Любовный контракт

ГЛАВА 25

Тео

В понедельник утром Салли снова предлагает подвезти меня на работу, что быстро становится одной из моих любимых привычек. Я ненавижу водить машину, и мне нравится, когда меня возят, как принцессу. Это делает мое утро гораздо менее напряженным, особенно после мирного получаса чтения заголовков Салливану в солнечном кухонном уголке, пока он с помощью своей модной эспрессо-машины готовит лучший чертов латте, который я когда-либо пробовала.

Или, по крайней мере, все было спокойно, пока не вошел Риз в трусах-боксерах, с волосами, торчащими вверх, и примерно двадцатью процентами утренней эрекции.

― Риз, какого черта! ― кричит Салли.

― Упс, черт, я забыл, ― смеется Риз, открывая дверцу холодильника, чтобы скрыть нижнюю половину тела. ― Не то чтобы это было что-то, чего Тео не видела, да, Тео?

На самом деле я еще не видела оснащения Салливана, хотя не могу отрицать, что представляла его себе примерно девять тысяч раз.

На самом деле… я не особо сержусь на Риза за то, что он дал мне новую точку отсчета для моих ночных фантазий.

― Когда он на твоем теле, все немного иначе, ― замечаю я, выглядывая из-за пальцев.

― Совсем не отличается, ― торжественно говорит Риз. ― Мы измеряли.

― Хватит нести чушь, ― говорит Салливан. ― И иди надень штаны. И рубашку.

― И рубашку? ― Риз стонет так, будто его отправляют в ГУЛАГ.

― Извини за это, ― говорит Салли, пока его брат выходит из кухни, все еще ворча.

― Никаких проблем. — Я бросаю на него озорной взгляд. ― Тебе повезло, что Риз не вышел голым, похоже, он нудист. Тогда я знала бы все твои секреты…

Салливан хмурится.

― Не подбрасывай ему никаких идей.

― Хочешь кекс в дорогу? ― Сегодня утром я испекла банановый с шоколадной крошкой.

― Лучше не надо, ― Салливан похлопывает себя по животу, провожая кекс тоскливым взглядом. ― Если я не буду следить за тем, что я ем, то скоро превращусь в толстого близнеца.

― Не волнуйся, девушкам нравится крепкие задницы.

― Да ну? ― Он ухмыляется. ― В таком случае дай два.

Ангус возвращается в офис, он выглядит загоревшим и испытывающим похмелье.

― Тео! ― кричит он. ― Ты опоздала!

На самом деле я пришла на шесть минут раньше. Для Ангуса слово «опоздала» не имеет ничего общего с согласованным временем и имеет отношение к тому, пришел ли он раньше.

― Извини, ― говорю я, потому что это проще и эффективнее, чем спорить или, не дай Бог, указывать на время.

Но ему этого недостаточно. Ангус усмехается:

― Утренние обнимашки с Салливаном?

Раньше меня раздражало, когда он так себя вел. Но есть что-то невероятно воодушевляющее в том, что у меня есть свой собственный секрет. Ничто из того, что он говорит, не задевает меня так, как могло бы, потому что я знаю, что у меня есть козырь.

― Ага, ― говорю я беспечно. ― Салли любит поваляться утром в постели.

Хмурый взгляд Ангуса доставляет мне извращенное удовольствие. Мне действительно начинает нравиться злить своего босса.

― Ты пришел ни свет, ни заря, ― замечаю я. ― Полагаю, это означает, что Джессика не фанат утреннего секса?

Его лицо выглядит трагично.

― Не совсем, ― говорит он тихо.

Джессика так равнодушна к Ангусу, что мне почти жаль его, если бы я не помнила, каким ослом он был по отношению к остальным своим девушкам, не говоря уже о бывших женах.

Джессика и Ангус играют в одну и ту же игру, просто у нее это получается лучше.

Ангус спрашивает:

― Ты придешь на ее вечеринку?

― А когда она?

Я тяну время, пытаясь придумать оправдание, почему я не могу посетить это мероприятие. Салливан, может, и рад возможности поиздеваться над почти наверняка ужасным дебютным альбомом Джессики, но я бы предпочла держаться подальше от девушки Ангуса, когда они расстанутся. А это должно произойти с минуты на минуту.

― Воскресенье, ― говорит Ангус.

― О, я бы хотела, но…

― Ты нужна мне там, ― говорит он категорично. ― Чтобы убедиться, что все пройдет гладко. Джессика очень рассчитывает, что эта вечеринка привлечет внимание. Ее сингл не так хорошо продается на Spotify, как она надеялась.

― О нет… ― говорю я, делая мысленную пометку передать Салли, что ему даже не обязательно присутствовать на этой вечеринке, чтобы насладиться трепетной красотой «Позолоченной души» Джессики.

― Передай Мартинике, что она нужна мне к четырем часам, чтобы договориться с кейтерингом.

― Будет сделано.

Я спешу сообщить Мартинике дерьмовые новости, чувствуя себя виноватой, потому что это именно та работа, которую обычно поручают мне.

― Все в порядке, ― вздыхает она. ― У меня все равно нет никаких планов на эти выходные. Я рассталась с Рэймондом.

― С каким именно Рэймондом?

У Мартиники каждые две недели появляется новый парень. Я не так много знаю о последнем, потому что мы нечасто общаемся с тех пор, как я живу у Салливана. В основном потому, что я не могу сказать ей ничего из того, что хочу.

― Он ортодонт, ― говорит Мартиника. ― И в этом вся проблема ― он не переставал говорить мне, какой красивой я буду, если выпрямлю зубы.

У Мартиники резцы слегка повернуты внутрь, и они чертовски очаровательны. Мне хочется подъехать к кабинету доктора Рэймонда и написать на его окнах какую-нибудь гадость. Что-то вроде: «Как вы смеете пытаться улучшить мою безупречную подругу!». Но это, наверное, не подойдет, я не очень хороша в граффити.

― Ну, он явно ненормальный.

Мартиника смеется.

― На самом деле, они правда кривые.

― Ну и что? Кому нужны кафельные виниры вместо нормальных зубов? Твоя улыбка великолепна!

Мартиника обнимает меня сбоку и кладет голову мне на плечо.

― Могу ли я нанять тебя, чтобы ты ходила за мной по пятам и рекламировала меня?

― К сожалению, Ангус опередил тебя.

Она фыркает.

― Ему не нужна дополнительная реклама.

― И Джессике тоже. ― Я вздыхаю, думая о том, насколько невыносимой она станет, если действительно будет поп-звездой.

― Наверное, хорошо, что я иду одна на вечеринку, если мне нужно быть там в четыре. Жаль, что снова приходится искать кого-то в приложениях. Я так устала от переписки.

― Знаешь… ― говорю я. ― Близнец Салливана только что вернулся в город.

― Близнец? ― Глаза Мартиники загораются интересом.

― Единственный и неповторимый. ― Или, вернее… один из двух?

― Я в деле! ― сразу же заявляет Мартиника.

Я смеюсь.

― Я еще даже не сказала тебе, какой у нас план.

― Я предполагаю, что это должно быть связано с тем, что я трахаюсь с этим великолепным братом, чтобы отвлечься от моего парня-придурка.

― Я как раз собиралась пригласить тебя на вечеринку в честь его пилота, но, если секс каким-то образом случится… сомневаюсь, что кто-то будет жаловаться. Кроме, может быть, соседей.

― А разве соседи не вы с Салливаном?

Я сделала паузу.

― Да, вообще-то. Плюс их отец, Меррик, он живет в домике у бассейна.

― Да? И какой у него отец?

― Ворчливый, умный, веселый.

― Хорошо выглядит?

― Очень, вообще-то.

― Хм… ― говорит Мартиника, поднимая брови. Ей всегда нравились мужчины постарше. ― У тебя целый гарем, не так ли? Спасибо, что поделилась… А горячий папаша тоже придет на вечеринку?

― Возможно… ― отвечаю я, ежась от неловкости. Не думаю, что Салливан будет в восторге от того, что Мартиника будет флиртовать с его отцом. Кроме того, мне кажется, что я должна упомянуть тот факт, что Меррик — заядлый алкоголик, но я не хочу говорить так о нем, даже с Мартиникой. ― Но я не думаю, что он готов к переменам. Меррик… вдовец.

― О, я поняла. ― Мартиника сразу же отбрасывает эту идею. Ее отец умер, когда она была совсем маленькой, и мама тоже больше не выходила замуж. ― Ну, это прекрасно, если брат хоть чем-то похож на Салливана, он должен быть чертовски хорош. И я не совсем против актеров. По крайней мере, для секса.

― Ты такая великодушная.

― Я стараюсь. Но меня на всех не хватит… Кстати говоря… ты, наверное, уже сорвала свой куш с Салливаном. Как все прошло?

― Э-э-э…

― О Боже. Ты все еще не переспала с ним?

― Не могла бы ты кричать чуть тише? Возможно, в офисе еще осталось несколько человек, которые не слышат тебя.

― Извини, ― говорит Мартиника так же громко, ― но это возмутительно! Какого черта вы ждете?

Я очень, очень, очень ненавижу эту часть разговора.

Мартиника — моя лучшая подруга. Я никогда не лгала ей раньше. Это несправедливо, что Салливан заставляет меня это делать.

Тем не менее, я обещала не говорить ей правду.

Прикусив язык и проклиная Салли, я говорю:

― Мы немного подурачились…

― Это лучше, чем ничего, ― нехотя отвечает Мартиника. ― Хотя я все еще злюсь на тебя за то, что ты так долго не рассказывала мне! Как прошло? Я хочу знать все.

― Это как-то неловко… ― Я вспоминаю момент, когда я открыла дверь своей спальни, разгоряченная и возбужденная, сжимая свой вибратор, и столкнулась с Салливаном.

― Идеально. ― Мартиника с ликованием усаживается на мой стол, чтобы услышать детали. Могу поспорить, что сейчас она готова заплатить пятьдесят баксов за ведро попкорна.

Я рассказываю ей все, что мне позволено, а это в основном сексуальные подробности, в то время как Мартиника заходится от смеха.

― И он любит есть киску? ― вздыхает она. ― Он действительно идеален. Какого хрена ты не трахаешься с ним? Я знаю, что он тебе нравится…

Я поджимаю губы и киваю. Мне слишком сильно нравится Салливан.

― И я знаю, что он тебя привлекает…

― Чрезвычайно.

Нет смысла отрицать это. А мне и не нужно, я имею право испытывать влечение к своему фальшивому парню.

― Это нервы? ― говорит Мартиника. ― Ты волнуешься, потому что у тебя был секс только с четырьмя парнями, а он, наверное, переспал с шестью сотнями великолепных женщин?

― Ну, раньше не волновалась, а теперь волнуюсь, ты, засранка.

Мартиника хмыкнула.

― С таким лицом, волосами и телом? Наверняка у него трехзначное число жертв.

Я не собираюсь спать с Салливаном, но мысль о том, с какими женщинами он, должно быть, встречался, и какие они были красивые, успешные и умные, заставляет меня чувствовать себя дерьмом.

Меня бросил Трент Борджино. Трент — гребаный отстой. Если я недостаточно хороша для него, то не знаю, почему я думаю, что у меня есть хоть один шанс встречаться с Салли по-настоящему.

Мартиника замечает выражение моего лица и тут же раскаивается.

― Да кого это волнует! ― неубедительно говорит она. ― Да, какая разница! Салливан без ума от тебя. Ему понравится трахать тебя, даже если ты едва понимаешь, что делаешь, а твоя техника минета на четверку с плюсом.

― Тебе стоит устроиться на работу мотивационным оратором.

― Может, и стоит. ― Мартиника полирует ногтями рубашку, совершенно не замечая сарказма.

Я ценю поддержку, но Мартиника не может дать мне совет, потому что не знает, что происходит на самом деле. Она думает, что Салливан без ума от меня, потому что не знает, что все это — афера.

Чтобы спросить ее, что делать, мне пришлось бы сказать ей правду. А я обещала, что не скажу.

Так что я вернулась к тому, с чего начала, ― может, Салливан снова отстранился, потому что боится не своих чувств… а только моих.