Глава 3

Бал длился уже около часа, когда Сиддонсы с Викторией переступили порог герцогской резиденции. Поднимаясь по мраморной лестнице, увитой гирляндами цветов, юная дебютантка с беспокойством ловила свое отражение в каждом из огромных настенных зеркал. Молочно-белое шелковое платье с золотистой розой в центре корсажа, глубоким округлым декольте и пышным драпированным шлейфом, сшитое в мастерской Георгины, смотрелось великолепно, но девушку все равно не покидало чувство неуверенности. В ее голове проносилось множество самых противоречивых мыслей; от сильнейшего волнения ее поминутно бросало то в жар, то в холод.

Но когда Виктория вступила в огромную залу, наполненную нарядно одетыми людьми, она обо всем забыла от восторга. Все здесь выглядело изумительно, почти нереально: и роскошная обстановка бело-золотого помещения, сверкающего сотнями огней в хрустальных люстрах, и пары в изысканных туалетах, словно летящие в стремительном темпе мазурки.

– Камилла, – прошептала она, тронув кузину за руку, – у меня такое чувство, будто я оказалась в сказке. Для полного сходства не хватает лишь прекрасного принца.

Обратив внимание, что туалеты большинства дам искрятся драгоценностями, Виктория на минуту почувствовала себя неловко. Следуя совету Георгины, она не надела никаких украшений, кроме тонкой золотой цепочки и крохотных жемчужных серёжек. Ее сложную прическу украшали три золотые розы и только.

– Наверное, напрасно я послушалась мисс Лоуренс, – с растущим отчаянием вымолвила она. – Нужно было…

Виктория осеклась на середине фразы, почувствовав, как на нее накатывает жаркая волна. Улыбаясь широкой, открытой улыбкой, к ней торопливо протискивался сквозь толпу Тобиас Шипли. Внутренне подобравшись, девушка призвала на помощь все свое мужество. И приветливо улыбнулась молодому человеку.

– Леди Джемисон, – произнес граф Шипли, почтительно поклонившись, – вы не забыли, что обещали мне три танца? Сейчас как раз начинают играть вальс.

– Конечно, милорд, – промолвила Виктория, делая неуверенный шаг ему навстречу.

– Вы позволите, леди Сиддонс? – обернулся граф к стоящей рядом виконтессе.

Леди Матильда благосклонно качнула головой, явив собой образец доброжелательности и любезности. Положив руку на стройный стан Виктории, Тобиас Шипли вывел ее на середину залы и неспешно повел в танце.

До этого дня Виктории приходилось вальсировать лишь в паре с отцом, обучавшим ее танцевальному искусству, и в первые минуты она ужасно боялась сбиться с ритма. Сосредоточившись на правильном выполнении движений, она не смотрела на партнера и вздрогнула от неожиданности, когда он обратился к ней с вопросом.

– Простите, милорд, что вы сказали? – переспросила она, покраснев от смущения.

Лорд Шипли улыбнулся ободряющей, покровительственной улыбкой, от которой на сердце Виктории сразу стало легко.

– Я спросил вас, когда вы перестанете рассматривать рубиновую булавку моего галстука и соизволите поднять глаза, – вежливо пояснил он. – И, пожалуйста, улыбайтесь, если не хотите, чтобы остальные кавалеры сочли вас скучной и высокомерной особой.

– О, милорд, я, должно быть, кажусь вам ужасно неловкой, – растерянно пробормотала девушка. – Но, уверяю вас, на самом деле я совсем не такая! – поспешно прибавила она.

– Я это знаю, – усмехнулся граф, – но другие мужчины, которые еще не успели с вами познакомиться, об этом не догадываются. Расслабьтесь, леди Виктория, вы приехали на бал, чтобы развлекаться, не рассматривайте его как…

Он запнулся, ища верное сравнение.

– Экзамен по курсу успешного завлечения кавалеров? – подсказала Виктория.

Граф восхищенно взглянул на нее и звонко рассмеялся.

– А какие еще предметы вы изучали в школе юных дебютанток? – шутливо полюбопытствовал он.

Виктория сосредоточенно наморщила лоб, с притворной серьезностью обдумывая ответ.

– Ну, например, искусство казаться беспомощной и ничего не смыслящей в житейских делах. Умение красиво падать в обморок и изображать негодование, если разговор вдруг коснется деликатных тем…

– Не знаю, как насчет второго, а в первом предмете вы вполне преуспели, – с такой же наигранной серьезностью проговорил Шипли. – При нашей первой встрече вам почти удалось провести меня с подвернутой ногой.

Ахнув, Виктория растерянно взглянула на молодого человека.

– Вы догадались, что я притворилась?!

– Далеко не сразу. – Граф улыбнулся заговорщицкой улыбкой. – Леди Виктория, когда я подсаживал вас в коляску, вы умудрились опереться на поврежденную ногу и при этом даже не поморщились!

– О, какой непростительный промах!

Они переглянулись и разом расхохотались, безнадежно сбившись с танцевального ритма. Опомнившись, Шипли попытался вернуться к нужному ритму и в суете наступил девушке на ногу.

– Опять та же самая! – весело воскликнула Виктория. И тут же смущенно прикусила язык, заметив, что на них уже оборачиваются соседние пары.

Не успел граф отвести девушку на место, как к ним устремилось сразу несколько молодых людей. Они попросили Шипли представить их веселой юной очаровательнице, а Виктория тут же перезнакомила всех с Камиллой.

– Надеюсь, вы помните, что следующую мазурку танцуете тоже со мной? – напомнил граф. И, незаметно подмигнув ей, прибавил: – Я с нетерпением жду возможности услышать об остальных женских уловках!

Следующий вальс Виктория танцевала с другим кавалером, а Шипли пригласил Камиллу. Спустя два часа число поклонников леди Джемисон возросло вдвое. Мужчины, не знакомые с ней прежде, наперебой просили приятелей представить их. К концу бала у обеих девушек не было отбоя от кавалеров. Молодые люди обступили их плотным кольцом, вымаливая право если не пригласить на танец, то хотя бы принести бокал вина или проводить на балкон подышать свежим воздухом. Один из поклонников попросил зарезервировать за ним танец на следующем балу. Эту идею тотчас подхватили остальные, и бальные карточки девушек оказались заполнены на две недели вперед.

Возвращаясь домой в четвертом часу утра, Виктория чувствовала себя смертельно уставшей и бесконечно счастливой. Этот первый бал в весеннем сезоне стал для них с Камиллой настоящим триумфом. Теперь Виктория уже не сомневалась, что к концу сезона она сделает блестящую партию и Джемисон-холл будет спасен.

В десять утра Викторию разбудила тетушка. Девушке страшно не хотелось вставать, не досмотрев последние сны, но леди Матильда была непреклонна.

– Ради всего святого, Тори, сделай над собой усилие! – взволнованно умоляла она. – Ты должна как можно скорее одеться и спуститься в гостиную. Тебя уже с полчаса дожидается визитер.

– Кто, кто? – переспросила Виктория, продирая сонные глаза. – Тетушка!!! Но ты же уверяла, что визитеры приедут не раньше полудня! – в панике вскричала она, мигом выскакивая из постели. – Что же мне теперь делать – я не смогу одеться за несколько минут! Попроси извинения, и пусть он приедет позже.

Виконтесса непреклонно покачала головой.

– Дорогая, все дело в том, что это такой визитер, которого невозможно выпроводить или попросить приехать позже – его светлость маркиз Джонатан Камберленд, владелец обширных поместий в графствах Дерби и Суссекс, баснословный богач со ста тысячами фунтов годового дохода! Да неужели ты не помнишь его, Тори? – удивилась она. – Он целых два раза приглашал тебя вчера танцевать.

– Честно говоря, совсем не помню, – растерянно призналась Виктория. – Их было так много!

Леди Матильда заставила племянницу надеть одно из лучших новых платьев – сшитое из небесно-голубого атласа, с глубоким треугольным вырезом, обнажающим грудь и плечи, отделанное по низу кружевными фестонами и цветами. Две горничных одновременно завивали горячими щипцами волосы Виктории, чтобы затем в живописном беспорядке распустить их по плечам, перевив атласными ленточками. На бледные щеки девушки наложили едва заметный слой румян, глаза искусно подвели черным карандашом. Все приготовления к свиданию с ранним гостем происходили с такой торжественностью, что у Виктории от волнения начали дрожать колени.

У входа в гостиную Виктория в нерешительности замялась, и тетушка буквально втолкнула ее в комнату, а затем, к непередаваемому ужасу девушки, плотно затворила за ней двери. Чувствуя себя в полном смятении, Виктория с трепетом взглянула на гостя и тут же облегченно вздохнула. Почему-то она ожидала, что обладатель громкого титула окажется солидным мужчиной средних лет. Однако перед ней стоял симпатичный молодой человек, не старше двадцати пяти лет. На его губах играла приветливая, немного самоуверенная улыбка, внимательные голубые глаза смотрели восхищенно и чуть покровительственно.

– Доброе утро, леди Джемисон, – произнес маркиз, делая шаг ей навстречу. – Мне ужасно неловко, что я поднял вас так рано с постели. Однако я имел все основания опасаться, что если приеду позже, то уже не застану вас одну. Ваш вчерашний успех заставляет предположить, что после полудня сюда заявится целая толпа поклонников. Надеюсь, вы прощаете меня?

В его голосе звучало скорее утверждение, а не вопрос, и у Виктории возникло сильное искушение как-нибудь поддразнить молодого человека. Но она поборола этот порыв: ведь он приехал в особняк Сиддонсов ради нее, отказавшись от возможности выспаться после утомительного бала. К тому же он был довольно привлекателен – средний рост, горделивая осанка, мягкие белокурые волосы и томные глаза, опушенные густыми ресницами… И, без сомнения, очарован ею, что не могло ей не льстить. Поэтому она ответила самым сердечным тоном:

– Мне не за что прощать вас, милорд, потому что я проснулась еще за час до вашего прихода. И очень рада, что вы приехали один. Просто не представляю, как я буду общаться с целой толпой визитеров. Особенно если они все начнут говорить в один голос, как вчера одновременно принесли мне несколько бокалов шампанского. Представляете, что было бы, если бы я, не желая никого обижать, выпила все это?

– Наверное, вы бы не на шутку запьянели, – рассмеявшись, ответил Камберленд. – Дебютантка с заплетающимися ногами – дорого бы я дал, чтобы посмотреть на такое зрелище!

Он подошел к Виктории и протянул ей букет белых роз, который все еще держал в руках. Взяв из его рук цветы, девушка поднесла розы к лицу и, прикрыв глаза, с блаженством вдохнула их аромат.

– Белые розы – мои самые любимые, – не моргнув глазом солгала она.

Позвав горничную, чтобы та поставила букет в вазу, Виктория усадила молодого человека рядом с собой на диван и начала ненавязчиво расспрашивать его о предстоящих светских развлечениях. Какие места для прогулок он предпочитает? Допустимо ли для незамужней девушки участвовать в загородных пикниках? Какие из спектаклей он советует ей посмотреть? Предоставив маркизу возможность высказать свое мнение о разных предметах, Виктория слушала его с внимательной улыбкой, ловя каждое слово и время от времени согласно кивая. Польщенный тем, что к его мнению так внимательно прислушиваются, Камберленд разговорился и так и сыпал остроумными замечаниями и меткими фразами. Два часа пролетели, как одна минута, а затем приятная беседа была прервана появлением новых визитеров. Их оказалось сразу трое – и все приехали одновременно, робея оказаться наедине с малознакомой красавицей.

Растерявшись от такого количества гостей, Виктория беспомощно взглянула на Джонатана Камберленда, прося у него поддержки.

– Все будет хорошо, леди Джемисон, – шепнул он, незаметно подмигнув ей. – Ведите себя точно так же, как со мной, и увидите: они будут от вас в восторге.

«Легко сказать», – подумала Виктория, поднимаясь навстречу молодым людям.

– Господа, – весело проговорила она, – вы явились как нельзя вовремя. У нас с лордом Камберлендом возник небольшой спор. Мы не можем прийти к единому мнению: какая дуэль безопаснее – на шпагах или на пистолетах?

Маркиз удивленно вскинул брови, не припоминая, чтобы разговор вообще касался этой темы, но тут же улыбнулся, разгадав намерение девушки. Джентльмены мгновенно включились в спор, обрадовавшись, что могут блеснуть своей компетентностью в хорошо знакомом вопросе. Дискуссия затянулась на час, каждому из мужчин было что сказать. Последовали рассказы о всяких необычных поединках, забавные анекдоты и пикантные истории.

Так Виктория и присоединившаяся к ней Камилла узнали, что записной дуэлянт барон Энскум дрался на пистолетах восемь раз и всякий раз пули обходили его стороной, словно заговоренного. А виконт Монтвейн стрелялся четыре раза, и все четыре раза пуля попадала ему в левую руку, отчего он чуть не лишился ее. Адриан Деверокс, один из визитеров, поведал о том, что дрался трижды с одним и тем же противником. Он три раза вызывал его на дуэль, потому что тот вел себя крайне оскорбительно и недопустимо для джентльмена: в первый раз отстрелил бахрому на плаще Деверокса, а во второй срезал верхушку его взбитых волос. Но в третий раз шутнику не повезло – Деверокс убил его выстрелом в самое сердце, хотя целился в ногу, опасаясь разбирательства властей.

К четырем часам в гостиной находилось уже восемь джентльменов, и Виктория с ужасом думала о том, что леди Матильде придется сажать их всех за стол. Однако молодые люди тактично откланялись, не дожидаясь приглашения на обед и заручившись согласием девушек сопровождать их завтра на утреннюю прогулку.

Камберленд задержался в холле чуть дольше остальных. Виктория с волнением наблюдала через приоткрытые двери гостиной, как он о чем-то негромко беседует с виконтессой. Когда маркиз ушел, леди Матильда поспешно вернулась в комнату и остановилась напротив племянницы.

– Ну, дорогая, могу тебя поздравить, – торжественным тоном произнесла она. – Ты произвела сильное впечатление на лорда Камберленда, и он пригласил всех нас к себе на обед в начале следующей недели.

– Боже, но ведь там, наверное, будут его титулованные родители! – испуганно воскликнула Виктория.

Виконтесса с улыбкой покачала головой.

– Тебе нечего бояться, дорогая: родителей маркиза уже нет в живых. Правда, в роскошном особняке Камберленда проживает пара его бедных родственников, но вряд ли их мнение будет иметь для него большое значение. К тому же маркиз намерен значительную часть времени провести с тобой наедине. Так что тебе предоставляется прекрасная возможность блеснуть перед ним всеми своими достоинствами.

– Тогда молитесь за меня, тетушка, – жалобно простонала Виктория. – Ведь маркиз Камберленд – самый знатный и влиятельный из всех моих новых поклонников. Хотя я вовсе не уверена, что он понравился мне больше остальных, – уточнила она, слегка нахмурив брови.

Поздно вечером, уже лежа в постели, Виктория постаралась во всех подробностях припомнить события двух последних дней. И вдруг взволнованно подскочила на кровати, хлопнув себя ладонью по лбу. Ее вчерашний таинственный «спаситель»! Как могло случиться, что за все это время она ни разу не вспомнила о нем?

Позже, чуть поразмыслив, Виктория пришла к выводу, что ее забывчивость имеет ряд смягчающих обстоятельств. Во-первых, этот человек отсутствовал на балу у герцогини Харлей, а во-вторых, он так и не соизволил нанести ей визита, хотя она сообщила ему свое имя. Из всего этого Виктория сделала вывод, что, по всей видимости, его вообще нет сейчас в Лондоне. Действительно, что еще, кроме скорого отъезда, он мог иметь в виду, когда говорил, что они больше не встретятся?

Это открытие почему-то наполнило сердце Виктории грустью. Ее приподнятое настроение исчезло, на душе стало как-то пусто и тоскливо. Несмотря на сильную усталость после напряженного дня, она еще долго ворочалась в постели, тщетно старясь отогнать грустные мысли и заснуть.

– Так, так… Значит, твоя новая бригантина уже стоит на причале в брайтонском порту и практически готова к отплытию?

Подойдя к старинному дубовому шкафу, граф Лестер достал из него бутылку с коньяком и вернулся к столу, за которым, небрежно развалясь в кресле, сидел его давний друг и деловой компаньон Редьярд Шарп.

– Все верно, Фил, – Шарп улыбнулся приятелю и подвинул в его сторону серебряный поднос с хрустальными рюмками. – Осталось довершить отделочные работы и набрать команду. Но капитан Картни уже занимается этим.

– И когда же планируешь выйти в море?

– Сразу, как только закончится сезон и в Лондоне станет нечего делать. Где-то в начале июля.

– Бедная леди Тирсон! Она будет крайне разочарована тем, что ты не поедешь с ней на курорт.

Шарп пренебрежительно повел плечами.

– У нас впереди еще почти три месяца, чтобы успеть основательно надоесть друг другу. К тому же я очень сомневаюсь, что ее старому мужу придется по душе перспектива провести летний отдых по соседству с любовником жены.

– Да уж, перспектива не из приятных… Что ж, давай обсудим, чем загрузить бригантину перед отправкой в колонии. Я собираюсь уже сейчас приступить к закупке необходимых товаров, чтобы не суетиться в последний момент… Что такое, Аннабелла? – граф повернулся к входившей в кабинет жене. – Ты чем-то расстроена?

Лестер подошел к супруге, и они о чем-то негромко заговорили. Вслед за леди Аннабеллой в кабинет вошла горничная и, поставив на камин фарфоровую вазу с лимонно-желтыми розами, только что срезанными в графской оранжерее, бесшумно удалилась.

По комнате тотчас разлился нежный, чарующий аромат, и Ред с наслаждением вдохнул этот запах. А потом, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, поднялся с кресла и, обойдя вокруг стола, подошел к облицованному ониксом камину.

Ред не питал слабости к цветам, но сейчас что-то заставило его наклониться к розам и осторожно коснуться хрупких лепестков с блестящими капельками воды. И сразу же он неожиданно нашел причину своему неосознанному поступку. Эти нежно-желтые розы вызвали у него воспоминания о вчерашнем бале у герцогини Харлей. Величественная лестница, утопающая в живых цветах… Роскошная зала, сверкающая сотнями огней… Золотистые розы в прическе Виктории Джемисон… Такой же цветок в корсаже ее шикарного платья, как раз между пленительными полушариями нежной девичьей груди.

Его пульс учащенно забился, когда он вспомнил об этой девушке. Боже, до чего же хороша она была на вчерашнем балу! Он заметил ее сразу, как только она вошла в залу, но в первый момент даже не узнал. Утром, в парке, она показалась ему скорее милой и довольно забавной, чем красивой. Но вечером Виктория Джемисон, словно по волшебству, превратилась в обольстительную красавицу, способную свести с ума любого мужчину. И как великолепно она держалась на всем протяжении бала! Величественная, поистине королевская осанка, гордый, полный достоинства, взгляд, очаровательные, абсолютно непринужденные манеры.

Конечно, никто из молодых щеголей и не догадывался, чего ей это стоило. Он же, Ред, прекрасно заметил и ее волнение, и трогательный, почти детский испуг в широко распахнутых светло-карих глазах в ту минуту, когда она только что вошла в залу. А затем – огромную радость и облегчение, когда ее пригласили на танец. Это казалось нелепым, но в тот момент он и сам неожиданно почувствовал себя счастливым. Да и потом, весь вечер, ловил себя на мысли, что искренне радуется за эту девушку. Ее первый выход в свет прошел вполне успешно. А это означало, что не пройдет и месяца, как она будет помолвлена с богатым и знатным лордом, который сделает ее счастливой. Возможно, им станет… им станет… Дьявол! Им может стать кто угодно, но только не он сам!

– Ред, да ты совсем не слушаешь меня! Черт возьми, где ты все время витаешь?

Недовольный голос графа Лестера мгновенно вывел Шарпа из задумчивости. Обернувшись, он рассеянно посмотрел на друга, только сейчас осознав, что тот уже несколько минут что-то оживленно рассказывает ему.

– Ну так вот, я говорю…

– Подожди, Фил! – Ред быстро прошелся по комнате и остановился напротив друга. – Послушай, ты ведь, кажется, знаком с виконтом Сиддонсом?

– Ну, в общем-то, да. А что именно тебя интересует?

– Виктория Джемисон, племянница его жены.

Граф многозначительно усмехнулся.

– Ты обратил на нее внимание на вчерашнем балу?

– Нет, Фил, дело не в этом… – Ред пристально посмотрел на Лестера. – Видишь ли, мы познакомились с ней несколько раньше. Виктория – та самая юная девушка, что наблюдала вчера за нашей дуэлью и едва не поплатилась за свое любопытство.

– Так это была она?! Ну и ну! И что же ты хочешь о ней узнать?

– Все, что ты можешь рассказать. Насколько я уже знаю, она из знатной семьи и чудесным образом унаследовала титул и родовое имение. Она богата?

Лестер слегка нахмурился и неспешно раскурил сигару. Какое-то время он сосредоточенно молчал, словно раздумывая, стоит ли сообщать другу о некоторых вещах. Потом глубоко вздохнул и внимательно посмотрел на Шарпа.

– Не уверен, что имею право рассказывать тебе об этом, – задумчиво проговорил он, – это чужая тайна, и я совершенно случайно узнал о ней… Ред, ты никогда не встречался с отцом Виктории, Эдгаром Джемисоном? Нет? А вот я неплохо знал этого джентльмена.

– Виктория похожа на него?

– Да. Но больше внешностью, чем характером. Эдгар Джемисон был любимцем женщин и чертовски обаятельным мужчиной, но он также был азартным игроком. Не имея терпения заниматься хозяйством, он надеялся поправить свое пошатнувшееся материальное положение игрой. Но из этого ничего хорошего не вышло. Он умер ровно год назад, умер внезапно, от сердечного приступа, случившегося в игорном доме, когда он поставил на кон слишком много и проиграл. Случайно я тоже был там и стал свидетелем его смерти…

Лестер глубоко вздохнул и подошел к Шарпу.

– Ред, ты спрашиваешь, богата ли она? – спросил он, прищурившись. – Ну так я могу сказать тебе с полной уверенностью: в настоящий момент ты – богач по сравнению с Викторией Джемисон. После смерти отца ей достался громкий титул и… чудовищные долги. Ее родовое имение заложено, и кредиторы только и ждут момента, когда их можно будет с кого-то взыскать. Они следят за каждым шагом этой девушки и…

– … и единственная возможность для Виктории избежать публичного скандала – это как можно скорее выйти замуж за богатого и влиятельного человека, – мрачно договорил за него Шарп. – Не беспокойся, Фил, я все понимаю. И не сделаю ничего такого, что могло бы скомпрометировать этого бедного мужественного ребенка, – тихо прибавил он. – Клянусь тебе: с этого дня я даже не посмотрю в ее сторону. И приложу все усилия, чтобы как-нибудь случайно не попасться ей на глаза.

Лестер неспешно прошелся по комнате и, слегка усмехнувшись, пристально посмотрел на друга.

– Означают ли твои слова, что ты успел понравиться ей за те несколько минут, что вы провели наедине в парке?

Вместо ответа Ред быстро кивнул и, усевшись в кресло, решительно придвинул к себе деловые бумаги.

– По-моему, нам пора вернуться к прерванному занятию, – деловито произнес он. – Так на чем ты там остановился?

Загрузка...