Любовь… и еще раз любовь

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Было ровно двенадцать тридцать, когда раздался звонок в дверь. Кэтрин бросила взгляд в зеркало, внезапно пожалев, что не оделась иначе. Уместны ли джинсы и топ без рукавов? Может, оставить волосы распущенными, если с этой прической она выглядит слишком… юной?

Когда звонок зазвонил второй раз, она отвернулась от зеркала, вдруг осознав, что слишком много думает о мелочах, тогда как серьезные вопросы остались в стороне. Вчера вечером Джордан ясно сказал, что он намерен делать — ухаживать за ней. На первый взгляд это могло показаться комичным, но Кэтрин было не до смеха: упрямство и целеустремленность Джордана порой пугали.

Она открыла дверь и улыбнулась — Джордан был одет в джинсы и белую футболку.

Кэтрин покраснела. Странно, что они, не сговариваясь, оделись одинаково…

Она не могла оторвать взгляд от его блестящих черных волос, белой футболки с короткими рукавами. Тонкая ткань обтягивала торс, подчеркивая игравшие под ней мускулы. Ее взгляд опустился ниже, на потертые джинсы, которые не скрывали силу и длину его ног…

Кэтрин глубоко вздохнула, чтобы прогнать внезапное головокружение, и голос ее слегка задрожал:

— Я… я только возьму свитер.

Кэтрин заторопилась в свою комнату. Она все еще не решила, стоит ей идти на пикник или нет. Но сейчас она осознала, что должна была позвонить Джордану и просто отменить встречу. Это не поздно сделать прямо сейчас!

Она повернулась, чтобы сказать ему об этом, и замерла, увидев, что Джордан прошел за ней и теперь стоит в дверях. Он окинул удивленным взглядом комнату, потом тихо присвистнул.

— Наверное, нелегко было решить, что надеть сегодня, Кэтрин? Или ты сдаешь все это на барахолку?

Кэтрин прикусила губу. Кровать была завалена одеждой, дверцы гардероба распахнуты. Она примеряла и отбрасывала наряды один за другим, не находя ничего подходящего. Но почему было так трудно выбрать? Потому что… потому что она хотела выглядеть перед Джорданом как можно лучше?

— Гм… я просто… просто сортировала одежду, чтобы посмотреть, что отправить в чистку. Мы можем идти?

— Готов в любой момент. — Джордан не шелохнулся, когда она направилась к нему. — Не забудь свитер, Кэтрин. То есть если, конечно, ты и его не собираешься отправить в чистку вместе с остальным барахлом.

Он вышел из комнаты, а Кэтрин нашла в шкафу легкий шерстяной свитер и набросила его на плечи.

Джордан ждал ее у парадной двери. Кэтрин украдкой взглянула на него. Должно быть, безумие ехать с ним сегодня, но разве не безумие все, что происходит с ними в последние дни?

— А где твоя машина?

— Вот. — Джордан направился к стоявшему рядом маленькому спортивному автомобилю с открытым верхом.

Кэтрин с удивлением рассматривала блестящую пурпурную обивку.

— Но это совсем не та машина, на которой ты обычно ездишь!

— Ты права. Сегодня первый официальный выезд на этом автомобиле. Потребовалось около двух лет, чтобы восстановить его. — Он распахнул дверцу и поклонился. — Не соблаговолит ли леди стать моей первой пассажиркой?

Кэтрин села в мягкое кресло.

— Я даже не представляла, что ты любишь такие игрушки, Джордан.

Джордан сел за руль и повернул ключ зажигания. Его лицо сияло от радости.

— Не возражаешь, если не будем поднимать верх? Сегодня такой славный денек! — Он повысил голос, чтобы перекричать шум мотора.

Кэтрин вздохнула и постаралась победить страх, который снова охватил ее. Джордан не сможет подействовать на нее, если она будет держать себя в руках.

— Нет, конечно, не возражаю. — Она откинула назад волосы и лучезарно улыбнулась: — Погода просто чудесная. Такая не часто бывает в это время в Англии.

Джордан засмеялся, искусно лавируя в потоке транспорта.

— Как верно сказано! Нам так повезло с погодой. — Он бросил на нее быстрый взгляд. В его глазах было что-то не слишком понятное для нее. — Я хотел, чтобы сегодня был особенный день, и, похоже, даже погода мне помогает.

Она не стала спрашивать, что он имеет в виду, потому что не была уверена, хочет ли это знать.

— Что это за машина? Я ничего не понимаю в них.

— Это «ягуар». Ему за двадцать, и, когда я нашел его на свалке, он был весь разбит. Потребовалось чертовски много труда, чтобы он стал как новенький, но он стоит того. Что ты на это скажешь?

Кэтрин улыбнулась в знак согласия, чувствуя себя немного спокойнее.

— Красивая машина. Не помню, чтобы я видела такие. Разве что на старых фотографиях.

— Не может быть! Не хочешь ли ты сказать, что я уже дряхлый старик? Ребенком я мечтал о такой машине, а ты спокойно заявляешь, что это седая старина!

Кэтрин не могла не рассмеяться после такого признания.

— Прости, но ты действительно на десять лет старше меня, Джордан, — кокетливо заметила она.

— Мм… да, и имею вдвое больше опыта. Сомневаюсь, чтобы ты действительно понимала, как я стал тем человеком, которого ты видишь сегодня. — Он намеренно сделал паузу, и Кэтрин почувствовала, как сердце ее замерло. — И я не смогу понять, что сделало тебя такой, какая ты есть, пока ты не расскажешь мне.

Кэтрин было больно даже думать о том, о чем спрашивал Джордан. Как может она рассказывать ему интимнейшие детали своей жизни? Как может говорить о своей матери?

— Я не могу сделать этого сам. Для брака нужны двое. — И Джордан вздохнул.

— Ты просишь невозможного, Джордан! — Ее голос срывался от боли и стыда, которые так долго были частью ее самой. Она увидела, что Джордан сжал руль так сильно, что побелели пальцы.

Джордан остановил машину и заглушил двигатель. Они закончили путь в молчании, занятые каждый своими мыслями. После разговора Кэтрин чувствовала себя побитой и бессильной, не способной противостоять давлению.

— Прости. — Его голос был полон глубокого раскаяния. Он слегка улыбнулся и поправил прядь волос, упавшую на ее милое личико. Его рука, теплая, сильная, задержалась у щеки. — Мир, Кэтрин? Я не буду больше бомбардировать тебя вопросами, честное слово. Пожалуй, я зашел слишком далеко и слишком быстро.

Она пожала плечами, и его рука упала. Кэтрин не могла позволить себе быть слабой. Она помнит, как одно цеплялось за другое в их первую брачную ночь. Все тогда началось с прикосновения руки Джордана.

— Думаю, ты ожидаешь слишком многого, Джордан. В конце концов, наш брак не совсем обычный, не так ли? Наверное, глупо что-то менять. Почему бы не смириться и не оставить все как есть? Я по-прежнему рада исполнять роль хозяйки твоего дома. — Она быстро вздохнула и заставила себя продолжить: — Думаю, остальное, ну, то, что, может, тебе нужно… ты способен сам с легкостью организовать. — Сама эта мысль показалась Кэтрин чудовищной, но она чувствовала, что обязана сказать это Джордану.

На его лице мелькнула усмешка.

— Итак, я получил разрешение спать с другими женщинами, когда пожелаю и сколько пожелаю. Именно это ты столь деликатно пытаешься сказать, Кэтрин?

Она отвернулась, не в силах вынести его взгляд.

— Да, я понимаю, что тебе… может требоваться подобная компания время от времени. Мы с самого начала договорились, что это, если делается благоразумно, не может считаться неприемлемым.

— И совершенно приемлемо для тебя? И тебе безразлично, что я буду заниматься любовью с другой женщиной?

Кэтрин поморщилась от его грубой прямоты. Она заставила себя сконцентрироваться на ландшафте, лишь бы не смотреть на него. Джордан доехал почти до Ричмонда и поставил машину недалеко от реки. Кэтрин смотрела на воду, пока не зарябило в глазах и не закружилась голова…

— Итак, я получил твое разрешение заводить столько романов, сколько мне вздумается? Утолять мои аппетиты, как только захочется?

Джордан подгонял ее с ответом, и Кэтрин резко повернулась и метнула в него испепеляющий взгляд.

— Да! Да! Сколько раз нужно повторять?

Джордан взял ее лицо руками и наклонился так близко, что их дыхание смешивалось.

— А сколько раз мне повторять, что я выполняю обещание, если даю его? Я не прикасался ни к одной женщине с тех пор, как попросил тебя выйти за меня замуж, Кэтрин.

Кэтрин моргнула, не смея поверить его словам. У нее перехватило дыхание, когда она увидела выражение его глаз…

Джордан отпустил ее и открыл дверцу. Потом он достал плетеную корзину с крышкой и поставил на колени.

— Ну, готова?

— К чему? — У Кэтрин закружилась голова. Она едва могла думать, не то что отвечать. Он не занимался любовью ни с одной женщиной с тех пор, как сделал ей предложение?

— К пикнику, конечно. Шампанское греется, и я, хоть и не большой знаток вин, считаю это смертным грехом, милая!

Он взял корзину в руки и улыбнулся Кэтрин. Его признание произвело на нее впечатление. Она была словно в тумане, ничего не замечая вокруг. Очнулась она от прикосновения Джордана, который подал ей руку, помогая выйти из машины.

Кэтрин взяла бутылку шампанского и вылила остатки в свой бокал. Она взглянула на Джордана. Он спал, одной рукой прикрыв глаза от солнечных лучей, которые пробивались сквозь ветви развесистой ивы. Она поднесла бокал к губам и сделала глоток. Шампанское было теплым и уже выдохлось, но все-таки помогло снять напряжение.

Кэтрин снова взглянула на Джордана, размышляя, так ли он спокоен, как кажется.

Она допила вино, затем положила бокал в корзину и закрыла крышку. Ее руки дрожали так сильно, что потребовалось несколько попыток, чтобы попасть в пазы. Хотя Джордан больше не говорил об их отношениях, но это не значит, что она перестала думать о них. Ничуть не перестала!

Она бросила на него еще один осторожный взгляд, заметив небольшую морщинку над его бровью.

Зеленый листок внезапно сорвался с ветки и опустился на его волосы. Кэтрин потянулась, чтобы смахнуть его, пальцы ее задержались в волосах Джордана. Его волосы, прохладные и шелковистые, были мягче, чем волоски на теле…

Словно невзначай ее взгляд упал туда, где майка выбилась из джинсов. Бронзовая от загара кожа, уходящая вниз стрелка вьющихся волос… Кэтрин до боли прикусила губу. Она помнила, как Джордан выглядит без одежды. Только она видела его обнаженным, с тех пор как они поженились…

— Кэтрин…

Джордан сел так резко, что она не успела ни убрать руку, ни отодвинуться. Они едва не столкнулись лбами.

— Я… я просто смахнула листок с твоей головы, — оправдывалась Кэтрин.

— Спасибо. — Он как-то странно улыбнулся и медленно провел пальцами по ее руке. Кэтрин почувствовала, что вся дрожит. — Ты замерзла, милая?

— Нет… нет, конечно. Здесь тепло.

— Ммм, да, но ты дрожишь. — Он неторопливо разглядывал ее руки, плечи, грудь.

Смутившись, Кэтрин опустила глаза и чуть не вскрикнула, когда увидела, что… груди набухли, а соски совершенно бесстыдно выпирают сквозь тонкий хлопок!

Она порывисто вскочила. Ее бросало то в жар, то в холод.

— Не пора ли нам возвращаться? Иначе попадем в час пик.

— Зачем торопиться? Мы можем и здесь переждать.

— Я бы… я бы предпочла уехать сейчас, если ты не возражаешь. — Она наклонилась, чтобы забрать корзину, но Джордан поймал ее за руку.

— Остановись, Кэтрин. Это же не преступление, ты знаешь. Все совершенно естественно. — Он улыбнулся. — И прекрасно, на мой взгляд!

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

Его руки внезапно стали твердыми. Он поднялся и с силой сжал ее плечи.

— Я говорю о том, как ты реагируешь. — Он взглянул на ее набухшие груди, и, когда снова посмотрел ей в лицо, его глаза были полны желания. — Это же прекрасно, что у тебя такое отзывчивое тело. Это просто внешний признак твоего желания.

— Нет! Как ты смеешь, Джордан? Как ты смеешь говорить, что я… я…

— Хочешь, чтобы я ласкал твои груди? Наверное, прости Господи, ты даже хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью? — Его тон был неумолим. — Мы оба взрослые, Кэтрин. Нечего закатывать истерику оттого, что ты чувственная женщина и хочешь меня!

Внезапно он крепко прижал ее к себе, и Кэтрин почувствовала, как он возбужден. Она тихо застонала, когда обнаружила его твердую плоть у своего живота, ощутила, как пульсирует все его тело…

— Нет! Я не хочу этого. И никогда не хотела! Неужели не понимаешь? Я не могу позволить себе этих чувств с тобой… или… или с кем-то еще!

Она оттолкнула Джордана и побежала к машине. Невероятно, но Кэтрин хотелось, чтобы Джордан погнался за ней, остановил ее. Но он стоял, не двигаясь, и смотрел за реку. О чем он думал? Что он вообразил после ее слов?

— Зайдешь выпить кофе?

Кэтрин слышала, как неестественно прозвучало это приглашение, но ей было все равно. Ей так хотелось спрятаться где-нибудь в укромном местечке и попытаться забыть все, что случилось на пикнике.

— Нет, спасибо. У меня еще есть дела, — столь же скованно ответил Джордан.

Она вышла из машины и остановилась, не в силах уйти, ничего не сказав.

— Спасибо за прогулку.

— Не трудись расхваливать нашу поездку, Кэтрин. — Джордан натянуто улыбнулся. — Иначе хорошие манеры заведут тебя слишком далеко! Но тебе все равно придется столкнуться с тем, что, как ты думаешь, разрушит твою жизнь. Ты не сможешь спрятаться от этого.

Он сел в машину и уехал. Кэтрин подождала, пока шум мотора стихнет, затем повернулась и пошла к дому. Она внезапно остановилась, не в силах смириться с мыслью, что предстоит еще одна мучительно долгая бессонная ночь.

Кэтрин вышла на улицу и пошла куда глаза глядят. Она бродила много часов, не зная, где была и что видела. Она не владела больше ни собой, ни своими чувствами.

Она никогда не сможет изменить себя, потому что такова природа, потому что она унаследовала чувственность матери, так же как цвет волос и глаз. Она похожа на мать куда больше, чем думала.

Было далеко за полночь, когда усталость наконец погнала Кэтрин домой. Она дрожала от переутомления и едва держалась на ногах. Войдя в лифт, она прислонилась к стене и закрыла глаза. Когда лифт поднялся, у нее не было сил шевельнуться.

— Кэтрин! Слава Богу, где ты была?

Кэтрин открыла глаза и увидела Джордана. Он проводил ее в квартиру.

— Сядь, пока не упала. Ты — самое вздорное, глупое, бестолковое… — Он прервал свою гневную тираду и шагнул к столику с напитками. — Я чуть с ума не сошел, дожидаясь тебя. На, выпей.

Он вложил бокал ей в руку, затем поднес его к губам.

— Давай, сделай хотя бы пару глотков.

Она сжала губы, как капризный ребенок.

— Не хочу.

— Мне плевать, хочешь ты или нет! Пей сейчас же!

Проснувшееся раздражение заставило ее икнуть, потом еще раз. Кэтрин злобно посмотрела в его голубые глаза.

— Не смей приказывать мне, Джордан! Я не ребенок. Я взрослая женщина и вполне способна решать, что я хочу!

— Так веди себя как взрослая! Пей! — загремел его голос.

Кэтрин слегка улыбнулась. Она взяла бокал из его руки и… спокойно выплеснула бренди ему в лицо.

Джордан тряхнул головой, бренди стекало по лицу, капало на белую футболку. Кэтрин ощутила приступ восторга, когда увидела, как потемнели его глаза. Пора Джордану попробовать свое лекарство!

Но восторг бесследно исчез, как только Джордан заговорил:

— Ты пожалеешь об этом, милая. Поверь мне, это большая ошибка!

Кэтрин вскочила. Она уже пожалела о своем поступке и спряталась за кресло, и тут Джордан медленно двинулся на нее.

— Ты… ты довел меня, Джордан! Ты сам виноват! — вскричала Кэтрин.

— Вот как? А если я поспорю?

Он сделал еще шаг и приблизился настолько, что Кэтрин ощутила острый запах бренди. Она осторожно оглянулась через плечо на дверь, потом снова взглянула на Джордана и решилась.

— Э нет, не получится!

Джордан поймал ее за талию и привлек к себе так быстро, что она ударилась о его грудь.

Но Кэтрин вывернулась из его рук и побежала, чувствуя, что Джордан гонится за ней по пятам. Она помчалась к спальне, и у самых дверей Джордан почти схватил ее за плечо, но ей снова удалось выскользнуть. Лишь повернувшись, чтобы закрыть дверь, Кэтрин поняла, ей не уйти. Джордан просто слишком силен для нее. Он держал дверь одной рукой и надменно посмеивался над ее тщетными усилиями запереться в комнате.

Кэтрин чувствовала, как кровь стучит в висках. Нужно что-то делать. Она не может просто так сдаться! Расстояние до ванной… Только бы успеть добежать…

Она снова развернулась, но Джордан уже догадался, что она собралась сделать. Он подхватил ее на руки и понес на кровать. Кэтрин брыкалась изо всех сил, била Джордана по плечам своими маленькими кулачками.

— Пусти меня, ты… здоровенный бык!

В ответ он промычал что-то нечленораздельное и усилил хватку, не оставляя ей шансов сбежать. Они приземлились на кучу одежды, которую она оставила на кровати, и это смягчило падение. Джордан перевернулся на спину и положил ее на себя, надежно удерживая за талию.

— Назови мне хотя бы одну причину, почему я должен тебя отпускать, — сказал Джордан необычайно низким голосом и глубоко вдохнул, словно ему тоже не хватало воздуха после этой погони. Кэтрин чувствовала, как при каждом вздохе его грудь поднимается. Она тщетно пыталась отстраниться, но Джордан не отпускал ее.

— Потому что… потому что это ты виноват во всем, — пробормотала она.

— Ты обвиняешь меня в том, что у тебя прескверный характер?! Так-так — не знаю, как у тебя хватает совести стоять и говорить… — он замолчал, подбирая слова, — точнее, лежать здесь и говорить такое.

Яркий румянец выступил на щеках Кэтрин. Она рванулась, чтобы освободиться из его рук, и замерла, когда Джордан застонал.

— Джордан… что с тобой? — Ее голос задрожал от внезапной тревоги.

— Как никогда хорошо и как никогда плохо! — Руки Джордана заскользили по ее спине, ниже… Затем он прижал ее бедра к своему напряженному телу.

Кэтрин вскрикнула, мгновенно поняв, что происходит.

— Джордан, я…

— Нет. — Он коснулся ее губ кончиком пальца, голос был мягок и нежен. — Не надо. Не нужно бояться, что я нарушу обещание, Кэтрин. Как только ты перестанешь бояться меня, все будет хорошо.

Она не представляла, что он имеет в виду, да это и не имело значения. Он притянул к себе ее голову и поцеловал. Его губы были теплыми и мягкими, словно он боялся спугнуть ее. Этот поцелуй смел всю ее оборону. Если бы Джордан целовал ее грубо, если бы он брал, а не просил, она, возможно, смогла бы отказать ему… Возможно?

Кэтрин позволила себе расслабиться и ощутила дрожь, которая пробежала по их телам, когда ее губы перестали отвергать и начали искать его губы. Он оторвался от нее, его голос был не громче шепота и наполнен тихой мольбой.

— Кэтрин… Кэтрин!..

Потом он снова поцеловал ее. Теперь его губы были жесткими, требовательными, дающими и берущими одновременно, заставляющими ее откликнуться и познающими ее отклик. Джордан слегка прикусил ей губу и ощутил дрожь, потом повторил более чувственно и медленно, пока Кэтрин не застонала.

Кэтрин тоже училась у него. Почувствовав, что он напрягся, когда она провела по шелковистым волосам на висках, она погладила вновь и снова ощутила напряжение, ощутила, как его тело подрагивает, словно от боли.

Он перестал покусывать ее нижнюю губу и провел по ней кончиком языка, играя в эту игру, пока Кэтрин не застонала. Инстинктивно Кэтрин ритмичными толчками прижимала свои бедра к его, словно эти движения могли уменьшить жаркую тяжесть в низу живота.

— Нет! — Джордан застонал, и его руки сжали ее ягодицы, чтобы остановить это движение.

Он перевернулся и оказался сверху. От неожиданности Кэтрин тихо вскрикнула и почувствовала тяжесть его большого, сильного тела.

Джордан снова завладел ее губами в долгом, опьяняющем поцелуе, потом вдруг оторвался от нее и вскочил. Он едва контролировал себя.

— Я не буду извиняться, Кэтрин, — прорычал он.

— А я и не прошу.

Ее ответ, похоже, ошеломил его не меньше, чем ее. Кэтрин увидела, как сжались его кулаки, почувствовала, что и сама напряглась. Он шумно, прерывисто дышал. Лишь через секунду он овладел собой и смог ответить:

— Я хочу остаться с тобой на ночь, но не останусь. Я дал слово не оказывать давления на тебя и не нарушу обещания!

Он повернулся, зашагал к двери, но остановился, когда услышал ее тихое «спасибо».

Джордан оглянулся.

— За что? За то, что остановился, когда хотел заняться с тобой любовью? За то, что оказался дураком и позволил тебе вить из меня веревки? За что именно ты благодаришь меня, Кэтрин?

Ее глаза наполнились слезами, когда она услышала боль в его голосе. Джордан — гордый мужчина, и это признание стоило ему дорого.

— Спасибо за то, что остановился, когда мы оба знали, что я хочу тебя… не меньше, чем ты меня.

Он тяжело вздохнул, и лицо его стало грустным.

— Я не хочу, чтобы ты сожалела о своем поведении утром.

— Тогда чего же ты хочешь от меня, Джордан? Скажи.

— Я хочу того, Кэтрин, чего ты, возможно, не сможешь мне дать. Но самое меньшее, на что я согласен, — это чтобы ты спокойно и без сожаления смотрела на меня утром, после ночи любви.