Мать всех дорог

Меган Куин

«Мать всех дорог»

книга вне серии

Название – «Mother Road»/ «Мать всех дорог»

Автор – Meghan Quinn/Меган Куин

Переводчик – Олеся Левина

Оформление – Наталия Павлова

Обложка – Врединка Тм

КОПИРОВАНИЕ БЕЗ ССЫЛКИ НА ПЕРЕВОДЧИКА И ГРУППУ ЗАПРЕЩЕНО!

УВАЖАЙТЕ ЧУЖОЙ ТРУД, ПОЖАЛУЙСТА!

Посвящается моей семье –

за то, что предоставили мне такой ценный материал для этой книги.

Я люблю вас.

Аннотация:

И за миллион лет я никак не могла представить себя в образе девушки, разрубающей топором разноцветные фланелевые рубашки, для создания лоскутного одеяла. Но вот она я, занимающаяся именно этим, стараясь справиться с разочарованием.

Все началось, когда мой брат Пол убедил меня поехать в последнее семейное путешествие по «Матери всех дорог» вместе с ним и отцом. Как в старые добрые времена? Нет. Пол забыл упомянуть, что также он пригласил с нами своего лучшего друга, Портера Смита, который был моей детской влюбленностью и мужчиной, разбившим мне сердце 4 года назад.

То, что предполагалось быть веселым семейным путешествием по знаменитому «Шоссе 66» - превратилось в постоянные перепалки, неловкие моменты, и ванную, полную грязных фланелевых рубашек. Вечные подколки Пола, дьявольская улыбка Портера, превратили наше недельное путешествие по Америке в стареньком домике на колесах в настоящее безумие.

Но это было не самое страшное. Просыпаясь каждое утро, мне пришлось наблюдать, как соседский мальчишка, укравший мое сердце, превратился в сексуального мужчину, от которого у меня до сих пор перехватывает дыхание.

Пролог

- Марли, опусти топор вниз и отойди от вещей, - говорит Портер, протянув руки, как будто пытается помочь.

- Ты не в лучшем расположении духа. Это не ты. Ты не психопатка, размахивающая топором, в попытке разорвать на длинные ленты ткань для своей разноцветной, клетчатой мульчи (мульча - подкормка для растений, сделанная из подручных материалов: листья, сорняки, компост и т.д.), - пытается отговорить меня Пол.

- Пуговка, пожалуйста, опусти топор. Мы можем обсудить все, что тебя беспокоит. Пожалуйста, прекрати шинковать папину клетчатую рубашку.

Давайте остановимся на секундочку – вы видите этих троих мужчин, стоящих в сторонке, страх в их глазах, пот на их висках, руки на их талиях, а их задницы, сжаты так, что могут с хлопком открыть бутылку пива?

О да, эти трое – причина, по которой я с пеной у рта схватила топор в три раза больше себя, а мои каблуки утопали во влажной, грязной почве.

Это я, Марли МакМэнн, брюнетка в «деревенском», оранжевом платье подружки невесты, с цветами, торчащими из волос, и с кучей разноцветного, отвратительного, синтетического тряпья, лежащего передо мной, которое будет порублено мной на кусочки хомячьего дерьма.

Я обычно не угрожаю, что срежу все пуговицы с мужской одежды свинцовым лезвием достаточно большим, чтобы вырезать сложное, похожее на вагину, дерево Сикаморы. Но всему есть предел.

В жизни девушки наступает время, когда она должна заглянуть глубоко в душу, расчистить путь для своей внутренней богини, и выпустить своего взрывоопасного Сатану. Вы знаете, о чем я говорю.

Безумие.

Даже не пытайтесь прикинуться, что у вас такого не было, - у каждой женщины это было.

Позвольте мне обрисовать вам всю картину. Это «критические дни» или «акулья неделя», как некоторые их называют. Твои яичники разыгрывают гражданскую войну, а смерть движется по твоим фаллопиевым трубам. Ты корчишься от боли, лежа на диване, половина батончика Сникерса свисает у тебя изо рта, грелка прижата к твоим внутренностям, и одеяло обернуто вокруг тебя, как будто ты венская сосиска в рогалике Pillsbury. Канал Холмарк показывает тот фильм с Марио Лопесом, который тебе так не терпится увидеть и не потому, что там хороший сюжет, а потому что ты хочешь предаться воспоминаниям о днях с «Спасенные звонком» (амер. подростковый ситком, с Марио Лопесом в гл. роли). Марио - это все, что тебе нужно сейчас, как и шоколад, медленно стекающий прямо в горло.

Ты довольна, за исключением сражения, проходящего в твоей матке. Внезапно, из неоткуда, мужчина твоей мечты плюхается на диван, пуская дрожь в твоем коконе. Грелка сдвигается, а батончик Сникерса падает на пол - просто карикатура. Достойный обморока кадр, где Марио без рубашки, грубо переключается на какую-то дурацкую спортивную игру, когда задница этого мужчины падает рядом с тобой и разрывается от двух огромных пуков.

Ты чувствуешь, как начинает просыпаться монстр внутри тебя?

Ты стараешься сохранять спокойствие; ты говоришь себе, что все в порядке, твоя жизнь не выйдет из-под контроля из глубин ада…пока один простой щелчок его костяшек раздается в комнате.

Один простой хлопок.

Ты проиграла. Твой глаз дергается, огонь выстреливает из твоей вагины, а твои ногти вырастают до показательной длины птеродактиля. Ты вцепилась ему в глотку, царапая его яремную вену пальцами ног, пока не достаточно удовлетворишься кровавой бойней, которую устроила ему.

Это и есть тот момент, в котором я нахожусь.

Положа руку на сердце, я приятный человек. У меня есть свой бьюти-блог и жизнь в солнечном Лос-Анджелесе, где я плачу гребанную кучу денег за квартиру с двумя спальнями, размером с гардероб, но я над этим работаю. Вы знаете эти скрытые кровати-раскладушки? У меня есть такая, завидуйте. Я работаю дома, тестируя различные косметические средства, и пишу о них. У меня довольно легкая жизнь, или, по крайней мере, была.

Все началось, когда мой старший брат Пол решил жениться. Нет, это не одна из историй, когда я рассказываю о дьяволе, проснувшемся в невестке, и как она разрушила мою жизнь. Я вообще-то обожаю Саванну, она идеальна для моего брата, за исключением огромных глаз. Я клянусь, она моргает в три раза меньше, чем обычный человек.

Все это произошло за неделю до свадьбы брата…неделя, которую я упоминаю в своем блоге как путешествие трех бород и одной кисточки для туши.

Запутались? Не переживайте - вы очень быстро поймете что я за человек.

Глава 1

***Марли***

- Твои ноги - это корни, а руки - ветви. С уверенным сердцем и целю в душе, посади свои корни в землю своей жизни и дай своим ветвям расцвести в небо, где твоя душа пропитает их спокойствием. Правильно… вдох два-три и выдох два-три. Почувствуй ритм своего сердца и ритмы Матушки природы.

- Почему я позволила тебе втянуть меня во все это? - проворчала Мариса.

Мои корни посажены, а ветви обдуваются легким ветерком, и я не обращаю внимания на ворчащую Марису рядом со мной.

- А сейчас я должна позволить своему сердцу слиться с Матушкой природой, когда та сучка испортила мои новые замшевые туфли во время нашей вчерашней ругани? Почему бы ей не пролиться здесь дождем?

- Тогда это будет называться каналом о погоде, - я вдыхаю, отгоняя негативные вибрации, которые Мариса отправляет в мою сторону, и посылаю их подальше от моего тела. – Постарайся сосредоточиться.

- На втором выдохе, я хочу, чтобы вы прогнулись вперед в позе «ныряющего лебедя». По вашему счету, - сказал спокойный голос инструктора.

Я сделала два глубоких вдоха, раскинула руки и нырнула вперед, пока моя грудь не прижалась к коленям. Я обхватила голени сзади и ощутила сильное растяжение в коленях. Я пытаюсь слиться с Матушкой Природой, поговорить с ее замшелой душой, но, похоже, не могу попасть в туже волну, что и она.

- Все люди здесь странные, - шепчет Мариса, привлекая к нам внимание.

Инструктор наклоняется к нам, ее пурпурные легинсы появились в поле зрения.

- Дамы, давайте очистим наши умы. Мы здесь чтобы почувствовать, как открывается наша аура, подобно цветку лотоса от силы дыхания.

- Единственным цветом лотоса, который откроется для меня, будет - если Джонни зайдет ко мне сегодня. Ты видела его последнюю фотку в Инстаграме? Мальчик пытается меня убить.

Каждый вторник я зову Марису с собой на занятия йогой, и каждый вторник она жалуется на инструктора, а когда ЛуЛу Лемон скручивает всех присутствующих, она на протяжении всего занятия рассказывает о Джонии, ее любовнике.

У Джонни шесть кубиков на животе, ты знала?

Джонни - модель нижнего белья и он ничего не подкладывает себе в трусы – поверь мне, я знаю.

Джонни может сожрать тебя, как будто он голодный обкуренный парень первый раз увидевший коробку SnackWells (марка печенья).

Каждый чертов вторник, я вынуждена выслушивать похвалу Джонни. Я слышала, какой у него игривый шершавый, как у кошки, язычок и все о его жилистом члене с огромными яйцами, и когда я говорю гигантские, я представляю такую картинку. Представьте засохшую трехнедельную мускусную дыню с торчащей сверху морковкой – это и есть яйца Джонни. У него такой огромный малыш с орешками, который готов оплодотворить любую яйцеклетку, попадающуюся у него на пути.

- На следующий ваш вдох, отступите правой ногой назад, а затем левой, и зафиксируйтесь в позе «склонившейся собаки».

Как часовой механизм, мое тело выполняет все требования инструктора. Мягко льющаяся вода и щебетание птиц доносятся из динамиков, пока мое сознание пытается отключиться, отделяя комментарии Марисы от моих мозгов.

- Что за вонь? - такое ощущение, что Мариса делит со мной один коврик, она так близко.

Я украдкой замечаю, как она приближается ко мне, двигаясь пальцами дюйм за дюймом.

- Возвращайся на свой коврик, - нападаю на нее я.

- Здесь воняет, как будто кто-то съел прошлогодний буррито, и это скрывает одна из этих дамочек.

- Мариса…- мои нотации прерываются низки гулом чьей-то филейной части.

Вися вниз головой, Мариса выпучила глаза от удивления:

- Смотри.

Подняв голову, я огляделась, чтобы увидеть, чья обтянутая штанами для йоги задница, распространяет отвратительный аромат.

Будучи девушкой, я хотела обвинить во всем миниатюрную блондинку, чья «склонившаяся собака» ближе всего, что если я упаду, то могу удариться об ее копчик, но это не она - жизнь не настолько удачна.

Пффффтттт…

Мариса приблизилась еще ближе ко мне, от чего кажется что мы посреди занятия йогой для пар.

- Мариса, у тебя будут неприятности.

Пффффтттт…

- Вы что издеваетесь надо мной, - бормочу я, снова оглядевшись и заметив дамочку прямо напротив коврика Марисы, которая расставила ноги и трясла своим задом в воздухе, как будто она пытается выпустить на воздух пузырь, который был заключен в ее трениках несколько дней.

Мариса ударилась своим локтем о мой и бросила на меня яростный взгляд.

- Я же говорила тебе. Эта дамочка пукает.

- Успокойся, - говорю я себе под нос, не желая заставить бедную пожилую женщину с отвисшими штанами и большими трусиками смутиться. Йога - место для отдыха, а не осуждения.

Пфффттт…

- Эй, - Мариса придвигается ближе вперед и ударяет ее по лодыжке, - Мадам, не могли бы вы прекратить пукать? Я вообще-то пытаюсь дышать, там сзади.

- Мариса, - прошипела я.

- У вас какие-то проблемы, дамы? – инструктор направляется к нам, явно огорченная нашим нарушением спокойствия.

Будучи несносным человеком, Мариса вышла из коленно-локтевой позиции и уселась на задницу, скрестив ноги.

- Вот эта, она пердит, и честно говоря, портит мою ауру, - Мариса ткнула своим пальцем в бедную пожилую женщину.

- У тебя нет ауры, - отчитала ее я, за унижение меня и «Пукающей Тани».

- Эдит, у вас есть какие-то проблемы с кишечником сегодня? – спрашивает инструктор.

Я предпочитаю называть ее «Пукающая Таня». Аллитерация заставляет мой язык заискриться, но я принимаю имя Эдит.

С глухим звуком, Эдит падает на пол и смотрит плутовским взглядом на инструктора.

- Я ела вчера Калифорнийский буррито в «Альберто». Carne Asada (мексиканский рецепт буррито) никогда не держится во мне.

- Я знала, что пахло необработанным мясом! - выдвинула обвинение Мариса, от чего у меня сработал рвотный рефлекс.

Эдит посмотрела убийственным взглядом на Марису.

- Было бы неплохо, если бы вы вспомнили о манерах, юная леди. Когда вы станете старше, то поймете, что не так-то легко сдерживаться. Пусть это будет для вас уроком.

- Меня это не беспокоит, - Мариса откидывается назад на свои руки. - Я уже начала упражнения Кегеля.

Эдит села на колени, приблизившись к Марисе.

- Метеоризм - это, когда газы выходят из твоей задницы, а не из вагины.

Угрожающая позиция Эдит не пугает Марису, скорее больше подстрекает к действиям. Делая упор на руки и колени, Мариса располагается прямо перед лицом Эдит.

- Не беспокойтесь, бабуля. В отличие от вас, я не планирую принимать участие в анальной оргии в свои двадцать лет, чем вы, я уверена, занимались. Мои бедра останутся более упругими, чем ваш безумный ростбиф, расположенный между ваших дряблых бедер.

Испуганный взгляд Эдит встретился с моим, когда я свалилась из своей позиции от чистого шока.

- Как тебе не стыдно! - рычит Эдит и замахивается, чтобы ударить Марису.

Мариса, как ниндзя, перекатывается на другую сторону, увернувшись от пощечины, и выдергивает коврик для йоги из-под Эдит, заставляя пожилую женщину опрокинуться на спину, ее ноги взлетели вверх и невероятного размера лобок, оказался у всех на виду. Мариса отбросила коврик в сторону, встряхнула руками, и сказала:

- Ты абсолютно точно разрушила всю атмосферу занятия для меня, мамуля. Я больше не чувствую мои бобовые ростки или как они там называются.

- Корни, - бессознательно подсказываю я.

- Да. Я не чувствую свои корни и знаешь что, Эдит? – Мариса с презрением называет ее по имени. – Я практически почувствовала себя деревом сегодня. Спасибо, что заставила увядать мои ветви от прокисшей Carne Asada из твоей сморщенной, как чернослив, задницы. Надеюсь, у тебя будет понос…

- Ну ладно, - я остановила Марису и встала, схватив свой коврик для йоги, даже не собираясь скручивать его, вместо этого я прикрылась им, чтобы избежать взглядов присутствующих. - Я думаю, нам пора уходить.

- И мы будем признательны, если вы больше не вернетесь, - сказала инструктор и встала рядом с Эдит, принимая ее сторону.

Унижение пришло, когда я подняла свою пятую очку и начала искать выход, пытаясь скрыть лицо от всех глазеющих. На заднем плане я слышу, как инструктор говорит всем очистить свое сознание и попытаться понять Эдит

Когда мы покинули помещение, Мариса взрывается:

- Это полный бред. Это не мы нарушили спокойствие на занятии.

Она иногда бывает такой глупой. Я взглянула на нее и схватила ключи из шкафчика, который находился за пределами класса.

- Мы болтали без остановки, и ты даже не пыталась слиться с Матушкой Природой и назвала попу пожилой женщины сморщенным черносливом, нас должны были выгнать раньше.

- Что? Нам что, нельзя было разговаривать? Что это за тренажерный зал, где нельзя разговаривать?

Мы вышли из тренажерного зала и повернули к нашему любимому смузи-бару. Мариса схватила меня за руку и сказала:

- Единственная причина, по которой она нас выгнала - она одержима людьми, которые слушают ее извращенный, порнографический голос, и наш разговор мог ей помешать.

Я проверила свой телефон, пока Мариса продолжала свою напыщенную речь. Картинка от моего брата Пола выскочила на экране. На нем была неоновая кепка, какую носили водители грузовиков, с надписью над козырьком «Клан МакМэннов». Я посмеялась про себя, когда вспомнила дни, в которые мы надевали такие же кепки и путешествовали по стране с мамой и папой. Я набрала ему сообщение.

Марли: Неоновая - возможно, но эта кепка просто напрашивается быть распятой богами моды.

- Я собираюсь вернуться сюда. Я тайно принесу диктофон на занятие и запишу голос инструктора и продам его в интернете. Похотливые мужики по всему миру захотят заполучить этот голос. Это идеальный план. Деньги потекут рекой на мой счет спустя некоторое время.

Мы повернули к смузи-магазину, и я придержала дверь, открывая ее перед Марисой. Запахи смешанных соков, замороженных фруктов, ростков пшеницы приветствовали нас.

- Ты знаешь в интернете не сделать выгодную продажу. Правильнее будет продать сексуальный голос покупателям с настоящего порно сайта.

- Посмотрим, - Мариса пробормотала с дьявольской улыбкой. Она шагнула к прилавку и сделала заказ для нас.

- Две порции с ростками пшеницы и два маленьких капустных смузи, с двойной капустой. Мы любим погуще.

Поправочка - она любит погуще. Я пью это травяное дерьмо, потому что так принято в Калифорнии. Моя диета радикально изменилась после переезда в Лос-Анджелес и мой организм, наконец, привык к чрезмерному потреблению травы. Теперь я ем все органическое. Я держусь подальше, насколько могу, от красного мяса, а также глютена, сои и множества куриных продуктов. Я все еще употребляю животную пищу, но стараюсь не попасться своей подруге-вегетарианке, Марисе.

- За Эдит, - Мариса протянула мне напиток из ростков пшеницы, от которого хотелось заткнуть нос, чтобы его проглотить. - Пусть ее метеоризм отправит ее прямо домой, в туалет.

Я тряхнула головой и опустошила пластиковый стаканчик одновременно с Марисой, в тайне надеясь, что Эдит не была сильно унижена. Она казалось приятной дамой.

***

- Я клянусь тебе, это было, как песня ангелов, когда его рот прикоснулся ко мне…

Я подняла руку, прежде чем Мариса могла закончить предложение.

- Серьезно, Мариса, я не хочу слышать о каждом оргазме, который доставил тебе Джонни своим языком.

- Но мне необходимо кому-то рассказать об этом. Это непередаваемые ощущения.

Дело не в том, что я не могу разделить с ней это, просто я… каждый раз, когда Мариса рассказывает о своей сексуальной жизни, я вспоминаю, что таковая отсутствует в моей жизни. Настолько отсутствует, что когда я была в понедельник в продуктовом магазине, заметила, как поглаживаю картонную упаковку с нарисованным на ней 49-ым квотербэком Колином Каперником, рядом с упаковкой газировки. Я прекратила прижимать к себе коробку, только после того, как кассир попросил меня немедленно прекратить ласкать Колина прямо на глазах у детей.

В свою защиту могу сказать, что ребристая коробка очень хорошо ощущалась в моих руках.

Переезд в Лос-Анджелес дал большой шаг моей карьере, потому что я попала в центр Мекки красоты и моды, но когда дело касается мужчин, я превращаюсь в эгоистичную, блондинистую стерву. Не поймите меня не правильно, здесь есть несколько прекрасных экземпляров, даже слишком прекрасных. Для меня проблематично ходить на свидание с мужчинами красивее меня, которые собираются дольше меня и просят одолжить мой бронзатор - это случилось однажды. Мой тип для свиданий - грубый, более приземленный мужчина - и, пожалуйста, не путайте слово приземленный с вонючим. Все мужчины на свидании должны радовать мою матку приятным ароматом.

Я выросла в пригороде Нью-Йорка, где использовала стог сена, соревнуясь с братом и отцом. Я привыкла прогуливаться мимо свиней на городской ярмарке, демонстрируя их размер и обхват, и затем я участвовала на скачках мимо бочек на своей лошади, Полли, работая театрально на толпу. Если вы еще не догадались, я родилась и стала провинциальной девушкой, которая была повернута на щипцах для завивки ресниц, как какая-то модница.

Иначе говоря, мне нужен мужчина, который был бы немного грубым, мог отрастить себе бороду и не звал бы меня на ежемесячное посещение солярия вместе с ним.

По правде говоря, мужчины здесь не плохие. Может быть я слишком придирчива… или я просто зациклилась на одном конкретном человеке, который разбил мое сердце четыре года назад, но не будем об этом.

- Говорю тебе, я помогу тебе с другом Джонни, Мэнни, - Мариса вырвала меня из раздумий – У него есть Ламборджини.

- Ты также говорила, что у него густое гнездо из волос на шее, от чего кажется, что он ходит в водолазке в солнечной Калифорнии, - обратила внимание я.

- Но у него хорошая машина…

Сарказм так и прет из моего рта:

- Ну, тогда позволь мне встретиться с этим мужчиной и его прекрасной машиной.

- Не ехидничай, - Мариса выбросила пустой стакан в мусорку, по пути к нашей квартире. – Тебе просто необходимо перепихнуться. Когда в последний раз ты испытывала оргазм? И мастурбация не в счет.

- Я не мастурбирую.

- Хорошо, - засмеялась Мариса. - Перестань притворяться монахиней, дорогая. - Я знаю, что ты пытаешься себя удовлетворить постоянно.

Она почти права, но только через день. Каждый день было бы немного неприлично.

- Ладно, это случается периодически, но делаю я это только, чтобы развеяться и не делаю трагедию из-за отсутствия отношений.

Мы повернули за угол на нашу улицу, и я остановилась, как вкопанная, в ужасе, оттого что увидела перед собой.

- Кому нужны отношения? Я просто хочу, чтобы ты немного потрахалась… - Мариса затихает на последнем слове и смотрит на моего отца и Пола, которые стоят перед входом в нашу квартиру с «Тэси».

Кто такая «Тэси»? Правильнее спросить - что такое «Тэси»? Видите ли, в 1987 году мои родители сделали инвестицию в их жизнь - по их словам. Они приобрели Signature TravelMaster (марка трейлеров) 1987 года выпуска, оборудованного кухней, туалетом, столовой и тремя кроватями. Внутри интерьер был сиреневого цвета с деревянными фальшь-панелями, этим по прежнему славилась эта марка. Проживая в Джеймстауне, Нью-Йорк и являясь огромными фанатами Люсиль Болл и фильма «The Long, Long Trailer», мои родители назвали трейлер в честь главной героини этого фильма, «Тэси».

В прошлом «Тэси» была в самом расцвете ее жизни, вся блестящая с надстроенным выступом на крыше, где располагалась дополнительная кровать, и с запаской, закрепленной сзади, и она не могла сделать ничего плохого. Но сейчас, на двадцать восьмом году своей жизни, она начала ржаветь, ей не хватает блеска, и выглядит так, что ее зад обвис, не в силах держать больше эту гребаную запаску.

С трудом отрывая взгляд от «Тэси», я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на отца. Он стоит со скрещенными руками на его мускулистой груди, густая борода с небольшой проседью украшает его лицо, и враждебность заметна в его глазах. Пол абсолютная противоположность - его руки спрятаны в карманах, он расслаблен и смеется над комментарием Марисы.

- Эм, Пап, Пол, что вы здесь делаете?

Я была удивлена встретить их в Калифорнии, учитывая, что они жили в Нью-Йорке. Мой отец по-прежнему жил на ферме, на которой мы выросли, разводил коз и собирал молоко каждое утро, ничего в нем не изменилось с тех пор, кроме седины в его волосах. Когда я еще жила на ферме, мы разводили свиней и коз, и выращивали овощи, но сейчас мой отец может заботиться только о козах, и небольшом количестве кукурузы. Пол живет в Уотертауне, Нью-Йорк со своей невестой Саванной. Последние четыре года он служил в армии, но был нанят правительством для создания какого-то дерьмового компьютерного кодирования, в которое я никогда не вникала. Пол - редкостный всезнайка и обожал доставать людей своими компьютерными знаниями и беспорядочным набором фактов о бессмысленных вещах, которые никого не волновали. Он мог иногда раздражать, но по-прежнему оставался одним из моих лучших друзей.

- Рад видеть тебя, Марли, - Пол притянул меня в объятия. Я прижалась щекой к его груди и улыбнулась, когда почувствовала запах его дезодоранта, Old Spice. Если Пол что-то выбирал, то он был постоянен в этом.

Оба, Пол и папа, были ростом выше шести футов, от чего я избегала всех мужчин ниже ростом, которые хотели со мной встречаться. Я провела всю свою жизнь, обнимая людей выше себя, и не могла представить, что я встречаюсь с кем-то, к кому я могу прижаться щекой к щеке во время танца. Нет, я предпочитаю прижиматься щекой к соскам, это намного удобнее.

- Прости, я просто немного удивлена, - я повернулась к отцу, и он раскинул руки навстречу мне. - Привет, пап.

- Иди сюда, Пуговка, - он обнял и поцеловал меня в макушку пять раз, как всегда делал, путая своей кудрявой бородой мои волосы. Иногда он переключает счетчик своих поцелуев - это зависит от его настроения. Если он прощается со мной на длительное время, то целует меня в макушку восемь раз, мое счастливое число.

Когда я вырвалась из объятий, я посмотрела на Марису, которая приложила руку к своей груди, радуясь воссоединению семьи.

- Ох, вы МакМэнны, так любите друг друга.

- Мариса, рад видеть тебя, - сдержанно сказал отец, по-прежнему недовольный ее комментарием, по поводу моего неудовлетворенного либидо.

Поняв настроение моего отца, она сказала:

- Да… эм, я, пожалуй, пойду. У меня есть кое-какие… эм, дела, - Мариса быстро обняла меня. - Увидимся позже, Марли. Пол, поздравляю с женитьбой.

Быстро, вприпрыжку, Мариса прошла своей азиатской фигуркой мимо нашего многоквартирного дома, и повернула за угол, прижимая телефон к уху, очевидно, пытаясь дозвониться до Джонни.

Я развернулась к двум мужчинам моей жизни и спросила:

- Ладно, что происходит?

Пол, белокурый, голубоглазый сердцеед Джеймстауна - так, по крайней мере, называли его мои друзья - широко улыбался, и его глаза светились озорством

- Не желаешь поздороваться с «Тэси»?

Эта ненормальная одержимость присуща моей семье, когда мы обращаемся с неодушевленными предметами так, как будто они люди. У них тоже есть чувства и мы должны уделять им столько же внимания, сколько заслуживает каждый в нашей семье. Дошло до того, что я не могла пить из одного и того же стакана дважды, нужно было использовать все стаканы в моем кабинете, иначе я чувствовала вину, обделив их любовью. Благодаря папиному одобрению, почти все крупные предметы на ферме имели свое имя и считались членами нашей семьи. Если трактор не хочет работать, мы не орем на него, мы разговариваем с ним спокойно, пытаясь починить поломку. Так продолжается пока папа не теряет контроль над своим взрывным характером и начинает ругаться, как дьявол, пинать все и орать. Картинка с отцом Ральфи из «Рождественской истории» в пятый раз. Это был Bern-Man. Только по одному поводу он так ругается, когда он сражается с трактором в эпической битве.

- Как дела, «Тэси»? - я кивнула в сторону груды хлама и снова вернулась к двум самым важным людям в моей жизни. - Итак, почему вы оба здесь, и пожалуйста, только не говорите, что приехали сюда из-за этого, - я указала на «Тэси», поправив бампер, который висел на винте, и дыру, заклеенную скотчем - любимое папино лекарство для всего.

- Конечно, поэтому, - Пол обнял своей рукой мое плечо, и мы все повернулись лицом к Signature TravelMaster. - Марли, настало время наконец-то покорить «Мать всех дорог» (Шоссе 66, соединяющее Чикаго с Лос-Анджелесом).

- Что? – я отпрянула. – Но, я думала, мы больше не путешествуем.

До того как моя мама заболела, папа договорился с парой своих друзей, чтобы они приглядывали за фермой на протяжении двух недель, и мы отправлялись в семейное путешествие на все лето. Мы провели бесчисленное количество часов в «Тэси», огромное количество миль по бездорожью, и незабываемые впечатления, от которых мы смеялись, - скука не одолевала нас. Но те дни закончились в тот момент, когда мама получила сокрушительный звонок от врача.

В тот день, когда маме диагностировали рак, мы выбросили ключи от «Тэси». Я училась в средней школе, а Пол - в старших классах, и папа буквально выскребал деньги из фермы, чтобы оплатить мамино лечение. Рак распространялся быстро и застал нас всех врасплох. С того момента, жизнь перестала быть прежней.

Мгновенно, я стала домохозяйкой с ответственностью, которую не готова была нести. Я вынуждена была быстро повзрослеть, научиться готовить, убираться и заботиться о папе и брате. Мы приняли, как семейную традицию, тактику выживания, проводя время на ферме, чтобы быть уверенными, что не потеряем еще и наш дом.

Нашей единственной целью было совместное поедание хот-догов в каждом штате и съемка необычных пейзажей, которые становились далеким воспоминанием, и с этим, мы пытались пережить потерю нашей любимой мамочки, работая дни напролет, пока наши руки не загрубели.

Папа сократил ферму, когда Пол ушел в армию, а когда я окончила школу, он продал еще больше земли, отчего получил существенную экономию, и мог откладывать деньги на пенсию.

Мы все пошли разными дорогами, позабыв о своих детских мечтах, которых добивались, - и теперь, мы должны обрести новые, направленные больше на наше будущее. С тех пор как мама умерла, я даже и не думала о нашей заключительной поездке, которую мы хотели совершить до того, как она заболела.

- Марли, у меня свадьба через полторы недели. Моя жизнь скоро изменится. Я буду нести ответственность за свою жену, семью, и у меня осталось незаконченное дело, - Пол достает сложенный кусок бумаги из заднего кармана и протягивает мне. – Мама планировала это путешествие для нас. Настало время сделать это. Давайте закончим то, что начали.

Слезы наворачиваются на глаза, когда я смотрю на карту, нарисованную мамой несколько лет назад. Бумага пожелтела с годами, но ее пометки карандашом по-прежнему четкие. Стартуя из Санта-Моники, Калифорния, она начертила наш путь по Шоссе 66, проезжая через Аризону, Нью-Мехико, Техас, Оклахому, Миссури, и в конце Иллинойс, где она обвела красным кругом Чикаго.

- «Мать всех хот-догов», - мягко говорю я, вспомнив, как мама мечтала съесть чикагский хот-дог на озере Мичиган. Я пробежалась рукой по карте, надеясь, что она все еще с нами.

У нас была прекрасная, маленькая семья из четырех человек: Пол был похож на маму, а я на папу. Мы одевали одинаковые свитера на Рождество и позировали для бесконечного количества снимков на Полароид, которые делала мама. Воспоминания обрушились на меня гораздо тяжелее, чем я ожидала, и слезы потекли по моим щекам.

Папа притянул меня к своей мускулистой груди и поцеловал в макушку - один раз.

- Время пришло, Пуговка. Давайте осуществим мамины мечты, - папа достал фотографию из своего нагрудного кармана и передал ее мне. - Мы возьмем ее с собой, и наконец, закончим путешествие вчетвером. Что скажешь, малышка?

Неуверенность захлестнула меня.

- Я не знаю, - затрясла я головой. - У меня есть блог и продукты, которые я должна протестировать.

- Ты можешь заниматься этим в дороге, - подбадривает меня Пол. - Ну, давай же, сестренка. В конце концов, сделай это ради мамы и Тэси. Старушка отправляется в очередное путешествие.

Я фыркнула, и сопли брызнули из носа. Я вытерла их и обняла своих мальчиков за талии.

- Полагаю, мы отправляемся в Чикаго.

Глава 2

***Марли***

Случайно обнаружила, что «Тэси» гораздо меньше, чем я помнила. Вы знаете - все вокруг говорят, что все вещи выглядят по-другому в детских глазах? Я начинаю понимать, что это правда. В моей памяти, «Тэси» была размером с полу фургон, с достаточным местом, чтобы разместить двух слонов, выбивающих жизнь друг из друга и стайку безумных зебр, желающих это увидеть.

Когда я шагаю в «Тэси» со своим чемоданом, то довольно быстро понимаю, что следующая неделя в этом доме на колесах будет подобна жизни в плохо обитой раковине моллюска.

Несмотря на тесноту, внутри «Тэси» была такой, как я ее помнила: деревянные, настенные панели, лиловые и кремовые подушки, и кухня, на которой смог бы готовить только Смурфик, полностью оборудована, с обеденным столом, превращающимся в кровать.

Чертова кровать.

Пол коснулся моего плеча, когда проходил мимо, и захлопнул дверь за собой.

- Ты спишь на чертовой кровати, сестренка.

Забираясь на выступ на крыше трейлера, Пол снова выбирает комфортную кровать.

Мама и папа всегда занимали кровать, в задней части трейлера, по вполне понятным причинам, заставляя нас с Полом сражаться за то, кто будет спать наверху, а кому достанется чертова кровать, - угадайте, кто всегда проигрывал? Реслинг большими пальцами за кровать - никогда не был победным спортом для меня. Я миниатюрная девушка, а у Пола - руки Шакила О’Нила. Один его большой палец был размером с мою руку. Подыгрывая мне, он всегда делал вид, что дает мне шанс, а потом расправлялся со мной своим «Пальцем Тора» Мой утешительный приз - чертова кровать.

- Мы даже не поборолись за нее, - пожаловалась я, взглянув на неудобный тонкий столик.

Пол посмотрел на меня «готовым к действиям» взглядом.

- Марли, разве ты хотела этого?

- Нет, - я раздражена, запихиваю свой багаж в потайное отделение кухонного диванчика. Там всегда был мой шкаф, я привыкла к нему. Я принюхиваюсь и говорю:

- Мог хотя бы побрызгать здесь освежителем воздуха. Чем пахнет?

Задрав нос, Пол обнюхивает все вокруг.

- Оу, знаешь что? Мы нашли старую сумку с хот-догами в холодильнике, когда уезжали. Мы всю дорогу пытались проветрить здесь. Мы ехали день и ночь, пытаясь добраться сюда. У нас не было много времени на уборку.

- Прекрасно, - саркастически говорю я.

Папа плюхается на переднее сидение и поворачивается к нам лицом.

- Ты отдал ей?

- Я ждал тебя, пап.

- Отдал что? – спрашиваю я, глядя на их торжествующие улыбки.

Пол спрыгивает сверху и растягивается на пассажирском сидении. Он бросил в меня пластиковый пакет, с чем-то внутри.

- Извини, у нас не было времени упаковать его.

Так как это был пластиковый пакет, то я догадалась о его содержимом, и могу точно сказать, что мои глаза выглядели обиженными. Засунув руку, я достаю неоновую, желтую рубашку и кепку – точно такую же, как была на Поле, на фотографии, которую он мне отправил. На всех вещах была надпись - «Клан МакМэннов». Прямо, как в старые добрые времена.

- Господи, - бормочу я.

- Мы купили всем одинаковые, - мальчики задирают свои футболки и надевают кепки.

Я киваю, чувствую, как губы поджимаются. Когда я училась в средней школе, я была в восторге от того, что была похожа на старшего брата; как будто сбывалась маленькая девичья мечта. Сказать, что мы были близнецами с братом, который старше меня на четыре года, - было волшебным моментов в жизни маленькой сестрички. Но сейчас, когда мне двадцать два и я - ходячая модная реклама своего блога, то последнее, что мне нужно - быть найденной мертвой в неоновом наряде, сообщающем к какому «клану» я принадлежу.

- Ну, давай же, Пуговка, надень это. Пол провел достаточно времени, разглаживая эти надписи для нас. Скажи, он ведь проделал большую работу.

Буквы не более дюйма в высоту, в соотношении с футболкой. Так же, как и в эпизоде сериала «Друзья», когда Росс сделал листовки для своей банды.

- Что, не может быть? - Он использовал Helvetica Bold (шрифт в текст. редакторе) двадцать четвертого размера, чтобы выделить название, но на самом деле, приходилось щуриться, чтобы разглядеть его. Также выглядели футболки, как и дерьмовые листовки Росса.

- Надень ее, - Пол кивает в сторону рубашки и снимает свою футболку и натягивает этот желтый ужас. Он завершает наряд кепкой, и я ухмыляюсь.

- Ненавижу тебя, - я торжественно заявляю, и он хихикает.

Внутри «Тэси» не так много комнат, поэтому я направляюсь в туалет, который по размеру можно сравнить с туалетом в самолете, и натягиваю на себя рубашку. Похоже, что Пол пытается разрушить мою жизнь, потому что он купил рубашку на три размера больше меня, но я могу этим воспользоваться. На мне надеты штаны для занятия йогой, поэтому у меня будет спортивный наряд. Я связываю концы рубашки в узел, в стиле восьмидесятых, и закатываю рукава наверх, теперь она выглядит безрукавкой, и надеваю кепку назад козырьком, заплетаю свои длинные каштановые волосы на бок.

Я перевожу взгляд на зеркало, и мои опасения подтверждаются: я выгляжу, как из клипа Spice Girl. Могло бы быть хуже. Нам не хватает одинаковых штанов. Поверьте, так случалось и раньше. Думаю, мода девяностых была ацтекским течением, когда повсюду были забавные карманы, и резинки для волос никогда не были слишком большими. Если бы я могла, я бы сожгла эти фотографии.

Приняв свой вид, как данность на всю следующую неделю, я выхожу из туалета и смотрю на папу с братом, одетых также как и я, за исключением некоторых изменений.

Папа хмурится, указывая на мой живот и открытые участки тела.

- Не могу поверить, что твоя рубашка такая короткая.

- Да, благодаря Полу, она доходит мне до коленей. Если ты хочешь, чтобы я носила эту рубашку, ты должен смириться с тем, как я это делаю.

Папа делает «вздыхающий» звук и говорит:

- Время для фото.

Также как и в каждом путешествии, мы начинаем с фотографии «до», - все улыбаются и счастливы, и потом в шутку мы делаем фотографию «после» в конце путешествия, обняв друг друга за шею с грустными лицами. У нас есть огромное количество снимков, где запечатлены эти моменты.

- Может мне взять свой телефон? - предлагаю я, понимая, что мамин Полароид, уже отработал свое.

- Тогда это нарушит наши традиции, - заявляет папа, доставая новенький голубой Полароид. - Вот, Пуговка. Как думаешь, ты сможешь запечатлеть наше путешествие?

Делать снимки – обычно было занятием мамы. Она была одержима съемками своей семьи и потом хранила фотографии в своем альбоме. Сентиментальные воспоминания снова разрывают мое сердце. Если бы я не знала их хорошо, я бы подумала, что папа с братом пытаются превратить меня в рыдающее месиво.

- Это будет честью для меня, - я отвечаю, любуясь новеньким Полароидом. Он прикольный!

Мы прижались друг к другу, насколько это было возможно, и растянули огромные улыбки на наших лицах. Папа держит мамин снимок возле своей груди, стараясь, чтобы он тоже попал в кадр.

- Скажите, сыр, - говорит папа, как в прежние времена.

Вспышка гаснет, и вот так, наше первое воспоминание будет в альбоме.

***

С грохотом под ногами, мы наконец-то выезжаем из Санта-Моники, не забыв, конечно, сделать снимок перед указателем «Шоссе 66». В прошлом, когда эта дорога была популярна в туристическом направлении, она позволяла добраться из Чикаго до Калифорнии. Так что снимок, который мы сделали перед знаком, - конечно же, в неоново-желтых рубашках, - на самом деле был концом. Благодаря, хитрости и высокому росту Пола, мы временно заменили табличку «Конец» на табличку «Начало». Наша мама делала точно также.

- Эй, Марли, проверь все наши старые кассеты, - Пол достает обувную коробку из-под своего сидения, - Я не включал их по дороге сюда, поэтому мы сможем прослушать их вместе.

Я сижу за обеденным столом и размещаю в своем блоге пост о моем новом приключении, когда поднимаю глаза и рассматриваю коробку в руках Пола.

Опустившись в сидение прямо за кабиной, я сажусь прямо за Полом.

- Не может быть, мы сохранили их?

Я провожу большим пальцем по нашим дорожным записям.

Помните, раньше, до того как появились MP3-проигрыватели и даже CD-диски, были такие маленькие штуковины – кассеты. Она могла поместиться в вашей руке и если лента вылезала из нее, ее можно было вправить карандашом. А если вы были счастливчиком, в вашей семье был двух-кассетный проигрыватель, позволяющий делать тебе собственные смешанные записи, проигрывая одну, и записывая на вторую, одновременно. В этом была какая-то магия – создавать свои собственные записи. Было невозможно остановиться, как будто вы были гигантом музыкального мира. Пол и я проводили часы, составляя идеальный плейлист, и спасибо обширной родительской коллекции записей, мы были способны составлять невероятные миксы, которым позавидовал бы ди-джей Джэззи Джефф.

Я сдерживаю смех, когда читаю одну из надписей маркером.

- Крутой Рок для Крутых Рокеров. Пожалуйста, мы можем послушать вот эту?

Пол кивает в согласии.

- Это одна из тех, которую я искал, - он смотрит заговорщическим взглядом на папу, который ему подмигивает. Я слишком взволнована от предвкушения, что даже не обратила внимание на их переглядывание.

Я сижу, скрестив ноги, на сидении и жду, когда заиграет первая песня в динамиках. Через несколько секунд, голос Пола из средней школы гремит в «Тэси», сотрясая деревянные панели.

- Для всех крутых рокеров здесь. Пусть ваша жизнь будет наполнена гитарными рифами и плохими барабанщиками. Поехали.

Ох, и когда вы делаете смешанную запись на кассету, вы конечно, можете записать себя, как будто вы выступаете на своей собственной радиостанции. Мы использовали эту возможность… постоянно.

Я наклоняюсь вниз, держась за живот, когда истерически хохочу о детского голоска Пола.

- Попищать немного? - спрашиваю я, по-прежнему смеясь. - Звучит, как будто ты делаешь ужасную пародию на Виктор-Виктория (комедийный музыкальный фильм о певице Виктории, которая притворяется мужчиной-трансвеститом).

- Это было круто, - гремит отец, с широченной улыбкой на лице.

Пол пожимает плечами и прибавляет громкости.

Качество поскрипывает, вероятно, из-за старых динамиков и самой кассеты, но нам нет до этого дела, после первой песни «Богемская Рапсодия» группы Queen, грохочущей из динамиков. В унисон, мы все пытаемся соответствовать сопрано Фредди Меркури, но получается только разрыв барабанных перепонок.

Папа и Пол отрываются в стиле Мира Уэйна (эксцентрическая кинокомедия), в то время, как я сижу спиной и танцую как будто я в клубе. Это по-прежнему рок, но у него все равно есть ритм, и я не думаю о голове, которая с хлопком ударяется об изголовье сидения.

Я вздыхаю, когда вспоминаю, когда моя голова в последний раз билась об изголовье. Это был парень с козлиной бородкой, которая щекотала мой подбородок, и мы никогда не переходили от небольших ласк, потому что я постоянно хохотала от вида его подбородка, но он все равно пытался меня погладить. Он очень быстро оказался за моей дверью.

Потом был мужчина-модель. Черт, он был горячим. Загорелый блондин с крошечным писюном. У нас была половая связь, но вообще-то я не могу припомнить, чтобы он доводил меня до оргазма, наверное, из-за отсутствия проникновения. На самом деле, я думала, что невозможно иметь настолько маленький член, но блондин внес для меня новое значение - член-макаронина. В ту ночь, я наслаждалась только его мускулами, пытаясь запомнить их как можно ярче, чтобы потом использовать при мастурбации.

Неужели это было так давно? М-да, это было давно. Если бы моя вагина могла кашлять, то она бы откашляла паутину и записку: «Просто засуньте член и покончим с этим. Девочке нужна ее колбаска».

- Готовься, Марли, - кричит Пол сквозь песню.

- Что? - спрашиваю я, избавляясь от мыслей о моей одинокой вагине, и пытаюсь сообразить, что за песня играет.

«Satisfaction», Rolling Stones.

- Нет, - я трясу головой и скрещиваю руки.

- Это традиция, - настаивает Пол.

Я смотрю в окно и спрашиваю:

- Здесь даже нет ни одной машины рядом с нами

- Это традиция, - гремит отец.

- Мама никогда так не считала. Она перевернется в могиле от такой просьбы, - я беру мамину фотографию. Меня это не волнует.

- Маме никогда это не нравилось, но она никогда не отказывалась, так что не используй это в качестве оправдания, - на папином лице появляется ухмылка.

Я должна быть его маленькой девочкой! Он всегда выбирал мою сторону.

- Я не буду никому показывать свою задницу! – я вскидываю руки в воздух.

Да, вы правильно все поняли. Моя семья по очереди показывает задницу людям. Всякий раз, когда играла определенная группа во время нашего путешествия, мы должны были показать задницу кому-то проезжающему в другом автомобиле или не очень везучему автостопщику, которого мы видели первый раз в жизни. Я даже не могу припомнить, когда это стало правилом в наших путешествиях, но однажды это произошло и закрепилось. К сожалению, The Rolling Stones моя любимая группа.

- Марли, лучше быстрее снимай штаны, или я превращусь в огромного «жениха-зилу» (в оригинале groom-zilla – сочетание слов groom(жених) и Godzilla(Годзилла), какого ты никогда не видела прежде, - угрожает Пол.

- Вы ведь знаете, что это намного заманчивее для меня. Я бы заплатила, чтобы увидеть превращение в «Жениха-зиллу».

- Нет, если только это не подразумевает размазать твой драгоценный макияж по стеклу.

- Не надо, - сержусь я.

- Проверь меня, - Пол смотрит назад с лукавым взглядом.

- Ладно! - сдаюсь я, - Я покажу задницу следующей машине, которая будет проезжать мимо нас. Ты доволен?

- Очень, - Пол расслабленно откидывается на сидение, напевая слова «Satisfaction». В этот момент я захотела поколотить его по голове заостренными носками моих туфель, но сдержалась.

- Автостопщик справа, - зовет отец.

Просто замечательно.

- Вы издеваетесь, - я выглядываю в окно, чтобы увидеть автостопщика с задранным к верху большим пальцем.

- Давай, Марли, снимай, - настаивает Пол.

- Есть что-то извращенное в том, что ты настаиваешь, чтобы я сняла штаны. Ты понимаешь это, так ведь?

- Не льсти себе, - парирует Пол

Из моего окна видно как мы приближаемся к автостопщику, поэтому я поворачиваюсь к окну рядом с дверью, делаю глубокий вдох и спускаю штаны вниз, прижимая свои ягодицы к холодному стеклу окна, в это же время папа притормаживает «Тэси».

- Что ты делаешь? – спрашиваю я, моя задница висит в воздухе.

- Его нужно подвезти, - отец прижимается в сторону автостопщика и останавливается напротив него.

Моя задница размазана по окну, когда «Тэси» останавливается. Чувство унижения пробегает сквозь меня, когда я натягиваю штаны с лодыжек, и карабкаюсь к столу, где я хватаю ручку и давлю на нее, пока не показывается кончик.

- Какого черта ты творишь? – я практически кричу. - Мы не берем попутчиков!

- Будет весело, - отвечает отец, - Впусти его, Пол.

- Нет, не надо! – я кричу, готовая к драке с ручкой, которую собираюсь использовать, как колющее оружие.

Мой отец сошел с ума. Я знаю, он стареет и свадьба Пола - большой стресс для него, но подбирать попутчиков? Неужели он потерял свой любящий рассудок?

Я не пессимист. Я одна из тех девушек, у которых стакан наполовину полон, но я точно не наивная. Я видела эти фильмы про психов-убийц и читала газеты. Есть такие ужасные люди в мире, которые только и жаждут найти свою следующую жертву.

Семья в старом, расшатанном трейлере, одетая в одинаковые рубашки и кепки – для меня выглядит, как идеальная жертва.

Дверная ручка дергается и я молю Иисуса, Марию и Иосифа спасти меня сейчас, или спасти меня и бросить Пола в руки убийцы, или дать нам попутчика без намерения содрать с нас скальп, чтобы съесть его позднее.

Дверь распахивается, и свет обволакивает мужчину с рюкзаком, закрепленным на его спине. Все что я увидела, что он высокий, сложен, как пожарник, с благородной бородой такой же, как у папы и Пола.

Мужчины и их бороды.

- Полегче там, убийца. Что ты собираешься сделать? Будешь тащить меня, пока я не умру?

Я знаю этот голос, я мечтала о нем, я воспроизводила этот голос снова и снова в своей голове. Я представляю сильный грохот от этого голоса, который прокатывается по всем выпуклостям моего тела.

Мужчина закрывает дверь, и мои глаза привыкают к освещению. Небольшой вздох вырывается у меня изо рта, когда я понимаю кто этот автостопщик.

Портер Смит.

Лучший друг Пола и мужчина, который разбил мое сердце четыре года назад.

- Портер, рад тебя видеть, мальчик, - смеется отец на своем сидении. - Рад, что ты напугал нашу девочку.

- Привет, Берни, - Портер здоровается с моим отцом рукопожатием, пока я сижу в оцепенении на своем месте, не в силах пошевелиться. - Пол, борода тебе идет.

- Спасибо. Я тоже себе так говорю, - Пол поглаживает бороду, которая, на мой взгляд, выглядит дебильно, ему никогда не шла растительность на лице. По сравнению с моим отцом и Портером, он выглядит как двенадцатилетний мальчишка, который пытался использовать «Регейн» (средство по борьбе с выпадением волос), но с треском провалился.

Пока Портер разговаривает с отцом и Полом, я не могу не разглядывать его. Он немного старше, но в двадцать шесть лет выглядит хорошо. Его грудь прекрасно развита, отчего его рубашка выглядит, как будто грудные мышцы готовы разорвать ее. И могу ли я увидеть его пресс? Я присматриваюсь, да, вот и он, сложен в ряд. По какой причине я смогла увидеть его пресс - ну, потому что его рубашка заправлена в джинсы, демонстрируя его светло-коричневый ремень. Его джинсы спущены опасно низко на его узкой талии, обтягивая его бедра и задницу.

Он держит свою сумку, и я с восхищением наблюдаю, как подрагивают его сухожилия на предплечьях от каждого его движения. Он определенно превратился в мужчину, в этом нет никаких сомнений.

Я перевожу взгляд на его лицо, такое же, каким я его помнила годами, и обращаю внимание на некоторые изменения, с тех пор как я его видела в последний раз. Его борода намного гуще, и переходит в изумительные взлохмаченные каштановые волосы, на которые натянута эта глупая красная кепка, которую он отказывается выбрасывать. Его карие глаза искрятся через край, и я, по-прежнему вижу едва заметный шрам на его левой щеке, который он получил, когда упал на колючую проволоку, когда мы были детьми. Вокруг его глаз видны легкие морщинки от смеха, которые делают его благородным и прямо над его бородой, безошибочно, ямочка. Такая раздражающая, но безумно сексуальная.

Вместо того, чтобы сосредоточиться над тем, какой он красавчик, я пытаюсь убедить себя, что он меня раздражает… самый ужасный мужчина, которого я встречала. Но в тот момент, когда он смеется над чем-то, что сказал Пол, и появляется ямочка над его бородой, - внутри меня все сгорает и все, что я чувствую к нему, накрывает меня с головой.

Это правда. У меня было непростое расставание с лучшим другом моего брата. Я очень сильно полюбила его, с той минуты, как он вошел в наш дом и сказал, что будет нашим соседом. Пол и Портер стали лучшими друзьями, а я стала раздражающей младшей сестрой, которая ходила по пятам, стараясь не отставать от хулиганов. Он очаровал меня своими карими глазами, которые были настолько темными, что было не видно зрачков, и его низкий баритон, который до сих пор преследует меня во снах. Со своими темными глазами и растрепанными волосами, когда он был моложе, я считала его загадочным.

Я росла, наблюдая, как он работает на нашей ферме, и занимается всеми возможными видами спорта с Полом, на университетском уровне, как он выпускается вместе с Полом, и временно уезжает, чтобы помочь папиному другу, Томасу. Иногда, они оба, Пол и Портер приезжали на каникулы, и с каждым визитом мое сердце все больше принадлежало ему. Только на четвертом году моего обучения в средней школе, я, наконец почувствовала, что значит быть одержимой им, и потом что значит, когда разбивается сердце из-за мужчины, которого ты боготворила годами.

Он уничтожил всех мужчин для меня, и я так и не смогла в полной мере ощутить его самого, только на тоскливом расстоянии.

- Почему ты не растолстел?

У меня перехватывает дыхание, интересно я сказала это вслух или только в своей голове. Мой страх подтверждается, когда Портер поворачивается ко мне лицом. Он бросает свою сумку и засовывает руки в карманы, с улыбкой на лице. Его карие глаза прожигают меня насквозь, и мое сердце колотиться в груди. Наблюдать, как предмет обожания детства превращается в мужчину, достаточно трудно, но столкнуться с тем, кто разбил тебе сердце четыре года назад – мучительно.

- Привет, Шарик, - говорит он простоватым сексуальным голосом.

Шарик, детское прозвище, которое придумал Пол, когда я целый день не отходила от них. Они обзывали меня Шариком так долго, пока я не разревелась и не сбежала к маме, которая сказала, что мальчики, которые пристают ко мне, на самом деле любят меня. Частично это была правда, но она забыла упомянуть, что они могут сломать тебя напополам, бросив тебя и забрав частичку тебя.

- Портер, - говорю я сквозь зубы, - Не знала, что ты подался в автостопщики. Проблемы с финансами? Торгуешь телом?

- Ты бы хотела этого, не так ли? - отвечает он с насмешливым блеском в глазах. Для кого-то еще это мог быть насмешливый блеск в глазах, а для меня - приглашение трахнуть его лицо, но я сдерживаюсь.

- Сюрприз! – говорит Пол, разрывая мой пристальный взгляд на Портера. – Портер поедет с нами в путешествие.

- Что? – спрашиваю я, и моя голова разворачивается в сторону Пола, и я впиваюсь в него взглядом. Я чувствую, как у меня расширяются ноздри, бушуют гормоны, и в какой-то момент я не уверена, что мое тело не вспыхнет от приливающей волны пота или огонь начнет выстреливать из моих глаз. - Почему он едет с нами в семейное путешествие?

- Он - наша семья, - Пол защищает своего лучшего друга. – К тому же, это мое последнее «ура» до того, как я женюсь. Я хотел собрать всех важных людей в моей жизни, включая моего брата, - Пол похлопывает Портера по плечу.

Мужская дружба реально отвратительна, из-за того, как они смотрят друг на друга.

- Будет весело, - отзывается отец, снова разочаровывая меня тем, то не выбрал мою сторону. Я мысленно делаю пометку звонить папе почаще, его обожание ко мне угасает.

- Не надо выглядеть такой расстроенной, Шарик, - Портер садится в кресло после эмоционально-любовного обмена с Полом. Папа выезжает обратно на дорогу, продолжая наше путешествие.

- У нас будет одно из адских путешествий вместе. Я обещаю, - Портер подмигивает мне и закидывает ноги на скамейку рядом со мной. Я хочу стереть высокомерное выражение с его лица ногой… сразу после того, как вылижу все его тело и помечу его везде, чтобы все знали, что он принадлежит мне.

Где моя мама, когда она так нужна мне?

Глава 3

***Портер***

- Ни за что не поверю, что ты не лапал грудь Эми Рендер в ту ночь. Чувак, я видел твои руки под ее рубашкой, - восторженно говорит Пол, это в порядке вещей, и выкладывает все наши воспоминания времен средней школы, когда прикосновение к груди девчонки было олицетворением наших школьных достижений, хоть и длилось всего секунду.

- Я не делал этого. Она оттолкнула меня прежде, чем я успел схватить ее, - я врал, прекрасно помнил, как я ласкал «Абсолютно-Пьяную-Королеву».

- Ты такой лгун. У меня был прекрасный угол для обзора в ту ночь, чтоб увидеть, чем ты занимался. Я прекрасно понимал, что ты лапаешь ее сиськи. Ты определенно касался ее соска.

Я пожимаю плечами и смотрю на Марли. Она растянулась на диванчике возле стола, ее голова откинута на спинку сидения, а руки лежат на обнаженном животе.

Когда Пол узнал, что я был в Калифорнии в то же время, что и он отправлялся в свое прощальное путешествие, он настоял, чтобы я присоединился к ним. Я не очень подхожу для семейных путешествий, но МакМэнны казались большей семьей для меня, чем была моя.

После того, как мама бросила меня и папу, отец забылся в бутылке, а я - в уюте дома МакМэннов. Пол очень быстро стал мне братом, Берни стал человеком, подходящим на роль отца, а Марли, ну, черт побери, я никогда не называл ее сестрой.

Было бы намного проще для меня, если бы я обращался к ней как к сестре, но в тот момент, когда я ее встретил, я понял, что никогда не смогу ее так называть. Ее светло-голубые глаза очаровали меня, когда я был молодым, и тогда они проникли в мои мысли. Как профессионал, я старался держать дистанцию с ней, в физическом плане, потому что не хотел, чтобы что-нибудь разрушило наши отношения с Полом или со всеми МакМэннами. Поэтому я спрятал свои чувства, вырос, окончил школу и уехал.

Я делал успехи отгоняя мысли о ней, до той ночи, ночи, которая оставила след в моей душе - ночь, когда я сломал Марли.

Тогда ей было восемнадцать, она еще училась в школе, и весь мир был у ее ног. Но сейчас, она не была той Марли, которую я знал, она была другая… она повзрослела.

Не буду врать, я очень нервничал, когда входил в трейлер, потому что прошло много лет с тех пор, как я видел ее… я не знал чего ожидать. В ту минуту, как я шагнул в трейлер, я понял, что это было ошибкой. Я должен был просто улететь домой, потому что, увидев Марли четыре года спустя, все чувства, которые я пытался подавить, вернулись.

Неоново-желтая рубашка и кепка, должны были оттолкнуть меня, особенно потому что Пол и Берни были одеты также, но получился обратный эффект. Ее штаны для йоги подчеркивают ее изящное тело и ее плоский живот, который видно благодаря узлу на рубашке. Ее шоколадные волосы намного длиннее, ниже ее груди, и ее глаза кажутся намного ярче, чем я запомнил. Ее милое личико и маленький носик-пуговка делают ее восхитительной, а ее пухлые губки делают ее чертовски сексуальной.

И какое же я гребанное приветствие получил от нее. Я не говорю о холодном приеме и «какого-черта-он-здесь-делает» взгляде, которые я получил, когда зашел в трейлер. Нет, это была оголенная попка, которая меня благословила, когда я забирался в трейлер. Желание затащить ее на кровать наверху было заманчивым, даже не смотря на то, что ее отец и брат были в это же машине.

Даже не смотря на мою потребность ощущать ее рядом с собой, касаться своими губами ее, я понимал, что это не очень удачный момент, потому что настроение «пошел на хрен» исходило от нее в мою сторону. Я считаю себя сильным, потому что сгребал дерьмо и доил коз, чтобы выжить, и мог справиться со всем, что встречалось мне на пути, но от ее дрожащей верхней губы и пульсации небольшой вены на ее шее, я серьезно переживал о своем будущем в этом путешествии.

В последний раз, когда я видел ее, я испортил большую часть жизни, точнее я восхитительно все просрал, но не будем вдаваться в подробности сейчас.

- Может мы сменим тему о больших сиськах на что-то более интеллектуальное, - предлагает Марли.

- Ревнуешь? - спрашиваю я, вопросительно приподняв бровь, надеясь на удачу, потому что я такой человек. К тому же, думая о непредсказуемой, пугающей меня пульсации ее вены, я по-прежнему хотел зажечь в ней огонь. Я был провокатором и гордился этим.

Она игнорирует меня, достает пилочку из косметички, и занимается своими ноготками. Я посмеялся про себя, когда попытался представить девушку, которая разводила свиней, и теперь она подпиливает ногти. Несколько лет назад, Марли не была бы замечена за подпиливанием своих ногтей, но сейчас это выглядело так естественно. Многое изменилось за четыре года.

- Почему бы нам не пробежаться по графику нашего путешествия? - предлагает Берни. - Твоя мама составила для нас приличный маршрут. Я забронировал нам номера и стоянку для трейлера на протяжении всего пути. Думаю после путешествия, я получу бесплатную ночь в КОА (широко распространённая сеть кемпингов в Америке).

Мистер МакМэнн и его одержимость КОА - нечто нереальное. С тех пор как мы познакомились, он мечтал о дружелюбном, роскошном кемпинге какой только «Кэмпгрупп Америка» могла предложить. Для меня, вы можете увидеть один или их все, но я могу понять преданность этого мужчины.

- Хорошо, пап, - раздраженно отвечает Марли.

Она перемещается на сидение и разворачивает карту. Издалека, я уже догадался, что все надписи сделаны рукой мамы МакМэннов. Теплое и уютное спокойствие обрушилось на меня, когда я увидел хорошо знакомый витиеватый почерк.

Миссис МакМэнн была матерью, которая была нужна мне, и которой у меня никогда не было. В тот момент, когда мы встретились, она обняла меня, дала мне убежище, любила без памяти и относилась, как к своему ребенку. Потерять ее было для меня также ужасно, как и для Марли и Пола.

- Согласно маминым пометкам, мы останавливаемся в КОА каждую ночь, за исключением одной.

- Моя девочка, - говорит Берни, ударяя по клаксону.

Марли закатывает глаза и спрашивает:

- Что за «Деревня Вигвамов?

Пол разворачивается на сидении, поднимает палец вверх и отвечает Марли.

- Это был ряд отелей, построенных Честером Е. Льюисом. Где-то между тридцатыми и пятидесятыми годами, он построил шесть деревень вдоль «Шоссе 66». Все были похожи, как думали американцы, на жилища индейцев. Сохранилось только две деревни вдоль «Шоссе 66», - Пол говорит с надменными нотками в голосе.

- Спасибо, Капитан Очевидность.

Пол пожимает плечами.

- Ты спросила. Хочешь, я углублюсь в историю «Шоссе 66»? Как оно стало крупной дорогой для перемещения мигрантов с запада во время пыльной бури?

- Пожалуйста, Господи, нет, - Марли встает и потягивается.

Настоящая пытка, стоящая в двух шагах от меня, растягивающая свои жалкие пять с половиной футов роста, демонстрируя достаточно обнаженной кожи, отчего любой мужчина почувствует небольшое напряжение в промежности.

В тайне, я хотел бы надеть солнцезащитные очки и разглядывать ее маленькое упругое тело во всей его красе и не выглядеть самым большим извращенцем в мире. Вместо этого, я быстро разглядываю ее задранную рубашку и низко посаженные штаны для йоги, и стараюсь запечатлеть это в памяти. Похоже, что я мазохист, потому что я понимаю что у нас с Марли ничего не получится, не только из-за того, что она сестра Пола, но и из-за того что я сделал с ней.

Хотите узнать, как просрать лучшее в своей жизни, обращайтесь ко мне, я вам расскажу.

Марли идет в маленькую кухню и спрашивает:

- У нас есть что-нибудь попить, пап?

Чувствуя жажду, я иду за ней, чтобы тоже взять попить. Она фыркает и вздрагивает рядом со мной.

- Я что так плохо пахну? - спрашиваю я и нюхаю подмышки.

- Неандерталец, - снова фыркает она. - Что ты делаешь? Зачем ходишь за мной?

- Я тоже хочу пить. Ты не единственный человек, который хочет пить в этой веселой машине.

- Ты такой же надоедливый, как я помню.

Ее тело говорит «отвали от меня», но легкое движение ее язычка по губам дает мне маленькую надежду, что возможно, только возможно, она не настолько сильно меня ненавидит.

- А ты намного скованнее, чем я помню.

С коварной улыбкой, Марли с силой открывает холодильник, ее локоть ударяет меня прямо в живот.

- Ой, осторожнее.

Я сгибаюсь и обхватываю живот, пока она тихонько хихикает.

- Пап, что это? У нас нет газировки? Только яблочный сок?

- Что, милая? Я тебя не слышу. Пол, выключи музыку.

- Все в порядке. Я просто спросила про яблочный сок, ничего страшного.

Она поворачивается ко мне, одна рука на бедре, а во второй - стеклянная бутылка.

- Хочешь немного сока?

Я рассматриваю жидкость, и по каким-то причинам, она не внушает мне доверия.

- Охх…

Она не ждет от меня ответа.

- Фу, сделай себе сам, если хочешь. Я не собираюсь стоять и ждать, когда ты возьмешь себя в руки. Пей яблочный сок или жди следующей остановки.

Она захлопывает дверь и направляется на свое место, откручивая крышку у бутылки в ее руке.

- Кто-нибудь хочет попить? Там не было содовой шипучки.

- О чем ты говоришь? - спрашивает Берни. - Пол, о чем говорит твоя сестра? – Берни ударяет Пола по ноге, привлекая его внимание.

- Пап, я пытаюсь написать Саванне. Господи, я не могу отправить сообщение своей невесте? Марли - большая девочка, она может сама разобраться.

- Марли, я не думаю, что ты должна пить это… - говорю я, оглядывая все бутылки в холодильнике.

Марли поворачивается на своем сидении и спрашивает:

- Почему? Потому что ты хочешь это выпить? Серьезно, Портер, ты такой ленивый.

- Что ты там пьешь? - оглядываясь, спрашивает Берни. - Пол, что пьет твоя сестра?

- Твою мать! - Пол швыряет свой телефон на переднюю панель и поворачивается посмотреть, как Марли подносит бутылку «яблочного сока» ко рту, чистейший ужас мелькнул в его глазах.

- Нееееет! - орет он, выкарабкиваясь из кресла и ударяя Марли по руке, угол стола приземляется ровно в его яйца. - Чеееер…

Последовательно: бутылка пролетает перед грудью Марли, Пол кричит во всю глотку, сжимая свою мошонку, ударяя по деревянной столешнице, и Берни ударяет по тормозам, останавливая трейлер на обочине дороги.

- Прыгай Джордж Вашингтон! - кричит Берни, испуганный до полусмерти от девчачьего крика Пола.

Давайте остановимся на секундочку. Глядя со стороны, иногда ты можешь наблюдать сцены в замедленном действии, они останавливаются на время, и все о чем ты думаешь – почему я ничего не делаю… это именно то, что происходит со мной сейчас.

Пол на середине прыжка, вытягивает руку и выбивает «яблочный сок» из руки Марли, но вместо того, чтобы оттолкнуть ее в сторону, он толкает бутылку на ее грудь, разливая все по ее неоново-желтой рубашке. Марли вскидывает руки в воздух в шоке от атаки Пола, пар валит из ее ушей.

И потом Берни, вцепившийся в руль со страха, его плечи трясутся, потому что он не знает, что сделать с ужасом/злостью, пробегавшим через его тело.

Предупреждаю, НИКОГДА не пытайтесь испугать или взбесить Берни, или произойдет три вещи. Первое - он будет выкрикивать имена президентов, это что-то типа его ругательства. Если вы услышите имя президента, слетающее с его губ, спасайтесь бегством. Второе - его тело будет трясти от безудержной ярости, проходящей сквозь него. И третье - его брови превратятся в мачете и разрежут вас, опуская к коленям в туже секунду. Я никогда бы не подумал, что форма бровей заставит взрослого мужчин плакать, но это было до встречи с Берни МакМэнном. Поверьте, если я говорю, что у этого мужчины есть нечто устрашающее в его бровях, что заставит вас утонуть в собственном жидком стуле.

Страшно.

И сейчас, по осанке Берни я могу сказать, что он собирается пустить в ход брови. Я предлагаю вам бежать в укрытие.

- Пол! – кричит Марли, в ужасе от пролитого на нее «сока».

- Какого Джимми Картера там происходит? Мы в дороге несколько часов, и вы, два идиота, уже грызете друг другу глотки. Я разверну наш трейлер назад домой! - орет Берни, разворачиваясь, чтобы посмотреть на облитую Марли, разбитую бутылку на полу его драгоценной «Тэси», и на Пола, корчащегося от боли на земле.

- Она собиралась попить из туалетной бутылки, пап, - обращается к нему Пол, с мукой сжимая свои яйца.

Туалетные бутылки?

Что-то щелкнуло в голове.

- Что за запах? – Марли принюхивается.

Я могу сказать точно, но через минуту она поняла, что это было, потому что она вскакивает со своего сидения, рывком открывает дверь трейлера, выбегает наружу и сбрасывает с себя рубашку, как футболистка Брэнди Честиан, за исключением ликующих аплодисментов.

- Я вся в моче! В моче моего брата!

Я ожидал увидеть ярость Берни, но она обернулась беспорядочным чувством вины между ним и Полом. Мы втроем стояли на улице и наблюдали, как Марли нарезает круги, крича о том, как на нее «помочились». Единственно, что мы могли сделать - это стоять и ждать. Мы не винили ее за ее реакцию, она имела дело со старой мочой на ее груди. Она практически коснулась той же бутылки, которой касались члены ее отца и брата. Она была вправе валяться на земле, утопая в грязи и пинать перекати-поле через ландшафт пустыни Восточной Калифорнии.

- Мы забыли выкинуть бутылки, прежде чем отъехать от дома Марли, - констатировал Пол, все еще сгибаясь после инцидента с яйцами.

- М-да, похоже на то, - кивает головой Берни, злость закипает в нем, когда он понимает, что его дети не ругались без причины.

Я просто рад, что это был не я, - все, что я мог сказать, пытаясь сдержать смех.

- Я ненавижу вас всех! - кричит Марли, по-прежнему, бегая по кругу с испачканным мочой и грязью телом.

Пол оглядывается вокруг и говорит:

- Думаешь, я должен сделать снимок?

Берни смотри под ноги и кивает головой.

- Мы обещали, что заснимем все, что будет происходить, плохое или хорошее. Твоя мама сделала бы это в любом случае.

Безропотно, Пол поднимается в трейлер и приносит Полароид, подходя достаточно близко, чтобы сфотографировать Марли, но не достаточно близко, чтобы бы сгореть от драконьего пламени, вылетающего из ее ноздрей.

Это будет очень длинный путь до нашей первой остановки.

Глава 4

***Марли***

- Еще раз уставишься на меня, узнаешь, что с тобой произойдет, - я пинаю сумку Портера и бормочу - Извращенец.

Мы стоим на улице рядом с трейлером, в ожидании, когда отец закончит проверять КОА в Нидлс, штат Калифорния. Если бы не было так обидно из-за того, что я была облита мочой, я бы насладилась пустыней и прониклась бы кемпингом с его высокими пальмами и разнообразными кактусами. Там, где я выросла, кемпинг включал в себя густые заросли деревьев, сломанные стволы, которые мы использовали в качестве скамеек, и бегущих ручейков. Этот лагерь немного отличался, везде были дорожки из гравия, качающиеся пальмы, и травы нигде не было видно.

- Я не пялился на тебя, - отвечает он.

- Разве ты не так делаешь? – я высовываю язык, как собака и наклоняю голову в сторону, и глазею на его грудь, чрезвычайно развитую грудь. На грудь, клянусь, которую он использует, чтобы общаться со мной через грудную Азбуку Морзе… или, возможно, мне это показалось.

- Я не смотрю на тебя так. Я просто никогда не видел никого, кого облили мочой.

Показав Портеру средний палец, я поворачиваюсь и вижу Пола, идущего прямо ко мне. Я протягиваю ему руку для четвертаков, которые он должен был раздобыть, но у него ничего нет.

- Где четвертаки? У тебя было только одно задание… принести мне четвертаки, чтобы я могла принять душ, - хныканье в моем голосе звучит невероятно не привлекательно.

- Нет четвертаков.

- Что? - я продолжаю ныть, желая плюхнуться на землю, но я не могу себе позволить истерить, потому что Портер стоит рядом со мной. Потеря контроля во время моей напыщенной речи, было достаточным безумием для одного дня.

- Он бесплатный, - улыбается Пол.

- Боже, - я отталкиваю его, моя косметичка и полотенце со мной. – Почему ты сразу не сказал?

- Я хотел немного повеселиться, - обращается ко мне Пол.

Дорогу к душу было не сложно найти. Я останавливалась часто в кепингах, чтобы знать все тонкости принятия душа. Когда я шла к душевой, мой отец окликнул меня. От его скорбного взгляда мне стало не по себе из-за моего молчания, которым я наградила его и двух других идиотов.

Он собирался обнять меня, но остановился, вспомнив, чем я была облита.

- Извини меня, Пуговка. Мы должны были выкинуть эти бутылки, прежде чем ты смогла бы их увидеть.

- Почему вы писали в бутылки? Что заставило двух взрослых мужчин сделать это? Тебе не двенадцать с уровнем зрелости комара. Ты выше этого, пап.

- Я знаю, - кивает он. - Мы просто хотели добраться за рекордное время. Мы не делали остановки. К тому же, это стало чем-то вроде соревнования…

Я остановила отца рукой.

- Я не хочу ничего слышать об ужасном соревновании писюнов. Просто скажи мне, что я могу обнаружить еще в трейлере? Никаких пукающих подушек? Никаких пакетов с рвотой, которые вы заморозили, похожие на хаш? (хаш - блюдо из мелко порубленного мяса и овощей)

- Нет, - папа трясет головой с ухмылкой на лице. Если бы он не был моим отцом, я бы угрожала, что ударю его в грудь.

- Я принес тебе кое-что, - он достает футболку из пакета за его спиной и протягивает ее мне. - Рядом со стойкой регистрации есть милый маленький сувенирный магазинчик. Я подумал, что тебе может понравиться.

Футболка черного цвета с огромной надписью «Шоссе 66» спереди. Он выбрал абсолютно правильный размер и я не смогла не насладиться ностальгическим дизайном и воспоминаниями от подарка.

Я собираюсь его обнять в знак благодарности, но он делает шаг назад, прежде чем я смогла это сделать.

- Может ты, сначала примешь душ, Пуговка?

Улыбка исчезает с моего лица, нахмурившись, я, направляюсь в душевую, отец хихикает за моей спиной.

Все душевые в кемпинге были одинаковыми, несколько туалетов и душевых кабинок, все было ограждено деревянными панелями. Внутри пахло, как в старом домике на колесах, и слегка колыхалась занавеска с рюшами на маленьком окошке, а от светло-розового рисунка на лиловых стенах создавалось впечатление, что это бабушкин коттедж.

Душевая кабинка создавала ощущение уединенности с четырехфутовыми (1,22 м) дверцами, которые должны были прикрывать вас во время приема душа. Поэтому, если вы не среднего роста пять с половиной футов (1,68 м), то вы будете сверкать своими сиськами или киской. К счастью, я вся прикрыта, я тщательно натираю свою кожу мочалкой, как минимум пять раз, затем мою волосы и наношу кондиционер.

Когда мы были моложе, я помню, Пол ныл как маленькая сучка, из-за того, что в мужских душевых не было дверей. Не желая демонстрировать свою маленькую писюльку, он всегда принимал душ в плавках, намывая свое добро под эластичной тканью своих трусов. Это была одна из моих маленьких побед над Полом.

Когда мы подъезжали к кемпингу, я объявила всем, что собираюсь принять душ, а по возвращению ожидаю увидеть ужин на столе. Мне было не важно, что мы будем есть, поскольку готовила не я. Они поджали хвосты после того, что произошло. Портер старался убедить меня, что не имеет ничего общего с тем, что меня «описали», но я обвинила его в косвенном причастии, и потом одарила его убийственным взглядом. Кажется, после этого он заткнулся.

После того, как пожилая женщина пукнула в душе, чем меня смутила, я вытерлась и натянула на себя футболку с надписью «Шоссе 66» и маленькие шортики, подвернув их один раз, а почему бы и нет? Может, помучаю Портера, если получится.

Мои волосы все еще влажные, поэтому я заплетаю их в две французские косы. Это моя самая лучшая прическа, от которой получаются легкие волны на волосах на следующий день, и мне не надо мучиться, завивая их плойкой. На следующий день я слегка сбрызгиваю их спреем с морской солью, чтобы придать структуру и, оставляя высыхать их на воздухе, получается идеальная пляжная прическа. Пожалуйста, заметьте, что я делаю свои косы свободными, если вы затянете их слишком туго, то получаться мелкие кудряшки… просто заплетите их посвободнее и у вас получится пляжная прическа.

Буду благодарна за отзывы.

Прогулка до трейлера была приятной. Солнце садится, разбрасывая оранжевые отблески по всему небу, дети гоняются друг за другом вокруг своих палаток, гравий хрустит под моими ногами, напоминая мне о нескольких кемпингах, в которых мы останавливались, пока росли.

Пусть меня сегодня облили мочой, и человек, который разорвал меня на части несколько лет назад, сидел в шаге от меня в крохотном, стареньком трейлере, я все еще наслаждалась временем, проведенным в дороге. Я скучала по своей семье, и не важно, сколько раз они сводили меня с ума.

Из-за «Тэси», я слышу, как мой отец разговаривает с Полом и Портером. Я остановилась, чтобы послушать, о чем они говорят.

- Теперь, когда она вернется, мы будем обращаться с ней как с принцессой, которой она и является. Никаких дурацких шуточек и комментариев по поводу потери ее рассудка в пустыне. Поняли меня?

- Да, сэр, - Пол и Портер ответили в голос.

Я улыбнулась сама себе, радуясь тому, что отец наконец-то вспомнил кто его любимый ребенок.

- Привет, мальчики, - говорю я, когда поворачиваю за угол «Тэси». - Что готовите?

- Хот-доги, конечно, - отвечает папа, протягивая ко мне руку. Он прижимает меня к своей груди и три раза целует в макушку. – От тебя приятно пахнет, и футболка сидит отлично. Что думаете мальчики?

- Немного маловата, - комментирует Пол, поддразнивая дьявольские брови отца появиться. Пол начинает колебаться и поправляет свое последнее замечание, - В смысле, отлично выглядишь. Нисколько не мало.

Я смотрю на Портера, который избегает встречаться со мной взглядом. Вместо этого, он переворачивает хот-доги, сосредоточившись исключительно на пламени под ними.

- Я давно не ела хот-доги, - сообщаю я. - Вообще-то и мясо давно не употребляла.

Поморщив нос, Пол спрашивает.

- Ты вегетарианка?

- Нет, но я стараюсь, есть органическую пищу большую часть времени. Все эти токсины не очень хорошо действуют на нас.

- На самом деле…

Когда Пол начинает предложение со слов «На самом деле», я просто отключаюсь от него, и именно этим я сейчас занимаюсь, когда он продолжает говорить дальше про мифы о неорганической пище. В этот момент, я отношу свои туалетные принадлежности в «Тэси». И тогда до меня доходит, что здесь три кровати на четверых человек.

- Эм, а где все будут спать? - спрашиваю я, спускаясь с подножки «Тэси», садясь на складной стул рядом с отцом.

- Разве ты не знаешь? Ты разделишь чертову кровать с Портером, - смеется Пол.

- Что? - мое лицо краснеет, когда я поворачиваюсь посмотреть на реакцию Портера. Делить кровать с Портером было бы исполнением моей мечты четыре года назад, но сейчас я предпочту спать в ванне с мочой моего брата.

На самом деле, это не правда. Если Портер залезет ко мне в кровать, то я не сбегу оттуда. Возможно, я даже не смогу вытолкать его из нее. Я бы могла пнуть его между ног, а потом прижаться щекой к его груди, все потому что я такая девушка. Сначала ударить, а потом приласкать.

Папа похлопывает меня по руке.

- Портер будет спать в палатке снаружи.

Почему этот ответ меня так разочаровал? Как будто Пол и папа на самом деле позволили бы мне спать с Портером.

- Пол, почему ты соврал?

- Потому что папа сказал, что мы не должны смеяться над твоим «опписанным» лицом. Мне нужно было вставить свои шуточки куда-нибудь.

- У меня не «описанное» лицо! – ору я, и весь лагерь слышит мой порыв. – Это была моя грудь. Тогда уж, «описанные» сиськи.

- Я не могу звать тебя «описанные сиськи». Ты моя сестра и у тебя не должно быть сисек вообще.

- Вы можете не использовать слово сиськи, пожалуйста? – просит папа, но мы оба игнорируем его.

- Тогда как ты назовешь вот это? - спрашиваю я, хватая себя за грудь. Я ловлю на себе взгляд Портера, на меня ласкающую свою грудь, затем он отворачивается к хот-догам и при этом откашливается. - Если это не сиськи, тогда, пожалуйста, скажи мне что это?

- Прекрати себя трогать, - Пол закрывает глаза.

- У каждой девушки есть сиськи, Пол. У Саванны точно такие же сиськи, как и у меня.

- Нет, - Пол указывает на меня пальцем. – Никогда не сравнивай свои сиськи с сиськами Саванны.

- Почему нет? - я встала и сгребла свою грудь в руках, танцуя кругами вокруг Пола, и сжимая их вместе. - Не хочешь думать о моих сиськах, как о сиськах Саванны?

- Прекрати, ты все испортишь! – орет Пол, ладонями зажимая свои уши, и начинает гудеть так, что я не слышу, о чем я говорю.

- Господи, хватить разговаривать про титьки. - «Берн-мэн» говорит, и его брови дают о себе знать. Больше никаких разговоров про титьки сегодня, но для себя отмечаю, сколько неудобства это доставляет Полу, и напоминаю себе использовать эти пытки в следующей схватке.

- Хот-доги готовы, - кричит Портер и ставит тарелку с поджарившимися сосисками на стол для пикника.

Поставив нашу схватку на паузу, мы все садимся за стол. Я сажусь рядом с папой, напротив Пола, радуясь, что придется поворачиваться по диагонали, чтобы поговорить с Портером - чем меньше взаимодействия, тем лучше.

Чипсы разбросаны по столу, шипучка открыта, и приправы расставлены вокруг стола, когда мы украшаем сосиски, раскладывая их по поджаристым булочкам.

Мы поднимаем наши хот-доги, как делали в каждом путешествии, Портер повторяет наши действия, и мой отец начинает свою речь.

- За безопасное и веселое путешествие через всю страну. Пусть «Тэси» проведет нас по «Матери всех дорог», пусть наши животы будут набиты сосисками, - он фыркает в мою сторону. - и дни наши будут наполнены смехом. Все для того, чтобы надрать задницу «Шоссе 66».

- Слышу, слышу, - сказал Пол, как полный осел.

Мы чокаемся своими хот-догами и одновременно кусаем. Текстура говядины мне незнакома, с тех пор как я последний раз кусала хот-дог, но я жую, как профессионал, и проглатываю. Не плохо. Не самый лучший хот-дог в моей жизни, но я не собираюсь бросаться в бой, я счастлива.

Мальчики разговаривают о начале серии плей-офф в бейсболе, и когда я говорю мальчики, я имею в виду - папу и Портера. Пол женственнее, чем они. Может он и носит бороду и служил в армии для непродолжительной работы, но когда дело доходит до строительства чего-либо, или знания спортивной статистки, или отхлебнуть достаточное количество пива, чтобы прорыгать «I Will Always Love You», - он не ваш мужчина. Если вы ищете кого-то, кто поможет вам взломать чей-то жесткий диск, если вам надо испечь перевернутый ананасовый пирог, тогда он ваш типаж.

- Как Саванна? Она не расстроилась из-за этого путешествия по стране?

Горчица капает на бороду Пола, пока он облизывает свои пальцы.

- Нет, именно она и нашла мамину карту. Она предложила поездку, после того, как я рассказал, что все наши отпуска проходили в дороге.

Черт, я знала, что полюблю эту женщину. Не очень часто вам нравится ваша будущая невестка, за исключением, когда ваш родной брат находит золотой самородок, что Пол, к счастью, и сделал.

- Саванна - хорошая девушка, - вставляет слово папа.

- Ты всегда так произносишь ее имя? – спрашиваю я папу, у которого также горчица в бороде.

- А как я произношу ее имя? – папа притворяется невинным

- Как будто ты родился в глубоких дебрях Джорджии, и патока стекает с твоего языка.

Каждый раз, когда отец произносит имя Саванны, он использует сильный южный акцент, как будто его вернули в дни массового сбора хлопка.

- Так лучше звучит. И к тому же, ей это нравится.

Я закатила глаза.

- Где она нашла карту?

- В мамином фотоальбоме. Мы просматривали старые фотографии, и карта лежала в конце. Она подумала, что было бы здорово, нам снова съездить всем вместе. Все получилось, когда Портер собрался уехать из Калифорнии в…

- Не стоит обсуждать, что я собирался сделать, - Портер перебивает Пола, - Я просто рад, что оказался в нужном месте в нужное время. Черт, если бы меня не было, я бы пропустил «описанное лицо».

Он даже не может закончить предложение без смеха. Пол ударятся с ним кулаком, как дети, потом дуют на них и возвращаются к своим хот-догам.

- Что я говорил? Больше никаких разговоров про…. «описанное лицо», - фыркает отец.

- Пап! – шлепаю его по руке.

- Извини, - папа хихикает. – Но, милая, ты почти выпила нашу мочу.

Все бородачи за столом разражаются в приступе смеха. Ладони стучат по столу, все держатся за пузо, и глубоких грохот их смеха вибрирует в воздухе.

Я встряхиваю руками, сминаю салфетку и бросаю ее на свою тарелку.

- Смейтесь, мальчики. Наслаждайтесь весельем сегодня, но когда я отомщу вам, вы вспомните, что я вас предупреждала, - я нагибаюсь над столом и четко произношу все слова, - Не связывайтесь со мной.

Чувство удовлетворение прокатилось внутри меня, когда Пол сглотнул, явно опасаясь, что я могу с ним сделать за неделю до его свадьбы, но реакция Портера была полной противоположностью. Он принял мои угрозы, как вызов. Он не знает, что мне доставит огромное удовольствие подпортить его самолюбие. У меня есть кое-какой план.

Пол убрал со стола, мы с отцом проложили следующий отрезок нашего пути, а Портер принимал душ. В Аризоне было несколько достопримечательностей, у которых мы хотели остановиться и посетить их, кратер от метеорита был одним из них. Из нашего путешествия вы можете узнать одну вещь - мой папа, Берни МакМэнн, одержим космосом. Он вырос в эпоху мировой космической гонки и поклялся своим друзьям, что его пятнадцатый день рождения они отметят на Луне. К его разочарованию, он отмечал его в старой местной забегаловке со своими друзьями, но в тот вечер мальчики обожрались.

Я и Пол ничего не имели против космоса. Мы выросли на постоянных рассказах папы о Луне, просмотре «Звездных воинов», и объединили с помощью отца нашу гостиную с кроватями, как будто у нас был личный космический корабль. Страх, который угрожает вызвать у меня это семидневное путешествие, огромный, и я говорю огромный, потому что папа попытается завести разговор на тему космоса, особенно после того как в эфир вышла передача про жен космонавтов. Он назовет меня пилотом и начнет двухчасовой разговор о командах «Джемини» (серия двухместных космических кораблей) и «Меркури» (серия первых одноместных космических кораблей), и о том, что они настоящие первопроходцы в космической эпохе. К счастью для нас, в Иллинойсе есть фигуры астронавтов из оргстекла, посвященные мужчинам из «Джемини». У моего отца практически пена изо рта течет от волнения к этим чертовым штукам.

- Пойду приму душ, - папа целует меня в макушку и поглаживает плечо. – Рад, что ты поехала с нами, Пуговка. Я скучал по тебе.

- Я тоже скучала по тебе, папа.

- Пошли, Пол, ты жутко воняешь.

Когда я была младше, всегда были я, мама, папа и Пол. Я был ответственна за карту и указывала папе направление, в то время, как Пол помогал маме на кухне, где оттачивал свое мастерство по приготовлению своего перевернутого ананасового пирога. Когда я переехала в другой конец страны, я знала, что это был большой удар для моего отца, с тех пор, как мамы не стало, но он настаивал на этом, понимая, переезд станет большим шагом в моей карьере. Я старалась приезжать домой как можно чаще, но все стало по-другому, и он все еще приспосабливается к этому.

Пока мужчины были в душе, я поднимаюсь в трейлер и смотрю на чертову кровать, так же известную, как обеденный стол. Насколько я помню, на протяжении всей ночи я не могла растянуться всем телом, мои руки проваливались в щели между подушками, и я беспокоилась, что упаду со стола прямо на кусок фанеры, который неудобно вопьется в мою задницу.

В ужасе от предстоящей ночи, я сбрасываю подушки на пол и хватаюсь за ножку под столом, на которую он опирается. Она немного проржавела, поэтому сложить ее будет непростой задачей.

- Давай же, старая металлическая подножка. Задвигайся, - говорю я.

От страха прищемить пальцы ржавой защелкой подножки, которая никак не поддается, я хватаю подол своей футболки и тяну его до защелки, защищая пальцы. Хлопок защищает меня и дает больше уверенности нажимать сильнее.

- Не будь маленькой стервой, сделай это для меня.

Я ворчу и прикладываюсь всем телом, чтобы увеличить давление. Пот защекотал виски и я клянусь еще немного, наваливаюсь всем телом на стол.

- Тебе нужно, чтобы я немного разогрела тебя, прежде чем нажать на защелку? Тебе это необходимо, маленькая леди? Хорошо. Сейчас я тебя поглажу.

Я прекращаю нажимать на защелку и начинаю двигать рукой вверх и вниз по ножке обеденного стола. Холодный металл начинает нагреваться от моего трения.

- Да, тебе нравится так, правда, ножка? Давай, сделай это для меня.

Поднимая подол футболки обратно к защелке, обнажая почти всю переднюю часть моего тела, я нажимаю на нее, прикладывая все усилия. С последним скрипом и давлением моей передней половиной тела, она поддается. Я вскрикиваю от удивления, и мои пальцы соскальзывают, зажимая мою футболку под защелкой, в то время как ножка, по-прежнему, остается на месте, как возбужденный член.

- Черт возьми!

Я плюхаюсь на пол, подол футболки задирается к шее, оголяя всю переднюю половину, как раз вовремя, для Портера, получающего наслаждение от просмотра.

На середине шага он останавливается на второй ступеньке у входа в трейлер, когда видит меня, сидящую на полу, зажатую столом. Он оценивает ситуацию и его глаза темнеют, когда он замечает мою обнаженную кожу. Если бы я не знала, что он самый горячий мужчина, каких я знала, я бы подумала ненадолго, что он извращенец, который разглядывает меня.

Прячась от взгляда, я поворачиваюсь спиной к нему и начинаю возиться с дурацкой ножкой.

- Какие-то проблемы?

Я почувствовала его грудь у моей спины, он наклоняется посмотреть, что я делаю.

- Не-а, - я придвигаюсь ближе к ножке, мои ноги широко расставлены, как будто я позаимствовала металлический шест в стриптиз баре у гномов, и собираюсь станцевать свой дразнящий танец.

- Похоже, ты застряла, - слышится веселье в его голосе, я ненавижу его за это. Его рука тянется рядом со мной, а голова склоняется над моим плечом. - Позволь посмотреть, что у тебя тут происходит.

- Ты так думаешь? Я держу все под контролем, - отвечаю я, поворачивая голову так, что наши носы оказываются в миллиметре друг от друга. Мои глаза расширяются от того, как близко он находится. Желание потереться щекой об его короткую щетину становится нестерпимым. Мысли об обжигающих следах от его бороды становятся очень соблазнительными, и я, как дура, чувствую слова на кончике языка, просящие взять его за шиворот и потереться лицом между моих грудей.

Я убеждаю себя, что во мне говорит хот-дог.

- Вообще-то, нет, - он нагибается еще немного и рассматривает защелку, с которой у меня возникли проблемы. Наши тела практически переплелись друг с другом, и так как он гораздо сильнее моих ног и стола, то безусловно сможет помочь.

- Я, на самом деле, уже со всем разобралась.

- Не похоже на то. Похоже на то, что твою футболку защемило. Симпатичный лифчик, кстати. Я не знал, что ты все еще носишь нулевой размер.

Я задыхаюсь от шока.

- Это спортивный лифчик! – защищаюсь я.

- Серьезно? – он поворачивает голову. – Похож на тот, который тебе подарила Фея Лифчиков на то Рождество.

Да, вы правильно расслышали. Фея Лифчиков.

Я нежно любила свою маму, Господи упокой ее душу, но есть несколько моментов в жизни маленькой девочки, о которых она будет помнить всегда…. когда начинаются месячные, когда ласкаешь свое тело вверх и вниз от плаката сердцеедов своего поколения… и когда надеваешь первый лифчик. Моя мама уничтожила один из таких моментов. Как думаете какой?

В то время я была сорванцом, и не хотела иметь ничего общего с лифчиками. Если бы Пол и Портер надели бы их, то я тоже захотела бы сделать это. У моей мамы были другие мысли на этот счет.

В один из Рождественских сочельников, когда я училась в пятом классе, мы собрались большой компанией в нашем доме. Были приглашены наши бабушки и дедушки, также наши соседи, и, конечно же, Портер. Я весь день играла с мальчиками в футбол на нашем поле, и когда мы вернулись домой, там лежал только один подарок под елкой, где собралась вся компания. Моя мама хлопнула в ладоши от радости, что мы вернулись, и сказала, что под елкой лежит подарок для меня.

Будучи повернутой на подарках, я упала на колени и с восторгом схватила его, готовая открыть его. На карточке было написано: «Для Марли, от Феи Лифчиков»

Как только смысл слов дошел до меня, коробка полетела на пол и я отказалась открывать ее. Мой отец, будучи защитником в семье, сказал мне строго, но добрым голосом, чтобы я не расстраивала маму, несмотря на сообщение на карточке. Нехотя, я открыла его и вытащила оттуда розовый хлопковый лифчик, и подняла, чтобы все его увидели. Все присутствующие похлопали, когда моя мама сказала им, что это мой первый лифчик и попросила продемонстрировать его всем.

Это была эмоциональная травма. Я пошла спать в ту ночь, спросив Пола, почему он не носит лифчики. Его оправданием было, что у него есть пенис, и нет груди. В то время мальчик был кабаном поэтому… лифчик мог помочь ему кое с чем.

- Ты думаешь, ты такой смешной…- мое предложение прервало невероятно громкое урчание кишечника.

Портер, возившийся с защелкой, останавливается и смотрит вниз на мой живот.

- Что это было?

Мой живот снова урчит, и я мгновенно покрываюсь холодным потом.

- Может ты голодная, - я пропускаю его комментарий, пожимая плечами.

Тем временем, моя губа задрожала, и я почувствовала, как Мини Зомби Апокалипсис захватывает мой кишечник. Мой рот наполняется слюной, мой зад мгновенно чувствует тяжесть, и я понимаю то, что происходит со мной, не очень хорошо.

- Ты съела два хот-дога и полпачки чипсов, - он изучает меня с беспокойством.

- Быстрый обмен веществ, - пищу я. На глазах моя кожа становится светло-серого оттенка, пока я стараюсь заставить себя перестать потеть.

Я убеждаю себя, что мне не жарко, что я в заснеженной тундре, наблюдаю, как пингвины трахаются своими маленькими пингвиньими пенисами, а полярные медведи наслаждаются, держа друг друга за руки. Я пытаюсь рассмеяться из-за картинки в моей голове, но все о чем я могу думать - это о плотоядных монстрах, разжигающих бурю в моих кишках.

- Ты плохо выглядишь…

- Просто опусти эту защелку! – кричу я, теряя контроль, мой желудок опять бурлит.

- Она действительно застряла там, твою футболку не спасти. Что вообще ты собиралась сделать с защелкой с помощью футболки?

- Какая разница, просто исправь это, ради Бога, исправь это!

Портер прекращает попытки освободить меня и осматривает меня с головы до ног.

- Серьезно, Марли…

Булькающий звук, урчание, урчание, прррррт.

Брови вопросительно поднимаются на идеальном лице Портера. Если бы я не была так сконцентрирована на том, что собиралось вырваться из моей задницы, я бы упивалась свежим запахом мыла, исходящего от него и может быть прижалась бы щекой к нему, как будто кошка, которая помечает свою территорию, но вместо этого я сосредоточена на том, что через секунду обделаю штаны.

- Черт! Вытащи меня отсюда! - ору я, дергая за футболку, с ужасом понимая, что придется разорвать ее. - Вытащи меня, вытащи меня!

- Я не могу, пока ты мечешься повсюду.

Бууууууурлееееенииииеееее.

- Нееееееет! – кричу я, дергая за футболку, поднимая свое тело к двери. Мои руки последними покидаю выход, после чего я несусь к задней части «Тэси». Хлопнув дверью ванной, я сажусь на унитаз и чувствую себя полностью униженной из-за звуков, вырывающихся из меня, которые я не могу остановить.

Вы когда-нибудь слушали сольную партию тромбона в «An Ode To America» в помещении с хорошей акустикой? Если нет, то сделайте это. Съешьте хот-дог будучи «типа-вегетарианцами» и увидите, что произойдет потом. Моя задница убеждена, что она исполняет соло на представлении для фарфоровых богов, напевая маленькую песенку плюханий и пуканий для всех, кто может это услышать.

Мое лицо лежит на руках в полном унижении, когда я позволяю происходить вещам, не нарушая атмосферу побега хот-догов. От каждого сгибания моего кишечника, новая волна не вышедших газов покидает мое тело. Снова и снова «на бис» разыгрывается буря из говна для Портера, который находится в нескольких шагах от меня. Как жаль, что мой инструмент не настроен….

Трейлер проседает, что означает - папа и Пол вернулись из душа. Их присутствие подтверждается, когда я слышу, как они спрашивают:

- Где Марли?

- Ох, она в ванной. Мне кажется, что хот-доги не переварились, - отвечает Портер. Слышать, как Портер рассказывает о моей диарее невероятно приятно. Обожаю это!

- О, нет.

Слышен стук в дверь, и по деликатности действий, я знаю, что это папа.

- Пуговка, ты в порядке?

- Неееееет, - простонала я, упираясь головой в дверь туалета.

- Ладно, мы подготовим для тебя кровать и еще принесем воды, так что, когда ты закончишь, ты сможешь просто расслабиться.

- Мне кажется, я умираю.

Я слышу, как он шепчет кому-то, но я не могу толком разобрать, о чем они говорят. Я собиралась спросить, когда отец сказал:

- Марли?

- Пап, мне не нужна, чертова поддержка. Можете вы все просто оставить меня в покое, пока я не закончу?

Плохо, что Портер знает, чем я здесь занимаюсь. Я не хочу, чтобы все мужчины моей жизни стояли за дверью, ожидая следующей оды унитазу от вдохновляющего солиста, моей чертовой задницы.

- Могу я сказать тебе кое-что? – папа спрашивает с любопытством.

- Что? – простонала я, это плохой знак.

Нервничая, папа откашливается, прежде чем начать.

- Просто ты должна знать, что туалет сломан сейчас. Не работает смыв.

Мой желудок выливается через край, мои ноги немеют, и я чувствую, что вот-вот потеряю сознание. На расстоянии я слышу специфический звук, когда Пол фыркает и затем получает удар от моего отца, заставляющий его ворчать от боли.

- Чертовски замечательно, - бормочу я, когда очередная волна пота проходит сквозь мое тело.

Глава 5

***Марли***

Резкий грохот пробуждает меня ото сна. Холодный порыв ветра хлещет по моей голой руке, и я быстро натягиваю одеяло, чтобы остановить дрожь, вызванную холодом, по всему моему телу. Вокруг меня незнакомая обстановка, спина болит, и специфический запах человеческих экскрементов ударяет в нос.

Все что произошло, снова захлестнуло меня.

Хот-доги.

Футболка, застрявшая в столе.

Портер и его мыльное блаженство.

Диарея, которую я никогда не испытывала в жизни.

И на вершине всего этого - сломанный туалет.

После отвратительных просьб Богов Кишечного Тракта сжалиться надо мной, я вышла из туалета и обнаружила, что трейлер пустой, и все окна открыты нараспашку. Мальчики сидели возле костра, негромко разговаривали и пили пиво, моя постель была подготовлена, и одеяло было сложено так, словно я остановилась в пятизвездочном отеле с приготовлением постели на ночь.

Слишком униженная, чтобы встречаться с кем-либо глазами, особенно с Портером, - ох, что он подумал обо мне - я легла в постель, сдерживая слезы, которые вот-вот хлынут от смущения. Собираясь в это путешествие, я полагала, что проведу приятно время с папой и братом, а вместо этого я ограничиваюсь двадцати четырёх часовым купанием в человеческих экскрементах и отгоняю от себя суицидальные мысли, которые все еще возникают из-за Портера.

Я хотела бы его ненавидеть, но не могу. Кто-нибудь когда-нибудь забывал свою первую любовь?

После случившегося прошлой ночью, я несомненно уверена, что Портер не испытывает ко мне никаких чувств. Но откуда им взяться, когда я была облита мочой и выпустила из себя бурю в один и тот же день?

Считаю это восхитительным.

Еще один грохот эхом раздается в утреннем воздухе, сотрясая «Тэси». Я переворачиваюсь на другую сторону, натягиваю одеяло до шеи и открываю один глаз. Я гляжу наверх, на чердак трейлера, чтобы посмотреть на кровать Пола, она идеально заправлена и его нигде нет. Далее, я смотрю на кровать отца, отделенную специальной шторкой, она открыта, и его кровать тоже заправлена.

Я снова в одиночестве.

Зная мальчиков из своей семьи, они готовились к худшему. Возвращаясь к моим подростковым годам, у папы и брата был секретный код, и папа использовал его, когда начинались мои месячные. Они смотрели друг другу в глаза и говорили: «Взошла Красная Луна». С этим коротким предложением, они были готовы надеть свои доспехи и встретиться лицом к лицу с могучим велоцираптором, который выскакивал из моей вагины каждый месяц.

Потом было несколько похожих ситуаций, когда у меня не было месячных, но выглядело все так, что были. Папа называл их «Особой Красной Точкой».

Я пыталась быть девочкой-подростком, живя с двумя мужчинами, говорящими на секретном коде друг с другом в зависимости от моего настроения и периода в месяце. Обычно, их шифровки злили меня намного больше, от чего я превращалась в любом случае в «Особую Красную Точку», и если бы они пострадали от меня, то это было бы по их вине. Я никогда не жалела, что ударила несколько раз Пола по яйцам, пока чертов менеджер Wal-mart не позвонил домой, чтобы сообщить о моей «Особой Красной Точке» возле девятого пролета, и чтобы меня забрали домой.

Ублюдок.

Судя по звукам, они готовились к «Особой Красной Точке».

«Тэси» снова тряхнуло, заставляя меня удивиться, чем, черт возьми, они там занимаются. Запах протухшей задницы был невыносимым, и я надеялась, что это не из-за моего вклада, который я внесла, продолжая восседать вчера на унитазе, и мои ноздри самопроизвольно сжались.

Не в силах больше заснуть и чувствуя, как пересохло в горле, я хватаю одеяло и оборачиваю его вокруг головы, как пастух, наблюдающий за стадом овец, но вместо овец, я ищу свое достоинство. Оглядывая пустой трейлер, я знаю, что быстро его найду, но никак не получается.

Мои ноги касаются пола, и я инстинктивно их поджимаю. Весь трейлер холодный и у меня нет носков на ногах. Сканируя пространство, я замечаю футбольные тапочки Пола, которые выглядят как удобные, высокие кеды для клоуна. Не желая подцепить грибковую инфекцию, но отчаянно нуждаясь покрыть чем-нибудь ноги, я скольжу в них. Одеяло туже затягивается вокруг моей талии, когда я выхожу из «Тэси», оглядываясь вокруг в поисках членов моей семьи, но никого не вижу.

В яме от костра лежит уголь, где мальчики проводили вчера вечер, легкий дымок все еще струиться от прогоревших поленьев. Должно быть еще слишком рано, потому что в лагере тихо, и только несколько ранних пташек замечено за выгулом своих собак. Грохот, который я слышала внутри «Тэси», по-прежнему заполнял тихое утро, и я направилась за трейлер, где моментально остановилась.

Портер стоял в одних джинсах, с голой грудью и взлохмаченными волосами. Он держал шланг в одной руке и дымящуюся чашку кофе в другой. У него широкая грудь, намного шире, чем я помнила, с легкой россыпью волос, прекрасно обрамляющих его грудные мышцы. Мышцы на животе напряглись, демонстрируя шесть кубиков, о которых нормальный мужчина мог только мечтать. И святое тазовое сужение. Знаете вещи заставляющие женщину сходить с ума, и V указывает на то, что необходимо, да, и у него есть такое и оно спускается гораздо ниже его заниженных джинс. Резинка от его боксеров немного выглядывает из-под пояса, заставляя меня представлять, чтобы я ощущала, когда засунула бы руки под нее.

Он раздавил меня, когда был мальчиком, но сейчас, я страстно желаю его, как мужчину. Мое тело готово броситься к нему, чтобы почувствовать его мягкую кожу, вспомнить, что значить быть в его объятиях, но мой мозг воспроизводит одну ужасную ночь снова и снова. Я хочу забыть все, что произошло, когда-нибудь.

- Доброе утро, - говорит он, поднимая свою кружку в мою сторону, прерывая мои размышления. Он держит шланг и с его лучшим «Воодушевлением Кузена Элли его Рождественскими Каникулами» говорит:

- Толчок был переполнен.

Я знаю, что он пытается ослабить напряжение между нами, но это не останавливает пламя, вспыхнувшее на моем лице, и я моментально начинаю краснеть. Я хочу превратиться в напуганную черепаху, вжать голову и конечности и упасть плашмя на землю, надеясь слиться с асфальтом.

Не дав даже возможности мне ответить, он продолжил:

- Я смог разобраться, что произошло с туалетом, было не сложно выяснить, когда я хорошенько его осмотрел. Я починил его и уверен, он будет готов к использованию в течение всего путешествия.

Его голос звучит искренне, глаза смотрят на меня с нежностью, и я могу сказать, что он старается быть милым, насколько это возможно, но это не имеет значения. Все, что промелькнуло в моей голове - что Портер, мужчина, который украл мое сердце, выгребает мое дерьмо, как невероятно сексуальная версия Рэнди Куэйда.

Первым меня ударяет унижение, потом тошнит от смущения.

- Извини.

И прежде чем он смог спросить меня, что не так, я несусь назад в начало трейлера, куда только что вернулись мой отец и Пол. В их руках были сумки и кувшины с водой. Лица их были точно такими же мрачными, как когда я сообщила им, что «стала женщиной».

- Привет, Пуговка. Как ты себя чувствуешь?

- Ты выглядишь намного лучше, - добавляет Пол. - Обезвоживание - опасная штука, и за то время, что ты провела на унитазе, я подсчитал, что твой уровень потери влаги – коричневый - не смешно - он требует медицинского вмешательства. Папа решил, что ты не поедешь в больницу, после того, как сидела в неработающем туалете, поэтому мы принесли тебе упаковку воды, - он заканчивает свою тираду с улыбкой и протягивает мне бутылку с водой.

Игнорируя их комментарии, я спрашиваю:

- Почему Портер чистил туалет?

- Он сам предложил, - отвечает отец. - Он раскрыл в себе несколько слесарных навыков и собирался починить туалет сегодня утром.

- Неужели он…. - я не могу заставить себя произнести эти слова. Я делаю глубокий вдох и собираюсь с мыслями. - Он ремонтировал его изнутри или снаружи трейлера?

Папа и Пол смотрят друг на друга, и я уже знаю ответ без них. Полное унижение.

Отталкивая их от трейлера, я хватаю свою косметичку, бросаю одеяло на кровать и беру сменную одежду, чтобы переодеться, избегая любой зрительный контакт с любым мужчиной поблизости.

Скажите, что я драматизирую, но сейчас четкое ощущение, что моя жизнь кончена. Портер Смит, мой личный сердцеед, вычищал мое дерьмо этим утром. Что может быть еще хуже для девушки.

***Портер***

Rolling Stones, наверное, пять раз сыграл во время нашей четырехчасовой поездки по Аризоне, но никто даже не осмелился попросить Марли расплатиться «голой задницей» за свою группу. Мужчины старались прижиматься друг к другу, чтобы держать дистанцию от Марли, которая никак не могла перестать скрежетать зубами. Она села в конце трейлера на отцовскую кровать и что-то печатала на ноутбуке.

Берни прошептал, что мы находились в зоне «Особой Красной Точки» сейчас, и должны держаться подальше от Марли и быть начеку. Взрослея вместе с МакМэннами, я знал, что означает эта «Особая Красная Точка». Это означало - не буди зверя и оберегай свое хозяйство. Если вы получили по яйцам, то можете винить только себя.

Этим утром, я хотел починить туалет до того, как Марли проснется, но насос работал так чертовски громко, что я удивился, как она не проснулась раньше. В тот момент, когда я увидел ее, я попытался в шутку воспроизвести один из моментов нашего любимого рождественского фильма, «Рождественские Каникулы». Но добился не совсем того эффекта, которого ожидал. Совсем наоборот, вообще-то. Абсолютно уверен, что она ненавидит меня еще больше.

- Пятьдесят тысяч лет назад метеорит упал на Землю со скоростью двадцать шесть тысяч миль в час. Он оставил на Земле два кратера протяженностью четыре мили и пятьсот пятьдесят футов глубиной. Это один из старейших кратеров, сохранившейся до по сей день.

Классический Пол и его энциклопедическое дерьмо.

- Вы могли бы предположить, что останетесь в живых, когда метеорит несется прямо на вас? Как вы думаете, будете ли вы одним из тех людей из фильмов, которые просто пялятся на него, или вы думаете, что побежите? – спрашивает Пол.

- Побегу. Что за идиот будет пялиться на метеорит?

- Пол будет, - говорит Марли позади нас.

Синхронно, все мужчины напрягли плечи от ее голоса. Они все еще ждали, что могло произойти потом. Она подходит к кабине, в руке бутылка, и морковка торчит из ее рта, как сигарета. Сегодня утром Пол и Берни позаботились о том, чтобы купить полезную еду из продуктового магазина, которую им привез местный владелец КОА. Марли питалась здоровой пищей, и они хотели быть уверенными, после прошлой ночи, что она будет обеспечена ей. Но это не означало, что они не купят свои любимые чипсы. Они всегда были в списке продуктов, это была традиция МакМэннов.

В это утро, когда она была завернута в одеяло, я бы с большим удовольствием прижался к ее теплому, помятому-после-сна телу. Ее глаза были все еще сонными, каштановые волосы выпадали из ее слабых кос, а ее губки-сердечком были полными и готовыми для поцелуя. Она была чертовски соблазнительной.

Позже она уже готовилась к следующему дню: она накрасилась, нанесла немного средства на волосы, надела обтягивающие джинсы и сексуальную розовую футболку. Она была великолепна, но не была похожа на девочку, с которой я вырос. Девчонка, с которой я рос, не красилась, она не часто смотрелась в зеркало, но повзрослевшая Марли была другой. От чего я задумался - сколько в ней осталось от прежней девчонки, которую я знал.

Пол осторожно защищается.

- Я бы не стал стоять и смотреть, я убежал бы, как Портер.

Марли фыркает и садится на спинку обеденного уголка.

- Пол, кого ты обманываешь? Если бы ты увидел, как метеорит приближается к Земле, ты бы спустил штаны и подрочил бы на него. - Марли изображает, как мастурбирует невидимым членом и говорит глубоким мужским голом - О, да, метеорит, подарок из неоткуда.

Марли морщит носик и распыляет свои руки к Полу, подобно оргазму на его лицо и говорит, - Метеорит!

- Что на это скажет папа, - ухмыляется Пол, вытирая невидимую сперму с лица.

- Осторожнее, - предупреждает Берни, явно не довольный, что его дети говорят, как будут мастурбировать на космические предметы.

Пол кладет руки на грудь.

- Я не буду совокупляться с космосом.

- Пол ты разговариваешь со мной на клингонском. (Клингон - раса войнов из кинофильма «Звездный путь»). Абсолютно уверен, что ты передернул бы затвор на метеорит. Ты практически описался в штаны, когда мы смотрели на метеоритный дождь. Помнишь, на батуте?

Я рассмеялся про себя, когда вспомнил ту ночь. У Пола и Марли был батут на ферме, настолько огромный, что был огражден для безопасности сеткой, чтобы уберечь детей от полета за пределы двора и сворачивания шеи. Мы провели много ночей на пружинистой поверхности, пялясь на звезды, находя созвездия и придумывая свои собственные.

Ничего подобного метеоритному дождю мы раньше не видели. Ночь была ясной, и было похоже на то, что дождь льется с неба, но вода никогда не коснется Земли. У каждого из нас было по литру апельсиновой шипучки с нашими именами, и Пол был смельчаком, дотерпев до последней минуты, чтобы сходить в туалет, практически описавшись в штаны. Он бросился прочь, держась за промежность, пока не добежал до туалета.

Не смотря на то, что Пол практически описался, будучи подростком, больше всего я запомнил, тот короткий момент, когда я остался наедине с Марли. Мы смеялись и катались по батуту в восхищении, приближаясь, прямо друг к другу. Моя рука упала на ее бедро, а ее пальцы коснулись моей груди. Ее глаза неистово исследовали меня, и в тот момент я понял, что нравлюсь ей. Она не смотрела на меня, как на брата… она видела меня, как что-то большее.

Марли коротко посмотрела на меня, я заметил проблески воспоминаний в ее глазах, отражающихся в моих. Должно быть, она вспомнила тот же момент, что и я.

- Тебе лучше? = спрашивает Берни, меняя тему ради безопасности Пола.

- Да. Спасибо, что ради меня сходили в магазин.

- Это значит, что больше никаких хот-догов? - спрашивает Пол и получает удар от отца, затыкающий ему рот.

Марли напрягается, но говорит:

- Нет, думаю, все будет хорошо. Не хочу нарушать традиции. Я просто буду пить побольше воды, и съедать только одну сосиску в день. Две для меня слишком много.

- Как жалко, - смеется Пол.

- Вот оно, - орет Берни.

Я наблюдаю за восторгом, от которого Берни и Пол практически гудят на своих местах, когда мы паркуем трейлер. Как только ключ покидает замок зажигания, Берни и Пол бросаются со всех ног вперед, оставляя нас в клубах их пыли. Для меня кратер метеорита – просто дырка в земле, но для Пола и Берни, это сияющий маяк их любви к космосу. Пол может отрицать свою любовь к космосу, но это очевидно, из-за его подрагивающей вверх и вниз ноге, как будто он собака, которую чешут по животу.

Мы заходим в туристический центр, где Пол и Берни проводят время, читая все предоставленные сведения, пока Марли делает снимки интересующих ее вещей на Полароид.

Засунув руки в карманы, я оглядываю пространство, но не нахожу интереса к чтению истории потому что, если честно, зачем все усложнять, когда Пол перескажет все нам, как только трейлер тронется с места? Я выбираю дождаться коротких заметок, так же известных, как заметки Пола.

Выходя наружу, я замечаю огромную дыру кратера, образовавшуюся на поверхности Земли. Пустыня окружает нас, не видно ни одного деревца, только клубящиеся столбы пыли. Живя в пригороде Нью-Йорка, привыкаешь к тому, что деревья закрывают обзор, но здесь, на Западе, можно увидеть ландшафт, растянувшийся на мили.

Марли выходит из образовательного отдела туристического центра и смотрит на кратер. Ее руки упираются в металлический поручень, который удерживает туристов, сбившихся с пути, конечно же. Она выглядит спокойной, даже грустной из-за того, как я предполагаю, что не может разделить это момент с мамой.