Любовь - это безумие

4

– Каково твое решение? Да или нет? – решил окончательно уточнить Мартин.

– Но почему я? – не унималась Абби, выражая неподдельное удивление. – Есть много женщин, которые с радостью согласятся побыть в роли хозяйки твоего дома. Одно твое слово, и они выстроятся в очередь в три ряда вокруг целого квартала!

– Не сомневаюсь, – согласился Мартин. – Но все дело в том, что мне нужны не они, а ты, дорогая.

– Но почему именно я? – повторила она свой вопрос, не уверенная в том, что хочет услышать ответ на него.

Подумав немного, Абби поняла, что ей действительно лучше не знать этого.

– Да брось ты! – проворчал Мартин. – Куда девалось твое воображение, Абигайль? Я думаю, что даже ты способна увидеть тонкую иронию всей этой ситуации. Представляешь, ты и на моем приеме. Или тебя это не впечатляет? Может, ты предпочитаешь, чтобы я по-прежнему оставался разнорабочим, чтобы ты могла легче манипулировать мной?

Разве она манипулировала им? Думая сейчас об этом, Абби допускала, что тогда она действительно вела себя так по отношению к мужу. Но в то время она не задумывалась над этим. Вспоминая свою прошлую жизнь, Абигайль понимала, что она никогда не думала о том, хорошо или плохо она поступает по отношению к Мартину. Она просто жила, движимая какой-то всепоглощающей силой, которая не подчинялась никаким разумным доводам или логике. Тогда она называла это любовью. Но сейчас Абби не была так уверена в этом.

Она откашлялась, соединила ладони рук перед собой и сказала:

– Если я соглашусь, то ты должен обещать мне, что после этого ты исчезнешь из моей жизни. Для меня это гораздо важнее, чем спасение шкуры отчима.

– Могу я спросить почему?

– Ты сам знаешь почему.

Мартин двусмысленно улыбнулся.

– Я знаю только, что мне, судя по всему, трудно не распускать руки, когда ты находишься рядом со мной.

– Вот ты и ответил на свой вопрос, – сказала бывшая жена.

– Но у меня ощущение, что ты сама сталкиваешься точно с такой же проблемой в отношении меня, – небрежно заметил он. – Думаю, что Хьюго будет не в восторге от этого после свадьбы.

– Боже, как ты самонадеян! – воскликнула Абби, пораженная откровенно интимным тоном Мартина. Но еще больше ее задело то, что Мартин сказал правду.

Он пожал плечами, демонстрируя свое безразличие.

– Ну как, согласна? – вернулся он к предмету их разговора.

– Кажется, у меня нет другого выбора.

В его глазах промелькнула грусть.

– Мне это чувство хорошо знакомо, – не без злорадства произнес он, при этом смягчив горечь своих слов легкой улыбкой. – Ну что ж, – сказал Мартин, меняя тему разговора, – предлагаю поспать несколько часов. Завтра у нас будет трудный день.

– Поспать? – ледяным тоном произнесла Абигайль. – Не знаю, что ты имеешь в виду, но я здесь спать не собираюсь.

– Не будь занудой, женушка, – сказал Мартин и выразительно посмотрел на дверь, ведущую в спальню. – Здесь тепло, уютно. В комнате за той дверью стоит большая кровать, которая ждет…

– Я не буду здесь спать, и точка!

– Я могу воспользоваться тахтой… – начал было он, но, видя насмешливый взгляд его голубых глаз, Абигайль поняла, что тахта для него будет очень кратковременным убежищем. Она уже так близко подпустила его к себе, что он вообразил Бог знает что. Мол, стоит только подтолкнуть ее немного – и путь в ее постель будет свободен…

Как он может быть таким жестоким, злилась Абби. Неужели не понимает, что для нее будет невыносимо больно провести ночь в этом коттедже при сложившихся обстоятельствах? Здесь, где она впервые отдалась ему… Хуже всего то, что ночью, ближе к рассвету, когда в комнате будет холодно и одиноко, она может не выдержать и принять его в свою постель. Положа руку на сердце, Абби не была уверена, что сможет прогнать его. А зная Мартина, она понимала, что он обязательно придет к ней.

– Я не останусь здесь, – твердо заявила Абби. – И больше не будем говорить об этом.

Он покорно вздохнул, потер указательным пальцем небритый подбородок и затем, широко зевнув, сладко потянулся. В этот момент он был похож на огромного и очень опасного лесного хищника из породы кошачьих.

– Ладно, – сказал Мартин, пожав плечами. – Как хочешь, лично мне все равно. Поедем в Лондон. Нам все равно надо оформлять твою визу завтра с утра. Где твой паспорт?

– В Лондоне, в моей квартире. – Почему она ведет себя так пассивно, с раздражением подумала Абигайль, злясь на свою покорность.

– Прекрасно. Тогда поехали. Переночуем у тебя, нам завтра надо встать с петухами.

– Ну уж нет! – Она сверкнула холодной улыбкой. – Я переночую в своей квартире, а ты – в отеле. Или в парке на скамейке. Меня это не волнует.

– О, дорогая, – изображая обиду, насмешливо протянул Мартин. – Неужели ты сможешь выкинуть своего бедного муженька на улицу, и это после тех клятв, которые мы когда-то давали друг другу?

Она застыла на месте.

– Минуточку, мой милый, – еле сдерживаясь от ярости процедила Абигайль. – Больше никогда не смей насмехаться над теми клятвами в моем присутствии. Ты понял? Для тебя они возможно ничего не значили, а…

Она осеклась, увидев, как внезапно изменилось лицо ее мужа. Когда же он заговорил, звук его ледяного голоса напоминал удары молота о камень.

– А почему они должны что-то значить для меня? Ведь это было сплошное притворство, не так ли? Разве ты не лгала ради того, чтобы женить меня на себе? Для тебя я был очередной вещью, которой ты хотела обладать, как, например, любимый пони или твоя первая машина. Ты хотела меня и готова была на все, чтобы добиться своего. Готова была даже солгать…

Абби съежилась от такой открытой враждебности. Черты лица его исказились, когда он высказывал ей накопившуюся боль. Она впервые поняла, как сильно он ненавидел ее. А как сама она относилась к Мартину? Ей было просто ответить на этот вопрос, хотя и больно. При всем желании Абби не могла ответить ему тем же. Она не могла ненавидеть его, потому что он слишком глубоко проник в ее сердце. И каждый раз, когда он будет оказываться с ней рядом, ей будет нелегко – практически невозможно – отвергнуть его.

Абигайль подняла на Мартина свои золотистые глаза и сразу утонула в голубом огне, бушевавшем вокруг его зрачков.

– Ты готова? – коротко бросил Мартин. Она молча кивнула, почему-то с горечью подумав о данном им обещании оставить ее в покое после выполнения его странной просьбы. Но где-то в глубине души она знала, что ей хочется помочь Мартину. И в то же время ей было любопытно узнать о его теперешнем существовании. А разве она не должна рассказать ему о своей жизни? Ведь если разобраться, то разве она не исковеркала его судьбу много лет назад, причем в гораздо большей степени, чем Мартин испортил ее жизнь?

– Вот, надень. – Он протянул ей черное кашемировое пальто. Оно было мешковатым, но необычайно мягким и очень теплым. У Абби появилось ощущение, что на нее надели удобный кокон. Пальто, несомненно, принадлежало ему, так как оно хранило знакомый ей мужской запах. Мартину оно было, конечно, впору, Абби же волочила полы по снегу, следуя за хозяином к машине.

– В кармане должны быть перчатки, – сказал он. Пленница вынула их и надела на свои маленькие руки.

На улице светила полная луна, превращая все вокруг в сказочную картину. Молодая женщина чувствовала себя ребенком из своей любимой сказки, который прошел через дверцу шкафа и очутился в другом мире.

Она вспомнила об одной загадочной способности Мартина – превращать обычные вещи во что-то удивительное и необыкновенное. Но это не имело никакого отношения к тому, что она собирается ехать с ним в Австралию. Сейчас Мартин заставляет ее выполнить его просьбу, потому что таким образом, пусть и примитивно, хочет отплатить ей за то, что произошло между ними десять лет назад. Абби не сомневалась, что Мартин получает удовольствие от этой сладкой мести. А то, что она до сих пор считала его самым привлекательным мужчиной на свете, ничего не меняло, а только усложняло ситуацию для нее.

И то, что бывший муж находил ее также привлекательной, ровным счетом не имело никакого значения для него. Правда, ему, возможно, будет приятно возобновить с ней постельные отношения на короткое время, а затем исчезнуть. Абби знала, что сама она так поступить не смогла бы.

Не успели они отъехать от коттеджа, как начался снегопад. Вокруг все потемнело, и щетки с трудом справлялись с массой снега, которая быстро накапливалась на ветровом стекле.

– Черт! – в сердцах пробормотал Мартин, напряженно вглядываясь в дорогу. – Я знал, что нам не следовало уезжать отсюда сегодня. Если мы застрянем, то тебе, моя милая, придется…

– У тебя, кажется, уже вошло в привычку обвинять меня во всех грехах, – резко заметила она, желая скорее отвлечься от своих мыслей, чем уколоть мужа. – Ты когда-нибудь отвечаешь за свои действия?

Он метнул в нее короткий взгляд, сохраняя бесстрастное выражение лица.

– Разумеется, – ответил Мартин каким-то странным тоном, и Абби подумала: было бы нелишне знать, что он имеет в виду. Но он сосредоточил все свое внимание на том, чтобы удержать машину на обледенелом шоссе, и разговор заглох.

Езда была сплошным кошмаром. В одном месте «порше» чуть было не соскользнул с дороги в кювет. Ее бросило вперед, но спасли ремни безопасности, иначе она бы уткнулась головой в стекло. Мартин тут же остановил машину, выключил двигатель и схватил Абби за плечи.

– Ты не ушиблась? – с тревогой спросил он.

– Нет. Только тряхнуло здорово. С машиной все в порядке?

– Да, – мрачно ответил Мартин. – Мы угодили в самую пургу. Сегодняшняя ночь, очевидно, самая плохая за весь двадцатый век! Этого следовало ожидать.

Она проигнорировала сарказм, прозвучавший в его голосе.

– Что нам теперь делать?

Мартин бросил на нее хитрый взгляд.

– Народная мудрость гласит: если вы не хотите умереть от холода, прижмитесь тесно друг к другу, и это вас согреет. Правда, боюсь, что в нашем с тобой случае ситуация может выйти из-под контроля, если мы воспользуемся этим советом.

– Говори только за себя! – возмутилась бывшая жена.

– Да, да, конечно. – Он отпустил тихое проклятие, когда открыл дверцу машины и опустил ноги в снег. – В багажнике есть лопата, я попробую освободить колеса от снега.

– Я помогу тебе…

– Ты останешься в машине.

– Но я хочу…

– Меня не интересует, что ты хочешь, моя милая! – взорвался экс-супруг. – Это по твоей милости мы торчим сейчас на этой чертовой дороге. Так что или ты сидишь смирно и молча в машине, или тебе придется туго. Правда, – тут Мартин вдруг широко ухмыльнулся, – это тоже небезопасно, в этом случае ситуация также может выйти из-под контроля. Сделай мне одолжение, женушка, посиди в машине и постарайся не замерзнуть.

Ей ничего не оставалось делать, как замолчать. Она смотрела, как Мартин легко орудует лопатой, расчищая снег возле колес застрявшего автомобиля. В его ловких движениях чувствовалась недюжинная сила, и молодая женщина вспомнила, как много лет назад она также наблюдала, как Мартин работал лопатой в их поместье. Правда, сейчас он был одет не только не по погоде, но и не для такой работы. Его безукоризненный костюм в данной ситуации выглядел нелепо. Господи, вдруг подумала Абби, он же замерзнет. Она распахнула дверь машины и чуть не свалилась в снег от резкого порыва ледяного ветра.

– Мартин! – крикнула Абигайль.

– Закрой эту чертову дверь! – стуча от холода зубами, приказал он ей, не переставая отбрасывать снег в сторону.

– Ты окоченеешь! Возьми это пальто! – настаивала Абби, имея в виду кашемировое пальто мужа, надетое на нее.

– Через минуту, а сейчас закрой дверь!

Она повиновалась, браня Мартина за его командирский тон. Наконец колеса освободились от снега. Он убрал лопату и влез в машину. Абби лишь взглянула на него и тут же начала стягивать с себя пальто.

– Я не желаю слышать от тебя никаких возражений, Мартин Найт! Ты без звука наденешь это пальто. Живо! – Но тут она увидела, что его элегантный костюм совсем промок от снега. – Тебе придется сначала снять его – сказала Абби деловым тоном, поймав лукавый взгляд мужа. – Если ты не хочешь подхватить воспаление легких! Не волнуйся, я не буду смотреть, – язвительно добавила она.

– У меня лучше получается, когда есть зрители, – застывшими губами произнес Мартин и начал стаскивать с себя обледенелый пиджак, а за ним и рубашку.

Леди поспешно прикрыла глаза – не столько для того, чтобы избавить себя от зрелища великолепного мужского тела, сколько чтобы скрыть от мужа вспышку ревности в своих глазах, вызванную его ремаркой по поводу зрителей.

Боже, как это больно, молча простонала Абби. Она понимала, что не должна так реагировать на такие вещи. Но если бы ей удалось добраться до женщин, перед которыми он раздевался, она бы…

Я просто ненормальная, ругала себя молодая женщина. Мы же почти разведены, я не видела его десять лет. Почему же Мартин не может спать с другими женщинами? Только потому, что она сама до сих пор ни разу не изменила ему физически? Болезненное ощущение возникло у нее внутри, и она невольно вздрогнула, услышав звук расстегиваемой молнии брюк.

– Волнуешься, дорогуша? – услышала она низкий, насмешливый голос мужа. – Может поможешь мне снять их?

Черт! Все-то он замечает! Абби изобразила зевок.

– Скоро мы поедем? – не скрывая раздражения, спросила она. – Мне уже надоело торчать здесь!

Абби услышала, как он с трудом стягивает с себя влажные брюки.

– Может, ты придумаешь, как нам скоротать время побыстрее? – продолжал развлекаться Мартин.

– Придумаю! Заводи эту чертову машину и вези меня домой!

Не успела она произнести фразу, как мотор автомобиля взревел всей своей мощью. Абигайль раскрыла глаза. Справа от нее сидел Мартин в черном кашемировом пальто. Когда он нажал на педаль газа, полы пальто распахнулись, и Абби в изумлении увидела, что его загорелые сильные бедра прикрыты лишь узкими белыми трусами. Слава Богу, облегченно вздохнула она, что Мартин хотя бы не снял и их.

– Если бы ты могла оторвать взгляд от этого захватывающего зрелища хотя бы на минуту, – саркастически заметил он, прочитав ее мысли, – то ты бы мне очень помогла. Смотри на дорогу и предупреди меня в случае возникновения опасной ситуации.

– Хорошо, – сердито ответила Абби. Ей совсем не хотелось напрягать свои уже порядком уставшие глаза. Она бы с большим удовольствием заснула сейчас и избавилась от волнующего ощущения присутствия Мартина, ее Мартина. Нет, тут же поправила себя Абби, уже не ее Мартина.

Абигайль злилась еще и оттого, что он, который должен был быть смешон в своем нелепом наряде, выглядел настолько неотразимо в элегантных туфлях, носках, узких трусах и кашемировом пальто, что любой дом моделей схватился бы за него руками и ногами. Абби была уверена в этом.

Дорога улучшилась, когда они въехали в предместье Лондона. Снег на шоссе почти растаял.

– Просыпайся! – услышала Абби где-то в глубине сознания.

– Что? – Она растерянно озиралась вокруг, сообразив, что все-таки заснула.

Когда они выбрались из того проклятого места, Мартин включил печку на всю мощь и поставил кассету с приятной музыкой, что и убаюкало ее.

Она посмотрела на свои часы – почти три часа утра. За окном мелькали знакомые улицы, и в сознании Абигайль стало закрадываться подозрение. Вскоре, видя, как Мартин не задумываясь, уверенно петляет по лабиринту улиц, она уже не сомневалась.

– Ты знаешь, где я живу? – возмущенно воскликнула она.

– Знаю, – согласился Мартин и остановил машину у большого серого дома, на первом этаже которого находилась квартира Абигайль.

Как он узнал? – в смятении подумала она. И главное, зачем это ему надо?

– Откуда ты знаешь мой адрес? – прямо спросила Абби.

Мартин заглушил двигатель и повернулся к ней.

– А?

– Как ты узнал, где я живу? – нетерпеливо повторила она.

В бледном желтом свете уличных фонарей, бросавших причудливые тени на скульптурные черты лица Мартина, Абигайль не могла рассмотреть выражение его лица.

Он пожал плечами.

– Мне всегда было интересно… ну, скажем, что с тобой стало после нашего разрыва.

Сердце молодой женщины затрепетало.

– Ты хочешь сказать, что все эти годы следил за мной?

Мартин засмеялся.

– Опять твои навязчивые фантазии, Абигайль! Тебе в самом деле уже пора что-то с этим делать. Нет, я не следил за тобой. В этом, собственно, и не было необходимости. После того как мы разошлись, ты умудрилась сделать из себя довольно заметную фигуру. Я читал о твоих похождениях во всех газетах. У меня создалось впечатление, что ты вознамерилась довести себя до смерти всеми этими светскими раутами.

В голосе Мартина слышалось сердитое неодобрение, и Абигайль была благодарна тусклым фонарям, скрывавшим ее лицо. Да, она действительно тогда ударилась в развлечения, не пропуская ни одного светского приема. Она присутствовала на каждом хотя бы немного значимом событии в Лондоне, на каждой театральной премьере, вернисаже… Казалось, что, заполняя каждое мгновение своей жизни, она пыталась оживить ту часть своего существа, которая умерла с уходом Мартина.

Но это не помогало. Бездумные светские развлечения только еще больше убеждали Абби в том, что это пустое, бесполезное времяпрепровождение. Что называется, ни уму ни сердцу. И посещают свет по большей части люди такие же пустые и никчемные. Более того, светские затеи помогали ей увидеть огромную пропасть, существовавшую между этими людьми и человеком, который был ее мужем.

Мартин внимательно смотрел на Абигайль, его чувственные губы растянулись в саркастической улыбке.

– Так что я думаю, своим уходом я сослужил тебе хорошую службу. Ты получила возможность тесно общаться с «достойными претендентами» на твою руку. Я не сомневаюсь, что Хэмфри был в восторге.

Абигайль вздернула подбородок. Отчим действительно был всему этому рад несказанно. Но что касается так называемого «общения», то, выражаясь известной поговоркой, это было бы смешно, если не было бы так грустно. Прошло немало лет, прежде чем она смогла позволить мужчине дотронуться до нее. И ни один мужчина не тронул ее тело или душу так, как это удалось сделать Мартину.

После его ухода у нее возникло ощущение, что какая-то часть ее зачахла и умерла, чтобы больше никогда не возродиться снова.

У Абби заблестели глаза. Если ему так хочется думать о ней как о безмозглой светской пустышке, Бог с ним, пусть думает!

– Да, я получала от всего этого удовольствие, – солгала она и вдруг почувствовала усталость. Абби опустила ресницы и подавила зевоту.

– Давай-ка войдем в дом, – нетерпеливо произнес Мартин. В его хриплом голосе слышался определенный подтекст. Бывшая жена прекрасно знала, что это означает. Неужели он так воспринял ее зевок? Вполне возможно, подумала Абби, хорошо зная своего мужа.

– Ты никуда не войдешь, – поспешно сказала она. – Где ты остановился?

Он лениво ухмыльнулся.

– Абби, радость моя, ты же не отправишь меня в «Ритц» в таком виде? – Мартин приподнял левую ногу, и она увидела сильное, загорелое бедро. – Меня же оштрафуют за неприличный вид.

– Так тебе и надо! – выпалила она. Но Мартин уже весело смеялся. То ли на нее подействовал взгляд его неотразимых голубых глаз, то ли она все еще находилась в шоке, но вскоре Абби сама не смогла удержаться от хохота. Она представила себе, как Мартин, одетый лишь в узкие трусы и кашемировое пальто, входит в один из самых фешенебельных отелей Лондона.

– Ну ладно уж, – сердито произнесла она, насмеявшись вдоволь, – заходи!

Поднимаясь по лестнице, Абигайль пыталась найти оправдание своей слабости. Не могла же она выгнать в холодную, промозглую ночь полуголого человека. Особенно после того, как он ее, можно сказать, выкопал из снега. К тому же, если учесть, что она однажды была за ним замужем… И он ей очень сильно нравился.

Вдруг Абигайль побледнела.

– Боже, у меня же нет ключей от квартиры! – воскликнула она, в ужасе вспомнив, как Мартин утащил ее с помолвки.

– А ты разве не хранишь запасные ключи под ковриком у двери? – с видом святой наивности спросил он.

– Это Лондон, мой милый, а не какая-то там деревня! – возмутилась экс-супруга, бросив на него насмешливый взгляд.

– Тогда нам ничего не остается делать, как топать в «Ритц», рискуя быть задержанными и препровожденными в полицейский участок.

Ну уж нет! Если он думает, что она потащится с ним в отель, то он глубоко заблуждается.

– На верхнем этаже живет моя приятельница, у которой, к счастью, есть ключи от моей квартиры, – неохотно призналась Абигайль. – Правда, я думаю, она убьет меня, когда я разбужу ее в столь раннее время.

Но Мишель не спала. У нее глаза чуть не вылезли из орбит, когда на пороге ее квартиры появилась Абигайль в вечернем туалете в сопровождении пикантно одетого незнакомца с голыми ногами.

– Я еще и не ложилась. У меня задержалось несколько друзей, – сказала Мишель, окидывая спутника соседки оценивающим взглядом. – Я думала, что ты уехала за город отмечать свою помолвку, – обратилась она к Абби, одновременно игриво улыбаясь незнакомому красавцу. В этот момент Мишель напоминала тигренка, попавшего в лавку мясника. – Послушайте, почему бы вам не присоединиться к нам и не выпить по стаканчику? Судя по вашему виду, вам это не помешает сейчас. – И Мишель снова улыбнулась полуголому атлету. – Или… Абигайль, если ты устала, иди ложись спать, а твой друг пусть остается…

Интересно, подумала Абби, Мартин нарочно выбрал этот момент, чтобы облокотиться спиной о косяк двери? При этом движении полы пальто разошлись, и Мишель увидела, что было на обнаженном теле спутника соседки. Или, если уж совсем точно, чего на нем не было. Эти трусы больше подошли бы стриптизерам в ночных клубах! – со злостью подумала Абби. Или, может быть, эти трусы так сексуально смотрелись именно на Мартине…

– Нет, спасибо, только ключи, Мишель, – вальяжно произнес он. – Мы с Абби очень устали и хотим поскорее добраться до постели. Правда, дорогая? – обратился он к экс-жене.

Абби подождала, пока они не очутились в ее квартире, и затем взорвалась:

– Как ты посмел?! – выпалила она.

– Что случилось? – как ни в чем не бывало спросил Мартин, включая отопление на полную мощность, словно это была его квартира.

– Нечего изображать из себя невинность! Ты прекрасно понимал, что делаешь! Ты ясно дал понять Мишель, что мы собираемся… собираемся…

– Собираемся что? – пришел ей на помощь Мартин.

Вдруг Абби уставилась на него в ужасе.

– Господи, а если она скажет Хьюго? Она ведь его знает.

Веселые огоньки мгновенно исчезли из голубых глаз Мартина. Взгляд его стал угрожающе холодным.

– Это твои проблемы! – небрежно бросил он, язвительно скривив губы при упоминании имени жениха.

Абигайль смотрела широко раскрытыми глазами, как он направляется к одной из дверей гостиной.

– Это моя спальня, – подчеркнуто заметила она.

– А это? – приоткрыл Мартин другую дверь. О нет, ему нечего делать и в ее кабинете.

Чем меньше он будет знать о ее теперешней жизни, чем меньше будет влезать в нее, тем легче ей будет забыть его снова.

– Это кладовка, – солгала Абигайль, захлопывая дверь, как бы исключая возможность использования этой комнаты. – Ты можешь спать на тахте в гостиной. – И затем, чтобы отвлечь непрошеного гостя от экскурсии по квартире, она спросила: – Я приготовлю себе что-нибудь крепкое. Ты будешь?

– Да, пожалуйста. – С этими словами Мартин направился к тахте и, устало вздохнув, опустился на ее мягкую поверхность.

Абби смешала пунш и виски. Она украдкой посмотрела в сторону мужа. Он лежал на тахте, все еще одетый в свой дурацкий наряд. Мартин выглядел так, будто он жил здесь постоянно, с неожиданной болью подумала она. Господи, какой сумасшедший и странный был сегодня день! Ей казалось, что когда она проснется утром, то все это окажется кошмарным сном и никакого Мартина здесь не будет.

Абигайль пошла в холл и вынула из шкафа постельное белье.

– Вот, это тебе! – Она бросила комплект ему на живот. – Я иду спать. И не вздумай проделывать со мной свои трюки!

– Какие трюки? – с наигранным удивлением спросил гость.

– Сам знаешь. Я запру свою дверь на ключ, – предупредила она.

– Ты же понимаешь, дорогая, что никакой замок меня не удержит, если я захочу тебя, – мягко сказал он.

– Ты, очевидно, хочешь сказать, что снесешь дверь, – промолвила ничуть не встревоженная хозяйка. – Ведь тебе не привыкать, мы оба это знаем. – Увидев, как потемнело лицо Мартина, Абби пожалела о своих словах. Он все еще помнил ту ужасную ссору, когда он кулаком проломил дверь ванной.

– Я хочу сказать, что ты, возможно, проснешься посреди ночи, вспомнишь о том, что я здесь, и сама откроешь дверь, – самодовольно заявил Мартин, сбрасывая с ног мокрые туфли.

Абигайль трясло от ярости, и она отчаянно искала слова, чтобы дать ему достойный ответ. Затем увидела, что кашемировое пальто почти сползло на пол, и подумала, что затевать словесную перепалку с почти голым мужчиной глупо. И она быстро удалилась в свою спальню.