Маленький скандал

Глава 12

Уилл медленно потягивал кофе, а отец ел пудинг.

— Ешь десерт, — сказал он, ткнув в мою сторону ложкой. — Я весь день готовил. Если ты не будешь, я съем твою порцию. Ты же знаешь, что я стараюсь следить за своей девичьей фигурой. — Отец похлопал себя по круглому животу и засмеялся.

Я послушно зачерпнула ложкой пудинг и выжидательно посмотрела на Уилла.

— Это, наверное, звучит странно, — повторил он, — но я влюблен в… эту женщину. У нее очень хорошая работа в Атланте и такое местечко, как Мэдисон, не представляет для нее интереса.

— Ну что же, тогда она просто дура, — прямо заявил папа. — К чему мириться с этой суетой, пробками и преступностью в Атланте, когда можно жить в таком чудном месте? — Он развел руками, словно хотел охватить не только нашу кухню, но и весь Мэдисон, и вообще весь округ Морган.

Я взяла в рот еще одну ложку пудинга только для того, чтобы очередной раз удержаться от того, чтобы не начать объяснять отцу что хорошо и что плохо. Бесполезно говорить о притягательности больших городов тому, кто счастливо прожил пятьдесят пять лет своей жизни, не переезжая дальше двух миль от того места,где родился.

— Она работает юрисконсультом в одной из самых крупных юридических фирм Атланты, — сказал Уилл. — Ей, вероятно, нравится ходить в театры, музеи, на вечеринки, ну, сами знаете, все такое.

Отец неодобрительно хмыкнул.

— В Мэдисоне тоже есть музей. И когда откроется этот комплекс — ну, тот, на автобане, что собираются построить к осени, — у нас будет целых шесть театров.

— Думаю, Уилл хочет сказать, что ей нравится настоящий, живой театр, — мягко уточнила я. — Как бы то ни было, похоже, эта женщина убежденная горожанка.

Уилл лишь кивнул. Никакой дополнительной информации он давать не стал.

— Вы, кажется, что-то недоговариваете, — сказала я. — И позвольте мне вас предупредить: с меня довольно лжи, обмана и двойной игры…

— Она любит старые дома, — выпалил Уилл. — Она сходит с ума по всему старинному. И я подумал… Малберри-Хилл ведь построен в 1858 году.

— Вы подумали, что, если приведете его в порядок, она приедет сюда жить? Вам не кажется, что это звучит довольно странно?

Махони глотнул кофе.

— Действительно, все это несколько необычно.

— Это не просто необычно, а чертовски глупо. Ничего глупее я в жизни не слышал, — сказал папа. — Вы не можете заставить женщину выйти замуж за вас после того, как обустроите дом, мой мальчик. — Отец доел пудинг, выскреб дно тарелки ложкой, отодвинул стул и встал. — Если вы закончили, можете заняться посудой, а мне надо сделать несколько звонков.

Я попыталась бросить на отца предупреждающий взгляд, но было слишком поздно. Он положил свою тарелку и кофейную чашку в раковину и оставил меня наедине с Уиллом Махони.

Уилл собрал остальную посуду и понес ее на кухонную стойку.

— Оставьте все там, — сказала я. — Я загружу посудомоечную машину позже. После того, как вы уйдете, — с нажимом на последней фразе сказала я.

— Я не уйду, пока вы не согласитесь принять ту работу, что я вам предлагаю, — сказал Уилл, склоняясь над раковиной. — Вы могли бы, кстати, позволить мне остаться и помочь вам.

— Что я должна сделать, чтобы от вас избавиться? — спросила я. — Яснее не скажешь. Мы заняты. Я не могу взять эту работу. Это невозможно. Даже если бы мы не были заняты, никто не может сделать то, что вы хотите, за шесть месяцев.

— Во-первых, вы не так уж заняты. Ваш подонок экс-жених и его семейка уже об этом позаботились. Во-вторых, вы еще не видели дом. — Уилл вытянул шею и выглянул в патио. — Солнце не зайдет еще час. Давайте, Кили. Просто проедетесь туда со мной. Дом замечательный. Вы знаете, что раньше в нем был госпиталь для солдат Федерации, раненных во время осады Атланты?

— Каждый ребенок в Мэдисоне это знает, — сказала я.

— Все дверные ручки имеют серебряное покрытие, сделанное вручную, — сказал Махони. — Мы нашли их в куче хлама на чердаке.

— А почему они там оказались? — спросила я, вопреки собственной решимости никаких разговоров о доме не поддерживать.

— Для сохранности, я думаю, — сказал Уилл. — Люди годами могли заходить в этот дом: дети, бездомные. Мы нашли матрас и спальный мешок в одной из комнат, выходящих на задний двор, как и очевидные свидетельства того, что кто-то разжигал костры в каминах.

— Удивительно, как это дом не сгорел дотла, — сказала я.

— Последние владельцы договорились с шерифом, который наведывался туда достаточно часто, — сказал Уилл. — Он прогонял непрошеных гостей и уведомлял хозяев о том, что происходит с их собственностью. — Махони улыбнулся. — Мы обнаружили, что оригинальная каминная полка гостиной находится в подвале, под старыми мешками. Но о том, что я нашел в старой коптильне, вам ни за что не догадаться.

— Свиной окорок?

— Хрустальную люстру, — язвительно сказал Махони. — Я отвез ее в Атланту, чтобы там ее почистили и отремонтировали. Реставратор говорит, что это может быть «Уотерфорд».

— Вполне возможно, — согласилась я. — Кардуэллы, первые владельцы дома, были довольно состоятельными торговцами хлопком.

— Очень состоятельными, — сказал Уилл. — Я навел справки в историческом обществе. Там мне показали несколько фотографий, сделанных сразу после Первой мировой. На них гостиная и столовая. Довольно роскошно для такого местечка, как Мэдисон.

— Фотографии? — спросила я. — Неужели сохранились снимки комнат?

— На них можно разглядеть цветочный узор на обоях, — сказал Уилл, чувствуя, что поймал меня на крючок. — У меня есть копии. Там, в доме. Я мог бы вам их показать.

— Мне неинтересно, — сказала я, отворачиваясь.

— И это, несмотря на то, что вы сами сказали, что устали от вранья? — сказал Махони.

— Я устала…

— Давайте же, решайтесь, — сказал Уилл. — Просто посмотрите на дом. Никаких обязательств. Только позвольте мне вам их показать. Вы увидите — это что-то. Ранний вечер, солнце заглядывает в холл, и все в нем приобретает золотистое свечение. И я сохранил все куски старых обоев. Я подумал, что вы — или кто-то другой — можете захотеть скопировать их, когда будете оформлять гостиную или столовую.

— Это просто экскурсия, — предупредила я. — Никаких обязательств. — Я вышла в холл и крикнула отцу наверх: — Пап, мы поедем посмотреть Малберри-Хилл. Просто посмотрим и все.

— Это не свидание, — в том же направлении крикнул Уилл. — Так что не волнуйтесь.

Папа спустился вниз на три ступеньки и смерил Уилла взглядом:

— О чем мне надо беспокоиться, сынок?

— Ни о чем, — ответил Уилл, краснея. — Я просто не хочу, чтобы вы думали, что я приударяю за вашей дочерью или что-то в этом роде.

— Уилл Махони, — сказал отец, покачав головой. — В такой чудный летний вечер? Если ты не хочешь приударить за симпатичной девушкой, каковой является моя дочь, то ты даже глупее, чем кажешься.

— Папа!

— Я просто высказал свою мысль и все, — сказал отец.

Уилл опустил верх своего желтого «кадиллака». Мне пришлось убрать кучу папок и отодвинуть ногой здоровый фонарь, прежде чем я смогла устроиться на переднем сиденье, и тогда мы тронулись с места.

— Извините моего отца, — сказала я, поглаживая кожаные чехлы. — Он, похоже, считает меня чем-то вроде двухдверной устаревшей модели «вольво», который надо как можно быстрее сбыть с рук. Он всю жизнь занимается сбытом и привык говорить все, что ему в голову взбредет.

— Это нормально, — сказал Уилл, — и мне это нравится.

— Но вам не пришлось жить с этим всю жизнь, — заметила я. — Вы действительно понравились отцу.

— Я думаю, что ему в основном понравилась моя машина, — сказал Уилл, похлопав по приборной доске.

— Да, вероятность этого существует. У моих дедушки с бабушкой был «кадиллак», поэтому отец испытывает к этим машинам определенную слабость. Особенно к старым моделям. И он не доверяет никому, кто водит иностранные машины.

— Я заметил, что вы водите «вольво».

— Она досталась отцу по дешевке, — сказала я. — Никто в городе не захотел ее приобрести, поэтому я его выручила.

— Как насчет Эй-Джи и этого его «БМВ»? — спросил Уилл, улыбаясь.

— Мы никогда это не обсуждали, — сказала я простодушно. — А какую машину водит ваша девушка?

— Если честно, я не знаю, — сказал Махони. Он включил левый поворотник и свернул на проселочную дорогу, вдоль которой тянулась живая изгородь из разросшихся зарослей самшита.

Уилл остановил машину прямо перед толстой цепью, перегородившей дорогу.

— У меня уже готовы новые железные ворота и дорожный указатель, — сказал он, — указывая на полинявшую от солнца дощечку, которая висела на ржавом столбе справа от проезжей части.

Припарковав машину, Махони выскочил и вставил ключ в замок, которым была скреплена цепь.

— Садитесь за руль и переезжайте через цепь, а я перекрою дорогу позади нас. Теперь, когда строительные работы начались, дом стоит весь открытый. А я не хочу, чтобы народ приходил и угощался моими инструментами и строительными материалами.

Я загнала машину во двор через узкий проем в изгороди и подождала, пока Уилл вернется и сядет на соседнее сиденье.

Я включила газ, и машина покатилась по дороге. Деревья сжимали нас с обеих сторон.

— Скоро все эти кусты постригут, — сказал Уилл, поморщившись: ветка царапнула его по руке. — Но я не хочу разворачиваться здесь на полную мощь, пока ландшафтный дизайнер не подскажет мне, что из этого следует сохранить.

— Ландшафтный дизайнер? — переспросила я, удивленно приподняв брови. — Кого вы пригласили?

— Одного парня, которого порекомендовал мой архитектор. Кента Ричардсона.

— Черт побери!

— Вы его знаете?

— Я видела его работы. Он специализируется на проектах по реставрации старинных домов. Наш клиент из Барнетт-Шоулз пользовался его услугами, но лично я с ним никогда не встречалась.

Уилл одобрительно кивнул.

— Поэтому мы его и пригласили. Из-за этого проекта на Барнетт-Шоулз.

— Вы в самом деле собираетесь потратить уйму денег? — сказала я.

— Все должно быть сделано как надо, — кивнув, согласился Уилл.

— Могу я задать вам личный вопрос?

Махони кивнул, не поворачивая головы. Он смотрел только вперед, на дорогу.

— Как вам удалось разбогатеть так рано? Вы ведь молодой человек. Я хочу спросить, бизнес у вас семейный?

Уилл усмехнулся.

— Мне просто повезло. Я работал на трикотажной фабрике в Гринвилле, Южная Каролина, и у нас были проблемы с японскими вязальными машинами. Каждый раз, когда у нас ломалась одна из них, нам приходилось отсылать ее в Японию, а самим сидеть и ждать, пока не придет замена. Я немного покопался в чертежах и придумал что-то получше. И тем самым сильно поправил свое материальное положение,

— Похоже на то, — сказала я довольно едко, делая крутой поворот. Неожиданно кусты расступились, и мы выехали на широкую поляну. На той стороне того, что когда-то являлось гладким изумрудным газоном, стоял дом. Он словно светился — белый на фоне пурпурного закатного неба. Багряные отблески играли в кроне деревьев, в траве стрекотали цикады. Не думая, я остановила машину. Находиться в автомобиле я больше не могла.