Любовь - это безумие

6

– Просыпайся, просыпайся! Солнце светит, поднимайся!

Абигайль приоткрыла глаза, еще не совсем пробудившись от сна. Ей показалось, что она услышала до боли знакомый голос. Но почему он звучит в ее спальне?

Спальня!

Абби моментально открыла глаза. У ее постели стоял Мартин. На нем было только полотенце, обмотанное вокруг узких бедер. В руках он держал поднос.

– Как спалось? – игриво спросил он.

– Спасибо, хорошо, – солгала экс-жена.

– И даже дверь не запирала?

– Какой был смысл запирать ее, когда ты все равно бы вошел, если бы захотел, – недовольно проворчала она. – Но ты не волнуйся, я была готова к твоему вторжению.

– Да-а? – с усмешкой протянул супруг, подняв брови.

– Да, – передразнила его Абби и, очаровательно улыбнувшись, вытащила из-под подушки тяжелую бронзовую статуэтку.

– Я запустила бы этим тебе в голову.

Мартин ухмыльнулся.

– Я тебе не верю, дорогуша. Ладно, куда поставить это? – Увидев тумбочку у кровати, он опустил на нее поднос, а сам устроился на краю постели.

– Ты не мог бы надеть на себя что-нибудь еще? – раздраженно спросила Абби. Она уже начала нервничать, глядя на обнаженное тело мужа, прикрытое лишь узким полотенцем, как фиговым листом. Сильные, вибрирующие мышцы на бедрах лишали ее способности трезво размышлять.

– Что, например? У меня здесь только мятый и к тому же мокрый костюм. Я попрошу прислать мне из моего номера в отеле кое-что из одежды. А собственно, что тут такого? – спросил атлет, изображая удивление в лукавой улыбке на губах. – Тебя что, волнует, как я одет?

Скорее раздет, мысленно поправила его супруга.

– Нет, не волнует! – снова солгала она и удрученно вздохнула. Почему все это произошло с ней? – спрашивала она себя. Как Мартин умудрился снова проникнуть в ее дом и войти в ее жизнь? И как она позволяет ему сидеть на ее постели, разливать кофе по чашкам да еще мечтать о том, чтобы он отодвинул поднос в сторону и забрался в ее кровать?

Абби закрыла глаза в ужасе. К ней в постель! Она, кажется, совсем рехнулась!

– По-прежнему пьешь черный кофе? – Мартин показал глазами на кофейник. Этот простой вопрос напомнил ей о том, как он хорошо ее знал.

Хьюго приготовил ей кофе хоть раз? – вдруг подумала Абби. Она не могла вспомнить ни одного такого случая. Хьюго принадлежал к разряду тех мужчин, которые с гордостью заявляют, что они не могут сварить себе даже яйцо. Главный же смысл этого хвастовства состоит в том, чтобы показать, что они и не должны сами готовить себе еду. Это, мол, ниже их достоинства. Яйца должны варить женщины. Или слуги.

Мартин протянул ей тарелку.

– Возьми тосты. К сожалению, кроме белого хлеба, я больше ничего не смог найти в твоей кухне. Так нельзя, дорогая. Пора уже знать, что питаться всухомятку вредно для здоровья.

От свежих тостов шел аппетитный запах, но Абби ни за что не хотела показывать мужу, что у нее уже потекли слюнки.

– Не надо мне никаких тостов! – взвилась она. – Я хочу, чтобы моя жизнь вернулась к тому, чем она была до того, как ты ворвался в нее и все разрушил.

Она замолчала, сделав глоток горячего кофе. Мартин, после того как он вначале выплеснул на нее свое дурное настроение, казалось, совсем успокоился. Более того, с тех пор как они переступили порог ее квартиры, он вел себя как обычный нормальный человек. Абби даже стала думать, что его предложение о поездке в Австралию было не очень удачной шуткой. Она надеялась, что с наступлением утра в Мартине возобладает разум, и она сумеет воздействовать на лучшую часть его натуры, при условии, что таковая у него имелась. Так или иначе, молодая женщина рассчитывала убедить своего мужа отказаться от этой дурацкой затеи.

– У тебя, кажется, сегодня хорошее настроение, – закинула она первую удочку.

Мартин широко улыбнулся.

– Так оно и есть. Я на редкость хорошо выспался сегодня. А теперь вот завтракаю в компании красивой женщины. Что еще надо одинокому мужчине? Правда, – тут в его голосе появились сексуальные нотки, – можно было бы подумать еще кое о чем…

Абигайль с трудом сдерживалась, но все-таки заставила себя не реагировать на его сексуальные намеки. Она должна была во что бы то ни стало использовать этот подходящий момент, пока к мужу снова не вернулась его агрессивность.

– Мартин, – начала Абигайль.

– Да, дорогая.

– Ты ведь на самом деле не хочешь, чтобы я ехала с тобой в Австралию? Да?

– Наоборот, хочу, – невозмутимо ответил тот. – И если ты желаешь спасти почтенного сэра Хэмфри от банкротства и в придачу избавиться от меня, то ты выполнишь мою просьбу. В конце концов, – доверительно произнес Мартин, – если я останусь здесь… В общем, Хьюго может не понравиться, если ты будешь с завидной регулярностью бросаться в мои объятия. На его месте я бы, например, был бы не в восторге от этого.

Абби с грохотом поставила чашку на столик.

– Ты просто невозможен!

– Я знаю, – миролюбиво согласился он, поставил свою чашку на тумбочку, и, прежде чем Абби сообразила, что происходит, Мартин уже лежал на ней. Он взял ее за плечи и склонил голову для поцелуя. – Я также знаю, – добавил он напряженным, хрипловатым голосом, так хорошо знакомым Абигайль, – что завожусь при виде твоей прелестной, но совсем не нужной здесь штучки. – И он провел указательным пальцем по тонкой бретельке ее ночной сорочки.

– Она н-нужна… – пролепетала Абби едва дыша.

– Разве? – Мартин улыбнулся. – И даже здесь? – Он спустил сорочку с ее плеч, обнажив налитые упругие груди. Розовые соски стали твердыми и выступали вперед. Мартин взирал на все это великолепие жадными глазами.

– А мне кажется, что она тут совсем не к месту, – мягко проговорил он и медленно провел пальцем по груди вниз к соску. Абби испытала острое наслаждение, которое стало быстро охватывать каждую клеточку ее тела. – Ты не согласна?

Останови его! Останови его, ради Бога! – уговаривала себя Абби. Но Мартин уже целовал ее в губы, в шею… Молодая женщина в отчаянии закрыла глаза, понимая, что ничего не может сделать с собой, потому что это было бы выше ее сил.

– А что там у нас дальше? – прошептал Мартин, спуская сорочку ниже. Абби по-прежнему лежала не сопротивляясь. – Ммм? – Губы Мартина покинули ее шею и заскользили вниз. – Что там?

О Боже, помоги мне, мысленно простонала Абигайль, воля которой была сейчас полностью парализована. Она опустила глаза на темноволосую голову Мартина, которая находилась уже на уровне ее грудей. Ее пронзило током, когда он взял губами торчащий сосок и втянул его в рот. Он ласкал языком набухший, твердый бутон, не выпуская его из губ. Женщина испытывала такое непередаваемое наслаждение, что у нее даже кружилась голова.

Не отрывая губ от нежной женской груди, Мартин рукой задрал подол ее ночной сорочки, открыв мягкие округлые бедра. В предвкушении любви, Абигайль с готовностью раздвинула их, одновременно раскрыв затуманенные страстью глаза. Мартин, полулежавший на ней, находился уже в состоянии полного возбуждения.

– Бог мой, женушка, – с трудом выдавил из себя он. – Я больше не могу. Я хочу тебя, Абби. Я безумно хочу тебя!

Она в изнеможении откинула голову назад, когда пальцы мужа начали ласкать внутреннюю поверхность ее бедер.

– Скажи, что ты тоже очень хочешь меня, – настойчиво произнес он. – Ну же!

– Я…

Вдруг в комнате раздался пронзительный звонок телефона. Глаза Абигайль испуганно распахнулись, и она увидела, что Мартин торопливо пытается развязать узел на полотенце, обтягивающем его бедра.

– Пусть звонит, – прохрипел он.

– Я… я не могу. Я должна ответить.

– Нет! – мучительно выкрикнул Мартин и начал целовать шею Абигайль.

Господи, что я делаю? – в беспомощном отчаянии подумала Абби. Это же может звонить мама, которая сходит с ума, не зная, куда исчезла ее дочь с собственной помолвки! Мысль о матери, воображающей самое худшее, подействовала на нее, как удар хлыстом. Несмотря на свое необычайное возбуждение, она все же нашла в себе силы подавить неумолимый зов требовательной плоти…

– Нет! – крикнула Абигайль почти в испуге, спасаясь от эротических поцелуев Мартина. Он вдруг замер, глядя на жену потемневшими от еле сдерживаемой страсти глазами. Какое-то мгновение ей казалось, что Мартин проигнорирует ее требование, снова повалит на подушку и сладострастными поцелуями подчинит своей воле.

И ты бы, конечно, стала обвинять его, что он взял тебя силой. Не так ли, Абигайль? – спросила она себя, понимая, что такое утверждение было бы ложным.

Но Мартин по-прежнему ничего не предпринимал, чтобы удержать ее на месте. Он молча позволил жене высвободиться из своих объятий, и она, пряча от него виноватые глаза, бросилась в гостиную и схватила трубку.

– Алло?

Это и в самом деле была мать.

– Абигайль! Ну слава Богу! Где тебя носит?

– Я дома, мама, – без всяких эмоций ответила та. – Ты что, забыла, куда ты звонишь?

– Не груби мне! Я голову потеряла, гадая, куда ты подевалась.

– Прости, мама. Мне очень жаль, что так получилось. Я не хотела расстраивать тебя.

– Почему ты дома? И как ты там оказалась?

Господи, как ей объяснить? – в отчаянии подумала Абигайль.

– Это долгая история, – тяжело вздохнув, сказала она.

– И будет лучше, если эта история меня устроит!

– О, мама, не будь занудой. Я все тебе объясню.

Но как? – тут же подумала Абби.

– Я думаю, тебе лучше поговорить с Хьюго.

Абби краем глаза заметила, как в гостиную вошел Мартин, пытаясь завязать полотенце вокруг бедер. Его член все еще находился в состоянии полной эрекции. Поймав взгляд Абби, брошенный в направлении его возбужденного органа, он с притворной растерянностью развел руками – мол, что я могу поделать? Лицо молодой женщины залила густая краска.

Уйди! – беззвучно показала она ему губами. Но Мартин не обратил никакого внимания на мимику жены и продолжал стоять перед ней, самодовольно улыбаясь. Вид столь сексуального мужчины заставил бы дрогнуть даже монахиню. Абби подчеркнуто резко повернулась к нему спиной.

– Что ты сказала, Абигайль?

– Мама, у меня наливается ванна.

– Ну так выключи воду.

– Не могу. Послушай, я тебе все объясню, но позже. Я завтра позвоню Хьюго.

– Дорогая, ты, надеюсь, не изменила своего решения выйти за него замуж?

Абби замялась. Какого черта Мартин торчит здесь, как столб? Ему даже не хватает такта, чтобы хоть сделать вид, что он не слушает ее разговор с матерью!

– Я не могу сейчас говорить, мама, – осторожно произнесла Абигайль. – Возникли кое-какие обстоятельства… Передай Хьюго, чтобы он не волновался, я свяжусь с ним завтра. И ты не беспокойся, у меня все в порядке. Честное слово!

– Но у тебя какой-то странный голос, девочка моя, – неуверенно сказала мать. – Такое впечатление, что ты растеряна. Хэмфри жутко зол на тебя.

– Ничего, переживет, – бросила Абигайль. Это по милости сэра Хэмфри она вынуждена принимать участие в этой идиотской авантюре, с раздражением подумала Абби. И если отчим чувствует себя оскорбленным в своих лучших чувствах в связи с ее исчезновением с помолвки, то это его личное дело. Надо было лучше заботиться о своих делах, тогда бы Мартин не командовал ею сейчас. – Пожалуйста, мама, не волнуйся за меня. Завтра позвоню. Пока.

– Но… – начала было мать, но Абби не дала ей договорить, быстро положив трубку. Рука у нее дрожала. Сзади подошел Мартин, он стоял так близко, что она чувствовала его теплое дыхание на своей шее.

– Они разозлились? – небрежно спросил он.

– Еще как! А ты как думал? Они видели меня в последний раз на моей помолвке, когда я на минуту вышла на веранду подышать свежим воздухом. И вдруг ни с того ни с сего исчезла. Особенно взбешен отчим.

– Меня это не удивляет, – саркастически заметил Мартин. – Мы все хорошо знаем, что Хэмфри может быть очень беспринципным, если все остается шито-крыто. Для него главное, чтобы внешние приличия были соблюдены, а на остальное ему наплевать.

Внезапно Абигайль почувствовала слабость – словно из нее выпустили весь воздух. У нее возникло ощущение, что она теряет почву под ногами. В ее непонятном будущем появилась трещина, в которой виднелось что-то смутное и пугающее, что не сулило ничего хорошего. Абби чувствовала, что увидела все это благодаря тому, что в ее жизни снова появился Мартин. Неужели он снова уйдет из нее, в ужасе подумала она, но сразу же одернула себя. Чего собственно бояться? Она ведь сама хочет, чтобы он оставил ее в покое. Разве не так?

– Отойди, – тихо произнесла Абигайль. Но Мартин не двинулся с места.

– Шшш, – прошелестел он с необыкновенной мягкостью. – Ты вся как натянутая пружина. – Он положил свои сильные ладони ей на плечи и стал ритмично массировать их. Прикосновение его рук давало ей ощущение приятной теплоты, которая сладким медом разливалась по всему телу. Абби почувствовала, как расслабляется. У нее вдруг появилось ощущение восхитительной легкости, будто она медленно опускается на пуховую перину.

– Ну как, уже лучше?

Абби чувствовала спиной, что Мартин улыбается. Ждет, когда она окончательно сдастся на его милость…

– А теперь, – прошептал он ей на ухо низким, сладострастным голосом, – напомни-ка мне, на чем мы с тобой остановились, когда зазвонил телефон?

Все существо Абигайль стремилось к тому, чтобы уступить Мартину, полностью отдаться в его руки и следовать за ним туда, куда он незаметно, но настойчиво ее толкает. Соблазн был слишком велик, чтобы она могла преодолеть его. Но собрав жалкие остатки своей парализованной воли, Абигайль заставила себя представить ледяные струи душа, под которые она собиралась встать, чтобы привести свои растрепанные чувства в порядок.

– Иди ты к черту! – выкрикнула Абби и бросилась в ванную комнату.

Она постояла немного под холодным душем, затем легла в теплую, успокаивающую воду ванны, надеясь, что к тому времени, когда она выйдет оттуда, Мартина уже не будет в ее доме.

Боже, кого ты хочешь обмануть? – спросила себя Абби с горькой усмешкой, почувствовав гулкое биение сердца, когда в гостиной раздались шаги Мартина. Неожиданно послышались звуки приятной джазовой мелодии – Мартин играл на пианино.

Где это он, интересно, научился так играть? – удивилась Абигайль, влезая в джинсы и теплый свитер. Она немного подкрасилась и вышла в гостиную. Он был одет в джинсы и черный пуловер, который подчеркивал ширину его плеч.

Мартин придирчиво осмотрел ее с головы до пят.

– Вот это уже лучше. Теперь ты похожа на Абби, которую я знаю.

– То есть?

– Платье, в котором ты была вчера, совершенно тебе не идет. Ты осталась в моей памяти только в джинсах или брюках для верховой езды. По идее, ты должна была бы выглядеть в них как девчонка-сорванец. Но я еще не встречал в своей жизни ничего более сексуально-женственного. Ты была тогда вспыльчивой, изменчивой, как ртуть. Помню, как ты скакала на своей кобылке с гордо вздернутым носиком, с попкой, обтянутой тонкой тканью брюк. Мои эротические фантазии, должен признаться, уводили меня тогда довольно далеко…

Воспоминания прошлых лет отозвались мучительной болью в душе Абигайль.

– Где ты взял эту одежду? – спросила она первое, что пришло в голову, чтобы отвлечься от горьких мыслей.

– Позвонил в свой отель и попросил привезти сюда кое-что из моих вещей, – сказал Мартин и, кивнув головой в сторону ее кабинета, спросил: – Ты снова начала рисовать?

– Я, кажется, просила тебя не входить туда! – сердито выговорила ему Абигайль. – И вообще, я не давала тебе разрешения на осмотр моей квартиры. Кстати, к твоему сведению, я рисую уже много лет!

– Интересно, – заметил Мартин. – Когда мы были вместе, ты ни к чему не проявляла особого рвения.

Это потому, мысленно отметила Абби, что я была поглощена своей любовью к тебе и у меня ни на что другое уже не оставалось ни времени, ни сил.

– Это было давно, Мартин. Люди меняются.

Он посмотрел на жену долгим, внимательным взглядом, который проникал в душу, как острое копье.

– Меняются ли?

Она проглотила ком в горле. У нее опять появилось ощущение нестабильности.

– Да, меняются, – жестко повторила она.

– Ты должна выставлять свои картины, – сказал Мартин. – Они очень хорошие.

Абби решила не посвящать его в свои личные дела.

– А ты знаешь, все это… – Мартин в воздухе описал круг рукой, одобряя квартиру, обставленную в веселых, жизнерадостных тонах. Они особенно резко контрастировали с мрачным интерьером дома Клеверли. – Это совсем не то, что я ожидал увидеть, – сказал он.

– Что же ты надеялся увидеть здесь? – с вызовом спросила Абби. – Может, бордель?

Мартин рассмеялся.

– Какая великолепная идея! Я думал, что твое жилище, во-первых, гораздо больше и, во-вторых, значительно роскошнее. Ты арендуешь эту квартиру?

– Ты задаешь слишком личные вопросы, дорогой.

– А я очень интимно настроен.

– Между прочим, это моя собственная квартира.

– О! – Брови Мартина поползли вверх. – И как же это ты сподобилась?

Абби гордо вздернула подбородок. Если она скажет, чтобы он не лез не в свои дела, Мартин, чего доброго, подумает, что ей стыдно. А ей нечего было стыдиться.

– Моя американская бабушка завещала мне некоторую сумму денег.

Он понимающе кивнул, слегка усмехнувшись.

– Ну, разумеется, – презрительно заметил он. – Я должен был догадаться. Тебе по-прежнему все достается без малейшего труда. Я прав?

Абби недовольно дернула плечами. Она не допустит, чтобы Мартин вывел ее из себя сейчас. Благодаря этим деньгам жизнь Абби неожиданно изменилась к лучшему. Она даже не могла мечтать о таком подарке судьбы. Но это не его дело. Пусть продолжает думать о ней, как об избалованной никчемной пустышке! Ей-то что.

– И ты работаешь в магазине женского платья, судя по всему, по очень укороченному графику, – добавил Мартин.

Ошибаешься, Мартин, весело подумала Абби.

– Ты не теряешь времени даром, – бросила она небрежно.

– М-да, – Презрительная улыбка мужа перешла в ироничную ухмылку. – Интересно, чем ты заполняешь свой досуг? Может, ты относишься к тем дамам, чье основное занятие – быть приглашенными на обеды? Или ты постоянно бегаешь по магазинам, как говорят, до умопомрачения?

Она так и думала! Ну что ж, пусть он продолжает пребывать в заблуждении на ее счет.

– Как это ты догадался? – с притворным легкомыслием прощебетала Абби. – Ты даже представить себе не можешь, как это все выматывает порой!

– Могу представить, – неодобрительно сказал Мартин.

Абигайль вспомнила, как он недавно играл великолепную мелодию на пианино. Он не знал этого инструмента, когда они были вместе. Чему еще научился ее муж за прошедшие годы? Любопытство взяло верх.

– Где ты научился играть на пианино?

– В Бостоне.

– Бостоне? Мне показалось, что ты живешь в Австралии?

– Все верно. Но прежде чем осесть там, я поездил по всему миру. Я уже говорил тебе, что жил в Штатах.

– А что ты делал в Бостоне?

Мартин взглянул на часы.

– Это долгая история, а нам с тобой надо еще успеть получить твою австралийскую визу. Так что бери свой паспорт и надевай пальто.

– Мартин, но ты же не собираешься серьезно…

– Надевай пальто, тебе говорят.

Ему хоть кол на голове теши, злилась Абигайль, пока Мартин возил ее из одного конца Лондона в другой. Сначала они поехали в авиакомпанию, где Мартин купил им два билета первого класса до Перта на завтра. Затем повез ее в Австралийское посольство.

К немалому удивлению Абигайль, там ей сообщили, что да, она может получить визу, но при определенных условиях. В частности, Абигайль должна иметь солидный счет в банке.

– Но у меня… – растерянно начала она, но муж мягко перебил ее, достав из кармана конверт.

– Вот, пожалуйста, счет моей жены и мой текущий счет.

У Абби округлились глаза, когда она увидела сумму, против которой стояло: мистер и миссис Найт.

– Мартин. – Абигайль вопросительно посмотрела на него, но он нежно приставил палец к ее губам.

– Потом, дорогая, – снисходительно произнес он, взбесив Абби своей надменной манерой. – Этот джентльмен хочет задать тебе еще несколько вопросов.

Через час, убедившись, что Абигайль не собирается добиваться постоянного места жительства в Австралии, ей наконец выдали визу. Она видела, что сотрудник посольства, занимавшийся ими, колеблется. Он никак не мог понять, почему супруги, десять лет прожившие врозь, вдруг решили провести вместе двухнедельный «отпуск».

После этого они заехали в бар перекусить.

– С каких это пор у нас с тобой общий банковский счет? – призвала Абби к ответу своего мужа, когда тот принес две кружки пива и гору бутербродов.

– Примерно уже две недели.

– Там же лежит огромная куча денег! Откуда они?

– От меня, – сухо ответил Мартин. – Не волнуйся, Абби. Я заработал их вполне легальным путем. А счет этот я открыл, зная, что ты не будешь платить за удовольствие отправиться со мной в эту поездку.

– Удовольствие! – хмыкнула Абби, возмущенная тем, как Мартин манипулирует ею. – Я жду не дождусь, когда все это закончится наконец. – Она вздохнула и вяло откусила кусочек бутерброда с сыром. Ей совсем не хотелось есть.

Абби, конечно, солгала по поводу поездки. Проведя в компании мужа менее суток, она чувствовала, что в ней что-то произошло, что-то изменилось. И это не давало ей покоя.

Впервые за последние десять лет она почувствовала себя снова живой. У нее было ощущение, что ей удалось получить в подарок чудодейственный эликсир, которого она хлебнула, не удосужившись заглянуть в руководство по его применению. И он подействовал выше любых предположений! Ей снова восемнадцать, и весь мир вращается вокруг Мартина. От этого обновленного чувства у нее бурлила кровь и голова шла кругом. Но оно и пугало ее. Через две недели все закончится, и она снова превратится в обычную Абигайль – женщину, умеренно удовлетворенную жизнью и не ждущую от нее никаких всплесков. И дай Бог, чтобы Мартин никогда не узнал о ее потаенных чувствах! Она уж как-нибудь постарается, чтобы этого не произошло.

Но было что-то еще, что сидело глубоко в ее сознании и лишало ее покоя. Абигайль чувствовала, что должна избавиться от этого как можно скорее.

– Я еду домой, – заявила она вдруг.

– Закончи свой обед сначала.

– Я не хочу есть!

– Зато я голоден. Дай мне спокойно доесть, и я отвезу тебя, куда пожелаешь. – С этими словами Мартин раздраженно вонзился зубами в очередной бутерброд.

– Я не хочу, чтобы ты отвозил меня! Мне надо… Я должна поговорить с Хьюго. Сказать ему, что уезжаю из Лондона на две недели.

Голубые глаза Мартина сверкнули яростью, показывавшей, что он не привык, чтобы ему прекословили.

– Я сказал, что отвезу тебя, – повторил он угрожающе.

Абигайль кипела от возмущения; стиснув зубы, она ждала, пока Мартин закончит свой обед, и ломала голову над тем, почему она позволяет ему так деспотически обращаться с собой. Молодая женщина пыталась найти оправдание своему покорству. Она не хотела устраивать сцен, понимая, что после Австралии навсегда освободится от своего самоуверенного мужа. А если она начнет выводить его из терпения, он никогда не оставит ее в покое.

Обманщица, насмешливо прошептал ее внутренний голос. Ты же прекрасно знаешь, почему позволяешь Мартину так обращаться с собой. Признайся, что где-то в глубине души тебе нравятся его сила и напористость. Ты просто слабая, безвольная женщина, которая только и ждет, чтобы ею командовали.

Ну уж нет! – возмутился рассудок Абигайль.

– Я ухожу, – отрезала она и, быстро встав, устремилась к выходу. Мартин последовал за женой и, подойдя к машине, открыл для нее дверцу.

Продолжая негодовать, Абби молча сидела в автомобиле, повернувшись к окну. Так, не произнеся ни слова, они подъехали к ее дому.

– В чем дело, Абигайль?

Она повернулась к Мартину.

– В тебе! Я ненавижу тебя! И твое высокомерие! Твою…

Он наклонил голову и закрыл ей рот поцелуем, исполненным злости и отчаяния и потому показавшимся Абби еще более сладким и волнующим. Он целовал ее до тех пор, пока она не стала задыхаться от недостатка воздуха. Всю ярость Абби как рукой сняло. Молодая женщина шевельнулась в его объятиях, почувствовав, как мужская ладонь прошлась по ее возбужденным грудям. Абби не волновало, что кто-то мог увидеть их сейчас за этим занятием. Единственное, чего ей нестерпимо хотелось, это чтобы Мартин…

Эротические мысли Абигайль прервал его голос.

– Понимаю твое нетерпение, но не сейчас, дорогая, – бесстрастно произнес Мартин. – Мне кажется, неприлично заниматься любовью в машине, особенно средь бела дня.

Рука Абби взметнулась вверх, и она со всей злостью влепила мужу звонкую пощечину. На лице молодой женщины сразу появилось выражение удовлетворения.

– Кстати, – деловито заметил он, словно ничего не произошло, – не забудь упомянуть о нашей схватке в автомобиле, когда будешь разговаривать с Хьюго. – И он оскорбительно усмехнулся.