ГЛАВА 18

Солнце уже садилось, когда Чанс, покинув лесопилку, отправился домой. Ему не терпелось поскорее очутиться в своей теплой, уютной кухне, где витают аппетитные запахи и хозяйничает домовитая, красивая Фэнси.

Мысли об этом не покидали его весь день. Помогая лесорубам распиливать огромную ель-дуглассию, ширина которой составляла пять футов, Чанс думал о Фэнси. Время от времени его взор как бы туманился и ее образ застилал перед ним все.

Постоянные ссоры, возникавшие между ними, приводили Чанса в уныние, которое, впрочем, быстро сменялось уверенностью, что их взаимоотношения скоро обязательно изменятся. Он сделает все, чтобы она согласилась делить с ним постель. Не так уж это и трудно: улыбка, дружеское слово – и постепенно она уступит. Нужно только запастись терпением. Она обязательно покорится ему. Наступит тот прекрасный день, когда она сдастся, позволит обнять себя, а все остальное сделает природа.

Впереди показались огни домов, спрятавшихся среди сосен. Дым из труб над крышами поднимался ровным столбом – первый признак того, что надо ожидать снегопада.

Увидев свой дом, Чанс нахмурился: света в окнах не было и дым из трубы не шел.

– Черт возьми, в чем дело?! – воскликнул он и, выругавшись про себя, ускорил шаг чуть не до бега.

Ворвавшись в кухню, он замер в недоумении и растерянности. Там было темно и холодно. Дрожащими руками Доусен зажег лампу на столе и поспешил в гостиную.

Камин зиял черной дырой. Огонь не зажигался там весь день.

Та же пустота встретила его и в спальне, где ночевали Фэнси и Тод. Постель была аккуратно застелена, комната тщательно прибрана, даже слишком уж тщательно. Но на спинке кровати не висел халат Фэнси, и тапочки, обычно стоявшие у кресла-качалки, тоже исчезли. Верхняя полка платяного шкафа была пуста, если не считать забытую там кружевную салфетку, которую Фэнси принесла из своего дома.

В глазах у Чанса потемнело. Он поставил лампу на маленький столик и опустился в кресло-качалку. Упершись локтями в колени, он спрятал лицо в ладонях.

Фэнси уехала. Она оставила его.

«А как еще она должна была поступить? – упрекнул он себя. – Бог – свидетель, что я ничуть не старался облегчить ей жизнь. И все из-за того, что она отказалась делить со мной постель! Я вел себя, как капризный ребенок. Нет, как последний болван! Только и делал, что корчил из себя недовольного и оскорблял ее».

Сидя в холодной мрачной комнате, он сначала ругал себя, а потом задумался, куда могла уехать Фэнси. Наконец, до него дошло, что она забрала с собой Тода. Она не имела права это делать! Ведь они же заключили между собой соглашение!

Забыв недавнее чувство собственной вины, он дал волю гневу.

«Она такая же, как и все женщины! – возмущался он. – Эгоистичная и лживая! Желающая во что бы то ни стало настоять на своем!»

– Ну что же, – произнес он вслух, вскакивая на ноги. – Ей это не удастся!

Он найдет ее и заберет мальчика.

Чанс оставил лампу на кухне зажженной и, выскочив из дому, помчался в столовую.

Зеб накрывал длинный стол к ужину лесорубов и вытаращил глаза, удивленный шумным появлением Доусена.

– Я рад, что ты вернулся, – заговорил старик прежде, чем его друг успел что-то сказать. – Я сегодня целый день не видел Фэнси и мальчиков. Где-то около полудня я ходил к ним, постучал, но мне никто не ответил. С ними ничего не случилось?

– Думаю, что случится, когда я доберусь до этой маленькой ведьмы, – проворчал Чанс. – Представляешь, забрала мальчиков и сбежала!

– Сбежала? – переспросил пораженный Зеб. – Куда она могла сбежать? Дом у нее сгорел. И ни у кого из ее друзей не найдется столько места, чтобы приютить в своих домах сразу троих.

– Не думаю, что она ушла к кому-то из подруг. Ей прекрасно известно, что я приду и немедленно заберу у нее Тода. Видимо, она села на баржу или пароход и отправилась в Сиэтл.

– Но почему она решилась ехать именно сейчас? Если у нее были деньги, чтобы уехать, почему она не сделала это раньше? Почему она дотянула до наступления зимы?

– Я еще не знаю. – Чанс засунул руки в карманы. – Ни у кого в поселке не нашлось бы столько денег, чтобы дать ей на три билета, если только… – Он открыл дверь. – Я скоро вернусь. Хочу поговорить с Большой Миртой. Она всегда благоволила Фэнси. Если только я узнаю, что она замешана в исчезновении всей троицы, то я дам и ей, и ее девушкам час, чтобы они убрались из поселка.

На нетерпеливый, громкий стук Доусена дверь открыла сама хозяйка.

– Девушки еще спят, Чанс, – нахмурилась она. – Думаю, что они не обрадуются, если ты их разбудишь.

– Меня не интересуют твои девушки, Мирта, и думаю, тебе это прекрасно известно. Меня интересует только одна маленькая ведьма!

– В этом нет ничего нового, Чанс. Всем в поселке известно о твоем интересе к Фэнси. – Мирта хитро улыбнулась. – Ты пришел сюда поговорить со мной о своих сердечных делах?

– Нет, черт побери! Я совсем здесь не поэтому, и тебе это известно!

– Не кричи, пожалуйста! Мне ничего не известно. – Она повысила голос. – Говори, что тебе нужно. Фэнси больше не работает на меня, если тебя это волнует.

– Она уехала из поселка, и я думаю, что ты помогла ей в этом.

– Что?! – Мирта изобразила величайшее изумление. – Мы перебросились с нею парой слов в понедельник, но она даже не обмолвилась, что собирается уезжать. – Она плюхнулась на стул, словно была сражена услышанной новостью. – Куда же она могла отправиться? Вот глупая девчонка! – Она покачала головой. На лице ее отражалось искреннее недоумение. – И ты говоришь, забрала с собой Тода и Ленни?

– Вот именно, – мрачно ответил Чанс. В голосе его прозвучало разочарование.

Мирта заставила его поверить в то, что она ничего не знает об исчезновении Фэнси.

«Что же мне делать? – спрашивал он себя. – Кто еще в поселке может что-нибудь знать об отъезде Фэнси?»

Вдруг ему в голову пришла мысль, которая заставила его стиснуть зубы. Он подозрительно взглянул на Мирту.

– А как ты думаешь, она не могла уехать с Хэмптоном? Он ведь с ума по ней сходил!

– Это ты с ума сошел, Чанс. Такая приличная женщина, как Фэнси, не стала бы связываться с таким бродягой, как Гил. Хотя он и красив, и речи умеет говорить сладкие, словно мед. Но в любом случае, он сейчас в комнате Пилар. И провел там весь день.

Мирта уловила, что в его глазах отразилось облегчение. И когда минутой позже он ушел, все тело этой грузной женщины затряслось в беззвучном смехе. Наконец-то мистер Чанс Доусен встретил женщину, которая сумела сбить с него спесь. Ничего, ничего, пусть помучается, ему это только пойдет на пользу.

Она подошла к окну и наблюдала, как он понуро поплелся к столовой.

– Если бы я знала, что ты действительно любишь ее! – произнесла она вслух. – Я бы рассказала тебе, где найти ее. Но пока что ты слишком глуп и не понимаешь, что Фэнси нужна тебе не только для постели.

Новость о том, что Фэнси вместе с мальчиками уехала, быстрее лесного пожара распространилась по поселку. Высказывались различные предположения, куда она могла уехать, но Чансу никто ничего не говорил. Все старались избегать его, мрачного и угрюмого. А сам он был слишком горд, чтобы расспрашивать кого бы то ни было о Фэнси. Он не хотел, чтобы его жалели, а уж тем более злорадствовали.

Минула целая неделя, прежде чем до Чанса дошли первые сведения о том, куда уехала Фэнси.

Когда ужин закончился и лесорубы покинули столовую, за столом остались только Зеб и Доусен.

– Послушай-ка, что я тебе скажу, – заговорил старик. – Сегодня здесь была фермерша, которая привозит нам молоко и масло. Так вот, она рассказала, что в прошлую среду видела Фэнси и мальчиков на реке Саунд, и что девушка сказала, будто бы едет в Сиэтл.

Удивленный Чанс вытаращился на озабоченного Зеба.

– И ты только сейчас говоришь об этом?!

– Черт возьми, а когда, по-твоему, я должен был говорить?! Я не видел тебя целый день, и к тому же, не думаю, чтобы ты хотел услышать такую новость в присутствии остальных лесорубов.

– Извини, Зеб. Я виноват. Фермерша не сказала, куда именно в Сиэтле направлялась Фэнси?

– Нет. Она сказала только, что девушка направлялась в Сиэтл. Но послушай, Сиэтл – не такой уж большой город, чтобы ты не сумел найти ее там.

– Не беспокойся, я найду ее. – Чанс встал и надел куртку.

Походка его сразу стала легкой и решительной. И хотя он шагал в свой темный, холодный и пустой дом, но бодро успокаивал себя, что очень скоро в этих стенах снова зазвенит веселый смех.


Пасмурным зимним утром Доусен стоял на пирсе Сиэтла, ожидая баржу «Джон Адаме», медленно приближавшуюся к берегу. Лицо мужчины было небритым и хмурым. Им овладела депрессия. Целую неделю он провел в Сиэтле, рыская по городу, проверяя все гостиницы и пансионы. И всюду он получал один и тот же ответ: нет, не было, не проходила, не видели молодую блондинку с мальчиком и молодым человеком.

В переулке, позади отеля, в котором он остановился, Чанс купил газеты за последнюю неделю и внимательно изучил все объявления о найме на работу. Найдя среди них несколько, где сообщалось, что требуются горничные, повара и прочие, записал адреса. Всего за час он выяснил, заняты эти места или нет. Оказалось, что все они уже были заняты, но только не молодой блондинкой по имени Фэнси.

И вот теперь Доусен стоял здесь и размышлял. Почему вообще Фэнси Крэнсон приехала в его поселок? Почему она не устроилась работать на рыбоконсервной фабрике? Он бы тогда никогда не встретил ее и жил бы сейчас спокойно, без всяких там переживаний. Правда, ему не пришло в голову, что с появлением Тода в его жизни появилась бы и она. Им все равно рано или поздно пришлось бы встретиться.

Когда баржа приблизилась к поселку, Чанса удивила непривычная тишина на лесопилке. Неужели лесорубы воспользовались его отсутствием и не вышли на работу? Такого он от них не ожидал.

Не успел он сойти с баржи на берег, как его сразу же окружили шестеро лесорубов.

– Почему не работает лесопилка? – строго спросил у них Чанс.

– Пила сломана, – ответили все в один голос. – Через два дня после твоего отъезда кто-то молотом повредил лезвия пилы в шести местах, – добавил оператор машины.

Доусена словно громом поразило.

– Снова сумасшедшая женщина? – спросил он.

– Нет, это вряд ли была она, – ответил Виктор Сикэт. – Пилу повредили тяжелой кувалдой. А кроме того, вот уже две недели, как об этой сумасшедшей ничего не было слышно. Или ее родственники никуда не выпускают, или она замерзла где-нибудь в лесу.

– Ну что ж, к счастью, у меня есть запасная пила. Вы двое, пойдемте со мной в мастерскую, я вам ее дам, – мрачно произнес Чанс и, взглянув на неяркое зимнее солнце, добавил: – До наступления темноты вы еще сможете пару часов поработать.

Когда двое мужчин вынесли из мастерской новую пилу, Доусен отправился в столовую.

Зеб поставил перед ним миску с тушеным мясом.

– Ну что ж, Чанс, спрашивать не буду, как твои дела. По твоему лицу вижу, ты не нашел Фэнси и зубами скрипишь от злости из-за неприятностей на лесопилке, – сказал старик вместо приветствия.

– Ты как всегда прав, дружище, – проворчал Чанс, отодвигая от стола стул и усаживаясь на него. – Я не нашел никаких следов. Ее в Сиэтле нет.

Повар подал ему чашку кофе.

– Судя по всему, кому-то я очень не нравлюсь. Похоже, что у меня в поселке появился враг.

– Черт возьми, Чанс, ты же не можешь нравиться всем. Всегда находится кто-то недовольный или несогласный с ходом дел.

– Я не имею в виду разные мелочи, Зеб. У меня в поселке имеются два-три человека, которые постоянно на что-то жалуются. Но я говорю о настоящем враге, который приносит мне настоящие неприятности.

– Ты с кем-нибудь ссорился в последнее время?

– Недавно я сцепился с Гилом Хэмптоном. Зеб с сомнением покачал головой.

– Не похож он на того человека, который будет строить козни за спиной.

– Я тоже так думаю, – согласился Чанс. – Хотя, кто его знает. Из-за женщины мужчина еще и не на такое способен.

Старик многозначительно поднял бровь, но ничего не сказал.

Доусен молча уставился в чашку с кофе. Кажется, он вел себя тоже довольно странно, когда дело касалось Фэнси.

На этом их разговор закончился.

Чанс допил кофе и встал из-за стола.

– Увидимся за ужином. Я должен побриться, принять ванну и переодеться в чистое. Наверное, от меня пахнет как от медведя.

– Ты и выглядишь сейчас, как медведь, – засмеялся старик ему вслед.

Пустой дом был таким холодным и обстановка в нем была такая гнетущая, что Чанс первым делом развел в печи огонь и поставил на плиту две большие кастрюли с водой. Затем снял куртку и направился в спальню.

Когда Фэнси настояла на том, чтобы он перебрался в спальню к Ленни, то он не стал переносить туда свою одежду. Тогда он объяснял себе это тем, что, якобы, хотел позлить таким образом Фэнси. Но сейчас он мог признаться себе, что просто-напросто ему было приятно видеть свои вещи по соседству с ее одеждой. Это выглядело как-то интимно.

Где она сейчас? Этот вопрос он не уставал задавать себе.

«Где она?» – спрашивал он себя, бреясь. «В тепле ли она? – спрашивал он, залезая в корыто с горячей водой и намыливая себе плечи. – Не голодна ли? Скучает ли по нему, как он скучает по ней?»

Вдруг, словно молния, его пронзила мысль, от которой мыло выскочило из его рук: ведь он, как сумасшедший, искал повсюду вовсе не племянника – ему хотелось во чтобы то ни стало вернуть назад Фэнси. Он хотел, чтобы она снова жила в его доме. Чтобы хозяйничала здесь, делила с ним не только постель, но и все свои беды и радости. И чтобы так было до конца жизни. Если нужно, он с радостью женился бы на ней. Чанс вдруг понял, что ему хочется этого больше всего на свете.

«Но захотела ли бы Фэнси выйти за меня замуж? – спросил он себя, поднимаясь из корыта и не обращая внимания на стекавшую с него воду. – Она никогда не высказывала такого желания. Ни разу».

Хотя он и обвинил ее в том, что она, якобы, хочет заставить его жениться на ней, но… Фэнси никогда не говорила ему ласковых слов, за исключением тех редких моментов, когда они были в постели в объятиях друг друга.

Тогда она шептала его имя. Шептала так нежно.

Загрузка...