Любовь венценосного

- Мы его не бросили, Настъя, но помочь ему пока ничем не можем. Он находится в полубессознательном состоянии и нас не узнаёт. Он может напасть на того, кто к нему подойдёт, и на это уйдут последние его силы. Тогда он умрёт. Мы ждём Лидию. Я предупредил её, прежде, чем ты нас сюда перенесла. Свою пару он узнает и послушается.

Теперь и Настя с нетерпением поглядывала на юг.

Венценосные вынырнули внезапно, из-за крыши ближайшего дома. Она догадалась, что они специально летели низко, прячась за домами, на тот случай, если чёрные всё ещё здесь.

С Лидией прилетели две её придворные дамы и одна из них - Мишель, а также городской лекарь и десять воинов охраны.

В небольшом Настином саду стало окончательно не протолкнуться.

Лидия приземлилась рядом с мужем. Она тихо гладила его по голове загнутым кончиком клюва, потом осторожно провела по крыльям, ласково перебирая слипшиеся от крови перья. Он, кажется, очнулся, издавал тихие жалобные звуки. Потом с трудом подобрал крылья и тяжело выпрямил лапы. Одно крыло, всё же, он полностью уложить не смог, и Рэмси, стоящий рядом с Настей, прошептал: - перелом.

Лидия повернула голову и посмотрела на них. Рэмси махнул рукой, и четверо венценосных, подхватив привезённые мархурами носилки, острожно приблизились к Повелителю и его жене.

Она ласково подтолкнула к ним мужа и он неуклюже и тяжело взобрался на них и снова лёг на согнутые лапы.

Крелл всё же потерял сознание. Его занесли в Настину спальню и, когда разрезали одежду, итак имеющую вид лохмотьев, у Насти потемнело в глазах и опять навернулись слёзы. Его тело было сплошной раной. Запёкшаяся кровь скрывала глубину порезов, а на спине, как он и говорил, действительно был выдран клок мяса.

Осматривавшая его обиба Элья указала ей на два сломанных ребра, и она ужаснулась, вспомнив, как в таком-то состоянии ещё отправила его спасать Лукаса.

Она смахнула слёзы ладонью. Плакать было некогда. Раны требовалось осторожно обмыть и перевязать. Наиболее глубокие обиба обещала зашить.

Пришёл Кумбо. С ним две молодые мархурки. Они вдвоём тащили за ручки большую плетёную корзину с крышкой, битком набитую мазями, отварами, порошками и прочими лекарственными препаратами в коробочках, бутылках и пакетиках.

Рэндама разместили в комнате Ирины, рядом с Настиной спальней. Сама Ирина переехала к Ани, на первый этаж, а Настя перешла в детскую.

Дом и сад были битком набиты венценосными и мархурами. Девять раненых разместили в двух спальнях второго этажа и в трёх комнатах первого. Причём в столовой, как самой большой, пришлось

устроить троих.

В холле стояли и сидели прямо на полу венценосные. Хорошо хоть Джамайен распорядился, чтобы Патрик увёл своих воинов в сад. Настя подумала, что мархуры могли бы вернуться во дворец, но предложить это Джамайену ей показалось неудобным.

Со второго этажа спустилась озабоченная Лидия:

- Настъя, раненым нужно свежее сырое мясо! Они потеряли много крови, обессилены. Им просто необходимо восстановить силы!

Настя, сама еле стоящая на ногах, пожала плечами:

- миз Лидия, у меня нет мяса! Я сомневаюсь, что достаточное количество его можно найти даже в мясной лавке. Мархуры не убивают животных. Они едят птицу, морепродукты, зелень.

Лидия грустно улыбнулась:

- ты обижена на всю нашу семью, поэтому так официально обращаешься ко мне?

Настя не ответила. Та вздохнула:

- я могу отправить воинов на охоту, они принесут антилоп... . Ты не возражаешь?

- Я не могу возражать миз Лидия, раз это требуется раненым. - Сама с неприязнью подумала, что готова идти на какие угодно уступки, лишь бы все они побыстрее убрались из её дома.

Лидия подошла к группе венценосных, а Насте улыбнулся Джамайен:

- Настя, я думаю, мы тут больше не нужны. С ранеными останется Кумбо и его помощницы, а мы с Патриком, пожалуй, вернёмся во дворец. Девушка облегчённо улыбнулась:

- Джамайен, может быть, ты задержишься? А Патрик с воинами пусть возвращается? - Она не хотела признаться ему, что побаивается оставаться наедине с этими чужими, дикими, разгорячёнными кровавой схваткой мужчинами.

Кажется, он её понял, опять улыбнулся:

- Настя, я посижу на скамейке, в тени акаций.

Она была в ужасе. Её чистенький уютный дом превратился в филиал скотобойни. Венценосные принесли туши трёх антилоп и множество обезьян. Две дамы, устроившись на кухне, ловко разделывали убитых животных на большие куски. В комнатах, на Настиных белоснежных, с кружевами и вышивкой, простынях сидели угрюмые, нахохлившиеся большие чёрно-серые птицы. Перед ними, на постелях, стояли тазы, миски и вёдра с кусками окровавленного мяса. Они глотали их, медленно, с трудом доставая из посуды.

Сидя на постели Рэндама, Лидия резала мясо на мелкие кусочки и подносила их к клюву орла. Он осторожно, с паузами, брал их из её руки.

Кажется, венценосные ждали, что Настя также будет кормить Крелла, но это было выше её сил. От вида потёков крови на простынях, полу и коврах, тяжёлого запаха, её мутило. Она вышла на крыльцо, и её буквально вывернуло наизнанку: прямо перед ней орёл-воин деловито расклёвывал голову обезьяны. На отвратительные звуки рвоты он повернул окровавленный клюв и, окинув девушку внимательным взглядом, вернулся к своему увлекательному занятию.

Обессиленная, она прислонилась к дереву. Её тихо обняли сзади за плечи. Она подняла голову: Джамайен! Настя повернулась и с облегчением уткнулась ему в грудь:

- спасибо, Джамайен, я так тебе благодарна! И я так устала от них! Когда это кончится, а?

Он погладил её по спине:

- гони их всех в шею, Настя! Оставь Рэмси, женщин и их лекаря, а остальные пусть уматывают в Йоханнес.

Она покивала, не отвечая. Они ещё постояли, думая каждый о своём. В окно кухни за ними внимательно наблюдал Рэмси.

Кто в доме хозяйка.

- Что делают здесь все эти мархуры? - Прошипела Мишель, грубо толкая девушку-мархурку, наклонившуюся, чтобы поднять окровавленный кусок бинта. Мархурка, потупившись, проскользнула на кухню.

Терпение Насти лопнуло. Венценосные вели себя очень уверенно, поступали так, как считали нужным, не интересуясь мнением хозяек. Особенно её возмущало наглое поведение прибывших с Лидией дам. Они презрительно оглядывали Настю, её мать и Ани. Сморщив носы, кривились, глядя на скромную мебель и ковры.

Настя повернулась на лестнице, по которой поднималась, собираясь заглянуть в детскую, и громко сказала:

- миз Мишель, это Фрикания, если ты не забыла, и мархуры здесь живут. А вы, венценосные, находитесь у них в гостях. А ещё вы поселились в моём доме, куда я вас, кстати, не приглашала. Ни вас, ни вашего Повелителя. Я абсолютно никого не задерживаю! Вы можете убираться из моего дома хоть сию минуту, я буду только рада!

В холле стало тихо, смолкли все разговоры. Она заметила, что в открытых дверях комнат стоят Рэмси и Лидия.

Настя, злющая - презлющая, быстро поднялась по лестнице и закрыла за собой дверь в детскую.

Глава 23.

О пользе воспитательных внушений.

Ужинали поздно ночью в детской. Ани сбегала на кухню и принесла холодную жареную курицу, хлеб, большой ананас и несколько бананов. Всё ещё не успокоившаяся Настя рассказала Ирине и Ани о своей стычке с венценосной. Они с сочуствием смотрели на неё и старались успокоить, как могли.

Наскоро перекусив, Настя пошла в свою спальню, к Креллу. Весь день, чем бы она ни занималась, она нет-нет, да и заглядывала к нему. Лекарь привёл его в сознание, а Рэмси уговорил сменить облик и накормил мясом. Позднее Настя, вместе с Ани, сменила под ним простыни и, взяв его за руку, сидела рядом, вглядываясь в посеревшее от потери крови лицо, твёрдо сжатые губы и закрытые запавшие глаза. Ей казалось, что он спит, но он вдруг тихо сказал:

- поцелуй меня, Настъя.

Она наклонилась и осторожно прижалась к губам. Они шевельнулись, и Крелл прошептал:

- не забудь, ты обещала выслушать меня... и Рэндама.

Она сидела с ним, держа за руку, пока он снова не провалился в забытьё. Потом Настя вернулась в детскую, где без сил свалилась на диван и уснула. Ночью в дверь тихо поскреблась Ани, принесла бутылки с горячей водой. Они поменяли их, и Настя с благодарностью подумала, как же ей повезло с мархурами. А ведь она вполне могла перенестись в Йоханнес или даже в Трасваль.

Утром Настя проснулась поздно. Её поразила тишина, царящая в доме. Босиком, в ночной рубашке она, уже по привычке, прошлёпала к корзине и проверила детей. Бутылки пора было менять. По дороге в ванную подошла к окну отдёрнуть шторы и замерла, поражённая. Десяток орлов-воинов, прилетевших с Лидией, занимались странным делом. Несколько мужчин самым натуральным образом... мыли траву! Они вёдрами носили воду из колодца, понемножку лили её на кровавые пятна и какими-то щётками на длинных ручках оттирали их. Таких щёток в её доме не было, и она лишь догадывалась, что кто-то, с утра пораньше закупил их в ближайшей лавке. Один из воинов ходил с ведром, часто наклоняясь и что-то подбирая. Насте показалось, что в его руке мелькнул клочок шерсти, содранной вместе с кожей. А двое, - она не выдержала и тихо засмеялась, - на коленях, пятясь задом к крыльцу, мыли каменные плиты дорожки. К слову сказать, кровь по ней вчера текла почти что рекой. Сегодня большая часть была уже отмыта и сияла первозданной белизной.

Её настроение воспарило на недосягаемую высоту. Пришла Ирина, принесла бутылки с водой и, смеясь, рассказала, что венценосные ходят сегодня тише воды ниже травы. Мужчины вообще в дом не заходят, с раннего утра приводят в порядок лужайку. Сейчас смывают кровавые пятна и собирают остатки своего вчерашнего пиршества, а ещё раньше вырезали все обломанные ими ветки у кустарников и деревьев. Венценосные дамы ходят, опустив голову, а Мишель униженно просила прощения у девушки-мархурки, которую она вчера грубо оттолкнула. Лидия тоже не показывается, сидит у постели Рэндама, который сегодня смог принять человеческий облик. Кумбо вместе с лекарем-венценосным осмотрели и промыли, наконец, его раны, зашили самые глубокие и наложили шины на сломанную руку. Рэмси, кажется, чувствует себя неважно, поскольку вчера, несмотря на собственные раны, ни разу не прилёг, поэтому сегодня лекарь настоятельно советовал ему полежать.

Пока Ирина рассказывала, стоя в открытых дверях ванной, Настя умылась, натянула светлое, в мелкий голубенький цветочек, хлопковое платье, причесалась и завязала в хвост отросшие волосы. Мельком подумала, что надо бы принять ванну, но это уж вечером, перед сном.

Ирина сказала, что Ани готовит завтрак и спрашивает, не будет ли хозяйка возражать, если с ними позавтракают и мархуры? Конечно, Настя с радостью согласилась. Мать отправилась на кухню, украдкой полюбовавшись, как сияют глазки у дочери, как изменилась, похорошела она после родов и, вздохнув, подумала, что вот Крелл..., он кажется слишком необузданным, высокомерным и жестоким. Нет, не его она хотела бы видеть рядом с Настей.

А дочь тихонько открыла дверь своей спальни и встретилась взлядом с Креллом. Его лицо осветилось, губы тронула неуверенная улыбка. Он потянулся к ней, и гримаса боли исказила его черты. Она нахмурилась:

- лежи спокойно, или я сейчас уйду.

Он, соглашаясь, прикрыл глаза:

- посиди со мной, пожалуйста, Настъя. Как там дела? Много погибших? Рэндам жив? Никто из раненых не умер?

Она обстоятельно рассказала, как разместили раненых, сколько погибло с той и другой стороны, как чувствует себя Рэндам. Не умолчала и о залитом кровью доме и лужайке, о конфликте с Мишель. Он морщился, слушая. Подумал, что всегда оберегал Настъю от созерцания неприглядной стороны жизни венценосных. Тем тяжелее ей было воочью увидеть растерзанных и пожираемых обезьян и антилоп. Он вздохнул, опять поморщившись:

- Настъя, мне очень неприятно, что всё получилось так плохо. Мы обязательно приведём в порядок дом и сад, потерпи нас, пожалуйста.

Она засмеялась:

- так сад уже, наверно, отмыли! - На его недоумённый взгляд, пояснила: - ваши воины, ой, я не могу! - Она опять засмеялась, - траву моют! И дорожку!

Он тоже улыбнулся, представив эту картину.

Настя не собиралась надолго задерживаться у него. Жалость сжимала сердце. Крелл был таким бледным, слабым, а тело, которое она любила гладить, ощущая под руками игру мышц и гладкость кожи, сейчас было исполосовано когтями - кинжалами, во многих местах зашито лекарем и обибой Эльей.

Она спросила, не хочет ли он есть, хотя знала, что после сырого мяса они пару дней не едят. Так оно и оказалось.

Он держал её за руку, а его глаза чего-то ждали, о чём-то просили. Настя выдернула руку и подумала, что нет и больше не будет между ними такого сердечного доверия, такой душевной открытости, что существовала раньше. Не поцеловав его, она вышла в коридор и остановилась у закрытых дверей материнской спальни, где теперь лежал Рэндам. Она ни разу не зашла к нему, хотя прислушивалась к разговорам о его состоянии. Вчера, даже после того, как Лидия накормила его, он не смог принять человеческий облик. Но сегодня рано утром он, наконец, превратился в человека. Настя не хотела видеть его и не желала слушать его оправданий. Он утратил её уважение и был ей неинтересен. Не заходила она и к Лукасу. Как ни странно, у него не было тяжёлых ранений. Рэмси объяснил, что чёрные, прежде чем убить, играли с ним. И опять Настя тогда подумала, какие же орлы-воины жестокие, безжалостные. Вспомнилось, как Крелл приказал добить раненых чёрных.

Так и не навестив Рэндама, она спустилась на кухню. Её уже ждали. Настя с удивлением отметила, что кухня тщательно вымыта, а вот красивый стол из серебристого дерева отмыть не удалось. Большие бурые пятна проступали на столешнице. Её передёрнуло. Заметив это, Ани быстро сняла уже расставленные тарелки и застелила стол большой клетчатой скатертью. По крайней мере, пятен хотя бы не видно, подумала Настя.

За стол сели дружной компанией: мать и дочь, Ани, колдун Кумбо, довольный собой и окружающим миром, обиба Элья и две девушки-мархурки, помощницы колдуна. Это были друзья, и Настя чувствовала себя с ними великолепно. Ани и помогающие ей мархурки расставили тарелки с творогом, омлетом, салаты из помидор и зелени, не заморачиваясь сервировкой, прямо в большой банке поставили сметану и в кувшине молоко, разлили по толстостенным фаянсовым кружкам кофе, на красивое расписное блюдо выложили бананы, апельсины, манго, гранаты, папайю.

Завтракали весело и с аппетитом. Настя только сейчас заметила, что в холле первого этажа действительно, как и сказала мать, пусто. Венценосных не видно, двери в комнаты с ранеными закрыты. Девушка-мархурка, смущаясь, рассказала, как просила у неё прощения Мишель. Запинаясь, покрывшись красными пятнами и опустив глаза, она просила не обижаться на неё, потому-де, что она была очень расстроена ранениями Рэмси. Настя только головой покачала. Потом Кумбо и обиба Элья со смехом рассказали, как раскланивались с ними сегодня венценосные, желая доброго утра и хорошего дня. Настя торжествовала. Оказывается, эта публика понимает только, если так можно выразиться, грубую силу. Она озвучила свою мысль, и они дружно решили не давать венценосным спуску.

После завтрака Настя с матерью вышли на крыльцо. Венценосные, сидящие на траве в тени апельсинового деревца, дружно встали и вежливо поклонились. Настя кивнула в ответ, заметив, что дорожка чисто вымыта, на кустах нет сломанных веток, а на траве не осталось никаких следов вчерашнего побоища и последующего отвратительного пиршества. Они прогулялись до продуктовой и скобяной лавок, где, в первой, купили квадратный пышный хлеб и несколько копчёных кур, а во второй стали свидетельницами бурной радости торговца - мархура, рассказавшего им, как поутру к нему нагрянули суровые орлы-воины и скупили у него все имеющиеся в наличии жёсткие грубые щётки, которые он не чаял когда-нибудь продать, а также весь запас больших кастрюль с крышками. Торговец был очень весел и оживлён. Настя с матерью переглянулись. Если со щётками всё было ясно, то зачем венценосным кастрюли, они не поняли.

Женщины вернулись домой, и Настя снова отметила тишину, порядок и благопристойность. Венценосные по-прежнему дисциплинированно сидели под деревом. В холле и на кухне никто не мельтешил. Ирина обратила внимние дочери на то, что кто-то даже пытался замыть громадные бурые пятна на коврах. Конечно, из этого ничего не вышло, кровь прочно впиталась в шерстяной ворс. Настя поморщилась. Ковры безвозвратно пропали.

Рэмси.

Из дверей столовой выглянула Лидия и, скромно пожелав женщинам доброго утра, попросила Настю заглянуть к Рэмси.

Тот лежал на тюфяке прямо на полу. Хозяйке стало неловко, но что она могла сделать? Все имеющиеся в доме кровати и диваны были заняты. Она пробормотала извинение, но Рэмси махнул рукой:

- Настъя, ты вовсе не обязана обеспечивать нас всех кроватями. Мы итак доставили тебе массу неудобств.

- Хм, неудобств! - она иронически хмыкнула, вспомнив залитые кровью ковры в холле и комнатах, испорченный стол в кухне и гору постельного белья, которое придётся выбросить. Лидия и Рэмси поняли, о чём она подумала.

- Настъя, мы возместим тебе все убытки, - заторопилась Лидия, - если здесь есть, где купить хорошее постельное бельё, завтра я это сделаю.

- Да уж, - Настя скривилась, - тем более, что ваши раненые так и лежат на заскорузлых от крови простынях, а заменить их не на что.

- Ковры мы тоже заменим, - проговорил Рэмси, - а ещё что мы испортили?

- А ещё стол на кухне, на котором ваши дамы разделывали животных! - Настя не смогла сдержать своего отвращения, её передёрнуло.

Рэмси нерешительно взглянул на неё:

- э-э-э, Настъя, не сердись, пожалуйста..., вот какое дело... . раненых опять придётся накормить мясом. Иначе они долго не встанут...

- Что-о-о?? Опять?? - Настя рухнула в кресло, - да у меня этот жуткий запах до сих пор в горле стоит! Я уж не говорю про всё прочее...! - Её уже заранее выворачивало, и она с трудом сдерживала рвотные позывы.

Рэмси сочувственно смотрел на неё, а Лидия осторожно спросила:

- Настъя, а как же ты собираешься жить с Креллом? Ведь ты же знаешь, что он тоже, как и все...

Настя вздёрнула подбородок. Конечно, она могла бы сказать, что даже в джунглях Крелл избавлял её от отвратительных подробностей своего утоления голода, но её возмутило, что опять за неё всё решили эти чуждые и жестокие существа:

- а с чего ты взяла, миз Лидия, что я собираюсь жить с Креллом? - она прищурилась: - смотрю, опять кто-то всё решил за меня! Но теперь, хвала Создателю, я не в Йоханнесе. Пожалуй, попрошу-ка я мархуров меня охранять, пока венценосные "доброжелатели" опять не придумали что-нибудь, вроде гипноза. Для моего блага, разумеется!

Лидия покраснела, а Рэмси укоризненно посмотрел на неё:

- нет-нет, Настъя, никто ничего за тебя не решает! Всё будет так, как ты сочтёшь нужным.

Настя не стала продолжать тяжёлый для неё разговор. Поинтересовавшись, как чувствует себя Рэмси, она быстренько вышла из комнаты, а венценосный сказал, когда дверь за ней закрылась:

- ну вот кто тебя за язык тянул, Лидия? У них с Креллом и так всё негладко и сложно. Она ему не верит, а уж нам тем более. Я не удивлюсь, если скоро рядом с ней будет охранник.

Рэмси как в воду глядел. Вечером в доме появился Патрик

Следующий день прошёл также однообразно, а потом, опираясь на палку, с постели встал Рэмси и постучал в детскую. Настя открыла и впустила его. Пожалуй, средний брат был единственным из венценосных, к кому она не испытывала предубеждения. Кажется, и она была ему симпатична.

Рэмси вошёл, с любопытством оглядывая комнату. Его взгляд остановился на корзине. Улыбаясь, он спросил:

- можно мне посмотреть? - Она кивнула и открыла крышку, откинула одеяльце с одного из яиц. Он стоял, задумчиво глядя на него, потом осторожно погладил: - знаешь, Настъя, у нас считается, что родители и вообще близкие родственники должны как можно чаще прикасаться к яйцам, разговаривать с ними. Вроде бы дети чувствуют, что их любят, о них беспокоятся, их ждут. - Он с улыбкой посмотрел ей в лицо: - наверно, такое есть у каждого народа, ведь в детях мы хотим видеть то, чем не обладаем сами...

Она подвинула ему кресло, и он с облегчением сел, вытянув раненую ногу.

- Настъя, ты на самом деле настолько нам не доверяешь, что попросила мархуров тебя охранять? Кстати, где он, тот молодой козлик?

Настя нахмурилась:

- Рэмси, его зовут Патрик, он мой хороший друг и мне не нравится твоё пренебрежительное к нему отношение.

Венценосный шутливо выставил ладони:

- нет-нет, Настъя, я ничего против него не имею! Наверно, он действительно хороший и смелый парень, раз не побоялся сунуться в гнездо, битком набитое венценосными!

Ей не нравился этот разговор и его тон. Она холодно сказала:

- не забывайся, Рэмси! Патрик мой желанный гость!

Она сделала ударение на слове "желанный" и венценосный понял, сказал примирительно:

- Настъя, это просто неудачная шутка, не сердись на меня. Но, вообще-то, тебе ничего не грозит, никто из нас теперь даже косо посмотреть на тебя не посмеет!

Она промолчала, выжидательно глядя на него.

- Настъя, - он прямо посмотрел ей в глаза, - раненым нужно мясо. Опять свежее, сырое. Что скажешь?

Она пожала плечами:

- я думаю, может быть, мне с детьми, с мамой и Ани переехать во дворец... . Джамайен будет только рад.

Ещё бы он не был рад! - Подумал Рэмси, вспоминая, как Повелитель мархуров обнимал её за плечи. Вслух сказал:

- Настъя, ты хочешь, чтобы мы умерли не от ран, а от стыда, потому что выжили из дома хозяев? У меня есть предложение, надеюсь, тебе оно понравится.

Опять обед.

На следующее утро Настя обнаружила, что все орлы-воины исчезли. Они появились лишь к обеду, но в дом не вошли, а долго мылись в углу сада, таская туда вёдрами воду из колодца. Она поняла, что они опять летали на охоту.

Согласно обещанию Рэмси, убитых животных разделывали за домом, в укромном закутке, где поставили принесённый из кухни испорченный стол. Взамен его те же воины привезли другой, чуть побольше размерами, с такой же полированной столешницей из серебристого дерева. К слову сказать, одновременно привезли новые ковры почти такой же расцветки, что были у Насти. А две венценосные дамы, с недовольными физиономиями, едва донесли большую корзину с новым постельным бельём.

Настя сдержанно поблагодарила за покупки, но ковры стелить не разрешила, справедливо опасаясь, что они быстро утратят свой нарядный вид. Посовещавшись с матерью и Ани, она решила, что ковры постелют, когда многочисленные гости уберутся в свой Йоханнес.

Куски мяса складывали в кастрюли, закупленные венценосными в скобяной лавке. Тогда-то Настя и поняла, что хитрый Рэмси давно уже всё продумал.

Закрытые крышками кастрюли имели вполне приличный вид. Все раненые в ожидании долгожданного обеда приняли птичий облик, и Настя опять поразилась, каким диссонансом выглядит большая угрюмая чёрно-серая птица, сидящая на белоснежных простынях.

Тяжелораненым обед подали в постель, но теперь их не кормили, а они самостоятельно брали мясо из кастрюль. Тем, у кого дело пошло на поправку, кастрюли поставили прямо на пол, и они, спрыгнув с постели, обедали, не боясь испачкать новое бельё.

Только Рэндама Лидия кормила из рук. Он с трудом вернулся в облик орла-воина, и Настя слышала из коридора, как Лидия ласково, как с ребёнком, разговаривала с мужем и просила его поесть.

Обед Креллу принесла Ани. На удивлённый взгляд хозяйки она смешливо наморщила нос: - так, миз Настя, ты и сама могла бы его покормить! Надо было только поставить ему кастрюлю на постель, да крышку снять. А потом можно не смотреть, как он ест.

Как бы то ни было, в этот раз Настя обошлась без рвотных позывов, потому что венценосные обуздали свои дикарские привычки, ну а небольшие-то куски мяса она и раньше покупала на рынке и в магазине. Настя даже поймала себя на мысли, а не попросить ли у воинов кусок антилопы на суп и на котлеты, но гордость ей не позволила.

День посещений.

Через несколько дней раненые встали на ноги. Все, кроме Повелителя и Крелла. В кухонное окно Настя видела, как бледные и враз похудевшие мужчины медленно гуляли по лужайке, жмурясь от яркого горячего солнца. К своему величайшему удивлению она увидела, как двое венценосных радостно улыбались девушкам-мархуркам, выбежавшим из дома. Покачав головой, Настя отвлеклась, чтобы снять с плиты начинающее закипать молоко, а когда снова вернулась к окну, то увидела умилительную картину: одна девушка сидела на траве, а орёл-воин лежал рядом, положив голову ей на колени. Она ласково перебирала его волосы и что-то говорила, а он глупо улыбался, глядя ей в глаза. Второй парочки не было видно, но вдалеке, за кустами, мелькала широкая спина венценосного, и иногда из-за его плеча показывались рожки на голове мархурки. - Целуются! - Догадалась Настя. Ей стало завидно. И грустно.

Уже три дня, как Лукас встал с постели, хотя резаные раны, покрывшиеся корочкой запёкшейся крови, неприятно тянули. Бинты присыхали и во время перевязок лекарь или колдун отмачивали их. Обычно это делал мархур, а лекарь - венценосный просто отрывал повязку, особо не церемонясь. Чувствовал себя Лукас неважно, но дальше тянуть было нельзя. Он решил, что сегодня обязательно поговорит с Настей. Она ни разу не подошла к его постели, когда заходила в комнату, где он лежал вместе с другим венценосным.

Сангома медленно поднялся на второй этаж и остановился у двери в детскую. Из комнаты доносился басовитый мужской хохот и заливистый смех Насти. Он постучал, и в комнате стало тихо. Потом дверь открылась. На пороге стоял высокий мархур, увенчанный устрашающего вида рогами. Когда он небрежно плюхнулся на диван, раскинув по спинке руки и заложив ногу на ногу, Лукас увидел, что на здоровенных копытах поблескивают металлические подковы. Он насмешливо улыбался и, кажется, чувствовал себя, как дома.

Бросив на него неприязненный взгляд, сангома сказал:

- Настъя, я хотел бы поговорить с тобой. Наедине.

Мархур подобрал ноги и весь насторожился. Лукас спиной чувствовал, как его взгляд сверлит ему спину.

Настя с усмешкой покачала головой:

- нет, баас Лукас, разговоров наедине не будет. У нас с тобой вообще не будет разговоров. Этот - последний.

Смирившись, сангома спросил:

- могу я сесть?

- Садись! - Настя пожала плечами, выжидающе глядя на него.

Стараясь не встречаться взглядом с мархуром, глядящим на него с иронией, Лукас заговорил:

- Настъя, я очень виноват перед тобой. Ты удивительная девушка. По твоей просьбе Крелл спас меня от смерти, хотя сам обещал убить. Я не знаю..., - он замялся, - какими словами просить у тебя прощения и как благодарить за жизнь, подаренную мне тобой, но верь, что я готов сделать для тебя всё, что угодно, лишь бы заслужить твоё прощение...

Мархур гулко ударил копытами об пол, нагло захохотал:

- Настя, они будут распоряжаться твоей жизнью, а ты на них не обижайся! У них мозги куриные потому что! Они сначала делают, а потом думают!

Настя ласково улыбнулась мархуру, не глядя на Лукаса, сказала:

- венценосные не считают разумными существами ни мархуров, ни людей, Патрик. Мы для них где -то на уровне обезьян. Лишь они одни заслуживают уважения и сострадания, если, не приведи Создатель, с ними что-то приключится.

Лукас хотел добавить к своим словам что-то ещё, но мархур встал и широко распахнул дверь, глядя на него насмешливыми раскосыми глазами. Сангома, коротко поклонившись, вышел. За закрытыми дверями громко захохотал мархур.

У постели Повелителя Рэндама сидели трое. Лидия, Рэмси и Лукас напряжённо смотрели на раненого. Жена держала его за руку, ласково поглаживая. Повелитель чувствовал себя значительно лучше, и хотя общая слабость и боль в израненном теле не позволяли ему подниматься с постели, всё же он позвал всех троих, желая знать всё, что произошло за время его беспамятства.

Рэмси с улыбкой рассказал о выволочке, устроенной им хозяйкой дома, а также о неудачном вопросе Лидии по поводу совместной жизни с Креллом. Старший брат поморщился: - я не успел вас предупредить, чтобы вы ни в коем случае не задевали болезненную тему. Перед нападением чёрных Настъя категорически отказалась ехать в Йоханнес, а Крелл её поддержал. Не нужно лишний раз обострять отношения. Думаю, Малышу придётся смириться с одинокой жизнью. Он не сможет жить во Фрикании, а она...

- А она ненавидит венценосных! - Подхватил Лукас. Все с удивлением воззрились на него, и тогда сангома с горечью передал им свой разговор с Настей.

Лицо Повелителя стало отрешённым. Он помолчал, глядя в потолок:

- что же, как ни неприятно нам это признавать, Настъя права. Конечно, мы не считаем, что мархуры и люди по уровню своего развития равны обезьянам, но равными себе мы тоже их не считаем. Как жаль, что именно нашему Креллу, самому лучшему из нас, приходится на себе испытать плоды нашей недальновидности и неразумных поступков.

Лидия осторожно сказала:

- Рэндам, всем венценосным под угрозой жестчайшего наказания Рэмси приказал оказывать хозяевам и помогающим здесь мархурам всяческое уважение, соблюдать скромность и почтительность. Даже соседи уже перестали прятаться от нас, а их дети играют на улице.

Муж, вздохнув, поцеловал её ладонь и прижался к ней щекой:

- дорогая моя, уважение и скромность невозможно заставить испытывать в приказном порядке. Это семья Повелителя венценосных должна показать пример. Нам нужно налаживать добрые отношения с мархурами.

Лукас хмыкнул, вспомнив презрительный взгляд Патрика и издёвку в голосе, но ничего не сказал.

Настя понимала, что она должна навестить Рэндама. Она знала, что ему значительно лучше, поэтому, собравшись с силами, постучала в дверь и, получив приглашение, вошла.

Повелитель венценосных внимательно смотрел на неё блестящими чёрно-жёлтыми глазами, и Настя отчего-то смутилась, сбивчиво произнесла:

- я рада, что тебе лучше, Повелитель Рэндам.

Он дружески, как когда-то, улыбнулся:

- Настъя, мне кажется, мы знакомы целую вечность, может быть, ты, всё же, оставишь эти церемонии?

Это было то, что нужно, чтобы привести её в чувство и напомнить ей, что с его-то точки зрения ничего страшного не случилось! Подумаешь, подправили память человеческой девчонке и велели ей уехать, чтобы младший братец мог спокойно искать себе пару.

Она побледнела, и венценосный, в растерянности, увидел, как похолодели её глаза:

- благодарю тебя, Повелитель Рэндам, мне удобно и так, с церемониями!

Сдаваясь, он криво усмехнулся, показал на кресло:

- присаживайся, Настъя. Мы не смогли толком поговорить перед нападением чёрных. Если ты не торопишься, конечно, - добавил он, вспомнив о вежливости.

Настя села и молча смотрела на него, не собираясь помогать ему в тяжёлом разговоре. Он собрался с мыслями, серьёзно глянул ей в глаза: - Настъя, я начну с самого приятного для меня. Ты спасла нас всех, девочка, и наша благодарность тебе не знает границ! - Её брови удивлённо взметнулись, но она промолчала, продолжая спокойно смотреть на него. - Мы все погибли бы, если бы ты не догадалась позвать на помощь Рэмси с воинами и мархуров. Я обязательно встречусь с Джамайеном. Нам пора начинать дружить.

Она удивлённо смотрела на него.

- С Повелителем мархуров нам обязательно нужно обговорить, как мы будем развивать наши отношения на благо наших подданных. Расширение торговли, обмен знаниями, да мало ли что. Я очень надеюсь, что ты не откажешь нам с Джамайеном в помощи, станешь нашим консультантом. Твой сторонний взгляд очень важен для нас!

Да-а, - Настя думала о том, что не зря Рэндам много лет правит этими дикими и воинственными существами. За его сладкими речами она даже забыла о своей неприязни к нему и всем венценосным в целом.

- Повелитель Рэндам, - Настя кивнула головой, - я с радостью сделаю всё, что пойдёт на пользу мархурам!

О венценосных она умолчала, - усмехнулся по себя Повелитель и отметил, что на изящную лесть девушка не купилась.

- Настъя, а теперь я предлагаю поговорить о наших отношениях. Ты не возражаешь? - Она молча, равнодушно дёрнула плечом, и он решил счесть это согласием. - Я просил у тебя прощения, но вижу, что не получил его... Что будет дальше? Как ты видишь дальнейшую свою жизнь?

О-о-о, он задел открытую рану, чего должен был бы опасаться, но его подвела самоуверенность. Настя вскочила с кресла, сжала кулаки и с бешенством сказала:

- Повелитель Рэндам, оставь в покое мою жизнь! Я не являюсь твоей подданной, и не состою от тебя ни в какой зависимости! Я не обязана отчитываться перед тобой в своих действиях и планах! Вы..., все... венценосные..., оставьте меня в покое, наконец!! - Забывшись, она уже кричала, а потом резко повернулась, чтобы уйти, но Рэндам, рванувшийся остановить её, застонал и, побелев, упал на подушки.

Гнев Насти сразу схлынул, уступив место стыду и неловкости. Ведь он, беспомощный, как-никак находился в её доме. Она подошла к кровати, тревожно глядя на него:

- Повелитель Рэндам, тебе плохо? Позвать лекаря?

Он слабо улыбнулся:

- не надо, спасибо. Посиди со мной, Настъя. Выслушай мои оправдания. Ты можешь отвергнуть их или принять, но прошу, выслушай.

Со вздохом она вернулась в кресло.

Лёжа на спине и глядя в потолок, Повелитель тихо заговорил:

- вся моя жизнь, Настъя, отдана моему народу, Йоханнесу. Все мои помыслы и стремления направлены на благо венценосных. Поверь, это тяжкое бремя и ответственность. Мне приходится принимать решения, последствия которых я рад бы, но не в силах изменить. Ты, наверняка, считаешь меня бессовестным, но поверь, это не так. Угрызения совести очень болезненны. Они терзают меня днём и ночью. Я плохо поступил с тобой, девочка. Я ошибся. Вашу любовь с Креллом я посчитал обычным увлечением. Ты показалась мне хрупкой и ранимой, не такой, как наши женщины. Они легко влюбляются и легко расстаются. Я испугался за тебя, Настъя. Что, если он встретит свою истинную пару? Что тогда будет с тобой? Мне стало страшно.

- Знаешь, - он усмехнулся, по-прежнему глядя в потолок, - я ничего не боюсь. Даже смерти. А тут испугался. Чуждая, непонятная, но милая и доверчивая, - как ты сможешь пережить его измену? Нас ведь и обвинить-то в этом нельзя. Любовь к своей паре захлёстывает, сводит с ума, мы забывем обо всём.

Я думал о том, как смягчить, сгладить твою обиду, не допустить, чтобы ты чувствовала себя униженной, когда тебе придётся уехать. Я смог убедить Крелла, что, удерживая тебя, он поступает эгоистично, жестоко. Да он и сам знает, что случается, когда венценосные встречают свою пару. Противостоять этому невозможно. И также мы считали, что у вас не будет детей, а, значит, этой любви скоро придёт конец.

Но я пошёл дальше в своём желании облегчить тебе расставание с Креллом. Я решился на гипноз, о чём жалею, из-за чего совесть беспощадно терзает меня. Настъя, я не всемогущий Создатель, у меня бывают ошибки, а потом я горько сожалею о них.

Он замолчал, а Настя, завороженная искренностью его раскаяния, наконец, пошевелилась в кресле. Она не чувствовала больше ненависти к этому мужчине, но прежней теплоты в их отношениях, того доверия и дружбы больше не будет, это она точно знала. Ей хотелось задать ему вопрос, хотя она опасалась его ответа:

- Повелитель Рэндам, скажи мне, какое наказание ждёт меня за то, что я отказалась ехать в Йоханнес?

Он с трудом повернул голову на подушке, грустно посмотрел на неё:

- о чём ты, Настъя? Ты сама распоряжаешься своей жизнью. Неужели ты считаешь, что мы столь жестоки, что способны как-то отомстить тебе за нежелание жить в Йоханнесе?

Она не ответила, с иронией глядя на него, и он виновато отвёл глаза:

- нет, Настъя, никто не вправе оспаривать твоё решение. Я лишь пытался тебя уговорить. Хотя ситуация непростая. Ведь ваши дети, скорее всего, будут венценосными. Ты не задумывалась о том, каково им будет жить с мархурами?

Настя твёрдо посмотрела ему в глаза:

- они сами выберут, с кем им жить!

- Пусть так и будет, - не стал спорить Рэндам, - мне тяжело сознавать, что ты не станешь членом нашей семьи, а тяжелее всего знать, что по моей вине мой брат останется одиноким. Во Фрикании он жить не сможет.

Настя поднялась с кресла, мстительно сказала:

- он найдёт себе пару. Я могу уйти, Повелитель Рэндам? - Тот прикрыл глаза.

Глава 24. Обновление от 25.01.

На распутье.

В тот день Настя не нашла в себе сил выдержать ещё один тяжёлый разговор, с Креллом. Он был ей и не нужен. Что мог сказать венценосный? Ошибся, не верил, не знал, теперь раскаивается, сожалеет, надеется вернуть всё, как было раньше. Но она знала: время вспять не повернуть. Разочарование и обида притупятся, недоверие останется.

Она сомневалась, правильно ли поступает, отказываясь ехать с Креллом в Йоханнес. Решила посоветоваться с матерью. Та села напротив, взяла дочь за руки, с жалостью посмотрела в лицо:

- не знаю, Настя, ты уже взрослая, сама решишь, как лучше тебе и детям. Но если решишься ехать, подумай - сможешь ли жить в окружении этих существ? Всё же они очень странные, чуждые нам. Некоторые их обычаи и правила жутковаты и неприемлемы для нас. Что, если они не только добивают раненых, но таким же способом избавляются от больных и немощных? Что вообще ты знаешь о них? Едва ли там у тебя будет кто-то, кому можно излить душу, кто будет любить тебя просто потому, что это ты. Я не беру во внимание Крелла. Но если, кроме него, не будет никого, с кем ты сможешь поговорить, тебе придётся несладко.

Настя вспомнила насмешливые взгляды придворных во дворце Повелителя венценосных, высокомерие и недоброжелательность женщин. Конечно, у Крелла свой большой дом, но будет ли ей в нём также спокойно и уютно, как здесь? Её сердце разрывалось на части. Здесь у неё друзья, мама, интересная работа, её собственный, обустроенный по её вкусу дом. Но у детей не будет отца, а у неё - любимого. Не будет его внимательных глаз, обьятий сильных рук, жадных, нетерпеливых губ и жаркого шёпота. Нет, конечно, Крелл не бросит их, он будет время от времени навещать малышей, следить за их развитием, приносить деньги, но жить во Фрикании он не сможет.

Ночью Настя спала плохо, часто просыпалась, подходила к корзине, трогала бутылки с водой, а когда заснула, то ей приснилась пещера под корнями упавшего дерева, где они могли уместиться вдвоём, только тесно прижавшись друг к другу. Как наяву почувствовала его твёрдую, упёршуюся ей в живот плоть, свою руку, поглаживающую, сжимающую её. Его тяжёлое дыхание, слабый запах пота, озёрной воды, его руки, нетерпеливые, бесцеремонно исследующие её тело, все укромные местечки, а потом собственный стон и его голос, прерывающийся от нежности, желания и наслаждения.

Она проснулась от того, что плакала. Поняла, что больше не уснёт и пошла умываться. В доме все ещё спали, поэтому Настя прокралась на кухню, чтобы позавтракать на скорую руку. Она сварила себе кофе, достала из буфета хлеб, масло и сыр. Зевая, вошла Ани, удивилась, увидев хозяйку:

- ты уже встала, миз Настя! А бутылки смотрела?

Настя улыбнулась девушке:

- смотрела. Надо бы уже поменять. Ты сделаешь, Ани?

Та кивнула:

- конечно, поменяю. А ты куда-то собралась?

- Ани, я хочу сбегать к Джамайену, договориться с ним, чтобы вместо меня работала, пока дети маленькие, моя мама. Ей надоело сидеть дома, она с удовольствием согласилась. А ты, пожалуйста, присматривай за яйцами. Хорошо бы не оставлять их одних.

Мархурка посмотрела на Настю невинными глазками:

- может быть, корзину поставить в комнату к отцу? Он-то точно никого к ним не пустит.

Уже позавтракавшая Настя махнула рукой:

- делай, как знаешь. Можешь и Креллу их унести, пусть охраняет, делать ему всё равно нечего.

- Э-э-э, миз Настя, а он вчера вставал, ты не видела? Вчера все венценосные выходили в сад. Баас Крелл тоже хотел выйти, но не смог спуститься по лестнице, поэтому вернулся в комнату. Сказал, что сегодня обязательно попробует выйти.

Хозяйка скептически поджала губы:

- он весь шитый - перешитый, на нём места живого нет, чего ему не лежится?

- Да, их лекарь тоже ругался, а баас Крелл не стал его слушать.

- Ну, это его дело, а я побежала. Не забудь маме сказать, куда я ушла!

Неожиданное признание.

В кои-то веки Настя могла не торопясь пройти по улицам Джакаранды. Ей улыбались торговцы, открывающие двери своих лавок в эти утренние часы, приветливо кивали головой ранние прохожие, узнающие в ней пришелицу с древней прародины.

Двое стражников у ворот дворца Повелителя остановили её, желая узнать из первых уст подробности битвы венценосных над её домом. Они громко восхищались её смелостью и тем, что она решилась оставить в своём доме такую толпу этих убийц.

К своему удивлению Настя поняла, что неприятно задета тем, что мархуры видят в венценосных только жестоких безжалостных монстров.

Она распрощалась со стражниками и быстро пошла по аллее к библиотеке. Своим ключом открыла дверь, вошла в прохладу каменного здания и подумала, что надо бы вытереть со столов и шкафов накопившуюся пыль. Прошлась по комнатам, с любовью прикасаясь к корешкам книг кончиками пальцев.

За дверью послышались шаги, и вошёл Джамайен. Он радостно улыбался. Бросив в угол толстенную палку, сел на стул около её стола:

- Настя, ты что, решила приступить к работе? А яйца?

Она тоже была рада ему. Вскользь подумала, как же быстро она привыкла к мархурам и уже не замечает ни жутких острых рогов, ни копыт, ни ног, покрытых шерстью. Вот и сейчас она смотрела на красивое лицо Повелителя мархуров, в его весёлые, радостные глаза и думала, что никто и никогда так бесхитростно не будет радоваться встрече с ней, если она решит жить в Йоханнесе.

- Джамайен, а ты как узнал, что я пришла в библиотеку?

Он засмеялся, закинув рогатую голову:

- Настя, тебя видели десятки мархуров! Мне тут же сообщили, что ты здесь. Жди, скоро прибегут матушка и Мэгги, они скучали по тебе!

- Джамайен, я хочу попросить тебя об одолжении..., - она вопросительно посмотрела на него. Он смеялся:

- хочешь, чтобы я выгнал венценосных из твоего дома?

Она тоже улыбнулась:

- нет, не надо. Им уже лучше, они сами скоро улетят. Слушай, перестань веселиться, у меня к тебе серьёзное дело!

Он перестал улыбаться, но смешинки тлели в больших раскосых глазах: - я просто очень рад тебя видеть, Настя. Но говори, я весь внимание!

- Джамайен, а можно, вместо меня, пока дети будут маленькие, поработает моя мама? Я всё ей расскажу и покажу, и сама буду прибегать, смотреть, чтобы она нигде не напутала?

Он серьёзно посмотрел на неё:

- ну конечно, Настя. Как же мы с тобой раньше об этом не догадались? Я вот подумал, что пора тебе жалованье поднимать, ты вон сколько сделала! - Он окинул взглядом стройные ряды книг на полках шкафов. Настя порозовела, смутилась:

- я даже не подступалась к тем завалам, что у тебя в последней комнате. Там мало книг, а всё свитки, пергаменты. Всё очень старое, хрупкое...

Повелитель мархуров серьёзно смотрел на неё. Видно было, что он колеблется. Потом нерешительно сказал:

- Настя, видишь ту палку, что я принёс с собой? - Она непонимающе кивнула, глядя на него. - Возьми её и тресни меня со всей силой между рогов!

Настя заулыбалась:

- Джамайен, ты что, заболел? На солнышке перегрелся?

Он жалобно посмотрел на неё:

- ты всё равно меня убьёшь, когда услышишь, что я скажу...

- Да что с тобой, Джамайен! - Настя окончательно растерялась, глядя, как он погрустнел. Мархур тяжело вздохнул, набрал полную грудь воздуха и сказал, не глядя на неё:

- Настя, это я приказал тогда разбить яйца!

- Ч-ч-что?? - Она вскочила на ноги, в ужасе глядя на его опущенную голову, - Джамайен, посмотри на меня!! Я не верю, этого не может быть!!

Он понуро встал, взял свою палку и, всё также не глядя на неё, протянул ей:

- возьми, Настя... .

Она схватила и с трудом сдержалась, чтобы, действительно, не ударить его. Потом отбросила палку к дверям, села на стул и глухо сказала:

- ну, чего молчишь, рассказывай!

- А чего рассказывать-то, - он пожал плечами, - я подумал, что если не будет яиц, то ты согласишься выйти за меня замуж. Они же ещё не дети. А если из них вылупятся младенцы, то Крелл ни за что не допустит, чтобы ты со мной была. Он знаешь, какой бешеный становится, когда разозлится!

Настя заплакала. Она сидела на стуле и слёзы бежали у неё по лицу. Джамайен, которому она верила, как самой себе, который был ей хорошим и добрым другом, он хотел убить её детей. Так они и сидели, молча, она плакала, а он виновато сопел, вздыхал и временами шмыгал носом. Потом дверь распахнулась, и голос колдуна солидно позвал:

- Настя, ты здесь?

Она не успела ответить. Кумбо вырос на пороге и внимательно посмотрел на парочку:

- а, преступник сознался в том, что он готовил преступление! - Колдун осмотрелся по сторонам, увидев палку, принесённую Джамайеном, кряхтя, наклонился, поднял её и, размахнушись, с силой опустил на спину Повелителя! А затем ещё раз, и ещё. Тот только вздрагивал от ударов, ещё ниже опуская голову. Настя, раскрыв рот, круглыми глазами наблюдала за экзекуцией. Размахнушись, Кумбо опустил палку на голову Джамайена. Ударившись о рога, она разлетелась на куски. Запыхавшийся колдун упал на стул, сурово глядя на Повелителя. Тот поднял на него жалобный взгляд:

- у меня ещё те рубцы не зажили, а ты опять меня бьёшь!

Повернувшись к Насте, Кумбо сказал:

- я об него свою лучшую палку сломал, когда узнал, что он учинил. Эту-то не жалко, она какая-то корявая, кривая.

Поражённая Настя не знала, что сказать:

- баас Кумбо, эту палку Джамайен принёс и предложил мне стукнуть его между рогов!

- Ну и надо было выдрать его как следует! Это же что удумал! Все бы сердце женщины завоёвывали, избавляя её от детей! Да Крелл камня на камне не оставил бы от дворца! А братцы его? Они бы Фриканию в крови утопили! Эвон, какие рога отрастил, а ума не добавилось.

Во время всей тирады колдуна голова Джамайена опускалась всё ниже и ниже. Когда Кумбо на секунду прервался, чтобы набрать воздуха для новой гневной речи, молодой мархур прошептал:

- прости меня, Настя, пожалуйста. Я, правда, хотел, чтоб ты замуж за меня вышла. Я и теперь бы на тебе женился, если бы ты согласилась. А птенцов я бы усыновил. - Он помолчал. - Или удочерил.

О, это было невозможно. Несмотря на трагизм ситуации, Настя расхохоталась. Джамайен поднял на неё жалобные, виноватые глаза:

- не сердись на меня, пожалуйста. Это и правда была глупость. Хвала Создателю, он не допустил, чтобы малыши погибли!

Настя встала. Действительно, несчастья сыпались на неё одно за другим.

- Джамайен, так ты не возражаешь, чтобы моя мама поработала в библиотеке? - Он кивнул низко опущенной головой. Через силу улыбнувшись колдуну, она вышла наружу.

Обиба Элья.

У Насти было ещё одно дело, о котором она не сказала Ани. Несколько дней назад она почувствовала, что у неё стали набухать груди. Они увеличились в размерах, соски стали чрезмерно чувствительными. Она решила, что надо поговорить с обибой Эльей. Та жила в одноэтажном домике через две улицы от Насти. Он прятался в тени высокорослых акаций и апельсиновых деревьев в глубине небольшого сада.

Открыв невысокую калитку, Настя по извилистой тропинке дошла до дома и поднялась на крыльцо. Постучать она не успела. Дверь распахнулась, пожилая мархурка улыбалась ей с порога.

- Желаю благополучия этому дому и его хозяйке! - Улыбнулась Настя в ответ, - Можно ли с тобой поговорить, обиба Элья?

- Заходи, Настя, - отступила знахарка вглубь дома, пропуская девушку, - как поживают твои детки? А твои постояльцы как себя чувствуют?

Настя махнула рукой:

- как они мне надоели, обиба Элья, знала бы ты! Они все теперь встали с постелей и бродят по дому и саду, но улететь пока не могут. Вернее, встали все, кроме Повелителя и его брата, Крелла...

- Это ведь Крелл отец твоих детей, Настя?

Та смущённо опустила голову:

- ну да, он.

Обиба кивнула, засмеялась:

- я так и поняла. Уж очень ревниво он смотрел за тобой. Сам-то чуть живёхонек, а куда ты идёшь, туда и его взгляд направлен. Ты его не обижай, девонька. Только вот жить с ним тебе будет нелегко, они ведь не такие, как мы или люди. Нам у них многое кажется странным.

За разговором хозяйка привела Настю в маленькую кухню, усадила за круглый столик у окна и придвинула к ней глиняный кувшин с соком манго. Та с удовольствием выпила большую кружку кисло-сладкого напитка, потом сказала:

- обиба Элья, я посоветоваться с тобой хочу. У меня грудь начала болеть... . Это значит, дети скоро вылупятся из яиц, да?

- Да, Настя, скоро вы с Креллом сможете ребятишек на руки взять. А грудь болит и набухает, так это молоко вырабатывается. Сами со скорлупой справитесь, или мне прийти?

Настя схватила обибу за руку, жалобно посмотрела на неё:

- ой, пожалуйста, обиба Элья, приходи, а? Крелл улетит в Йоханнес, а мы с мамой и Ани не знаем, что с яйцами делать!

- Да почему же он улетит-то! - Воскликнула мархурка, - ты ему только скажи, что грудь болеть начала, он сразу обо всём догадается, его тогда и палкой не выгонишь!

- Нет, - твёрдо сказала Настя, - я ему ничего не скажу, пусть улетает. Мы, обиба Элья, вместе жить не будем. Для него невозможно остаться во Фрикании, а я не смогу переехать в Йоханнес.

- Да-а, не любят у нас венценосных. Не любят и боятся... . А жаль, - печально покивала головой знахарка, - хорошая ты, Настя, да и он парень хороший, даром что орёл-воин. И тебя сильно любит.

- А в Йоханнесе мархуров и людей видеть не хотят, - подхватила девушка, - и относятся к ним плохо. - Она попыталась улыбнуться, но губы задрожали, и пришлось отвернуться, чтобы хозяйка не заметила навернувшихся на глаза слёз.

- Ну что же, - знахарка сочувственно похлопала её по руке, лежащей на столе, - обойдёмся и без него. Ты мне только скажи, когда грудь болеть начала?

Настя задумалась:

- дня три назад, по-моему. Да, точно, три дня назад.

- Ну вот, ровно через две недели твои детки вылупятся из яиц. Пожалуй, я дня за два к тебе перееду, потому что, если им не помочь скорлупу разбить, они могут и задохнуться

.

Прощание с венценосными. Крелл.

Домой Настя летела, как на крыльях. Совсем скоро её дети станут обычными детьми, а не яйцами в корзине. Да и признаться честно, надоели бутылки и постоянная тревога о поддержании нужной температуры. На фоне такой радости даже горечь от признания Джамайена отступила на второй план. Она призналась себе, что у неё нет злости на глупого молодого мархура. Ведь он вполне мог промолчать, а она никогда бы не узнала о его ужасном поступке. Настя фыркнула, вспомнив толстую сучковатую палку, которую он принёс, предложение треснуть его между рогов, гнев Кумбо.

Она открыла калитку. На лужайке, в тени акаций, чинно сидели десять венценосных. Воины, прилетевшие с Лидией. Они поднялись, приветствуя её, а Настя помахала им рукой, пробегая к дому. Раненых почему-то не было видно, и в груди шевельнулась тревога: не случилось ли что-то снова? Она вошла в дом и остановилась: посредине холла стоял Крелл и, нахмурив брови, вопросительно смотрел на неё. Сделав вид, что не замечает его взгляда, она строго спросила: - ты почему встал, Крелл? А если швы разойдутся?

- Настъя, ты где была? Ты ушла рано утром, я беспокоился, что тебя долго нет...

Она усмехнулась: - вот уж во Фрикании-то мне ничего не грозит, если венценосные опять какую-нибудь гадость не придумают!

Он молча стоял перед ней, обнажённый по пояс, с грудью, перетянутой широкими полотняными бинтами, удерживающими сломанные рёбра. Ей показалось, что он похудел. Настя с раскаянием подумала, что её неприязнь к убийствам животных и сырому мясу задерживает его выздоровление. Она осторожно провела по длинному розовому шраму под ключицей. Он прижал к себе её руку:

- щекотно!

Настя подняла на него глаза. Он, улыбаясь, поднёс к губам её руку, стал целовать каждый палец отдельно.

- Крелл, правда, тебе ещё рано вставать!

- Я уже все бока отлежал, надоело. Хорошо, хоть Ани корзину ко мне принесла. Всё развлечение. То температуру проверяю, то разговариваю с детьми. А вот ты вчера даже не зашла ко мне. - Кажется, он хотел её обнять, но Настя увернулась, заглянула на кухню: там была одна Ани:

- миз Настя, твоя мама в детской.

Она торопливо поднялась по лестнице, слыша за собой шаги Крелла, вошла в детскую и затворила дверь. Ирина задумчиво рассматривала большй кусок белой хлопковой ткани, из которой служанка хотела накроить пелёнок.

- Мама, ты что хочешь делать?

Та повернулась к дочери:

- Настя, наверно, пора шить пелёнки, распашонки, подгузники... Как ты думаешь?

Та засмеялась:

- да, пожалуй, что и пора. Обиба Элья сказала, что дети вылупятся через две недели.

Они сели на диван, и Настя рассказала матери о библиотеке, о признании Джамайена, о разговоре со знахаркой. Ирина, в свою очередь, сообщила ей, что все ждут только её. Оправившиеся от ран венценосные собрались домой. С ними улетает Рэмси, обе дамы и сангома. В доме останутся лишь Рэндам и Крелл, чьи раны пока не зажили. Ещё остаются Лидия и лекарь, а также десять орлов-воинов для охраны.

Настя удовлетворённо кивнула. Это столпотворение ужасно надоело, хотя воины в дом не заходят, располагаются на лужайке, а ночью, в облике орлов, дремлют на деревьях в саду.

В дверь постучала Ани, передала приглашение Рэмси выйти, попрощаться с отбывающими. Настя и Ирина вышли на крыльцо, перед которым толпились венценосные. Увидев хозяек, они заулыбались, наперебой стали приглашать в Йоханнес. Рэмси чопорно поклонился, в витиеватых выражениях поблагодарил за неоценимую помощь в битве с чёрными, спасение раненых и доброе отношение. Пока он говорил, Настя с удивлением увидела двух девушек-мархурок, помогавших Кумбо. Они давно вернулись во дворец, но сейчас стояли рядом с двумя венценосными, улетавшими домой. Их глаза были красны от слёз, а мужчины, обняв мархурок за талию, что-то шептали им на ухо. Потупив глазки, те кивали и несмело улыбались.

Наконец, прощание закончилось, и девять чёрно-серых орлов поднялись в небо.

На обед Настя решила позвать всех, оставшихся в доме, за исключением Рэндама. Лекарь настаивал на том, чтобы Повелитель не покидал постель ещё несколько дней, поэтому Лидия унесла в спальню поднос с жареной курицей, отварным картофелем, фруктами и сыром.

Остальные собрались за кухонным столом. Настя, Ирина, Ани, Крелл, лекарь, позднее подошла Лидия. Ирина с некоторым удивлением исподтишка наблюдала, как трое венценосных уплетают жареных кур, котлеты из крокодильих хвостов, фруктовый салат, сыр, запивая всё это светлым виноградным вином.

Заметив её взгляд, Лидия рассмеялась:

- миз Ирина, не такие уж мы и монстры, пожирающие бедных обезьян и антилоп! Если нет тяжёлых ранений, нас вполне удовлетворяет обычная пища.

После обеда Настя прошлась по дому. Отбывая домой, венценосные аккуратно прибрали в комнатах, занимаемых ранеными. Убрали с диванов тюфяки, расстелили новые ковры. Даже статуэтки, вазы и комнатные цветы, ранее задвинутые по углам комнат, чтобы освободить больше места, расставлены на свои места.

Она поднялась в детскую, достала рулоны тканей: хлопок, тонкий батист, фланель, нежный шёлк. Решив, что заберёт корзину у Крелла перед тем, как лечь спать, разложила ткани на столе. Лавок одежды для новорожденных во Фрикании не было, так что всё нужно шить самой.

Зашла Ирина:

- я тоже буду шить, Настя, ты одна не успеешь. Пусть Ани занимается кухней, а мы с тобой одёжками для ребятишек.

До самого ужина они кроили распашонки, чепчики, пелёнки. Иногда Настя подходила к окну, и некоторое время наблюдала, как Крелл, по-прежнему обнажённый по пояс, медленно прогуливается по лужайке, иногда подходит к сидящим воинам.

Ужинали опять все вместе. Лидия рассказала, что Рэндаму значительно лучше. После обеда он даже немного посидел, но быстро устал. Об охоте никто не заговаривал, и Насте пришлось самой предложить отправить кого-то из воинов за антилопами. Венценосные оживились, а Лидия откровенно обрадовалась. Смущённо поглядывая на Настю, она сказала:

- спасибо тебе. Свежее мясо вернёт Рэндаму силы. Да и Креллу тоже, - она улыбнулась деверю.

Лекарь сказал, что у последнего пора снимать швы, да и рёбра надо посмотреть.

После ужина Лидия, несмотря на возражения Ани, осталась на кухне, чтобы помочь той перемыть посуду. Настя понимала, что она чувствует себя неловко из-за того, что хозяйка разговаривает с ней строго официально и только по необходимости, но ничего не могла с собой поделать. Как пара Рэндама, Лидия наверняка знала о гипнозе, но не остановила его. Сейчас она не могла и не хотела оставить мужа, с трудом оправляющегося от тяжёлых ран, во Фрикании, в доме у Насти. Ну что ж, девушка не чувствовала за собой никакой вины. Она не приглашала Рэндама, тем более ей не было дела до конфликтов венценосных. Так что она со спокойной душой поднялась в детскую, где они с матерью продолжили изготовление детской одежды.

Поздно вечером, когда Ирина отправилась спать, Настя решила забрать у Крелла драгоценную корзину. Кроме того, ей хотелось посмотреть, как зажили его раны, особенно на спине, где Джанг вырвал целый кусок мышц.

Стукнув в дверь и не дожидаясь ответа, она вошла. Крелл не спал. При свете луны, падавшем из открытого настежь окна, она увидела, как блеснули его глаза.

- Крелл, я заберу корзину. Ночью надо будет поменять воду.

- Хорошо. Я менял её совсем недавно, так что детям пока не холодно.

Она нерешительно остановилась перед кроватью:

- я хотела посмотреть, как заживают твои раны... .

Он улыбнулся. Она услышала это по голосу:

- сейчас я зажгу светильники и покажу тебе, как хорошо всё зажило.- Откинув простыню, Крелл стал вставать, но она опередила его, чиркнула спичкой и поднесла огонь к одному из напольных светильников. Ровным пламенем вспыхнул фитиль, пропитанный маслом андиробы. Слабый ореховый аромат поплыл по комнате, выгоняя мошкару.

Настя подошла к постели, нарочито строго приказала:

- повернись на живот, я посмотрю, что там. Он послушно повернулся, подставляя голую спину. Повязку, стягивающую рёбра, лекарь тоже снял, из чего она заключила, что они срослись. Девушка осторожно прикоснулась к глубокой ямке, затянутой розовой кожицей: - Тебе не больно, Крелл?

Он хохотнул:

- мне щекотно. Не бойся, всё заросло, даже рёбра почти не болят.

Она тихонько погладила остальные шрамы, появившиеся на его спине. Рассматривая их, наклонилась, вдыхая запах его тела. Ей нестерпимо хотелось поцеловать его, провести рукой по гладкой коже, но она сдержалась.

- Перевернись, пожалуйста, я ещё на груди хочу посмотреть.

Он уже давненько молчал. Настя чувствовала, как напряжены его мышцы. Осторожно перевернувшись на спину, он замер под её руками. Она погладила розовые шрамы на груди, опустила руку на живот. Там был только один, но длинный, тоже уже затянувшийся молодой кожицей. Настя подумала, как хорошо она знает это тело и, что лукавить перед собой, как сильно любит его. Она видела, как натянулась набедренная повязка, распираемая затвердевшей горячей плотью, как он сдерживает тяжёлое дыхание. Внезапно Крелл дёрнул её на себя, и она, не ожидавшая этого, не удержалась на ногах и упала на него. Тут же рванулась, испугавшись, что откроются раны:

- Крелл, ты с ума сошёл! Сейчас же отпусти!

Не отвечая, он повернулся вместе с ней на бок, и Настя поняла, что самая глубокая рана на спине причиняет ему боль. Она попыталась освободиться, но он крепко прижал её к себе, закинув свою ногу и удерживая на постели. Так же молча, Крелл нашёл в полутьме её губы, с жадностью целуя, в то время как руки торопливо расстёгивали пуговицы на платье. Дёрнув, он оторвал две последних и стянул его с неё. Он давно научился расстегивать её лифчик, а шёлковые короткие штанишки, которые она приспособила вместо плавок, просто рванул вниз, не заморачиваясь их сохранностью. Настя ахнула:

- ты что делаешь, дикарь! Не надо рвать на мне бельё!

- Я куплю тебе новое, - пробормотал он, не обращая внимания на её сопротивление.

Он сильно и грубо прижимал её к себе, и она чувствовала жар его тела, упругую пульсацию плоти, упирающуюся ей в живот. Настя даже не заметила, когда он содрал с себя набедренную повязку. Крелл перевернул её на спину и навалился сверху, сжимая руками бёдра, торопливо и безжалостно целуя.

Настя задыхалась под этой лавиной бешеной страсти и дикого желания. Все мысли вылетели у неё из головы. Она отвечала на его поцелуи, но боялась слишком сильно обнимать, помня о едва затянувшихся ранах. Оторвавшись от его губ, пробормотала:

- это что, попытка изнасилования?

Крелл фыркнул:

- нет, я беру то, что принадлежит мне!

Она опять попыталась вырваться, впрочем, не слишком настойчиво. В голове мелькнула мысль, что дверь не заперта и в комнату в любой момент может войти Ани с бутылками горячей воды. Но в следующую минуту его рука скользнула вниз, и она забыла обо всём, цепляясь за него, извиваясь и стараясь слиться с ним в единое целое, нераздельное.

Наслаждение настигло их одновременно и быстро. Насте было стыдно признаться, что она нисколько не насытилась его ласками. Ей хотелось продолжения. Оказалось, он и не собирался останавливаться на достигнутом. Второй и третий раз получились вдумчивыми и неспешными. Настя лежала у него на плече и думала, что совсем не собиралась ему уступать, и обида на него никуда не делась. Её совесть шепнула, что ведь она простила Джамйена за покушение просто потому, что она не смогла устоять перед его искренним раскаянием и готовностью понести наказание. Да, Крелл не предложит ей побить его палкой, он более сдержанный и суровый, но это не значит, что он не страдает от вины за свою ошибку.

Крелл с блаженством вдохнул её запах, потёрся губами и носом о волосы:

- о чём ты думаешь, Настъя?

Она провела пальцами по его плечам, груди:

- ты меня любишь, Крелл?

Он ответил сразу, не задумываясь:

- нет, не люблю.

Настя, удивлённая, неприятно поражённая, приподнялась на локте и уставилась в его глаза, задумчиво глядящие на неё:

- нет?? Ты меня не любишь??

- Нет, Настя, не люблю. Это что-то другое и ему нет названия. Вот скажи мне, ты любишь воздух, которым дышишь? А свою жизнь ты любишь?

Она фыркнула:

- смешно говорить, что любишь свою жизнь...

Он подхватил:

- вот-вот, как можно говорить, что любишь воздух, любишь свою жизнь. Но без этого тебя не будет, правда? Лишившись жизни, ты прекратишь своё существование. Вот у меня то же самое. Без тебя мне нет жизни. - Он легко поцеловал её, - я не знаю, как назвать это чувство, Настъя, но твёрдо знаю, что это больше, чем просто любовь. - Крелл помолчал, потом тихо сказал: - я знаю, ты не можешь мне простить, что тогда я поверил Рэндаму. Но, провожая тебя, я хотел остаться во Фрикании. Про гипноз я не знал. И, Настъя, мы на самом деле плохо контролируем себя, когда внезапно встречаем свою пару. Вся беда в том, что в истории Йоханнеса это первый случай, когда человеческая женщина стала парой венценосному. Мы все были к этому не готовы, поэтому так жестоко обидели тебя. Мне очень тяжело, родная. Если ты пока не можешь простить меня, я буду ждать и надеяться, но прошу об одном - не гони меня, позволь находиться рядом с тобой и детьми...

Глава 25.

Расставание.

Настя осталась ночевать в постели Крелла. Сквозь сон, ночью, она почувствовала, как он осторожно встал, склонился над корзиной. Она слышала шуршание пелёнок и одеял, а потом снова провалилась в сон. Проснулась оттого, что скрипнула дверь. Крелл неслышно подошёл к корзине, тихо звякнули бутылки. Она пробормотала: - ты поменял воду? - Услышав в ответ: - спи, милая, я всё сделал, - опять уснула.

Когда забрезжил рассвет, Настю разбудили его осторожные прикосновения. Широкие ладони ласково скользили по её телу, сжимая, поглаживая. Потом к ним присоединились губы. Тогда она окончательно проснулась, ответила на его поцелуй, запустив пальцы в волосы у него на затылке, а другой рукой обнимая за шею. Его губы скользнули по подбородку, ниже, потом добрались до груди. Внезапно он счастливо рассмеялся:

- Пёрышко, так наши птенцы скоро вылупятся?? Когда?

Она потёрлась щекой о его колючую щёку:

- ты догадался, да?

Крелл погладил, слегка прижимая, грудь, тихонько прикусил сосок:

- конечно. У тебя грудь увеличилась и молоком пахнет!

Они немного поговорили о том, как вылупляются малыши. Надо было вставать. Настя совершенно не выспалась, эта ночь пролетела для них как мгновение. Она чувствовала себя лёгкой и воздушной. Хихикнула, вспомнив, что Крелл называет её "невесомым пёрышком".

Он, ни о чём не спрашивая, легко вздохнул, поцеловал её где-то за ухом, глухо сказал:

- я буду тебе хорошим мужем, Настъя. Из нас вообще получаются хорошие мужья, потому что не всем посчастливится встретить свою пару, единственную на всю жизнь.

Повернув голову, Настя куснула его за нос:

- а отцом ты тоже будешь хорошим?

Он шутливо ойкнул:

- откусишь нос, и буду я бесклювым орлом! - Прижал её к себе и серьёзно сказал: - а отцы из нас вообще замечательные!

Она только-только успела натянуть бельё и накинуть сверху халат, как в дверь постучали. На пороге стояла Ани и смотрела на них круглыми глазами. Потом она догадалась, смутилась:

- миз Настя, я совсем тебя потеряла. Ночью пришла в детскую, а ни тебя, ни корзины нет! А потом миз Ирина сказала, что ты, наверно, у бааса Крелла и... не велела вас... беспокоить... .

Крелл, лёжа в постели и слегка прикрывшись простынёй, насмешливо смотрел на мархурку, а Настя спокойно ответила:

- да, Ани, теперь я буду спать в этой комнате. Корзина тоже останется здесь, - и улыбнулась: - мне понравилось, что к детям ночью отец встаёт.

На завтрак они спустились вместе. Об их примирении уже было всем известно. Лидия просто сияла, переводя радостный взгляд с одного на другого. Лекарь скромно улыбался, а Ирина встретила дочь, вопросительно подняв брови. Настя опустила глаза и пожала плечами. Она не собиралась ничего объяснять даже матери.

- Настя, - голос Ирины был спокоен, - я вижу, вы помирились...

Стоящий рядом Крелл выглядел счастливым и довольным:

- да, миз Ирина, у нас всё хорошо! После того, как дети вылупятся, мы уедем в Йоханнес. Мы оба будем рады, если ты поедешь с нами.

Настя дёрнулась, возмущённо посмотрела на венценосного:

- Крелл, я не говорила тебе, что еду в Йоханнес! С какой стати ты решил за меня?

Он перевёл на неё недоумевающий взгляд:

- конечно, едешь! Настъя, ты что, начинаешь всё сначала?

Все, присутствующие в столовой, молча смотрели на них. Улыбка сползла с лица Лидии, мать нахмурилась.

Настя спокойно отодвинула стул, села, кивнула Ани, чтобы она несла кофейник с горячим кофе:

- Крелл, я ничего не начинаю сначала. Всё уже сказано. Я не поеду в Йоханнес, а дети останутся со мной.

Он медленно опустился рядом с ней, его лицо помрачнело. Завтрак прошёл в полном молчании. После него все разошлись по своим комнатам.

Настя подумала, что поторопилась со своим переездом в постель Крелла. Ей было грустно. Ирина ни о чём не спрашивала, лишь тяжело вздыхала, поглядывая на дочь. До самого обеда они занимались детской одеждой. Крелл не показывался. Он появился в детской, когда Ани приглашала всех в столовую. Не глядя на женщин, глухо сказал:

- Настъя, миз Ирина, я зашёл попрощаться.

Настя вскинула на него глаза:

- попрощаться? Но, Крелл, твои раны..., и ты... , - ей хотелось спросить, как он может улететь, когда вот-вот вылупятся птенцы, а она ничегошеньки не знает, и он обещал быть хорошим отцом и вообще...! - Спазмы сдавили горло, она отвернулась, чтобы он не видел её слёз.

Услыхала, как мать спокойно сказала:

- хорошо, Крелл, надеемся, что ты благополучно долетишь до дома.

Он кивнул и вышел, притворив за собою дверь. Сквозь застилавшие глаза слёзы Настя увидела, как тяжело взлетел с лужайки большой орёл-воин. Она расплакалась, сидя на диване и вытирая глаза и нос только что подшитой пелёнкой. Мать села рядом, обняла её за плечи:

- не плачь, доченька, детишек мы и без него воспитаем. Всё же странные они - венценосные. И люди, и страшные хищники. Кто его знает, такого мужа, что ему в голову взбредёт, когда он разозлится? Нет, мархуры всяко лучше.

- Он меня любит, мама, и никогда не причинит мне вреда! И... я его тоже люблю...

Ирина покачала головой:

- любит - любит, а улетел. Что же не остался?

- Мам, ну как ты не понимаешь! Что он здесь делать-то будет? Он ведь брат Повелителя, у него куча всяких обязанностей! А здесь что, лужайку будет каждый день подстригать?

Мать с жалостью погладила Настю по голове:

- ну, ехала бы к нему, он ведь так и надеялся.

- Не хочу, - буркнула хмуро та, - мне тоже там делать нечего. Его целый день дома не будет, а я одна с кучей презирающих меня слуг.

Встреча Повелителей.

Пришла Ани, сообщила, что приехал Джамайен, он внизу, в гостиной. Настя быстро сполоснула горящее лицо и побежала к гостю.

Джамайен вольготно расположился в кресле, попивая апельсиновый сок. При виде хозяйки встал, обеспокоенно глядя ей в лицо:

- Настя, ты плакала? Что-то случилось?

Ей захотелось броситься мархуру на шею и пожаловаться на Крелла и на свою невезучесть, но она во-время остановилась. Пожалуй, он только порадуется их ссоре. Поэтому она постаралась беззаботно отмахнуться:

- не обращай внимания, Джамайен, так, женские капризы! - Он качнул головой, не поверив ей, но допытываться не стал.

Они сели, глядя друг на друга. Джамайен неуверенно сказал: - знаешь, Настя, я подумал, пока Повелитель венценосных на моей территории, не попробовать ли мне как-то наладить с ним отношения. Ну, навещать его, о здоровье поспрашивать... . Как ты думаешь, а?

Настя обрадовалась:

- Джамайен, ты молодец! Всё правильно! Сейчас мы пойдём к нему, и ты просто посидишь, поговоришь с ним. Ну, мало ли... . Вы же немного торгуете, вот о торговле можно разговаривать. - Она не сказала мархуру, что Рэндам тоже думает о том, что пора прекращать давнюю вражду.

Джамайен мялся, поглядывая на неё:

- Настя, ты меня простила, за то, ну, что я... , хотел, чтоб птенцов не было?

Она резко встала, отошла к окну, тихо сказала:

- мне тяжело, Джамайен, ведь ты да Патрик были моими единственными друзьями, и вдруг такой ужас!

Он вздыхал за её спиной, виновато опустив голову.

- Подожди меня, пожалуйста. Я схожу к Рэндаму, спрошу, можно ли тебе подняться к нему.

Повелитель венценосных полусидел, обложенный подушками. Лидия, держа его за руку, что-то тихо говорила ему. Они повернули головы ей навстречу. Рэндам озабоченно посмотрел на Настю:

- Настъя, мне жаль, что Крелл улетел. Ему надо было остаться.

Настя почувствовала, как внутри неё опять поднимается протест:

- Повелитель Рэндам, оставь свои попытки вмешиваться в мою жизнь!

Увидела, как Лидия исподтишка дёрнула его за руку. Он улыбнулся, махнул другой рукой:

- прости, ты права, вы сами разберётесь.

- Повелитель, к тебе приехал Джамайен, можно ли ему войти?

Рэндам заинтересованно приподнялся на постели:

- да? Проси его, Настъя. И тебя я тоже прошу присутствовать. Если есть время, конечно, - вежливо добавил он.

Джамайен вошёл в комнату, с достоинством поклонился:

- рад видеть тебя, Повелитель Рэндам! Вижу, что тебе значительно лучше.

Венценосный склонил, насколько смог, голову:

- и я рад видеть тебя, Повелитель Джамайен! Прости, что не могу подобающе ответить на твоё приветствие, поскольку пока прикован к постели. Прими мою безграничную благодарность за оказанную нам помощь. Твои воины защитили раненых, иначе они бы все погибли. Да и баас Кумбо проявил истинное благородство, помогая Насте призвать Рэмси, а потом своим искусством спасая моих воинов от смерти.

Настя напряжённо слушала этот обмен любезностями. Лидия, выпустив руку Рэндама, пересела в дальнее кресло. Между тем мужчины продолжали соревноваться в похвалах друг другу. Не выдержав, Настя фыркнула. Венценосный недовольно дёрнул бровью, а Джамайен смутился. Покосившись на неё, он сказал: - э-э-э, ... Повелитель Рэндам, если ты действительно чувствуешь себя лучше, может быть, мы обсудим наши дальнейшие перспективы по сотрудничеству? Или, всё же, отложим дела до твоего полного выздоровления?

Рэндам улыбнулся, вполне миролюбиво ответил:

- я рад твоему предложению, Повелитель Джамайен. Я и сам думал об этом, - он перевёл взгляд на хозяйку дома: - вот даже Настъю попросил поучаствовать!

Остаток дня они провели за обсуждением торговых предложений с той и другой стороны, вопросов улучшения сообщения между Йоханнесом и Фриканией.

Большой интерес у обоих Повелителей вызвал способ использования хрустального шара. Настя подумала, что Создатель подарил своим детям что-то вроде видеотелефона, позволяющего связываться на расстоянии, да ещё и обладающего функциями мгновенного переноса живых существ.

Рэндам и Джамайен, давно уже переставшие величать друг друга Повелителями, с азартом прикидывали, как ускорить перевозку грузов по дороге. Медлительные волы, не спеша вышагивающие впереди повозок, вовсе не были заинтересованы в быстрейшей доставке в Йоханнес, например, морепродуктов. За два дня пути рыба, креветки, устрицы, мидии, лангусты и прочие дары моря, выловленные мархурами для продажи венценосным, безнадёжно портились. Как ни прикидывали, получалось, что нужно строить новую дорогу, напрямик через джунгли, а не по краю их.

Джамайен попросил венценосного подумать, нельзя ли увеличить поставку фруктов во Фриканию. Настя удивлённо посмотрела на мархура. Уж чего-чего, а недостатка во фруктах они не испытывали. А вот Рэндам, кажется, вполне понял своего собеседника. На её вопрос они пояснили, что фрукты, растущие на высоких деревьях: кокосы, бананы, яблоки, персики, сливы, маракуйя труднодоступны для винторогих. Их копыта не позволяют взбираться на деревья, и сбор плодов превращается в довольно опасное занятие.

Венценосный спросил, нельзя ли увеличить добычу олова, месторождений которого нет в Йоханнесе. Джамайен не знал, но обещал озадачить своих подданных. Настя не знала, что такого можно из него изготовить, и Рэндам рассказал ей, что в условиях тропической влажности металл быстро ржавеет. Но если лист железа окунуть в разведённую серную кислоту, а потом в расплавленное олово, то тонкий его слой сохранит это железо на долгое время. Она подумала, что её присутствие здесь вовсе необязательно. Ничего дельного посоветовать она не может.

А тем временем Повелители перешли к довольно щекотливой теме. Настя знала, что на лугах вдоль реки Лимпо, пасутся стада буйволов, быков, коров и овец. Они были немногочисленны, потому что мархуры, практически, не ели мяса. Коровы давали молоко, служащее для изготовления всевозможных молочных продуктов, овцы - шерсть, а буйволов и быков запрягали в повозки, на них пахали землю, выращивая пшеницу, кукурузу, сорго, рис и разнообразные овощи.

Владельцы редких мясных лавок имели собственные небольшие стада. Настя сама регулярно покупала в ближайшей из них копчёные сосиски и колбасу.

Помявшись, Рэндам спросил, не может ли Фрикания поставлять в Йоханнес мясо животных, выращенных на лугах Лимпо? Джамайен задумался:

- не знаю... . Я вижу здесь много трудностей: едва ли найдутся мархуры, которые будут согласны убивать животных в большом количестве. Туши тех же громадных быков за два дня пути до Йоханнеса обязательно испортятся. Это лишь то, что сразу приходит на ум. Наверняка, будут и другие проблемы...

Тогда Настя решила, что надо бы оправдать своё присутствие:

- слушай, Джамайен, а не могли бы мархуры перегонять стада в Йоханнес своим ходом?

Рэндам заинтересованно посмотрел на неё, а мархур задумчиво ответил:

- не знаю, Настя. Над этим надо подумать... . Животных нужно накормить, напоить... . - Он решительно закончил: - я подумаю!

- Подумай, Джамайен, подумай! - Вкрадчиво произнёс Венценосный, - мы будем платить хорошие деньги, если удастся благополучно перегонять стада.

Настя решила, что ей для первого раза достаточно. Извинившись, она вышла из комнаты. Следом за ней выскользнула Лидия. Женщины спустились на кухню. Ани и Ирины не было видно, поэтому она разложила на большую тарелку на скорую руку приготовленные бутерброды с копчёной рыбой и курицей, украсила их мелкими листиками рукколы и кружочками помидоров. Другую тарелку наполнила фруктами, в маленькую плетёную корзиночку положила несколько сладких ванильных булочек, посыпанных орехами. Тем временем Лидия заварила свежий чай, поставила на поднос большой кувшин с лёгким виноградным вином, вопросительно посмотрела на хозяйку:

- Настъя, я унесу поднос?

Настя, которая давно уже не испытывала прежней жгучей неприязни, кивнула:

- да, миз Лидия, пожалуйста! У них от разговоров, наверное, уже в горле пересохло.

Подхватив поднос, венценосная вышла, а девушка, глянув случайно в окно, заинтересованно подошла ближе. От калитки к дому, по дорожке, торопливо шёл высокий мужчина. Венценосный! Она не знала, по каким признакам это определила. Может быть, по отсутствию рогов? В какое-то мгновение её сердце радостно дрогнуло, но тут же она поняла, что это не Крелл. Когда он подошёл ближе, она даже узнала его. Это был один из бывших её гостей. Он, тяжело раненный, лежал на диване в гостиной, а, выздоровев, улетел вместе с Рэмси. Она даже вспомнила, как его зовут: Тсонга. Тем временем мужчина подошёл к двери и деликатно постучал. Заинтересованная, Настя открыла ему. Он почтительно поклонился:

- я рад видеть тебя в добром здравии, миз Настъя! Не могу ли я поговорить с Ани?

- Э-э-э, проходи, пожалуйста, баас Тсонга! Я тоже рада видеть, что ты здоров. Ани сейчас подойдёт, - Настя с любопытством смотрела на венценосного, который, к её немалому удивлению, смущался и теребил в руках какой-то веник, в котором она разглядела цветок лианы, несколько коротких веток цветущего кустарника и, кажется, цветок тыквы.

На лестнице зацокали копытца. Настя оглянулась. Ани, со щеками, пылающими ярким румянцем, с сияющими глазками, торопливо спускалась в холл. Венценосный опять смущённо поклонился:

- Ани, я рад тебя видеть! Не согласишься ли ты выйти со мной в сад?

Мархурка подняла на хозяйку радостные и умоляющие глаза. Та, смеясь, махнула рукой:

- конечно иди!

Ани вместе с венценосным быстро вышли из дома. Настя не удержалась, пошла на кухню и потихоньку выглянула в окно. Тсонга что-то убедительно говорил девушке, нахмурив брови и придерживая её за талию. Та, опустив голову, вертела в руке букет, похожий на веник, а немного погодя, потянула мужчину

в тень апельсинового дерева.

Настя покачала головой. Вот так сюрприз! Неужели у Ани любовь с венценосным? Когда только успели!

Глава 26. Добавление от 31.01.

Проводы венценосных.

Обиба Элья пришла вечером, за два дня до предполагаемого вылупления. Она внимательно осмотрела яйца, проверила, всё ли готово к появлению детей. Настя волновалась, как будто ей предстояло рожать. Тазы, куда предстояло налить тёплую воду, пелёнки, подгузники, два больших стола, принесённых в детскую - всё ожидало малышей.

Рэндам с Лидией, лекарем и охраной накануне отбыли домой. Перед отлётом Повелитель, прощаясь, задержался перед Настей, глядя ей в глаза. Обычная дикая свирепость взгляда венценосных была притушена потаённой грустью. Она не была расположена что-то ему объяснять, оправдываться или слушать его очередные сожаления, поэтому спокойно пожелала счастливого пути и подошла к Лидии. Та, кажется, хотела её обнять, но Настя не выразила ответной готовности, и венценосной пришлось сдержаться.

Они надоели. Настя устала от столпотворения в своём доме, от необходимости постоянно контролировать свои слова и поступки, придумывать меню завтраков, обедов и ужинов, невозможности ходить по дому, в чём хочется и в чём придётся. Так, она любила в жаркие дни надевать какой-нибудь яркий топик и короткие шорты. Но присутствие более чем десятка мужчин вынуждало её носить длинные, прикрывающие щиколотки, платья. Приходилось, также, тщательно подбирать волосы, чтобы не выглядеть неряхой.

Так что она не стала, даже из вежливости, уговаривать Рэндама и Лидию задержаться ещё на несколько дней. Их предупредительное к ней отношение простёрлось настолько далеко, что они предложили оставить с ней лекаря, который мог бы помочь при вылуплении детей, а также попросили разрешения взглянуть, напоследок, на яйца. Как пошутил Рэндам: - попрощаться с племянниками. - От лекаря Настя отказалась, а в детскую сводила, но наедине с детьми не оставила. Теперь она не верила абсолютно никому.

Она удивилась, когда, выйдя на крыльцо вслед за Повелителем и его женой, обнаружила, что проводить венценосных высыпало всё население тихой улицы. Орлы-воины улыбались, хлопали по плечам мархуров, что-то говорили женщинам. Ребятишки крутились тут же, под ногами. Ирина, заметив поражённый взгляд дочери, тихо сказала:

- ты разве не знала? Для наших соседей венценосные корзинами носили из джунглей фрукты, растущие на высоких пальмах. Видишь, как к ним дети льнут? Они им приносили самые спелые бананы, а некоторых, с разрешения родителей, даже носили в когтях, - она улыбнулась, - катали, так сказать. Лекарь говорит, Повелитель приказал налаживать с мархурами хорошие отношения, вот они и старались. Да им и самим скучно было, а так хоть какое - то развлечение.

Поневоле Настя почувствовала к Рэндаму нечто вроде благодарности. Всё же она опасалась, что соседи отвернутся от неё после того, как её дом наводнили венценосные. А теперь, кажется, отношения с соседями не будут испорчены.

Тринадцать больших мрачных птиц поднялись в воздух и неспешно проплыли прощальным кругом над домом и толпой мархуров, машущих им руками и ветками. Затем, выстроившись клином, устремились на юг. Во главе их летел громадный, значительно больше остальных, орёл-воин. - Рэндам, кажется, совсем поправился, - подумала Настя и, повернувшись, пошла в дом.

Там было непривычно тихо. Она прошлась по опустевшим комнатам, в детской остановилась у корзины. Ей не верилось, что скоро её дети будут с ней. Она попробовала представить, какие они? А вдруг там окажутся птенцы, а не младенцы? Что она будет делать, чем их кормить? Накатила обида на Крелла. Да уж, хороший отец, глаз не кажет и не интересуется, как тут дела. Она всплакнула. Стало нестерпимо жаль себя. Всё ложь, обман, а расплачиваются всегда женщины.

Вошла Ирина, повздыхала, глядя на дочь:

- Настя, я вот думаю, мне тоже нужно в детской спать. Мало ли что, вдруг ты крепко уснёшь и не услышишь, как дети станут из яиц выбираться.

Уже несколько дней Настя спала в детской на диване. Несколько раз за ночь она вставала и подходила к корзине, прислушиваясь и боясь пропустить момент, когда скорлупа станет трескаться, чтобы выпустить малышей. Они решили, что ближе к ночи перенесут небольшой диванчик из холла в детскую.

Долгожданное событие.

Обиба Элья разместилась в комнате на первом этаже. Она посоветовала Насте ни на минуту не оставлять яйца без внимания, так что в детской дежурили все по очереди.

Ночь прошла спокойно, а утром на лужайку перед крыльцом камнем упал венценосный, такой же громадный, как Повелитель. В первое мгновение у Насти мелькнуло в голове, что Рэндам что-то забыл и вернулся, но на крыльцо уже бодро взбегал Крелл.

Крелл! Она невольно заулыбалась. Холод, сжимавший её сердце, растаял без следа. О, Создатель, как же она была ему рада! Вся неуверенность, тревога и волнение были смыты волной охватившего её счастья.

Настя выбежала из кухни в холл и столкнулась с ним, входящим в открытую дверь. Не говоря ни слова, ни о чём не спрашивая, Крелл схватил её, прижал к груди, стал торопливо целовать глаза, нос, губы:

- пёрышко моё беленькое, невесомое, счастье моё, не сердись на меня, я не мог прилететь к тебе раньше. Мы искали Джанга, но так и не нашли. Ты не сердишься? - Он отодвинул Настю от себя, внимательно посмотрел на неё.

У неё захватило дух. Эти жёлто-чёрные дикие глаза смотрели на неё радостно, тревожно и ожидающе. Она обхватила его за шею, наклонила к себе, потёрлась щекой о его щёку:

- я думала, ты не поможешь нам с вылуплением...

Он тихо рассмеялся ей на ухо:

- ну уж нет, теперь ты от меня не избавишься! Я же сказал, что буду хорошим мужем и отцом. - Настя хмыкнула:

- мне показалось, что ты разозлился, когда улетел от меня!

- Так оно и было, разозлился, - он кивнул, - но мы обязательно что-нибудь придумаем, Настъя. - Он отстранился: - как дети? Я хочу посмотреть.

Взявшись за руки, они поднялись наверх. У матери удивлённо взметнулись брови, когда она увидела Крелла. Тот почтительно поклонился:

- миз Ирина, я рад тебя видеть!

- Баас Крелл, я тоже рада тебе, - она с любопытством посмотрела на него, - Настя, я полагаю, теперь мне не нужно будет спать в детской?

Венценосный опередил девушку:

- нет - нет, миз Ирина, мы справимся! Я буду спать здесь и услышу детей.

Обе женщины вспомнили о превосходном слухе орлов-воинов. Ирина внимательно посмотрела на дочь. Та выглядела абсолютно счастливой. Мать вздохнула, подумала: - глупые мы, бабы, всё-таки, - но вслух ничего не сказала. Крелл придерживал Настю за талию, потихоньку поглаживая бедро и думая, что делает это незаметно. Ирина улыбнулась влюблённой парочке и вышла за дверь. Спускаясь вниз по лестнице, услышала, как сзади щёлкнул ключ.

Настя возмущённо отбивалась от его рук, не решаясь ругаться во весь голос:

- Крелл, что ты делаешь! Отпусти!! Ай! - Шипела она, - ты что, не можешь потерпеть до вечера? Сейчас кто-нибудь придёт и застанет нас!

- Вечером, конечно, само собой, - смеялся он, - никто не придёт, не бойся, я дверь закрыл!

- Да Крелл же!! - Она отодрала его руку от своей попки только для того, чтобы он двумя пальцами небрежно дёрнул вниз шорты вместе с короткими штанишками-плавками. Легко удерживая её одной рукой, он торопливо расстегнул брюки и скинул рубашку. Настя изнемогала от смеха и, прекратив сопротивление, повисла у него на шее, потянула вниз, на ковёр. Он навалился на неё, тяжело дыша, стал торопливо покрывать быстрыми мелкими поцелуями лицо, шею, плечи, живот, опускаясь ниже.

У Насти в голове была совершенная пустота. Она лишь чувствовала под своими ладонями его сильное гибкое тело, гладкую кожу, с наслаждением вдыхала его запах, смотрела в пылающие свирепые глаза.

- Крелл, - её дыхание прервалось, - я... хочу посмотреть, как зажили твои раны... .

Он оторвался от её губ, пробормотал:

- а ну их, к Создателю, эти раны, потом посмотришь. Нету уже ничего!

- Эй, ты меня слышишь!? Крелл??

- М-м-м, нет, не слышу! Посмотри, как я соскучился по тебе, вот, потрогай..., - он прижал её руку к своей твёрдой пульсирующей плоти. Она осторожно сжала, погладила, шепнула ему в губы:

- я тоже по тебе соскучилась, птичка!

- О! Птичка??

она фыркнула:

- птичка, птичка!

- А! Согласен! Птичка так птичка... - они расхохотались, как будто она сказала что-то неимоверно остроумное.

Они упивались своей любовью, счастьем обладания любимым телом. Они забыли обо всём на свете, были лишь они, пьяные от желания и захлёстывающей нежности к нему, к ней. Она забыла, каким монстром он может быть. Он не помнил, что она никогда не взлетит вместе с ним.

Спустя час они спустились вниз. В кухне никого не было. Настя слышала голос матери, раздающийся из комнаты обибы Эльи. Крелл довольно щурил глаза, с улыбкой поглядывая на пунцовые щёки Насти и яркие губы. Лениво потянулся, сел к столу, вытянул длинные ноги:

- Настъя, тебе надо поспать. Ночью дети вылупятся.

Она послушно кивнула:

- хорошо, лягу.

Он хитро посмотрел на неё:

- со мной...

- Крелл! - Настя едва удерживалась от смеха, - ты же сам сказал, что мне нужно поспать!

Он не успел ответить, вошла Ирина:

- баас Крелл, как ты думаешь, когда нам ждать ребятишек?

- Сегодня ночью, миз Ирина, они появятся на свет.

Она недоверчиво посмотрела на него:

- да? Откуда ты так точно знаешь?

- Я слышал их! Они уже возятся внутри, скоро им нужно будет помочь сломать скорлупу.

Настя, всё же, днём поспала. Внутри неё как будто развернулась, до этого туго сжатая, пружина. Она легла в своей спальне и за три часа ни разу не проснулась. Сквозь сон слышала, как рядом осторожно прилёг Крелл, обнял её. Его дыхание шевелило волосы у неё на голове. Она тоже обняла его, сонно спросила:

- детей смотрел?

Он легко коснулся губами волос, шёпотом ответил:

- спи, спи, всё хорошо, конечно смотрел...

Но спать уже не хотелось. Приближался вечер, волнение нарастало. Пока ужинали, кто-нибудь да отлучался в детскую посмотреть, не треснула ли скорлупа. Уже заканчивали ужин, когда в столовую вернулась обиба Элья, улыбаясь, сказала: - ну, кажется, началось!

Вихрем вылетел из-за стола Крелл, прыжком преодолел лестницу и скрылся в детской. Следом устремились остальные. Когда вошли, увидели, что он перенёс одно яйцо на стол, накрытый мягкой пелёнкой и, нахмурив брови, вслушивается в лёгкое постукивание внутри него. Не глядя на вошедших, приказал:

- закройте окна, чтобы не было сквозняков.

Ани бросилась выполнять распоряжение, а Настя с матерью растерянно замерли у дверей. Обиба Элья уже несла таз с тёплой водой. И тут началось! Раздался громкий треск, яйцо в руках Крелла лопнуло, вершинка отлетела в сторону и из образовавшегося отверстия показалась головёнка обыкновенного младенца с мокрыми тёмными волосиками. Малыш глубоко вдохнул и заплакал! Его припухшие глазки были закрыты, красное личико сморщилось в плаче. Настя рванулась к ребёнку, мгновенно очутившись у стола. Знахарка удержала её:

- тише, тише, милая! Не торопись, венценосный лучше знает, как надо.

Тем временем Крелл, придерживая малыша правой рукой, осторожно освобождал его от остатков скорлупы. Расширившимися глазами Настя смотрела, как куда-то в остатки яйца уходит пуповина. Обиба Элья ловко обрезала её, перевязала шёлковой ниткой.

- Мальчик! Настъя, у нас родился сын! - Крелл на секунду отвёл взгляд от младенца, радостно улыбнувшись ей.

Он передал ребёнка знахарке. Та, вместе с Ириной, осторожно стали обмывать его тёпой водой из таза. На другом столе Ани уже расстилала подогретые пелёнки. Только Настя стояла без дела. Обиба Элья кивнула ей:

- сейчас тебе надо покормить сына. Садись на диван и возьми подушку.

Настя послушно положила подушку на колени, расстегнула платье на груди. На нём расплывалось мокрое пятно. Ей казалось, что грудь прямо лопается от прилива молока. Малыш припал к соску и жадно зачмокал. Настя с нежностью смотрела на крохотное личико с малюсеньким, чуть крючковатым, носиком! На кого похож младенец, определить было невозможно, но вот нос, однозначно, принадлежал венценосному.

Тем временем Крелл положил на стол второе яйцо и внимательно на него смотрел. Стука и треска скорлупы не было. Настя с тревогой спросила:

- Крелл, он там жив? Почему-то наружу не выбирается, да?

Тот покачал головой:

- нашему малышу придётся помогать, что-то силёнки у него маловато.

Осторожно сжал верхушку яйца пальцами. Настя напряжённо наблюдала за ним. Она помнила, какой силой он обладает, ведь тогда, в джунглях, венценосный шутя вскрывал рукой твёрдые кокосовые орехи.

Яйцо лопнуло, и Крелл стал быстрыми, точными движениями отламывать кусочки скорлупы. Затем сунул обе ладони внутрь. Яйцо развалилось на две половинки, а на одной из них залилась писклявым плачем крохотная девочка. Обиба Элья быстро перерезала пуповину, уходящую в остатки желтка, а ликующий Крелл подхватил на руки малышку:

- Настъя, Настъя, я самый счастливый из венценосных! У меня сын! И дочь!

Ирина отобрала у него ребёнка и понесла к тазу с чистой тёплой водой, приготовленной Ани. Пока девочку мыли и пеленали, Крелл метался по детской в поисках подушек. Затем, махнув рукой, выскочил из комнаты и через минуту ввалился, неся несколько штук из Настиной спальни. Общими усилиями малышку пристроили ко второй груди. Она тоже стала сосать, но лениво, часто останавливалась.

Знахарка и Ани прибирали в детской, а счастливый отец присел на корточки перед Настей, внимательно наблюдая за детьми.

- Настъя, посмотри, какие они большие! И какие красивые!

Она пожала плечами. Малыши совсем не казались ей большими. Мальчик был, наверно, чуть больше трёх килограммов, а девочка и того меньше. Но, как и Креллу, дети казались ей очень красивыми. Хотя крошечный носик-крючочек присутствовал и у дочки.

Ирина сидела рядом с Настей на диване, с умилением наблюдая за восторженными родителями. Ей подумалось, что, возможно, её дочь и вправду будет счастлива с этим странным и диким мужчиной. Кажется, он на самом деле любит её и новорожденных, такой восторг, благоговение и нежность отражаются на его, обычно суровом, лице.

Уснувших малышей Крелл осторожно переложил в колыбельки, приобретённые Настей ещё две недели назад. Стояла поздняя ночь, поэтому Ирина с Ани и знахаркой решили лечь спать. Мать задержалась на пороге, неуверенно глядя на молодых родителей: - Настя, баас Крелл, может, мне остаться? Вы устали, а малышей надо будет перепелёнывать, да и вообще посматривать за ними...

Крелл счастливо улыбнулся:

- миз Ирина, не зови меня баасом! Может быть, ты согласишься принять венценосного в сыновья?

- Хорошо, Крелл, - та усмехнулась, - тогда и ты зови меня просто по имени. Ну, а насчёт того, быть нам родственниками или нет, вы уж с Настей сами определитесь, наконец. Так остаться мне вам помочь?

- Нет, мама, - вмешалась Настя, - иди отдыхать, мы справимся.

Родительские заботы.

Дни понеслись один за другим. Не сказать, чтобы Настя валилась с ног. Только сейчас она поняла, как замечательно, что рядом с ней всё время находится Крелл. Он вставал ночами к детям, чтобы сменить мокрые пелёнки, обязательно участвовал в процедуре купания, вместе с Ани ходил на рынок, чтобы донести корзину с продуктами и овощами, не гнушался помогать Ирине на кухне.

Настя не узнавала его. Он не роптал, не возмущался, терпеливо делил с женщинами тяготы и заботы, свалившиеся на них в связи с рождением малышей. Дело осложнялось тем, что Ирина всё же, стала работать в библиотеке вместо Насти. Крелл предлагал бросить это. Собственно, он и так оплачивал все расходы, вплоть до жалованья Ани. Настя пыталась возражать, но он, нахмурившись, велел ей прекратить препирательства и лучше беспокоиться о том, чтобы для детей было вдосталь молока.

Она замолчала и ушла в детскую. Через полчаса Крелл пришёл к ней, глубоко вздохнув, обнял, несмотря на её сопротивление, усадил к себе на колени:

- не сердись на меня, родная. Разве ты не видишь, что я во многом подчиняюсь тебе? Я исполняю всё, что ты скажешь. Почему же ты не можешь изредка уступить мне? Я твой навсегда, а ты - моя. Друг без друга нам не жить. - Он наклонился к её губам, ласково и долго целовал: - ты моя жизнь, моя любовь и счастье. Ты же говоришь, что тоже любишь меня...?

Настя уже остыла. На самом деле, всё это мелочи. Есть они с Креллом, есть их дети, их любовь. Она обняла его за шею, прислонилась к груди:

- Конечно, люблю, ты же знаешь. Но библиотека для нас с мамой очень важна, Крелл. Она в ужасном состоянии, хотя мы и разобрали значительную часть. Но до сих пор ещё многие древние манускрипты просто свалены кучей на полу. А ведь там хранятся бесценные знания! Знаешь, - она куснула его в основание шеи, потом поцеловала, - мне до того хочется прочесть всё это богатство, и маме тоже, а ты хочешь лишить нас этой радости.

Он виновато улыбнулся:

- Прости, Пёрышко, я об этом не подумал.

Конечно, они заключили мир и закрепили его в постели, предварительно закрыв дверь на ключ.

Их дети пользовались повышенным вниманием. На следующий же день вереницей потянулись соседи. Всем было любопытно взглянуть на сына и дочь Насти и венценосного. Крелл был любезен и, кажется, даже улыбался, принимая поздравления и подарки, но к детям никого не пустил, отговариваясь тем, что они ещё очень маленькие и всё время спят.

Затем приехал Повелитель мархуров с Патриком. Их верховые страусы, привязанные к калитке, пронзительно кричали, и Настя неприязненно поглядывала в их сторону, опасаясь, что они разбудят детей и подумывая, не треснуть ли их чем-нибудь увесистым, чтобы они, наконец, замолчали. Крелл на ухо шепнул, что он мог бы выйти на крыльцо, чтобы глупые птицы его увидали, но Настя помнила, как ужасно кричали и рвались с привязи страусы при виде венценосных и с сожалением его удержала.

Подарок Джамайена был, поистине, царским. Он объявил, что Настя освобождается от уплаты долга за дом и в подтверждение вручил ей документы.

Потом, в сопровождении своих придворных дам, молодых родителей навестила улыбающаяся Повелительница Айдрис. С ней пришла Мэгги, которая сразу бросилась на шею Насте и Креллу. Дворцовые слуги принесли большие корзины с разнообразными фруктами, изысканными блюдами, приготовленными на дворцовой кухне и нежнейшими пирожными. Ярко одетые мархурки окружили Настю и венценосного, с любопытством расспрашивая про детей и делясь собственными воспоминаниями. В детскую они из деликатности не просились, лишь Айдрис и Мэгги поднялись наверх и заглянули в колыбельки. Девочка спросила, как зовут малышей, и Настя рассказала, что хотела в память о своей далёкой родине назвать их привычными именами - Александр и Виктория, но Крелл тут же сократил их до Ксандра и Тори. Повелительница посмеялась и сказала, что венценосный выглядит очень мило, если не смотреть ему в глаза.

Мэгги принесла в подарок целую корзину всевозможных игрушек и торжественно водрузила её на маленький столик в детской.

Гостьи долго не задержались. Выпили по чашке чая, рассказали хозяевам о последних новостях Джакаранды и отбыли во дворец.

А на следующее утро тёмная туча нависла над Настиным домиком, обрушилась на окрестные крыши и деревья не менее чем сотней мрачных чёрно-серых птиц. Это прибыл Повелитель Йоханнеса с супругой и братом. Встречая их, Настя и Крелл вышли на крыльцо. Она шепнула венценосному: - посмотри-ка, с какой многочисленной охраной прибыл твой братец!

Тот усмехнулся:

- Чёрные научили его не пренебрегать безопасностью, да и Джанга мы не можем найти.

Гости вели себя чрезвычайно душевно и сердечно. Много улыбались и восхищались детьми. Родители держались холодновато, но подержать малышей на руках позволили. Правда, Рэмси категорически отказался от этой чести, с ужасом заявив, что он боится, настолько они маленькие и хрупкие. Настя с Лидией и Ириной возмущённо набросились на него, доказывая, что дети очень даже крупные.

Тори и Ксандр спокойно наблюдали за родственниками жёлто-чёрными глазками, полулёжа на руках у отца. Повелитель подарил племянникам большой дом в столице, а также право на владение целым кварталом мастерских в пригороде Лима, изготавливающих бронзовое оружие, изделия из стекла и кожи.

Потом Ани пригласила всех в столовую, а сама смущённо спросила хозяйку на ухо, нельзя ли ей отлучиться, потому что там прилетел Тсонга. Конечно, та не возражала.

За общим разговором незаметно пролетели два часа. Время от времени Настя ловила на себе испытующий взгляд Рэндама, но он так ничего и не спросил. В беседе все деликатно обходили тему дальнейшей жизни Насти и Крелла, не желая вновь обострять отношения. Лишь, провожая гостей, Настя заметила, как Повелитель придержал младшего брата и тихо спросил:

- И что дальше, Крелл?

Тот также тихо, но твёрдо ответил:

- Решать будет Настъя.

Рэндам тяжело вздохнул:

- Ты нужен нам в Йоханнесе, сам прекрасно это понимаешь.

На что Крелл упрямо повторил:

- Как решит Настъя.

Глава 27.

Рэмси.

Сегодня детям исполнилось восемь месяцев. Они неуверенно ковыляли по дому, а, когда уставали, становились на четвереньки и бойко шлёпали ладошками по полу.

Настя с матерью задумывались о том, не нанять ли для детей няню. Бабушка продолжала работать в библиотеке, а Насте совесть не позволяла свалить всю домашнюю работу на Ани. Уборка комнат, закупка продуктов, готовка, стирка, глажение, при этом стиральных машин в Азании ещё не изобрели. Невозможность посвящать малышам много времени угнетала её. Подумав, Ирина предложила нанять не няню, а ещё одну служанку, и Настя согласилась. Ей было бы спокойнее, если бы дети росли под её присмотром.

Ксандр и Тори были очень любознательными детками. А ещё чрезвычайно подвижными шалунами. Они быстро освоили спуск по лестнице, ложась на животик и сползая по ступеням задом наперёд. Крелл с восторгом потакал озорникам, и они совершенно не слушались его. Время от времени он улетал в Йоханнес. Порой отсутствовал несколько дней. Прилетал задумчивый и хмурый. На расспросы Насти скупо улыбался и просил не обращать внимания на его вид. Она обижалась, но понимала, что он разрывается на две части, не в силах сделать выбор.

В этот раз его отсутствие затянулось на месяц. Когда через три недели прилетел Рэмси, она встретила его холодно:

- Рэмси, может быть, ты передашь Креллу, что он может не беспокоиться? Мы проживём без него, ему не нужно разрываться между Йоханнесом и детьми! - Ей стоило больших усилий постараться сказать это спокойно, но венценосного она не обманула:

- Настъя, не злись! - Он улыбался, глядя на неё, - я ничего не могу передать Креллу, потому что тоже давно не видел его. Он с воинами гоняется по джунглям за Джангом. Неудачное покушение на Повелителя сделало того очень опасным. Джанг пытается нам мстить, нападая на мирных жителей.

Настя недоумевала:

- Но, Рэмси, в Лиме полно стражников, да и просто молодых мужчин, которые могли бы задержать Джанга!

- Э-э-э, дорогая, ты что же, думаешь, что Йоханнес состоит из одного Лима? Настъя, Лим - столица, самый большой наш город. А кроме него, венценосные живут во множестве небольших городков, поселений и просто отстроив дом или хижину у подножия гор.

Ей стало неловко, потому что она, действительно, не интересовалась Йоханнесом, решив для себя раз и навсегда, что ноги её там больше не будет. Между тем Рэмси положил перед ней бархатный мешочек с деньгами:

- Крелл прислал своего помощника доложить Повелителю о том, как идут поиски Джанга. Ну и я получил указание, - венценосный, улыбаясь, подмигнул, - передать тебе деньги и оказать всевозможную помощь, включая стирку пелёнок, мытьё полов и чистку ковров.

Нет, сердиться на этих братьев было невозможно! Она засмеялась:

- Рэмси, не сочиняй! Крелл не мог поручить тебе стирать пелёнки, потому что дети давно носят штанишки и кофточки. И пол он ни разу не мыл!

- Да-а-? - шутник изобразил удивление, - я тоже пол никогда не мыл, но если тебе нужно, я попробую!

Остаток дня дядюшка провёл с племянниками. Он с удовольствием ползал с ними по ковру в детской и, посадив их на плечи, скакал по лужайке. Превратившись в орла-воина, распластался на траве, а Тори и Ксандр с визгом скатывались с его спины на землю по подставленному крылу. Потом дети затихли, и Настя, выглянув в окно, увидела, как Ксандр сосредоточенно пытается выдернуть большое перо из дядюшкиного хвоста, а Тори, раскрыв его мощный загнутый клюв, пыхтя, старается заглянуть в него.

Вечером Рэмси деловито готовил ванну, а потом помог Насте искупать шалунов, вымокнув при этом до нитки.

Она не хотела брать деньги, принесённые Рэмси. Ей было чуточку обидно. Как будто Крелл откупается от неё и детей. Проницательный венценосный опять её раскусил, серьёзно сказал:

- Настъя, не глупи. Вы его семья. Я знаю, Крелл с радостью отдаст всё, лишь бы ты и малыши были счастливы и благополучны.

Ночью Настя не спала, а опять плакала, чего с ней давно уже не случалось. Ей было жаль себя, она боялась за Крелла, а ожесточась, проклинала тот день и час, когда судьба забросила её в этот странный мир.

Утром Рэмси улетел, на прощанье покружив над домом.

Сюрприз.

Через неделю Настя, войдя утром в детскую, остолбенела. Детей не было. Она бросилась к колыбелькам. Из каждой на неё жёлто-чёрными блестящими глазками любопытно смотрели птенцы! Она ахнула, не зная, что делать. Они были крупными, размером чуть меньше курицы, но вместо перьев их тельца покрывал тёмно-серый пух. Небольшие, но кинжально-острые когти выглядели впечатляюще. Птенцы запищали, затрепетали крылышками, широко разевая клювики. Настя без сил опустилась на колени перед колыбельками:

- Тори, Ксандр, это вы? - слабым голосом спросила она. Птенцы запищали ещё громче и жалобнее, бросившись к ней. Она совершенно растерялась. Почему-то ей ни разу не пришло в голову спросить Крелла, когда у венценосных первый раз происходит смена облика. Сейчас она сидела на полу, не зная, что делать, а её милые малыши, в виде птенцов, подпрыгивали, стремясь выскочить из колыбелек. Настя подбежала к двери и, открыв её, громко позвала Ани. Та собиралась за продуктами, но ещё не ушла.

- Миз Настя, что..., - она остановилась, глядя на птенцов круглыми глазами, - это... кто? Ксандр? Тори??

- Ани, - Настя чуть не плакала, - подожди, не уходи! Я не знаю, что с ними делать! Надо какой-то вольер, что ли! Или как-то уговорить их превратиться назад в детей....Ведь их кормить пора, они кушать хотят!

Настя уже не кормила малышей грудью. Они охотно ели каши, творожок, овощные пюре, фрукты. Особенно любили котлетки, отварное мясо. Но как кормить птенцов? Тем временем Ани сбегала вниз и притащила большую корзину, где когда-то лежали яйца. Постелив на её дно свёрнутое одеяло, Настя осторожно взяла двумя руками Ксандра, чтобы перенести его туда. Он испуганно вцепился ей в руку когтями. Из пореза на запястье потекла кровь. Птенец жалобно пискнул и лёг на дно. Мать взяла в руки Тори. Та в страхе прикрыла глазки и... украсила её руку ещё одним порезом. Пока Ани прикрывала корзину крышкой, Настя сбегала в ванную и наскоро перевязала руку. Они спустились на кухню и поставили корзину на стол. Птенцы замолчали и грустно лежали на дне корзины, подогнув лапки. Ани положила в две чашечки молочную кашу, поставила перед птенцами. Те отвернулись. Настя уже плакала:

- Маленькие мои, чем же я буду вас кормить-то! Ведь вы же с голоду умрёте! Ах, надо было мне Рэмси задержать!

Ани рассудительно сказала:

- Так кто же знал-то, когда они смогут в орлов обращаться! Не плачь, миз Настя, может, мы их сырым мясом покормим?

Настя в ужасе смотрела на неё:

- Ани, ты с ума сошла?! Они же маленькие дети, какое сырое мясо!

- Они птичьи дети, миз, - мархурка пожала плечами, - а чем, как ты думаешь, орлы своих птенцов кормят?

Как накормить детей.

Пришлось согласиться. Бросив всё, Ани побежала в ближайшую мясную лавку и принесла большой кусок крокодильего хвоста. Крокодил был свежеразрублен, и мясо сочилось кровью. Настю передёрнуло от отвращения. Всё же она вымыла его, положила в большую керамическую миску и поставила на стол. Птенцы в нетерпении переминались с лапки на лапку и трепетали крылышками. Она осторожно вытащила их из корзины и получила пару новых глубоких порезов. Подбежав к миске, птенцы стали неловко тыкать клювиками в мясо. Отщипнуть кусочек не получалось, но они не оставляли попыток.

Подхватив продуктовую корзинку, Ани побежала за продуктами, а Настя, отрезав чуть-чуть от мяса, положила на стол. Дети принялись толкать клювиками кусочек, но съесть его не получалось. Она была в отчаянии, не зная, как их накормить.

Внезапно она услышала быстрые шаги на крыльце, потом распахнулась дверь, и голос Крелла в холле позвал её:

- Настъя, ты где?

О, как же она обрадовалась! Она даже временно забыла о своей обиде и решимости выгнать его.

- Крелл! Скорее! - И столько отчаяния и страха было в её голосе, что он, одним прыжком преодолев холл, рывком распахнул дверь и вырос на пороге, собранный в единый комок мускулов, настороженно обводя взглядом кухню.

При виде его птенцы жалобно и громко запищали. Глаза Крелл вспыхнули, он шагнул к столу, разом охватив царящий там разгром. Лежащую на боку большую корзину, миску с сырым мясом и перевёрнутые чашки с кашей, топчущихся в ней и пищащих птенцов. А ещё Настины руки, перевязанные тряпкой, сквозь которую выступила кровь, и свежие порезы, ещё не забинтованные.

- Настъя, иди, останови кровь и перевяжи раны. Я их накормлю.

Она облегчённо вздохнула и отправилась в спальню. Смыв кровь, засыпала порезы порошком высушенных листьев каланхоэ, которое росло здесь в джунглях. Перевязав руки чистым самодельным бинтом, она спустилась вниз и открыла дверь на кухню. О-о-о! Открывшаяся картина возмутила её до глубины души!

Большая чёрно-серая птица восседала на кухонном столе. Перед ней лежал кусок сырого мяса, вытащенный из миски. Прижав лапами мясо, орёл отрывал от него маленькие кусочки и своим жутким громадным клювом толкал их, по очереди, в широко разинутые клювики птенцов. Те, проглотив мясо, принимались снова громко пищать и трясти крылышками, особенно, когда Крелл, проглатывал кусочек сам. Брызги летели во все стороны, а её чистенький беленький стол был заляпан кровью, перемешанной с кашей.

Настя возмутилась:

- Нет, это надо же! Здоровенный мужик взгромоздился с ногами на кухонный стол и лопает сырое мясо!

Орёл, вытянул в её сторону шею, раскинул крылья и зашипел. Она щёлкнула его по клюву:

- Что-о? Ты ещё смеяться будешь? Вот сам и станешь всё отмывать, неряха!

Птенцы, замолчав, спрятались под крыло отца. Сквозь перья поблескивали их глазёнки. Настя села на стул:

- Докорми их, Крелл, а потом как-то бы уговорить, чтобы они назад в детей превратились.

Венценосный наклонил голову, стал издавать тихие гортанные звуки. Птенцы вылезли, с опаской поглядывая на мать. Посмотрев немного на свою семейку, Настя тяжело вздохнула и пошла в детскую. Дети завтракали не умытые. И вообще, после такого завтрака их, наверно, надо будет сразу купать, так что нужно подогреть воду, припасённую с вечера.

Искусство мыть пол. Трудный разговор...

Когда Настя снова спустилась вниз, она увидела стоящую перед раскрытыми кухонными дверями Ани. Девушка прижимала к груди корзину с продуктами и явно пребывала в замешательстве. Хозяйка хотела подойти поближе, чтобы посмотреть, что же так смутило её служанку, но не успела. Из дверей показался обтянутый кожаными штанами зад Крелла. Венценосный, на коленях, пятился из кухни. Одной рукой он тащил за собой ведро с водой, а в другой была тряпка, которой он неуклюже возил по полу.