Любовь на кофейной гуще

Глава 3

— А вы чего ждете, без пяти минут папочка? Вроде ж партнерские роды в карточке отмечены?

Андрей, почему-то напряженно вглядывающийся в коридор, куда только что увели Настю, удивленно оглянулся, растерянно уставившись на пожилую то ли медсестру, то ли акушерку, сидящую в приемном покое. Именно эта женщина оформляла документы Насти, когда за ней спустилась знакомая врач.

И вот, после быстрого осмотра в соседнем кабинете, девушку увели, подтвердив, что начались роды, а Андрей, ясное дело, остался… Хотя, наверное, можно было уходить, он-то тут зачем? Но… не мог никак решить, что делать, потому как у него на руках остались и все вещи Настюши: от сумки со всем содержимым, до банального — куртки и сапог. Кажется, Настя только и взяла, что телефон, который в руках держала, да карточку из консультации.

— И все разрешения, флюорография есть, — что-то проверила акушерка в бумагах. — Или передумали? — посмотрела изучающе.

— Да… — как-то невпопад согласился Андрей, почувствовав себя очень не к месту.

Казалось сомнительным, чтобы Насте хотелось, дабы он всем вокруг рассказывал о ее личных проблемах. Понятное дело, что врач в курсе, скорее всего. Но не обязана же ни девушка, ни он сам отчитываться перед каждой акушеркой, почему не муж привез Настю в роддом, а совершенно чужой мужчина. Ему точно не хотелось ставить Настю в то положение, когда абсолютно чужие люди начнут перемывать за спиной кости!

— И правильно! Это чисто женское дело, вообще не понимаю этой новой моды! Ну зачем мужику лезть туда, куда от роду его не пускали? Дело свое сделал и сиди, жди, пока жена теперь справится, — будто даже воодушевившись, с явным одобрением в голосе вдруг принялась усердно кивать старуха.

Глянула на Андрея покровительственно, как родная бабка.

— Комната ожидания — там, — акушерка махнула рукой куда-то в сторону по тому самому коридору, — можете посидеть. Или домой езжайте, как родит, вам позвонят. В палату потом можно через два часа подняться будет, — тараторила старушка, будто обрадовавшись, что нашла адекватного и разумного слушателя.

Хотя он сам был удивлен такими заявлениями.

Отрешившись от нынешней ситуации, Андрей почему-то не сомневался, что, рожай сейчас его жена — точно не остался бы в какой-то стороне и тем более домой не поехал бы! Это что за подход такой, блин?! Значит, «делали» вместе, а в самый тяжелый момент бросить любимую женщину один на один с непониманием, страхом и болью?! Да черта лысого!

Ему вон за Настю до тянущей дрожи в груди страшно и тревожно! Тем более что ни повлиять, ни разобраться пока толком в ситуации не мог.

Хотя, конечно, громкие заявления для настолько закоренелого холостяка, что уже и друзья почти все рукой махнули.

— О, а вещи ваши где? — вдруг ворвалась в вихрь его раздраженных и тревожных мыслей акушерка.

— Какие? — не поняв о чем она, уставился на пожилую женщину. Навряд чтоб она про куртку и сапоги Насти спрашивала?

— Пакет в роддом, с пеленками, подгузниками, сорочками для жены… Вы же, наверняка, готовились. Должны были… — похоже, от доброго расположения к нему у акушерки все меньше оставалось, когда начала подозревать, что совершенно безалаберные достались «клиенты».

Это почему-то и рассмешило Андрея, но и как-то в чувство привело.

— Готовились, — уверенно заявил он, не сомневаясь, что у Насти все есть.

Только ведь не из дома вез ее в роддом…

Блин! Вот, честное слово, опять захотелось найти Пашку и надавать по голове за то, что его жене пришлось работать и самой заниматься делами тогда, когда давно отдыхать положено и готовиться… Ну не мудак ли?!

Ай, ладно, что толку-то?!

— Сейчас решим, — на всякий случай заверил недовольную акушерку и отошел в сторону, продолжая в охапке держать все вещи Насти.

Достал свой телефон… Не очень уверен был, что звонить уместно именно сейчас, но… иначе, как уточнить? Он-то совсем не в курсе, да и не похоже, чтобы тут имелся еще кто-то, на кого Настя может в данный момент опереться.

— Да… Андрей? — ее голос был хриплым и напряженным, дыхание тяжелое, будто сквозь зубы. Слова отрывистые.

У него почему-то аж за грудиной запекло. Страшно за нее стало иррационально, не малой пацан уже, понимал прекрасно, что и, несмотря на современный уровень медицины, всяко может сложиться. Ну и то, что ни черта приятного в родах нет, тоже как бы мог представить.

— Тут говорят, что у тебя, конфетка, вещи должны быть какие-то, пакет с пеленками там, сорочками? — сам не понял зачем подкалывает, но так хотелось ее как-то поддержать, может, поднять немного настроение.

А Настя взяла и прыснула, реально рассмеявшись.

— «Конфетка»? Серьезно? Ты же знаешь, что я против сахара… блииин, — под конец она все же задохнулась, опять как-то так протяжно сквозь зубы, придушено.

— Ну, конфеты и без сахара бывают… Или горький шоколад там, так и вкуснее ж даже, — понимая, что у него за нее начинает внутри что-то сжиматься, хмыкнул Андрей, неся чушь. — Так что там с вещами?

— Есть, — кажется, перевела дыхание Настя. — Дома у меня стоит, только я ж из магазина… Елки-палки! Не думала, что раньше начнется, пугали, что, наоборот, с первым все перехаживают, — было слышно, насколько Настя расстроена таким раскладом и тем, что не сумела все-все предусмотреть.

А его аж скрутило внутри от ощущения несправедливости! Ведь никто не в состоянии все предугадать! Она же, того и гляди, еще и попрекать себя начнет!

— Так, спокойно. Ты этого предвидеть вовсе не могла, — оборвал ее расстройства Андрей. — Я смотаюсь, привезу. Где ты живешь, я в курсе, ну и сумка твоя у меня с ключами, так что обернусь быстро, скажи только, где именно тот самый пакет искать?

— Андрей… — ее голос как-то подозрительно прервался… будто всхлипнула, что ли. Черт, неужели ей так больно? — Боже, я так обязана тебе!.. У тебя же и без меня есть куча проблем!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ничем ты мне не обязана! — фыркнул от облегчения. Может, не так и больно? — Я твой друг, Настюша. И у меня сейчас точно нет никаких дел важнее того, чтоб помочь тебе! — решительно, пресекая эти самоуничижительные настроения, чуть резко заявил он. — Так что прекрати. Лучше о ребёнке думай и делай все, что говорят врачи. А я мигом смотаюсь за пакетом.

— Спасибо… — выдохнула она, похоже, все-таки всхлипывая. — Это сумка, такая, небольшая, дорожная, темно-синяя, не пакет. Стоит в прихожей, у шкафа.

— Ну и хорошо, я поехал. Все привезу, — заверил ее Андрей, даже как-то уверенней себя почувствовав, когда у него задача появилась.

И при деле вроде, и Настю поддержит…

— А вот и ваш муж, встречайте папочку. Поздравляю! Ваши девочки вас заждались, — молодая медсестра заглянула к ней в палату с широкой улыбкой на личике, и тут же посторонилась, кого-то пропуская внутрь…

На долю секунды Настю аж холодным гневом обдало, хотя, казалось, ни сил, ни эмоций внутри не осталось! Только безразмерная усталость и огромное… счастье! Господи! Она не знала никогда, что чувства к кому-то могут быть настолько внезапными, неохватными, объемными и глобальными, как ее тяга к этому небольшому клубочку, сейчас тихо сопящему в пластиковой люльке!

И тут на тебе! При одной только мысли, что Паша вздумал сейчас явиться сюда, окатило небывалой пылкой злостью!

Зачем приперся, спрашивается, если сам отказался? И откуда, вообще, узнал?..

Однако гнев опал моментально, сменившись растерянностью и какой-то незнакомой ранее неловкостью, когда на пороге палаты увидела дико сконфуженного Андрея.

Мужчина вошел, медсестра захлопнула двери, напоследок тихо добавив в сторону Насти:

— Если что, звоните, мой номер на тумбочке лежит, — и они остались один на один с мужчиной…

Ну и малышка, которая пока спала, уткнувшись личиком в кулачки, обтянутые зашитыми рукавчиками распашонки. Андрей ей сумку привез и передал персоналу, пока Настя рожала. Все вещи, даже куртку с сапогами, которые она забыла в приемном отделении.

Она была ему невыразимо благодарна за все, что этот мужчина сделал за последние сутки!

Но ей и в голову бы не пришло, что Андрей остался в роддоме, ожидая, пока их с дочкой переведут в палату из родзала… Ведь уже ночь, почти десять часов рожала. А потом еще два часа за ней врачи наблюдали.

Сколько сейчас? Час ночи? Два?

Настя едва на ногах держалась, но все равно поднялась, чтобы проверить, как там ее дочка. И вот…

В руках Андрей держал какой-то пакет, а сам он был целиком затянут в одноразовый халат, на ногах… одни бахилы, поверх носков, без туфель даже.

Настю это в необъяснимый ступор вогнало. Как и сама ситуация, впрочем.

— Привет… Ты как? — просто на ощупь можно было ощутить, насколько Андрею тоже неловко.

— Привет… — ее накрыло настолько же смущающим неудобством.

Почему-то очень остро вдруг осознала, как выглядит…

Блин! Настя понятия не имела, как она выглядит, чтоб не соврать, не до зеркала ей было. Но после почти десяти часов стонов, криков, схваток и потуг, когда перед глазами разве что фейерверки от боли не вспыхивали, видок, наверняка, еще тот… А еще она, конечно, в халате и сорочке, но это не отменяло тот факт, что без белья же, совсем, учитывая все, не успела надеть. И волосы… Точно не тот вид, в котором гостей встречают, еще и мужчин…

Хотя Андрей, казалось, четко понимал, где она и чем занималась все это время, да и смотрел без испуга или отвращения. Только будто сомневался, что уместен тут.

— Ты босой… — как-то невпопад прошептала, все еще пораженная этим.

— Заставили туфли снять, а у меня ж с собой ничего не было на сменку, потому и… — Андрей как-то смущенно потер шею.

Она кивнула… Но все-таки, совсем непонятно, для чего пришел и почему домой спать не поехал? И почему мужем назвался…

Однако Настя и рта раскрыть не успела.

— Не сердись, Настюш, я просто подумал, что тебе не захочется всем подряд рассказывать о проблемах в семье, так что не спорил, когда персонал меня без расспросов в твои мужья записал. А там акушерка одна, пожилая, внизу, — вдруг горячо начал объяснять мужчина, будто в мысли ее заглянул.

Но тихо, осторожно… Заметила, как бросил взгляд в сторону люльки. Учел… И ее это тронуло не меньше, чем все остальное… До слез!..

Ну да, мега-чувствительная сейчас. И все же… Господи, да она ему уже стольким обязана, что не рассчитаться! Чисто по-человечески, вообще не о материальном речь.

— Так акушерка та сказала, что ты устанешь очень. Завтрак же тут только утром, а ты голодная быть можешь. И набросала мне список, чего тебе можно купить, чтоб перекусить и силы восстановить хоть немного… Поразительная бабка! Такая, знаешь, старой еще закалки, — улыбнулся мужчина, словно хотел ее повеселить, не подозревая о диком смущении и громадной благодарности, распирающих Настю изнутри. — Тут же и чай можно приготовить вроде, и разогреть, — Андрей как-то быстро оглянулся, осмотрев палату, где в самом деле имелась даже микроволновка и мини-холодильник.

— Да…

Настя еще с Пашей тогда роддом выбирала и отдельную палату, чтоб муж мог в любой момент приходить или мама. Не очень большую, но со всеми удобствами. Собственно, самому Павлу это в тот момент было без разницы, сказал, чтоб по себе определялась, но Насте хотелось нормального пребывания и комфорта, готова была и больше заплатить…

— Вот я и купил. Тут чай есть, сыр, йогурт, бананы еще, вроде сказали, можно. Печенье и тому подобное — не рискнул. Зная твою придирчивость к составам, конфетка… — тут Андрей лукаво ей подмигнул, очень тихо прошел к небольшому столику у окна, осторожно поставив тот самый пакет. — Можешь себе чай… — мужчина замолчал и как по-новому осмотрел ее с ног до головы.

Аж помрачнел.

Насте вдруг показалось, что он все заметил: и явно помятый внешний вид, и измотанность, и одутловатость… Не то чтобы она пыталась произвести приятное впечатление внешностью. Точно не сейчас! Но просто… неловко как-то. А Андрей нахмурился и вдруг губы поджал, продолжая смотреть на ее руки, которыми Настя, если уж совсем честно, цеплялась за люльку больше. Не рискнула даже спящую дочку взять, хоть и хотелось дико, потому как сил совершенно не осталось. Но как-то же нужно вид держать…

— А ты зачем встала, вообще, Настюша?! — впервые за все годы, что знакомы, услышала, как Андрей чем-то недоволен. — Тебе можно разве?!

Такое впечатление, что даже прикрикнул бы на нее, но вовремя осадил сам себя, еще раз глянув на люльку. Ой! А еще она любопытство какое-то, очень доброе и светлое, в его глазах увидела, обращенное на малышку.

— Я хотела посмотреть, все ли у нее в порядке, — как оправдываясь, попыталась Настя объяснить, слабо кивнув головой на дочку.

И, как по мановению неведомой силы, заболело все и сразу! Прям мигом! Видно, откат пошел, гормоны спали: заломило поясницу, задрожали руки-ноги, не говоря уже про то, что таз и промежность она, в принципе, сейчас предпочла бы не ощущать…

А Андрей это уловил каким-то образом. Очень быстро и ловко, но при этом весьма осторожно, не могла не отметить, оказался рядом и за плечи ее поддержал, как на себя вес взяв. Так бережно, будто она разбиться могла… «Видно, совсем паршиво выглядит», — мелькнула чуть самокритичная и забавная мысль.

Андрей же подвел Настю к кровати, помогая улечься боком. Подкатил аккуратно люльку ближе… Почему она не додумалась? Мозги отключились от усталости?

И где такие мужчины берутся, а? Почему ей какой-то эгоист достался… Хотя тоже нормальным казался, пока черед до проверок жизнью не дошел. И как-то печально стало от осознания, что вот Андрей точно бы не бросил… Он и ее не оставил одну.

— Лежи и не вставай! А чая я тебе сейчас заварю, хочешь? — распорядился этот, абсолютно сейчас непонятный для нее, мужчина.

И до того еще, как Настя кивнула бы, включил чайник. Отрезал пару кусочков сыра, отложил на салфетку.

Честно сказать, ее оторопь взяла капитально…

Надо было бы спросить, зачем, вообще, Андрей вокруг суетится? Просидел здесь полдня… Не обязан же! Не его они ответственность, да и вины за то, что так все в жизни Насти сложилось, никакой на нем нет.

Но именно в этот момент, коротко постучав, в дверь просунула голову та самая медсестра.

— Это вам бухгалтер попросила передать, когда приедете, я забыла сразу, — извинившись, девушка зашла, отдав Андрею какую-то бумажку.

Одобрительно глянула на уже лежащую Настю, заглянула в люльку, будто удостоверяясь, что все хорошо, и вышла, вновь оставив их одних.

— Это что? — не поняла Настя, кивнув на бумажку.

— Квитанция за палату, наверное, — не особо интересуясь, отозвался тихонько Андрей, больше сосредоточенный на том, что ей чай заваривал… в чашке, которую тоже достал из пакета. Купил? — Пока я сидел внизу, ждал, чтоб узнать, как у тебя… у вас дела, — вдруг усмехнулся он, оглянувшись на люльку, — приходила бухгалтер. У нее рабочий день заканчивался, хотела успеть оформить, видимо.

— Ох, Андрей! — ее окатило жаркой волной стыда и еще большего дискомфорта внутри; осознания огромного долга перед ним, благодарности… — Ну ты что! У меня же есть деньги! Я бы сама! Ну зачем ты… Я верну все! Абсолютно все!

— Настя, прекрати, — как-то так негромко, но очень веско оборвал он ее удушливые извинения. — Вернешь. Потом. Не суетись. Ты бы когда платила? Из родзала побежала бы? Или сейчас, когда стоять не можешь, по стенке поползла бы? Оставила бы… малышку одну в палате? — он как замялся, вероятно, не зная, как про ребенка упомянуть.

— Я был тут, никаких проблем с этим. Так что не вздумай даже грузиться, ясно? Не нервничай, тебе уже есть, про кого день и ночь теперь волноваться, — подошел к ней, поставив на тумбочку чашку с горячим чаем и сыр. — Как назовешь дочку, кстати? — улыбнулся искренне, с интересом все же глянув прямо на ребёнка.

Точно пытался отвлечь Настю, как днем с тем его «конфетка». Нелепо, но так забавно… И мило очень, правда. Тронуло до безумия! Или и тут гормоны все усиливают?

— Не знаю… — улыбнулась против воли. — Я, когда узнала, что девочка будет, очень хотела Лукия… У меня так прабабку звали. Значит «светлая»… Но Паша не хотел вычурного, — Настя откинулась на подушку.

Почему-то не хотелось в этой тихой, ночной палате вспоминать про мужа, который скоро совсем станет бывшим.

— Ну, видишь, и хорошее есть, теперь только тебе решать, как дочку называть, — подмигнул Андрей, будто уловив и сейчас эти мысли. — Пей чай, конфетка, — опять рассмешил специально.

Показалось, что в глазах мужчины лукавые искры блеснули, несмотря на весь серьезный и собранный образ.

Настя улыбнулась в ответ неловко, взяла чашку. Да только глоток осторожно сделать успела, как малышка захныкала и принялась суматошно возиться в люльке.

— Ой, можешь подать мне ее? — неуверенно, чуть смущенно попросила, быстро отставив чашку.

Повернулась на бок опять. Сидеть она пока не могла и, по словам врача, еще месяц не сможет. Ну и ладно, справится…

— Да… — вот тут Андрей завис. Сделал шаг ближе и как застыл над люлькой, словно не смог соотнести свои руки и ребенка… — Блин, я забыл, как это делается, — вдруг рассмеялся, неуверенно глянув на Настю искоса. — Хотя всех своих крестников и крестницу ж не раз укачивал. Сейчас, вспомню, — покачал головой, будто над собой посмеиваясь.

— Чувствую, придется тебе и нас крестить, — шутливо рассмеялась в ответ Настя. — После всего, что ты для нас с Лукией сделал сегодня… — произнесла, как на слух пробуя имя.

— Глупости! — фыркнул Андрей. — То есть я с радостью и с гордостью, если позовешь. Но чтоб не потому, что ты придумала, будто должна мне что-то, а если реально посчитаешь достойным такой чести, — добавил весомо, глянув сурово из-под бровей.

И, осторожно откинув крохотное одеяльце, предельно аккуратно взял малышку.

— Ну, привет, Лукия, — тихо, точно, что укачивая ребёнка, подступил к кровати Андрей, разглядывая девочку. — Хочешь к маме?

Девочка едва слышно пискнула, словно ответив согласием. Так забавно вышло, что оба рассмеялись.

— Держи, — помог ей Андрей перехватить дочь.



Застыл, разглядывая их с добрым таким светом во взгляде…

А Настя вдруг смутилась до ужаса…

Ну, ей, наверное, покормить дочку надо, дать грудь… А при Андрее… Щеки затопил предательский стыдливый жар!

Что, возможно, все очень красноречиво объяснило мужчине.

— Так, поехал я домой тогда, девочки, вам и спать уже пора, — как-то суетливо отвернулся Андрей. — Ты сама справишься до завтра, Настюш? — не поворачиваясь лицом к ней, пошел к двери.

— Да!.. — вроде и быстро ответила, а сама задумалась… — Ты и так столько всего сделал, что мне вовек не отблагодарить тебя, Андрей! И завтра, ну что ты, не нужно! У тебя же куча своих дел!..

— Настя, прекрати, — со смешком одернул ее Андрей вновь. — Сказал уже. Я взрослый мужик и знаю, что и когда стоит мне делать. А о вас позаботиться — это ж даже радость и честь. Так что выспись. Может, уложи ее с собой, если не боишься, у меня так у друга жена до года делала с крестницей, им троим легче было, — поделился с ней чужим опытом, все еще не глядя на Настю, пусть и встал вполоборота. — И не накручивай себя, ради бога. Я хочу и помогу тебе. Для того друзья и существуют…

С этими словами Андрей вышел.

А Настя, еще неловко и неумело попытавшись помочь дочке взять грудь, подумала, что да, верно сказал… Но и не все мужья вон выдерживают, что уж про друзей вспоминать?

Предполагалось, что к ней мама приедет на несколько недель перед родами, но не ждали же, что так рано, рассчитывали через десять дней встретиться. Тут Настя вспомнила, что даже не позвонила еще никому, не порадовала, ни своих родителей, ни свекровь… И подругам не сообщала… Однако тут же мелькнуло понимание, что кто-то Паше сообщит… Даже если свекрови сама пока не позвонит, то ее мама поторопится, вроде ж положено. А та точно же начнет пытаться сына образумить, надоумит мириться, прощения просить. Ей станут опять про здравый смысл торочить.

Не дай бог, припрется!

А Настя не хотела пока ни видеть, ни встречаться с мужем. Вон как ее пробило, когда подумала, что это он пришел.

— Никто нам не нужен, да, Лукаша? Мы и сами справимся, — едва слышно прошептала дочке, тихо чмокающей у ее груди.

Аж горло сжало от умиления и неописуемой любви к маленькому теплому комочку! Наблюдала за тем, как сосет малышка, сама в дрему погружаясь. По совету Андрея, повернулась к стене, устроив малышку на кровати, и сама на подушку уперлась удобней.

А уже почти прикорнув, вдруг осознала, что нет, не правда. Вон сколько сегодня успел и сделал Андрей, все продумал, обо всем позаботился, позволив Насте ни о чем, кроме родов, не думать, не волноваться о мелочах… Даже чай, уже прохладный, у ее головы стоял, если захочется пить…

Да, они бы справились и сами, наверное, ведь справляются другие одинокие роженицы. Но с куда большими сложностями и трудностями, это точно. И она даже представить сейчас не могла, как ей друга отблагодарить за это все!

