Любовь простит

4

Уоттер вышел покурить из здания индианаполисского аэропорта и прислонился к стене. Неожиданно выпавший снег покрыл все вокруг нарядным белым пушистым покрывалом. Затянувшись, Джек выпустил серое густое облако дыма. Он отлично со всем справился, не оставив следов, и мог не беспокоиться о таких мелочах, как снежная буря. Если будет нужно, он сможет взять напрокат машину и уехать. У него есть деньги, теперь еще больше, чем вчера, а также богатый выбор кредитных карточек. Пока он использовал только три карточки. Возможно, ищейки зафиксировали их, но это уже неважно: они в мусорном ведре в Индианаполисе.

— Доктор Джонсон?

Джек повернулся, натянув на лицо самую обаятельную из своих улыбок.

— Да.

— Вы просили меня узнать об изменениях в расписании вашего рейса в Денвер. Вылет отложен по крайней мере на час.

Уоттер выпустил облако дыма и снова улыбнулся.

— Спасибо тебе, Кэти. Ты просто чудо. Служащие авиакомпании должны ценить тебя. Ты намного дружелюбнее, чем они.

— Они и ценят меня. — Кэти хихикнула. — Как парикмахера и как человека, который все про всех знает.

Джек вздохнул, не глядя на девушку.

— Боюсь, мне придется задержаться здесь немного дольше.

Кэти понимающе кивнула.

— Один час — не так уж много.

— О, детка, в моей работе и час иногда ценится на вес золота.

Она снова хихикнула, а Уоттер выбросил сигарету. Придется заняться этой болтливой дурочкой.

Мэгги налила себе в кружку кофе и, обхватив ее обеими руками, постаралась согреться. Она пыталась не прислушиваться, как Арчи принимает душ, отгоняя нескромные мысли о его стройном теле под упругими струями воды.

Он находился в ее доме только двенадцать часов, но ему уже практически удалось свести ее с ума. Она почти не спала, зная, что он рядом, за стеной, представляла, как он лежит, раскинувшись поперек двуспальной кровати, которая казалась для него слишком маленькой.

Слыша, как он ворочается, Мэгги ощущала какую-то странную неприязнь. Она не делила свой дом ни с кем в течение трех лет и не была уверена, понравится ли ей это сейчас. Браун своим визитом нарушил не только установившееся течение ее жизни, но и душевное равновесие.

Последние слова, которые он произнес, перед тем как закрыть за собой дверь в комнату для гостей, были о намерении утром выработать совместный план поведения. Мэгги показалось, что выражение лица и слова Арчи не относились ни к Уоттеру, ни к ее драматичному положению. На вопрос Мэгги, каким образом Уоттер обнаружит, где она находится, Арчи, устало улыбнувшись, коснулся ее щеки тыльной стороной ладони и ответил: «Все в жизни должно совершаться по какому-то определенному плану». Почувствовав, как кровь прилила к лицу, Мэгги вдруг подумала, что, возможно, этот агент ФБР приехал к ней не только потому, что получил задание ее защищать. Постоянно встречаясь с Арчи взглядом, она замечала в глубине его карих глаз вспышки каких-то невысказанных чувств.

Как можно оставаться спокойной и невозмутимой, когда он смущает ее? И вообще жизнь с ним под одной крышей — это самая большая опасность для ее с таким трудом обретенного покоя.

Звук льющейся воды резко прекратился, и стало слышно, как Арчи что-то тихо насвистывает. Как он смеет так беззаботно вести себя? Ведь на карту поставлена ее жизнь, а он словно собирается на воскресный пикник.

— А вот и я…

Мэгги смутилась, поскольку, задумавшись, пропустила момент появления гостя.

— Ты ходишь, словно привидение, — недовольно заметила она.

Увидев Брауна свежим, энергичным и вместе с тем каким-то уютным, она почувствовала раздражение, ибо сама не могла похвастаться, что выглядит так же.

— Можно мне тоже чашку кофе? — спросил он, протягивая руку к чайнику.

Мэгги молчала. Ей казалось, время остановилось. Прошедшая ночь с колышущимися в углах спальни тенями тянулась бесконечно, потому что рядом, — в соседней комнате, спал мужчина, с которым были связаны, возможно, самые приятные воспоминания ее жизни. Но при ярком свете утра прошедшие три года уже не казались длинными. Как и тогда, Арчи стоял перед ней и спрашивал о кофе.

— Можно?..

Встретившись с ним глазами, Мэгги ясно прочла все то, что им не было высказано. У нее появилось странное ощущение, что из комнаты выкачали весь воздух и она очутилась в вакууме. Мэгги тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения. Она уже не та, что прежде. После трех лет упорного создания новой жизни, пусть даже основанной на лжи, она стала чувствовать себя спокойно и в безопасности. А чувства, которые вызывал стоящий перед ней человек, стали первым толчком для возврата в хаос.

Что же еще могло случиться? Ведь все умерло с ее вторым рождением. Несмотря на внутреннюю потребность, у Мэгги не было никого, кому она могла бы безоговорочно доверять. Джек исчерпал ее доверие до последней капли, а целиком и полностью положиться на человека, который три года назад всего-навсего тебя поцеловал, — глупо.

Поставив свою кружку на стол, Мэгги достала еще одну и быстро наполнила ее темной жидкостью.

— Я не помню, какой кофе ты пьешь, — спохватилась она, не глядя на Арчи.

— Горячий, — усмехнулся он.

Кровь стремительно прилила к лицу Мэгги.

— Привык к черному. Довольно сложно всегда иметь под рукой сливки.

— У меня есть сливки, — быстро проговорила Мэгги. Это невинное утверждение явилось своего рода предложением услужить.

— Уверен, что есть.

Мэгги смущенно отвела взгляд и допила кофе. Ей казалось, будто она во сне. Арчи Браун находился от нее в такой близости, что это становилось опасным. Он явно чувствовал себя здесь, как дома.

— Я подумал обо всем, — сказал Арчи, и Мэгги поняла, что он прочел ее мысли. Она испуганно взглянула на него и заметила удивление в его глазах. — У меня есть план.

Арчи подошел к обеденному столу и подвинул стул босой ногой. Повернув его спинкой вперед, он сел, опершись на нее локтями. Помешивая кофе в кружке, он смотрел в нее, будто читая какое-то сообщение на поверхности темной жидкости. Его правая нога отстукивала ритм, выдавая нервное напряжение.

— Вот как я все понимаю, — продолжил он. — Уоттер первым делом избавился от «хвоста». Единственная причина, почему он это сделал, — его намерение найти тебя. А поскольку он видел передачу по телевидению, то должен попытаться узнать, откуда был звонок. Я уже предупредил ведущую, чтобы она не проболталась. — Арчи отпил глоток и добавил: — Уоттер не дурак. Зная, что ты в Колорадо и как-то помогаешь попавшим в беду женщинам, он начнет с телефонной книги, позвонит по горячим линиям, объясняя, что ему нужна помощь или что-нибудь в этом духе. Твоя фамилия где-нибудь указана?

— Да, в списке тренеров. Я записана как Хантер, — кивнула Мэгги. — Номера моего домашнего телефона в справочнике нет — ваша контора позаботилась.

— О'кей, но мы не можем не учитывать, что твой бывший муж — отличный артист, умеет втереться в доверие и, как следствие, быстро выйдет на тебя. У тебя есть какие-нибудь документы на твое настоящее имя?

— Нет, — хрипло произнесла Мэгги. Неужели можно спокойно сидеть, пить кофе и рассуждать о том, как Джек Уоттер найдет меня? — Я пользуюсь только фамилией Хантер.

— Знаю. Но имя оставила собственное — Мэгги?

— Это обычное дело. Многие забывают свои новые имена…

— Ладно. Уоттер оторвался от «хвоста» почти двадцать четыре часа назад. Первый день он потратил на обнаружение «хвоста» и уход от него и, может быть, на добывание денег. Другой — на путь до Денвера, это всего несколько часов. Он мог позвонить на телевидение из какого-нибудь аэропорта перед вылетом или после посадки, так что это задержало его, но ненадолго. Мне почему-то кажется, что он должен отправиться сначала в Пуэбло или в Санта-Фе. Это займет некоторое время, прежде чем Уоттер попадет в Денвер.

Мэгги промолчала. Арчи Браун прав: Джек способен обмануть людей, заставить их делать то, что ему нужно. Уоттер мастер по части манипулирования людьми. Она разделила с ним кров, отдала все сбережения, не говоря уже о любви и вере. А что получила взамен? Долги любовниц мужа, пощечины в ответ на робкие упреки и, в конце концов, попытку убийства.

Мэгги хотела сказать, что заключение о Джеке правильное, и повернулась к Арчи. Но слова застряли у нее в горле. Тот уже стоял рядом, держа в руке пустую кружку.

— Еще есть кофе?

Получив новую порцию, он не вернулся на свое место, а прислонился к стойке, отчего кухня сразу стала казаться маленькой и тесной.

— Ты голоден? Хочешь чего-нибудь пожевать? — нервно спросила Мэгги.

Арчи улыбнулся. Он заметил, что вроде бы сильная женщина нервничала в это утро, словно школьница. Не в первый раз она избегала его взгляда. Он старался во всем быть чертовски осторожным; напрасно пытался заснуть в соседней с ней комнате. Его воображение рисовало Мэгги, раскинувшуюся на простынях с цветочным рисунком, которые ему мельком удалось заметить.

— Нам следует поторопиться, потому что Уоттер может постучать в эту дверь в любое время, начиная с завтрашнего дня. Или ты по-прежнему настаиваешь на том, чтобы остаться здесь?

— Настаиваю. — Мэгги постаралась, чтобы ее голос прозвучал не слишком взволнованно.

— Тогда мне нужно позвонить…

Не ожидая ответа, Арчи обогнул стойку и снял трубку висевшего на стене телефона. В течение следующих нескольких минут он попросил кого-то поехать к Шарлет и держать ту взаперти, позвонил в службы безопасности аэропортов в Денвере и Энглвуде, предложил организовать наблюдение за домом Мэгги по четырехчасовому графику дежурства.

— Теперь, когда у нас кое-что сделано, мы можем разработать план атаки на случай, если Уоттер проберется-таки сюда.

Мэгги взглянула на своего опекуна и поёжилась под его пристальным взглядом.

— Что?..

— Ты же именно это хотела, разве не так? Заманить его в ловушку?

Арчи почувствовал угрызения совести, когда его подопечная насупилась после заданного ей вопроса. В это утро она больше походила на прежнюю Мэгги, чем на вчерашнюю вооруженную пистолетом получужую женщину. Может быть, ее решительность и сила были игрой, разыгранной Бог знает для чего?

— Есть и другой вариант. Мы можем прямо сейчас отправиться в безопасное место, — добавил он рассудительно, с надеждой в голосе.

Схватиться с человеком, подобным Уоттеру, — сама по себе не слишком умная затея, но Арчи хотелось уйти из этого дома по другой причине. В этих стенах на каждой мелочи лежал отпечаток личности хозяйки, что отвлекало Арчи от дела, ради которого он сюда пришел. Новый безопасный дом для Мэгги был бы и для него более безопасным, чем этот.

— Нет, — быстро сказала Мэгги, — никаких безопасных мест. Мы уже говорили об этом.

Итак, ее поведение достаточно объяснимо, но почему она так нервничает сегодня, хотя и старается вести себя сдержанно и строго? Он заметил, как тряслись ее руки, обхватившие кружку с кофе. Однако это задание чертовски опасное. Им нужно действовать быстро: Уоттер определенно намеревается найти Мэг. И нужно выяснить, на что она способна.

— У тебя есть какой-нибудь блокнот? — спросил Арчи.

Мэгги жестом указала на деревянный стол с ящиками, который стоял на пути в гостиную. Арчи открыл один из ящиков и с удивлением обнаружил набор канцелярских принадлежностей. Он взял блокнот для стенографии и замер, услышав вопрос:

— Но почему опять прислали тебя?

Арчи сам спрашивал Грега Линдсея о том же, но сейчас ему показалось, что этот вопрос имеет глубоко скрытый подтекст. Увидев его замешательство, Мэгги затаила дыхание, ожидая ответа. Не глядя на нее, Арчи пробурчал:

— Я знал тебя. Ты знала меня. Бюро послало того, кто тебе известен. Таковы наши правила.

— Черт бы побрал ваши правила! — воскликнула Мэгги.

Арчи повернулся, и их взгляды скрестились, словно шпаги дуэлянтов.

— Могли бы послать Линдсея, его я тоже знаю, — заметила Мэгги, не отводя глаз и требуя ответа.

Что она делает? Что пытается проверить? — гадал он.

— Грег Линдсей сейчас на пути в Латинскую Америку. — Легкая усмешка тронула губы Арчи. — Будет искать летающие тарелки.

Мэгги удержалась от ответной улыбки.

— Это как-то на него не похоже.

— Некоторые уфологи занимаются и кое-чем другим, — ушел от прямого ответа поднаторевший в науке конспирации агент ФБР.

Мэгги продолжала выжидающе смотреть на Брауна.

— Чего ты хочешь? Что я тебе должен сказать, Мэг? Что назначили меня, поскольку знали, что я поцеловал тебя три года назад? Что я и сейчас хотел бы это сделать? Черт возьми, если бы они все знали, то выбрали бы кого-нибудь другого, а меня держали подальше от тебя.

Ничто на свете не могло бы заставить Мэгги заговорить. Она пожалела, что ввязалась в опасный разговор. Особенно ее смутили слова: «Я и сейчас хотел бы это сделать». Это ведь созвучно ее собственным желаниям…

— Я не горжусь тем поцелуем, — медленно произнес Арчи, — но, повторяю, сделал бы это снова.

У Мэгги опять возникло чувство, что она в вакууме, что ей нечем дышать. Она просто перестала что-либо понимать и не смогла бы сдвинуться с места, даже если бы ее жизнь зависела от этого. Арчи подошел к ней близко-близко, и Мэгги закрыла глаза, молясь о каком-то избавлении, но не могла бы внятно сказать, что же это за избавление и что оно может повлечь за собой.

Она стояла, не смея взглянуть на Арчи. Тогда он, коснувшись рукой ее подбородка, поднял голову, и их взгляды встретились.

Мэгги попыталась отступить, но ей мешал холодильник. Арчи смотрел на нее, и его карие глаза увлекали ее куда-то далеко-далеко.

— Мэг…

Ее имя слетело с его губ как самое нежное прикосновение, как обещание. Оно заставило ее вспомнить тот единственный поцелуй.

— Пожалуйста… — выдохнула она умоляюще и только потом поняла, что не сказала «не надо»…

— Мэг, не бойся. Мы спасем тебя.

О Боже, он опять говорит о… Джеке? Разочарованная, Мэгги улыбнулась в ответ.

— Ты что-то хотела сказать?

— Я задумалась… Не обращай внимания.

— Задумалась? О чем же?

Ее сердце билось так громко, что казалось: Арчи слышит его удары.

— Я думала, ты собирался поцеловать меня, — пробормотала она и услышала в ответ:

— Если бы ты только знала, как сильно я хочу этого…

Мэгги снова встретила пристальный взгляд Арчи, удивленная, испуганная, полная надежд… Искренность его слов согревала ее, а смущение в глазах удивляло.

— Почему? — выдохнула она.

— Если ты не догадываешься, то и я не могу объяснить.

Мэгги молчала, не зная, как вести себя дальше.

— В мире не так много людей, кто смог бы пережить то, что пережила ты, и начать все сначала, — медленно произнес Арчи, изменив тему разговора или, может быть, подыскивая другие интонации.

Мэгги подумала о долго тянущихся днях в опостылевших комнатах, о себе, боящейся собственной тени, и тряхнула головой. Но нет, мучительные воспоминания не отступали.

Прикосновения пальцев Арчи к ее волосам, теплый взгляд его карих глаз вызвали в ней ошеломляющую волну чувств. Его губы приоткрылись и приблизились к ее губам. Надо оттолкнуть его, следует что-то предпринять, думала Мэгги, но продолжала стоять, трепеща всем телом. Он хочет меня поцеловать… а дальше что?.. Нет, этого не должно случиться. Я не могу позволить себе даже чуть-чуть кому-либо довериться, потому что знаю жестокую цену своей доверчивости.

Но вот губы Арчи прижались к ее губам, она ощутила их вкус, тоскуя по чему-то большему, в то время как сознание Мэгги фиксировало пропасть между ней и этим мужчиной. Ему не нужен дом, семейный очаг. Выполняя то одно, то другое задание, он живет на чемоданах. А Мэгги страстно, с почти фанатичным отчаянием, желала стабильности. Он верил в силу и справедливость закона, в систему правосудия, а Мэгги испытала на собственной шкуре ее лицемерную лживость и ни на йоту не доверяла Фемиде.

Но, несмотря на горькие мысли, Мэгги не могла сдержать гулкие удары своего сердца, унять дрожь в пальцах, удержать свое тело, льнувшее к Арчи.

— Ах, Мэг, — пробормотал он.

Его голос был печальным, и ей захотелось плакать.

Они не двигались еще несколько секунд, которые показались им долгими, словно сама жизнь. Мэгги не могла забыть короткого давнего объятия. Но сколько воды утекло с тех пор, когда она чувствовала себя тепло и уютно в руках, обнимавших ее и прижимавших к широкой сильной груди? Три года назад Арчи Браун обнял ее и поцеловал один-единственный раз.

Мэгги напряглась и слегка отодвинулась, не смея встретиться с Арчи взглядом. Она боялась снова потеряться в нежности его глаз, чувствовала себя растерянной и смущенной из-за того, что ее ярость уступила место смятению и ностальгии. Поцелуй Арчи всколыхнул в ней целую бурю чувств. Если один поцелуй мог сделать это, то что с нею будет, если она поднимет глаза и позволит этому мужчине увидеть в них неуемную жажду и страсть?

Собрав все силы и всю оставшуюся злость, она произнесла более резко, чем намеревалась:

— Я не та, что раньше.

— Я тоже не тот, — просто заметил Арчи.

Слишком просто, подумала Мэгги, рискнув посмотреть ему в лицо.

— Я уже не женат, — добавил он тихо.

Были ли эти слова объяснением сегодняшнего поцелуя или запоздалым извинением за первый? А может, Арчи, не лукавя, объявил, что при его холостяцком положении теперь все будет хорошо? Мэгги ничего не могла понять. Разведен Браун или вдовец, это только факт его биографии, а не причина, по которой можно позволять или не позволять целовать себя. Она горько улыбнулась.

— А я больше не жертва.

— Я заметил.

Он провел подушечкой большого пальца по ее щеке. Мэгги задрожала, в одно и то же время ей хотелось послать его к черту и умолять остаться с ней.

— Я не шучу, когда говорю, что та Мэгги, которую ты знал, умерла. Я действительно умерла три года назад. И, когда снова родилась, я поняла, что единственная вещь, которая имеет значение, это злость.

— Это не так, Мэг.

— Для меня так. Я изменилась…

Арчи медленно опустил руки, отступил на шаг и прислонился спиной к стене. При этом он так естественно смотрелся в ее кухне, что Мэгги хотела крикнуть: «Это только моя стена, только мой дом, моя жизнь и даже одиночество! Ты не должен входить сюда, смущать меня!» Но если бы она произнесла вслух эти слова, то выдала бы, что придает слишком большое значение их второму поцелую.

— Почему? — спросил Арчи, словно читая ее мысли. — Почему злость — единственная вещь, которая имеет значение?

Для него, еще ощущавшего сладкий вкус губ Мэгги, этот момент был непередаваемо мучительным. Ему так хотелось бы показать, как он восхищен ею и как жаждет снова поцеловать ее. Слова рвались не из его сознания, а из глубин души, которую он редко кому открывал. Причиной этого было не примитивное первобытное вожделение, а что-то гораздо более сложное.

Мне не следовало соглашаться на это назначение, никогда не следовало целовать, даже касаться этой женщины. Что-то есть в ней такое, что проникало в жилы, будоража кровь. Как лихорадка, подумал он, зная, что сам себя обманывает. Если бы любовь была сродни обычной лихорадке, люди не становились бы в очередь, чтобы подхватить ее.

Мэгги долго изучающе смотрела на него. О чем он спросил? Ах да, что-то насчет злости, которую она чувствует.

— Потому что это необходимость, — ответила она наконец.

— Необходимость — это просто жизнь, до тех пор пока сердце не остановится, — поучительно заметил Арчи.

Ее глаза сверкнули.

— А когда это будет, когда оно остановится? Три года назад ты сказал мне, что все скоро закончится. Когда же это произойдет?

Он не ответил, понимая, что это риторический вопрос.

— Я знаю, что я права. Ты слышал слова Джека, когда его забрали: что, пока он жив, я никогда не буду в безопасности. И ты веришь этому. И ФБР тоже. Иначе тебя бы здесь не было. Такие чувства, как страх, уязвимость, доверие, не помогут мне ни капельки. А злость поможет.

— Не злость, Мэг. Может быть…

Она проскользнула мимо Арчи, вырвалась из замкнутого пространства и досадливо воскликнула:

— Может быть, может быть… Ты не знаешь и половины всего!

— Я знаю намного больше, чем ты можешь представить, — возразил Арчи, думая о дневнике в своей сумке. — И считаю, что наш спор не поможет. Нам нужно действовать.

— Я действовала, когда тебя не было здесь, — выпалила Мэгги.

— Не спорю, но кое-что нужно сделать и сейчас, чтобы подготовиться к защите. Ты слышала, я попросил установить наблюдение за домом. Люди, наверное, уже на местах. Теперь мне нужно заняться сигнализацией, подсоединить к телефону определитель номера на тот случай, если Уоттер позвонит, и подумать, что еще можно сделать для твоей безопасности. После этого нам только и останется сидеть и ждать.

Арчи посмотрел на Мэгги и улыбнулся. Она ответила подозрительным взглядом. Арчи кивнул, будто они достигли согласия, потом взял блокнот.

— Но наша задача уличить Уоттера в попытке совершить преступление и схватить его. И все. Поняла?

Мэгги ничего не ответила.

— Согласна? — чуть громче спросил Арчи.

Она все еще молчала. Ее губы были сжаты в тонкую линию, но, что странно, это не умаляло, а, наоборот, подчеркивало ее привлекательность.

— Зная о способе, каким он избавился от «хвоста», мы сможем доказать любому суду, что этот негодяй способен на какое угодно преступление. И его отправят в камеру, а ключ выбросят навсегда… Ну что ты молчишь, скажи же хоть слово…

— Все, что у меня есть, это кукурузные хлопья. Будешь? — резко изменила тему Мэгги.

Арчи ненавидел хлопья, предпочитая бекон или стейк с яйцом, но ему пришлось смириться.

— Хлопья это прекрасно, — заявил он с фальшивым энтузиазмом. Предложенное меню было ему наказанием за попытку настоять на своем и заставить Мэгги осознать угрозу. Или наказанием за поцелуй, которым она явно наслаждалась так же, как и он?

— Сливки или молоко? — спросила Мэгги.

Арчи улыбнулся.

— О, сливки… — вымолвил он, растягивая слова в ожидании ответной улыбки…