Мажор и Отличница (СИ)

Эпилог 2. Ветров

Два года спустя

«Твой отец набухался в одной из вип-комнат «Триумфа» и влез в драку с охраной. Я вмешался. Конфликт исчерпан, но выглядит он паршиво. Подумал, надо тебе сказать»

Я смотрю на сообщение от Кота, и единственная мысль в голове велит — стереть.

После моего вежливого отказа прислуживать молодой жене родителя, отец будто сорвался с катушек. Я, по его словам, был неблагодарным юнцом, эгоистично думающем только о себе. От этих слов обида плескалась в груди. Хотелось рассмеяться ему в лицо.

Спросить, ничего ли он не перепутал? И неужели ни одна извилина в его мозгах не желает понять, что по-скотски поступил как раз-таки он с нами. С мамой, с Лизой и со мной.

Но Валенция, видимо, так умело затмила своей персоной его глаза, что кроме нее он не желал ничего замечать вокруг себя.

Я думал, он остынет и снова начнет звать меня на ковер для раздачи барских поручений. Но Ник, узнав про историю с диктофоном, который я, конечно же, не включал, предположил, что Ивлина сделает все от нее зависящее, чтобы наше общение с отцом скатилось к минимуму. И он снова не ошибся.

За два года мы с отцом перекинулись парой коротких сообщений и несколько раз общались по телефону — общее время всех звонков вряд ли достигло бы десяти минут.

И вот он бухает в Триумфе.

Но почему меня это должно беспокоить?

Мне должно быть все равно.

— Хочешь туда поехать? — тихо спрашивает женский голос.

Поворачиваю голову и смотрю на устроившуюся рядом со мной на диване Милку.

— Извини. — виновато говорит Пандочка. — Я не хотела подсматривать. Но я кричала с кухни, что ужин готов, а ты не реагировал. Пришла, смотрю, ты сидишь и не двигаешься. Даже не моргаешь. Снова позвала, но ты будто не слышал. Вот я и села рядышком и увидела…

— Все нормально, — говорю я, положив ей руку на колено. Пытаюсь улыбнуться, но получается криво. — Пойдем ужинать.

Она пресекает мою попытку встать и проворно усаживается на колени.

— Мой дорой скакунчик, я же вижу по твоим глазам, что ты хочешь поехать. Это нормальное желание. Давай вместе съездим?

— Мы с ним теперь чужие люди.

— Не ты ли недавно говорил мне, какая я молодец, раз стараюсь наладить контакт с матерью. — невинно озвучивает моя девушка и спешно добавляет, — То, что у меня не всегда это хорошо получается сейчас не рассматриваем. Вдруг у него что-то случилось и ему плохо?

А когда плохо было его сыну, когда плохо было его бывшей жене, он о нас думал? — хочется спросить мне, но я сдерживаюсь. Я уже отпустил эту боль. Или убедил себя в этом.

— Ладно. Я быстро. Туда и обратно.

— С тобой точно не надо ехать?

— Нет. И не жди меня. Поешь и ложись спать.

Спешно одеваюсь, заскакиваю на кухню выпить воды. Достаю из кармана куртки маленький пакетик и, не придумав ничего лучше, впихиваю его в шкаф, затем возвращаюсь в прихожую, целую Милу и открываю дверь.

*

— О, Димка! — улыбается отец, когда я захожу в вип-комнату. — Какими судьбами?

Конечно, он не из тех, кто отрицает алкоголь, но таким надравшимся я вижу его впервые.

— С другом здесь был. — вру я, не желая признать, что приехал из-за него.

— Ты проходи, садись. Давай вместе выпьем!

— Может, тебе уже хватит? Где твои охранники?

— Я их отпустил. Они все сволочи. Все вокруг сволочи и продажные твари.

— Какие-то проблемы с бизнесом? — присаживаюсь на диван, но от предложенного мне бокала с виски отказываюсь.

— С бизнесом все отлично. — ухмыляется отец. — Недавно новое слияние провел. А ты, деньги мои не берешь. Брезгуешь, да? — откинувшись на спинку красного дивана, он прикладывается к бутылке. — Но я все же твой отец. Знаю, что ты неплохо устроился в эту IT-фирму, но однажды именно ты станешь моим наследником.

— Меня это не интересует. — говорю я. — Давай вставай, я вызову такси и провожу тебя. Тебе на сегодня хватит.

— Ты так и не выпил со мной! А мы празднуем! Моя дорогая жена беременна.

Если до этого мне было противно, то теперь внутри ничего не откликается.

— Поздравляю. — сухо отвечаю. — Вот тебе и наследник для твоего бизнеса.

Он снова делает глоток и на миг становится серьезным. Будто алкоголь сходит с него и передо мной сидит совершенно трезвый человек.

— Полгода назад я узнал, что не могу больше иметь детей. Но Вале я об этом пока не говорил. А она с утра беспрерывно шлет мне на выбор имена.

— Может, врачи ошиблись.

— Еще скажи, что мне надо поверить в чудо.

— Что собираешься делать?

— Разводиться. Мой адвокат уже готовит бумаги. Если она думает, что получит от меня хотя бы копейку, то сильно ошибается.

— Давай, вставай, я тебя отвезу. — снова говорю я.

После небольших споров, он просит меня доставить его не в их огромный особняк загородом, а в одну из пустующих квартир.

*

Одной рукой держу его тушу, второй еле открываю дверь. Заношу отца внутрь и опускаю на белый кожаный диван. На его телефон вновь и вновь поступают звонки и письма от Вали.

Неожиданно он приходит в себя и, схватив меня за руку, задает вопрос, от которого хочется ему как следует врезать:

— Как там мама?

— Отлично. — сухо бросаю я и с неким садизмом добавляю. — Ее плотно окучивает директор по маркетингу, который работает вместе с ней. Каждые выходные водит по ресторанам и театрам.

— Этот еблан Васильев всегда сально поглядывал на мою жену, — нагло выдает отец и в следующую секунду вырубается.

*

Уже в машине, на обратном пути домой, приходит звонок на телефон. Лизка.

У нее сегодня пижамная вечеринка с Янкой, но это не значит, что в одиннадцать ночи они не должны спать.

— Слушаю. — устало говорю я, принимая звонок.

— Прием-прием, — шепотом выдает сестра. — Команда Ларалиеля на связи.

— Принц точно не доволен тем, что вы еще не спите.

— Ты не Лараиэль, — тут же возмущенно выдает мелочь.

— Он даже не блондин, — поддерживает свою подружку вторая.

— Мы с ним на одной волне. А если узнаю, что вы, как в прошлый раз, до трех ночи будете смотреть мультики, то ваши совместные ночевки придется отменить.

Конечно, я немного преувеличиваю, но с этими двумя иначе никак.

— Говорила же, надо было с утра ему звонить. — шепчет Янка.

— Да он только прикидывается злым. — тихо убеждает Лиза и громче обращается ко мне. — Мы звоним сказать, что договорились по поводу места в субботу. Цветы, сердечки и свечки они организуют.

— А еще мы наняли крутого фотографа.

— Тебе придется его тоже оплатить.

— Он спрячется и все заснимет.

Улыбаюсь. Разговор с отцом уходит на второй план, когда я вспоминаю, что послезавтра собираюсь задать очень важный вопрос одной потрясающей Пандочке.

— Почему ты молчишь? — повелительные нотки прорезаются в голосе сестры

— Я устал и еду домой.

— А почему ты не дома?

— Да, ты почему не с моей сестрой?

— Что-то случилось?

— Вы поругались?

— Ты же помнишь, что нельзя обижать Милку?

Мы с моей девушкой обожаем своих младших сестер, но иногда прячемся от них, потому что вдвоем они способны свести с ума любого. Даже если у того есть справка о стальных нервах.

— Если вы сейчас не ляжете спать, я не разрешу вам участвовать и даже фотографии не покажу.

— Доброй ночи, Димочка! — медовым голосом шепчет Янка.

— Доброй ночи, любимый братик. — ласково говорит Лиза.

*

Квартира встречает меня темнотой. Но в этой темноте есть человек, рядом с которым я всегда забываю о своих проблемах. Сжимаю ее в объятиях, целую, вдыхаю любимый запах и ощущаю в душе спокойствие и счастье.

Усталость соскальзывает с плеч. Весь мир с его дилеммами остается где-то там, за порогом. Поднимаю Милу на руку и веду в спальню. Блуждаю по ее телу, проникаю, ловлю дыхание и сладкие стоны, шепчу, как сильно люблю и снова и снова толкаюсь навстречу.

— Ты зачем-то в шкаф с кастрюлями запихнул небольшой пакетик. — тихо шепчет она, устроившись у меня на груди.

Сознание подбрасывает картинку, как две мелочи хватаются за голову.

— Ты смотрела, что внутри?

— Да.

— Я дебил. — вздыхаю я.

— Почему?

— Поточу что, ты не должна была увидеть.

— Это не для меня? — приподнимает голову Пандочка.

— Конечно, для тебя. Просто я… Блин, меня за такой прокол убьют.

— Команда Ларалиэля? — иронично спрашивает Мила.

— Она самая.

— Вы что-то запланировали?

Она приближает свое лицо к моему, а я теснее прижимаю ее к себе и шепчу:

— Ты выйдешь за меня?

Лиза с Янкой точно четвертовали бы меня на месте за такое неромантичное предложение, потому что их стараниями нас ждет целое мероприятие в субботу, но сердце велит задать этот вопрос сейчас, именно в эту самую минуту.

Меня аккуратно целуют в уголок губ, потом в другой. Ласку получает кончик носа, и я наконец слышу долгожданное:

— Да, да, да.