Любовь — это серьезно

3

Следующие два дня Тори изучала окрестности Уотер-холла. Облазила склон холма к югу от дома, прошлась по морскому побережью, куда летом съезжались толпы туристов. Но больше всего девушке понравилось бродить по широким лугам и тихим рощам, примыкающим к вересковой пустоши. Джилл столько рассказывала ей о мирных прогулках, когда отдыхаешь душой. И вот теперь Тори представился случай самой пережить это удивительное чувство единения с природой.

Однако она приехала сюда вовсе не для того, чтобы наслаждаться местными красотами и прогулками на свежем воздухе. Пусть даже они помогали ей отвлечься от мыслей о человеке, который был ей более чем неприятен, но один взгляд которого мог заставить ее сердце биться чаще.

Как это случилось сегодня утром, когда Винс застал ее в кабинете Роджера. Сначала он сам разрешил Тори посмотреть там книги.

В кабинете действительно было много книг. И еще — старинное бюро, уставленное фотографиями. Девушка так увлеклась их разглядыванием, что не услышала, как в кабинет кто-то вошел.

— Какого черта ты здесь забыла? Как я понимаю, книги — только предлог. — Резкий голос Винса как будто вспорол тишину.

Тори вздрогнула от неожиданности и, повернувшись в вертящемся кресле, смахнула что-то с бюро.

— Я... я увидела фотографию, — выдавила она растерянно. — Мне показалось, что это Джилл, а потом просто увлеклась. Здесь столько всего интересного...

Судя по выражению его лица, он ей не поверил.

— Ты ищешь что-то конкретное?

У Тори пересохло в горле. Отчего это? От сознания вины — ведь она действительно не просто рассматривала фотографии — или на нее так подействовало появление Винса? Он как будто излучал силу, которая одновременно притягивала Тори и отталкивала ее. Он весь был такой яркий, такой живой... И при этом — такой жестокий.

— Да нет, ничего...

— А это еще что такое? — Винс указал пальцем на нарцисс в керамическом горшке, который Тори поставила на низенький книжный шкаф у двери.

— Эта комната выглядит ужасно холодной, мрачной... Я попыталась немножко ее оживить, — твердым голосом проговорила Тори.

Если судить по взгляду, которым Винс обвел кабинет, и по легкой гримасе, исказившей его лицо, он был полностью с ней согласен. Но никогда бы в этом не признался, подумала Тори. Никогда.

— А мамины вещи... Они где теперь? — спросила она.

Винс приподнял бровь, изображая крайнюю степень изумления ее откровенной наглостью. Потом шагнул к бюро, поднял с ковра золоченый кинжальчик для вскрытия конвертов и положил его на место.

— А они должны где-то быть?

Тори невольно задержала дыхание. Его запах кружил ей голову. Как бы ей ни было противно это признать, ее влекло к нему неудержимо.

— Винс, ради Бога!

Она не позволит ему изводить ее подозрениями. Как бы он ни старался, она не даст себя запугать. Она приехала сюда за письмами, за теми самыми письмами, о которых ей рассказала Джилл в один из моментов слабости, когда ее тянуло на откровенность... И пока она их не найдет — если они, вообще, сохранились, — не уедет. Винсент Ллойд может катиться ко всем чертям!

— И что это за вещи? — спросил он со скучающим видом.

Тори поняла, что ей надо соображать побыстрее.

— Разные... книги. Старые игрушки. Какие-нибудь дневники... Ну, знаешь, всякие штучки девчоночьи...

Часы пробили четверть. Тори так и подпрыгнула от неожиданности. Создавалось впечатление, что даже неодушевленные предметы были в заговоре с новым хозяином Уотер-холла. Нервы у нее, как говорится, ни к черту. Но главное, не показывать Винсу, как она напряжена.

— Вряд ли ты их разыщешь, роясь в бюро моего дяди.

— А я, собственно, и не разыскиваю их в бюро! И потом, я там не роюсь! — огрызнулась девушка.

Ее раздражало, что он стоит так близко к ней.

— Насколько я знаю, моя дорогая кузина, отбывая из отчего дома, забрала с собой все, что смогла унести. А то немногое, что осталось, Роджер, я надеюсь, сжег еще тогда. В его голосе не было ничего, кроме ненависти к «дорогой кузине». Ненависти настолько сильной, что Тори невольно поежилась.

Он подошел к ней вплотную. Надменный, гордый... И Тори безотчетно вцепилась в подлокотники кресла.

— Что ты ищешь, Тори?

— Я уже говорила... — Она и сама заметила, что ее голос дрожит. Не только потому, что Винс стоял перед ней такой злой и грозный. Теперь она не могла повернуть кресло, не прикоснувшись к нему. А ей не хотелось к нему прикасаться... — И потом, мне казалось, у меня есть законное право здесь находиться. Законное, если не моральное.

— Моральное?! — Его смех как будто рассыпался ледяными осколками. — Кто это здесь говорит о морали? Наша маленькая прохиндейка?

Его глаза зажглись такой злобой, что девушка невольно отпрянула. Винс же, резко подавшись вперед, оперся одной рукой о спинку кресла Тори, а вторую положил на подлокотник. Она едва не потеряла сознание от ужаса, но ей все-таки удалось сохранить независимый вид.

— Моя сладкая симпатяшка-племянница не имела понятия о морали тогда, десять лет назад... И мне сдается, что с течением времени она вряд ли сподобилась превратиться в высоконравственную особу. Эта твоя маска ледяной неприступности не соответствует выбранной роли, дорогуша.

Странное дело: его усмешка, которая должна была рассердить Тори, разбередила в ней странные чувства. И в голове у нее как будто прозвенел звоночек, предупреждая об опасности.

— Необузданность и горячность той малышки, которую я помню, с годами не могли остыть. Такая исступленная, я бы даже сказал, первобытная страстность не подчиняется времени. Она не подчиняется ничему. Даже ненависти.

Теперь его голос звучал мягко и вкрадчиво. Он провел рукой по ее щеке. Это невинное, казалось бы, прикосновение переполняла обжигающая чувственность. Рука была сильной и властной, кончики пальцев — немного шершавыми... И вот они уже скользнули по ее шее, от подбородка вниз, под воротник блузки. Это было оскорбительно, и в то же время прекрасно... Тори замерла. Казалось, еще немного и ей нечем станет дышать.

Она изо всех сил пыталась бороться с тем извращенным возбуждением, которое будило в ней его небрежное прикосновение. Но сил уже не хватало... Можно сколько угодно твердить себе, что она невосприимчива к обаянию этого привлекательного мужчины — вероломная и утонченная чувственность Винса сметет любое сопротивление. Тори поняла это с неожиданной, ужасающей ясностью.

— Нет. Люди меняются, Винс, — сказала Тори.

Она резко крутанула кресло, больно ударившись коленями о колени Винса, вскочила и пулей вылетела из кабинета. Она не оглядывалась, но ей и не надо было оглядываться. Она и так знала, что ее провожает насмешливо-торжествующий взгляд серых глаз.

На следующее утро Эллен пригласила Тори покататься верхом. Девушка с радостью приняла приглашение. Она никогда не считала себя хорошей наездницей, но сейчас была готова ухватиться за любую возможность уйти из дома — подальше от Винса.

Когда я сюда приезжаю, то всегда выбираю время для конных прогулок. Здесь такие изумительные места. — Эллен затормозила во дворе конюшни, расположенной в живописной долине между холмами. — Верховая езда помогает держать себя в форме. Хотя для вас это неактуально. — И она обвела одобрительным взглядом стройную фигуру своей спутницы.

— Но я все равно стараюсь не пренебрегать физическими упражнениями, — рассмеялась Тори.

Они вышли из джипа и прошли через двор в конюшню. Эллен выглядела необыкновенно элегантно в костюме для верховой езды, поэтому Тори невольно поморщилась, оглядев свое собственное одеяние — куртку с капюшоном и вельветовые штаны.

— Это Винс надоумил пригласить вас, когда узнал, что я собираюсь кататься верхом. Сказал, что вам это должно понравиться, — как бы между прочим сообщила Эллен.

Удивительно! Сегодня Тори не виделась с Винсом: он уехал очень рано. И она надеялась, что не встретится с ним до вечера. А в лучшем случае — до завтрашнего утра...

Они с Эллен выехали со двора и поскакали по пустоши. Тори полностью сосредоточилась на своих ощущениях. Ей хотелось избавиться от того напряжения, которое донимало ее последние дни. Хотелось забыть про Винса.

Когда первый запал прошел и галоп сменился спокойным шагом, Эллен завела разговор. Причем, начала она с неожиданного вопроса:

— Я заметила, вы не особенно ладите с моим сыном, верно?

Тори хотела сказать, что Винс считает ее самозванкой, но не стала этого делать. По каким-то известным только ему причинам он предпочел не делиться с матерью своими подозрениями в отношении внучки Роджера. А сама Эллен Ллойд — не из тех, кстати, женщин, которых можно назвать легковерными простушками, — приняла ее сразу. Радушно и искренне, чего ее сын, похоже, не ожидал. В общем Тори рассудила, что лучше ей не заикаться о сомнениях мистера Винсента Ллойда.

— Он зол на Джилл, — проговорила она, тщательно подбирая слова. — За то, что та опозорила семью и сбежала из дома. И, вполне естественно, срывает зло на мне.

— Думаю, милая, дело не только в этом. — Пару минут Эллен помолчала, а когда заговорила снова, было видно, что ей не очень приятно упоминать об этом: — Он любил вашего дедушку как отца. И всегда относился к нему как к отцу, а не как к дяде. К сожалению, Роджер для него был ближе, чем Конан, мой второй муж. И, мне кажется, поскольку ваш дедушка так и не оправился после...

Тут налетел сильный порыв ветра, и Тори не расслышала последних слов Эллен. Она собралась переспросить, но неожиданно увидела двух всадников, направлявшихся им навстречу. Сердце у Тори упало. Она узнала одного из них — с уверенной посадкой, на сером в яблоках жеребце.

— Какой приятный сюрприз! — Винс придержал жеребца. В его холодных глазах, которые казались сейчас серо-стальными, плясали искорки смеха. Он с любопытством оглядел Тори, а потом повернулся к матери. — Вижу, Фло сдержала обещание и дала вам двух самых спокойных лошадок.

— Флоранс, Фло, — это та, что слева, — шутливо пояснила Эллен.

Тори уставилась на спутницу Винса, худенькую симпатичную женщину.

— Я владею конюшней. — Она протянула Тори миниатюрную руку в замшевой перчатке. — Точнее, на паях с папой. Винс сказал, что у него гостит дама, которую надо принять по первому разряду, — пояснила Фло после того, как Винс представил их друг другу. При этом Тори отметила, что он назвал только ее имя, не упомянув о родстве.

— А ты, Винс, себе подобрал кобылку погорячее! — двусмысленно усмехнулась Тори, разглядывая громадного зверя, на котором решился бы ехать только такой сильный и умелый наездник, как Винс.

— Это жеребец! — возмутилась Фло.

Тори и сама уже пожалела о своем дурацком замечании, пусть даже ей доставило огромное удовольствие увидеть, как Винс скривился и поджал губы.

Тут Эллен развернула свою лошадь, и Тори последовала ее примеру. Теперь они ехали вчетвером, но Эллен с Фло вскоре поотстали, увлекшись беседой. И Тори, к своей несказанной досаде, осталась как бы наедине с Винсом.

После вчерашней, весьма неприятной, сцены в кабинете Роджера они с Винсом не обменялись и словом, поэтому сейчас в его присутствии Тори чувствовала себя неуютно. Но, пряча смятение за лучезарной улыбкой, она все же нашла в себе силы повернуться к своему спутнику и спросить ироничным тоном:

— Как твое колено?

Она очень надеялась, что синяк у него раза в два больше ее собственного. Улыбка Винса была не менее ехидной.

— Как всегда, отлично. Хочешь убедиться?

Тори уставилась на дорогу перед собой, но все равно почувствовала его чуть прищуренный, по-мужски оценивающий взгляд.

О чем он сейчас думает? Может быть, вспоминает тот вечер... Нет, только не это! Девушке вдруг стало жарко. Больше всего ей хотелось пришпорить коня и ускакать подальше от Винса. Но это было бы невежливо, особенно по отношению к двум другим женщинам.

Какое-то время они ехали молча. А потом Винс вдруг спросил:

— Ну и как тебе здесь по сравнению с Канадой?

Он обвел рукой замерзшие холмы, тихий лес и серые строения конюшни вдали. И Тори неожиданно поняла, что встретились они не случайно. Все было подстроено заранее.

— Тут не холоднее, — брякнула она первое, что пришло ей в голову. Только теперь Тори начала понимать, как сильно соскучилась по всему здешнему... — И очень красиво, — прошептала она едва слышно.

— И что ты думаешь делать? — последовал очередной вопрос.

— В каком смысле?

— В том самом смысле. — Винс натянул повод, сдерживая рвущегося вперед жеребца. — Только не говори мне, что ты еще не решила, как поступишь с деньгами моего дяди. Если, конечно, ты их получишь, — добавил он.

Тори безотчетно вскинула голову.

— Значит ли это, что ты будешь оспаривать завещание?

Сзади доносились голоса Эллен и Фло, но они были слишком далеко для того, чтобы разобрать, о чем идет разговор.

Винс молчал.

— Я уже говорила тебе, что меня не интересуют деньги! — напомнила Тори.

— А-а, ну да, — кивнул Винс, всем своим видом давая понять, что ее заявление не произвело на него ни малейшего впечатления и ни в чем его не убедило.

Сзади раздался звонкий смех Фло. Под копытами лошадей шуршала прошлогодняя трава. Над пустошью гулял ветер. Теперь дорога шла вниз по склону холма. Лошадь Тори, как видно почуяв, что они повернули к дому, вдруг сорвалась с места и понесла.

— Эй! А ну стой!

Тори натянула повод, лихорадочно пытаясь вспомнить, что нужно делать в такой ситуации. Поплотнее прижать ноги к лошадиным бокам и попытаться сохранить равновесие? Может, это и помогло бы, не будь дорога такой ухабистой и не выскочи ее правая ступня из стремени.

Девушка мертвой хваткой вцепилась в рыжую гриву лошади, опасно свесившись на одну сторону. Только потом до нее дошло, что надо было бы вынуть из стремени другую ногу, чтобы хоть как-то удержать равновесие. Под копытами мелькнули камни. Если она все-таки свалится, то приземление будет не самым приятным.

— Тпр-ру! Тпр-ру!

Вопли Тори не возымели никакого действия. Выбравшись на более ровную дорогу, кобыла со всех ног устремилась к дому. Девушка застонала от отчаяния и страха: если она сейчас упадет, то не отделается легким испугом.

Однако Винс уже скакал рядом. А потом каким-то невероятным образом ему удалось схватить повод и резко остановить взбесившуюся лошадь.

Не подоспей он вовремя, Тори наверняка упала бы и разбилась. Но хотя все осталось уже позади, она предпочла соскользнуть с седла на землю.

— Ничего себе способ уйти от ответа на неприятный вопрос.

Винс тоже спешился.

— Я все-таки не такая дура. — Голос Тори дрожал. Ее всю трясло. И еще она поняла, что, несмотря на язвительное замечание, Винс на самом деле не думал, что она сделала это специально.

— С тобой все в порядке?

Искренняя озабоченность в его голосе — особенно по контрасту с его всегдашней враждебностью — потрясла Тори настолько, что она едва не расплакалась. Честно сказать, она уже и не надеялась, что ей удастся выбраться из переделки целой и невредимой.

— Шею я не сломала, если ты на это рассчитывал.

— Ни в коем случае, — протянул Винс; его взгляд снова сделался насмешливым и холодным. — Тогда я лишился бы удовольствия свернуть ее своими руками.

— Очень смешно, — огрызнулась Тори и села на лошадь, хотя ноги у нее по-прежнему были как ватные.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я подержал его еще? — спросил Винс совершенно серьезно, когда девушка раздраженно выдернула у него из рук повод.

— Нет, — бодро отозвалась она, хотя на самом деле ей все еще было страшно. Но Эллен с Фло уже подъезжали к ним, и Тори совсем не хотелось выставлять себя на посмешище. Она не сомневалась, что Фло уж точно будет смеяться над ней, пусть даже и про себя. Еще бы — не справиться с самой смирной кобылой всей конюшне!

— Что случилось?

Женщины задали вопрос в один голос: Фло — в несколько грубоватой манере, Эллен — с искренним беспокойством.

Ну, давай, скажи им! — огорченно вздохнула Тори, решив, что Винс не упустит случая поставить ее в неудобное положение.

— Ничего страшного, — отозвался он будничным, даже небрежным тоном и легко вскочил в седло.

— Спасибо, — смущенно пробормотала Тори так, чтобы слышал только Винс.

— Не за что, — отмахнулся он, трогая жеребца. Тори так и не поняла, за что «не за что»: за то, что он удержал лошадь и спас ей жизнь, или за то, что не выставил ее полной дурой перед Флоранс.