MAYDAY

Глава 12.

Обаятельный, симпатичный, улыбчивый, многие девушки в лагере заглядывались на Никиту. Прошлым летом ему исполнилось восемнадцать, и чтобы выглядеть старше, он намеренно отращивал бороду. Надо признать, расчет оказался верным. Благодаря поросли, молодой человек стал выглядеть внушительнее, однако на главную мишень это не подействовало. Как и прежде, Кристина его не замечала. Так и сейчас, стоило ему остановиться напротив стола, за которым сидели подруги, как его удостоили приветливым, но по большей части равнодушным взглядом.

– Сочувствуем твоей команде. Слышали, вчера были потери, – тихо приветствовала его Вика.

Парень вмиг стал серьезным и опустил взгляд. Была б его воля, вышвырнул Андрея за периметр, на кормушку монстрам. Но вместо этого сказал:

– Да, тяжелый выдался рейд, – голос у него был низким, приятным, но в нем еще слышались мальчишеские нотки.

Он вновь перевел взгляд на Кристину.

– Спасибо за мазь. Плечо прошло.

Девушка кивнула и продолжила завтракать. Немного помедлив, парень грустно побрел к столу своей команды.

– Это было не очень-то вежливо, – заметила Вика. – Парень, похоже, влюбился.

На это Кристина лишь раздраженно нахмурилась и взглянула в сторону последнего стола, где несколько минут назад еще сидел Дэн. Этим утром он надел ее любимый белый свитер, так идущий к его темным волосам, и джинсы. Казалось бы, всего лишь одежда, но она дарила иллюзию благополучия, позволяла на пару секунд забыться, поверить, что это просто день и просто кафе. И возможно, тот симпатичный молодой человек в белом свитере заметит ее заинтересованный взгляд и угостит кофе.

Вздохнув, она вынужденно вернулась в реальность, где перед ней стояла каша, за окном плыл серый день, а Дэн ушел пять минут назад, так на нее и не взглянув.

Проследив за взглядом подруги, Вика удрученно покачала головой. Час от часу не легче. Непростой треугольник наметился уже давно, и чем больше проходило времени, тем все больше усложнялось. Кристина не замечала Никиту, Дэн игнорировал Кристину, а Никита вообще не подозревал, по кому сохнет его возлюбленная. То-то удивится, когда узнает!

Тем временем парень опустился на стул и уставился на стоявшую перед ним тарелку с кашей. Он испытывал поистине зверский голод. Молодому организму явно не хватало столовской еды, тем не менее он далеко не сразу приступил к трапезе. Внутри реяли мятежные, колючие ветра, поднимая с глубины противную склизкую муть. Он чувствовал себя несчастным, обманутым и разочарованным.

Взрослая жизнь ему категорически не нравилась. За последний год он успел разочароваться в ней ТРИЖДЫ. В первый раз, когда провалил экзамены на физфак в МГУ. Мать рыдала, отец злился, а он… он просто пошел в армию. К счастью, природа одарила его крепким телом и вполне сносным лицом, и после недолгих бюрократических проволочек, новобранца зачислили в престижный Кремлевский полк. Но и тут не свезло. Едва он начал привыкать к распорядку новой жизни и мечтам о парадном шествии по Красной площади на девятое мая, как на Москву обрушился вирус. И все пошло кувырком. Парад отменили, а вместо торжественных репетиций каждое утро их выгоняли на плац и учили стрелять. А однажды утром, ничего толком не объяснив, всю роту выставили живым кордоном у стен Кремля. К этому времени подоспел спецназ, отряды милиции… и началось!

Со всех сторон стрельба, взрывы и полчища омерзительных тварей. Стыдно признаться, но, когда он впервые заслышал их истеричный визг, единственным желанием было бросить автомат и стрелой мчаться обратно в казарму. Жуткий, первобытный страх напрочь стер из памяти присягу, мысли о долге и отчизне. К слову, он был не одинок. Стоило показаться первой волне монстров, многие его товарищи так и поступили. Да только далеко не убежали. Половину тут же сожрали, другие полегли от пуль своих же. В тот момент его постигло второе в жизни разочарование: Никита четко понял, ему никогда не закончить службу в Кремле, а главное – сегодня он умрет. Но вопреки мрачным прогнозам, судьба подарила ему второй шанс.

К жизни в лагере он приспособился быстро. Уже не маленький, понимал, что к чему, да и природная смекалка помогала. А когда увидел Дэна, один в один похожего на старшего брата, не раздумывая, напросился к нему в команду. Так и стал фламмером. Конечно, не самая спокойная работенка, но все лучше, чем разнорабочим.

Кроме прочих, в лагере оказалась Кристина. Стоило Никитке увидеть ее, как все… пропал. Прекраснейшая, самая непостижимая, загадочная, умная, летящая… при мыслях о девушке на ум приходили только эпитеты, причем исключительно в превосходной степени. А вот она на него совсем не смотрела. И это стало третьим и, пожалуй, самым тяжелым, разочарованием его жизни.

Слова подруги запали в душу. Разумеется, Кристина замечала, какими глазами на нее смотрит Никита, но ответить взаимностью не могла. Но теперь, когда у нее есть план, кое-какие мысли насчет парня все же появились. А что, если немного подыграть? Ему польстит, а у нее появится персональный тренер для физухи и стрельбы с огнеметом. Конечно, тем самым она подарит ему напрасные надежды. Но ничего не поделаешь, на войне как на войне, все средства хороши. А дальше дело техники и упорства. Будет заниматься каждый день, пока не докажет надменному командиру, что достойна вступить в ряды солдат. В конце концов Дэну не останется ничего другого, как изменить свое решение.

Быстро разделавшись с завтраком, она метнулась в комнату, чтобы накормить брата и проводить его в школу. А дальше стремглав побежала к спортзалу и затаилась неподалеку. Не прошло и часа, как из дверей показалась цель. Завершив тренировку, Никита устало вывалился из дверей, даже не подозревая, какой шквал обаяния и настойчивости сейчас на него обрушится.

– Привет! Есть дело. – вынырнув из-за угла, Кристина с ходу пошла в атаку. – Научи меня стрелять из огнемета.

Застигнутый врасплох, парень озадаченно вглядывался в серьезное лицо девушки. Похоже, та не шутила, а потому ошарашенно поинтересовался:

– Зачем?

– До жути надело торчать в медкабинетах. Вот, решила сменить профессию и стать фламмером. Поможешь?

– Смотрю, ты настроена решительно.

– Очистить город от мертвяков – что может быть лучше? – пошутила Кристина и обворожительно улыбнулась. – А теперь пойдем, покажешь, как работает эта штуковина.

Никита стал легкой жертвой и беспрекословно повел ее к Никольской башне. Вместе молодые люди зашли в подсобку и попросили у Тимофея учебный огнемет.

– Зачем он тебе понадобился? – подозрительно спросил мужчина и перевел недоуменный взгляд на девушку.

– Буду учить ее. Распоряжение Соколовского.

Последние слова возымели мгновенный эффект. Продолжая что-то ворчать себе под нос, Тимофей все же достал учебный экземпляр, специально предназначенный для новичков. Немного помятые баллоны, поцарапанный ствол, тем не менее вполне исправный.

Также вместе они дошли до южная края лагеря. Судя по закопчённым стенам, именно здесь проходили учения. Наблюдая, как ловко Никита закинул за спину баллоны и застегнул на талии фиксирующий пояс, Кристина нервно сглотнула.

– Ты уверена? – парень все еще не терял надежды образумить ученицу.

Девушка устало закатила глаза.

– Да, я уверена.

Послышался тяжелый, полный невысказанных опасений вздох.

– Смотри, это ружье – сказала он, указывая на дудку, большую похожую на профессиональный опрыскиватель от насекомых. – Здесь есть флажок предохранителя, – Кристина увидела небольшую рукоятку, – перед тем, как нажать курок, необходимо опустить флажок вниз. При нажатии ток от батарей поступает к пиропатрону в баллоне, который создает давление и выталкивает огнесмесь наружу, – заметив округлившиеся глаза девушки, Никита махнул рукой, – ладно, это все равно ни к чему. Короче, прежде чем нажать курок, опусти предохранитель и жарь. Все понятно?

– Эм-м-м, а как это… «жарь»?

Вновь послышался тяжелый вздох:

– Это значит – стреляй, но только четко по мишени. Постарайся не зажарить никого вокруг.

– Постараюсь, – небрежно брякнула Кристина, чтоб скрыть смущение. – Слушай, а почему именно огнеметы? Неужели визгунов нельзя убить из пистолета, или скажем из пулемета?

Баллоны с огнесмесью были отличным оружием, но одно неверное движение, и они могли с такой же легкостью убить своего хозяина.

– Представь стадо диких быков, которые несутся прямо на тебя. Если в руках пистолет, то удастся подстрелить три, максимум пять особей. Но стадо это не остановит. Совсем другое дело, когда в руках огнемет. Это в разы повышает количество жертв. Можно превратить в факел сразу десять тварей. А еще огонь на всех действует как стоп-сигнал, даже на мертвяков. Теперь понятно?

Кристина кивнула:

– Да. Можно попробовать?

Молодой человек легко снял с себя баллоны и водрузил ей за спину. Вспомогательные лямки одевались как рюкзак. И едва ощутив вес оружия, девушка в ужасе воскликнула:

– Боже! Сколько он весит?!

– Около двадцати килограммов, – нахмурился «инструктор», – все в порядке?

Не успела она кивнуть, как не удержавшись, позорно плюхнулась на снег.

Супер,– промелькнула в голове. Но самое ужасное, что ей никак не удавалось подняться. Барахтаясь на снегу, как глупая букашка, девушка тщетно силилась вернуться в вертикальное положение. Должно быть, со стороны это выглядит крайне комично. Так и есть. Никита изо всех сил старался сдержать смех.

Кряхтя, Кристине все же удалось перекатиться на бок и встать.

– Очень смешно, – огрызнулась она.

Под весом аппарата ботинки вновь начали разъезжаться в разные стороны, и она с ужасом размышляла, как справится с этим мастодонтом за спиной? Все оказалось гораздо сложнее, чем рисовало воображение. В мыслях она очень походила на Суперженщину с пылающим огнеметом в руках. А на деле скорее напоминала неуклюжую черепаху, с неподъемным панцирем за плечами.

– Извини, – с широченной улыбкой произнес Никита. При этом на лице не было ни капли раскаяния за недавний смех.

Вместе они приблизились к стене, остановившись за двадцать метров от кирпичей. Оглядевшись, Кристина увидела, что снующие по лагерю жители с интересом поглядывают в их сторону.

– Максимальная дальность – двадцать метров. Дождись, пока мертвяки подойдут поближе, и только тогда жми на курок. Ну что, попробуем?

Никита вновь стал серьезен. Подойдя вплотную, он положил свою ладонь сверху ее руки. Краем глаза Кристина заметила, как при этом нервно дернулся его кадык, и затаилась. Близость парня, его сбивчивое дыхание, теплое прикосновение и еле уловимый аромат хвои тоже не оставили равнодушной. Все же он был очень хорош собой, а еще ужасно мил. Над ухом раздался приглушенный голос, отчего по коже прошлась теплая волна.

– Итак, опускаем предохранитель и жмем.

В воздух с шумом вырвалось пламя, обдав лицо жаром. Оно било в стену одним сплошным поток. Едва сдерживая отдачу, Кристина старалась держать ствол винтовки прямо, но выходило плохо. И хотя все это время Никита подстраховывал, справиться с огненным монстром оказалось не так-то легко.

– Отпускай! – прокричал парень.

Она убрала палец с курка, и в ту же секунду струя пламени стихла. Оба уставились на стену, по которой шел свежий черный след. Никита отошел и указал на получившуюся линию.

– Видишь, след от огня идет зигзагами, теперь попробуй сделать ровно. Для этого удерживай ствол изо всех сил.

– Хорошо, – ответила Кристина, но из-за волнения нажала на курок раньше, чем парень успел отбежать. В ту же секунду над лагерем прокатился душераздирающий вопль, заглушивший даже рев огнемета.

***

Благодаря Дарье весь лагерь только и обсуждал, что несостоявшуюся помолвку, да трехдневный карцер Андрея. Склочница сделала все, чтобы выставить Дэна равнодушным ублюдком и тираном. И только ленивый не спросил за обедом, зачем он препятствует счастью молодых. Хотелось скрыться в тишине комнаты, но вместо этого злой, как тысяча чертей, Вершинин шагал на переговоры. Дальше откладывать разговор с командирами других команд нельзя.

Немец встретил его в белой футболке, серых спортивках и с сигаретой, словно приклеенной к уголку рта. Он был высоким, крепким парнем, имел светлую шевелюру и пронзительно-голубые глаза. На вытянутом, с рыжей щетиной лице особенно выделялся орлиный нос, перебитый еще в юности. Однако это нисколько не мешало ему слыть первым ловеласом в лагере.

Прозвище ему дали благодаря фамилии Вагнер. Мужик он был довольно дельный и принципиальный, что невольно вызывало уважение окружающих. Немного юмора и обаяния помогли ему завоевать расположение многих ребят в лагере. С Дэном они сразу нашли общий язык, разумно рассудив, что сильных соперников лучше держать в друзьях. Кроме того, их объединяла общая неприязнь к Умару.

– Слышал, про рейд. Сочувствую. – вместо приветствия сказал он.

– Спасибо, – отозвался Дэн.

Зайдя в комнату, гость обнаружил еще двоих парней из третьей команды. Один лысый, как яйцо, второй очень напоминал Пуха – здоровый и широкоплечий, он занимал слишком много места, чтобы остаться незамеченным. Все сидели вокруг буржуйки. На железном корпусе пыхтел металлический чайник, из длинного носика тянулась струйка дыма, заполняя комнату восхитительным ароматом настоящего кофе.

Не спрашивая, хозяин наполнил кружку и протянул гостю.

– Напиток богов, – признался Немец, – не могу без кофе, стараюсь привезти из каждого рейда.

Кофе оказался восхитительным – крепким, маслянистым, обжигающе горячим.

– Что в Гагаринском? – поинтересовался лысый.

Оно и понятно. Вскоре их команде предстояло отправиться в торговый центр, а потому ребята хотели выведать побольше информации. Знаешь, значит, вооружен, а умирать никто не хотел.

– Визгуны, – ответил Дэн. – Даже не знаю, сколько их там. Сотни три было, еле ноги унесли. Но если бы не полезли на второй этаж, то и не встретились бы с ними. На первом этаже чисто.

– А чего вас понесло на второй этаж?

– Нужно было раздобыть теплую одежду, – уклончиво ответил командир пятой команды.

Он не скрывал поступок Андрея, просто вокруг ситуации с самоволкой и последовавшим наказанием и без того создалось слишком много шумихи. Не стоило лишний раз напоминать об этом.

– Если будете вести себя тихо, глядишь, и пронесет. Одно радует, продуктов там завались.

Хозяин комнаты оценил информацию и плеснул гостю еще кофе. Некоторое время он расспрашивал про дорогу и расположение склада, пытаясь запомнить каждую деталь. Дэн охотно делился сведениями, понимая, новый маршрут – всегда испытание для команды.

Разумеется, Немец с самого начала смекнул, что Дэн пришел сюда не просто так. А потому, когда была допита третья кружка, дал знак ребятам выйти. Когда комната опустела, Вершинин наконец-то перешел к главному.

– Хотел поговорить с тобой насчет Тимура. Мужик явно наглеет. И парни его ведут себя по-свински. Мне известно, что Сокол снаряжает топливные рейды. Сам понимаешь, это большой куш.

Немец задумчиво поскреб рыжую щетину. По вспыхнувшему взгляду стало ясно, новая информация его заинтересовала.

– Я могу убедить полковника отдать часть рейдов вашей команде. А взамен хочу заручиться твоей поддержкой в случае непредвиденных осложнений с тимуровцами.

Собеседник отвечать не спешил, прикидывал, насколько серьезными могут быть эти самые осложнения. Лиха беда начало. Все понимали, Умар пока прощупывал, делал шаг и смотрел на реакцию, если все спокойно, шагал еще шире и вновь затихал. И так будет продолжаться до тех пор, пока он окончательно не поверит в свою безнаказанность и вплотную не приблизится к Соколу, чтобы взять того за горло. Как и прочие фламмеры, Немец это понимал, и случись выбирать, уж пусть лучше лагерем управляет полковник. Да, он немного чудаковатый, порой излишне строгий, но по сравнению с бывшим торгашом, само благоразумие.

Приняв окончательное решение, мужчина выпустил тонкую струю дыма и ударил с гостем по рукам. Довольный удачными переговорами, Данила распрощался и поспешил на следующую встречу.

Дальнейший путь лежал к Москворецкой башне – негласному штабу Кабанчика.

Некогда известный байкер и владелец самого крутого автосервиса по тюнингу в Москве, сейчас Кабанчик переквалифицировался во фламмера. Но тосковал по прежней жизни и мотоциклу, не меньше, чем Дэн по небу, а потому никогда не расставался с банданой и густой бородой, за которой ухаживал почти как за домашним питомцем. Одевался он всегда в кожаные штаны и жилетку поверх растянутой футболки. С наступлением холодов на его плечах появилась черная кожанка, на которой во всю спину был вышит логотип Harley Davidson. Где Кабанчик раздобыл такую роскошь, оставалось только догадываться. Но стоит признать, амуниция, серьезные габариты и байкерский нрав идеально дополняли друг друга. В лагере к Кабанчику относились с не меньшим почтением, чем к Немцу и Дэну. К себе в команду байкер подобрал соответствующих ребят. Серьезных бородатых мужиков, которые, впрочем, могли задать жару покруче любого молодняка.

Расчет оказался верным, Кабанчик отыскался в Москворецкой башне. Прямо на бетонном полу был разложен небольшой костерок, вокруг которого сидела почти вся вторая команда фламмеров.

Данила поздоровался:

– Как жизнь?

– Потихоньку. Как сам?

Рядом со своим командиром на старом покосившемся кресле сидел Мишка Лютый. Свое прозвище он получил благодаря внешности. Во всю левую щеку шел шрам, начинающийся от уголка рта, и заканчивающийся к виску. Говорили, сей знак отличия он получил в драке и тогда чуть не лишился глаза, но к счастью, обошлось. Кабанчик и Лютый были друзьями не разлей вода, а потому Данила обрадовался, застав обоих.

– Жив, здоров. – ответил гость и присел на свободный стул.

Огонь бодро плясал по дровишкам, давая хороший жар. Протянув руки к костру, Дэн почувствовал, как они отогреваются после мороза. За спинами ребят стояла вешалка, на которой еще с осени висели армейские дождевики. Прямо над ними, на высоте трех метров виднелось окно. К нему тянулась длинная лестница. Оглядевшись, Данила отметил, что Москворецкая башня не столь уютна, как родная Спасская. Но вслух, разумеется, не сказал.

– Вам бы сюда пару циновок, чтобы остальные тоже могли посидеть, отогреться.

– А, это идея, – оживился Лютый.

– Вроде в Кремлевском дворце еще оставались. Наведайтесь.

Кабанчик охотно кивнул и снова с любопытством глянул на гостя. Заметив это, Дэн не стал тянуть и приступил к главному.

– На днях Немец едет за дровами. На второй рейд за топливом для машин Сокол назначил мою команду, но я готов уступить тебе.

Байкер оживился, но радоваться не спешил, знал, за столь щедрым предложением последует не менее щедрая просьба. Впрочем, долго ждать не пришлось.

– Взамен нужна твоя поддержка. В лагере есть один пассажир, любит ездить на других. Глаза завидущие, руки загребущие, а манеры дурные. Боюсь, не ровен час, попытается проехаться по всем нам. Чтобы этого не произошло, хочу поставить его на место и быть уверенным, что у меня есть верные союзники.

Все это время Данила не сводил с собеседника внимательных глаз, пристально наблюдая за реакцией.

Кабанчик угрожающе подался вперед, с хрустом сжал кулаки и заверил:

– Я таким пассажирам голыми руками выхлопную трубу в задницу вкручивал. Не побрезгую и теперь.

Не сдержавшись, гость широко улыбнулся. Бывший байкер не разочаровал. Наш человек! Никого не трогал, всегда придерживался человеческих законов, но ровно до того момента, пока не трогали его. А если уж задели, пеняй на себя. Разнесет в пух и прах. А потому на слова Дэна отреагировал соответствующим образом.

– Мы в деле!

Воздух в помещении значительно потеплел. И дело было вовсе не костре. Некоторое время поговорили о визгунах, как вдруг разговор прервал громкий стук. Через секунду в помещение ввалился запыхавшийся дневальный.

– Наконец-то! – прохрипел парень. – Весь лагерь оббегал. Мчите скорее к Соколу. Там такое творится!

Все трое тут же подскочили и стремглав кинулись к Штабу.

***

После неудачной тренировки с огнеметом расстроенная, но не сдавшаяся Кристина пошла на работу. Крамар с порога сообщил, что сегодня ей предстоит дежурить на приеме с Хреновым, поскольку Вика плохо себя чувствует.

– Конечно, без проблем! – кивнула девушка и потопала в кабинет к терапевту.

День обещал быть насыщенным!

У кабинета уже выстроилась очередь. Пациенты обращались по самым разнообразным причинам, от изжоги до насморка. От нее требовалось немного – подавать и обрабатывать инструменты и выдавать лекарства, согласно предписаниям доктора.

Работа шла своим чередом. За первым пациентом последовал второй, третий…

Наблюдая, с каким терпением Хренов выслушивает и дает рекомендации, Кристина пересмотрела свое пренебрежительное отношение к терапевту. Пусть не самый талантливый и излишне увлекающийся антисептиком, зато в любой ситуации он оставался истинным доктором. И в этом она окончательно убедилась после визита парня из гаража. Пострадавшего привели друзья-механики. Голова, лицо, шея – сплошь залиты кровью. С разбегу и не разберёшься в чем дело. Из сбивчивых объяснений сопровождающих выяснилось: бедняга лежал под капотом, когда отскочила деталь и рассекла ему лоб.

– Повезло, вскользь прошла, – резонно заметил один из ребят и вытер рукавом чумазое лицо. – А так бы череп пробило.

Тем временем Хренов с невозмутимостью бегемота принялся обрабатывать рану. Время от времени он давал четкие указания, что подать, где промокнуть. Кристина старалась действовать быстро, но чудовищный порез, рассекавший лоб на две части и лохмотья кожи, сильно отвлекали ее внимание. Столь же бесстрастно терапевт взялся за хирургическую иглу, стягивая особыми нитями края пореза. В этот момент он даже что-то насвистывал себе под нос, а вот друзья-механики заметно взбледнули и скопом вывалились из кабинета. Заметив это, доктор весело подмигнул ассистентке и с воодушевлением продолжил «штопать» несчастного. Через пять минут все было готово, а перебинтованный пациент, без конца благодаря и желая здоровья, пятился к дверям.

Когда время приема подходило к концу, на пороге показалась Дарья. Девушка выглядела нервной и какой-то помятой, словно всю ночь не спала. Едва заметив Кристину, раздраженно заявила, что при посторонних говорить не станет. Вздохнув, Хренов отпустил помощницу и остался с пациенткой один на один.

Ни капли не обидевшись, Кристина с облегчением покинула кабинет. Симпатий к Дарье она не испытывала. Впрочем, это было взаимно.

Дока она нашла в лаборатории. Вместе с окулистом они о чем-то ожесточенно спорили, как вдруг с улицы донесся крик, а через секунду его подхватил еще с десяток голосов. Обмерев от ужаса, Кристина встретилась с напряженным взглядом коллег. Мужчины тут же вскочили и выбежали на улицу.

Вокруг творилась полная неразбериха. Люди куда-то бежали, а морозный воздух продолжал вибрировать от разноголосых криков. В сгущающихся сумерках, не разобрать, то ли они убегали от кого-то, то ли напротив спешили на помощь.

– Визгуны?! – раздалось откуда-то сбоку.

– Неужели на лагерь напали? – ни живой, ни мертвый от страха прошептал окулист.

– Что случилось? – остановив какого-то паренька спросил Док.

– Подмосковье вышло на связь!

В ту же секунду лицо Дока изменилось до неузнаваемости, казалось, его вот-вот хватит удар. Никто из коллег до сего момента не видел его таким взволнованным.

– Подмосковье?!

– Да, кажется, на позывные ответила военная база из Наро-Фоминска.

Теперь уже Док со всех ног помчался к Арсеналу. На первом этаже находился пункт радиосвязи и, если кто-то и мог дать более точную информацию, так это радист.

Толпа все прибывала и вскоре возле здания собралось не меньше тысячи человек. К ним вышел Соколовский и объявил, что все правда. На связь вышла военная база, но подробностей пока сказать не может, поскольку именно в этот момент радист общается с их связным. Как только что-то станет известно, он непременно сообщит.

Постепенно люди начали расходиться. И только Док, устремив напряженный взгляд на окна Арсенала, продолжал неподвижно стоять на месте. Кристина легонько дотронулась до его плеча.

– Док, пойдемте. Сейчас нам все равно ничего не скажут.

– Вы идите, я еще подожду. – едва слышно пробормотал мужчина.

– Замерзнете…

Кусая губы, Кристина недоумевала, что нашло на патрона. Наконец, тот обратил на нее внимание.

– Спасибо, дружок.

Привычным жестом мужчина снял очки, потер уставшие глаза и внезапно улыбнулся, вглядываясь куда-то вдаль.

– Знаешь, я никогда не говорил, у меня ведь есть сын. Ему в августе исполнился год. – Заметив, как вытянулось лицо девушки, он кивнул. Никогда до этого они не говорили о личном – семье, друзьях. Для Кристины он всегда был просто ангелом, возникшим из глубин подземки. – Мы с женой жили недалеко от Наро-Фоминска. Возможно, они успели укрыться на военной базе.

– Док… – прошептала Кристина, но осеклась.

…У меня есть сын, он сказал это так, будто тот все еще жив…

Только сейчас она в полной мере осознала, что за упорством, с каким Крамар пытался найти вакцину, кроется настоящая боль. Все это время мужчина боролся с усталостью, сомнениями, шел на унизительные переговоры с Соколом, по крупинкам выторговывал оборудование, книги, собирал коллег на мозговые штурмы, с одной-единственной целью, вернуть себе семью, затерянную где-то под Москвой.

***

Прибыв в Штаб, командиры узнали о полученном радиосигнале. И вроде радоваться надо, вот только сам полковник отнесся к новости настороженно. Внутренний голос подсказывал, военные слышали позывные и до этого, но почему-то решили ответить только сейчас.

– Может, действовали по инструкции, не хотели открывать свое местоположение? – предположил Кабанчик.

– Сдается мне, не все так просто. Есть веская причина, раз они ответили только сейчас.

– Что предлагают?

– Мы договорились обменяться списками выживших, чтобы люди смогли отыскать своих близких и знакомых. Также командование базой предложило запланировать визит, чтобы перенять опыт выживания в условиях постапокалипсиса… и обговорить условия сотрудничества. Если одни из лагерей падет, второй может прийти на помощь.

Звучало разумно, но… в альтруизм верилось слабо. Особенно в текущих условиях.

Новость мгновенно облетела весь лагерь и под окнами Штаба собралась взволнованная толпа. Распустив командиров, полковник вышел успокоить жителей Кремля. А Дэн направился в Спасскую. Вчерашний вечер выдался насыщенным, помянуть Артема так и не удалось. По этой причине команда договорилась встретиться сегодня, отдать дань памяти ушедшему товарищу, а заодно обсудить текущие вопросы.

Почти все были в сборе. Рассевшись по циновкам, парни грелись у костра. Последними пришли Никитка и Ванька. Стоило ребятам появиться, как все присутствующие изумленно замерли.

– Мелкий, где твоя борода? – первым не выдержал Рыжий.

– Обучение с огнеметом, – буркнул Никита и отвернулся.

Тут же башня содрогнулась от дружного мужского гогота.

– Погоди, так тебя девчонка так уделала? – давясь смехом, уточнил Пух.

До ребят уже дошли слухи о неожиданном мастер-классе по стрельбе. Что-либо скрыть в лагере было весьма проблематично. А вот про последствия обучения они ничего не знали и теперь вовсю веселились.

– Ай, молодца! – ухахатывался Рыжий. Казалось, даже веснушки на его лице громко хихикали. – А брови?

Зло обернувшись, Никита позволил товарищам удостовериться, что пострадало решительно все. Некогда густые черные брови теперь выглядели, словно изъеденные молью. Разумеется, это лишь подогрело всеобщее веселье.

Дождавшись, когда парни успокоятся, слово взял Дэн.

– Давайте помянем Артема. Рыжий, что там у тебя?

– А че сразу Рыжий? – привычно возмутился друг, но бутыль коньяка из-за пазухи все же достал.

Данила принял из рук друга ценный трофей и сказал:

– Хочу выпить в память о Теме. Он был храбрым солдатом и погиб, как положено, в бою. Пусть земля ему будет пухом. – следуя традиции, командир плеснул немного коньяка на каменный пол и только после этого сделал глоток.

Янтарная жидкость огнем прошлась по горлу и опустилась в желудок, согревая изнутри. Следом глотнули все присутствующие.

Носком ботинка Дэн подцепил ближайший уголек и, дав ему немного остыть, взял в руки. В черном кусочке все еще хранилось тепло. Чувствуя его на своей ладони, мужчина поднялся. Ребята тоже встали и вслед за командиром приблизились к дальней стене. Здесь, за огромными шестеренками Курантов, на красной кирпичной кладке значились имена тех, кто не вернулся из рейдов.

Некоторое время Дэн смотрел прямо перед собой. Стена Памяти. Так повелось, с самого первого дня они записывали здесь имена погибших солдат. Ряды корявых букв, написанных простым угольком, складывались в потерянные жизни. Сколько их уже – двадцать? Тридцать? И сколько еще впереди? На секунду стало так горько, что хоть вой. Скрипнув зубами, мужчина поднял руку и нацарапал на стене «Артем». Пять букв. Вот и все. Был человека, а теперь лишь надпись угольком. Помрачневшими взглядами ребята следили за действиями командира, понимая, завтра на стене может появиться имя любого из них.

Вернувшись к костру, некоторое время молчали. Бутылка совершила еще два круга, прежде чем окончательно опустеть. От огня веяло теплом и спокойствием. Отблески пламени плясали на угрюмых лицах, расцвечивая мужественные черты широкими оранжевыми мазками.

Их осталось восемь. Один ушел навсегда, второй едва ли когда-нибудь реабилитируется в глазах товарищей. И каждый из ребят переживал это по-своему. Никита с Ванькой в силу пылкой молодости злились на Андрея и втайне от командира договорились хорошенько вздуть предателя, как только кончится его заточение. Пух грустил. Он любил свою команду, любая потеря или ссора нарушала его душевный покой. Рыжий, Игорь и Шальной едва сдерживали презрение. Подкаблучник, повелся на уговоры бабы, что тут скажешь? Тряпка!

Сам командир сидел, откинувшись спиной на железную опору, и ни о чем таком не думал. Нет, у костра ему всегда вспоминался остров. Дом, баня и река, где в зеленых зарослях камышей прятались хитрые щуки, а ветер полнился ароматами леса. Остров так и остался его тайным, тщательно скрытым убежищем, где можно было переждать любые невзгоды. В мыслях он продолжал планировать дальнейшее благоустройство: строительство пирса и навеса для лодки, укрепление крыши… но с каждым днем воспоминания становились все расплывчатей, словно подёрнутые озерной рябью. И все чаще в его маленький, отгороженный ото всех мирок проникали мысли о насущном. Так и сейчас, попытавшись укрыться в благостных воспоминаниях, Дэн нет-нет, да возвращался к тревожным думам.

Окончательно признав, что сегодня обрести душевный покой ему вряд ли удастся, командир вздохнул и сел поближе к костру. Дрова уютно потрескивали, обдавая кожу теплом.

– Сегодня переговорил с Немцем и Кабанчиком. Ребята с нами. Если Умар выступит, команды пойдут против него.

– Давно пора прижать ублюдка, – сплюнул Рыжий.

Дэн жестом остановил друга и продолжил:

– Молодежь, как продвигаются дела со сближением?

– Есть контакт, – отрапортовал Никита. – Вчера общался с Прыщом.

– Отлично. Ромка, удалось выяснить, где схрон у первой команды?

– Пока нет, но кое-какие догадки появились.

– Михей, что у тебя?

– Тимур приказал своим сидеть тихо. Пока не высовываются.

– Так мы до весны будем ходить вокруг да около, – недовольно буркнул Пух и, чиркнув спичкой, раздраженно прикурил сигарету.

Внезапно в разговор вступил Шальной. Сняв шапку, спецназовец взъерошил на голове волосы и задумчиво признался:

– Дэн, я вчера весь вечер думал про Умарова… не выйдет с ним договориться, план Сокола тоже не сработает. Таких шакалов надо убирать быстро и тихо.

– Ребят, вы во всем правы. Вот, что я думаю. Если в ближайшую неделю его ребятки снова высунутся, по-тихому выставим Умара за ворота, и пусть идет на все четыре стороны.

– Дело говоришь, – откликнулись Игорь с Михеем.

Тем временем Никита выудил из пуховика бутылку виски и с самодовольным видом выставил вперед.

– Чтобы план сработал, надо обмыть.

– Ого, – присвистнул Ромка. – Шотландский, трехлетний. Откуда?

– Залутал вчера в одной из гримерок Большого Кремлевского, – с гордостью сообщил парень. – Вообще там столько всего интересного. Правда, почти все растащили, но как видите, кое-что еще осталось.

– Так вот где ты пропадаешь ночами! – догадался Игорь, который делил с Никитой комнату. – А что значит «лутать»?

– Термин из игры про зомби-апокалипсис. Значит, найти что-то ценное.

Собеседник демонстративно закатил глаза, мол – вот дурни, нечем больше заняться.

– Тебе рейдов мало что ли?

– Это другое! Тут азарт, интрига, конкуренция.

Внезапно активизировался Шальной. Поправив очки, он окинул парня любопытным взглядом и спросил:

– Мне вот интересно, что было самым страшным в играх про зомби-апокалипсис?

Никита хмыкнул и неожиданно выдал:

– Люди, конечно! С зомбарями все просто – расстреливай или режь. И только человек способен затаиться, или прикинуться фрэндли, а едва повернешься спиной, выпустит обойму.

– Все как в жизни, – пробормотал Димка. – Самый страшный противник – человек.

Никита подтянул колени к груди и положил на них подбородок. И, ни к кому в особенности не обращаясь, спросил:

– Как думаете, визгуны что-нибудь помнят из прошлой жизни?

Широко зевнув, Игорь высказал общее мнение:

– Очень сомневаюсь. Мне кажется, они становятся кем-то вроде зомби – ничего не помнят и не знают.

Но молодой пытливый ум на этом не успокоился.

– Но вот если я, к примеру, встречу отца, мать или брата, неужели они накинутся на меня?

– Хочешь проверить? – Димка вопросительно вскинул бровями.

Словно не в силах смириться с очевидным, парень упрямо мотнул головой.

– В лагере говорят, доктора сыворотку изобретают. Против вируса. Как знать, может, вовсе и не мертвяки это. А люди… только больные.

Тут уж Рыжий не выдержал:

– Ага, больные! – возмутился он. – Видел, как вчера больные скакали по магазину? И сыворотка ваша – полная ерунда. Вурдалака прививкой не вылечишь, – он кинул было взгляд на Дэна, ища поддержки. – Не знаю, чем там занимается профессура, но сыворотки им не видать, как собственных ушей. Выдумки все это! – заключил он и глубоко затянулся, выпуская в стылый воздух клубы сигаретного дыма.

– А я слышал другое, – не унимался собеседник. – Говорят в Новосибирском «Векторе» противоядие от нового штамма изобрели еще до того, как мир окончательно полетел в тартарары. Да только передать не успели.

– Байки все это, – махнул рукой Михей и отвернулся к костру.

– Ладно, время ужина. Пошли. – подытожил изрядно захмелевший и проголодавшийся Пух.

Раскидав остатки костра, ребята потянулись к выходу.

Никита шел последним. Несмотря на сгоревшую бороду, настроение было отличным. Сегодня Кристинка впервые обратила на него внимание. Маленькая, но все же победа! Интуиция подсказывала: чтобы закрепить эффект, надо совершить подвиг. Нечто значимое, что разом сделает его героем и покорит неприступную деву. Он давно раздумывал, чтобы такое-этакое вытворить, поэтому разговоры об Умаре легли на благодатную почву. С Прыщом – парнем из тимуровцев, они общались плотно, вместе бегали по Кремлевскому дворцу по ночам, болтали о том о сем, так что втереться в доверие не составит труда. Вот только окрыленный успехом парень совершенно упустил из виду, что у нового приятеля тоже имелись вполне четкие указания от командира.