Мед

Глава 33

Несколько месяцев назад я решил сделать бате сюрприз. Он давно хотел погонять кабанчиков в Боровках. Почему бы и да?

Я завершил дела в Москве, прыгнул в тачку и помчал в Боровки на разведку. Мне говорили, что там отличная охота, мало народу и сервис на уровне — то, что нужно.

Примчал, расположился в гостевом доме и готовился к вечернему походу в лес. Поброжу, присмотрюсь и, если оно того стоит, оплачу нам с отцом отдых на эти выходные. План простой и гениальный — утром я собирался уехать.

Но не срослось.

На охотбазу приехала Ира в компании какого-то мужика. Кого я здесь точно не ожидал увидеть, так это её. Ирку пряником на природу не заманишь, а тут припёрлась — лыба до ушей.

Не то чтобы мне стало неприятно… Да, стало. Ира не стала наматывать сопли на кулак из-за расставания со мной или моими деньгами. Она быстро сообразила себе нового хахаля.

Эта коза вела себя непринуждённо — делала вид, что мы не знакомы, и жалась к своему мужику. А я скрипел зубами. О походе в лес я забыл. Бродил по охотбазе призраком и гонял мысли, которые гнать прочь от себя надо было.

К концу дня я зарулил в местный бар — выпить на сон грядущий, прижечь душевные раны. А Ирина уже была там. Одна. Кавалер отчалил? Ну или просто отлучился.

Мы заговорили.

Я злился на неё, а она вела себя так, будто ничего не случилось. Словно не было грязи между нами. Так общаются бывшие, которые расстались по обоюдному согласию, без взаимных претензий и говна, оставленного под порогом. Это сбивало с толка.

Я хмелел и не понимал — почему всё так? Может, мы просто ошиблись, наделали глупостей? Так бывает…

Пиво в баре быстро закончилось, и я заказал водки. Хотелось нажраться… беспечной болтовнёй с Ирой. Так чтобы под горлом встала. А потом пьяным упасть на кровать и уснуть.

На кровать я упал, но не один и не для того чтобы поспать. В ту ночь на высоте я не был — меня конкретно плющило. Не было со мной такого никогда с алкоголя…

Плохо помню этот вертеп, но в какой-то момент я решил взять тайм-аут и пошёл в ванную — умыть рожу ледяной водой. Хоть немного в себя прийти.

Умылся, а легче не стало. Я уселся на бортик ванной и… увидел на полу Иркины вещи. Она ходила в душ перед тем, как мы нырнули в койку. Шмотки её на коврике, тюбики с кремом, неизменно «Пако Робан» и сумочка. В ней наверняка лежал её смартфон, а в нём есть номер хахаля.

Мой пьяный, почти ни фига не соображающий мозг выдал идею — звякнуть мужику, сказать, чтобы отвалил от моей женщины. Вот прямо сейчас!

И я полез в сумку. Телефона там не оказалось. Зато была бумага розового цвета с водяными знаками. В ней говорилось о том, что Климов Марк Михайлович и Осипова Ирина Александровна буквально на днях заключила брак. Свидетельство за номером тра-ля-ля, отдел ЗАГС города…

Охренеть!

Выражение «без меня меня женили» подходило для этой ситуации идеально. Я даже зенки пьяные протёр и ещё раз перечитал. Буквы скакали, но ошибки не было — мы с Ирой женаты.

А чо меня на свадьбу не позвала?

Это не единственный вопрос, который меня волновал. Похоже, бумаженция фальшивая, но качество на пятёрочку. От бланка государственного образца хрен отличишь.

Получить ответы я мог только у Иры.

Пришлось забить на самочувствие. Хотя мне стало ещё хреновее. Почти ничего не соображая, я сжал свидетельство о браке в кулаке и пошёл разбираться — что за хрень, вообще?!

Только в комнате меня ждала не «жена» — мужики в камуфляжных костюмах. На пятерых у них три ружья — это аргумент. Думать было некогда, я стал обращаться. Медведем против вооружённой толпы шансов больше.

Так я думал, но, как оказалось, зря…

Амнезия отняла у меня эти воспоминания. Помнил только беготню по лесу от вооружённой толпы охотников. Теперь я понимаю, почему они меня не добили.

Что-то со мной было не так — я не мог принять человеческую ипостась, а дохлый медведь Иру не устроил бы. Чтобы овдоветь, ей нужно было похоронить тело мужа, а не зверя.

Вот теперь всё — можно расходиться…

— Ну, здравствуй, Климова… — я беру тварь за горло, — Ирина Александровна.

— Пошёл ты! — хрипит фальшивая жёнушка.

Цинизм мрази поражает воображение. В этот раз она даже хатой дорогущей пожертвовала. Хотя чо жалеть? У меня имущества хватает. Какая-то квартира стоимостью несколько миллионов… Тю!

Безутешная, но состоятельная вдовушка. Чёрный цвет Ирине к лицу.

— Где Дина? — я крепче сжимаю пальцы на её шее.

— Где надо… — Ира улыбается, несмотря на боль и страх. — Договоримся? Ты мне немного денег, а я верну твою Диану, — выдаёт на одном дыхании. — Иначе я заору, сюда прибегут, и я скажу, что ты хотел меня изнасиловать, — она даже угрожать в такой ситуации умудряется.

В принципе, у Иры есть шанс… Я стою в чём мать родила, в подъезде полно народа — пожарные перекрикиваются, их слышно.

— А ты хорошо подготовилась, — скалюсь плотоядно. — Всё учла, — разжимаю пятерню.

Ира сползает по стеночке — стоять она не может, ногу сильно повредила.

— Я потратила на тебя… слишком много времени, — она держится за горло, кашляет. — Обсудим цену вопроса?

— Давай, — я делаю пару шагов назад. — Как думаешь, сколько стоит твоя жизнь?

— Что? — Ира хихикает. — Ты меня убить собираешься? Марк, но кто тогда вернёт тебе твою курицу?

Девка по краю ходит… Бесит меня нереально!

Ярость течёт по венам, травит разум. Я голодный медведь, которого разбудили во время спячки. Я вообще не должен разговаривать с этой мразью. Убить её — и дело с концом. Но булочка…

Моя девочка сейчас неизвестно где, и хрен знает что с ней делают. А ещё об этом знает Ира. Я бы её сейчас и в человеческой ипостаси загрыз. Порвал бы голыми, сука, руками!

По вискам долбит молотом, я в шаге от того, чтобы совершить справедливую, но глупость. Плавно выдыхаю и поворачиваю голову к окну.

Снег идёт… Крупные хлопья падают вниз — это красиво. Я так редко вижу снегопады — а ведь они лучше любого успокоительного на меня действуют.

Подхожу к стеклу вплотную. Смотрю вниз — на кипиш, который там творится. Куча народу, пожарные машины, ментовской бобик и скорая… А к ней бежит мой батя с Диной на руках.

Я не сильно понимаю, что происходит, но своими глазами вижу отца и свою пару. Это они!

— Конец тебе, Ириш… — мой плотоядный оскал отражается в оконном стекле.

Мать говорила, что я должен оставаться зверем. Марта не учила меня жестокости. Никогда. Она учила меня справедливости.

Если на твою территорию зашёл соперник — убей. Если кто-то угрожает твоим близким — разберись с этим. Во мне течёт человеческая кровь, но не только. Всё, чему учила мать, останется со мной до последнего вздоха.

Я — зверь.

Ира больше никогда не навредит моей булочке. Её медведь задрал. Откуда ему взяться посреди города в полыхающем доме? Да хрен знает. Но свидетели подтвердят — это был медведь.

Я вылетаю из подъезда в звериной ипостаси, с окровавленной мордой — рву ограждающие красно-белые ленты и издаю самозабвенный впечатляющий рык. Цель: напугать всех до усрачки.

Народ во дворе на пожар посмотреть собрался — увидеть огромного бурого медведя никто не ожидал. Вопли, паника — люди бросаются врассыпную. Полиция стреляет в воздух, чтобы спугнуть зверя.

Боюсь! И рву когти со двора. Благо желающих догнать меня не находится.

Пропахав лапами сугробы, я залетаю в глухую подворотню и падаю. Обращаться из положения лёжа неудобно, но сил встать у меня уже нет. Вечерок выдался сложный.

Валяюсь голый на снегу и, тяжело дыша, смотрю на падающие с неба хлопья снега. Успокаивает. Но холодно, блин! Сейчас бы под то одеялко с электроподогревом и булочку мою под бок…

Где-то недалеко рычит мотор, визжат тормоза, хлопает автомобильная дверь. Сюда идут. А пофиг вообще… Лежит человек с голой жопой на снегу — отдыхает. Ничего странного.

Мне ещё минут пять на отдышаться, и буду думать, как найти Диану.

— Вставай, малец, — ко мне тянется рука в наколках.

Фея-крёстная подъехала. Я лыблюсь и сжимаю батину пятерню.

— Что с Диной? — мой первый вопрос отцу.

— Скорочи Динку увезли… Я в самую нормальную больницу их послал, в платную, и отзвонился в приёмник. Разберёмся.

— Что-то серьёзное? — у меня душа не на месте.

— Переволновалась она, и это… — батя затыкается. — Не делай мне нервы, малец! — он делает круглые глаза. — Я тебе кто, вообще?.. Не брат, не сват — никто! — с досадой сплёвывает на снег и идёт к своей тачке.

Кстати! У меня к вам, незнакомый дядя, ещё пара вопросов имеется. Я топаю за ним.

— Пап, какого хрена происходит? — этот вопрос я задаю уже в машине. — Ты чо молчал-то всё это время? У меня память отшибло, а ты под дурака косил.

Иваныч медленно поворачивает ко мне голову, и я вижу, как на его лице меняются эмоции. Каменная маска сползает, в глазах стоят слёзы.

— Вспомнил?.. — спрашивает с дрожащей нотой в басе.

— Ну… — я пожимаю плечами.

— Тамара запретила говорить, — объясняет и пялится в одну точку. — Тебя психотропами накачали, а потом расстреляли. Память отшибло к едрене-матери… Короче, врачиха не велела тебе стресс устраивать.

А-а-а… Ну да. Мы без стресса обошлись. На расслабоне практически.

Но высказывать отцу не рискую. Он сидит бледный за рулём, за сердце держится.

— Бать?.. — кладу руку ему на плечо.

— Я думал, ты всё… сгорел, — он рыдает.

Первый раз вижу, чтобы Иваныч плакал. Если честно, я думал, что он этого в принципе не умеет делать. Всегда собранный, готовый решить любую проблему Михал Иваныч сейчас плачет, как девка.

— Живой я, пап, — не знаю, как к нему такому подступиться. — Ну… ты чего? Возьми себя в руки!

Я сейчас тоже расплачусь…

— Ещё раз так сделаешь, я тебя сам пришью, — Иваныч вытирает татуированным кулаком слёзы с глаз. — Понял?

Э-э?.. Ладно, проехали.

— Я тебе потом всё объясню, — обещаю. — У тебя шмотки мои есть? Голым в больницу меня точно не пустят.

Михаил Иваныч бурчит что-то себе под нос и выходит из машины. У него в багажнике всегда припасена сумка с одеждой для меня. Не раз уже влипали в ситуации, когда я оставался без штанов…

Меня зовут Марк, мне двадцать семь годиков, и я до жопы счастлив, что у меня есть отец!

Выбраться из сложной ситуации можно самому, но если на выходе тебе не протянули руку помощи, можно сломаться. Кто ещё купит голодному сыну шавухи и наваляет моральных люлей ни за что? Да никто. Только батя.