Магия для двоих (СИ)

Глава 48

По документам ей восемнадцать, но Керолайн Форбс навсегда застряла на отметке семнадцать лет. Навсегда юна и свежа, не появится ни одной лишней морщинки, ни одного признака возраста и через тысячу лет она все равно будет выглядеть на семнадцать. Люди годами ищут способы остановить старение, продлить жизнь, прибегая к различным способам, даже не зная, что способ есть, но цена слишком велика. Твой организм законсервирован, нет пути ни назад, ни вперед. Замер навсегда. До тех пор пока бренное существование не надоест и не выйдешь на палящие лучи солнца или какой-нибудь умник не прервет твое существование ударом деревянного кола в сердце. Ее биологические часы навсегда застыли, механизм сломан, и чинить его не кому. Жить вечно — это билет в один конец. Но она хочет жить. Улыбаться и смеяться, наблюдать, как изменится мир, дотронутся до его красоты, ощутить влияние времени, стать свидетельницей еще предстоящих событий и дышать, дышать воздухом.

— Там целый мир, который ждет тебя, — проговорила мисс Форбс, вспоминая слова Клауса.

Она судорожно вздохнула. Почему именно она? Это розыгрыш, просто шутка, что может в ней найти тысячелетний первородный, который видел все? Что? Без выгоды для себя Клаус ничего не делает, у него какие-то коварные планы на нее, какой-то тайный план. Просто в одно утро или вечер этот сумасшедший гибрид решил, что ей слишком спокойно живется, дайка я положу на нее глаз. Прекрасно зная, что у нее есть Тайлер, которого он использует.

Керолайн чувствовала себя предательницей, ее парень сейчас переламывает себе кости где-то в горах Аляски, пытается избавиться от этой дурацкой связи. А что она? Идет на свидание с Клаусом. Не прогулка, не созерцание красот города вместе, а свидание. Вычеркнуть бы слово свидание и оставить просто «идет с Клаусом». Но она сама пообещала ему свидание, если он спасет Деймона. Слова выброшены не на ветер, гибрид запомнил, Эдмунд напомнил. Выгоняет всех из особняка, понятное дело что-то удумал и об этом знают Деймон и Елена. Но с мисс Гилберт общаться не хотелось.

Мисс Мистик Фоллс берет заколку и закалывает свои локоны, рука тянется к кисточке для румян, последние штрихи. Можно было бы напялить на себя мешок из-под картошки и растрепать волосы, аля безумный пациент психбольницы, а лицо измазать в белилах, но она еще не опустилась до такого, чтобы так экспериментировать со своей внешностью. Уж кто-кто, а Керолайн Форбс никогда не наденет на себя мешок из-под картошки. Даже ради Клауса.

Одергивает рукава синего джемпера с V-образным вырезом, она готова взойти на гильотину. Но почему-то в груди странное чувство… предвкушения. Мертвое сердечко бешено стучит. Ей немного боязно и не оттого, что идет она с самим воплощением зла, а оттого, что она может изменить свое мнение о нем. И так стереотипы рушатся. Он спас ей жизнь, косвенно два раза. Первый раз было фальшивое спасение от смертельного укуса, а второй раз — настоящий, от Майкла удумавшего качать ее кровь для своего пропитания. Он пришел спасти Деймона по ее просьбе, хотя терпеть его не может, взял Эдмунда, видимо, чтобы не напортачить. И он еще никого не убил, не считая тех оборотней, что похитили Деймона, Рика и Мередит. Но его вчерашний разговор с сестрой отрезвил ее. Все же это Клаус.

Последний раз, взглянув на себя в зеркало, Керолайн схватила клатч и пошла прочь из комнаты. Спустившись в холл дворца, она заметила ее сегодняшнего кавалера в компании Елены. Хотя нет, это не Елена, слишком мило беседуют.

— Твоя дама пришла, — услышала она голос Татии.

Клаус обернулся в сторону Керолайн, на секунду он даже замер. Нужно было надеть мешок, может быть, упал замертво. Мечты.

Мгновение и он около нее, протягивает ей руку, она замешательстве. Гибрид все еще ее ждет и она, вздохнув вкладывает свою ладонь в его и сердце замирает, когда он подносит ее ручку к своим губам, чуть наклоняясь, свободную руку пряча за спину. Ишь джентльмен нашелся, но признаться по-честному ей понравилась это. Клаус поцеловал ее руку слишком элегантно, старомодно и в лучших традициях исторических романов. Обстановка даже позволяла, но вот с одеждой у обоих вышел просак.

— Это было лишнее, — собравшись с мыслями, сказала Керолайн.

— Но впечатление то произвел? — спрашивает он, чуть надувшись.

— Просто давай без излишеств, — пробубнила она.

— Как пожелаешь, — кивнул он и предложил взять ее под руку, но девушка прошла мимо.

— Видимо это излишество, — закатив глаза, проговорил гибрид.

— И еще на… прогулке, — слово свидание выговорить мисс Форбс не могла, — если кто-то наступит тебе на ногу, то не нужно тому шею ломать за это. То есть без супер силы. И никакого внушения. И…

— Я понял, просто быть человеком, — усмехнулся Клаус.

— Что-то вроде того, — кивнула Керолайн.

— Удачного свидания, — услышала пожелание Татии, Керолайн. Хотелось просверлить ее взглядом, но внутренний голосок подсказывал, что не стоит нарываться на первородную. Сестра Эдмунда даже ноготь не сломает, если захочет ей навредить.

— А тебе растормошить Элайджу, — подмигнул ей Клаус и они с Керолайн покинули дворец.

Мобильный отобрали, плеер отобрали, фотоаппарат сломали. Джереми Гилберт чувствовал себя голым без всех этих прелестей жизни. Идет за ручку с Анной хвостиком за учителем и доктором и хмурится. Зол на весь этот несправедливый мир. Красоты города даже не интересуют, а в чем смысл? Останется лишь в памяти, а фотографий не будет. Печаль. Проще не смотреть. Еще и Анна чудит.

— Ну что вы оба как приведения? — остановился Аларик и спросил у странной парочки. — Эмм, то есть Джереми как приведение, а Анна, ну с ней все понятно.

— А может, я хочу быть приведением, чтобы никто меня не видел? — спросил Джереми и, высвободив руку, убежал в толпу.

— Джереми! — крикнул Рик и попытался догнать парня, но народу на площади Святого Марко собралось слишком много и парень просто быстро скрылся из виду.

— Я найду его, не волнуйтесь, — сказала Анна и исчезла.

— Черт, — выругался учитель. — Что это с ним?

— Без понятия, — покачала головой Мередит.

— Не мог же он за утро переутомится, может, следует смягчить наказание? — почесал затылок опекун.

Его девочка радовалась как ребенок, Венеция произвела на нее сильное впечатление, Деймону было даже немного стыдно, что они так долго находились в четырех стенах. Ее глаза блестели и были большими от получаемых эмоций и возбуждения от всей красоты, что представала им.

В отличие от других сожителей дворца Золотая Жемчужина Деймон, его дама сердца и Ава покинули дом с самого утра. Елене хотелось охватить как можно больше Венеции перед возвращением в Мистик Фоллс, да и к тому же это отвлечет вампира от мыслей о предстоящем творении Эдмунда.

— Ты не устала? — спросил у нее вампир, протягивая ей плитку шоколада, которую по желанию принцессы только что купил.

— Нет, — приняла шоколадку Елена и разделив ее на три части, поделилась со спутниками.

— Нормальный бы человек устал, — задумчиво проговорил он, закидывая кусочек шоколада себе в рот.

— А я не нормальный, — улыбнулась Елена и прошла к фонтану. — Красиво, — глаза блестели от восхищения.

— То, что ты не нормальная я знаю, — подошел он к ней сзади, и обнял за талию.

— Ах, так! — воскликнула мисс Гилберт и развернулась в его объятиях. — Считаешь меня психически не уравновешенной? — вампир вздрогнул, приняв ее шутливость всерьез.

— Елена, разумеется, нет, — начал оправдываться будущий папаша самого необычного в мире ребенка.

— Расслабься, Деймон я пошутила, — рассмеялась Елена и, заметив, что Ава немного напряжена, опустила руку в фонтан. Капельки воды достигли лица оборотня. Девочка тут же зашипела и стала напоминать Елене котенка, хотя Ава и была котенком.

— Мисс Гилберт вы ведете себя очень плохо, — прищурился вампир.

— Накажи меня, — сказала она с придыханием, у вампира от тона ее голоса по телу прошла приятная волна, а мысли из головы, переместились в совершенно другое место. — Мм, Деймон, тут же общественное место и дети, — подмигнула она Аве, которая вроде пришла в себя после «бомбардировки» водой из фонтана. Шаловливая ладошка двойника прошлась по пуговицам черной рубашки и остановилась на ремне. Деймон не железный и не моралист, тем более на мнение окружающих ему плевать, утробно зарычав, его глаза потемнели, выдавая желание. — Оу! Деймон, а там выставка картин, — указала Елена в сторону галереи и была такова из объятий возбужденного вампира.

— Елена! — рыкнул он не довольный поведением своей возлюбленной.

— Скорее, Деймон, — прокричала Елена.

— Я тебе не щеночек на поводке! — возмущаясь, последовал он за девушкой.

— Конечно, — фыркнула она.

— Елена, честное слово забудь сегодня о сне! — пригрозил он.

— Ну-ну, — веляя попкой, проговорила мисс Гилберт.

— За что мне все это? — вопрошал вампир. — Жил бы себе спокойно: пил, гулял, убивал, секс и еще раз секс, но нет, приперла меня не легкая в славный город Мистик Фоллс под очи Елены и все. Тут ни убей, там ни убей. Этого не обижай, того не обижай. Но хуже всего то, что я люблю ее и морально женат на ней. Пропал, одним словом хороший вампир под каблуком у сей дамочки.

— Эмм, молодой человек, больница для душевно больных в другой части города, — хлопая глазами, посмотрел на него японский турит.

— Все-то вы японцы знаете, — фыркнул Деймон. — Ладно, забудь, что я тут тебе наболтал, — зрачок расширился, а японец дальше начал щелкать все подряд.

— Деймон, ну ты где? — услышал он вопрос своей благоверной.

— Я тут, дорогая.

— Что ты хотел от бедного китайца?

— Это был японец.

— А разница?

— Думаю, китайцу бы не понравилось, что ты считаешь его японцем, а японцу, что ты считаешь его китайцем.

— Не выноси мне мозг!

— Даже и не пытался, — фирменно ухмыльнулся Деймон.

— И не ухмыляйся, — сморщила она носик.

— Обязательно, — продолжал он ухмыляться.

— Р-р-р!

— Хомяки нам не страшны.

— Посмотрим, — улыбнулась Елена. — Хомяк сегодня ночью вам покажет мистер Бесстрашный.

— Угроза?

— Факт.

— Я в предвкушении, — прошептал вампир Елене на ушко.

Девушка покраснела и смутилась.

— А где Ава? — огляделся вампир. — Ава! — позвал он девочку-оборотня.

Ава тряхнула головой и пошла к паре пререкающихся друг с другом голубков.

— Вода, — презрительно фыркнула оборотень. Фонтаны, каналы, реки, озера и прочее тигрик не любила, и волосы становились дыбом от одного только вида.

Выйдя за пределы дворца, Керолайн решила сбросить оковы, тяготившие ее, в конце концов, наслаждаться красотами города в компании тысячелетнего гибрида не так уж и плохо. Клаус многое знает, многое повидал и ей просто будет интересно его слушать. И она ни чуть не пожалела, что снесла невидимую стену отчуждения. За созерцанием красот города она многое узнала и о самом гибриде. За маской жестокости, злобы и превосходства скрывается вполне ранимая, творческая натура. Любитель лошадей, о чем она узнала по чистой случайности, когда, прогуливаясь, они натолкнулись на стоящую упряжку лошадей, пока она поглаживала морду одной из них, Клаус рассказал ей печальную историю о том, как Майкл однажды почти нагнав его, убил его любимого коня. Конечно, он подпортил рассказа подробностями, сообщив, что первородный папаша просто отрубил коню голову, но видимо без крови Клаус не может. По глазам гибрида было видно, что он переживал утрату животного. Странно это, загонять семью в гробы и переживать смерть коня. Хотя ей было приятно осознавать, что Клаус хотя бы способен переживать, пусть и из-за животного, братьев вернуть можно, а верного друга нет.

Еще у него было трудное детство, хотя возможно жестокость в те времена была нормой, но если судить по нынешним меркам, то Майкла просто бы лишили родительских прав за жестокое обращение с детьми. Розги розгами, но не каждые же пять минут, да и за что? За обычные детские шалости. Трудное детство плюс вампиризм получается Клаус.

На площади Святого Марко, самой живописной площади в мире она подивилась количеству голубей, они буквально были повсюду.

— На этой площади голуби ходят, а львы летают, — улыбнулся ей Клаус. Но как только гибрид ступил на саму площадь, голуби стали взлетать, освобождая путь первородному. — И они боятся меня, — как бы извиняясь, произнес он.

— Это поправимо, — улыбнулась Керолайн и загадочно посмотрела на торговца бакалейной продукции.

— Что ты удумала? — сощурился гибрид с недоверием глядя на блондинку.

— Смотрел «Красавицу и Чудовище»? — Клаус лишь вскинул бровь, нашла, у кого спрашивать. — Ну, так вот там было Чудовище, которого тоже боялись птицы, Красавица мигом исправила эту ситуацию.

— Мне, конечно, льстит, что ты назвала меня Красавицей, — решил поиздеваться гибрид, потому что ему совершенно не понравился бублик в руках у мисс Форбс.

— Так-так мистер Майклсон, да я как погляжу, вы только что не побоялись меня назвать Чудовищем? — разламывала на крошки бублик вампирша.

— Что ты, я же не смотрел этот диснеевский мультик. Может там Чудовище и вполне ничего.

— Хм, — изогнула она бровь. — Давай сюда свои ладони, — попросила она.

— Ни за что Керолайн, я не собираюсь кормить голубей! — воспротивился гибрид.

— Но это же так мило, — очаровательно улыбнулась она.

Стиснув зубы, он все же поддался ее чарам: улыбке и глазам.

Через десять минут Керолайн еле сдерживала смех, потому что великий и ужасный Клаус был буквально атакован пернатым братством. Они сидели у него везде, где только можно было: на руках, плечах, голове.

— Боже ну почему у меня нет с собой фотоаппарата? — смеясь, спросила Керолайн.

— Вот только без этого, — буркнул Клаус, хватило с него одного умника.

— А почему же нет? Телефон ты всегда меня выручаешь, — достала она аппарат из кармана узких джинс. — Замри! — приказала она.

— Нет! Ты не посмеешь!

— Уже посмела, — показала она ему язык.

— Ах, так! — голуби взметнулись вверх и приземлились на площадь, все еще не отходя от подравшегося им хищника.

— А-а-а! — взвизгнула Керолайн, когда он подхватил ее на руки и закружил.

— Красивая пара, — сказала пожилая женщина, сидящая за столиком в ресторане на площади, своему спутнику.

— Согласен с тобой милая, — погладил ее по руке муж.

— Ник! Поставь меня! — причитала Керолайн.

Земля тут же оказалась у нее под ногами, голова слегка кружилась, но девушка поймала на себе хмурый взгляд гибрида.

— Что-то не так? — озадаченно спросила она.

— Ты назвала меня Ник.

— И что? — не поняла блонди.

— Так зовет меня семья и те…

— О! — воскликнула она. — Просто забудь, ничего не было, в одно ухо влетело, а в другое вылетело, — смущенно пролепетала она. — Ладно, хватит голубей, предлагаю пойти… — девушка ступила назад и поскользнулась на кем-то выброшенной кожуре от банана. Вампирская хваленая ловкость в этот момент куда-то испарилась и мисс Форбс определенно бы распласталась на каменной площади, если бы Клаус не удержал ее в полете. — Ой! — еще больше смутилась она. Гибрид поймал ее не за руку, а удержал за талию и сейчас она была слишком близко к опасному и запретному плоду. — Спасибо, — опустила она глаза.

Гибрид вернул их в вертикальное положение, все еще не отпуская мисс Неуклюжесть и дотронулся до ее подбородка, вынуждая взглянуть на него. Керолайн распахнула глаза и встретилась взглядом с глазами Клауса.

— Я не забуду, — проговорил он и отпустил девушку.

«— Фух, пронесло, — подумала мисс Форбс. — Но почему тогда так одиноко?»

Сознание и сердце вампирши разделились, сознание гнало прочь саму идею того, что гибрид ей нравится, а сердце хотело большего. Ей было немного обидно от того, что он не зашел дальше, когда она была выбита из калии не состоявшимся падением.

— А я думал он ее поцелует, — огорчился муж пожилой женщины.

— Он такой же не смелый, как и ты, — улыбнулась она супругу. Если бы она только знала, кого упрекнула в трусости перед дамой, так бы не улыбалась.

Убедившись, что все покинули дом, Эдмунд начал подготовку к ритуалу, сад дворца должен подойти. Первородный начал портить лужайку индейской символикой мертвых, что была частью ритуала, переживая как бы ничего не перепутать. Один не верный знак и все может полететь прахом. Все может обернуться катастрофически, утрать он контроль над ритуалом и соверши хоть одну ошибку. С миром мертвых играть очень опасно.

Он уже совершил условие, прошел обратный маршрут смерти. Яхта что вышла из Норфолка соблюдала точный курс «Виргинии», дом в котором родилась Велия, благо не затопило, учитывая в каком городе, он находился нельзя ни в чем быть уверенным. У него был белый дуб, без которого вся эта затея с воскрешением не возможна в принципе, вещь, что была на девушке на момент смерти — сапфировый кулон в виде слезы. Он и никогда не надеялся, что украшение сыграет свою роль. Просто как память об утраченной любви. И частица самой Велии, фарфоровая кукла с ее волосами — третий ингредиент всего ритуала. В те времена куклам делали волосы из волос будущих хозяев, поэтому радости не было предела, что сохранилась эта ее частичка. Иначе пришлось бы использовать кровь единственного родственника. Деймон вампир и не известно, какую бы сторону приобрело заклинание, используй он его кровь.

Знаний о ритуале должно хватить, он уверен. Когда солнце зашло за горизонт и началось время сумерек, то самое когда свет еще не отступил полностью, но и тьма еще не вступила в свои права, Эдмунд сложил вещи в центр круга мертвых, а орел доставил ему кол. Три ингредиента, наконец, вместе.

Орел уселся на крышу дворца, предварительно пожертвовав пару перьев из хвостовой части, без них, увы, ни один ритуал индейцев не имел смысла и начал наблюдать за махинациями своего любимого хозяина. Взору птице предстал воспаривший кол из белого дуба, а символы на земле засветились. Ритуал начался.

Эдмунд бормотал слова, на языке предков взывая к священному древу вечности, чтобы оно отворило врата. Кол из белого дуба начал преобразовываться, обретая призрачную форму древа. Ветка за веткой, сучок за сучком начал разрастаться белый дуб, возвышаясь, казалось, чуть ли не до неба. Копия того самого древа, что сожгли первородные тысячу лет назад, постепенно раскидывало свои ветви над садом дворца. Призрачная форма давала понять, что это лишь иллюзия, но необходимая для открытия врат.

Эдмунда осветило серебряное сияние кола, который неожиданно засиял, приоткрывая завесу врат. И тут первородный почувствовал нехватку силы, тогда он еще больше подключился к собственному организму, закачивая ритуал своей жизненной энергией. Чувствуя, как кожа иссыхает из-за его махинаций с собственной жизнью, но останавливаться нельзя, сейчас самый не стабильный момент во всем ритуале. Врата открываются, осталось немного совсем чуть-чуть. Но первородный почувствовал, как организм отказывает ему, ресурса бесконечного двигателя не хватает и все выходит из-под контроля.

— О нет! — узрел он как свечение врат, вышло за пределы круга, теперь у него нет власти, заклинание вышло за пределы и будет разрастаться, выпуская в этот мир все что, сможет проскользнуть из глубин мира мертвых.

Эдмунд не учел одного, не задался вопросом: почему имея возможность воскрешать мертвых, давно покинувших этот мир, шаманы редко прибегали к этому ритуалу? Все было просто, даже сильнейшие шаманы своего времени опасались последствий открытия врат мертвых, не было гарантий того, что ритуал не выйдет за пределы. Ведь мертвые всегда стремились к живым.

Город, кипевший жизнью, так и манит, тени стали вырываться из врат улетая, прочь. Эдмунд на грани сдерживал разрастающиеся врата, все, что ему оставалось — это пытаться выпустить в этот мир как можно меньше теней из мира мертвых. Истощая свой организм полностью.

Джереми обнимал Анну и жаловался на несправедливость, как вдруг призрак напряглась и уставилась куда-то в сторону.

— Анна?

— Мир мертвых открыт, — прошептала она. Та сторона и мир мертвых были разделены, но она чувствовала его. Можно сказать, существовал и Ад и Рай, а так же мир для сверхъестественных существ. Та сторона не была связана с миром мертвых, так как обитали погибшие в мире смертных в качестве призраков, обреченные на вечные скитания по миру, не зримые и не видимые. А вот мир мертвых было нечто иным, то о чем Анна знала, но никогда не смела и надеется попасть туда.

— Что это значит? — спросил парень.

— Осторожно! — закричала призрак и схватила нацелившуюся на Джереми тень.

— Ядрена феня! Что за… — ужаснулся юноша, увидав, как Анна сражается с нечто выходящим за пределы его понимания. Черная, мерзкая, призрачная субстанция, кричащая как тысяча мелких Годзилл норовила пробраться к нему, Анна не интересовала гостя из потустороннего мира.

— Беги Джереми! — крикнула Анна.

— Но…

— Я сказала, беги!

Парень бросился на утек, он бежал, а на пути ему попадались еще такие же твари атаковавшие прохожих, выкачивая из них жизнь, надеясь, что это поможет им вернуться. Разочаровываясь и принимаясь за других. Поднимались крики и паника.

Джереми выбежал на площадь Святого Марко досюда вроде бы эти существа, природу которых он объяснить не мог, еще не добрались.

— Джереми! — в бешенном беге он столкнулся с Керолайн. — Что с тобой?

Клаус и Керолайн смотрели на парня с удивлением.

— Там! Там! — указывал он в сторону, откуда прибежал. На площадь ворвалась одна из тварей, оглушая всех своим протяжным воплем. — Оно уже тут! — спрятался он за спиной у Клауса.

— Что это за хрень? — выпучив глаза, уставился на тень Клаус, она летела над площадью выбирая жертву.

— Я… я не з-знаю, но может, с-свалим отс-сюда? — запинаясь и заикаясь, проговорил подросток, вцепляясь в джемпер гибрида.

Тень мигом оказалась у вампира и гибрида, за которыми спрятался Джереми боясь выглянуть. Клаус и Керолайн замерли, тень всматривалась сначала в лицо вампирши, а потом гибриду и, издав вопль разочарования, устремилась вверх, оглушая округу своим криком.

— Больше никаких мороженных на прогулке, — сглотнула Керолайн.

Крики людей и вопли тварей раздались над вечерней Венецией.

— Джереми что ты натворил? — взорвался Клаус. — Мать вашу и дня спокойно пожить не дают!

— Это не я честное слово, — прижался парень к сильному гибриду.

— И отцепись от меня отродье Гилбертов!

— Простите, просто уж очень страшно, — хватка ничуть не ослабла, и Клаус закатил глаза. Вечер безвозвратно испорчен.