Мечтая о тебе

Глава 26

По молчаливому согласию Мара и Натаниэль начали избегать друг друга. Мара перестала приходить на фабрику пораньше, а Натаниэль уже не приносил утренний чай. В течение дня Мара оставалась наверху в кабинете, наблюдая за тем, как истощается их кассовая наличность, а Натаниэль дни напролет проводил в цехе, наблюдая за тем, как с конвейера сходят готовые комплекты.

Он все еще занимался с Билли, обучая его по часу каждый вечер искусству самозащиты. Отводя домой мальчика, он возвращался в цех и далеко за полночь что-то делал вместе с Майклом. А Мара в это время работала в своем кабинете. Чейз больше не провожал Мару, но она знала, что он все равно за ней наблюдает, чтобы узнать, добралась ли она до комнаты. То, что Натаниэль все еще беспокоился о ее безопасности, давало ей лишь небольшое утешение. Остальную часть времени он ее практически не замечал.

Их единственной связью стал Билли. За день мальчик не один десяток раз пробегал по лестнице, чтобы поделиться с каждым из них новостями. Он чувствовал напряженность и понимал – что-то не так, однако его вопросы оставались без ответов.

«У меня много дел», – слышал Билли и от Мары, и от Натаниэля много раз в день.

Натаниэль искал дополнительных поставщиков, предлагавших материалы в кредит. Теперь уже поставщики, которые нарушали обязательства, получали отказ со стороны компании. Хотя эта тактика грешила тем, что были непрерывные задержки, благодаря изобретательности и энергии Майкла договоры удавалось выполнять в срок. Мара посмеивалась над тем, что Натаниэль теперь в переговорах с Милтоном Аберкромби ссылался на лорда Баррингтона, но граф оказался настоящим другом и разрешил Натаниэлю использовать свою рекомендацию для получения новых поставщиков. Это оказывалось необходимым всякий раз, когда Натаниэль был вынужден отказываться от услуг того или иного поставщика. Натаниэль ходил в местное отделение полиции и говорил с инспектором Карлайлом лично. Инспектор уверил его, что тот акт вандализма расследуется, но никаких результатов пока нет. Чейз высказал инспектору собственную версию, но признал, что доказательств не имеет. Ответ инспектора совпал с мнением мистера Финча. Однако полицейский обещал устроить так, чтобы район фабрики ночью патрулировался чаще.

С каждым днем Мара со все большим напряжением ждала ответного хода Эйдриана. Она тряслась над бухгалтерскими книгами и отказывалась подписывать любой ненужный расход. Она внимательно изучала каждое принятое решение, а также была в курсе всех проблем. Мара даже вернулась к своей старой привычке каждый день откладывать по два пенса в жестяную коробку. Так по крайней мере у нее хоть что-то останется после банкротства.

Мара смущенно смотрела на маленькую коробку в руке. Когда-то этот ритуал давал ей внутреннее чувство безопасности. Теперь же прежнего успокаивающего эффекта он не производил.

За прошедшую неделю они с Натаниэлем обменялись лишь десятком слов. Поставив жестяную коробку на небольшой столик, Мара опустилась на стул. Она уперлась локтем в стол и, подпирая подбородок рукой, смотрела не отрываясь на дверь своей съемной квартиры. Она вспоминала тот первый раз, когда увидела Натаниэля. Полный жизненной энергии, он неподвижно стоял, прислонившись к дверному косяку.

Мара беспокойно отодвинула стул и встала. Бесцельно побродив по комнате, она приняла решение и вновь остановилась у стола.

Посмотрев на свои часы-кулон, которые носила на шее, Мара решила, что пока выходить слишком рано. Было еще только семь, и Натаниэль, без сомнения, спал.

У Мары от тоскливого ожидания начала болеть голова. Пройдет час, подумала Мара, и Натаниэль уже вовсю будет работать в цеху вместе с Майклом. Наверное, он окажется слишком занятым, так что ограничится вежливым приветствием. Она, Мара, столь же вежливо кивнет ему и пойдет наверх, а Чейз останется работать в цеху. «Скорее всего это будет единственным с ним общением за весь день», – подумала она.

Понимая безнадежность ситуации, Мара решилась первой сделать шаг навстречу.

Двадцать минут спустя Мара шла наверх по лестнице фабрики, держа перед собой поднос с чаем.

– Натаниэль! – окликнула она, входя в кабинет.

Чейз появился в проеме двери – без рубашки и с полотенцем на шее. На его подбородке были островки мыльной пены. Он молча стоял, вытирая остатки крема полотенцем. Взгляд его прожигал Мару едва ли не насквозь.

Ей хотелось оставить поднос, броситься в объятия Натаниэля и сказать ему, что она любит его, но она лишь глубоко вздохнула и подошла ближе, поставив поднос на стол.

– Я подумала, мы могли бы вместе пить чай, – сказала Мара. – Я думаю… – Начав фразу, она подняла глаза, чтобы посмотреть на Натаниэля. – Я думаю, мы могли бы поговорить.

– О чем? – спросил Натаниэль.

От него веяло холодом. Мара стояла, сжимая за спиной кулаки. Она смотрела на поднос с чаем и пыталась «надеть броню», как бы выразился Натаниэль, но сейчас это не получалось.

– Я не знаю, – прошептала она. Мара услышала его тяжелый вздох. Ожидая его ответа, она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Я не могу, – коротко сказал Натаниэль и отвернулся. – У меня ранняя встреча.

– Натаниэль, подожди! – крикнула она. Он медленно обернулся:

– Что?

– Я сожалею о том, что тогда наговорила тебе, – прошептала Мара. – Это были просто слова.

– Ах, слова, – протянул Натаниэль. Уголки его рта чуть поднялись в улыбке, и он медленно покачал головой: – Слова или действительно так, это ничего не меняет. Я не откажусь от своей мечты ради вас, а вы не откажетесь от своих страхов ради меня. Так что оставим этот разговор. – И, не сказав больше ни слова, ушел в лабораторию.

Мара закусила губу и опустилась на стул, глядя на горшочек со сливками, который принесла специально для него. Она и сама понимала, что он прав: им не о чем говорить. Даже если бы она сказала, что любит его, это бы не имело никакого значения.

Мара услышала его шаги, и какая-то внутренняя гордость заставила ее выпрямить спину. Она не торопясь налила себе чашку чаю. Ей потребовалось все ее самообладание, чтобы удержать на лице ледяную маску, пока Натаниэль не вышел из комнаты.

Только после того как звук его шагов стих и Мара осталась совершенно одна, она уступила перед внутренним одиночеством и спрятала лицо в ладонях.

Она любила Натаниэля таким, каким он был, и ненавидела его за то, что он не хотел становиться прежним. Но больше всего она ненавидела себя за всю ту боль, что ему причиняла. И за страх, который лишал ее сил что-либо изменить.

Мара не была настроена столь же оптимистично, как Натаниэль. Она не разделяла его иллюзий, не верила, что он сможет победить своего богатого и знатного брата. Эйдриан просто уничтожит то, что они пытаются строить, а затем Натаниэль уедет искать новую мечту. Возможно, он даже позовет Мару с собой… Только она не поедет. Она останется здесь, в Лондоне, совершенно одна, и ей придется строить свою жизнь заново.

Натаниэля не будет рядом. Больше некому будет дразнить ее, заставлять искренне смеяться и подставлять свое сильное плечо. Никто уже не будет поддерживать ее улыбкой и напоминать о волшебстве, которое всегда рядом. Никто не поддержит ее, когда жизнь покажется ей невыносимой. Он уедет, и это станет самым непереносимым бременем в ее жизни.

Натаниэль спускался по лестнице, пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции. У него это всегда получалось плохо. Кто знает? Если бы он остался с Марой пить чай, то мог и не выдержать. Возможно, она действительно сожалела о сказанном, но извинениями тут ничего не изменишь.

Эти размышления лишь подзадоривали его злость. Особенно сейчас, когда Мара пришла к нему мириться после такого удара. Это было как соль на рану.

Он так старался добиться ее доверия, но оказалось, что оно не стоило того. Он хотел любви от женщины, которая ему нравилась. Однако это оказалось пустым желанием. Натаниэль с горечью признал, что жизнь его ничему так и не научила. Он снова хотел слишком многого, слишком многого ожидал, надеялся на чудо.

«Всегда тянись дальше, чем можешь схватить, иначе какой смысл?»

Эти слова Роберта Браунинга вихрем пронеслись в сознании Натаниэля. Чейз с ухмылкой гадал, действительно ли сам Браунинг говорил, чтобы эта фраза была выбита на его надгробном камне. Еще неделю назад он, Натаниэль, был на небесах от счастья. Ведь Мара любила его, смотрела на него с верой в глазах. Его мечты становились явью. Но миг исполнения желаний оказался слишком кратким.

Ноябрь прошел. Напряженность только нарастала. Их мучили непрерывные задержки. Майкл и Натаниэль работали теперь практически круглосуточно. Натаниэль знал, что Мара также много работала, держа непрерывный контроль над финансами, но при этом он знал, что делала она это больше по необходимости, у нее просто не было выбора.

Они по-прежнему практически не разговаривали. Теперь между ними лежала настоящая пропасть. О любви речи уже не было. Какая любовь, если не существовало даже мостов, чтобы соединить два берега? Не было даже возможности взять обратно те злые слова, что они наговорили друг другу. О компромиссах теперь можно было забыть.

Впервые в жизни у Кельвина Стайлза появились деньги. В его кармане болтались пятьдесят гиней, так что он планировал хорошо провести время. Купив себе новую одежду, он забрел в бар «Кингз хэд», хотел покрасоваться. Завистливые взгляды доставляли ему удовольствие.

Мэтью протянул ему пиво:

– По какому случаю ты так вырядился?

– Удача повернулась ко мне лицом, Мэтью. У меня сегодня праздник. Я немного заработал, скоро заработаю еще.

– Будь я проклят! – восхитился Мэтью, ставя перед Кельвином еще пинту и слушая, как его нанял для работы богатый джентльмен.

– Ты что, идиот? – раздался из зала голос.

Все засмеялись, но Стайлз был в хорошем настроении и оскорбления Альфи Логана не могли побеспокоить его. Кельвин оплатил выпивку всем, включая Логана. Когда же Кельвин засобирался домой, в его кармане было еще достаточно золотых монет.

Кельвин Стайлз выпил последнюю кружку и, бросив на стол золотую гинею, подмигнул Мэтью:

– Лови мелочь, приятель. У меня ее навалом.

Когда Кельвин отвернулся от стойки и пошел в сторону выхода, ему преградил дорогу Альфи Логан:

– Я хочу, чтобы ты вернул мне долг.

Стайлз рассмеялся:

– Ты что, забыл, что я отдал тебе деньги неделю назад.

– Не отдавал. Ты должен мне пять фунтов, и я хочу получить свои деньги.

Мужчины стояли напротив друг друга, паб затих. Хотя Стайлз был прилично пьян, он отлично помнил, что заплатил Логану. Он упрямо произнес:

– Я заплатил тебе на Михайлов день. Это не моя проблема, что ты проиграл эти деньги. Я тебе больше не должен.

– Ты не платил мне, Кел. Ты лжешь.

– Никто не смеет называть меня лгуном.

– Ну я только что назвал. И что?

В мгновение ока в зале началось движение. Зная, что будет дальше, люди разбегались подальше. Мэтью Флетчер вопил, что не позволит никаких драк в своем пабе, однако Стайлз уже успел ударить Логана кулаком в челюсть.

Логан отлетел назад и упал на стол. Почувствовавший свое преимущество Кельвин пошел вперед, готовый окончательно разделаться со своим противником, но прежде чем Стайлз подошел, Логан уже встал. В руке он держал нож.

Лезвие вошло между ребрами Стайлза. Кельвин издал булькающий звук удивления и не успел даже шевельнуться. Логан вытащил нож и всадил его повыше. Когда Кельвин Стайлз упал на пол, он был уже мертв.

В поисках полицейского Мэтью незаметно покинул паб через задний вход. Однако ко времени, когда он вернулся с констеблем, паб был пуст. Альфи Логан исчез с оставшимися золотыми гинеями, которые он выгреб из карманов Кельвина. Его поймали с этими монетами в нескольких кварталах от паба.

Было уже девять часов вечера. Мара все еще работала в своем кабинете, когда к ней поднялся инспектор Карлайл. Перси также задержался на работе. Именно он провел инспектора наверх и тут же покинул их. У него было еще много работы.

– Боюсь, что Билли здесь нет, инспектор, – ответила Мара, узнав цель его визита. – Натаниэль проводил его домой примерно час назад.

– Я был у него дома. Мальчика там нет, – ответил инспектор.

– Наверное, они зашли поесть мороженого, – сказала Мара, поднимая на инспектора встревоженный взгляд. – Неприятности с Билли?

Полицейский покачал головой:

– Не совсем так.

Загадочное объяснение инспектора насторожило Мару.

– А в чем дело?

Инспектор молчал.

– Мы с мистером Чейзом проявляем интерес к судьбе мальчика… – продолжила Мара.

– Да, мэм, – произнес инспектор, переминаясь с ноги на ногу. – Я об этом слышал, так что рассчитывал застать Билли здесь.

Мара жестом показала на стул напротив ее кресла:

– Может быть, вы присядете и расскажете мне, что случилось?

– Спасибо, мэм, – ответил Карлайл, занимая предложенный стул. Он долго вертел в руках форменную фуражку, а затем, подняв глаза, произнес:

– Отец Билли убит.

– Что?! – воскликнула Мара, вставая. – Как это случилось?

– Примерно два часа назад во время драки в пабе «Кингз хэд» ему нанесли удар ножом.

Мара судорожно вздохнула.

– Вы сами расскажете об этом Билли? – спросила она. Инспектор кивнул, но Мара видела, сколь тягостно это было для него.

– Может быть, вы хотите, чтобы я рассказала мальчику об этом? – поинтересовалась она.

Маре показалось, что лицо инспектора даже посветлело. Он был рад передать эту неприятную обязанность другому.

– Спасибо, миссис Эллиот, – сказал он, вставая со стула. Мара также встала:

– Я покажу вам…

– Не беспокойтесь, дорогу я найду.

– Очень хорошо.

– Завтра я пришлю леди из Армии спасения, чтобы забрать мальчика. Где он может переночевать сегодня вечером?

– Он может остаться со мной в меблированных комнатах миссис О'Брайен, – ответила Мара, пока еще не понимая, о чем говорит инспектор.

– Армия спасения? – мгновение спустя спохватилась она.

– Да, мэм.

– И что же будет с Билли?

– Если повезет, то его устроят в приют. Но скорее всего это будет работный дом. Ведь за него некому замолвить слово.

Работный дом! Этот дом призрения, где бедняки гнут спину в пользу благотворительных обществ и приходов! Мару затрясло. Она не допустит, чтобы Билли туда попал.

– А можно мне оставить мальчика у себя? – спросила Мара, ни минуты не колеблясь.

– Что? – Полицейский удивленно уставился на нее. – Вы хотите усыновить его?

– Да, – твердо ответила Мара. – Если только мне будет позволено.

– Я не вижу причин, способных помешать этому, – ответил инспектор. – С вашей стороны это очень великодушно, миссис Эллиот, но не мудро. Эти уличные мальчишки не подарок. Вашим проблемам не будет конца.

– Спасибо, инспектор, – ответила Мара. – Но я об этом прекрасно знаю.

– Миссис Эллиот…

Неожиданно со стороны входа прозвучала реплика:

– Инспектор, я не советую вам спорить с ней.

И Мара, и инспектор, как по команде, повернули головы и увидели Натаниэля, стоящего в дверном проеме. Он смотрел на Мару.

– Когда миссис Эллиот что-либо решит, она может быть весьма упрямой.

Полицейский надел фуражку.

– Что ж, это свойственно женщинам, – прокомментировал он. Повернувшись к Маре, он добавил: – Всего вам хорошего, мэм. И подумайте еще раз.

Инспектор Карлайл направился к выходу. Натаниэль его проводил.

– Что случилось? – спросил Чейз, когда они стали спускаться по лестнице. Карлайл все рассказал.

– Плохо дело, – прокомментировал Натаниэль.

– Конечно, оно так, сэр, – ответил инспектор. – Но, приняв несколько пинт пива, люди редко когда задумываются о своих поступках. А Альфи Логан был тогда в хорошем подпитии.

Натаниэль на мгновение задумался. Остановившись, он спросил:

– А где Стайлз взял деньги, которыми так бросался вокруг?

Инспектор также остановился и, подумав, ответил:

– Он говорил о каком-то богатом джентльмене, но его имени не называл и подробностей не упоминал. Рассказывал о какой-то работе, за которую ему щедро заплатили. А что, вы находите совпадения с событиями на фабрике?

Натаниэль считал, что это не совпадение. Встретившись взглядом с умными, проницательными глазами инспектора, он понял, что тот тоже не считает это совпадением.

Маре предстояло рассказать Билли о смерти его отца. Предложив во время разговора инспектору помощь, она совершенно не предполагала, насколько трудно это будет сделать. Также Мара подумала, что, принимая решение усыновить мальчика, она не до конца оценила всю степень ответственности. Сейчас, в тишине и спокойствии, она начинала сомневаться, а хватит ли у нее сил.

– Хочешь, я расскажу ему об этом?

Мара подняла взгляд. Задумавшись, она не заметила, как в кабинет вошел Натаниэль. Глубоко вздохнув, она покачала головой.

– Нет, – ответила она, обходя стол и минуя Натаниэля. – Я сказала, что сделаю это, и сделаю это. Мне нужно идти прямо сейчас. Нужно сказать мальчику до того, как он узнает об этом от других.

Натаниэль положил руку на плечо Мары и мягко развернул ее:

– Ты не пойдешь одна. Я пойду с тобой.

Мара увидела в его синих глазах твердую решимость и почувствовала невероятное облегчение и благодарность, граничащую с любовью. Наверное, это и была сама любовь. Мара могла поклясться, что сейчас любила его сильнее прежнего. Импульсивно она сделала шаг вперед и оказалась в объятиях Натаниэля.

– Спасибо, – прошептала она, прижимаясь лицом к его груди.

Он долго держал Мару в своих объятиях. Наконец отпустив ее, он взял ее за руку, и они совершили короткую прогулку по Олд-Касл-стрит.

С тех пор как Мара тогда в первый раз побывала в комнате мальчика, здесь ничего не изменилось. Меблированные комнаты были столь же грязны. Чтобы узнать это место, ей не нужно было освещения. Достаточно было того непередаваемого и незабываемого зловония. Мара и Натаниэль вместе тихонько прошли по темной лестнице и вошли в маленькую комнатушку в конце коридора.

Билли был уже в кровати, и скрип двери его не разбудил. Не разбудила его и возня Натаниэля со свечкой. Однако когда свеча загорелась, мальчик зашевелился.

– Папа? – спросил он, садясь на кровати. Вид Натаниэля и Мары привел его в замешательство: – Натаниэль? Миссис Эллиот? – Билли протер глаза и, зевнув, спросил: – Что вы здесь делаете? Отец рассердится, если увидит вас здесь.

Мара сделала шаг вперед и осторожно присела на край кровати. Взяв руки мальчика в свои, она сказала:

– Билли, у нас для тебя плохие новости.

Мальчик поднял веснушчатое лицо и снова зевнул:

– Что?

Оглянувшись, Мара посмотрела на Натаниэля, неподвижно стоявшего у двери со свечой в руке. Тот ободряюще кивнул, и она опять повернулась к мальчику:

– Сегодня вечером твоего отца не стало.

В замешательстве Билли уставился на Мару:

– А что с ним?

Иного способа рассказать ему о случившемся не было.

– Его убили во время драки в пабе. Это произошло несколько часов назад.

На сей раз Билли молчал, неотрывно глядя в лицо Мары. Она отпустила его руку и погладила по голове.

– Я возьму тебя к себе. Ты согласен?

– Да, – безразличным тоном ответил Билли и тут же спросил: – А отец действительно умер? Он не вернется за мной?

Билли начинал понимать безвозвратность потери. Посмотрев на Натаниэля, он сказал:

– С тех пор как умерла мама, она больше никогда не приходила ко мне. Смерть – это ведь навсегда?

Слезы жгли глаза Мары. Она сжимала руку Билли.

– Боюсь, что так, мой хороший.

Билли посмотрел на Мару:

– А что будет с отцом?

– Его похоронят, – ответила Мара.

– Закопают в землю?

Мара кивнула. Внезапно выражение лица Билли изменилось. Исчезла изумленная невинность, появилась сердитая сосредоточенность.

– Надеюсь, они выроют могилу поглубже. Чтобы его поскорее съели черви! – Лицо мальчика сморщилось, и он выдернул ладошку из руки Мары. Но вместо того чтобы спрыгнуть с кровати и убежать, он неожиданно с рыданием бросился в ее объятия. – Пусть с ним делают что хотят! – повторял он.

Мара обняла худенькие плечи мальчика, она не знала, что ему сказать, как его утешить.

Подошел Натаниэль и встал рядом с Марой. Она видела его лицо словно сквозь туман, поскольку тоже плакала.

Натаниэль не сказал ни слова. Он лишь осторожно вытер ее слезы.