Любовь! А если препятствия? [СИ]

Глава 2.

30 декабря 2009 года.

Ира.

Три месяца, как Ира стала мамой. Это был тяжелый год. Беременность протекала не как описывали в книгах. Их Ира прочитала тонну. В них говорили, что беременная должна радоваться каждому дню своего положения. Но Ира мечтала лишь поскорее родить. Отеки, лишний вес, перепады настроения, токсикоз до трех месяцев, который выворачивал наизнанку. Это все было цветочки. Ягодки начались во время родов, когда была плохая родовая деятельность. Она чувствовала, что пора. Легкие схватки, но врачи отказывались класть ее в роддом. Мол — это предвестники. Хотя и по срокам уже было время рожать. Промучившись сутки, она все же оказалась в роддоме. Стимуляция. Но там что-то пошло не так. Слишком узкий таз, слишком крупный ребенок, который не мог пройти по родовым путям. Ей тогда предложили: или ребенка по частям достанут, или прокесерят. Ира готова была на все что угодно, лишь бы закончились все эти муки. Она уже не хотела быть матерью, хотела лишь бы вынули ребенка из нее. Ребенок не закричал. Его поспешно унесли, а потом раздался такой мощный крик, что оставалось лишь улыбнуться. Живой. Все мучения не напрасны. Родился крупный бутуз, который только и умел, что орать.

Маленькие дети только спят и едят. Степа днем почти не спал. А ночью часто просыпался. Были проблемы и с молоком у Иры, и с животом у Степы, которому никак не могли подобрать смесь. Ира почти перестала спать. Если ей удавалось поспать четыре-пять часов с перерывами — это было счастье. Когда он засыпал, она готовила, стирала, убиралась, гладила белье. По дому от Юры помощи не было. Он много работал, по выходным пропадал у друзей и родственников. То нужно маме помочь, то сестре. То на чье-то день рождение поехать. Мир для Иры сузился до ребенка и квартиры. Единственной отрадой были прогулки на улице. Она гуляла по два-три часа в любую погоду. Потому что именно на улице Степа не орал, так как дома. И даже спал. Ира же оббегала в это время все доступные магазины, куда можно было заехать с коляской. Или просто гуляла на площадке.

Она смотрела на малышей, которые уже ходили и считала месяцы. Скоро и ее малыш пойдет. Скоро не надо будет катать его в коляске. Он будет сам бегать, играть в прятки или лопаткой ковырять снег. Потом пойдет период вопросов. Почему небо голубое, а почему травка зеленая, почему снег белый. Она будет с ним изучать стишки Барто. Можно на прогулке и счет учить. Например, лепить куличи и их считать. Нужно только подождать. Она не наслаждалась беременностью, но материнством возьмет с лихвой.

Когда Степа засыпал днем на тридцать минут, почему-то днем он спал дома только такое время. Как будто будильник ставил, Ира готовила три блюда. Специально искала рецепты, которые можно было быстро приготовить. Это была интересной игрой и вносило разнообразие в скучную и однотонную жизнь, которая превратилась, когда она села в декрете. Заодно можно было удивить Юру, чем-то вкусным. Но он удивлялся все реже и реже. Порой просто не замечал Иру. Она чувствовала себя пустым местом. Они почти не разговаривали. Он не стремился рассказывать ей о своих делах. Какие могут быть дела, когда он целый день на работе? Не слушал ее. Уж рассказы сколько раз Степа срыгнул и как орал — это точно не входило в зону его интересов. Иру это обижало, но она молчала. Мама и свекровь в один голос говорили, что Степа маленький, поэтому Юра еще не понял, как это быть отцом. Вот пройдет немного времени. Со Степой станет интересно, тогда в Юре и проснется отец.

То же самое говорили психологи в своих статьях из интернета. В молодой семье часто случается кризис первого года, года мужчина отдаляется. Женщина не может уделять ему столько времени, как до появления малыша, поэтому он чувствует себя заброшенным. Вот и пытается заполнить нехватку внимания уходя из дома. Отчасти это было правдой, ведь все время Ира тратила на Степу, но когда у нее появлялось свободная минутка, она старалась потратить время на Юру, а не лечь спать, что очень хотелось. Но Юра предпочитал Ире игру в компьютере.

Нужно было подождать. Скоро ребенок вырастет. Все изменится. Эти слова она повторяла, как заклинание.

И вот наступил предпраздничный день. Для Иры это был совершенно обычный день, полный забот. К тому же Степа приболел, поэтому капризничал сильнее. Не было ощущения праздника. Все было серым и неприглядным. На улице шел дождь. Слякоть добавляла серости. Настроение падало. Юра не приехал домой. Телефон Юра взял спустя час, когда Ира уже не знала, что и думать.

— Юра, ты где? — спросила она, стоило ему взять трубку.

— Что у тебя за манеры вечно меня контролировать? — проворчал он.

— Я не контролирую, а переживаю. Я чего только не передумала, когда ты не пришел вовремя домой.

— Что я заехал к маме. Ты совсем в квочку превратилась. Только и делаешь, что кудахчешь. — сказал он.

— Когда тебя дома ждать? — устало спросила Ира.

— Я сегодня у мамы переночую. И Новый год у нее встречу. — ответил он.

— А мы?

— Она вас тоже приглашает.

— Но Степа болеет. Ты же знаешь.

— Значит лечитесь. Что я еще могу сказать. — его слова сильно задели Иру. Такое безразличие убивало.

— Юра, так нельзя.

— А как можно? Вы мне не даете высыпаться. Я хожу, как зомби. Мне нужно отдохнуть.

— А мне не нужно? — Ира готова была сорваться, но сдерживала себя.

— Так ты целыми днями отдыхаешь дома. Это я работаю. Ночью напрыгаешься с мелким, а днем отсыпаешься.

— Это не так.

— Сама же говорила, что дремлешь.

— Так удается максимум на десять минут уснуть.

— У меня и этого нет! Я устал. Как ты это не понимаешь?!

— Ну и отдыхай! — Ира выключила телефон. Слезы катились по щекам. Она просто устала. Первый год с маленьким ребенком это тяжелое испытание для родителей. Ведь так говорят психологи. Это надо просто переждать.

А ребенок требовал, чтоб она к нему подошла, захлебываясь в крики. Как же она устала от этого крика! Хоть минутку тишины. Наушники в уши. Музыка погромче. Это лучше чем этот крик. Она укачивала Степу, приплясывая, на месте. Пусть Юра там развлекается, а она тоже будет развлекаться и отдыхать. Ничего. Ей и так хорошо.Только слезы все равно упрямо стекали за воротник.

Температура поднялась под вечер. Ближе к ночи. Вроде простая простуда, а температура тридцать восемь. Что делать? Ира заставила себя не паниковать и взять в руки. Скорая? Это простуда. Врач уже был утром. Она сказала, что если температура поднимется, то нужно дать жаропонижающее. Ира пошла на кухню. Вот он, пузырек с детским парацетамолом. Инструкция. А Степа все хнычет. Руки дрожат. Пузырек упал на пол. Микстура разлилась. Что делать? Паника. Уже и слез нет. Только страх, что она может потерять ребенка из-за своей глупости и неуклюжести. Нет. Этого не будет. Неподалеку есть аптека. Она работает круглосуточно. Пусть там все препараты дороже, но ничего. Главное она работает.

Ира быстро оделась. Одеть малыша было труднее. Коляску она брать не стала. Пока спустит, пока поднимет — слишком много времени уйдет. Взяла Степу прям на руки и побежала ночью в аптеку. Там ей посоветовали не только микстуру, но и свечи. С пакетом Ира вернулась домой. Через час температура медленно начала спадать. Ира сидела рядом с кроваткой и смотрела на беспокойный сон сына. Стоило ей прекратить качать кроватку, как Степа просыпался.

Новый год она провела в таком же режиме. Температура скакала. Когда люди веселились, Ира мечтала лишь об одном, чтоб этот кошмар закончился. Ира устала бояться, устала расхаживать по комнате с ребенком на руках, устала. А Юра отдыхал. Она не могла ему это простить. Когда ей понадобилась помощь, его не было. Юра был вне зоны доступа. Ира позвонила свекрови, та ответила, что Юра спит. И добавила, что захочет - сам позвонит. Нечего Юру беспокоить. Ира после этого перестала звонить ему совсем.

Юра вернулся лишь первого января, ближе к вечеру. Он был довольный и отдохнувший. Подарил Ире новый телефон, поцеловал в щеку, хотел что-то сказать, но она ушла спать. Степе как раз стало лучше, и малыш спокойно спал. Ира не стала слушать, как Юра развлекался. Просто ушла спать, чувствуя, что еще немного и она свалится от усталости. На что Юра обиделся на нее. Когда через два часа проснулся Степа, Юра к нему даже не подошел.

Вадим.

Мила убежала на какую-то вечеринку. Так как он отказался куда-то ехать на Новый год, она решила «оторваться» перед праздником. Вадим же остался дома. Одинокий вечер. Они поженились полгода назад. Шикарная свадьба. Лето. Потом уехали отдыхать заграницу. Все как у людей. Вадим думал, что Мила остепенится, когда почувствует себя замужней женщиной. Но она была не из тех женщин, что стоят дома у плиты и варят борщи. Тут Вадим вынужден был признаться, что ошибся. Меняться она не хотела. Зачем учится готовить, когда можно поужинать в ресторане, заказать еду на дом, или на крайней случай разогреть что-нибудь из полуфабрикатов. А если Вадиму хотелось домашней пищи, то он или ездил к маме или брался за кастрюли и сковороды сам. Один раз разозлился на Милу и пошел готовить. Он во время холостяцкой жизни этим не занимался, а тут начал учиться. Пусть первый раз рис подгорел, а мясо получилось «с кровью», но ничего, вторая попытка была удачнее. Скажи ему, что он будет стоять у плиты, а по вечерам полы мыть после работы, Вадим бы рассмеялся. Когда жил один почему-то мусора было меньше. Может потом что он не ходил в обуви по квартире, а снимал ее в прихожей? Или у него не было привычки оставлять фантики и пустые кружки в комнате. Вроде мелкие бытовые вопросы, а сколько раздражения и проблем. Жизнь стала сложнее.

Зато у него была красивая жена. Не картинка, а загляденье. Она много тратила на поддержание внешности. Хотя Вадим считал, что лучше бы она это время тратила на учебу. Зимнюю сессию с хвостами оставила. Но зачем готовиться к экзаменам? Лучше пойти потусить в клубе с подружками. Он ей пытался это объяснить. Только Мила привела железный аргумент, она молодая и красивая. Не ей ночами сидеть и над учебниками корпеть. Глупая девчонка! Как будто молодость будет длиться вечно. Она это не понимала. Один раз и вовсе обозвала его старым и ничего не понимающим, как и ее отец. Вадима слова Милы разозлили, но он сдержался. Сам ведь связался с малолеткой. Зато красивой, только эта красота уже так не привлекала. Раздражали накрашенные ногти, макияж, который почти полностью менял ее лицо, как грим меняет лицо актера. Увидев ее без макияжа, Вадим и не узнал вначале свою жену. Но она была при параде почти всегда. Даже когда болела, лежала хлюпая носом с накрашенными ресницами и губами. Это наверное была какая-то болезнь, так фанатично относиться к своей внешности. Но он ведь за это ее и выбрал. Так что сам виноват.

Люди уже разбежались по домам. Одиннадцать вечера. На пустыре установили фонари. А летом еще и заасфальтировали дорожки. Теперь это не пустырь, а мини-парк. Она бежала с ребенком на руках, завернутым в конверт. В таких конвертах детей выписывают из роддома. Вадим видел в кино. Как быстро бежит время. У его принцессы уже ребенок. Интересно, куда ее понесло на ночь глядя? Идет, торопится. А Мила отказалась ему рожать. Она сказала, что до тридцати лет, а то и до тридцати пяти детей не планирует. Это значит через десять — пятнадцать лет. Тогда ему будет уже сорок — сорок пять. А понадобятся ли ему дети к тому времени? Что-то он не был в этом уверен. Вадим уже начал подозревать, что брак с Милой был ошибкой с его стороны. Но разводиться спустя шесть месяцев как-то тоже неправильно. Вадим решил подождать. Посмотреть, может все еще поменяется. Не привык он опускать руки и сдаваться без борьбы.

Принцесса возвращалась назад. Держа ребенка на руках, она несла еще и пакет из аптеки. Заболел? Или она простыла? И где ее парень, с которым она тут целый год выхаживала? Спуститься и спросить? Нет. Пока оденется, пока спуститься, она уже будет дома. Вадим решил, что просто пожелает ей и ее малышу здоровья. Пусть не болеют. Праздник ведь на носу. Может завтра попробовать свои силы в приготовлении салата? Надо будет рецепты посмотреть