Любовь в награду

ГЛАВА ПЯТАЯ

Никки была поражена, когда Сет сбросил эту проблему со счетов как пустячное дело. Он сказал:

— Для вас троих это может стать небольшим приключением.

— Да уж, особенно мило будет смотреться Зак — он словно ранен в неравном бою, — ответила девушка сухо. — Уверена, это будет выдающийся портрет, который Лаура непременно захочет повесить над камином.

— Каким еще камином? — спросил Сет, округлив глаза от удивления.

— В их новом доме.

— Они ищут новый дом?

— Не меняй тему, — перебила Никки.

— Я забыл про лицо Зака, — согласился он. — Надеюсь, я не буду навеки проклят за это.

Он выглядел таким огорченным, что Никки мгновенно простила его.

— Если тебе удастся отмыть его до возвращения Лауры, она никогда об этом не узнает.

— Готова разделить со мной эту маленькую тайну, Никки? — спросил Сет. Уголки его губ в этот момент поползли вверх.

— Даже если бы с лицом Зака все было в порядке, я все равно не знаю, во что Лаура собиралась их одевать...

— Я смотрю, ты просто эксперт, Никки. Я подумал, что мы могли бы оставить все как есть. А можно позвонить в студию и все отменить.

— Сегодня уже слишком поздно. Позвоню завтра с утра, — она снова взглянула на листок. — Думаю, перенести съемку — не проблема. Здесь написано, что Лаура уже все оплатила.

— Может, ты поможешь покормить детей и искупать их?

— Почему это я должна купать их? Я думала, что мы будем делать это по очереди.

— Мне нужно закончить с посудомоечной машиной. Если конечно, ты не хочешь завтра весь день обходить ее.

Никки пришлось стирать всю детскую одежду. Ей повезет, если пятна от кетчупа отстираются. Надо было и отмыть детей.

К тому времени, как Никки искупала детей, поменяла им подгузники и надела на них пижамки, она сама была вся в томатном соусе.

Укладывая детей, она подумала, что провести весь вечер, выступая на арене с тиграми, было бы легче.

Сет лежал на спине под раковиной и что-то делал с трубой. Старая машина уже не стояла посреди комнаты, но все, что Лаура хранила в шкафу, было свалено у задней двери.

— Только не рассказывай мне, что у Зака под одеждой был кусок изоленты. Он так брыкался, что я не мог нормально поменять подгузник, — объяснил Сет. — Я попытался снова застегнуть его, но липучки не прилеплялись.

— Поэтому ты застегнул подгузник с помощью изоленты?

— Это единственная вещь, до которой я мог тогда дотянуться.

Никки пыталась смолчать, но слова сами сорвались с губ:

— Могу я узнать, где ты был, когда менял ему подгузник?

— На передвижной платформе, а он смотрел на провода и лобзик и пытался решить, что из этого схватить первым.

Никки мысленно представила эту картину.

— Но ведь подгузник держался, — заключил Сет.

— Да. Он держался так крепко, что мне пришлась взять ножницы, чтобы снять его.

— Это не моя вина. Они должны делать липучки более долговечными.

— Я поставила пиццу в духовку! — воскликнула Никки.

Во всей этой суете она совсем забыла о пицце.

Она же не съела ни кусочка, только глотнула содовой.

Сет закручивал болты под раковиной.

— Если после этого трубы не протекут, то я закончил.

— Как раз вовремя, — сказала Никки. — Могу поспорить, что ты просто валялся там, не особенно торопясь, пока я купала малышей.

— Хочешь поменяться местами? Вообще-то тут не так уж и удобно. Это тебе не перина.

Никки еще раз взглянула на кучу вещей, сваленных в углу, и решила, что этим займется Сет. Она покачала головой и сменила тему, чтобы только не представлять Сета, лежащего на перине.

— Лаура будет боготворить тебя за все, что ты ей сделал.

— Нет, — сказал Сет мягко. — Чего я уж точно не хочу, так это чтобы Лаура чувствовала себя обязанной.

Никки закусила губу. Она должна была сама подумать об этом. Попросить Сета починить посудомоечную машину уже было для Лауры не так-то просто. Но получить в подарок новую, а значит, признать, что они со Стивеном не могут себе позволить купить ее сами, — такого она бы не перенесла.

— Ты думаешь, она поверит в то, что кто-то выбросил за ненадобностью новую посудомоечную машину?

— Почти новую. Я скажу ей, что мы ремонтировали кухню на Миссион-Хиллс — это действительно так, — и пусть она сама делает выводы.

— В таком случае она поверит тебе. В прошлом году я продала там дом. Он стоил около миллиона долларов, но новый хозяин так ни разу даже и не вошел туда. Он просто нанял бульдозер, чтобы снести этот дом, а на его месте построить новый.

— Вот именно. Такие люди, не задумываясь, выбросят любую посудомоечную машину.

Зазвонил телефон. Никки полезла в карман и вспомнила, что она переоделась. Ее телефон был в кармане пиджака, который висел в спальне.

— Это, наверное, твой, — произнесла девушка. — Хочешь, принесу?

— Он в моей сумке с инструментами, просто передай его мне.

Он не хочет, чтобы она ответила на звонок, — это ясно как божий день. Ну что ж, подумала Никки. Скорее всего, это одна из его подружек-моделей.

Она вытащила мобильник из сумки и протянула его Сету.

— Да? — сказал Сет. — Не сейчас. Во сколько ты будешь дома? В данный момент мне не очень удобно говорить. Да, мне тоже было весело. Слушай, я перезвоню позже, — и он отключил телефон. Никки пришлось прикусить язык, чтобы удержаться от высказывания, что, судя по тому, каким безразличным тоном он говорил, свидание не было таким уж выдающимся.

Девушка провела пальцем по лейблу, который был наклеен на посудомоечную машину, и оторвала кусочек.

— Если собираешься сообщить Лауре, что машина не новая, тебе нужно оторвать все наклейки, — заметила Никки.

— Лучше подай мне какой-нибудь пакет, я уберу мусор из-под раковины, — усмехнулся Сет.

Никки протянула ему мешки для мусора. Когда Сет убрал, он нажал кнопку, и машина стала заполняться водой.

— Зачем же упускать такую возможность? — Никки указала на горку грязной посуды, сваленной в раковину.

— Сначала я хочу проверить, как все работает. Кроме того, давай доедим остатки пиццы, она, наверное, уже горячая.

Сыр покрылся корочкой из-за того, что был пережарен, тесто немного подгорело, но пицца все равно была вкусной. Никки плюхнулась на диван с тарелкой в руках. Сет уселся рядом.

— Ты боишься щекотки? — спросил он.

— Что?

— Значит, боишься, иначе бы просто сказала «нет». Итак, мы оба любим пепперони и оба боимся щекотки.

— Если ты закончил с посудомоечной машиной, я загружу ее и устрою ей настоящую проверку.

— Я сам сделаю это позже. Иди спать — ты выглядишь усталой.

Никки не могла решить, поблагодарить его или обидеться.

Уже лежа под одеялом, она вдруг подумала, как Сет провел вчерашнюю ночь. Ему, наверное, было холодно спать под покрывалом, которым Лаура застилает диван. Может, ему нужна еще одна подушка, диванные слишком малы? Девушка взяла подушку и одеяло и понесла их в гостиную.

Из кухни доносился голос Сета. Странно, но Никки никогда не замечала, какой он мягкий, глубокий. Как меняется представление о людях, когда не видишь их, а только слышишь их голоса...

Когда Сет проснулся, он почувствовал себя совершенно разбитым. Тем не менее пришлось встать и отправиться в детскую. Зак, лежащий в своей кроватке и сопящий как щенок, вытянул свою ручонку, чтобы разбудить Анну.

— Эй, дружище, не делай этого, — сказал Сет. — Запомни: самое худшее, что может сделать мужчина, — это разбудить женщину с утра, когда она еще не выспалась.

Зак засмеялся и попытался встать на ножки.

— Слушай, Зак, он знает, что говорит, — добавила Никки, заходя в комнату. — Хотя его опыт ограничивается только блондинками.

Сет взглянул на девушку через плечо. Одета в футболку, на лице ни капли макияжа, волосы собраны в аккуратный конский хвост. Сейчас она выглядела как шестнадцатилетняя школьница.

Зак засмеялся и вытянул ручки, чтобы его забрали из кроватки.

Когда Сет с двумя детьми на руках появился на кухне, Никки ходила туда-сюда по комнате с телефонной трубкой, зажатой между плечом и ухом.

— Я понимаю, что у вас свои правила, — говорила она, еле сдерживаясь от крика. — Говорю же вам, не важно, что там у вас за правила, мы не можем прийти на съемку сегодня. Мы говорим о детях. Дети могут заболеть, пораниться... — Она остановилась и закрыла глаза, слушая. — Нет, сейчас они здоровы, но...

Сет занялся приготовлением каши. Он уже кормил детей, когда Никки бросила трубку.

— Это самое глупое из того, что мне когда-либо доводилось услышать, — возмущалась девушка. — Не понимаю, как они вообще до сих пор работают.

— Никаких переносов на другой день, никакого возврата денег? — предположил Сет.

— «Мы никогда не возвращаем никаких денег, — передразнила Никки, подражая голосу в трубке. — Мы можем перенести съемку только в том случае, если вы готовы заплатить еще раз. Мы можем перенести съемку, не беря отдельную плату, если вы позвоните хотя бы за день. Если же все отменяется в последний момент, как в вашем случае, мы не можем заполнить это окно, поэтому и не возвращаем деньги». — И, уже обращаясь к Сету, спросила: — Можешь себе это представить?

— Займись лучше делом, — ответил он, протягивая ей ложку.

— Неплохой бизнес-план, знаешь ли, — продолжала девушка, послушно начав кормить Анну. — Брать полную плату, но не выполнять свою работу. Фотоаппарат уже не нужен, нужно просто нанять секретаршу с гнусавым голосом и научить ее повторять «время — деньги».

— Да не волнуйся ты так!

— Я не волнуюсь, — сказала Никки. — Я просто возмущена. Непонятно, как они прошли аккредитацию с такими правилами? Вот я, например, не назначаю цену за дом, который люди даже не посмотрели, правда? А ты разве берешь с потенциальных клиентов деньги за работу, которую не выполнил? Так мы оба остались бы без клиентов. — Никки швырнула ложку на поднос детского стульчика. Анна испуганно подскочила и вытаращилась на нее. — Вот что. Я пойду туда и выскажу им все, что об этом думаю.

— Прекрати, Никки. Сколько стоит съемка? Давай я заплачу, только если мне не придется переодевать детей и ехать с ними туда к десяти часам. Покончим с этим.

— Дело не в деньгах, а в принципах! Кроме того, студия находится в торговом центре, там есть супермаркет, я могла бы заодно купить продукты... — Она все еще что-то бормотала себе под нос, когда вышла из кухни.

— Упс, — вырвалось у Сета. Он отодвинул тарелки и потянулся за губкой, собираясь вытереть стульчики. Анна, открыв рот в ожидании очередной порции каши, недовольно хныкнула.

Он был в детской, когда Никки вышла из спальни, уже в джинсах и свитере. Рассовав по карманам мобильный и кошелек, она сказала:

— Вернусь, как только смогу, постараюсь не задерживать тебя. — Никки вдруг остановилась. — Что ты делаешь?

— Помогаю тебе донести детей, — Сет поправил рукав рубашки.

— Я не возьму малышей с собой. Это...

— ... единственный способ убедиться, что в фотостудии тебя не надуют.

— Наверное, ты прав, — сказала Никки медленно.

— Конечно, я прав. Нельзя этого так оставлять. Они не хотят договариваться? Что ж, это их проблемы, таким образом студия потеряет клиентов.

— Я готова! — решительно произнесла Никки. — Они наживаются на таких небогатых людях, как Лаура, а я этого не люблю.

— Хорошо, — кивнул Сет, протягивая ей пару маленьких джинсовых комбинезончиков. — Я только добавлю, что близнецы толком не позавтракали.

В ответ Никки вздернула подбородок.

— Черт побери, Сет, ты даже не способен покормить их нормально!

Он помог ей одеть близнецов, подкатил коляску к дороге и теперь наблюдал, как она смотрит на маленький багажник своей машины. Наверняка она не знает, сколь беспомощно выглядит, когда вот так покусывает нижнюю губу. Конечно, он не скажет ей об этом, потому что находчивая, уверенная в себе Никки Маршалл не придет в восторг, услышав, что иногда она выглядит как растерянный ребенок. Очаровательный, сексуальный, но все же ребенок.

— Залезай. Я поставлю кресло Анны, — сказал Сет, открыв багажник своего джипа, чтобы положить туда коляску.

Ее глаза засияли, как янтарь, а улыбка, которой она наградила его, сияла ярче солнца.

— Эй, — усмехнулся он. — Перестань, а? Ты меня смущаешь. Я бы ни за что на свете не упустил шанс прокатиться с такой девушкой.

За несколько минут до десяти они уже были у фотостудии. Стены холла украшали портреты детей.

— Малыш! — пролепетала Анна, указывая пальчиком на фотографию ребенка, который был по крайней мере в два раза старше ее самой. Зак заинтересовался автоматом по продаже жвачки, который стоял при входе в студию.

За окошком в справочной сидели две женщины. Никки подумала, что одна из них, должно быть, та самая, которая говорила с ней по телефону. Другая наверняка клиентка — она никак не могла выбрать, какие фотографии ей заказать, постоянно отвлекаясь на своего трехлетнего ребенка. Рядом сидела еще одна женщина с тремя маленькими девочками, одетыми в одинаковые красные вельветовые платьица.

Никки подошла к справочной и забарабанила по стойке кончиками пальцев.

— К тому времени, как она закончит с клиенткой, она скажет, что мы опоздали на съемку, — сказала она тихо.

Сет ничего не ответил. Озадаченная, Никки повернулась и открыла рот от удивления. Сет, коляска, дети — все это куда-то бесшумно исчезло.

Непохоже, чтобы это было похищение. Возможно, они просто обошли автомат со жвачкой? И тут Никки увидела Сета, который вез коляску по направлению к киоску с едой. Ну, конечно, подумала Никки. Он же не завтракал!

Когда они вернулись, у Сета в руках ничего не было, зато дети крепко держали в ручонках что-то похожее на...

— Мороженое в вафельном рожке?! Совсем рехнулся?

— Они не завтракали, — голос Сета звучал немного удивленно.

— Клубничное мороженое — не лучший завтрак для малюток.

— В молоке много протеина, разве не так? А клубника — это ягода.

— Они же не смогут прожевать вафли!

— Я послежу за этим, — ответил Сет и понизил голос: — К тому же работники студии наверняка будут озабочены тем, как избавиться от этой парочки, пока она не перепачкала всех остальных клиентов. И они сделают все, что ты захочешь.

Никки взглянула на маму девочек в вельветовых платьях — на лице женщины застыл ужас. Никки ее не винила.

Клиентка, которая сидела в справочной, сказала что-то секретарше, указав на них. Та в свою очередь посмотрела на близнецов и вскочила.

— Иди и получи, что хочешь, милая, — сказал Сет. — А я посмотрю, чем все кончится.

Но женщина не пошла к Никки. Вместо этого она исчезла за дверью фотостудии. Ее голос было слышно даже в холле. И хотя Никки не могла разобрать слов, тон говорил сам за себя. Никки сделала глубокий вдох.

Минуту спустя в дверях возник явно рассерженный мужчина.

— Что здесь происходит? — прогремел он, размахивая фотоаппаратом. — У меня еще сеанс не закончился, а моя секретарша говорит мне... О боже мой!

Никки проследила за его взглядом. Анна держала свой полуразвалившийся рожок с мороженым, как статуя Свободы — свой факел, а сама, наклонившись, лизала мороженое Зака. Весь подбородок у нее был испачкан. Зак, казалось, остатками своего мороженого собирался перепачкать сестре еще и нос. Его собственное лицо уже было настолько чумазым, что полоски от маркера стали едва различимы.

— Сет, — сказала Никки, — увези их в коридор, пока они весь ковер не уделали.

— Нет! — воскликнул фотограф. — Нет, ничего не трогайте! — Он схватил фотоаппарат и начал снимать с разных сторон. Зачарованные его действиями близнецы сидели с широко раскрытыми глазами, только их язычки все еще двигались — оба пытались доесть мороженое Зака. Анна махнула рукой, и ее мороженое плюхнулось на пол.

Фотограф вздохнул как будто с удовлетворением.

— Это ваш приз, — сказал он, окинув Никки взглядом. — Можете зайти за фотографиями на следующей неделе. Снимки сделают вам совершенно бесплатно!

Никки замерла.

— А если бы вы передали мне права на эти фотографии, — добавил мужчина лукаво, — я мог бы использовать их на конкурсах. Может быть, даже на выставках. Ваши малыши могли бы стать фотомоделями.

Никки сделала глубокий вдох, чтобы прийти в себя.

— Боюсь, я не вправе что-либо подписывать, — ответила она мило, — потому что это не мои дети.

— И не мои, — быстро сказал Сет, когда фотограф посмотрел на него.

— Но вот что я вам предлагаю, — произнесла Никки. — Если вы сделаете исключение из правил и перенесете сеанс, чтобы мать этих детей, моя подруга, сама привезла сюда близнецов и сделала снимки, которые захочет, я посоветую ей подписать то, что вам нужно.

— В любое время, — ответил мужчина быстро. — Можно сделать еще более хорошие фотографии, если малыши будут по-другому одеты, да и освещение нужно другое.

Никки открыла было рот, чтобы что-то сказать, но промолчала.

Потребовались некоторые усилия, чтобы убедить близнецов расстаться с вафельными стаканчиками и вытереть их лица. На пути к машине Никки взглянула на Сета, который еле сдерживал улыбку.

— Ладно, давай уж, говори, — обратилась к нему девушка. — Ты был прав. Мне не следовало договариваться с этим фотографом. Я просто сниму детей где-нибудь в другом месте, надеюсь, что такого больше не повторится.

— И забудешь о том, что у них есть доказательства? — сказал Сет. — Фотографии будут готовы на следующей неделе.

— Ты думаешь, я расскажу Лауре об этой так называемой съемке? Она убьет меня.

— Нет уж, если ты не возьмешь фотографии, их заберу я. Одну отнесу на работу, одну поставлю на стол в спальне, одну в машине и парочку, пожалуй, положу в кошелек. Может быть, еще останется одна для зеркала в ванной. О, и еще на дверцу холодильника. Черт, я просто заберу их все!

Никки не могла удержаться от улыбки. Сет сильно привязался к детям, он действительно замечательный дядя.

— Это так мило. Получатся великолепные снимки, правда? Даже если Лаура будет возмущена.

— Милые, ничего не скажешь, — ответил Сет. — Во мне говорит лишь инстинкт самосохранения.

— О чем это ты?

— Если напоминания о событиях этой недели будут висеть везде, куда бы я ни посмотрел, — произнес он решительно, — я никогда больше не попаду в такую ситуацию.