Любовники и лжецы

Глава 11

Элиот рывком вскочил в постели. Сердце его колотилось так, что, казалось, готово было проломить ребра. Господи, опять этот кошмар! Откуда берутся его жуткие сны? Почему где-то в недосягаемом уголке его сознания таятся мысли и чувства, совершенно противоположные тем, какие свойственны ему в действительности?

Дрожащими пальцами он взял часы и взглянул на светящийся циферблат. Почти три часа утра. Он не может позвонить Лианне в такое время только для того, чтобы услышать ее голос и узнать, что с ней все в порядке. Ведь в прошлый раз, когда ему снилось, как он убивает ее, с Лианной ничего не случилось.

Но когда ему снилось, что он стоит перед ее дверями, он на самом деле был там… Нет, его там не было! Там был Эдвард. Элиот никак не мог ассоциировать себя с этим отвратительным существом.

Он вылез из постели, прошел в ванную и смыл холодной водой пот с лица. Оглядел себя: обнаженный торс, узкие черные плавки… Не брюки цвета хаки и хлопчатобумажная футболка, в которые он был одет во сне. Значит, это был всего лишь сон. Вот и все. Безумный, необъяснимый кошмар.

Последняя часть сна — в которой Эдвард проник в дом Лианны — была смутной и нечеткой, как и первые сны об убийстве Кей. Как бы сон во сне.

Элиот включил яркий свет и принялся разглядывать свое отражение в зеркале. Внимательно вгляделся в глаза, ища в них какой-нибудь признак того, что они могли наблюдать смерть Лианны. Осмотрел пальцы, словно искал на них отпечатки ее горла или грудей… Его охватило такое отвращение к себе, что он склонился над унитазом, испытывая рвотные позывы.

Нет, это невозможно. Ни в одной частице его разума нет следа тех гнусных желаний, которые одолевали Эдварда. Ни одна частица не могла желать смерти Лианне.

Спотыкаясь, Элиот вернулся в темноту спальни и рухнул на кровать. Рука его потянулась к телефону. Он должен знать, должен быть уверен, что с ней ничего не случилось.

Телефонные гудки показались Элиоту слишком резкими и неестественными. На третьем звонке сердце его учащенно забилось, на лбу и над верхней губой снова выступил пот, руки тряслись так сильно, что он с трудом удерживал трубку.

— Ответь, Лианна, — простонал он в темноте.

После четвертого гудка раздался щелчок, кто-то снял трубку. Элиот затаил дыхание, в ужасе ожидая, что сейчас услышит равнодушный голос автоответчика.

— Алло? — раздался в трубке сонный голос Лианны. Элиот глубоко вздохнул, ощущая невероятное облегчение. — Алло? Кто это?

— Это я. Простите, не хотел будить вас. Но я только что видел очередной сон, и мне необходимо было удостовериться, что с вами все в порядке.

— Все нормально, Элиот. — Лианна прокашлялась, и теперь ее голос звучал несколько встревоженно. — Расскажите мне ваш сон.

— В три часа ночи? Постарайтесь снова уснуть. Еще раз извините за то, что разбудил вас.

Лианна тихонько рассмеялась.

— Вы звоните посреди ночи, сообщаете, что видели страшный сон, касающийся меня, но не хотите его рассказывать. И вы думаете, что я теперь смогу уснуть? Нет уж, рассказывайте свой сон. Будет хуже, если я начну воображать, что вы могли увидеть в этом сне.

Элиот прислонился спиной к деревянной спинке кровати. Ему удалось восстановить дыхание, и он даже потянулся за жевательной резинкой, лежавшей на ночном столике. Если бы сейчас под рукой были сигареты, то он, наверное, не выдержал бы и закурил.

Сунув в рот пластинку мятной жевательной резинки, он задвигал челюстями в надежде избавиться от неприятного привкуса сна. Впрочем, этот привкус ощущался во всем теле, а не только во рту.

Во сне Эдвард курил. Может, он наделил Элиота своими дурными привычками, как и своей злобой и ненавистью?

— Этот сон был похож на тот, который я видел раньше… где убиваю вас.

— Продолжайте. — Теперь голос Лианны звучал четко и беспристрастно, как у настоящего врача.

— Лианна, возможно, мне не следует рассказывать вам этот сон. Вы же больше не мой врач.

Лианна долго молчала, достаточно долго, чтобы Элиот успел пожалеть о том, что напомнил ей об их строгих отношениях. Лишь бы она не повесила трубку, ему так хотелось поговорить с ней!

— Да, я уже не ваш врач, но остаюсь вашим другом.

Элиот облегченно вздохнул. В трубке послышалось приглушенное тявканье.

— Ох, дорогая!.. Телефонный звонок разбудил Грету, и она просится на улицу, — пояснила Лианна. — Вы можете немного подождать? Я скоро вернусь.

Но когда Лианна подошла к двери, ей вдруг стало не по себе. Что может ожидать ее за дверью?

Грета спокойно стояла рядом, оживленно виляя хвостом. Верный признак того, что Эдварда в доме нет. И разве голос Элиота по телефону — не самое верное тому доказательство? Он ведь не может одновременно находиться в двух местах.

И все же ей было страшно. Пришлось собрать всю решимость, чтобы открыть дверь спальни, спуститься вниз и отворить входную дверь.

Грета радостно выскочила на улицу, а Лианна включила свет во дворе. Глаза ее невольно стали обшаривать деревья и кусты, тротуар на противоположной стороне улицы, где когда-то стоял Эдвард.

Сегодня ночью его не было в доме. Он не пытался убить ее. Она просто перенервничала, позволила эмоциям полностью выйти из-под контроля. Появление в ее жизни Элиота — человека, который был ей небезразличен и вместе с тем опасен, — воскресило в Лианне переживания того времени, когда ее отец покончил с собой. В течение года после этого случая Лианна, хотя и смирилась с потерей, но продолжала испытывать страх и тревогу.

Как врач-психиатр она понимала, что о прошлом следует забыть, нельзя позволять ему влиять на настоящее. Сколько раз она давала такой совет своим пациентам? Лианна думала, что давно справилась с собственными проблемами, но общение с Элиотом все вернуло назад — страх, неуверенность, болезненные эмоции.

Ей не следовало говорить Элиоту, что она его друг. Не стоило этого делать! Нельзя даже в малой степени подвергать себя риску, сближаясь с таким психически больным человеком, как Элиот.

Грета вернулась на крыльцо. Лиана впустила ее в дом и заперла дверь. Ах, если бы только она могла отгородиться этой дверью от событий, развивающихся независимо от нее!

Прежде чем вернуться к телефону, Лианна быстро осмотрела первый этаж, проверила каждое окно, убедившись, что они заперты и не повреждены. А ведь она прекрасно знала, что угрожающий ее жизни мужчина не прячется сейчас в темном уголке, не стоит на другой стороне улицы. Он ждет ее у телефона.

Поднявшись в спальню, Лианна взяла телефонную трубку.

— Элиот? Вы меня слышите?

— Да, слышу. Слава Богу, вы вернулись. Я уже начал волноваться. — Он горько рассмеялся. — Чушь какая-то получается: я беспокоюсь за вас, в то время как сам нахожусь дома.

— Расскажите мне свой сон, — попросила Лианна вновь профессиональным тоном. Такой тон ее успокаивал, она пользовалась им для установления нужной дистанции между собой и пациентами.

— Этот сон отличался от других. В первом сне, где я видел вас, и в первом, где видел Кей, большинство деталей были расплывчатыми. Но каждый последующий сон о Кей становился все более четким, а последний вообще был похож на кинофильм. А в первом сне, связанном с вами, я четко видел только внешний вид вашего дома, вашу кровать и вас. Но после того как Эдвард проник внутрь, все словно погрузилось в туман. На этот же раз я четко видел прихожую, а все остальное напоминало расплывчатое пятно…

— То есть вы хотите сказать, что видите во сне четко только то, что знаете. — Лианне хотелось понять, куда он клонит, дать ему возможность проявить аналитические способности. — А остальное больше напоминает фантазию, сплетение известного и неизвестного. Вы не можете четко представить себе то, чего не видели.

— Но я же видел вашу гостиную и лестницу на второй этаж, однако во сне они выглядели расплывчато. И покрывало на вашей кровати было абсолютно белым. А вы ведь говорили мне, что на нем имеются голубые цветы. Вот это и отличает меня от Эдварда.

Лианне не хотелось отвечать Элиоту, не хотелось подавлять в зародыше его надежду, но она была вынуждена сделать это.

— Этот сон является фантазией Эдварда. И если он мечтает что-то сделать, то это еще не означает, что он сделал. Он видел мой дом только снаружи, видел через окно спальню, а в последний раз и прихожую. Эдвард не обладает всей вашей памятью, точно так же как и вы не обладаете его памятью. Вспомните, он ведь не знал, что произошло в тот вечер, когда в мой кабинет ворвался Брюс Хедлунд.

Некоторое время Элиот молчал, а когда снова заговорил, оптимизма в его голосе не оставалось.

— Думаю, вы правы. Иногда сны являются фантазией Эдварда, он как бы показывает мне, что намерен сделать, и мучает меня, заставляя смотреть. Разговаривая со мной, он сам признался в этом. Но одна из его фантазий стала реальностью. Он убил Кей Палмер и хочет, чтобы я отправился в тюрьму за это убийство. — Элиот громко сглотнул. — Я убил Кей Палмер и заслужил тюрьму.

От этого признания все тело Лианны напряглось. Она съежилась, представив себе Элиота в тюрьме. Но, с другой стороны, в глубине души Лианна соглашалась с тем, что Элиот должен находиться в таком месте, где у него не будет возможности причинить вред себе или кому-то другому… в том числе и ей.

И все же в его случае оставалось много непонятного. Поэтому слишком рано было делать выводы.

— Вы видели во сне, как убиваете ее, — хриплым голосом произнесла Лианна. — Тем не менее у нас нет доказательств, что вы… что Эдвард на самом деле сделал это. Но даже если и сделал, то вы не несете юридической ответственности.

Элиот фыркнул.

— Не несу юридической ответственности? И вы думаете, что мне от этого легче?

Но если так рассуждать, то следовало признать, что и ее отец не несет ответственности за то, что лишил себя жизни, разрушил ее жизнь и жизнь матери. Лианна проигнорировала вопрос Элиота, потому что не могла ответить на него. Впоследствии жизнь у матери наладилась, она вторично вышла замуж и сейчас, похоже, вполне счастлива. Однако Лианна знала, что боль все равно осталась.

— И все же в вашем случае кое-что не стыкуется, — заметила она.

— Например?

— У вас не выпадают из памяти целые периоды времени. Это очень важно. И еще, мы не в силах установить контакт с Эдвардом, а пока мы не доберемся до него, нельзя ставить окончательный диагноз.

— Но Эдвард стоял на вашем крыльце, — с раздражением возразил Элиот. — Вы разговаривали с ним. В моем сне он заявил о своем намерении убить вас. Что еще нужно? Неужели вы хотите ждать, пока он действительно заберется к вам в спальню и задушит, как задушил Кей?

Он, конечно, прав. Но и она права. Когда дело касалось Элиота, Лианна совершенно терялась, действуя исключительно на эмоциях. Каким-то образом Элиоту удалось разрушить ее защиту и затронуть глубинные струны души. Лианна волновалась за него совсем не так, как за других пациентов. Ей еще не приходилось видеть человека, который столь сильно страдает, но в то же время полон решимости быть сильным.

Лианну тянуло к Элиоту, он ей нравился, и, пытаясь помочь ему, она, сама не желая того, дала волю своим чувствам. Но слава Богу, Терман согласился лечить Элиота. А ей не следует вести никаких профессиональных разговоров с Элиотом, так что этот разговор надо закончить как можно скорее.

— Перестаньте говорить об этом, как об установленном факте, — приказала Лианна в ответ на слова Элиота об убийстве Кей. — Я скажу вам, что требуется для окончательного вывода. Вот если Терман сумеет через вас добраться до Эдварда и ему удастся попеременно поговорить и с вами, и с ним, тогда это убедит меня. А пока этого не произойдет, все можно считать чистой воды домыслами. Вы опираетесь только на смутный сон, который мог быть навеян телевизионными новостями, переполнившими ваше подсознание, когда вы спали. На самом деле вы даже точно не знаете, одно ли и то же лицо Кей Палмер и Кей Бекер. У вас нет четких доказательств, позволяющих считать себя убийцей.

Элиот тяжело вздохнул, но возражать не стал.

— Постоянно запирайте двери и окна, — покорным тоном посоветовал он.

— Непременно. — Лианна намотала телефонный шнур на палец и попыталась сменить тон на шутливый, чтобы помочь Элиоту расслабиться. — Со мной все будет в порядке. У меня шумная охранница.

— Кстати, — вспомнил Элиот, — Греты во сне не было.

— Но Эдвард определенно видел Грету. Она хотела наброситься на него. Возможно, намерения Эдварда — не такая уж фантазия, но вы боитесь того, что он может захотеть сделать. Это похоже на ваши сны о Кей Палмер. Может, все эти сны являются выражением вашего страха перед тем, что может произойти, а не выражением желаний Эдварда. — Говоря эти слова, Лианна почувствовала, что и у нее, непонятно почему, появилась надежда.

— Надо отдать вам должное, вы не оставляете попыток успокоить меня.

— Вы и сами не должны оставлять таких попыток. Не могу представить себе, что вы опустите руки или не сумеете выполнить то, что задумали.

Возможно, Лианне не следовало говорить это. Слишком уж много личного было в этих словах, но ей просто необходимо было убедить Элиота, как, впрочем, и саму себя, в том, что она права.

— Не хотелось бы разочаровывать вас, но в бейсбол я играл очень посредственно.

Лианна позволила себе тихонько засмеяться.

— Трудно поверить, что вы могли смириться с этим. — Когда Элиот позвонил ей, он был очень напряжен, но сейчас начал расслабляться, и Лианна пыталась помочь ему.

Положив трубку, Лианна осталась сидеть на постели. Сна как не бывало. Она размышляла, пытаясь найти смысл в бессмыслице… в том, что происходило с Элиотом, в своей собственной симпатии к человеку, который почти определенно угрожал ее безопасности — как физической, так и эмоциональной. Если бы Лианна держала по отношению к нему положенную дистанцию, ее не заботило бы, что сказанное ею звучит слишком лично. Ведь она обычно обсуждала с пациентами их личную жизнь.

Но Элиот больше не был ее пациентом. Не могла Лианна считать его и своим другом. Иногда ей казалось, что у нее просто нормальное увлечение привлекательным мужчиной. Но ничего нормального здесь не было.

Опасное увлечение. Во всех смыслах…

Грета подошла к кровати и уткнулась холодным носиком в руку Лианны, ожидая ответной ласки. Лианна нагнулась и подняла ее к себе на постель. Грета растянулась рядом с хозяйкой, и Лианна погладила ее лоснящуюся шерсть. Тогда Грета придвинулась поближе. Лианна не стала прогонять ее. Ей не хотелось лежать в постели одной, и не только потому, что она была напугана.

В конце концов она уснула, и ей приснился Элиот. Он целует ее, а его большие сильные руки гладят и ласкают ее тело, прижимают к широкой груди. Пальцы Лианны перебирают волосы на его груди, обычно спрятанные под белыми хлопчатобумажными рубашками. Они занимаются любовью, и Лианна дает волю всем чувствам, которые он пробудил в ней.

Но в конце, когда он отстранился от нее и улыбнулся, это была не его улыбка, и он уже не был Элиотом. Эта улыбка принадлежала Эдварду.

Ладони легли на ее горло… и Лианна проснулась, хватая ртом воздух и чувствуя, как бешено колотится сердце. Лежавшая рядом Грета жалобно скулила, как будто и ей передался страх хозяйки.

Лианна испытала облегчение, когда из ее кабинета вышел пациент, которому было назначено на одиннадцать. Все утро ей с трудом удавалось сосредоточиться на работе, на том, что говорили пациенты. Казалось, что после кошмарного сна Элиот целиком заполнил ее сознание.

Слава Богу, что была пятница, и половина рабочего дня уже прошла. Сейчас она может воспользоваться обеденным перерывом как передышкой.

Дверь приемной закрылась за пациентом, и Беки, секретарша Лианны, поднялась из-за стола.

— Я иду обедать, хорошо?

— Конечно, я сейчас тоже пойду.

Беки накинула на плечо ремешок сумки, но остановилась и кивнула на лежавшие на ее столе листки с телефонными сообщениями.

— Возможно, вы захотите их просмотреть. Есть одно сообщение из банка. В нем говорится, что чек Элиота Кейна опротестован.

— Что? — Лианна подошла к столу, взяла розовый листок бумаги и быстро убедилась, что сообщение действительно поступило из ее банка. — Это, наверное, какая-то ошибка. Возможно, он случайно указал номер закрытого счета.

— Нет, я поинтересовалась, просто недостаток средств на счете. — Беки направилась к двери. — Вот и соглашайтесь после этого оказать услугу, а что из этого получается?

Лианна подумала, что не могла так ошибиться в Элиоте. Обмануть ее доверие? Нет, он не способен на такое. Должно быть, банк что-то напутал.

Она вернулась в кабинет. При других обстоятельствах над этим можно было бы посмеяться. Возможно, она заставит себя признать, что Элиот страдает раздвоением личности, но она никогда не поверит, будто он мог выписать фальшивый чек. Лианна опустилась в кресло и попыталась объективно оценить свое мнение об Элиоте.

Возможно, где-то в глубине Элиота таится личность, которая хочет убить ее, и она готова признать это. Но все в ней восставало против мысли, что Элиот предал ее доверие, выписав фальшивый чек.

Впрочем, теперь она не могла доверять даже собственной логике. Ей так страстно хотелось верить Элиоту, что она полностью утратила объективность. И сейчас она, похоже, втягивается в опасную игру. Разумнее всего было бы как можно меньше общаться с Элиотом, а с чеком предоставить разбираться Беки. Ведь именно через Беки она обычно решала административные проблемы.

И все же Лианна поступила иначе.

Она нашла визитную карточку Элиота и набрала номер его телефона, облегченно вздохнув, когда секретарша сказала, что соединяет ее с Элиотом. Ведь если бы он оказался на обеде, у нее было бы время обдумать свое решение, и, может быть, она не стала бы звонить ему.

— Элиот, это Лианна. Что происходит? — Она решила не давать ему времени для дружеской болтовни. — Банк вернул чек, который вы выписали мне в понедельник.

— Что? Почему вернул? — Элиот, несомненно, был ошарашен.

— Недостаток средств на счете.

— Но этого не может быть. Это какая-то ошибка. На счету у меня свыше пяти тысяч долларов. Позвольте, я свяжусь с банком, а потом перезвоню вам. Выясню, в чем дело.

— Очень хорошо. — Слова Элиота были объяснением. В конце концов, она права, что доверяет ему.

— Лианна, я очень сожалею. Банк наверняка ошибся. Никогда в жизни я не выписывал необеспеченных чеков.

Повесив трубку, Лианна осталась сидеть в кресле, сама удивляясь, насколько легче ей стало. Ей так отчаянно хотелось верить Элиоту. Тем не менее не следовало забывать, что, когда дело касалось Элиота, все ее оценки оказывались субъективными и ненадежными.

Квалификация врача-психиатра включает умение тщательно анализировать ситуацию. Как же случилось, что она не смогла совладать с собой? Видимо, причина в том, что она страстно, вопреки здравому смыслу, желала, чтобы Элиот оказался здоров.

Облокотившись на стол, Лианна подперла ладонями голову, клонившуюся книзу под тяжестью царившего в ней хаоса. Если Элиот здоров, значит, он лгал с самого начала, значит, он убил Кей Палмер, а теперь нуждается в свидетельстве психиатра, чтобы избежать наказания. Элиот — умный человек. Он мог прочитать несколько книг по психиатрии и изобразить симптомы раздвоения личности.

Но тогда он должен знать, что наиболее типичным симптомом является выпадение из памяти целых периодов времени. Однако он упорно отрицает, что такое случается.

Если же он не лжет, если он действительно сильный, но нуждающийся в помощи врача мужчина, каким она и представляла его, то все возвращается на исходные позиции.

В его поведении совсем не чувствуется фальши. Он хочет защитить ее даже от себя самого. Лианна вспомнила тот прием, во время которого Элиот сунул ей в руку револьвер. Он был полон решимости обеспечить ее безопасность, даже если бы для этого ей пришлось убить его.

Открыв ящик стола, Лианна посмотрела на револьвер, который спрятала туда. Надо было вернуть его Элиоту, но она не подумала об этом, когда он в последний раз находился в ее кабинете. Спрятав револьвер в ящик, она с радостью выбросила было из головы все мысли о нем, но…

Но, может, все же надо взять его домой? Что бы она делала вчера вечером, если бы Эдварду удалось проникнуть в ее дом, как это было во сне Элиота?

Если завернуть револьвер в бумажное полотенце и, не дотрагиваясь, бросить в сумочку, то, возможно, она решится отнести его домой. Однако сможет ли она воспользоваться им в случае необходимости?..

Вздрогнув, Лиана задвинула ящик. Все попытки рассуждать здраво путало неодолимое влечение женщины к мужчине. Оно было таким сильным, что, несмотря на намерение держаться подальше от Элиота, желание буквально толкало ее к нему в объятия.