Мечта Дракона

Глава 33

По дороге к Диганви Рианнон задремала, прижавшись к Мэлгону. Несмотря на тряску, вызванную скорым бегом Кинрайта по неровной местности, несмотря на громкие разговоры всадников, она больше не могла противостоять власти сна.

Ей показалось, что уже через несколько мгновений кто-то принял ее из рук Мэлгона. Королева открыла глаза и увидела, что ее держит Бэйлин, а Мэлгон тем временем слезает с коня. Огромные карие очи великана ласково смотрели на нее сверху вниз.

– Миледи, я так счастлив, что с вами ничего не случилось, я действительно очень рад.

Рианнон улыбнулась ему и даже осмелилась провести ладонью по загорелой щеке воина.

– Благодарю тебя, Бэйлин. Мне приятно, что ты тоже разыскивал меня.

– А что же мне еще оставалось делать? Ведь Мэлгон без вас просто жить не может. А я бы собственную жизнь отдал, лишь бы он был счастлив.

– Ну хватит болтать, – проворчал король, подхватывая на руки Рианнон. – Пошушукайтесь мне еще, и я подумаю, что вы оба задумали отправить меня в отставку.

Рианнон прижалась к широкой груди Мэлгона и улыбнулась. Напряженность между друзьями пока еще сохранялась, но должна была вскоре исчезнуть. Король слишком мудр и справедлив, чтобы всю жизнь казнить человека за единственную ошибку во все время его верной службы.

Мэлгон отнес Рианнон в спальню и уложил на кровать. Таффи ворвалась следом.

– Вы бы получше заботились о своей жене, милорд. – Она с упреком взглянула на короля. – Ведь вот уже во второй раз едва не потеряли ее. Безобразие.

– Твое дело – служить госпоже, – проворчал Мэлгон. – Даже такой грязнуле, как ты, должно быть понятно, что ей сейчас необходима баня. Ступай и позаботься, чтобы принесли воды. – Усевшись на кровать возле жены, король покачал головой и, едва рабыня удалилась, сказал: – Не понимаю, как только ты ее терпишь. У нее ужасно дерзкий язык.

– Все-таки она преданна, – ответила Рианнон. – И еще проворна. Она не только позаботится о ванне, но и принесет мне чего-нибудь перекусить, я просто умираю с голоду. Этот ребенок, наверное, родится мальчишкой. Я могла бы целую неделю не отрываться от еды... и все равно уверена, что так и не сумею насытиться.

– Ребенок? – Мэлгон пристально посмотрел на нее, и Рианнон смущенно улыбнулась.

– Я не хотела говорить тебе, не уверившись, что его душа уже пришла в этот мир. – Она удовлетворенно вздохнула. – Теперь уверена. Все то время, что я была рядом с Алевеноном, я ощущала внутри себя новую жизнь. Она заставила меня бороться и выжить.

– Так ты собираешься рассказать, что произошло? – спросил Мэлгон.

– Ты имеешь в виду... Алевенона?

Мэлгон кивнул.

– Не теперь, а прежде. Что он с тобой сделал?

Рианнон снова вздохнула.

– Это такая длинная история, но ты, должно быть, и сам уже кое о чем догадался. – Она легла на спину и заговорила чуть хрипловатым, нежным голосом. – Много лет назад, когда я была еще девочкой, Алевенон пришел к очагу моего отца и спел волшебную песнь...

Мэлгон молча слушал, а когда она добралась до рассказа о насилии, его глаза прищурились и потемнели, а кулаки сжались. Однако он слушал, не перебивая.

Возвращение Таффи с двумя мальчиками-слугами, которые тащили на плечах огромные кувшины, прервало повесть Рианнон. Деревянный ушат, принесенный третьим слугой, быстро наполнили водой, и Таффи велела всем выйти из спальни, а потом обернулась к королю. Но он воскликнул:

– Если в тебе осталась хоть капля разума, женщина, то ты немедленно уберешься с глаз моих!

Вздернув подбородок, Таффи с независимым видом направилась к выходу. На пороге остановилась и поглядела на хозяина.

– Интересно, если я уйду, то кто станет купать миледи? – спросила служанка.

– Я сам! – рявкнул Мэлгон.

Несмотря на усталость, Рианнон не смогла удержаться от улыбки. Когда же Таффи ушла и муж повернулся к ней, Рианнон громко рассмеялась:

– Бедненький ты мой. Ты же сам понимаешь, что она права.

– Я буду тебя купать, – решительно заявил король.

Рианнон поглядела в глаза мужу и при виде той нежности, которая в них светилась, у нее перехватило дух. Мэлгон убрал с милого лица спутанную прядь. Жена опустила веки, когда муж поцеловал ее, и совсем обмякла, когда он снял с нее грязное платье и поднял на руки.

Вода оказалась восхитительно горяча, и большие ладони Мэлгона нежили ее измученное, ноющее тело. Улегшись на спину, она полностью предалась отдыху и неге. Нелегко было отодрать засохшую кровь и грязь, а тем более распутать и вымыть волосы. Наконец, завернув жену в огромную теплую простыню, он отнес ее обратно в постель и попросил закончить прерванный рассказ.

Рианнон продолжила свою повесть. Она говорила медленно и почти без запинки. Теперь ей казалось, что, перехитрив Алевенона и убив его собственными руками, она совершила невозможное. Королева с благоговением рассказывала, как на нее снизошли сила и власть Богини, наполнив душу яростью и жаждой мести, которые и руководили всеми ее дальнейшими поступками.

– Я и впрямь верила, – сказала она, и голос ее задрожал. – Да, я думала, что действую по Ее воле. Мне чудилось Ее присутствие, и я не сомневалась ни в чем. Странно, но теперь мне даже немного жаль Алевенона, потому что у меня было то, чего он искал всю свою жизнь и чего так и не смог найти.

– Жаль его? – нахмурился Мэлгон. – Как можно жалеть человека, грубо оскорбившего тебя? Алевенон заслуживал смерти, причем гораздо более жестокой, чем та, которую он принял из твоих чересчур ласковых рук.

Рианнон покачала головой.

– У него был какой-то душевный изъян – это такая неизлечимая болезнь. – Она смотрела в глаза Мэлгона. – И однако же, он заслуживал того, чтобы отправиться в мир духов. Может, там он найдет то, что искал, и тогда обретет покой. Но большинство мужчин все же чище душой, чем Алевенон. Взять, к примеру, Роддери. Ведь он вовсе не такой уж негодяй, как я раньше думала.

– Да, кстати, расскажи мне о нем, – попросил Мэлгон.

Король в немом изумлении внимал рассказу Рианнон о том, как она, очнувшись от сна, увидела перед собой врага и как запугала его, а потом сумела убедить оставить ее в покое.

– Это так странно и невероятно, – закончила Рианнон. – У меня такое чувство, что он не станет больше сопротивляться тебе, а может быть, даже признает твое главенство.

– Поразительно, – покачал головой Мэлгон. Он наклонился над женой и убрал с ее щеки влажные волосы. – Что ж, мечта сбывается. Тебе судьбой назначено быть моей супругой, Рианнон. Пока ты рядом, Гвинедд в безопасности. Чары Богини – в тебе, и теперь ни один мужчина на свете не посмеет это отрицать.

– Но я не могу не думать о том, что дни моей Богини сочтены, – грустно проговорила королева. – Все больше и больше людей принимают теперь христианского Бога. И я боюсь, что волшебство будет вовсе утрачено. Люди забудут, что они рождены океаном и землей.

Мэлгон встал и подошел к маленькому окошку, прорубленному в толстой бревенчатой стене. Теперь, когда становилось с каждым днем все теплее, кое-где уже начинали снимать ставни, чтобы впустить в жилище долгожданный свет и свежие весенние ароматы.

– Как они смогут забыть? – молвил он. – Ведь Богиня – это все, что есть вокруг нас, Она повсюду. В этом перешептывании духов, которое разносит ветер по холмам, в звоне лесного ручья и блеске молодой листвы.

Рианнон ничего не ответила, только покачала головой. Она вспомнила то, что видела на пути в другой мир. Ей пригрезилась огромная крепость, вся из серебра и стекла. Люди, жившие в ней, никогда не поднимали глаз к небу и не взирали вниз, на пустые поля, на которых не росла даже трава. Их покинула Богиня, и они остались в своей крепости, остались в холоде и голоде.

Мэлгон вернулся к кровати и присел на край. И тотчас же раздался стук в дверь.

– Это Таффи, – сказала Рианнон. – Я уверена, что она в конце концов несет мне поесть.

Однако в дверях появилась вовсе не служанка, а Гавран.

– Не хотел вас потревожить, – сказал он. – Я лишь надеялся осведомиться о здоровье королевы.

– Разумеется. – Мэлгон жестом пригласил его войти.

Бригант приблизился к кровати и склонился перед Рианнон:

– Как вы чувствуете себя, миледи?

– Совсем неплохо, – улыбнулась она. – Синяки и царапины скоро заживут.

– Я рад это слышать. – Гавран в замешательстве взглянул на короля. – Может быть, миледи уже достаточно полегчало, чтобы я мог обратиться со своим предложением, как ты думаешь?

– Рассказывай все с самого начала. Она ведь еще не знает, что ты теперь король бригантов.

– Король? – воскликнула Рианнон.

Открытая, как всегда радостная, улыбка озарила лицо Гаврана.

– Только не надо извиняться за ваше удивление. Должен признаться, что я и сам был поражен.

– Но как же... как это все случилось?

Гость заулыбался еще шире.

– Как вам известно, сыновья Фердика слишком молоды, чтобы командовать войском, а братья оставили клан так давно, что никто не считает их подходящими вождями. Так что пришлось устроить турнир... Ну и я выиграл.

– Подозреваю, что дело не только в этом. Не обошлось без твоей репутации честного человека и доблестного воина, – с улыбкой предположила Рианнон. – Твои люди всегда тебя очень уважали. Я уверена, что, выбирая короля, они прежде всего думали о тебе.

– О, какие теплые слова от прекрасной дамы! – Гавран снова лукаво глянул в сторону Мэлгона. – Однако как ты думаешь, милость ко мне твоей королевы позволит задать ей важный для меня вопрос?

Мэлгон пожал плечами:

– Спроси ее сам.

Гавран лихо преклонил одно колено и взял Рианнон за руку.

– Я действительно польщен тем, что на меня пал выбор, однако все еще тревожусь, что династия Фердика и его предка Канедага прервана. И я подумал, что обязан как-то связать свое семейство с вами, принцессой королевской крови. – Глаза говорившего лукаво, в притворной стыдливости блеснули из-под опущенных век. – Однажды я просил у Фердика вашей руки, миледи, но он мне отказал. Было ясно, что он строил иные планы. Теперь я вижу всю мудрость его решения выдать вас за короля Мэлгона. – Гавран откашлялся, приготовившись сказать самое главное, и лицо его внезапно стало необычайно серьезным. – Но мое намерение породниться с вами осталось в силе. У меня трое прекрасных сыновей, и я хочу предложить вам: если у вас родится дочь, то пусть выберет себе любого из них в мужья.

Рианнон бросила взгляд на Мэлгона, пытаясь понять, как он отреагировал на столь неожиданное предложение. Но король, похоже, не удивился, и всем своим видом предлагал решать ей самой.

– Но я еще не родила, – ответила королева. – Смеем ли мы настолько пренебрегать волей Богини, чтобы устраивать жизнь еще не появившегося на свет человека? К тому же – вдруг у меня будут одни сыновья?

– Но вы не убедите меня, леди Рианнон, что не умеете смотреть в будущее. Убив Алевенона, вы переняли всю его силу и, безусловно, обладаете дарованиями, унаследованными от вашей матушки, Эсилт. Я же знаю, что вы способны видеть будущее. – Гавран взял руку Рианнон и, крепко держа ее, пристально посмотрел в лицо королевы. – Поглядите внимательнее, Рианнон, и скажите, что принесет нам время? И если вы видите дочь, то ответьте на мое предложение, дайте мне хоть малую надежду породниться с вами.

Вконец смутившись, Рианнон поглядела на мужа, потом вновь повернулась к Гаврану. Он был красивым мужчиной, сложением тела и цветом кожи походившим на Фердика, однако не обладавшим той надменностью, которая так портила прежнего бригантского короля. «Нет сомнения в том, что его сыновья столь же щедро наделены красотой и великодушием», – подумалось королеве. Такого свекра, как этот, надо еще поискать. Но все же его настойчивость пугала Рианнон. Разве ее дети не могут сами выбирать свою судьбу? Неужели и ее дочери суждено пройти путь своей родительницы, став разменной монетой в политической игре? Но, словно прочитав мысли королевы, Гавран сказал:

– Я обещаю вам, что девушку не станут неволить, и если она не найдет достойного среди моих детей, то я не посмею настаивать. Все, о чем я прошу, – это чтобы вы прежде других вспомнили о моем предложении.

Видя прямо перед собой этот умоляющий взгляд, Рианнон еще сильнее смутилась. Но все же она закрыла глаза и прислушалась к тому внутреннему голосу, что уже не раз подсказывал самые мудрые из возможных решений. На сей раз голос молчал, зато перед нею поплыли образы. Те самые, что явились в ту страшную ночь в море, когда она собиралась умереть. Тогда она видела не только хрустальные замки и голые поля, но еще и королевских детей, игравших в лесу на поляне. Все они были голубоглазыми и стройными, одни – темноволосыми, другие – рыженькими. И среди них насчитывалось целых три девочки. Рианнон распахнула глаза и глубоко вздохнула:

– Это обязательно должна быть старшая дочь, Гавран, или вас устроит любая?

Бригант от души расхохотался. Отпустив руки королевы, он поднялся с колена. Затем обернувшись к Мэлгону, с наигранным сочувствием поглядел ему в лицо.

– Не пойму, как ты терпишь все это, приятель. При одной мысли о том, что можно быть женатым на женщине, которая видит будущее, меня бросает в дрожь. Неудивительно, что ты остаешься преданным мужем. Как только тебе придет в голову улизнуть, Рианнон живенько приберет тебя к рукам.

– Но я же вовсе не колдую, – запротестовала королева. – Эти предвидения являются как обрывки сна. Я даже не уверена, что все так и будет. – Она указала пальцем на свой живот. – И потом, я предпочитаю сначала положенные десять лунных месяцев выносить сына и пройти через родовые муки, а уж потом думать о дочерях.

– Так это мальчик? – донесся с другого конца комнаты голос Мэлгона.

Рианнон нахмурилась и медленно кивнула:

– Думаю, да. Я не уверена, но мне показалось, что самым высоким в моем видении был мальчик.

– На кого он похож, на тебя или на меня?

Рианнон поглядела на мужа и поняла, что он дразнит ее – Мэлгон улыбался.

– Бессовестный, – проворчала королева. – Ты смотри, о чем спрашивает. Некоторые вещи должны быть неожиданными даже для отца.

– Ну а я должен наконец оставить миледи в покое. – Гавран снова поклонился и направился к дверям. Здесь он задержался, дружески подмигнул Рианнон и вышел.

Она легла на спину и устало вздохнула:

– Ну не знаю. Наверное, зря мы не рассказали ему правду. Нечестно будет отдавать свою дочь бедняге в невестки, ведь во мне самой нет и капли крови Фердика.

– Что ж с того? Пускай думает, что породнился с династией самого Канедага, и радуется. Мы-то с тобой хорошо знаем, что королевская кровь вовсе не имеет никакого значения. – Мэлгон подошел к постели, глаза его заволокло синим туманом. – С тех пор как я узнал правду о твоем отце, я часто думал, что именно от этого юного ирландца ты получила в наследство нежность и добросердечие. Неплохо бы многим королевским фамилиям разбавить свою кислую кровь твоей благословенной силой жизни.

– Силой жизни? – Рианнон наматывала локон волос на палец и глядела на своего красноречивого супруга с истинно королевской надменностью. – Если ты сейчас же не принесешь мне поесть, то боюсь, моя жизненная сила очень тебя разочарует. Клянусь, я так голодна, что могу устроить сцену, достойную твоей собственной огненной ярости.

Мэлгона вдруг будто кто-то ударил. Он заторопился к двери, бранясь и размахивая руками на ходу.

– Черт бы меня побрал! Совсем старый дурень спятил! Вот так заботливая служанка из меня получилась! Едва не заморил тебя и ребенка голодом!

При виде метнувшегося во двор мужа Рианнон лениво, уютно улыбнулась. Не прошло еще и года, как она вышла замуж за грозного короля кимров. Просто удивительно, как он изменился с тех пор.

Еще более удивляли ее собственная зрелость и уверенность в себе. Всего лишь год назад она бы стояла где-нибудь в темном уголке, наблюдая за беседой Мэлгона с Гавраном. Сегодня же бригантский король нарочно пришел сам, чтобы, преклонив колени, искать ее милости. «И ведь дело не только во всесильной Богине», – подумала Рианнон. Она королева по праву. Несмотря на все грехи и падения Эсилт, мать сумела увидеть будущее своей дочери. Пока есть дыхание в этом хрупком теле, Рианнон всеми силами будет помогать Мэлгону нести нелегкое бремя королевской власти.