Мачеха поневоле

Глава 15. Алиса

Мишка погладил меня по коленке. Жест немудреный, но у меня внутри все снова в тугую тетиву сжалось. И снова реветь хочется. От того, что все так неправильно. От того, что волосы так ядрено воняют, а прядь ещё и обрезать пришлось. От того, что никак ключик к этим детям найти не могу.

— Так себе из меня вышла мамаша, - призналась я Мишке.

— А мне нравится, - упрямо сказал он.

Если бы не Мишка, я бы уже выла от безнадежности. Он мне шёпотом сказал, что верит - никому я их не отдам. Я же родная. А папа, он чужой совсем… Ну, и что мне делать?

А Сонька смотрит глазами своими бесстыжими. Такими же зелёными, как у соседа, по чьей милости я по ночам ворочаюсь без сна. Рыжая бестыжая.

Хрустящий конверт принесли после обеда. Благодаря Ангелине близнецы были уже немного в курсе дела и уже понимали, что сейчас их судьба решается. Насторожились, даже Мишка, который говорил, что мне верит. Я не могла открыть конверт, когда они все так смотрят на меня. Пошла к соседке.

— Баб Нин, - попросила я. - Посиди с ними, а то Ангелине веры никакой, воюет она со мной.

— Вот же горе луковое, - покачала бабушка головой и засеменила к нашему дому.

Я хотела было подняться на гору, сесть на камень, с которого всю округу видно, но солнце жарило неумолимо. Спустилась к реке. Иду, камни острые жалят ноги через тонкие вьетнамки. Смотрю на свои пальцы. Что в них сосед нашёл? Пальцы, как пальцы… Лак вот уже облупился, но и фиг с ним уже. Сейчас он волновал меня меньше всего.

Вода здесь прогревалась куда позже, чем в море, но у самого берега, где речка журчала и по камням перекатывалась казалась теплой. Я прошлась, поскользнулась, чуть не упав. А потом сама на себя рассердилась.

— Трусиха!

Вытащила сложенный вдвое жёлтый конверт из заднего кармана шорт. Надорвала хрустнувшую бумагу. И со страхом вчиталась в столбики цифр. Была у меня особенность - я от страха словно тупела. Когда волнуюсь элементарного понять не могу, и сейчас строчки перед глазами прыгают, потому что пальцы дрожат, и я ровным счётом ничего не понимаю.

А потом поняла. Девяносто девять целых и девять десятых. У того, второго папы кровь тоже взяли, на всякий случай. Я бегом смотреть анализы Мишки, а вдруг и правда двойное оплодотворение. Нет. Повезло.

Обессиленная я пошлепала по воде к берегу, уселась прямо на гальку. Это было хорошо. Наверное. Такой папа, он со всех сторон лучше. Но…от того папаши я могла просто уехать, сомневаюсь, что он в Москву бы за нами поперся, ему дети вообще не нужны. А Максим…он никуда не исчезнет.

И я боюсь этого, но в глубине души я трусливо рада. Потому что знаю - таких мужчин мне больше не встретится. И я хочу, чтобы он оставался в моей жизни, как можно дольше. Просто, чтобы рядом был, чтобы чувствовать его уверенное спокойствие, ночью просыпаться от бессовестных снов, пытаясь унять бешеное сердцебиение.

В брак я не верила. Ну, не бывает так и точка. Не в сказке живём. А если он и женится на мне…что за семья это будет? Я вовсе не желала, чтобы меня терпели из чувства долга, потому что я удобная, или потому что у меня ровные пальцы на ногах. Ах да, я же милая ещё…

Путь по откосу наверх занял целую вечность, но домой я не спешила. Наедине с самой собой было удивительно хорошо. Ещё я понимала, что говорить с соседом придётся. Сегодня…

На пригорке стоял папа номер два. Признаться, в хитросплетении последних дней я думать о нем забыла. А теперь, при свете дня он таким замученным показался - ещё бы, после недели в обезьяннике. Мне поневоле его жаль стало. Но все не так, как сестре, которая из жалости могла и в свою жизнь пустить.

— Вам сказали? - спросила я, стараясь соблюдать дистанцию. - Я думаю, моему соседу не понравится, если вы будете здесь находиться.

Всё же, чертовски приятно, когда есть мужик, которым можно шугать других мужиков.

— Я уж понял, - папа номер два озадаченно почесал порядком уже обросший затылок. - Ты не серчай, хозяюшка. Я же того…обрадовался. Думал детки, семья… на тебе бы женился, чтобы, значица, и папка и мамка были.

Я поежилась - чего это всех на мне жениться тянет в последние дни! Мужчина глянул на меня исподлобья. Выжидает. Проверяет, не такая ли я, как Анька. Нет, Анька не была излишне распущенной. Она просто верила всем этим мужчинам, в обещание любви, семьи. Я не такая.

— Извиняю, - сухо ответила я. - Прощайте. Мы…уезжаем с детьми.

И правда, наверное, уедем, вне зависимости от того, что Максим решит. Квартира у меня маленькая, да. Студия. Зато никаких косых взглядов и перешептываний. В большом городе всем на меня плевать, и если вспомнить местные сплетни, это просто чудесно.

— Прощайте, - отозвался мужик.

И понуро побрел вдоль дороги на остановку. По пути не раз оборачивался. А я стою, конверт в руках тискаю, уже весь измяла. Домой пошла, только когда визитер из виду скрылся, а то мало ли, что у него на уме.

Максим знал, точно уже знал. Но не шёл. Я все пыталась понять, дома ли он. Машины не было видно, но он порой её в гараж загонял. В последние дни он все чаще уезжал, это меня тревожило. Я боялась того, что он уедет, и одновременно желала этого. Варила суп под чутким руководством баб Нины, экзотический - с щавелем, который наконец нарвала в саду. Суп не пожарился, не сгорел, даже вкусным получился, что немного пугало.

А я все в окно смотрела. Ждала.

— Ты кого это выглядываешь там? — насторожилась соседка. - И думать туда не смей! Подумаешь, рожа смазливая, так от неё одни беды! Бандит он, бандит, точно говорю!

Разволновалась не на шутку, я уж испугалась, что давление снова подскочит и опять в больницу. Напоила чаем и домой проводила - из её окон мой двор плохо видно, кусты мешают, сто лет не стриженые. Тем и лучше, меньше знает, крепче спит.

Максим пришёл, когда я отчаялась уже дождаться. Постучал в дверь, официально так, чем порядком меня напугал - столько уже вместе пережили, а тут официоз.

— Вы знаете? — испуганно спросила я.

И тоже на вы официально перешла, словно этот мужчина уже не пересчитал пальцы на моих ногах, словно я не знала, каковы на вкус его губы. Знала, блин, и это знание покою не даёт.

— Может поговорим там, где дети не услышат?

Я оглянулась назад. Время уже к вечеру скоро, дети сыты, близнецы возятся на ковре играют, Ангелина ушла наверх, с телефоном конечно же. Ничего с ними за десять минут не случится. Кивнула, и молча за соседом пошла, шаг в шаг. Как арестантка.

— Кофе?

Я кивнула, о чем не пожалела - кофе был вкусным, настоящим, не то, что у меня. Снова остро захотелось к себе, в город. Я там по утрам всегда в кофейне на вынос кофе брала и неторопливо им наслаждалась. Но теперь у меня трое детей и возможно даже такие траты мне не по карману.

— Вы же понимаете, что я здесь детей не оставлю? Это не место, в котором их надо растить.

Я покосилась в окно на родной скворечник. И так вдруг обидно за него стало…я тут выросла и моё детство было прекрасным. До тех пор, пока мама была с нами, потом все наперекосяк пошло. И у детей мамы нет. Но у них есть я, мы могли бы научиться счастью вместе…

— И что вы будете делать?

В горле пересохло со страху я торопливо допила кофе. Максим сегодня другой. Это пугает. Нет забавной дурашливости, к которой я успела привыкнуть. Серьёзный, смотрит так, что поневоле взгляд отвожу. Я не знаю, как с ним быть, я его не узнаю, я всегда пасовала перед излишне самоуверенными мужчинами.

— Я заберу их. Вы не хотите за меня замуж, я постараюсь это пережить. Но…я не могу оставить детей с тёткой при наличии у них живого отца. Я сам не приемлю этого, меня не поймёт моя мать…дети не будут ни в чем нуждаться. У них будет хорошая няня.

У меня в глазах защипало от слез, но я усилием воли велела себе не реветь. Я ещё совсем недавно про этих детей и не знала толком ничего, кроме того, что они вообще есть. Мысленно себя убеждаю - я не успела их полюбить. Такого же не бывает, чтобы раз, и полюбила рожденное не тобой дитя. Да и с богатым папой им и правда лучше будет. Он их не обидит. Возможно, не сможет полюбить, но и обижать не станет.

Доводов куча, все верные. А реветь все равно хочется. Глупая я. Ещё незнакомый мне, новый Максим смотрит так серьёзно бестыжими Сонькиными глазами…

Но реветь я не буду.

— А Ангелина?

— Она не мой ребёнок, - пожал плечами Максим. - Я не имею права забрать её у вас. Да и вам, я думаю, с одним ребёнком справиться будет куда легче, чем с тремя.

Возможно, только двойнята сейчас, это все, что у Ангелины есть. И она, колючка, и правда их любит. И защищает, как может.

— Наверное… - шёпотом согласилась я, не зная, что ещё сказать.

— Сегодня же нужно будет сказать об этом детям. Я и так слишком затянул всю эту…деревенскую историю. Если хотите, можете присутствовать при разговоре.