Любовь по расчету

Глава вторая

Дианта задыхалась под струями воды, которую лила на ее обнаженное тело пожилая горничная Табита, чтобы смыть пену. Они находились в спальне Дианты, у камина, и готовились к предстоящему празднику. Виконт Олвик устраивал бал по случаю помолвки своего старшего сына, лорда Вернона Кейда. Управившись, Табита развернула огромное белоснежное полотенце.

Неожиданно дверь широко распахнулась, и в комнату вприпрыжку ворвалась Элинор. Такая спешка говорила о многом — кузина предстала перед Диантой в халате и папильотках, а значит, не без новостей.

— Дианта, ты ни за что не поверишь… — она остановилась, увидев служанку. — Тебе, ты уже все ей рассказала, не так ли?

— Не пристало слугам в доме вести подобные разговоры, мисс.

— Ты хочешь сказать, что даже не предупредила Дианту?

— Мне никто ничего не говорил, — с любопытством сказала Дианта, вытирая лицо краем полотенца. — Не поделится ли кто-нибудь из вас со мной секретом?

— Это касается лорда Чартриджа, — выпалила Элинор.

Дианта вновь закрылась полотенцем, чувствуя, как густой румянец разливается по щекам.

— И это все? — спросила девушка, отрываясь от полотенца. Чтобы подчеркнуть свое безразличие, она зевнула.

— Все?! Дианта, как ты можешь?

— Абсолютно спокойно, — заявила Дианта, подымаясь из ванны, словно Венера, рожденная из морской пены.

— Мои родители устраивают твой брак с лордом Чартриджем, — торжествующе произнесла Элинор. — Что ты об этом думаешь?

Неожиданно Дианта ощутила свою наготу. Непонятный жар волнами разливался по телу. У нее появилось тревожное чувство, будто не только тело, но и душа ее была выставлена напоказ. Она выхватила полотенце из рук служанки и быстро в него завернулась.

— Ничего подобного, — ответила Дианта, как только смогла справиться с собственным голосом. — Это все сказки, Элинор, и тебе не следует говорить об этом вслух.

— Но это правда, — продолжала настаивать Элинор. — Разве ты не знаешь, что изначально нас приглашали только на бал? За обедом должны были собраться только члены семьи. И вот несколько дней назад леди Олвик пригласила нас на обед. Кажется, графиня Ливен побывала у нее в гостях в тот день, когда мы столкнулись с нею в Гайд-парке.

Дианта удивленно подняла брови.

— Тетушка тебе об этом рассказала, а мне нет?

— Я узнала об этом не от матушки, а от служанки, — объяснила Элинор, словно это было нечто само собой разумеющееся. — А ей эту новость сообщил помощник повара, чья двоюродная сестра замужем за дворецким Олвиков. Вся челядь там уже знает, что лорд Чартридж приедет сегодня вечером на бал, чтобы познакомиться с тобой и… — Элинор запнулась, так как выражение лица кузины не предвещало ничего хорошего. — И увидеть, понравитесь ли вы друг другу… То есть, вы, конечно, уже виделись, но…

— Но он воспользуется возможностью еще раз рассмотреть меня с ног до головы и убедиться, подхожу ли я ему? — спокойно уточнила Дианта. — Итак, об этом уже болтает вся прислуга? Ты знала, Тебе?

— Конечно, мисс. — В отличие от кузины, на горничную тон мисс Хелстоу не произвел впечатления. Она помнила Дианту совсем малюткой, поэтому успела привыкнуть к вспышкам недовольства своей молодой хозяйки.

— И ты мне ничего не сказала?

— Я не хотела вас расстраивать, мисс. Тем более что вы и так в плохом настроении.

— У меня отличное настроение, — отрезала Дианта.

— Как ты можешь так говорить? — спросила Элинор. — После той прогулки ты сама не своя — то прыгаешь от радости, то грустишь без причины. Признайся, ты влюбилась!

Но Дианта уже взяла себя в руки и весело ответила:

— Ты ошибаешься, я даже не запомнила его. Ты должна показать мне Чартриджа на балу, а то я еще, чего доброго, соблазню кого-то другого.

— А разве тебе не хотелось бы очаровать его? — с любопытством спросила Элинор.

— Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо. Как ты думаешь, о чем я буду с ним говорить?

— Вероятно, прочтешь ему лекцию о том, что любви не существует, — игриво предположила кузина.

— Ну зачем же? Он ведь будет оказывать мне знаки внимания не для того, чтобы признаться в своих чувствах, а с тем, чтобы спасти заложенный дом.

— А ты сразу дашь понять, что у него нет ни малейших шансов…

— Ты так думаешь? — загадочно произнесла Дианта.

— Лорд Чартридж слишком горд, чтобы пытаться получить деньги таким способом. Он пробовал самостоятельно уладить дела с банком. Он и мысли не допускает о том, чтобы жениться по расчету.

— И невзирая на это сегодня вечером нам придется наслаждаться его обществом? — спросила Дианта с издевкой.

— Только лишь из уважения к Вернону, а иначе он бы ни за что не дал согласия… О… — Элинор почувствовала, что наговорила лишнего.

— Не дал своего согласия на то, чтобы быть представленным мне? — спросила Дианта спокойно, но во взгляде у нее промелькнул огонек негодования.

— О нет, конечно же, нет! — поспешила загладить свою бестактность Элинор. — Чартридж пресекает любые попытки познакомить его с богатыми леди несмотря на то, что все вокруг только и делают, что подталкивают его к выгодному браку. Если бы не Вернон, он ни за что бы не…

Появление Лидден, горничной леди Грейсбурн, избавило Элинор от дальнейших объяснений: ей поручено было помочь Дианте одеться. Она занялась волосами мисс Хелстоу, как только Табита покинула комнату. Элинор также поспешила к себе, оставив Дианту в глубокой задумчивости.

Дианта знала, что рано или поздно этот день настанет. Найти себе достойного супруга — один из важнейших шагов в жизни женщины. Тем более женщины с таким наследством, как у нее. Но теперь, когда это случилось, земля ушла у нее из-под ног. Больше всего Дианту озадачивал тот факт, что ее чувство к Чартриджу не было «рациональным». Она видела его в парке, и нашла очень привлекательным. Теперь ее подталкивают к брачному союзу с этим знатным джентльменом, который подходит ей во всех отношениях. Чего еще желать богатой наследнице? Но все логичные рассуждения — ничто по сравнению с воспоминаниями о прекрасном сильном мужчине, на скаку останавливающем лошадей. Когда Дианта подумала о силе, которая скрывалась в его мускулистых руках, невольный вздох вырвался у нее из груди.

— Надеюсь, у вас нет жара, мисс Хелстоу? Ваши щеки пылают.

— Ну конечно же нет! Немного волнуюсь из-за бала. Ах, не тяните так волосы, Лидден!

— Я стараюсь, мисс.

— Ума не приложу, какое колье мне надеть сегодня.

— Леди Грейсбурн предложила свои бриллиантовые серьги и колье.

— А как же браслет?

— Только колье и серьги, мисс.

Наряд отличался чрезвычайной скромностью, что являлось лишним подтверждением правильности догадки Элинор. Леди Грейсбурн — слишком мудрая женщина, чтобы позволить злопыхателям судачить о том, что Дианта кичится огромным богатством, унаследованным от деда. Да в этом и не было никакой необходимости.

К тому времени, как все приготовления были закончены, Дианта полностью владела собой и даже удивлялась собственному волнению. Как же она — Леди Благоразумие — могла позволить чувствам взять верх над разумом? Теперь ничто не нарушит ее спокойствия!

Девушка рассматривала свое отражение в огромном зеркале, когда в комнату вошла Элинор, одетая в бальное платье.

— Ты выглядишь превосходно, — со вздохом сказала она при виде кузины. — Лорд Чартридж влюбится в тебя с первого взгляда.

— Надеюсь, он не сделает такой глупости, — спокойно сказала Дианта. — Я же в него не влюбилась…

— Это не в счет, — возразила Элинор. — Ты видела его издалека.

— Как бы то ни было, я ни за что не влюблюсь в него.

— О, Дианта, как ты можешь так говорить? Это было бы так чудесно!

— Правда? — спросила Дианта с блеском в глазах. — Расскажи мне, на что это похоже! Я уверена, никто не влюбляется с первого взгляда чаще, чем ты.

Элинор добродушно улыбнулась. Она была девушкой легкомысленной, но сердце ее было чувствительным, а потому она очень легко и быстро влюблялась и так же быстро охладевала.

В тот вечер на ней было платье из бледно-желтого муслина, а из драгоценностей — матушкины бриллианты, которые подчеркивали ее нежную кожу. Однако Дианта в своем наряде из серебристого газа, под которым виднелось белое атласное нижнее платье, выглядела просто великолепно. Фасон не изобиловал модными в то время оборками и рюшами, а потому выгодно подчеркивал стройную высокую фигуру девушки. Бриллиантовые украшения вносили в наряд нотку элегантности.

Лидден расправила на плечах Дианты лебяжий палантин и вручила веер слоновой кости. Можно было ехать.

Когда семейство Грейсбурн прибыло в Олвик-хаус, было еще достаточно светло, но в залах горели свечи. Дианта, вежливо поприветствовав хозяев дома, подошла поздравить главных виновников торжества. Ее познакомили с невестой господина Кейда — мисс Марселлой Брюз, весьма симпатичной молодой леди, нервно державшей своего жениха за руку.

Пока Дианта обменивалась любезностями со своими знакомыми, раздался голос лакея:

— Их светлость граф Чартридж и майор Лизем!

Вновь прибывших тут же окружили гости, затем толпа расступилась, и девушки смогли, наконец, их рассмотреть. Одному из мужчин было лет двадцать с небольшим, и, судя по великолепному синему мундиру, шитому серебром, он носил звание майора драгунского полка. У него были густые светлые волосы, а добродушное лицо, хоть и не было лицом философа, не становилось от этого менее привлекательным. Элинор он показался куда красивее своего спутника, в то время как Дианта молодого майора не удостоила и взглядом. Ее взор был прикован к другому джентльмену, с невозмутимым видом разглядывавшему гостей. Высокий, с холодным взглядом, он выглядел довольно привлекательно. На нем были бриджи из черного атласа, фрак, белый жилет и подобранный в тон галстук. Но было в его облике нечто, что заставляло оторвать взгляд от костюма и обратить внимание на самого графа. Широкоплечий, с сильными стройными ногами, он невольно выделялся на фоне более слабых и изнеженных мужчин. На мгновение Дианте даже показалось, что все гости в бальном зале стали похожими на тени. Все, кроме него.

Леди Олвик направилась к только что пришедшим гостям, и Дианта услышала ее голос:

— Рекс, Джордж, как мило с вашей стороны посетить нас снова.

Лорд Чартридж улыбнулся хозяйке. В этот момент Дианте вспомнилось, какими нежными, только им двоим понятными улыбками обменялись лорд Чартридж и та вызывающе одетая женщина в парке.

Лорд Грейсбурн, в отличие от остальных членов своей семьи, был знаком с новоиспеченным графом, поэтому поспешил представить его дочери и племяннице. Чартридж вежливо поклонился, не подав виду, что когда-либо слышал фамилию Хелстоу. Дианта, которая не хуже его владела собой, ожидала чего угодно, но только не этого.

Прием удался на славу. За великолепным столом, сверкавшим серебром, хрусталем и белоснежными салфетками, разместилось более сорока человек. Среди посуды были расставлены вазы с букетами нежно-розовых и белых роз, которые гармонировали с предметами меблировки, также украшенными цветами. Гостям прислуживали лакеи в ливреях и белых париках.

Дианту усадили напротив лорда Чартриджа. Не выказав ни малейшего удивления, она вежливо беседовала с джентльменами, сидящими рядом. Но чего ей это стоило, знала лишь она. Девушка испытывала непреодолимое желание хоть раз взглянуть на будущего супруга, сидевшего так близко, но и думать об этом боялась.

Чуть дальше сидела Элинор, мирно беседовавшая с Джорджем. Она, казалось, и думать забыла о приличиях, полностью игнорируя второго кавалера. Все ее внимание было приковано к майору Лизему, который, в свою очередь, прекрасно чувствовал себя в ее обществе. Дианта тихонько улыбнулась, отметив, что у кузины намечается новый роман.

Внезапно она почувствовала на себе взгляд холодных серых глаз лорда Чартриджа. Пока она наблюдала за Элинор, он, оказывается, пристально смотрел на нее. Дианта не отвела взгляд. Секунду спустя внимание Чартриджа сконцентрировалось на майоре Лиземе и Элинор, которые мило щебетали, не замечая никого вокруг. Потом он снова посмотрел на Дианту, и по выражению его лица она поняла, что «воркование голубков» его весьма забавляет. Дианта ответила заговорщицкой улыбкой. На мгновение на его лице отразилось очень теплое чувство, почти нежность… Но… леди, сидящая справа, обратилась к нему, и их безмолвный диалог прекратился.

Танцы начались в десять часов. Как только закончился обед, гости перешли в зал в глубине дома. Лорд Чартридж, воспользовавшись удобным случаем, подошел к мисс Хелстоу и учтиво попросил позволения пригласить ее на второй танец. Вежливо приняв приглашение, Дианта осталась одна.

На балу присутствовало не менее четырехсот гостей. Уже через несколько минут все танцы мисс Хелстоу были расписаны. Когда оставался последний вальс, Дианта заметила, что Джордж Лизем со смущенным видом стоит рядом с нею. Заручившись согласием Дианты подарить ему последний танец, он, сияя от радости, вернулся к Элинор.

Леди Грейсбурн просмотрела карточку племянницы.

— Ты приглашена на все танцы? — с явным неудовольствием спросила она. — Дорогая, весьма неосмотрительно с твоей стороны не оставить хотя бы одного танца на случай, если… Ну, если…

Вздернув подбородок, Дианта смело выдержала взгляд тетушки.

— Я не намерена ждать, пока меня пригласят, тетя, — сказала она уже мягче.

По реакции племянницы леди Грейсбурн поняла, что ей известно намного больше, чем следовало бы.

Огромный бальный зал Олвик-хауса был украшен цветами, специально доставленными в то утро из оранжереи загородного поместья. Две хрустальные люстры, накануне начищенные до блеска, ярко горели. В висящих на стенах зеркалах в позолоченных рамах отражались кружащиеся в танце пары.

Когда подошло время второго танца, перед Диантой появился лорд Чартридж и вежливо произнес:

— Если я не ошибаюсь, этот танец мой, мэм.

Первые несколько минут они танцевали молча. Затем лорд холодно заметил:

— Я восхищен вашим самообладанием, мисс Хелстоу. Вероятно, вам не по душе подобные праздники.

— Я вас не понимаю, милорд, — ответила она с удивлением. — Я не испытываю отвращения к танцам.

— Речь не о танцах. Сам повод, по которому устроен весь этот бал, должно быть, кажется смешным любому здравомыслящему человеку. Вернон и его невеста так глупо влюблены, правда? И, как я понимаю, вы к подобным сантиментам относитесь равнодушно.

Дианта была поражена — она смотрела на графа и молчала. Улыбаясь, он продолжил:

— Уверяю вас, черная магия здесь ни при чем. О ваших взглядах мне рассказал мой кузен, Дилэйни Воган. Вы встречались с ним на охоте и уже тогда выразили свое отвращение к подобным вещам.

— Я прекрасно помню мистера Вогана, — просветлев, сказала Дианта. — У него была превосходная гнедая кобыла, которая мне очень понравилась. Признаться, я даже позавидовала ему.

— Это не его лошадь. Сара принадлежит мне.

— Вам? Нет, я не верю. Вы шутите!

— Почему вы так думаете?

Дианта усмехнулась.

— Потому, что мне известны ваши предпочтения, когда речь заходит о лошадях. Для вас главное, чтобы животное было красивым, а его выносливость — дело десятое.

Подобное замечание прозвучало как гром среди ясного неба, а для известного своим увлечением лошадьми Чартриджа оно и подавно показалось возмутительным.

— Для меня? — Он чуть было не сбился с шага, но вовремя совладал с собой. — Могу я задать вам вопрос? Чем я заслужил подобные слова?

— Вы продали моему кузену гнедую кобылу. Эта лошадь очень красива, но вы умело скрыли ее настоящий возраст.

Дианта произнесла последние слова довольно спокойно, но голос ее предательски дрогнул — ей впервые довелось вот так, в открытую, обвинить человека в мошенничестве. Однако теперь она сполна отомстила графу за его высокомерие — лицо Чартриджа исказила гримаса негодования. Пристально наблюдавшая за ними леди Грейсбурн ахнула.

— Мисс Хелстоу, — тихо произнес граф, но в голосе его прозвучали угрожающие нотки. — Знаете, какая участь постигла бы мужчину, сказавшего мне подобное?

— Нет. А разве мне нужно об этом знать, ведь я не мужчина?

Очередная фигура в танце разъединила их, и на мгновенье лорд Чартридж получил возможность полюбоваться грациозной фигурой своей партнерши издалека. Его гнев поостыл.

— Да, конечно.

Их глаза снова встретились.

— Надо признать, вы достойная дочь Евы. Но позвольте заметить, что если уж я и вправду скрываю возраст своих лошадей, то ваш кузен не имеет ни малейшего понятия о том, как разоблачить обманщика.

— Конечно, нет, — с отчаянием призналась Дианта. — Иначе он никогда бы не купил такую клячу.

Он прищурился.

— Господин Бертрам Фокс — ваш кузен?

— Да, именно так. Я вижу, вы не забыли о нем. Впрочем, как и о том происшествии в Гайд-парке.

Граф промолчал. К превеликому удовольствию Дианты, его лицо заметно погрустнело.

— Похоже, забыть мне не удастся, — произнес он наконец. — Та лошадь была из конюшен моего дяди, и я видел ее только в день продажи. — Чартридж взглянул на Дианту с любопытством. — Странно, зачем он рассказал вам о том случае в парке?..

— Он и не рассказывал. Я видела все своими глазами. Мы с кузиной Элинор — той леди, с которой танцует ваш брат, — поехали на прогулку. Берти сопровождал нас, но его лошадь неожиданно понесла. Мы поскакали за ним и прибыли в тот самый момент, когда все и случилось.

Лорд Чартридж оторопел.

— А ваш кузен сообщил вам, мэм, что я купил у него эту лошадь на следующий же день после происшествия в парке, и за ту же цену, которую заплатил он?

— Нет, — удивленно призналась Дианта.

— Я не занимался продажей лошадей из дядиных конюшен лично. Я отдал распоряжение, даже не взглянув на них. Как только я узнал о том, что случилось, я поспешил все исправить. Надувать простофиль не в моих правилах.

Легкая и грациозная, Дианта вновь ускользнула от него. Граф нахмурился. Мисс Хелстоу не обратила ни малейшего внимания на слова графа о Дилэйни Вогане, а ведь любая женщина была бы польщена, узнав, что о ней судачат в свете. Он ожидал услышать мольбы повторить, что именно говорил его кузен, а она едва обратила на это внимание. Вместо этого мисс Хелстоу имела нахальство завести разговор о том досадном случае в парке!

Они снова соединились в танце, который уже приближался к концу.

— Вы так и не ответили мне, мисс Хелстоу. Правильно ли вас понял мой кузен? Вы действительно сочувствуете тем, кто поженился по любви?

— Он не ошибся. Таково мое мнение.

— Довольно странные взгляды для молодой леди…

— Но я не всегда жила так, как большинство молодых леди, — ответила она.

Чартриджу показалось, что легкая тень набежала на лицо Дианты, но через мгновение она звонко рассмеялась.

— Вы ставите меня в неловкое положение! Моя бедная тетушка снова расстроится — в моей голове достаточно много идей, не подобающих молодой леди, и, к тому же, я не всегда могу удержаться, чтобы не поделиться ими с собеседниками-мужчинами. Безнадежный случай!

Граф расхохотался.

— Согласен, случай не из легких. Но, как мне кажется, представления большинства молодых леди о многих вещах банальны и зачастую ошибочны. Вы правильно делаете, что остаетесь самой собой. Ваши убеждения вряд ли смогут испугать здравомыслящего мужчину.

— Если таковые существуют, — скромно возразила Дианта.

— Мисс Хелстоу, вы слишком строги к сильной половине человечества. Не все мужчины похожи на вашего кузена.

Дианта рассмеялась, и Чартридж последовал ее примеру.

— Хотелось бы услышать из ваших уст еще что-нибудь неожиданное и шокирующее, — сказал он.

— К сожалению, танец подходит к концу.

— Что ж, тогда я приглашу вас на следующий, — самоуверенно заявил Чартридж, что чрезвычайно возмутило Дианту. — Я принесу вам мороженого, и мы сможем сесть где-нибудь и продолжить нашу беседу.

— Вы очень любезны, сэр, но следующий танец, к сожалению, занят. Меня пригласил сэр Вернон Кейд.

— Ну, тогда следующий, — произнес он с возрастающим нетерпением.

Музыка смолкла. Нахмурившись, Дианта изучала свой листочек.

— И следующий тоже, — уже с некоторым сожалением призналась она. — Боюсь, что свободных танцев не осталось.

Лорд Чартридж пробежал глазами по строкам.

— Да, вы абсолютно правы. Мне чертовски не повезло. А вот и Вернон!

Он поклонился и оставил Дианту с новым кавалером. На минуту ей показалось, что граф с превеликим удовольствием вычеркнул бы одно из имен в списке и вписал бы туда свое собственное. Она была уверена, что подобный романтический поступок был бы весьма некстати, и потому с благодарностью оценила воспитанность лорда Чартриджа, который сумел вовремя остановиться.

Они с Верноном заняли свое место среди танцующих. Краешком глаза Дианта наблюдала за тем, как лорд Чартридж умоляет одну из многочисленных сестер сэра Кейда потанцевать с ним. «Выбрал глупую, коренастую девицу, которая к тому же не блещет манерами», — подумала она.

— Это, должно быть, самый счастливый вечер в вашей жизни, — сказала Дианта своему кавалеру.

— Вне всяких сомнений, — заверил ее Вернон. — Марселла такая замечательная девушка…

Затем Дианте пришлось добрых полчаса выслушивать перечень достоинств его невесты.

Вечер шел своим чередом. Дианта успела потанцевать со всеми своими кавалерами, когда настало время вальса с майором Лиземом. Она оглянулась и неожиданно увидела рядом с собой лорда Чартриджа.

— Мисс Хелстоу, я знаю, этот вальс обещан моему брату. Но я уговорил его уступить этот танец мне. Джордж полагает, вы не станете возражать.

— Но я возражаю, — сказала она возмущенным тоном. — Ваш брат сегодня пользуется успехом, так что танцевать с ним — большая честь для любой леди. С вашей стороны непростительно лишать меня такого удовольствия.

— Что ж, я совершил непростительную ошибку, — мрачно ответил граф. — Теперь ничего не поделаешь. Так же, как я ограбил его, он теперь оставляет с носом другого. Вы только взгляните!

Дианта посмотрела туда, куда указывал ей Чартридж, и увидела, что Джордж смело берет под руку Элинор, которая, несомненно, должна была танцевать в тот момент с другим.

— Вы правы, — произнесла она, улыбнувшись. — Мне ничего не остается, как уступить.

— Так идемте же! Музыка уже звучит.

Дианта всегда любила вальсировать, но при мысли о том, что их тела будут находиться так близко, она, к собственному недовольству, покраснела. И тут же отругала себя. Очевидно, планы тетушки нервировали ее, а это абсолютно ни к чему. Вздернув подбородок, Дианта произнесла:

— Вы правы.

Чартридж слегка приобнял ее. Несмотря ни на что, Дианта старалась сохранять спокойствие. Перед ее мысленным взором внезапно пронеслась череда картинок: бессовестная пышнотелая дама в мокрой одежде, загадочная улыбка графа, его рука, которая сейчас обнимала ее за талию… Волна негодования захлестнула ее, но Дианта продолжала танцевать.

— Боюсь, мой брат и ваша кузина слишком увлеклись друг другом, — извиняющимся тоном заметил граф. — Знаю, вы будете недовольны этим обстоятельством, но, право, не стоит на них сердиться. Джордж чрезвычайно влюбчив, однако это быстро проходит.

Она заставила себя засмеяться в ответ.

— Уверяю вас, у меня нет повода для беспокойства. Элинор из тех девушек, кому легко вскружить голову. В следующий раз она найдет себе другого воздыхателя.

Дианта говорила довольно спокойно, но после этих слов граф внимательно посмотрел на нее.

— Вы говорите так, как будто горячо ее любите.

— Да, это так. Я очень привязана к Элинор.

— Хотя она явно не разделяет ваших убеждений…

— Я не настолько наивна, чтобы искать единомышленников среди женщин. Я отдаю себе отчет в том, что свет никогда не согласится со мной.

— И чем больше вам перечат, тем более вы убеждаетесь в своей правоте, — рискнул предположить Чартридж. — Форма подбородка вас выдает. Вы ни за что не откажетесь от своих взглядов, а, между тем, у вас было мало времени, чтобы проверить, насколько они соответствуют действительности.

— Нет, у меня есть весьма серьезные основания думать именно так, — лицо Дианты вновь на секунду омрачилось.

Следующие несколько минут они танцевали молча. Затем Дианта, взглянув в глаза графа, неожиданно увидела в них цинизм, усталость и еще какое-то непонятное ей чувство. Потом ироничная улыбка изогнула его губы и он перевел взгляд на ее декольте, отчего девушка густо покраснела.

— Должно быть, этот человек ничего не стоит, — произнес лорд Чартридж, слегка улыбнувшись.

— Вы о ком?

— Ах оставьте, вы ведь не первая леди, которая дала клятву никогда и никого больше не любить. И причина для этого всегда одна — какой-нибудь молодой джентльмен оказался недостаточно решительным. Но ваше сердце оттает. Так бывает всегда. — Презрительно усмехнувшись, он добавил: — Ничто не длится вечно, поверьте.

Щеки Дианты вспыхнули гневным румянцем.

— Граф Чартридж, ваше предположение не только неверно, но и граничит с пошлостью. Никто не разбивал мне сердце, более того — я никогда не была влюблена.

С сардонической улыбкой Чартридж приподнял бровь.

— Вы хотите, чтобы я поверил в то, что вы никогда не любили, мисс Хелстоу?

— Но я говорю правду, — вызывающе сказала Дианта. — Неужели в это трудно поверить? Вы чрезвычайно высокого мнения о мужчинах, если считаете, что ни одна женщина не может устоять перед их очарованием.

Он немного покраснел.

— Вы ошибаетесь. Я абсолютно так не думаю, просто, насколько мне известно, молодые леди так часто и легко влюбляются, что…

— Мне кажется, вы себе льстите, милорд, — прошептала Дианта вкрадчиво.

Она ощутила, как пальцы графа напряглись, сильнее сжимая ее талию. Ей было больно, к тому же в танце он притянул ее к себе ближе, чем это позволяли правила приличия. Когда их взгляды встречались, граф и не думал скрывать, что рассержен. Скоро Дианте стало казаться, что зал вращается все быстрее и быстрее…

Неожиданно граф ослабил хватку. Дианта отодвинулась на благопристойное расстояние и с трудом поборола искушение потереть болевшие пальцы.

Лицо лорда Чартриджа просветлело. Насмешку сменила злость.

— Да, я кажусь вам самодовольным франтом, не так ли? Примите мои извинения, мэм. Это не хвастовство. Говоря «девушки легко влюбляются», я не имел в виду себя.

«Именно себя, — чуть не сказала Дианта. — Вы красивы, сильны. Даже я признаю это, хотя и делаю вид, что мне до этого нет дела. Каково же другим женщинам, бедняжкам!»

Лорд Чартридж продолжал:

— Как и вы, мэм, я являюсь свидетелем многочисленных глупостей, которые мужчины совершают ради женщин, и потому стараюсь не следовать их примеру. Не скрою, я очень удивился, услышав столь разумные суждения о любви из уст молодой леди.

— Думаю, я родилась с ледяным сердцем, — произнесла, смеясь, Дианта.

— Вам когда-нибудь признавались в любви? — неожиданно задал вопрос граф.

— А почему вы спрашиваете? Один или двое осмелились сделать это. Но повторных попыток не предпринимали. Мужчины не любят, когда над ними смеются.

— Смертоносное оружие, — согласился граф. — Ваши слова потрясли меня до глубины души, но будьте уверены, я не доставлю вам подобного удовольствия.

— Вы очень меня этим обяжете, — скромно ответила Дианта.

Он громко засмеялся, что заставило окружающих обратить на них внимание. Чуть тише граф произнес:

— Мисс Хелстоу, а вы кокетка! Разве вы никогда не задумывались о чувствах этих молодых людей?

— Я так же мало думаю об их чувствах, как и они о моих, — парировала Дианта. — Ни один из них не способен и на долю секунды испытать настоящее чувство. Ими движет нечто иное.

— Вы имеете в виду ваше состояние? — холодно спросил граф. — Такой красивой девушке нечего опасаться, что предложение руки и сердца будет продиктовано желанием получить в качестве приданого ваше наследство, — невозмутимо продолжал он, несмотря на нескрываемое негодование Дианты. — Однако подобный вариант вас вряд ли устроит, ведь все порывы и проявления искренней любви вам противны. Несомненно, жизнь старой девы — ваш удел.

Дианта состроила недовольную гримаску.

— Вы абсолютно неправильно меня поняли, граф. Мои требования к будущему супругу чрезвычайно реалистичны, и я надеюсь, однажды найдется человек, который сможет их удовлетворить. Неужели симпатия и взаимное уважение — это так много?

Дианта вновь натолкнулась на холодный взгляд Чартриджа.

— Вы ошибаетесь, мисс Хелстоу. Именно этих качеств так часто не хватает супругам! Какая дама смогла бы чтить мужа, знай она хоть что-нибудь о его времяпрепровождении вне дома? Какому джентльмену удалось бы сохранить уважение к супруге, знай он десятую долю ее мыслей?

Что-то в его тоне заставило Дианту немедленно поинтересоваться:

— Ваш опыт общения с дамами был настолько печален?

— Он был ужасным! — с горечью ответил Чартридж.

У него на лице были написаны разочарование и грусть. До сих пор ей не доводилось видеть, чтобы джентльмены в присутствии дамы демонстрировали подобную «слабость». Да, она поняла, что он хотел сказать. Она подумала о матери — у той похожее выражение появлялось на лице, когда до нее доходили вести об очередных «подвигах» супруга. Алва, не стесняясь, изливала свою печаль на маленькую дочь, которую от подобных огорчений следовало бы поберечь.

Горечь, негодование и даже ненависть — эти чувства промелькнули во взгляде графа Чартриджа, однако он тут же взял себя в руки.

— Похоже, я немного переусердствовал с признаниями. Я не настолько черств, как хочу казаться. Как и вы, впрочем. Иногда чувства переполняют меня. Мне следовало бы помнить об этом… Танец заканчивается. Проводить вас к тетушке?

— Да, пожалуйста.

Чартридж проводил Дианту к леди Грейсбурн, сидящей в окружении многочисленных приятельниц. Обменявшись любезностями с дамами и окинув Дианту на прощанье внимательным взглядом, граф откланялся.

В четыре часа утра, когда Дианта была уже в постели и приготовилась задуть свечу, приоткрылась дверь и на пороге появилась Элинор.

— Входи, — усмехнулась Дианта. — Я готова выслушать твой рассказ о майоре Лиземе.

Элинор скользнула к ней под одеяло.

— О, Дианта, разве он не прелесть? — настойчиво спросила Элинор, когда они уютно устроились на перине.

— Ни чуточки, — подтрунивая, ответила кузина. — Он — приятный молодой человек, не более.

— Не просто приятный! Знаешь, он сказал, что…

Она продолжала лепетать нечто в том же духе, пока Дианта не остановила ее:

— Дорогая, ты заставляешь меня волноваться. Я надеюсь, это увлечение пройдет так же скоро, как и другие. Тетя с дядей никогда не выдадут тебя замуж за бедного младшего сына.

— У мамы с папой сейчас на уме совсем другое, — заметила Элинор, мягко меняя тему. — Они думают о тебе и графе Чартридже. Он тебе понравился?

— Конечно. И он сам, и его манеры произвели на меня весьма благоприятное впечатление.

Элинор невольно вскрикнула, услышав из уст кузины столь откровенную похвалу.

— Ты такая странная, Дианта. Мне кажется, что бы ты ни чувствовала, ты никогда в этом не признаешься. Даже самой себе.

Но Элинор ошибалась. Дианта была слишком честна с собой, чтобы отрицать, что Чартридж ей очень нравился. Когда кузина, наконец, ушла, Дианта стала вспоминать их беседу и не нашла ни единого повода для порицания. Наоборот, в ее глазах его поведение и речи заслуживали всяческих похвал. Она считала, что он держался с ней абсолютно правильно. Более того, ни одному мужчине ранее не удавалось так быстро и с таким достоинством дать отпор ее нападкам. Дианта пришла к заключению, что было бы вполне разумно связать свою жизнь с человеком, с которым можно говорить так откровенно.

И вдруг ей вспомнился тот недобрый огонек, мелькнувший в глазах Чартриджа, когда звуки вальса вот-вот должны были смолкнуть. На мгновение граф показался ей загадочным и непредсказуемым. Внутренний голос шептал, что душа этого мужчины таит в себе нечто доселе неизведанное. И мысль об этом не обескураживала, а, напротив, интриговала Дианту…

Еще долго, лежа в постели, девушка вглядывалась в ночную тьму, гадая, что ждет ее в будущем.