Любовь монстра

Глава 1

«Обезьяна. Гребаная обезьяна!»

Джанет Люпо фактически швырнула свою пригласительную в жлоба, охранявшего двери в банкетный зал. Плохо уже то, что один из лучших оборотней в стае — в мире! — теперь уходит с брачного рынка, так еще и для спаривания выбрал человека. Ну, не то чтобы с этим было что-то не так. Люди ничего. Если вас устраивает медлительность.

Она шагала к своему столику, с горьким удовлетворением замечая, как люди отпрыгивают с ее пути. Члены стаи знали, когда у нее было хорошее настроение, которое в настоящее время не являлось таковым.

Уже достаточно плохо быть одним на тысячу человек, так еще и жениться на одной из них?! И трахнуть её, и сделать беременной, и присоединиться к родительскому комитету, и…

Закружилась голова.

Джанет ничего не имела против людей как вида. Фактически, она даже восхищалась их жадностью. Гомо сапиенс ввек не напал бы на добычу, не будь та нашпигована… нет, не ела мясо!

Во имя всего святого, да они бы поубивали друг друга за ботинки! Они вели войны за солнечный металл и камни. Джанет никогда не понимала, зачем убивать за алмаз, а за розовый топаз и вовсе не стоит напрягаться. Люди же вели войны за обладание золотом, железный же феррит[4], выглядевший точно так же, ничего не стоит.

И пока люди не начали убивать, вы напряженно ждете. Будет ли это: «Освободите Святую землю от неверных», или «Хлопок и права рабам!», или «Долой капитализм!», независимо от того, что стоит за массовым геноцидом в их войне, единственное, что остается — свернуть с пути и спрятать голову.

Но женится на этой? Женится на ком-то, кто медлительнее и слабее? Много, много слабее? На ком-то без стайного инстинкта, на ком-то, кто привык жить ради себя любимого? Это, как если… это, как если человек женился бы на медведе. Маленьком, сонном медведе, который почти никогда не двигается. Загребись, каким жутким все это представляется.

Да еще этот Алек, восседающий за главным столом и улыбающийся так, словно выиграл в лотерею! Его подруга — ну, ладно, жена — сидит рядом. Довольно симпатичная, если вам нравятся упитанные. При дефиците пищи костлявая жена не станет хорошей матерью. Это не значит, что сейчас нехватка еды, но тысячи лет эволюции и генетики трудно убить. Кроме того, кому захочется колоть собственное тело о вязанку дров?

Ладно, хотя бы с ее внешностью все в порядке. Она прекрасна. А запах напоминал свежие персики на снегу. Этот парень знал, что она и вся семья — ее мать работала на старика Уиндэма, — имеет опыт по хранению секретов. Но медлительность медлительностью, а новая миссис Килкурт не являлась членом стаи. Не являлась членом этой семьи. И никогда не станет, сколько бы детенышей Алека не вошло в стаю.

Иисусе! Сначала вожак стаи — Майкл — связался с человеком, а теперь Алек Килкурт. Что, больше не осталось оборотней, придерживающихся традиции жениться на оборотнях?

— Потанцуем, Джейн?

— Я скорее съем собственные глаза, — капризно ответила она, даже не посмотрев, как выглядит приглашающий. Впрочем, зачем это она идет к столику? Прием не был принудительным.

Не побывать на свадьбе женщина не могла. Джанет должна продемонстрировать вежливость. Достаточно она уделила этому время.

Джанет развернулась на пятках и пошла назад. Жлоб на входе любезно придержал двери открытыми. Так было даже лучше, иначе она пнула бы их ногой.

Джанет предпочитала Бостон весной, но если уж на то пошло, то Бостон — не самый ужасный из городов. Наличие гавани и Аквариума по-настоящему круто.

При мысли об Аквариуме Новой Англии — всех этих рыбах, лобстерах, кальмарах и акулах — в животе заурчало. Утром она была слишком раздражена, чтобы позавтракать, а когда ушла с приема, то лишись и ужина.

Джанет завернула в переулок, направившись к «Легал Си Фудс» [5] — не самому отвратному ресторану. Там она собиралась заказать большую порцию супа из моллюсков, парочку свежих устриц, а также стейк из лобстеров. И может, ещё чего-нибудь на десерт. И выпивку. Три бокала.

Тут её внимание привлёк запах, заставив за доли секунды принять решение. Она свернула на соседнюю, не такую людную, улочку, чтобы проверить — последуют ли мужчины за ней.

Последовали. Лиц их видно не было, только запах, когда они повернули вслед за ней на Парк-стрит. От них несло отчаянием и растворимым кофе. Джанет была хорошо одета, и, наверное, в их глазах выглядела богачкой. Азбучный выбор.

Девушка снова завернула в переулок, на сей раз безлюдный. Если эти потенциальные бандюги собираются задержать её на пути к ужину, то они сильно ошибаются. Она легко может убежать, только тогда ей придётся снять туфельки на высоких каблуках. Дурацкая обувь жмёт, да и стоит почти тридцать долларов! Она не оставит их в бостонском переулке. Если дойдет до дела, то она этих сталкеров[6] по стенке размажет. А может, и не раз — уж больно настроение подходящее.

— Замерли, джентльмены.

Джанет подпрыгнула. В конце улочки стоял человек, а она понятия не имела о его присутствии, пока он не подал голос. Не учуяла, несмотря на то, что мужчина находился против ветра. Когда в последний раз с ней такое происходило?

Мужчина был высок — более шести футов, — хорошего телосложения, особенно для того, кто не является членом стаи. Широкие плечи, и руки привыкшего к тяжелому физическому труду человека. Светлые, цвета пшеницы волосы, глаза же даже на расстоянии в пятнадцать футов сияли средиземноморской синевой. Одет во всё тёмное: черные слаксы, рубашка, расстегнутая у горла, пыльник[7], спускающийся почти до пят. И… так, что это он тут делает?! Мужчина прищурился в слабом освещении переулка и надел солнцезащитные очки.

Солнцезащитные очки… а насколько странно носить такие очки в десять тридцать ночи?

— У меня дело к молодой особе, — продолжил мужчина со странностями, направившись к ним. Ладони его были расслабленными, открытыми. Джанет знала, что оружия при нём нет. Он двигался с изяществом балерины; и если бы она так чертовски не проголодалась, то насладилась бы видом его походки. — Причём, думаю, моё дело гораздо добрее вашего. Так что шли бы вы своей дорожкой, хорошо? — Потом более тихим голосом прибавил: — Не бойтесь, мисс. Я вас не пораню. Вообще.

— Прочь с дороги, четырёхглазый, — огрызнулась Джанет и, едва удостоив взглядом, отпихнула незнакомца в сторону и поспешила прочь. У неё на грабителей-то нет времени, а на мистера Солнцезащитные-очки-ночью и подавно. Пусть эти трое проваливают. А у неё свидание с мёртвыми лобстерами. Позади вскрикнул от удивления Солнцезащитные очки. Появилось ощущение, что он стукнулся о стену, а потом сполз по ней. Джанет отбросила его чуток сильнее, чем рассчитывала — ой-ой, — а когда к нему приблизились двое других, она вышла из переулка.

Перед Джанет впереди уже маячил ресторан. Ещё пару шагов и она сделает заказ. Ещё чуть-чуть…

Она остановилась.

«Ты не посмеешь!»

Повернулась.

«Эй, хватит! Они ж люди… не лезь не в своё дело».

Джанет зашагала к переулку. Солнцезащитные очки был, конечно, человеком с заскоками, но из-за её поступка остался уязвимым. Ага, они — люди, а это один из её пунктиков: «Не лезь не в своё дело и не поймаешь на задницу проблемы».

«Ты идиотка! Ну и когда доберёшься до места, чтобы поесть?»

— Пошёл ты, внутренний голос, — проговорила она громко.

Люди судили ее по внешнему виду и считали сукой; Господь не допустит, чтобы они познакомились с настоящей Джанет.

Она ступила было в переулок, чтобы помочь, когда увидела рухнувшего на грязную мостовую второго грабителя. Первый наполовину вываливался из мусорного бака. Солнцезащитные очки, слизывая кровь с пальцев, заторопился к ней.

— Как я говорил до того, как швырнули о стену, у меня, мисс, к вам дельце. Где вы работаете?

Джанет пришла в такое изумление, что позволила ему положить руки на ее плечи и привлечь к себе. Мужчина улыбнулся, и даже в плохо освещенном переулке она увидела, как сверкнули его зубы. Очень длинные клыки. Слишком клыки, чтобы быть тупыми. И у него клыки, хотя до полнолуния далеко.

— Что, черт возьми, ты такое?

Джанет уперлась руками ему в грудь, чтобы не позволить притянуть еще ближе. Один удар сердца. И тишина.

Он смотрел на нее сквозь полуприкрытые веки.

— «Что»? Обычно дамы на этом этапе не задают вопросы, а падают в обморок. Что касается вашего вопроса — я сын фермера. И все.

— Моя задница, — сказала она грубо. — Я вернулась, чтобы подать тебе руку…

— Как конфетка.

— … ты прекрасен, но я хочу есть.

— Какое совпадение, — пробормотал мужчина и провел языком по кончику клыка. Под ее пальцами снова забилось сердце.

— Моя, ты прекрасна. Думаю, твои денди всё время это повторяют.

— Денди? Кто, черт подери, сейчас так выражается? Это ж полное дерьмо, — сообщила ему девушка. «Прекрасна»? Ага, сейчас. Она не маленькая, но и не высокая — где-то посередине. Среднего роста, среднего веса, волосы цвета не то блонд, не то каштан тоже средней длины, посредственные нос, рот и подбородок. А её посредственные же глаза отражались в стеклах его солнцезащитных очков.

— И лучше отпусти меня сейчас, не то так двину, что остаток ночи ты проведешь, подбирая зубы.

Он снова моргнул, потом улыбнулся.

— Прости за очевидный вопрос, но не ты ли сейчас немного нервничаешь? Темно… а ты со мной наедине. А ведь я могу с тобой сделать что-нибудь. — Незнакомец задумчиво облизнул нижнюю губу. — Что-нибудь этакое.

— Че-ерт, это уже реально, реально скучно, — промолвила она ему. — Отпусти.

— Вынужден отказать.

Джанет резко опустила ногу, чувствуя сквозь подошву треск его пальцев. Потом нанесла правильный кросс[8]. На это раз, упав, он остался лежать. Двадцатью минутами позже, Джанет счастливо высасывала первую из заказанной дюжины устриц.