Маги

– Дюжину? – вдруг раздался взволнованный голос Беатрис, и она вскочила с места как ужаленная. – Земля Всемогущая! Ингрид, в следующий раз предупреждай, что на завтрак ты ждешь свою подругу, которая ест, как половина ее армии! – причитала она, исчезая на кухне.

– На чьей ты стороне, маршал? – Верховный Маг задал еще один, волнующий всех собравшихся, вопрос.

– Что бы ни произошло в последующие несколько дней, я на стороне Гронга, помни об этом, когда все закончится! – ответила ему Диана. И в голосе ее не прозвучало ни нотки сомнения.

Аарон едва не поперхнулся морсом, когда услышал это. А Дарену пришлось похлопать брата по спине. Его так и подмывало спросить, что тогда вообще Диана здесь делает и зачем предупреждает их об этой опасности, если она все равно остается их врагом. Но он молчал, потому что разговор этот происходил между старшими.

– Гриффины выйдут на охоту сегодня же ночью! – наконец, перешла Диана к цели своего визита. – И чтобы обезвредить их, мне нужна твоя помощь, Верховный Маг! Твоя и всех твоих сыновей! Потому что напасть на Гриффинов на территории Гронга я не смогу, а на территории Амальона мне понадобиться тот, кто прикроет мою спину, как от ваших охранных заклинаний, так и от ваших дозорных! Как ты понимаешь, наше, – она задумалась, подыскивая слово, – сотрудничество в этом деле должно остаться между нами.

Филипп молчал. Он пытался и никак не мог поверить в то, что маршал вражеской армии договаривается сейчас с ним о том, чтобы с его помощью уничтожить одно из своих главных преимуществ в войне. Может ли это быть ловушкой, в результате которой погибнет вся его семья? Может. Сможет ли Филипп в одиночку вместе со своей семьей справиться с Гриффинами, не прибегая к помощи Дианы? Вот это был главный вопрос. В прошлый раз, когда амальонцам удалось пленить повелителей призраков, на поле боя полегло больше десятка сильнейших магов. В ту ночь у Совета появился новый член, потому что Верховных Магов всегда должно было быть двенадцать, а одного из этих двенадцати Совет потерял в битве с призраками.

– Я оставлю тебе своего дракона, – предложила Диана, без труда догадавшись о причинах его сомнений, – в качестве заложника. Если вы не вернетесь, Беатрис убьет его.

– Не надо, – отрезал Филипп. Он принял решение. – Я верю тебе! Что ты предлагаешь?

– А вот этот вопрос я хотела задать тебе! – ответила Диана. – Я понятия не имею, как вам тогда удалось справиться с Гриффинами! Я предлагаю держаться вместе до момента нападения, а там… – она запнулась… – А там сделать все зависящее от нас, чтобы защитить Ингрид и уничтожить Гриффинов, – закончила Диана и подняла на Филиппа свои глаза, которые сейчас были темно-синего цвета от напряженного ожидания. Вся фигура ее была напряжена. И даже брусничные лепешки, про которые Диана не забыла, не могли развеять тяжелую атмосферу, повисшую за столом. Хотя мысль о лепешках все же грела маршалу душу.

– Дарен, узнай как там у Тэгана с Кеннетом дела? Может, Лейя им уже сообщила что-нибудь важное? – попросила Ингрид брата, не желая больше тратить ни секунды на обсуждение этого темного вопроса с Гриффинами. Перед ней сейчас стояла куда более важная задача: накормить Диану и сделать это так, чтобы та каждое утро мечтала о завтраке в доме Фаридэ.

– Смерть упраздняется жизнью, а жизнь сменяется смертью! – повторил Кеннет слова одного из Великих амальонских Магов древности. Именно эти слова Лейя нашла в одном из томов совершенно маленького отдела королевской библиотеки, который был посвящен истории столкновения амальонцев с различными монстрами, духами, призраками и прочими загадочными существами. Откровенно говоря, томов, посвященных бестелесным сущностям, было всего два. Лейя, Тэган и Кеннет ютились в маленькой коморке, сгорбившись над пыльными книгами, которые, казалось, могут развалиться в их руках от простого прикосновения. И лишь несколько страниц в этих двух древних томиках описывали случай, похожий на нападение Гриффинов. Тогда призраки пришли из неизвестного далекого королевства и были тут же уничтожены громальонцами. Настолько легко, что эта битва даже не была подробно описана.

– Смерть упраздняется жизнью, а жизнь сменяется смертью? – теперь была очередь Тэгана с открытым непониманием произносить то, что один из его предков оставил им в качестве единственного оружия против подобных сущностей. – Видимо, древние не рассчитывали на то, что их потомки сочтут такое противостояние проблематичным…

Он растерянно перевел взгляд с Лейи на Кеннета, потом на потемневшую за прошедшие столетия книгу, покоившуюся перед его любимой на каменном библиотечном столе. Написанное в книге было таким же темным, как и ее страницы, на которых с трудом можно было разобрать едва проступавшие буквы.

– Где нам взять эту жизнь, которая убьет Гриффинов? Что это за жизнь такая вообще? Почему наши жизни их не убивают? – раздраженно бурчал себе под нос Кеннет, поднимаясь из-за стола и разминая затекшие от долгого сидения в неудобном положении ноги.

Тэган задумчиво смотрел на брата, нахмурив густые широкие брови и сложив губы в прямую безрадостную черту.

– Пойдем, – наконец, произнес он, открывая портал домой прямо из библиотеки, чтобы не тратить времени на прогулку от королевского дворца до деревни, в которой они жили. Тэган подождал, пока Лейя расставит тома по своим местам, потом пропустил в портал ее и Кеннета, а потом и сам последовал за ними.

– Мы должны отправиться в лес все вместе! В прошлый раз Гриффины беспрепятственно добрались чуть ли не до замка Аруна. Ваши охранные заклинания на них не подействовали. Значит, оставить Ингрид одну дома из соображений безопасности, пока мы сами будем сражаться с ними, мы не можем. Она должна пойти с нами!

Диана стояла посреди гостиной Фаридэ, как всегда, гордо выпрямившись во весь свой высокий рост, и пристально смотрела на Филиппа Фаридэ. Она не ждала его одобрения или поддержки ее решения. Единственное, о чем она думала, глядя на него, так это о том, достаточно ли силен Верховный Маг для схватки с Гриффинами.

В Долине наступал вечер. Беатрис хлопотала на кухне. И хотя никто из ее семьи не собирался ужинать, обыденные заботы ее успокаивали. Тэган с Кеннетом, придя в себя после того, как увидели по возвращению домой гронгирейского маршала, спокойно сидящую в кресле у камина в их гостиной так, будто она делает это каждый день, обсуждали теперь с двойняшками вопрос защиты Ингрид от призраков. А точнее то, что они попросту не знали, как защитить свою сестру.

– Разумнее вызвать Верховных Магов, как в прошлый раз! – настаивал Кеннет. – Все вместе они смогут что-нибудь придумать!

Он стоял в дверном проеме, оперев мускулистые руки о косяк и слегка наклонив голову вперед так, чтобы иметь возможность одновременно разговаривать с братьями и наблюдать за Дианой. За каждым ее движением, за каждым взглядом, за каждым мимолетным выражением чувств на лице. Он не испытывал ненависти или гнева, глядя на нее. Но при всем при этом и доверять ей он тоже не мог. Диана оставалась для Кеннета маршалом вражеской армии. В конце концов, он ни разу не видел, как она спасала Ингрид жизнь, только как покушалась на нее.

Диана знала о том, что он не спускал с нее глаз, так как несколько раз сталкивалась с ним взглядами. Но сейчас это ее никак не волновало, и она равнодушно смотрела сквозь Кеннета, сосредоточившись на своих мыслях.

– А если Гриффины увидят наше сборище и будут затягивать с нападением? Что тогда? Устроим у нас дома штаб Верховных Магов на неопределенное время? – возразил ему Тэган, поднимаясь и вставая перед ним так, чтобы загородить собой Диану. – Оставь ты уже ее в покое, – добавил он тише.

Кеннет опустил голову.

– Ричард попытался узнать у меня, в кого влюблена Ингрид, – вдруг признался он.

– Этого еще не хватало! – как можно тише отреагировал Тэган, стараясь, чтобы его не услышали Диана и отец.

– И ты сказал ему? – поинтересовался Дарен. В его глазах заплясали хулиганские искорки. Точь-в-точь как у Ингрид, когда она что-нибудь задумывала.

– Нет, конечно! – зашипел на него Кеннет. – Не хватало нам еще одной маленькой войны посреди большой!

– Да, – задумчиво согласился с ним Аарон. – Одной маленькой и молниеносной войны посреди другой большой и вечной…

– О чем это вы тут шепчетесь? – зазвенел позади Кеннета высокий голос Ингрид. Она проскользнула у брата под рукой и направилась к одинокой темной фигуре в центре гостиной.

Ничего не говоря, Ингрид уткнулась носом Диане в плечо, а потом обвила ее талию по-детски тонкими руками. Зажмурив глаза, она прильнула к воительнице всем своим телом. На губах ее играла довольная улыбка. И хотя Диана не разделяла ее радости в данный момент, она не смогла устоять и прижала девушку к себе что было силы. Будто бы это могло защитить Ингрид от того, что вскоре должно было произойти. Пространство вокруг них вмиг наполнилось нежным мерцающим светом, в котором фиолетовые всполохи перемешивались с золотыми. Филипп невольно отвернулся в сторону, настолько эта сцена показалась ему не предназначенной для посторонних глаз.

– На ужин будет запеченная тыква, – заговорщическим шепотом сообщила Ингрид своей любимой.

– У меня нет аппетита, – так же шепотом ответила ей Диана, прижимаясь щекой к ее макушке.

Она закрыла глаза, и улыбка проскользнула по ее сосредоточенно сомкнутым губам. Было странно стоять посреди гостиной своего врага, в окружении людей, которые следили за каждым ее вздохом, и все же всем своим существом желать находиться именно здесь. Потому что именно здесь была та, за жизнь которой каждый из собравшихся был готов отдать свою собственную.

– Как мне кажется, самое главное, что нам предстоит сделать, – начал Филипп, – это выманить самих Гриффинов из укрытия, чтобы мы могли сразиться с ними, а не только с их призраками!

Верховный Маг задумчиво глядел в окно, поглаживая морщинистой рукой светлую длинную бороду. Он сидел в кресле, и его по обыкновению спокойная, расслабленная поза внушала окружающим ощущение, будто бы он знает как вести себя в предстоящей битве. Это чувство передалось даже Диане. За день, проведенный в обществе Верховного Мага, она успела проникнуться к нему необъяснимым уважением. Всю жизнь гронгирейка считала его трусливым и хитрым пронырой, которому удавалось избегать открытого столкновения с ней только благодаря своему невероятному везению. Теперь же она увидела совсем другого Филиппа Фаридэ: мудрого, рассудительного, вселяющего уверенность и придающего силы своим родным. Она увидела его такого, потому что и сама возлагала на участие Верховного Мага в схватке с Гриффинами чуть ли не самые главные свои надежды. Сейчас она с радостью вспоминала о его ледяных молниях и воздушных вихрях, доставлявших ей в прошлом немало хлопот, потому что сегодня они были на одной стороне и нуждались во всех магических умениях друг друга.

– Вы будете постоянно рядом с Ингрид, – продолжал Филипп, обращаясь к своим сыновьям. – За Ингрид будут охотиться призраки, а Диана, Беатрис и я будем стараться обнаружить рядом с призраками их хозяев… На данный момент наши действия представляются мне такими, – заключил он, обменявшись с маршалом долгим решительным взглядом.

– То есть, Тэган, Кеннет, Аарон и Дарен за мной, призраки за нами, вы за призраками, Гриффины за ними же, а мы, получается, за вами. Веселенький круговорот магов в лесу! – заключила Ингрид. Она тряхнула головой, дабы смахнуть упавшие на глаза непослушные пряди светлых волос. А может, чтобы прогнать наступавшее на нее со всех сторон ощущение все нарастающей тревоги.

– Это хорошая идея, – улыбнулась Диана, и бывшее до этого хмурым лицо ее просветлело. – Вы за нами, тогда мы будем все рядом с тобой! Это очень хорошая идея! – повторила она.

– Дабы по возможности скрыть нас от случайных глаз, откроем портал на окраину леса рядом с Поляной Единорогов; там мы будем практически на нейтральной территории. И наших охранных заклинаний там нет, – произнес Филипп, рассуждая дальше о том, где им будет удобнее встретить призраков. – Так что никто из амальонцев не узнает, что на нашей территории чужак.

– Эээ… – протянула Ингрид, несколько смущаясь, чем сильно удивила своих братьев. – Это не обязательно…

– Что не обязательно? – переспросил ее отец, уже успев погрузиться в свои мысли.

– Это… – многозначительно повторила Ингрид.

И Диана открыла свое поле. Дарен невольно зажмурился, потому что аура Дианы слепила глаза. Ее фиолетовое поле светилось таким ярким внутренним светом, что Кеннет разинул рот от удивления. А вслед за ним и Тэган. А через секунду и Аарон присоединился к братьям.

– Но вы же даже не целовались? – раздался ошеломленный голос Беатрис, которая появилась из кухни, дабы поглядеть, что такого происходит в гостиной, отчего в доме не осталось ни одной посторонней мысли, которые члены одной семьи с легкостью улавливали друг у друга.

– Видимо, это тоже не обязательно! – ответила Ингрид, восхищенно любуясь новым цветом ауры своего любимого маршала.

– Она следит за ними? – шепотом поинтересовался Дарен у Аарона, имея ввиду то, с какой уверенностью их мать заявила, что Ингрид с Дианой не целовались.

– Ни за кем я не слежу! – возмутилась Беатрис, подходя к Диане и, как и все остальные Фаридэ, рассматривая солнечное сияние тонкого тела гронгирейки, которое было явно амальонского происхождения. – Это невероятно!

Беатрис вытерла мокрые руки о передник и повернулась к мужу, как она всегда делала в независимости от того, что происходило вокруг. Эта привычка возникла у нее еще на заре их совместной жизни и теперь стала частью ее самой. Филипп прятал улыбку в бороду. В его умных светло-голубых глазах плясали искорки смеха.

Диана с восторженным удивлением пропускала пространство вокруг себя сквозь пальцы, наслаждаясь интенсивным золотистым оттенком своей ауры. Такого фиолетового цвета у себя она никогда еще не видела. Воительница подняла было глаза на Ингрид, чтобы разделить с ней это счастье, и увидела, что та стоит в облаке точно такого же солнечно-фиолетового света.

«Разве может быть иначе? – подумала гронгирейка, чувствуя, как рассеивается ее тревога. – Но от поцелуя я все равно не откажусь!»

Сияющий взгляд Ингрид говорил ей о том, что та придерживается точно такого же мнения.

Глава 20. Сражение в лесу.

Фаридэ вместе с Дианой стояли на окраине Поляны Единорогов, всматриваясь в темнеющий перед ними лес. Тот самый, о котором говорил Филипп, принадлежавший Долине, а не Амальону или Гронгу, хотя он и лежал пред Гронгирейским Хребтом, и мог быть с легкостью отнесен к амальонской территории. Гронг не стал бы возражать. Но может, амальонцам грела душу мысль о том, что в Долине остались еще нейтральные земли, а может что-нибудь еще… И вот теперь этот лес, выглядевший почти столь же безмятежным в последних отблесках садящегося за Гронгирейским Хребтом солнца, как и сам Безмятежный Лес, должен был стать местом битвы, которую никто из защитников Ингрид по-прежнему не знал, как вести. И каждый из магов, как Диана, так и любой из Фаридэ, в глубине души надеялись, что если дела будут совсем плохи, то в ход пойдет эта самая магия эльмаренцев и мир Ингрид защитит ее.

Пегасы Дарена и Аарона резвились на Поляне позади своих хозяев, по очереди задирая тигрицу Беатрис, которая лежала, положив свою большую лохматую морду на лапы и отвечала им ленивым раскатистым рычанием. Грифон Тэгана то складывал, то расправлял могучие крылья и нетерпеливо вертел головой, желая поскорее уже вступить в схватку с невидимым противником. Медведя Кеннета среди животных Фаридэ не было, он остался в саду, охранять дом на всякий случай. Дракон Дианы еще до того, как они пришли на поляну, воспарил в воздух и скрылся в темнеющем небе. В лесу ему негде было развернуться, зато в небе он мог долгое время при помощи магии, конечно же, оставаться незамеченным и наблюдать за ходом сражения, чтобы в нужный момент присоединиться и переломить его ход в нужное русло. Единорог Ингрид замершей статуей стоял рядом со своею хозяйкою, безмолвно уткнувшись мордой ей в плечо, будто бы в поиске защиты. И это беспокоило Ингрид. Обычно он себя так не вел.

– Когда Гриффины были в королевской темнице… – вспомнила вдруг Диана. Не смотря на спокойное непроницаемое выражение лица, прямой и решительный взгляд синих глаз, обращенных сейчас на Филиппа, внутри у нее бушевал ураган эмоций. Ингрид знала это лучше других потому, что именно ее руку Диана неосознанно сжимала сейчас с такой силой, что амальонка готова была вскоре услышать хруст собственных костей. Но она не собиралась сообщать об этом любимой. Сломанная кисть была небольшой ценой за спокойствие воительницы. К тому же Беатрис была рядом и за пару мгновений смогла бы залечить ее рану.

– Почему они не вызвали своих призраков после того, как очнулись? – спросила гронгирейка.

– Призраки для Гриффинов то же самое, что наши животные для нас. Поэтому мы разместили рядом с ними по зверю из Безмятежного Леса, в качестве замены. И это сработало, – ответил Филипп, с удивлением заметив неестественную гримасу на лице своей дочери. Палевый филин, строго вертикально сидящий на плече Верховного Мага, переступил с одной когтистой лапы на другую.

Стряхнув с темно-синего рукава своего магического одеяния несуществующую пылинку, Филипп отвернулся в другую сторону, предоставляя маршалу и своей дочери еще несколько секунд в относительной уединенности перед тем, как они сделают свои первые шаги навстречу предстоящему сражению. Чем обе не преминули воспользоваться. Диана ту же наклонила голову, чтобы встретить губами губы Ингрид, которая уже тянулась ей навстречу. Маршал мельком улыбнулась тому, насколько схожими были их мысли в этом отношении.

– Просто позови меня, если вдруг твои братья не будут справляться! – прошептала Диана.

– Можно, я сделаю это прямо сейчас? – хихикнула Ингрид.

– Вы следуете за нами! Держи меня в поле своего зрения! – продолжала маршал.

– Кого же еще мне там держать! – согласилась с ней амальонка, хихикнув в очередной раз.

Диана невольно улыбнулась. Ледяной взгляд ее синих глаз, то и дело устремляющихся в чащу леса, вмиг смягчился и наполнился теплотой.

– Пора! – обронила она, выпрямляясь. – Мы идем первыми! Вы за нами! – напомнила она Ингрид, выпуская ее ладонь, отчего та не то разочарованно, не то облегченно вздохнула.

Диана не удержалась от того, чтобы напоследок посмотреть в глаза каждому из братьев. Ведь именно они сейчас оставались с Ингрид, и именно от их действий в первую очередь зависела ее жизнь. Тэган коротко кивнул ей в ответ. Дарен весело подмигнул, чем очень напомнил свою сестру. Похоже, из всех четверых он начинал нравиться воительнице больше всего. Кеннет почувствовал внезапный холодок, сбегающий по спине. Не хотел бы он остаться в живых, если с Ингрид вдруг что-то случится.

– Мы приглядим за ней, – ответил Аарон.

– Не сомневаюсь в этом, – бросила Диана и, развернувшись, первой направилась в лес, который за несколько минут, проведенных ими на Поляне Единорогов, уже успел закутаться в сгущающиеся сумерки.

Филипп с Беатрис молча последовали за ней. Женщина в темно-коричневом платье, решительно шагавшая сейчас рядом с Верховным Магом, плавным, но полным силы движением руки смахивающая со лба разметавшиеся на ветру светло-русые волосы, даже отдаленно не напоминала заботливую мать семейства, достающую по утрам из печи имбирное печенье и разливающую в стаканы парное молоко для своих детей на завтрак. Она напоминала сейчас тигрицу, ту самую, которая обманчиво миролюбиво бежала справа от нее, мягко ступая большими мохнатыми лапами по земле. На поле боя тигрица стремительным броском подминала под себя противника и мертвой хваткой вгрызалась ему в горло. А одним ударом лапы по голове она перешибала замешкавшемуся гронгирейцу хребет.

– Что ж, – произнес Кеннет, когда Диана и родители почти скрылись за первыми деревьями. – Нам тоже пора!

Он тряхнул головой, прогоняя липкий наседающий страх. Ингрид отняла от плеча будто приклеившуюся туда голову своего единорога и ласково заглянула животному в его красивые темные глаза.

– Я тоже боюсь, – прошептала она. – Если хочешь, мы никуда не пойдем…

Зверь презрительно фыркнул и тронулся с места, раздраженно размахивая длинным белоснежным хвостом в разные стороны. Братья и их животные последовали за ним. А единорог, гордо сложив крылья на крупе, все набирал ход, и вот даже Ингрид за ним уже не поспевала.

– Дарен! – беспомощно крикнула она. И не успела обернуться, как брат уже подхватил ее на своего пегаса, и они вместе устремились в погоню за единорогом.

Кеннет вслед за Тэганом вскочил на его грифона. Аарон с ужасом смотрел, как белое пятно, бывшее еще недавно животным ее сестры, уносится совсем в другую от Дианы и родителей сторону. В мгновение ока забравшись на своего пегаса, он бросился догонять их.

Когда на Поляне Единорогов не осталось никого из Фаридэ, в воздухе зашевелились две совершенно прозрачные тени, абсолютно не заметные до этого в сумерках. Приподнявшись еще немного над землей, они бесшумно поплыли в лес.

Единорог мчался по лесу в известном только ему одному направлении, перескакивая на бегу через поваленные деревья, ямы и низкие поросли кустарника. Дарен на пегасе с Ингрид за спиной едва поспевали за ним.

– Быстрее! – что есть силы кричала ему на ухо сестра. – Быстрее, Дарен, пожалуйста! Быстрее!

И Дарен пригибался к шее своего пегаса, шепча тому сумбурные просьбы не потерять единорога из виду, а заодно укрываясь от гибких веток, которые нещадно хлестали его по лицу и по рукам. Ингрид одновременно посылала Диане по возможности спокойные образы того, что они сейчас направляются в немного противоположную от них сторону и что было бы хорошо той начать их поиски по лесу. То же самое делали и Тэган с Кеннетом, только их образы, посылаемые Филиппу и Беатрис, более соответствовали ситуации, и поэтому были наполнены ощущением нескрываемой тревоги. Братья понимали, что без помощи старших у них нет ни шанса на то, чтобы выстоять в схватке с Гриффинами.

В лесу становилось все темнее, холоднее и… тише. Ингрид казалось, что их несущаяся по рваной траектории аркада была единственным источником звуков. Она буквально кожей ощущала, как лес будто бы замер в ожидании чего-то страшного. Она тщетно отгоняла от себя это чувство надвигающейся трагедии и, наконец, устав с ним бороться, просто закрыла глаза и неожиданно для себя заплакала. Пегас Дарена бросался то вправо, то влево. Где-то впереди Ингрид слышала фырканье и неровный стук копыт своего зверя, позади – шум продирающегося сквозь лесную чащу грифона Тэгана, рядом и чуть правее от себя – Аарона… А еще, даже не открывая глаз, она знала, что вокруг темно, очень и очень темно. И что чем дальше они углубляются в лес, тем темнее становится.

– Ингрид! – взволнованный крик Дарена вырвал ее из полузабытья.

Она ощутила щекой, что рубашка ее брата намокла от слез в том месте, где она прижималась к ней лицом. Ингрид открыла глаза и подняла голову. Дарен резко остановил своего пегаса так, что она чуть не слетела с него кубарем. Ее единорог больше никуда не бежал, он метался на месте чуть впереди них, будто бы его окружали невидимые враги.

– Нет, – сдавленно прошептала Ингрид. – Неужели это они? Что там происходит?

– Это призраки! Мы не видим их в темноте! – выдохнул Аарон.

Ингрид спрыгнула было с пегаса, чтобы броситься к своему животному, но путь ей преградил грифон Тэгана. Успевший спешиться Кеннет схватил сестру за руку.

– Отпусти меня! – взревела она, что есть силы вырываясь из его цепких объятий. – Отпусти меня, Кеннет!

Тот молчал, полный неумолимой решимости помешать ей совершить чистое самоубийство. Он понимал, что Ингрид может возненавидеть его за его действия, но и отпустить ее на верную смерть он тоже не мог. Поэтому с болью в сердце и со слезами на глазах он мертвой хваткой удерживал ее на месте. С диким рычанием Ингрид вцепилась ему в руку зубами, и Кеннет, охнув, выпустил сестру.

В этот момент лес озарила вспышка огненного света.

– Диана! – закричала Ингрид, судорожно оборачиваясь по сторонам, чтобы понять, откуда эта вспышка появилась, и куда ей следовало бежать, чтобы оказаться рядом с воительницей.

Еще одна вспышка рассыпалась в воздухе над единорогом множеством маленьких огоньков, которые так и остались крошечными фонариками висеть в паре метров над застывшим животным, освещая происходящее. Когда Ингрид увидела, что ее единорог как вкопанный застыл на месте, когда она смогла поймать его взгляд, полный леденящего душу ужаса, она почувствовала, как подкашиваются ее колени. А ей надо было бежать к нему. Их разделяли несколько десятков метров, которые казались ей сейчас тягучим засасывающим болотом, потому что продвигалась вперед она с неимоверным трудом, будто бы во сне.

Наконец, впереди прямо перед ней показались Диана, Беатрис и Филипп. Уже потом Ингрид узнала, что по описанию Тэгана они открыли в этот участок леса портал. Филипп знал каждый кусок амальонской территории как свои пять пальцев, поэтому ему не составило труда тут же перенести всех в это место. А единорог Ингрид в результате всех своих немыслимых плутаний привел их именно в амальонский лес.

Тигрица Беатрис мгновенно бросилась на одного из призраков, круживших вокруг единорога. Своим кошачьим зрением она видела их как днем. И тут же была отброшена в сторону, как тряпичная кукла, сильным резким движением, со свистом рассекшим воздух. Тигрица, отползла в сторону, готовясь к следующему броску.

– Они невидимы! – крикнула Беатрис Филиппу.

Верховный Маг коротко кивнул; его пальцы, скрытые широкими рукавами, быстро зашевелились, и лес стал медленно наполняться голубым сиянием. И в этом мерцающем свете стали проступать очертания двух призраков, висевших сейчас в полуметре над землей с обеих сторон единорога Ингрид. Огромные грязного серого цвета неестественно размытые фигуры Гриффинов, отца и сына. В тот же миг, как они появились перед магами, с трех сторон на призраков обрушились огненный, воздушный и земляной вихри. Ингрид подавила крик в груди, когда увидела, как мощнейшие заклинания Дианы и ее родителей беспрепятственно прошли сквозь Гриффинов, и те невредимыми остались висеть в воздухе, угрожающе сгущаясь над ее единорогом.

– Папа! – отчаянно воскликнула она, и осеклась, увидев взгляд своего отца, когда тот обернулся к ней.

В его взгляде она прочитала безысходность. А потом к ней повернулась Диана, на мгновение, и этого мгновения было достаточно, чтобы все понять. Ингрид, осевшая было до этого в мокрую холодную траву, с огромным трудом стала подниматься на ноги. Ничего не было закончено. И она по-прежнему должна была добраться до своего единорога, чтобы спасти его. Она не знала, что Беатрис бросила ей под ноги заклинание, максимально затрудняющее продвижение по земле. Она лишь чувствовала, что каждый сантиметр дается ей неимоверными усилиями. Но она не могла сдаться, и она ползла, буквально вгрызаясь в землю, цепляясь руками за сучья старых поваленных деревьев, за мокрую траву, которая скользила у нее в руках, за выступавшие редкие кочки.

Она ползла, не спуская глаз со своего зверя, будто бы могла этим удержать в нем жизнь, ползла, всем своим существом ощущая сковавший его тошнотворный ужас. Она что-то говорила ему сквозь душившие ее рыдания о том, как они будут нестись по берегу залива, и соленые брызги будет сверкать на солнце, о том, как она нарвет ему яблок в саду и накормит маминым печеньем, о том, что они каждую ночь будут летать к самым звездам, и еще много о чем. Ингрид не понимала, что происходит. Не понимала, почему Диана и родители не ищут спрятавшихся где-то рядом Гриффинов, а безрезультатно пускают одно за другим свои заклинания в их призраков, которые были для заклинаний неуязвимы, не понимала, почему ей так трудно ползти по родной амальонской земле, не понимала, где находятся ее братья. Единственное, что она знала, так это то, что когда она доползет до своего единорога и сможет его обнять, то все закончится, а также она понимала, что любыми способами она должна удержать в своем сознании картинку радостного завтра. И то, что у нее никак не получалось это сделать, лишало ее последних сил.

– Они внутри! – повернулся Филипп к Диане, пытаясь перекричать грохот от созданных им же самим бушующих в воздухе молний. – Гриффины внутри своих призраков! Нам их не задеть!

Этого никто из магов не ожидал. Диана с Филиппом не рассчитывали сражаться с призраками, так как знали, что это было бесполезно. Они планировали каким-либо образом при удачном стечении обстоятельств выманить Гриффинов из укрытия и вот тогда уже сравнять их с землей. Но, видимо, те учли опыт своего предыдущего поражения, и теперь, в прямом смысле окружив себя своими неуязвимыми для любого физического или магического воздействия созданиями, представляли собою практически непобедимых существ.

Филипп без устали метал в грязные серые облака рядом с животным своей дочери воздушные молнии, ледяные стрелы, кристаллические шары, но все было безуспешно. Его морщинистое лицо покрылось испариной, глаза напряженно всматривались в пыльную темноту с голубым отливом, края рукавов обуглились от постоянно срывающихся с рук заклинаний.

– Зови подмогу, Верховный Маг! – крикнула ему Диана, прекратив бесполезный обстрел призраков огненными снарядами и бросившись к единорогу Ингрид. Если она не может обезвредить Гриффинов, то она все еще может увести единорога из их плена, или… или закрыть его собственным телом.

Увидев ее приближение, один из призраков достал из полы своего размытого одеяния нож и занес его над животным. Лезвие блеснуло в свете полыхающих молний, и Ингрид почувствовала, как ее внутренности скрутило от дикой тошноты.

– Не приближайся! – раздалось тихое шипение прямо в сознании маршала.

Диана замерла на месте, не спуская со старшего Гриффина (а это был он) горящего ненавистью взгляда. Тот безобразно усмехнулся. Теперь Диана была уверена в том, что он умеет усмехаться. Она смотрела старшему из повелителей призраков прямо в глаза. Они оба понимали в этот момент, что живым с поля боя уйдет только один из них. И шансы на то, что это будет гронгирейский маршал, обоим представлялись мизерными.

– Смотри… – прошипел Гриффин, опуская нож в тело единорога. – Смотри, как он умирает…

По белоснежной шее животного побежала струйка темно-красной густой крови. Животное захрипело и медленно опустилось на землю.

И лес содрогнулся от нечеловеческого крика.

В этом разъяренном животном вопле потонуло все: и плач Ингрид, с еще большим усилием, но все также бесполезно, начавшей рваться к своему зверю, и отвратительный смех Гриффинов, победно сверкающих тем, что можно было бы счесть глазами, и отчаянный крик Дианы, с диким рычанием дернувшейся с места по направлению к призракам. Но в следующее мгновение всем им пришлось застыть как вкопанным, потому что совершенно неожиданно откуда-то сверху лес пронзил мощнейший поток солнечно-фиолетового огня, целью которого были не призраки, а умирающий единорог Ингрид. Диана вскинула голову к верхушкам деревьев, и увидела своего дракона, с шумом машущего крыльями, чтобы удержаться на лету над самой кромкой леса.

Огонь, который дракон извергал из своей пасти, который точь-в-точь напоминал то волшебное сияние, которым сегодня были окружены Диана и Ингрид в гостиной дома Фаридэ, был ничем иным, как его аурой. Дракон делился с единорогом своей жизнью. И умирающий зверь, вздрогнув, открыл глаза. А дальше случилось то, чего ни один амальонец и ни один гронгиреец никогда не видел ранее, и не знал о том, что такое возможно. Лес взорвался ослепительным солнечным светом. Каждое дерево, каждая травинка ожили, направляя свое сияние в центр круга, где находился зверь Ингрид. И под этими живительными лучами тонкой энергии амальонского леса единорог стал приходить в себя. Он зашевелил крыльями и с удивленным фырканьем замотал мордой. Его рог, до этого потускневший и ставший практически невидимым в голубом мареве битвы, сейчас с жадностью впитывал в себя плывущие к нему со всех сторон потоки энергии и начинал все больше наполняться золотым сиянием, угрожающе поблескивая фиолетовыми оттенками.

– Смотрите! Призраки! – раздался торжествующий возглас Аарона, вернувший зачарованных этим зрелищем наблюдателей к реальности. – Они исчезают!

И правда, грязно-серые облака, окружавшие отца и сына Гриффинов, таяли, как тени, в лучах солнечного света, озарившего тоскливый ночной лес. В лесу стало сейчас светлее, чем днем. Гриффины, парившие до этого в полуметре над землей, теперь, лишившись своей изощренной защиты, сначала один, а потом и второй, неуклюже повалились в мокрую траву.

– Смерть упраздняется жизнью, – ошеломленно прошептал Тэган, наблюдая за тем, как неуязвимые для их разрушительных заклинаний призраки просто растворялись под воздействием тонкой энергии амальонского леса, которая была энергией жизни.

– А жизнь сменяется смертью! – добавил Кеннет, увидев, что Диана уже оказалась рядом со старшим Гриффином.

Лицо ее сейчас выражало спокойную неумолимую решимость, глаза холодно блестели, волосы черным дождем метались по ветру. Кеннет инстинктивно съежился, на мгновение представив себя на месте Гриффина.

Движения гронгирейского маршала были молниеносными, отточенными, как лезвие бритвы. Она схватила старшего повелителя призраков, сидевшего на земле и даже не пытающегося убегать, за горло и рывком приблизила к себе. Тот понимал, что сейчас его очередь сильно опасаться за свою жизнь, но при этом продолжал презрительно ухмыляться. Что, впрочем, Диану никак не трогало.

– Он будет жить, – только и сказала она ему чуть хриплым от недавних переживании голосом. – А вот ты умрешь…

И с этими словами рука Гриффина, намертво сжатая рукой Дианы, направила нож, на котором еще не высохла кровь единорога, в собственное сердце. Поднявшись на ноги, воительница обернулась на младшего Гриффина. Но тот уже оседал на землю с остекленевшим взглядом. В горле бывшего повелителя призраков торчала темно-синяя воздушная стрела, пущенная Верховным Магом. Из его рта хлынула неестественного бордового цвета кровь. Диана поморщилась и отвернулась. Более Гриффины не интересовали ее. Она отыскала взглядом единорога, который уже находился в объятиях своей хозяйки, и быстрым шагом направилась к ним.

Ингрид сидела на земле, обхватив своего зверя обеими руками за шею, на которой уже успела запечься кровь из раны, и зарывшись лицом в его короткую белоснежную гриву. Ее хрупкое тело содрогалось от непрекращающихся рыданий. Диана осторожно опустилась рядом с ней. Единорог приоткрыл один глаз, и Диана невольно улыбнулась тому, насколько довольным он выглядел. Тут ее отвлек знакомый шум. Она подняла голову и увидела своего дракона, безуспешно пытающегося прорваться к ним сверху. Но близко растущие друг к другу деревья никак не давали ему это сделать. Не успела маршал повернуться к Верховному Магу с вопросом о том, не будет ли он возражать, если она совершит в его лесу небольшую перестановку, как вековые деревья вокруг них медленно расступились, освобождая место для дракона, чем тот не преминул воспользоваться. Шумно приземлившись рядом с хозяйкой, он сомкнул свои огромные крылья впереди себя, скрыв от посторонних глаз Диану, Ингрид и ее единорога.

Верховный Маг осмотрелся по сторонам, находя взглядом каждого члена своей семьи. Беатрис неподалеку от мужа залечивала раны своей тигрицы. У той были сломаны передняя и задняя лапа. Аарон с Дареном отдыхали на покрытом мхом полуразвалившемся стволе бывшего когда-то могучим дерева. Их пегасы гуляли рядом. Тэгана с Кеннетом не было.

– Как я мог про них забыть, – устало произнес Филипп, готовясь встречать гостей. Он бросил взгляд на фиолетовую гору посреди леса, (а именно так сейчас выглядел маршальский дракон, спрятав свою голову под крыло), в надежде на то, что этих нескольких минут наедине с воительницей его дочери хватит, чтобы прийти в себя.

Ингрид, шмыгая носом, наконец-то, оторвалась от своего животного, но только чтобы с новой силой заплакать, уткнувшись теперь в плечо Дианы. Волна радости и облегчения накрыла ее с головой. И теперь она просто хотела ощутить рядом с собою тех, кто был дорог ей больше всего на свете. Она, смеясь сквозь слезы, целовала и обнимала Диану. Потом целовала своего единорога, сжимая его в объятиях до тех пор, пока животное не начинало недовольно фырчать. Потом целовала дракона в его шершавую черно-фиолетовую морду и гладила его гладкие блестящие крылья. А потом заново начинала свой круг почета, возвращаясь к маршалу. Конечно, ее действия не могли не вызвать мерцающего вихря, объединяющего в себе амальонскую и гронгирейскую энергию, который тут же закружил вокруг дракона. Если бы у Дианы были силы, она бы смеялась сейчас от счастья. Но сил не было. Воительница чувствовала только неимоверную усталость. А еще благодарность. Благодарность миру Ингрид за то, что он все-таки проявил себя в тот момент, когда ничто другое уже не могло их спасти.

Глава 21. Дуэль с Ричардом.

– Диана! – раздался снаружи чей-то очень знакомый голос, и маршал нехотя подняла голову в ту сторону, откуда ее звали.

– О нет! – разочарованно вырвалось у Ингрид. – Ричард!

– Ричард? – переспросила маршал, решительно поднимаясь на ноги. Ее дракон нехотя развел крылья, открывая хозяйке дорогу из импровизированного шатра. От усталости Дианы не осталось и следа. Только по ее абсолютно равнодушному ко всему происходящему взгляду Филипп догадывался о том, насколько та вымоталась в первую очередь эмоционально.

В паре десятков шагов от нее среди деревьев она увидела Короля Аруна V вместе с сыном. После того, как понемногу начали исчезать солнечные потоки энергии, которая еще недавно пронизывала все вокруг, в лесу становилось темно. Диана хотела было удивиться тому, откуда здесь взялись амальонцы, но потом вспомнила, что сама попросила Филиппа вызвать подмогу. Позади Аруна и Ричарда стояли Кеннет с Тэганом, и Диана подумала, что, наверное, благодаря им здесь сейчас не присутствует вся амальонская армия.

– Я тебя слушаю, – устало произнесла она, подавив зевок.

– Это я тебя слушаю! – тут же вспылил Ричард. – Что ты делаешь на нашей земле?

Он был ниже Дианы чуть ли не на целую голову. Поэтому сейчас держался как мог прямо, чтобы хоть как-то выровнять подобную разницу в росте. Чем, конечно же, вызвал у воительницы снисходительную улыбку. В ее глубоких синих глазах, обращенных сейчас на принца, не было даже раздражения, лишь всепоглощающее желание поскорее закончить этот нелепый разговор. Диана обернулась назад, находя глазами распластанные на земле тела Гриффинов. Они лежали рядом друг с другом, застыв в тех позах, в которых смерть нашла их.

– Внутрисемейное дело, – ответила она, нарочито печально вздохнув. Ей становилось смешно.

– Что? – Ричард чуть не подавился, настолько он был возмущен услышанным.

В этот момент с одной стороны к маршалу присоединился Филипп Фаридэ, а с другой – Ингрид. Она самым непринужденным жестом взяла гронгирейку за руку, что, конечно же, не укрылось от глаз принца.

– Диана права, Ваше Высочество! Мы собрались в этом лесу, чтобы решить один серьезный вопрос, касающийся в первую очередь нашей семьи! – дипломатично подтвердил Верховный Маг, невольно бросив взгляд туда же, куда смотрела гронгирейка пару минут назад.

– Это Гриффины? – поинтересовался Арун, кивая головой на два неестественно застывших на земле неподалеку от них тела.

– Да, Ваше Величество! – ответил Фаридэ.

Верховного Мага и амальонского короля связывала давняя дружба. Они во многом понимали друг друга без слов. Вот и сейчас Арун догадался, что семья Фаридэ вместе с Дианой только что освободили Амальон чуть ли не от главной головной боли. Он не раздумывал о причинах участия гронгирейки в этой схватке. Лишь порадовался тому, что это участие состоялось. Потому что без нее, он был в этом уверен, у битвы мог быть совсем другой исход. Поэтому Арун сделал несколько шагов в направлении мертвых тел, показывая тем самым, что не будет участвовать в намечавшемся противостоянии между Ричардом и Дианой. А вот на стороне гронгирейского маршала собиралась уже целая группа защитников. Беатрис, молча, встала рядом с мужем, давая тем самым понять принцу, которого она всегда любила, как собственного сына, что сейчас она не поддерживает его запала. Лишь младшие Фаридэ держали пока нейтралитет, и то потому, что Ричард был их лучшим другом.

– На окраине леса нас встретили Тэган с Кеннетом и предупредили, что сражение закончено. Поэтому я отослал свою армию обратно, – как бы между прочим произнес Арун, все еще продолжая рассматривать место сражения.

Диана на секунду прикрыла глаза, облегченно вздохнув. Она мысленно поблагодарила Аруна за его проницательность. Конечно же, он подозревал о том, что гронгирейского маршала очень волновал вопрос о том, будет ли весь Амальон на утро знать, что она участвовала в истреблении своих воинов.

– Они ранили его? – с тревогой в голосе спросил Арун, переведя свое внимание теперь на животных и заметив, что шерсть на шее единорога Ингрид испачкана грязными багровыми пятнами.

– Они почти убили его! – вырвалось у Беатрис. Ее голос дрожал. В схватке с Гриффинами она чуть не потеряла так же и свою тигрицу.

– Ты успела его подлечить? – удивился Арун, видя, что единорог Ингрид ведет себя несколько резво для зверя, который только что находился при смерти.

– Не я, – прозвучал ее короткий ответ.

Его Величество повернулся к Филиппу с выражением искреннего интереса на лице.

- А кто же? – задал Арун самый главный вопрос. Его умные глаза, которые казались Ингрид всегда очень похожими на глаза ее отца, открыто смотрели на Филиппа. Верховный Маг передал своему королю образы случившейся только что битвы. Брови Аруна поползли вверх. Сам же он опустил свою светловолосую голову и крепко задумался.

– Что ж, – наконец, произнес он после достаточно долгой паузы, во время которой Ричард с Дианой не спускали друг с друга глаз. – Теперь мне все более-менее ясно, и я не вижу причин и дальше оставаться здесь! Что ты сделаешь с телами, маршал? – обратился он к Диане.

– С телами? – переспросила гронгирейка тоном, ясно показывающим ее отношение к предмету вопроса. – Оставлю их здесь на съедение диким зверям. Гриффины погибли в амальонском лесу в схватке с семьей Фаридэ, которые защищали свою дочь.

– Конечно, конечно, – Арун поспешно кивнул, соглашаясь с ней. – О твоей роли в этом сражении не узнает никто, – заверил он гронгирейку, пристально глядя на сына.

Ричард коротко кивнул. Он был не из тех, кто бьет исподтишка, поэтому не собирался вредить Диане таким недостойным его образом.

– Тогда нам пора, – заключил Арун, сделав еще одну попытку предотвратить то, что намечалось между его сыном и Дианой.

Ричард не двигался с места. Диана устало смотрела на него, ожидая тех слов, которые он собирался произнести.

– Не делайте этого, Ваше Высочество! – попросила Беатрис, понимая, что в таком состоянии Диана не станет с ним возиться, а отмахнется от него как от надоедливой мухи. Но если гронгирейка чуть не рассчитает свои силы, это может стоить принцу жизни.

– Я вызываю тебя на бой, – тихо произнес Ричард, прожигая соперницу взглядом.

Диана едва заметно кивнула. У нее не было желания даже шевелить головой. Амальонцы повернулись к своему королю, ожидая его решения. Арун молчал.

– Амальонцы в этом году не использовали ни одного поединка, – тихо начала Диана. – Поэтому, Арун, нас рассудишь ты! Драться на смерть я ни с кем сегодня не буду!

– Боишься? – вырвалось у Ричарда. Он задиристо смотрел на воительницу, сжимая инкрустированный драгоценными камнями эфес своей шпаги. Мальчишка мальчишкой.

Диана не удостоила его выпада даже взглядом. Так что, в конце концов, принц засомневался в том, что та его слышала. А вот Ингрид прыснула со смеху. И вслед за ней улыбка пробежала по губам Дарена и Беатрис. Кеннет почесал затылок. Происходящее казалось ему бессмысленным, но по опыту давней дружбы он знал, что останавливать запальчивого Ричарда не имело смысла.

– Поединок пройдет сейчас же, на побережье! – продолжила маршал, обращаясь исключительно к Аруну V.

– Постой! – возмутился Ричард, тряхнув короткими соломенного цвета волосами. – Я вызываю тебя на бой, и мне решать, где и когда мы сразимся!

Диана устало прикрыла глаза. Ее веки казались ей налитыми свинцовой тяжестью. А тут еще этот несмышленыш. Все ее аргументы покоились сейчас на кончиках пальцев, которые уже зудели от желания выпустить в принца что-нибудь погорячее.

– Ричард! Либо сейчас и на побережье, либо не будет никакого поединка! – сурово произнес Арун. Капризы сына порядком надоели и ему тоже.

Все понимали, что это сражение является чистой формальностью, что Диана не оставит от принца и мокрого места, и все же схватка должна была состояться. Отказ от поединка считался страшнейшим оскорблением. Нельзя было лишать воина шанса, данного ему законами Долины.

Ричард раздраженно сжал эфес своей шпаги так, будто она единственная в этом сборище защитников его врага, служила ему напоминанием, кто он такой, и коротко кивнул.

– На побережье нам придется обезвреживать наши охранные заклинания, чтобы туда опять не собралась вся амальонская армия! – проворчал он, все же подходя к рваному солнечному краю открытого Аруном портала.

– Не придется, – хитро подмигнула ему Диана, открывая на секунду свое поле, чтобы принц мог увидеть, что оно один в один сливается своим цветом с волнующимся перед ними овалом.

Когда Ричард понял, почему аура гронгирейки так схожа с амальонской, Диана с Ингрид были уже по ту сторону портала.

– Я убью тебя, Рестридж! – все-таки крикнул он им вдогонку.

Арун V тяжело вздохнул, взглядом настойчиво показывая сыну, чтобы тот присоединялся к ним.

Ингрид стояла в кругу своей семьи, положив одну руку на круп своего зверя, и наблюдала за тем, как Ричард с Дианой расходились в разные концы возведенного Аруном прозрачного купола, который скрывал от зрителей звуки происходящего, а также защищал их от заклинаний, используемых сражающимися.

– Я не успею сосчитать до тридцати, – услышала она шепот Дарена. Они с братом как всегда делали ставки.

– До двадцати, – раздался ответ Аарона.

– До десяти, – подключилась Ингрид.

Она волновалась за Диану. Не за исход битвы, в котором был уверен каждый из присутствующих, а именно за Диану, за то, что той достаточно было переживаний на сегодня, и схватка с Ричардом, которая в любое другое время могла бы стать неплохим развлечением, сейчас была явно лишней.

Арун коротко кивнул, давая знак для начала поединка.

Диана рассеянно смотрела на принца, не имея ни малейшего понятия, что такого она должна сделать, чтобы навсегда выбить из головы мальчишки эти бредовые мечтания об Ингрид. Она была наслышана об упрямстве наследника амальонской короны, но раньше оно касалось только всяческих фантастических идей, наподобие того, чтобы отыскать в соседних королевствах такие же, как в Громальонской Долине источники магии, дабы в случае совсем неудачного развития военных действий Амальону было куда бежать. Сейчас же упорство принца касалось ее лично, но у гронгирейки не было никакого желания объяснять ему, что к чему. Поэтому она думала предоставить принцу право первого шага.

– Я люблю ее, – взволнованный голос Ричарда вырвал ее из раздумий.

Как ни закрывались глаза Дианы от утомления, сейчас они распахнулись как два огромных синих озера от неимоверного удивления. Гронгирейка даже чуть не подавилась вырвавшемся из груди возгласом. Он говорит о любви? Только этого не хватало.

– Ты хотел поговорить или подраться? – спросила она с глубоким усталым вздохом.

– Ты никого никогда не любила! – продолжал Ричард.

Диана не отвечала. Она думала о том, что еще парочка таких предложений от принца, и она попросит Аруна прекратить этот фарс.

– Сражайся или ступай домой, Ричи! – тихо произнесла она.

– Похоже, они что-то обсуждают! – заметила Беатрис, понадеявшись на мирный исход событий.

– Я бы тоже на месте Ричарда захотел поговорить! – с понимающей улыбкой согласился Кеннет.

– Я ее тебе не отдам! Она моя! Со мной она будет счастлива, а с тобой никогда! – выложил принц свой главный аргумент.

И вот это было уже слишком. Сейчас он затронул внутренние сомнения Дианы. Он разбудил в ней те самые страхи, которые не давали воительнице покоя. Что они никогда не смогут быть с Ингрид вместе, что война и Гронгирейский Хребет будут вечно разделять их. Глаза маршала потемнели, она угрожающе опустила голову. Еще слово, Ричард, еще одно только твое слово…

– Она…– выкрикнул было принц.

Но дальнейшее потонуло в оглушительном шуме огня. Бушующая стена пламени в секунды охватила Ричарда, заставив того сначала пятиться к стене, а потом медленно оседать на песок. Языки пламени почти лизали амальонцу лицо, волосы, одежду. Ричард чувствовал невыносимый жар. Пламя следовало за ним по пятам, оставляя между ним и собой небольшую прослойку воздуха в пару ладоней, чтобы сохранить в принце жизнь. Амальонец, скорчившись, упал на песок, пряча голову между коленей, пытаясь укрыться от жара руками.

– Хватит! – кричал он, но его никто не слышал, даже Диана.

И все же в этот миг жар прекратился, и Ричард почувствовал резкое дуновение морского ветра, а потом его окатило соленой морской волной. Тряхнув мокрыми волосами, с которых тут же слетела стайка брызг, принц, продолжая стоять на коленях, поднял голову на своего отца. Ричард тяжело дышал, брови и ресницы его были опалены, а взгляд серых глаз горел отчаянной ненавистью.

– Поединок окончен! Ты проиграл! – сурово произнес Арун V.

– Не совсем! – еле слышно ответил Ричард. – Ингрид! – закричал он.

Амальонка, уже идущая навстречу Диане, удивленно обернулась.

Принц вспомнил, как отец впервые рассказывал ему о дочери Верховного Мага. Вспомнил, что магия Эльмарена, которую Ингрид принесла с собой в Долину, обязывает ее принимать предложения ее мира. И он решил использовать свой последний шанс.

– Да? – спросила она, вместе с Дианой подходя к принцу, у которого до сих пор не было сил подняться на ноги.

Вокруг них собрались все: Филипп с Беатрис, Тэган, Кеннет, двойняшки. Все ждали, что сейчас скажет Ричард.

– Выходи за меня замуж? – глаза его сверкнули победным блеском.

Ингрид вздрогнула и медленно попятилась назад. Губы ее шевелились в попытке что-то сказать, но она не могла произнести ни звука. На лице ее был отображен такой испуг и отчаяние, что Диану покинуло последнее терпение. Она выхватила из ножен шпагу Ричарда и приставила острие к его горлу. Принц, запрокинув голову, молча покосился на тускло блестящий в темноте клинок, сглотнул, но всем своим видом продолжал настаивать на своем.

– Диана! – тихо попросил ее Арун.

Но гронгирейка лишь сильнее надавила острием на нежную кожу принца, отчего его красивое юношеское лицо исказила гримаса боли.

– Диана, ты же не убьешь безоружного! – взмолилась Беатрис. Она из всех сил сжимала руку Филиппа, в своей привычной надежде, что тот, сейчас все уладит. Но Верховный Маг, как и всегда с момента появления своей дочери в Долине, считал, что у Ингрид свои способы разрешения затруднительных ситуаций.

– Из нас двоих только я могу предложить ей руку и сердце, а так же свой трон! Ты не можешь! – прохрипел принц. – Пусть она просто скажет «нет»! И я больше не потревожу ее!

Он был прав. Настолько, что Диана опустила шпагу. В конце концов, подумала она, если Ингрид когда-нибудь еще придется выбирать между ее верностью магии Эльмарена и любовью к ней, то пусть она начнет делать это уже сейчас.

– Хорошо! – согласилась она. – Пусть Ингрид просто скажет «нет», и ты забудешь о ее существовании!

Оба они повернулись к тому месту, где еще минуту назад стояла амальонка, но ее там не было.

– Где она? – спросила Диана у Филиппа, уже зная ответ. Неприятное ощущение неконтролируемой тревоги медленно заполняло ее сердце.

Она резко осмотрелась по сторонам. Синие глаза ее холодно сузились.

– Я не чувствую ее нигде в Долине, – произнес Верховный Маг, обращаясь исключительно к маршалу.

– Я тоже!

Ричард сел на песок, запустив пальцы в свои светлые волосы.

Гремучая смесь ярости, жалости и презрения бушевала внутри гронгирейки. В сердцах переломив его шпагу, которую она все еще держала в руках, Диана бросила обломки к ногам Ричарда.

– Твоя любовь заставила ее бежать! Ты доволен?

И не дожидаясь его ответа, маршал открыла портал, ведущий в Гронг. Порыв холодного ветра всколыхнул ее черный плащ, она обернулась напоследок, чтобы обменяться с Верховным Магом им двоим понятными взглядами. У Дарена мурашки побежали по спине, столько холодного гнева было в ее сверкающих синих глазах.

– Похоже, в Гронге сейчас кому-то не поздоровиться, – шепнул он брату.

– Хорошо, что Ричард легко отделался! – ответил ему Аарон, озвучивая его собственные мысли.

Принц продолжал сидеть на песке, ошеломленно глядя на два куска стали, еще совсем недавно бывшие его фамильным оружием, его знаком носителя королевской крови. Можно было выковать новый клинок, но эфес был безнадежно испорчен. Металл расплавился, пока Диана держала его в руках.

– Она сломала мою шпагу, – ошеломленно прошептал Ричард.

– Ты все равно не умел ею пользоваться! – примирительным тоном сказал Кеннет, подавая ему руку, чтобы помочь подняться на ноги.

Глава 22. Поиски Ингрид.

– Диана!

Леонид IV торопливо бежал за своей дочерью по темным коридорам гронгирейского замка.

– Диана! – звал он ее.

Бесполезно.

Маршал была полностью поглощена мыслями о произошедших событиях и не слышала раздраженного голоса отца. Чтобы привлечь ее внимание, тому пришлось открыть портал в собственном замке. Он едва успел столкнуться с дочерью нос к носу. Диана резко остановилась. Не потому что заметила отца, а потому что у нее сработали инстинкты.

– Ты несешься как угорелая! – раздраженно заметил он.

– И тебе добрый вечер, папа! – ответила она.

– Гриффины до сих пор не вернулись!

При этих словах его раздражение увеличилось. Он нетерпеливо отдернул полу своей мантии, которая, зацепившись за шпору сапога, мешала ему нервно постукивать ногой.

– Я не слежу за ними!

– А стоило бы!

Как он некстати! Больше всего сейчас Диана хотела оказаться в своей башне, чтобы сосредоточиться на поисках Ингрид, прощупывая мысленным взором каждый клочок гронгирейской земли. Но Леонид, похоже, не удовлетворившись подобным ее ответом, собирался и дальше приставать к ней с вопросами, искренние ответы на которые его вряд ли порадовали бы. В последнее время поведение Дианы казалось ему очень и очень странным. Хотя гронгиреец связывал это с тем, что маршал узнала о своих амальонских корнях.

– Твои шпионы не сообщили тебе о смерти дочери Верховного Мага? – с надеждой спросил Леонид. – Или о том, что она пропала?

Сердце в груди маршала сначала бухнуло, потом замерло, а потом забилось неровным предательским стуком. Фраза «смерть дочери Верховного Мага» подействовала на нее, как удар в солнечное сплетение.

– Она исчезла, – ответила Диана, взяв себя в руки. – Да, она исчезла!

Леонид ухмыльнулся, не заметив тона, каким его дочь произнесла это.

– Ты как всегда осведомлена лучше, чем любой из твоих шпионов! – сказал он. – Хотел бы я сейчас видеть лицо Фаридэ!

– Он должно быть весьма обеспокоен, – сказала Диана.

Сосредоточенное морщинистое лицо Филиппа стояло у нее перед глазами.

– Следующей жертвой Гриффинов станут Верховные Маги! Один за другим! И начнем мы, пожалуй, с Фаридэ!

Диана ощутила незнакомую волну радости оттого, что Филиппу не угрожает столь ужасающая участь. Она удивленно повела бровью, поняв это. Раньше она испытывала по отношению к Верховному Магу исключительно презрение, после же схватки с Гриффинами, они неожиданно оказались на одной стороне. А исчезновение Ингрид продолжало удерживать их в этой упряжке.

– Будем ждать возвращения Гриффинов! – сказала Диана. – А теперь, отец, если ты не возражаешь, я бы хотела пойти спать!

– Да-да, конечно! – поспешил согласиться с дочерью Леонид IV.

Он был более чем доволен. И в таком настроении отправился в свою половину замка, строя грандиозные планы по скорому истреблению всего Совета Верховных Магов Амальона.

Утро не успело стряхнуть первые капли росы с просыпающихся деревьев в саду Фаридэ, как у них уже были гости. Точнее, одна очень высокопоставленная гостья. Маршал открыла портал в комнату амальонки, как она сделала вчера, и, не обнаружив там девушки, направилась вниз, где надеялась встретить Верховного Мага. И она не ошиблась. Филипп дремал в кресле перед камином. Даже во сне он держал голову прямо, а лицо его сохраняло спокойное умиротворенное выражение. Но вот он почувствовал приближение гронгирейки, и печать тревожной сосредоточенности оттенила его черты. Верховный Маг открыл глаза.

– Ингрид не вернулась? – одними губами, чтобы никого не разбудить, спросила Диана, занимая по приглашению Филиппа соседнее с ним кресло.

Фаридэ отрицательно покачал головой. Воительница отвернулась.

– Позавтракаешь с нами? – спросил Филипп.

Диана вздохнула, медля с ответом, потом кивнула.

– Да, если что и может отвлечь меня сейчас от тяжелых мыслей, так это стряпня твоей жены.

– Вот и хорошо! – искренне обрадовался этому маг. – Вот и хорошо!

– Диана! – воскликнул Дарен, заходя в гостиную с кухни.

Он рвал в саду яблоки для утреннего пирога, и теперь, выполнив поручение матери, хотел, было, пойти будить Аарона. Для эффективности чего прихватил с собою пару веточек розмарина, которые нес с великой осторожностью, чтобы не стряхнуть капли покоящейся на них утренней росы. Но, увидев маршала в своей гостиной, к присутствию которой в своем доме, надо сказать, он уже стал привыкать, громко вскрикнул то ли от радости, то ли от неожиданности.

– Доброе утро…Дарен! – отреагировала Диана, обернувшись на возглас.

Так как в последующие мгновения ее никто не поправил, она довольно отметила про себя, что угадала имя одного из двойняшек.

Дарен позабыл, куда шел. Он, как завороженный, приклеился взглядом к гронгирейке. Та выглядела невыспавшейся, утомленной, и даже подавленной, но по-прежнему невыразимо прекрасной. Дарен вспыхнул, опустил голову, и стремглав бросился вверх по лестнице. Будь сейчас Ингрид здесь, она бы рассмеялась.

– Что это было? – поинтересовалась Беатрис.

Филипп с Дианой и не заметили, как она появилась позади них со стаканом молока в одной руке и парой имбирных печенек в другой.

– Завтрак еще не скоро, а ты, наверняка, голодна! – сказала она, протягивая маршалу молоко с печеньем.

– Откуда такая осведомленность? – спросила Диана шутливым тоном, принимая дары Беатрис.

– Если бы в твоем замке кормили вкуснее, чем дома, Ингрид пропадала бы там не только ночью! – ответила ей Беатрис уже с кухни. Похоже, жена Верховного Мага обладала способностью мгновенного перемещения в пространстве.

Диана никак не ожидала такой реплики и не успела опустить голову. Лицо ее залилось краской. В этот момент она выглядела как маленькая девочка, пойманная за воровством конфет.

– Привыкай, – сказал Филипп и улыбнулся по-отечески ласковой улыбкой.

– Предлагаю дать Ингрид время самой вернуться домой! – сказал Верховный Маг.

– Сколько? – спросила Диана.

Она не была сторонницей этой идеи, так как считала, Ингрид вернулась бы еще вчера, если бы могла. Но в словах Филиппа был определенный смысл. А поскольку жизни амальонки не угрожала прямая опасность, Диана решила пойти на такую уступку. В конце концов, перед Ингрид встал довольно непростой вопрос, и чтобы решить его, надо было набраться духу.

– Еще два дня! – ответил Филипп. – Если она не вернется через два дня, мы начнем поиски.

– Хорошо! – согласилась Диана, поднимаясь из-за стола. – Два дня!

Поблагодарив Беатрис за вкуснейший завтрак, который и правда был таковым, маршал растворилась в воздухе гостиной вместе с фиолетовыми очертаниями портала.

Два дня, отведенных Филиппом, истекли, оставив в душе каждого ждущего возвращения Ингрид нарастающее чувство тревоги. Вслед за ними одной смутной отчаянной полосой пролетели несколько дней безуспешных поисков Ингрид по Долине. Диана побывала в таких заброшенных местах Гронга, в которые ее не заносила ни одна проверка территорий на предмет амальонских шпионов, которые она всегда проводила с маниакальной тщательностью. Ей даже не приходилось обманывать отца. Она открыто признавалась в том, что ищет пропавшую дочь Фаридэ. Леонид свято верил в то, что Гриффины удерживают ее в каком-то известном им одним месте, и довольно потирал руки, в скором ожидании их возвращения.

Фаридэ, в свою очередь, не один раз вдоль и поперек прочесали весь Амальон, заходя в каждую деревню, в каждый дом… Но все было тщетно. Ингрид либо не было в Долине, либо она очень не хотела, чтобы ее нашли. Напряжение росло.

Каждое утро Диана появлялась в доме Фаридэ, сначала только на завтрак, потом оставаясь и на обед, а потом и на ужин. Сегодня, открыв хмурым, под стать ее настроению, ранним утром портал в комнату Ингрид и не обнаружив там подруги, воительница задержалась взглядом на маленьком томике, лежащем на столе. Раскрыв его, она наткнулась на неизвестные письмена, в которых не понимала ни буквы. Но в книге были рисунки, которые любой понимал без слов. И рисунки эти казались ей такими знакомыми. Диана опустилась в кресло рядом с окном, чтобы наскоро пролистать томик. Когда она наткнулась на изображение стаи единорогов, среди которых был один крылатый, то вихрем спустилась в гостиную.

– Что это за книга? – с жаром спросила она Филиппа.

Дарен, который теперь просыпался пораньше, чтобы встречать ее вместе с отцом, невольно вжал голову в плечи, настолько разгоряченной выглядела маршал. Будто перед битвой.

– Это подарок Ингрид из Эльмарена. Местные легенды. Мы нашли его однажды утром в моем отсеке королевской библиотеки, – ответил Филипп, остановившись взглядом на книге, которую Диана сжимала в руке. Старинный переплет из коричневой кожи уже начинал дымиться.

– Разреши, – попросил он, осторожно высвобождая томик из ее рук.

– Доброе утро! – поприветствовал гронгирейку Дарен, многозначительно глядя на еще пылающую фиолетовым светом ладонь воительницы.

Диана поймала его взгляд, тряхнула кистью и опустилась в кресло рядом с Верховным Магом.

– Значит, Ингрид в Эльмарене! Я уверена в этом!

Из кухни доносился запах абрикосового пирога, и маршал, прикрыв глаза, позволила себе на мгновение позабыть обо всем на свете. Она могла это сделать, так как чутье воина подсказывало ей, что поиски закончены. Теперь осталось придумать, как им попасть в Эльмарен. Как ей попасть в Эльмарен.

Глава 23. Эльмарен.

– Это самоубийство! – сказал Кеннет, глядя на Диану со смесью неверия и восхищения.

Та в радостном возбуждении мерила гостиную Фаридэ решительными шагами. Сейчас ей хотелось одного – действовать. И путешествие в Эльмарен было не самым худшим вариантом по сравнению с тем, что ей могла выпасть участь отправиться, скажем, в прошлое или в будущее.

– Ты уверена, Диана? – спросил Филипп. – Ты уверена, что она в Эльмарене?

– А где же ей еще быть! – остановилась маршал перед Верховным Магом. – Где еще может быть такое количество единорогов? Ингрид не раз говорила мне, что в Эльмарене единороги – обычное явление! Как мне раньше не пришло подобное в голову! В Долине ее нет! Это мы поняли в ту самую минуту, как она исчезла!

– Если Ингрид в Эльмарене, почему она не возвращается? – задумчиво спросил Дарен.

Когда в гостиной собиралась вся семья Фаридэ, они с Аароном занимали места на ступеньках деревянной лестницы, ведущей вниз со второго этажа. Лестница была вытесана из светлого садового бука, поэтому, если кто-нибудь из двойняшек прислонялся к перилам или балясинам головой, их волосы сливались по цвету с деревом.

– Может, она решила, что жизнь Долины для нее слишком тяжела, и хочет навсегда остаться в Эльмарене? – согласился с братом Кеннет.

– Вот поэтому я и отправлюсь за ней! – уверенно ответила Диана. – Если ты представляешь свою жизнь без Ингрид, то… – вырвалось у нее. Маршал не закончила фразу и, как ни в чем не бывало, продолжила ходить по комнате.

– Диана права! – раздался спокойный голос Филиппа. Хотя в чем именно она права, Верховный Маг не стал уточнять. – Все, чем мы можем тебе сейчас помочь, это точь-в-точь воспроизвести все имеющиеся у нас образы Эльмарена.

Он сказал это с некоторой грустью в голосе. Филипп понимал, что Диану сейчас не остановить, но также он осознавал, что вероятность удачного открытия портала в Эльмарен магом, который там никогда не был, просто ужасающе минимальна.

– Ингрид тоже никогда не была в Амальоне, но у нее получилось! – возразила Диана.

– Ингрид – это Ингрид! – резонно заметила Беатрис. – К тому же она родилась здесь!

Диана не ответила, давая тем самым понять, что разговор на эту тему бесполезен.

– Я отправлюсь с тобой! – вдруг сказал Кеннет. – Я там был, пусть не через портал, но я там был!

– Вдвоем незачем рисковать! – уклончиво заметила Диана, которой Кеннет в Эльмарене был совсем не нужен. – Ты откроешь портал, а я войду в него!

– Но… – хотел возразить он.

– Это наилучший вариант, – опять согласился с воительницей Филипп. – У Дианы больше шансов, чем у кого-либо из нас, найти ее и вернуть домой!

– Это почему это больше шансов? – встрепенулся Дарен.

– Потому, – хитро подмигнула ему гронгирейка.

Никто из Фаридэ никогда не видел грозного маршала такой беспечной и легкой. Всю свою жизнь Тэган, который был одного с Дианой возраста, думал, что его заклятый враг улыбаться-то не умеет, а тут такое…

– Открывай! – бросила Диана Кеннету, с трудом сдерживая свое нетерпение.

– А как же твоя армия? – вдруг спросил Аарон.

– Эта армия нужна мне, как и война! А не наоборот! – ответила она ему, не оборачиваясь. Все ее внимание было сосредоточено на Кеннете. – Открывай! – на удивление ласково повторила она свою просьбу.

Кеннет нервно кивнул и закрыл глаза. Он волновался до дрожи в теле. Все Фаридэ, не отрываясь, смотрели на Диану, не веря до конца, что та сейчас шагнет в то, что очень может оказаться дорогой в никуда. Но вот появившейся посреди комнаты солнечный овал с силой распахнул свои края, так что Кеннету даже пришлось отпрыгнуть назад, и открыл изумленному взору Фаридэ уже знакомую поляну с нежной ярко-зеленой травой. Не медля ни секунды и не оборачиваясь, маршал ступила на волнующийся под ее ногами травяной ковер, после чего портал также неожиданно захлопнулся, не оставив после себя и следа.

– Так просто? – почти разочарованно протянул Дарен.

– Кто бы мог подумать, – поддержал брата Аарон.

– Не торопитесь, она еще не вернулась, – сказал Тэган.

Первые секунды Диане пришлось зажмуривать глаза оттого, насколько ярким был солнечный свет в Эльмарене. А в том, что она попала именно в Эльмарен, Диана не сомневалась. Но, привыкнув к этому казавшемуся ослепительным сиянию, маршал обнаружила, что свет, льющийся с неба, был необыкновенно мягким. Он буквально ласкал взгляд, окутывая все вокруг нежным ореолом. Оглянувшись по сторонам, гронгирейка обнаружила, что находится посреди широкого луга, выходящего на морской берег. Решив двигаться вдоль берега, Диана направилась к морю. Подойдя вплотную к кромке воды, нежными сверкающими на солнце волнами набегающей на белый песок, воительница, повинуясь внутреннему порыву, сняла обувь и зашла в прохладную прозрачную воду. В Гронге она редко бывала на берегу залива, потому что спуститься к тому можно было исключительно через амальонские территории или через Поляну Единорогов. И сейчас было странно любоваться ослепительной морской гладью, не испытывая при этом необходимости быть настороже. Чуть позади и левее маршала поднимались невысокие горы, покрытые все той же сочной зеленой травой. И хотя Диана не заметила рядом ни одного животного, птицы или человека, этот мир казался таким обитаемым и … безопасным. Эльмарен был живым. И все, что происходило в нем, происходило в нем, по его воле и по его желанию. Именно это ощущение поселилось глубоко в сердце гронгирейки, которая не спеша, пробиралась вперед вдоль берега.

Давно ее не посещало чувство столь полного умиротворения. Она помнила, зачем пришла сюда. Помнила, что ей надо найти Ингрид. И хотя до сих пор маршал совершенно не представляла, где искать амальонку, она не испытывала никакой тревоги или неуверенности по этому поводу. Будто бы кто-то разом освободил ее от тяжкого груза забот, лежавших на ее плечах долгие тридцать два года, переняв их на себя хотя бы на время. Диана откуда-то знала, что ей надо просто идти, чтобы встретить Ингрид. Все остальное этот удивительный мир сделает сам. Он поможет ей. Он не оставит ее одну. Он любит ее.

Осознание последнего пришло внезапно и поразило гронгирейку до глубины души. Этот мир любит ее. Именно ее. Любит такой, какая она есть. Со всеми ее замыслами и планами. Со всей ненавистью к Амальону, которая пусть и не была уже так сильна, но все-таки до сих пор жила в ее сердце. Любит со всеми ее сомнениями и страхами. Любит. И чувство этой любви было настолько сильным и ошеломляющим, что гронгирейка сделала то, чего не делала никогда в жизни. Она заплакала. Заплакала от ощущения преисполняющей ее благодарности. К небу, которое было столь ясным, высоким и чистым, к солнцу, которое изливало на землю свой мягкий и в то же время ослепительный свет, к этим горам, которые, верно, скрывали за собою поселение людей, где Диана найдет Ингрид, и, наконец, к этому морю, которое отражало всю бесконечность испытываемой ею любви.

Погрузившись в свои мысли, маршал не заметила, как у нее появился попутчик. Маленький олененок резво скакал рядом нею, иногда совершенно неожиданно останавливаясь, выпрямляя свою тонкую шею, чтобы осмотреться по сторонам. Но делал он это не из чувства страха, а из любопытства. Живой интерес искрился в его красивых миндалевидных глазах. Большие уши горделиво торчали на голове, улавливая малейший шум. Аккуратное рыжее туловище пестрело белыми пятнышками. Длинноватые для его малых размеров ноги в самый неожиданный момент сгибались, напоминая о том, что олененок совсем еще малыш, и где-то неподалеку должна бродить его мать. И все же, когда детеныш с врожденной грацией резвился вокруг воительницы, она с замиранием сердца любовалась им.

Он так напоминал ей Ингрид. Своей непосредственностью, своей природной красотой, а самое главное своим желанием поиграть с ней, будто бы вся жизнь состояла из игры. То и дело олененок весело подскакивал к Диане и на удивление нежно дотрагивался до рук гронгирейки своим мокрым теплым носом, требуя внимания. Должно быть, он впервые в жизни видел воина. А Диана, несмотря на всю свою растроганность, по-прежнему оставалась воином, в этом не могло быть никаких сомнений. Но даже это не пугало животное. Он совершенно не боялся ее, относясь к незнакомке скорее как к гостье, а не как к чужаку.

Диана с трепетом коснулась пальцами чуть выступающего на морде детеныша места между глаз и, увидев благосклонную реакцию на свой порыв, ласково почесала олененка сначала по голове, а потом за ушами. Если быть честной, она не могла от него оторваться. Животными гронгирейцев были свирепые опасные звери, с врожденным инстинктом убийцы в крови, а животные амальонцев никогда не подпускали никого из Гронга к себе близко. И вот теперь совершенно изумительный, живой и непосредственный малыш ищет ее ласки и общается с ней по своей воле. Сердце маршала сжалось при мысли о том, что этот мир Ингрид пришлось оставить.

– Мне пора, – прошептала Диана, еще раз напоследок погладив олененка по мордочке. Тот потянулся ей навстречу, а потом резво отпрыгнул и исчез в глубине невысокого леса, выросшего прямо перед глазами маршала. Деревья стояли на широком расстоянии друг от друга, и весь лес был залит солнечным светом. Среди зеленой листвы блеснула излучина реки, и маршал почувствовала, что хочет пить. Следуя вдоль небольшого мелкого русла, в котором, с шумом продираясь сквозь поросшие мхом валуны, весело бурлила прозрачная вода, она неожиданно обнаружила, что шум впереди нее возрастал.

– Водопад! – вырвалось у Дианы, и она почти бегом бросилась туда, откуда доносился звук стремительно падающей воды.

В Громальонской Долине не было водопадов. Точнее они были. Только в Безмятежном Лесу. Поэтому дети как в Гронге, так и в Амальоне, вырастали с мечтой о водопадах, которой для большинства из них так и не суждено было сбыться. И вот теперь, с трудом веря происходящему, с учащенно бьющимся в груди сердцем, позабыв обо всем на свете (что, надо сказать, Диана успела уже не раз сделать за время своего короткого пребывания в Эльмарене) маршал, как маленькая девочка, бежала вглубь леса, туда, где она надеялась хотя бы одним глазком полюбоваться на то, о чем мечтал каждый ребенок Долины.

И хотя взору воительницы предстал обыкновенный лесной водопад, которых в Эльмарене было множество, она не могла отвести от него глаз. Впереди нее речка неожиданно превращалась в маленькое изумрудное озеро, а лес упирался в неровный уходящий вертикально ввысь склон горы, покрытый травой и мягким мхом. И где-то там наверху брал свое начало небольшой поток воды, с радостным шумом устремляющийся вниз. Солнце пробивалось сквозь листву деревьев, придавая зрелищу совершенно необыкновенный вид.

Диана, наверное, так и стояла бы там до вечера, наслаждаясь влажной прохладой этого места, но внезапно ей послышалось чье-то приближение. Росший повсюду мох скрадывал звуки, но воинское чутье заставили ее насторожиться. И она не ошиблась. Не успела она обернуться, как увидела появившегося на берегу озера молодого единорога. А потом еще одного. И еще. Один за другим они шли к воде. Животные, несомненно, видели ее, хотя особого внимания, как недавний олененок, не обращали, и уж точно не боялись. Хозяевами здесь были они. Но вот гронгирейка заметила еще одного, и сердце ее вновь напомнило о себе быстрым гулким стуком, отозвавшимся во всем теле. Диана сглотнула и осторожно приблизилась к крылатому единорогу. Тот, завидев ее, радостно тряхнул мордой, с видимым удовольствием подставляя места за ушами ее рукам. Не дыша, маршал почесывала ему шею, пока не наткнулась пальцами на свежий неровный шрам. Это был единорог Ингрид.

Глава 24. Ингрид.

– Привет, мой хороший! А где твоя хозяйка? – спросила Диана, заглядывая в умные красивые глаза животного и читая в них, что он тоже ей очень рад.

Единорог зашевелил ушами, будто соображая, чтобы такого ответить, потом повернулся к гронгирейке боком и застыл как вкопанный. При этом глаз его продолжал следить за ней с таким хитрым выражением, что у маршала не было никаких сомнений – ей предлагают очередную игру. Вспомнив, что она всегда хотела полетать на единороге, но не делала этого из страха, что тому будет тяжело нести их вместе с Ингрид, Диана осторожно подошла к животному вплотную.

– Ты хочешь меня покатать? – спросила она.

Единорог нетерпеливо и беззвучно топнул копытом. Звук потонул в глубоком мягком мхе, который доходил Диане до щиколоток. Она села на единорога, и он легко, будто бы она ничего не весила, оторвался от земли. Воительница поразилась силе этого животного, которая никогда особо не бросалась в глаза.

Они устремились строго вверх, и в мгновение лес остался далеко внизу. Диана увидела чуть позади луг, на который она вышла из дома Фаридэ, увидела справа от себя берег моря с прозрачной светло-голубой водой, которая становилась темнее на глубине, а слева возвышались зеленые горы, покрытые невысоким солнечным лесом. Но нигде внизу она не видела каких-нибудь поселений. Где же сами эльмаренцы? Диана уже хотела начать волноваться, но вспомнила, что несет ее над Эльмареном единорог Ингрид, значит и она сама должна быть где-то здесь.

Вдруг животное вместе с гронгирейкой резко бросилось влево, прямо в надвигающийся на них склон горы, Диана от неожиданности пригнулась, а когда выпрямилась, обнаружила, что они нырнули в длинное лесистое ущелье, в конце которого… Диана даже не могла точно сказать, что же такого она увидела в конце ущелья, но почувствовала сильное приятное волнение. Ингрид была там. Гронгирейка это знала.

И она оказалась права. Через некоторое время полета взору маршала предстала небольшая холмистая равнина, выходящая на берег и усыпанная миниатюрными жилищами эльмаренцев, которые сверху напоминали глиняные хижины. Цепочки коричневых домиков изящными ожерельями огибали ярко-зеленые подножья холмов. Хотя они и казались построенными без какого-либо плана, спонтанно, но в их расположении чувствовалась естественная гармония. Хижины идеально вписывались в окружающий ландшафт, будто бы выросли на склонах холмов вместе с травой и цветами. Это было поразительно.

Единорог спускался все ниже, и Диана уже могла различить смех и веселые крики детворы, резвящейся на морском берегу. Всюду были дети. Маршал не могла сдержать улыбки, и именно с этим удивленно-восторженным выражением лица она спешилась на землю. Теперь дело оставалось за малым. Найти здесь Ингрид.

Не успела Диана сделать первый шаг, как тут же подверглась нападению двух ребятишек, носившихся друг за другом. Один из них, лет пяти, пухленький, со светлыми волосами, с круглым открытым личиком, спрятался за широким черным маршальским плащом от другого постарше. Второй был худой, загорелый, черноволосый, и всем своим озорным видом напоминал разбойника. Совершенно неожиданно для себя Диана включилась в игру. Она выпрямилась и нарочито строго посмотрела на черноволосого, давая ему понять, что теперь у его друга появился защитник. Тот поднял на маршала удивленное лицо, которое тут же расплылось в широкой белозубой улыбке.

– Ты будешь играть с нами? – обрадовано спросил он.

Диана согласно кивнула, обратив внимание на то, что речь мальчика звучала доброжелательно, но несколько неестественно.

– А я знаю, зачем ты здесь! – вдруг сказал тот, что помладше, выбираясь из своего укрытия. – Ты огненная Диана!

Гронгирейка раскрыла рот.

– Огненная? – она даже отступила на шаг назад, чтобы лучше рассмотреть малыша. – Откуда ты знаешь?

– Ингрид рассказывала нам про тебя! – живо сообщил он. – Это правда, что ты летаешь на огромной черной змее с крыльями? – тут же спросил он.

Диана звонко рассмеялась, представив, как бы отреагировал ее дракон, если бы услышал, как его только что назвали.

– Я летаю на драконе, – торжественно произнесла гронгирейка, загадочно сверкнув глазами. – На большом красивом драконе. Он добрый, – добавила она уже не так уверенно.

– На-дра-ко-не, – как завороженный повторил за ней карапуз, и Диана вновь заметила, что и этот ребенок как-то странно произносил слова, будто по слогам.

– Отведи меня к Ингрид, – попросила маршал.

– Я отведу тебя к ней, – раздался позади них певучий мужской голос.

– Папа, – не успел вскрикнуть малыш, как оказался на руках у говорившего. – Она пришла!

– Я вижу! – отозвался эльмаренец.

А в том, что это был эльмаренец, Диана почему-то не сомневалась. Она с почтительным интересом рассматривала невысокого (рядом с ней трудно было быть высоким), но статного молодого мужчину в крестьянской рубахе с закатанными рукавами и гордо сияющим малышом на руках. У эльмаренца были лучистые серые глаза, в которых горел такой огонь, что сложно было сказать, кто из них двоих больший ребенок. – Я провожу ее, а вы, если хотите, можете пойти с нами! – сказал он мальчикам.

Оба ребенка охотно согласились. Диана поняла, что у их встречи с Ингрид будет множество свидетелей. Как некстати… Или, может, все к лучшему? Они петляли между глиняными хижинами. Диана чувствовала, как растет ее волнение. Маршалу казалось, она не видела амальонку уже целую вечность. Как та ее встретит?

– А что за сказки вам рассказывала Ингрид? – спросила Диана карапуза, продолжавшего шествовать на руках у своего отца.

– Все о тебе! – тут же ответил тот. – Правда, что ты принцесса?

– Скорее да, чем нет, – неожиданно смутилась гронгирейка.

– А правда, что у тебя целая армия смелых воинов?

– До недавнего времени была, – продолжала неуверенно отвечать на расспросы малыша воительница.

– А правда, что тебя слушается весь огонь в твоем мире? – мальчик с еще большим энтузиазмом запрыгал на руках у отца. Он не сводил с маршала круглых изумленных глаз.

Диана кивнула, в общих чертах уже представляя, о чем Ингрид рассказывала свои сказки эльмаренским малышам.

– Теперь я ее понимаю, – вдруг серьезно произнес карапуз.

– Да? – мгновенно отозвалась гронгирейка. – В чем именно?

Ей все казалось, что она говорит с этим восхитительным ребенком как неисправимая взрослая, но она ничего не могла с собой поделать.

– Ингрид сказала, что отдала тебе свое сердце, – ответил тот.

Диана молча подняла на малыша глаза.

– Так и сказала?

– Ага, – кивнул тот. – Сказала, ты самая красивая!

Маршал почувствовала, как неудержимо краснеет. Взрослый эльмаренец рассмеялся. У него был приятный заразительный смех.

– Я тоже, когда вырасту, перейду в другой мир, где встречу самую красивую девочку и отдам ей свое сердце! – уверенно заявил карапуз.

И почему-то Диана в этом ни капельки не сомневалась. Она поняла, что за этим познавательным разговором совсем забыла о том, что в любой момент может увидеть Ингрид. Сердце тут же отозвалось гулким ударом в горле и в висках. Ну почему же она всегда так волнуется, когда думает о своей подруге?

Не успела Диана подивиться своей впечатлительности, как они вышли на небольшую поляну посреди поселения, где уже собралось приличное количество детей и взрослых. Все взгляды были обращены на нее. Но где же Ингрид? И вот среди собравшихся Диана увидела знакомую фигуру. Амальонка стояла к ней спиной, весело переговариваясь о чем-то со своим соседом. Вот Ингрид в порыве рассказа взмахнула перед своими зрителями рукой, и у маршала участилось сердцебиение.

Гронгирейка ощутила, как ее захлестывает волна нежности. Это мгновение было столь волшебным, что Диана невольно замедлила шаг. И толпа, словно повинуясь ее неуловимому приказу, замерла. Ингрид, заметив возникшую тишину, удивленно обернулась, и, наконец-то, встретилась с воительницей взглядами. Каждая минута бесплодных поисков, каждая секунда тревожного ожидания стоили этого взгляда. Губы Дианы задрожали в улыбке. Не успела гронгирейка опомниться, как на нее налетел, почти сбив с ног, светловолосый вихрь. Маршал, с трудом обретая равновесие, прижала амальонку к себе и почувствовала, как та крепко обвила ее талию ногами.

Они медленно кружили на песке, полностью поглощенные друг другом, и не замечали, что до сих пор являлись главным объектом внимания немалого количества эльмаренцев, которые все прибывали на поляну. Оно и понятно. Не каждый день к ним заглядывали люди из других миров. А любопытство, впрочем, как и любые другие человеческие качества, считалось в Эльмарене абсолютно естественным.

– Ты знаешь, как тебя здесь зовут? – спросила Ингрид, даже не думая слезать с маршала.

– Огненная Диана, – с улыбкой сообщила ей та. – Тебя, надо полагать, зовут Ветреная Ингрид?

Амальонка закатилась веселым смехом.

– О да! Прекрасный вариант! – согласилась она. – И все же меня зовут просто Ингрид. Просто Ингрид, которая любит Огненную Диану! – добавила она.

– Как мило! – заметила маршал. – Приходишь в неизвестный мир, а тебя там уже все знают!

– Как тебе этот неизвестный мир? – спросила Ингрид. И хотя лицо ее по-прежнему улыбалось, в глазах появилось серьезное выражение.

– Любой мир, в котором есть ты, прекрасен! – ответила Диана. – Ты и водопады! – добавила она, чуть подумав.

– Водопады! – с наигранным возмущением протянула Ингрид. – Значит, я и водопады!

– Славная дочь Фаридэ боится конкуренции?

– Конкуренции? – удивилась Ингрид. – Дарен оказывал тебе знаки внимания в мое отсутствие? – Хотя голос ее звучал по-прежнему легко и беспечно, как звон колокольчика, Диана почувствовала, как амальонка напряглась в ее руках.

– И не только он! – хитро ответила маршал, решив немного помучить подругу в отместку за все те переживания, которые ей пришлось испытать.

Услышав это, Ингрид сначала замерла в полном изумлении, а потом весело рассмеялась.

– Мама все-таки сразила тебя своей стряпней! – произнесла она с нежностью.

– А Филипп своим гостеприимством!

– Значит, жить мы будем у нас! – заключила Ингрид, в порыве радости опять обнимая Диану.

– То есть ты все-таки собираешься возвращаться в Долину? – спросила воительница, решив не обсуждать сейчас столь скользкий вопрос. Потому что говорить о том, где они будут жить, не договорившись, что они точно будут жить вместе, было несколько преждевременно.

- А разве мы уже не вместе? – тихо спросила ее Ингрид, целуя в губы. – Мы уже давно вместе!

– Ты не ответила, – заметила Диана, изо всех сил пытаясь сохранять ясность ума или хотя бы равновесие. И то и другое сделать было очень трудно.

– Да, я собираюсь возвращаться в Долину, – отвечала Ингрид, перемежая свои слова то легкими, то требовательными поцелуями. – После того, как мы проведем в Эльмарене ночь.

– Ночь? – переспросила Диана, просто чтобы что-то спросить, чтобы удержаться от необдуманных действий. Краешком сознания она помнила, что за ними наблюдают сейчас десятки пар глаз.

– Да ночь, – прошептала ей Ингрид, намеренно медленно роняя слова. – Одну… бессонную… ночь…

В ее глазах, как всегда, плясали озорные искорки.

– Может быть, ты уже пригласишь меня в дом? – нетерпеливо спросила Диана, чувствуя, что готова ночевать прямо на поляне.

– Тебе прямо по курсу! – сообщила ей Ингрид после долгого дразнящего поцелуя.

– Здесь столько детей. Тебя не смущают свидетели? – поинтересовалась маршал, уже направляясь в указанную хижину.

– Пусть учатся! – хихикнула амальонка, которую сейчас вряд ли могло что-нибудь смутить.

Диана еще крепче сжала в объятиях свою драгоценную ношу, и Ингрид без слов почувствовала, что, несмотря на все сомнения в душе маршала, женщина, которая сейчас так бережно, почти жадно несла ее на своих руках, принадлежала только ей.

Диана с Ингрид, которую она не собиралась выпускать из своих рук, вошла в хижину. Для этого ей пришлось изрядно наклониться, чтобы не задеть головой о створ двери. Видимо коренные эльмаренцы не отличались высоким ростом. В хижине стоял вечерний полумрак. В широкие квадратные окна свободно падали последние лучи предзакатного эльмаренского солнца. На соломенном полу лежал настил из лесных трав, покрытый тканой материей, из-под которой тут и там выглядывали сухие лиловые соцветия.

Диана чувствовала себя в этом месте, которое долгое время служило Ингрид жилищем, более чем странно. И не только потому, что оно было совершенно ей незнакомо, но в первую очередь потому, что выглядело оно слишком открытым, не давало ощущения уединения, которое обычно дарит человеку дом. К тому же привычная темнота Гронга была здесь немыслима. И все же, несмотря на это, она чувствовала себя защищенной. Точнее, ей не надо было защищаться. Не надо было быть настороже и чего-либо опасаться. Это было незнакомое и вместе с тем приятное ощущение.

Если бы Диана вдруг задалась вопросом, кто она, то не смогла бы на него ответить. Трудно быть воином там, где не существует самого понятия борьбы и противостояния. Но к счастью, ей было совершенно не до таких вопросов.

Она, продолжая крепко держать амальонку на руках, опустилась на мягкий настил. В лицо им ударил запах лесных трав. Глаза Ингрид, обращенные на нее, сверкали, многотысячно отражая ласковый свет вечернего солнца. Настойчиво глядя в них, гронгирейка медленно наклонилась и поцеловала Ингрид. Сердце ее ликовало оттого, что сейчас амальонка принадлежала только ей. Только ей. Она всегда это знала и чувствовала потому, что Ингрид своим поведением постоянно подчеркивала сей факт, но сейчас, здесь, в Эльмарене, в эту ночь, она ощущала это особо остро.

Вдруг за окном зазвучала мелодия. Тихая, негромкая, как пение птицы.

– Что это? – спросила Диана, нежно очерчивая пальцем линию скул Ингрид.

– Завтра утром в Эльмарене двое свяжут свои жизни, – ответила та, отдаваясь волнующему прикосновению. – Это песня для них.

– Кто-то женится? – догадалась гронгирейка, расплываясь в изумленной улыбке.

– Да, – коротко ответила Ингрид, легонько кусая ладонь Дианы, которая оказалась около ее рта, призывая ее вернуться к их волнующему занятию.

Но воительница замерла, глядя Ингрид в глаза. Безумная мысль промелькнула в ее голове. По изменившемуся взгляду амальонки Диана поняла, что та как всегда уловила ее чувства.

– Ты хочешь этого? – тихо спросила гронгирейка, нависая над Ингрид.

– Хочу! – лицо девушки озарила счастливая улыбка, она притянула гронгирейку к себе. – Но придется рано встать.

– Мы же не собирались ложиться! – рассмеялась Диана.

– А еще магия Эльмарена свяжет наши жизни навсегда, – сказала Ингрид, и ее лицо стало в этот момент серьезным. – На твоей руке появится кольцо, которое нельзя будет ни потрогать, ни снять. И исчезнет оно оттуда только в день моей смерти или…

– Или? – с ужасом переспросила Диана.

– Или если я полюблю кого-нибудь другого, – весело закончила Ингрид. – Но на это ты можешь не рассчитывать! Пока мы живы и любим друг друга, эти кольца будет знаком нашей любви. Так ты хочешь этого?

Диана молчала.

– Я знаю, что ты сомневаешься, что видимые препятствия кажутся тебе непреодолимыми, – успокаивающе прошептала Ингрид, убирая с лица Дианы спадающие вниз длинные пряди волос, как бы говоря тем самым, что она все понимает и это ее не беспокоит.

– Я хочу этого, – наконец, произнесла воительница. – Ты единственная, кто мне нужен во всем мире.

Она глубоко вздохнула, решение было не из легких, затем на губах ее заиграла мягкая улыбка.

– Вот и славно, – хитро заключила амальонка, целуя гронгирейку в самый краешек губ.

– А если бы я не согласилась? – вдруг спросила Диана, слегка отпрянув.

Ингрид беспечно пожала плечами, точнее одним плечом, потому что двумя плечами под весом тела гронгирейки было сложно это сделать.

– Это не имеет значения. Я люблю тебя.

И ее «люблю» прозвучало не как признание, а как объяснение. Эльмаренцы считали любовь началом всего, причиной, а не следствием. Ингрид была эльмаренкой в этом смысле.

– Завтра утром, – прошептала Диана, пытаясь осознать всю глубину и важность только что принятого ими решения.

Но мысли улетали от нее. Она чувствовала горячие прикосновения Ингрид, ее поцелуи, смотрела ей в глаза и читала в них, что амальонка думает сейчас совсем о другом. Ингрид освободила стянутую поясом рубашку маршала и стала стягивать ее с Дианы.

– Я собираюсь тебя раздеть, – с улыбкой сказала она, оставляя на оголяющихся из-под ползущей вверх темной ткани участках тела свои поцелуи.

– Я рассчитываю на это.

Диана опустила голову, зарывшись носом в волосы Ингрид, вдыхая ее запах. Она пахла Эльмареном, свободой и любовью. Если у свободы, а точнее у любви, не скованной никакими страхами и преградами, был какой-то запах, то это был запах Эльмарена, запах Ингрид. И Диана окунулась в него с головой этой ночью, позабыв о том, кем является она сама.

За окнами хижины наконец-то потемнело, а потом стало светать, а они все не выпускали друг друга из объятий.

– Нам пора, – посмотрев в окно, нехотя сказала Ингрид. – Солнце скоро будет всходить.

Она с сожалением провела взглядом по зовущим изгибам идеально сложенного тела воительницы, отчего гронгирейка тихо рассмеялась.

– Кто-то подумывает пропустить свое бракосочетание?

– А ты разве нет? – спросила Ингрид, невинно хлопнув ресницами и скользнув ладонями по спине гронгирейки, притягивая ее к себе.

– Нет, – твердо ответила гронгирейка. – Я помню о Ричарде, который в Амальоне ждет твоего положительного ответа. Поэтому встаем, одеваемся, – на этом слове Диана также не удержалась от вздоха сожаления, – и женимся.

– И женимся, – хихикнув, повторила за ней Ингрид.

– Мечтаю оформить пожизненные права на тебя, – добавила гронгирейка, смакуя эту мысль. Она казалась ей очень соблазнительной.

Они появились на лужайке, лежащей совсем недалеко от поселения, не выспавшиеся, в помятой одежде, смеясь над тем, как, должно быть, прекрасно выглядят. Но несоответствие их внешнего вида только еще больше подчеркивало внутреннее волнение. Эльмаренцы соединяли свои жизни на широкой поляне перед лесом. Невысокая мягкая трава блестела росой. Стена леса впереди выглядела непроницаемо темной. Совсем не как вчера. Диана невольно поежилась. Если бы не постоянное ощущение, что она находилась в самом безопасном месте на земле, она наверняка бы стала обыскивать окрестности в поисках шпионов.

Рядом с ними на поляне стояло еще двое молодых эльмаренцев. Невысокий парень с непослушными вихрами и тоненькая девушка с каштановым водопадом волос. Их лица были торжественны; не в пример смеющимся Диане с Ингрид, они стояли, взявшись за руки и устремив свои взгляды куда-то поверх темного леса.

– А где свидетели? – шепотом спросила Диана, оглядываясь на пустующую поляну.

– Эльмарен твой свидетель, твой единственный и самый надежный свидетель, потому что он знает, что творится в твоем сердце, – также шепотом ответила ей Ингрид.

– Это точно сработает? – вдруг спохватилась Диана. – Нам же вчера не пели песню.

– Но мы ее слышали, – успокоила Ингрид взволнованную подругу, и, не удержавшись, прижалась губами к ее губам. – Я люблю тебя, – улыбнулась она.

– А я тебя, – так же с улыбкой ответила ей гронгирейка.

Они стояли близко друг к другу, тоже взявшись за руки, как и двое эльмаренцев.

Вдруг Ингрид встрепенулась и повернулась к лесу, Диана инстинктивно последовала ее примеру, и в ту же секунду поляна озарилась первыми лучами всходящего над лесом солнца. Воительница невольно вздрогнула, потому что солнце было огромным. Оно появилось совершенно неожиданно, будто из ниоткуда, и так низко нависало над ними, что, казалось его можно потрогать рукой. Его сияние было ослепительным и мягким, как всегда. Это было настолько красиво, что Диана позабыла обо всем на свете, и Ингрид тоже. И эльмаренцы.

А солнце поднималось все выше. И вот оно уже заслоняло собой полнеба, растворяя в своем сиянии все окружающие цвета. Казалось, оно всходило только для четверых влюбленных, стоящих на поляне. Оно не спрашивало и не требовало, оно просто изливало на них свой вечно существовавший свет, проникающий в самое сердце и связывая пришедших к нему людей не подвластной человеку силою.

Диана вдруг посмотрела на свою руку, вокруг которой тоненькой изящной змейкой юрко вертелся солнечный луч, а потом, скользнув по ладони, уютно примостился на пальце. Она отчетливо видела ослепительно сверкающее у нее на пальце кольцо, но не чувствовала его. Потом она посмотрела на руку Ингрид, увидела у той на руке точно такое же кольцо, только самого настоящего гронгирейского фиолетового цвета, и ахнула.

– Откуда здесь цвета Гронга?

– Из твоего сердца, – ответила ей Ингрид, поворачиваясь к ней и целуя подругу, точнее, уже жену.

– Люблю тебя, – прошептала она.

– И я люблю тебя, – эхом отозвалась Диана, потрясенная серьезностью и красотой происходящего.

В лучах восходящего эльмаренского солнца невозможно было лгать, лукавить, притворяться или что-то скрывать. А также невозможно было бояться или ненавидеть. Можно было только любить. Все посторонние чувства таяли в его лучах, как тьма, рассеиваемая светом. И только любовь, если она жила в сердце, оставалась там в этот момент. Поэтому все, что сейчас Диана чувствовала, что наполняло и переполняло ее сердце, это любовь к Ингрид и ко всему окружающему их. К просыпающимся цветам, блестящей росой траве, деревьям, в глубине которых она увидела вдруг склон горы и поняла, что именно он скрывал от них появление солнца до самого последнего момента.

Они долго еще стояли так, взявшись за руки, ничего не говоря, и любуясь происходящим. Солнце висело так низко, было таким огромным, занимало собою все небо, и смотрело им прямо в сердце. Никогда Диана не видела такого солнца и была уверена, никогда больше не увидит. Такое случается только раз в жизни у тех, кто был настолько уверен в своей любви, что приходил сюда, на эту поляну.

Наконец, Эльмарен стал просыпаться.

Глава 25. Возвращение.

Фаридэ вот уже второй вечер ждали возвращения Ингрид и Дианы. Как всегда, когда случалось что-то важное, требующее присутствия всех членов семьи, Фаридэ разместились в гостиной. Филипп и Беатрис в креслах у камина, Тэган с Кеннетом за столом, а Дарен а Аароном на лестнице. И хотя за столом были еще места, двойняшки не хотели их занимать, в надежде, что скоро в доме появятся еще двое.

– Может, это был не Эльмарен? – в который раз спросил Тэган.

– Тогда мы потеряем их обеих, – мрачно заметил Филипп Фаридэ, который всячески старался отгонять от себя тревожные мысли. – Потому что отправляться вслед за Дианой кому-нибудь из нас не имеет никакого смысла, а Ингрид, судя по всему, без нее из Эльмарена не вернется.

– Это Эльмарен, – настойчиво произнес Кеннет, глядя в окно на резвящихся пегасов двойняшек. – Я узнал его, это он.

– Но почему там не было ни души? – спросил Дарен. – В прошлый раз на поляне находилось много детей, и было очень многолюдно и весело.

– Я не знаю, – устало выдохнул Кеннет, продолжая глядеть в окно на усыпанные спелыми плодами яблони. – Может, они переехали?

– В другой мир? – предположил Филипп. – Вполне возможно. Только если это так, Диана должна была уже вернуться. Вернуться сюда она может всегда, пока жива.

– Они просто встретились и гуляют по Эльмарену, – задумчиво произнес Аарон.- Согласитесь, каждый из нас хотел бы повидать это королевство и узнать, что это за мир такой диковинный, чьи жители не боятся смерти и так слепо доверяют своему существованию.

– Погодите, – воскликнул Кеннет. – Единорог!

Так как он все время смотрел в окно, то смог первым заметить зверя Ингрид, появившегося в саду.

– Единорог? – тут же присоединились к нему остальные Фаридэ, и вправду увидели единорога Ингрид уже в компании двух пегасов.

– Это хорошо или плохо? – быстро спросил Тэган.

Но никто из Фаридэ так и не успел ему ответить, потому что посреди гостиной вдруг засияли две фигуры, и одна из них отчетливо произнесла.

– Это определенно хорошо!

– Ингрид! – в один голос воскликнули Фаридэ и бросились обнимать обеих женщин.

Отвечая на горячие объятия Кеннета, Тэгана, двойняшек, Филиппа и Беатрис, Диана удивлялась сама себе. Но все что она чувствовала в этот момент, так это радость от встречи и самое настоящее желание обнять их всех.

– Где вы были? – воскликнул Дарен.

– В Эльмарене! Кеннет же туда открывал портал! – рассмеялась Ингрид.

Дарен посмотрел сначала на сестру, потом на маршала и отметил про себя, что обе выглядели хоть и утомленными, но по-настоящему счастливыми. Он облегченно вздохнул: что бы там ни произошло в Эльмарене, переживать за них не стоило.

– Мне надо возвращаться в Гронг, – с сожалением сказала Диана, когда они оказались вдвоем в комнате Ингрид.

– Твоя армия давно не видела своего маршала! – согласилась амальонка. – Они, должно быть, тебя потеряли! – она улыбалась, стоя в опасной близи от Дианы.

Руки ее покоились у маршала на поясе. И хотя слова Ингрид говорили об одном, ее действия давали понять, что отпускать Диану она не собирается. Гронгирейка, завороженная ее взглядом, даже не заметила, как Ингрид стала расстегивать ей рубашку. Только обнаружив себя полураздетой, Диана очнулась. Она мягко отстранила Ингрид, приводя себя в порядок.

– Я должна там появиться!

Ингрид с наигранным безразличием пожала плечами.

– Хорошо, иди! – потом она подарила маршалу долгий дразнящий поцелуй. – Спокойной ночи, я полагаю?

Диана с укором посмотрела на нее. Ингрид рассмеялась, поймав взгляд своей жены, полыхнувший нехорошим огнем. Гронгирейка резко притянула амальонку к себе, так, что у той перехватило дыхание.

– Я вернусь, – сказала Диана, и в голосе ее слышалась угроза.

– Что? Думаете, не сможете уснуть, маршал? – подзадорила ее Ингрид, глядя прямо в глаза, губы в миллиметре от губ Дианы. – Вторая бессонная ночь вам по плечу?

– Вот и проверим! – тихо ответила гронгирейка и исчезла в открывшемся портале.

Ингрид с улыбкой дотронулась до своей щеки, явственно ощущая на ней след горячего дыхания маршала.

Не успела Диана ступить на гронгирейскую землю, как к ней подлетел ее стражник. Диана даже вздрогнула от того, насколько он весь показался ей темным. Выражение его лица было сумрачным, глаза горели холодным блеском. «Неужели все гронгирейцы такие?» – промелькнуло в голове у Дианы.

– Ваша Светлость! – начал он.

– Слушаю, – резко бросила она на ходу.

Она тоже вся переменилась. Приняла свой давно забытый вид грозного и всемогущего маршала армии. И увидела, что лицо стражника расправилось. Он будто вздохнул свободнее.

– Вернулся посланник из Безмятежного Леса, – отрапортовал гронгиреец, выпрямив спину и глядя строго перед собой, как и полагалось при выполнении доклада.

– Что? – Диана остановилась, одаривая своего воина тяжелым взглядом. – Не может этого быть!

Она в раздумье опустила голову. Ей было не по себе. Она чувствовала, что уже не является той, за кого ее принимал гронгирейский стражник. А воин смотрел на нее с обожанием и страхом. Он преклонялся перед ней, как перед олицетворением власти и самой могущественной в Долине силы.

– Где он? – спросила Диана.

– В темнице до вашего распоряжения! – резво ответил стражник.

– Он может говорить? В своем уме?

– Да, он в полном порядке!

– Он что-нибудь принес с собой? – уклончиво спросила Диана.

– Нет! – ответил воин.

– Хорошо! Оставьте его там до моего распоряжения! Ты свободен!

После осмотра постов и территории, которые Диана сегодня проводила без какого-либо интереса или желания кого-нибудь поймать, маршал спустилась в подвал замка. Коридор был тускло освещен факелами на стенах. Поморщившись от неприятного полумрака, Диана наполнила коридор тысячей маленьких огней. Второй раз за сегодняшнюю ночь она заметила, что ей не хватает света. Неужели в Гронге всегда так темно? Может, это просто ночь?

Но, несмотря на полыхающий вокруг Дианы свет, вид у темницы был зловещий. Тот же гладкий темный камень, из которого был возведен сам замок, мрачно сверкал в отсветах огня. Коридор, казалось, вел в никуда. И в нем стояла устрашающая живая тишина, неумолимо поглощающая любой раздающийся звук. Гул шагов маршала тонул в этой тишине, не успев родиться.

Окидывая тяжелым взглядом свои подземные владения, Диана дошла до клетки заключенного. Молодой гронгиреец лежал на койке в глубине камеры. Когда он заметил, что за решеткой стоит маршал, то встал и подошел к ней, показывая тем самым, что слушает ее вопросы. Гронгиреец смотрел на Диану без страха. Что-то неуловимо изменилось во всем его облике.

– Она в порядке, – едва слышно произнесла Диана вместо приветствия. Лицо ее продолжало сохранять непроницаемое выражение.

Парень облегченно вздохнул.

– Я не нашел ключ.

– А ты точно был в Безмятежном Лесу? – поинтересовалась Диана.

Гронгиреец невольно отшатнулся от маршала, настолько пронзительным был ее взгляд.

– Это был Безмятежный Лес, – собравшись, ответил он.

– Но доказательств у тебя нет?

Парень растерянно покачал головой. Его спокойствие испарялось в присутствии Дианы.

– Этого не случится, но если бы я отпустила вас обоих? – неожиданно спросила воительница, отвернувшись от него. – Что бы ты сделал? Ушел в Амальон?

Гронгиреец вытаращил глаза, пытаясь понять, к чему клонит его предводительница.

– Да, – не сразу ответил он. – По крайней мере, в Амальоне не казнят тех, кто влюбляется в гронгирейцев.

Диана спинным мозгом почувствовала, как хорошо, что он прав. Потом она заложила руки за спину, точь-в-точь как это делал Леонид, и стала мерить шагами небольшой участок пола вдоль решетки заключенного.

– Так что там в лесу? – наконец, перешла она к сути своего визита. – И как тебе удалось вернуться?

Гронгиреец старался как можно подробнее воспроизвести все детали своего опасного путешествия. И вдруг в конце своего рассказа он решился на отчаянную просьбу:

– Отпусти ее.

Диана медленно развернулась и пристально посмотрела на него. Гронгиреец в немой мольбе сжимал прутья решетки.

– Меня можешь держать до конца моих дней. А ее отпусти. Я же побывал в Безмятежном Лесу. С ее помощью. Теперь ты знаешь, что это возможно. Пожалуйста, – горячо зашептал он.

В его глазах Диана узнала ту всепоглощающую тревогу, которая сжигала ее сердце всего несколько дней назад, и что-то внутри нее дрогнуло. А может, давно уже перестало существовать.

– Я отпущу ее, – сказала она. – Но ты останешься при мне. И будешь служить мне верой и правдой. Пока эта война не закончится.

Гронгиреец судорожно сглотнул, не осмеливаясь до конца поверить своему счастью.

– А эта война скоро закончится? – нечаянно поинтересовался он.

– Все, что от тебя требуется, быть верным солдатом своего маршала, – продолжила она, проигнорировав его вопрос. – То есть исполнять мои прямые приказы. – Она сделала ударение на слове «мои». – Ты согласен?

– Я согласен, – поспешно ответил гронгиреец.

– Вот тебе ключ! Сам отпустишь ее. Ты знаешь, в какой она камере. Завтра утром будь в строю. И скрывай по возможности свою ауру, пока, – она сделала неопределенный жест рукой, – в общем, сам знаешь…

Гронгиреец во все глаза смотрел на ключ, оказавшийся у него в руках.

– В конце концов, ты можешь каждый день видеть ее в Амальоне, – равнодушно обронила Диана, направляясь к выходу из подземелья.

И вот только теперь до парня дошел смысл всех слов, сказанных маршалом. Он вздернул голову, но Дианы уже не было рядом. Бросив тщетные попытки понять, что это вообще было, он бросился в направлении камеры своей возлюбленной.

Уже на пути в свою башню Диану остановил оклик Рамера.

– Ваша Светлость!

– Что еще? – Диана раздраженно смотрела на своего капитана, внутри себя сетуя на то, что, похоже, никто не собирается спать этой ночью.

– Леонид IV ожидает вас в зале, – ответил Рамер, наклоняя голову так, что капюшон его черного одеяния упал ему на лицо, скрывая выражение глаз.

– Иду, – устало отозвалась воительница.

– Может, ты мне скажешь, что случилось? – Леонид IV буквально брызгал слюной от злости. – Твоя армия должна готовиться к важнейшему сражению за последних два тысячелетия, а тебя нигде нет!

Глаза его сверкали, и Диана вздрогнула от того, что увидела в этом искаженном гневом лице себя.

– Что ты хотел, отец? – спросила она, оставив его предыдущие комментарии без внимания.

– Где ты была? – спросил он.

Диана молчала, глядя сквозь него. Как же ей было неприятно врать. Как никогда до этого. Она еще помнила то прекрасное ощущение свободы в Эльмарене, когда тебе не надо ничего скрывать.

– Я занималась поисками! Гриффины мертвы! – наконец, ответила она. И поморщилась. Это была гримаса отвращения ко лжи, но Леонид принял это за выражение сожаления по поводу их смерти.

– Не может быть! – ошеломленно выдохнул он. – Не может этого быть! Но как? Они же непобедимы!

– Их тела обнаружили в амальонском лесу!

Леонид выглядел потрясенным. Он все пытался осмыслить услышанное, но это ему никак не удавалось.

– Значит, она справилась с ними! Маленькая дрянь! – он и Диана вскочили одновременно.

– Я перережу Фаридэ горло одному за другим! – шипел Леонид, не замечая, что его дочь смотрит на него с нескрываемой яростью.

– Хватит!

Голос Дианы больше напоминал рык дикого зверя.

– Мы отомстим за них! – поклялся Леонид, ударив себя в грудь. Конечно же, он хотел отомстить в первую очередь за себя, за то, что его лишили любимой игрушки, оружия, на которое он возлагал большие надежды.

– Тогда нет смысла откладывать нападение на Амальон. Это должно случиться как можно скорее, – запальчиво сказал Леонид. – Ты слышишь меня, огненный маг? Как можно скорее! Готовь свою армию!

– Я слышу тебя! – сказала Диана, и резко, развернувшись, вышла.

Ночью Диана так и не появилась в доме Фаридэ, поэтому с утра Ингрид выглядела несколько растерянной, постоянно поглядывая на лестницу, по которой Диана обычно спускалась в гостиную.

– Думаешь, она придет? – шутя, спросил Дарен.

– Думаю да, – спокойно ответила ему Ингрид, опуская светловолосую голову к тарелке, чтобы аккуратно разложить по ней кусочки козьего сыра.

– Что ж… – раздался голос Филиппа. – Что ж…

Он обменялся с Беатрис понимающими взглядами. За столом чувствовалась некоторая неловкость. Будто бы все ждали еще кого-то, но не осмеливались в этом признаться друг другу.

– У меня новость, – взволнованно произнес Тэган, единственный, кто не замечал всеобщего настроения. Лицо его сияло самым настоящим счастьем влюбленного человека, которому чужды любые эмоции, отличающиеся от радостных. – И мне не терпится ею с вами поделиться.

– Да? – обрадовалась Беатрис.

Тэган собрался, было говорить дальше, но замер с открытым ртом, глядя куда-то за спину Ингрид. Та подняла на него глаза, когда поняла, что он молчит, заметила, что все остальные тоже молчат и смотрят практически сквозь нее, вскочила из-за стола и бросилась Диане на шею.

– Я уже думала, ты не придешь!

– Прости! – Диана обняла ее, оторвав от земли.

– Что случилось? – спросила Ингрид, видя, что на подруге лица нет.

– Потом, – сказала Диана, садясь рядом с ней. Еще выходя из портала, она обратила внимание на то, что Тэган собирался что-то сказать, и не хотела его перебивать.

– Ну вот, теперь, когда все в сборе, я могу наконец-то это сказать! – радостно вздохнул Тэган. – У нас с Лейей будет свадьба! Осталось только решить, когда!