походили на черный шнур.

– Этот амулет приносит удачу тому, кто его носит, – подсказала продавщица, заметив интерес к товару. – Желаете взглянуть поближе?

Грейс кивнула.

– И он на самом деле работает?

– О да. Переплетенные нити всегда считались сильной магией.

Грейс не очень-то в это верила, но, с другой стороны, неделю назад она также не верила, что две пьяные женщины могут призвать живого македонского полководца из Древней Греции.

– Наклони голову, – сказала она, повернувшись к Юлиану, и застегнула шнурок на его шее.

– Этому парню удача не нужна, ему нужен амулет, отгоняющий девушек, – засмеялась продавщица.

Грейс огляделась и заметила трех девиц, которые бесстыдно пялились на Юлиана. Впервые она почувствовала укол ревности. Однако чувство это тут же пропало, когда он нежно поцеловал ее в щеку. Потом Юлиан обнял ее рукой за плечи, и они пошли дальше.

Когда они проходили мимо женщин, которые так нагло разглядывали Юлиана, Грейс не удержалась и замедлила шаг:

– Кстати, без одежды он выглядит еще лучше.

– Кому знать, как не тебе, крошка. – Юлиан, надев солнцезащитные очки, снова обнял ее за плечи.

– Можешь засунуть руку мне в карман, я не против, – предложил он, но Грейс оставила руку на его талии: завистливые взгляды женщин и так сопровождали их всю дорогу.

На ужин Грейс повела Юлиана в морской ресторанчик Майка Андерсона, где им подали устриц.

– Фу, какая гадость, – сказала она, отодвигая свою тарелку и глядя, как Юлиан с жадностью поедает их.

– Это просто от того, что ты не знаешь, как их есть. Хочешь, я научу тебя?

Грейс неуверенно закусила губу. Что-то в поведении Юлиана подсказывало ей, что сейчас ему не стоит бросать вызов.

– Ну, не знаю.

– Доверься мне.

– Ладно, уговорил. – Грейс вздохнула. – Если у меня все вылезет обратно, то не обессудь, я тебя предупреждала.

Юлиан дотянулся до ее стула и придвинул его вместе с ней так, что она оказалась рядом. Их бедра соприкоснулись.

– Ладно, приступим. Запрокинь голову.

Грейс подчинилась.

– Открой рот. – Он опустил устрицу в ее рот, провел пальцами вверх по горлу, и Грейс задрожала от неожиданных ощущений. Ее груди набухли, а по телу побежали мурашки. Невероятно! Впервые она не обратила на вкус устриц ни малейшего внимания.

– Ну как, понравилось?

Она не сдержала улыбки.

– Ты просто прелесть.

– Стараюсь изо всех сил.

– И у тебя получается. – Услышав, как зазвонил ее сотовый, Грейс поднесла трубку к уху: – Да?

– Привет, Грейс.

Она вздрогнула, услышав голос Родни.

– Мистер Кармайкл, откуда у вас этот номер?

– Он был в твоем портативном компьютере. Я зашел по дороге, но тебя не застал. А жаль. – Родни вздохнул. – Так хотелось провести с тобой этот день. Нам надо поговорить. Ну да ладно, ничего, я к тебе снова приду. Ты ведь сейчас в старом городе со своим чокнутым дружком, верно?

Грейс не на шутку испугалась:

– Откуда вы знаете о моем друге?

– Я многое о тебе знаю, Грейс. – Кармайкл втянул ноздрями воздух. – Ты душишь нижнее белье розовой туалетной водой.

Грейс сглотнула, руки у нее затряслись.

– Что вы делаете у меня в доме? – Она слышала, как на другом конце провода открываются и закрываются дверцы шкафчиков.

Неожиданно Кармайкл разразился проклятиями.

– Ах ты, шлюха! – рявкнул он. – Кто он? С кем ты спишь, дрянь?

– Ну знаете ли…

Грейс так тряслась от страха, что с трудом отключила телефон.

– Что-то случилось? – Юлиан обеспокоенно сдвинул брови.

– Родни сейчас в моем доме, – сказала она дрожащим голосом и стала набирать номер полиции, чтобы поставить их в известность.

– Ни в коем случае не заходите в дом до нашего приезда, – предупредил ее полицейский.

– Да, я поняла.

Юлиан накрыл ее руку ладонью.

– Ты вся дрожишь.

– Еще бы! Какой-то маньяк забрался ко мне в дом, роется в моем нижнем белье и обзывает меня как попало. Ты считаешь, это не причина для волнения?

Его уверенный взгляд немного успокоил ее, и Грейс впервые за долгое время почувствовала себя защищенной. Юлиан похлопал ее по руке:

– Ты же знаешь, я не позволю ему обидеть тебя.

– Приятно слышать, но этот человек…

– Он труп, если приблизится к тебе.

– А после следующего полнолуния?

Юлиан отвернулся, и она поняла, что попала в точку.

– Ладно, ничего, я справлюсь. Я уже не первый год живу самостоятельной жизнью, а он не первый пациент, от которого мне приходится слышать оскорбления, и уж точно не последний.

– Кто именно оскорблял тебя?

– Тебя это не касается. Это мои проблемы.

Глаза Юлиана метали молнии, когда он посмотрел на нее.

Загрузка...