Медовый месяц

9

— Ринальдо… — тихо прошептала она, проведя по обнаженному плечу мужа кончиками пальцев.

— Ммм…

— Я просто… подумала, а вдруг ты еще не спишь?

— Теперь ты знаешь, что не сплю. И что дальше?

— Ну… не знаю.

— Спи, Джесси, — пробормотал он. — Уже поздно.

— Я бы и рада, но не могу, — прошептала она, легонько поглаживая руку мужа.

— У тебя был трудный день. Ты устала.

— Все равно не спится. — Джессика мгновение поколебалась, а затем ее рука переползла на спину Ринальдо. — Нет, если ты очень устал, то…

— Я этого не говорил, — раздался в темноте спокойный голос Ринальдо.

— Да, не говорил, — согласилась Джессика. Кончики ее пальцев продолжали ласкать теплую гладкую кожу Ринальдо.

— Я же за тебя беспокоюсь: завтра предстоит трудный день.

— Да, я знаю. Но дело в том, что… мне надо поговорить с тобой.

— Уфф!

Джессика не совсем поняла, что означает этот звук, но порадовалась, что Ринальдо не отодвинулся и не велел ей убрать руку. Поэтому она отважилась на следующий шаг.

— Я хочу… то есть я должна сказать тебе одну вещь, — тихо прошептала Джессика.

— Да?

— Да…

— И что же ты должна мне сказать? — пробормотал Ринальдо.

— Ну, знаешь… немножко тяжело говорить, когда ты лежишь ко мне спиной, — произнесла Джессика и поцеловала мужа в лопатку.

Последовала долгая томительная пауза. Затем Ринальдо тяжело вздохнул.

— Ладно, Джесси, — пробормотал он и перевернулся на спину.

Положив руки под голову, он удобно устроился на подушках.

— И что же ты хотела мне сказать, Джесси?

Задача перед ней стояла неимоверно трудная. То, что Ринальдо обращался к ней по имени, а не «дорогая» или «кара», было недобрым предзнаменованием.

— Если еще не слишком поздно… Я хочу сказать, что я не хочу развода, — негромко произнесла Джессика, опершись на локоть и глядя на мужа в неверном свете луны, проникающем сквозь тонкие шторы.

— Вот как? — протянул Ринальдо ничего не выражающим голосом.

— В самом деле. Я не хочу, чтобы мы разводились.

— А чего же ты хочешь, Джесси?

— Ну… — Она набралась решимости и осторожно положила ладонь на грудь мужу. — Что ж, как нетрудно догадаться, я много думала о нашем браке, — медленно начала Джессика. — Я так сильно, так страстно любила тебя, была так счастлива!.. Именно по этой причине, мне кажется… то есть я точно не знаю, но… я не справилась со всем, что на меня свалилось. Когда Лоренца и твой дядя наговорили мне столько всего про наш брак, я им поверила. Мне казалось, что человек просто не может быть счастлив так, как я… А потом смерть моего дедушки, и эта странная приписка к завещанию…

— Да, я тоже пришел к такому же выводу некоторое время назад, — спокойно произнес Ринальдо.

— И… и ничего мне не сказал?

— А как ты думаешь, почему я не заговорил о разводе первым, раньше тебя? Почему терпел эту дьявольскую пытку? Потому что видел, как ты страдаешь.

— О, Ринальдо!.. — Джессика на мгновение опустила веки, чтобы сдержать выступившие на глазах слезы. — Я была такой дурой!

— Не стану спорить, — заявил Ринальдо.

— Но у меня было время обдумать… произошедшее, — произнесла Джессика и ощутила, как напрягся Ринальдо в ожидании ее дальнейших слов. — Дело в том… Даже не знаю, как сказать… Словом, я только сегодня узнала, что все ужасные гадости, которые я тебе наговорила, — насчет того, что ты якобы женился на мне ради денег, — совершенно не соответствуют истине!

— Неплохо, неплохо, — насмешливо откликнулся Ринальдо. — И по этой причине ты прилетела в Италию?

Джессика, наклонив голову, посмотрела на мужа, чувствуя сильное искушение сказать «да». Но потом все-таки отрицательно покачала головой.

— Нет, боюсь, что я бросила дела не поэтому. Однако сейчас я как раз хочу попросить у тебя прощения, — произнесла Джессика покаянным тоном. — Это Лавиния так просила меня прилететь к ней на свадьбу, что я не устояла, — продолжала молодая женщина, тяжело вздохнув. — И только когда приехала в отель, я прочла письмо от своего юриста, которое пришло сегодня утром. И с моих глаз словно упали шоры.

— Ну что ж, по крайней мере, ответ честный, — пожал плечами Ринальдо. — Должен признаться, я думал, что ты уже давно получила это письмо. Только не хочешь сознаваться.

— О, Ринальдо, ты несправедлив ко мне! — запротестовала Джессика. — Я, возможно, и дурочка, и причинила тебе боль. Но ты должен иметь в виду, что я никогда не притворялась, будто не знаю чего-то, что знаю.

— Может, и так, — подумав, согласился Ринальдо. — Но мои адвокаты послали письмо уже месяц назад.

— Да, знаю! — воскликнула Джессика. — Но мой юрист написал мне, что лежал в больнице, на операции. Поэтому мне стало известно обо всем только сегодня. Хочешь, я покажу тебе его письмо?

— Ладно, не стоит, — тяжело вздохнул Ринальдо.

Но Джессика поспешно продолжила:

— Я, в самом деле, должна извиниться перед тобой. Мне даже трудно поверить сейчас, какой идиоткой я себя выставила. Даже вспомнить совестно, что за бред несла. И когда ты сказал, что я не верю тебе и не доверяю, — ты был совершенно прав. Я была эгоистичной, и… и…

— Все в порядке, кара, — мягко произнес Ринальдо.

— Нет, не в порядке! — нервно откликнулась Джессика. — Мне еще многое надо сказать, а если ты будешь меня прерывать, я все забуду!

— Ну да, конечно, прости меня, — сдержанно проговорил Ринальдо, но его темные глаза заискрились весельем.

— Я знаю, ты смеешься надо мной, мерзавец ты эдакий, — сердито сказала мужу Джессика, — пока я пытаюсь извиниться и покаяться в своем безобразном поведении!

— Ты совершенно права, — торжественно уведомил ее муж. — Исповедь и покаяние — великие вещи. Очень облегчают душу.

— Тогда я буду очень благодарна тебе, если ты заткнешься и дашь мне договорить! — произнесла Джессика самым нелюбезным тоном. — Так на чем я остановилась?

— Интересный вопрос, — улыбнулся Ринальдо. — Почему бы не перемотать пленку вперед, до того самого места, где говорится, что, несмотря ни на что, все еще любишь меня больше жизни?

— Больше жизни? Хмм… Это немного слишком, я полагаю, — лукаво произнесла Джессика, мгновенно поняв, что худшее уже позади. Ее пальцы скользили по груди мужа, лаская черные завитки волос. — Но я всегда рада сказать тебе, что люблю тебя и хочу, чтобы ты был рядом, — нежно продолжила она. — Я не желаю развода, напротив, я хочу, чтобы мы были вместе до конца дней. Если ты, конечно, не возражаешь…

— Не думаю, что стану возражать, — пробормотал Ринальдо. — Однако хотя мне и не хочется прерывать тебя, должен признать, что меня несколько… отвлекают прикосновения твоей руки.

— Да что ты? Не может быть!

И Джессика взглянула на мужа широко распахнутыми невинными голубыми глазами.

— Боюсь, что именно так все и обстоит, — произнес Ринальдо. — И вот я все никак не могу понять: неужели ты пытаешься меня соблазнить?

— Я? Соблазнить тебя? — Джессика издала низкий горловой смешок. — Милый мой Ринальдо, как я могу? Ради всего святого, ты что, забыл, откуда я родом?

— Ах, ну да, я как-то выпустил из головы этот факт, — протянул он.

— И вряд ли я стану напоминать тебе, — произнесла Джессика, пока ее ладонь медленно ползла под простыней все ниже и ниже, — что приличной, хорошо воспитанной шотландке такое и в голову не придет.

— Нет… конечно же, нет, — согласился Ринальдо и втянул воздух сквозь стиснутые зубы, когда пальцы Джессики коснулись его напряженной мужской плоти.

Ага! Выходит, мой спокойный, выдержанный муж вовсе не так уж и спокоен, поняла Джессика, с удивлением обнаружив, что роль плутовки-соблазнительницы пришлась ей по душе.

Для нее это было нечто новое, поскольку в их любовных играх инициатива всегда принадлежала Ринальдо. Чему Джессика и не думала противиться. Но теперь, возможно, настала пора поменяться ролями и посмотреть, не удастся ли ей побороть железный самоконтроль мужа?

— Как я припоминаю, ты только что говорила о том, настолько сильно меня любишь, — мягко произнес Ринальдо, ничем не выдавая, как сильно его волнуют прикосновения Джессики. — Может быть, ты еще чего-нибудь скажешь по этому поводу?

— Что ж… По правде говоря, я полюбила тебя — безумно и безнадежно — в тот самый миг, когда впервые увидела в свои восемнадцать лет, мой милый Ринальдо, — призналась Джессика. — И с тех пор я в жизни никого не любила так, как тебя.

— Хмм… Рад это слышать, — хрипло пробормотал Ринальдо.

— Вот почему я совсем потеряла голову, когда ты объявился в Черри-хаусе, — продолжала Джессика и, опустив голову, прижалась губами к черным завиткам на мощной груди мужа.

Затем ее губы скользнули ниже, и длинные белокурые пряди коснулись смуглой кожи итальянца.

— А когда мы с тобой занимались любовью, — прошептала Джессика, не отрывая рта и ладоней от тела Ринальдо и с наслаждением чувствуя, как от ее прикосновений напрягаются мышцы его живота. — Когда мы с тобой занимались любовью, мне было так чудесно, что я последовала бы за тобой на край света.

— Ах, дорогая моя, со мной было то же самое, — проговорил Ринальдо.

Вытащив руки из-под головы, он сжал в ладонях лицо Джессики, поднял ее и поцеловал в губы — сначала нежно, а затем все жарче и жарче.

Когда Ринальдо ослабил хватку, ее губы снова двинулись тем же путем вниз, по мощной грудной клетке. Она наслаждалась пряным ароматом одеколона Ринальдо и мускусным запахом его тела. Волнующее ощущение собственной власти над мужем овладело ею. Джессика преисполнилась безумной радости, слыша прерывистое дыхание мужа и негромкие стоны, срывающиеся с его губ.

Затем, как будто был не способен более терпеть эту изысканную томительную пытку, Ринальдо со свирепым рыком привстал и прижал Джессику к матрасу своим весом.

— Довольно! Я слишком давно не наслаждался твоим нежным телом, — нетерпеливо пробормотал он, и Джессика ощутила, что муж дрожит с головы до ног, пытаясь сдержать желание.

А затем она осознавала лишь неистовый восторг, жадно принимая мужа, наслаждаясь его мощными движениями, ритм которых уносил их обоих словно бы за пределы мира…

Много позже, когда они лежали, все еще переплетенные в любовном объятии, Джессика очнулась от дремотной истомы, чувствуя, как Ринальдо проводит пальцами по ее длинным белокурым волосам.

— Как же я люблю тебя, милая моя, — тихо прошептал он. — Как сильно и как давно.

— Но… но ты не говорил мне о любви, — пробормотала Джессика, пытаясь сесть. — Уже много времени не говорил. Со времен медового месяца, — печально добавила она.

— Неужели ты ни о чем не догадывалась? — спросил Ринальдо. — Когда я приходил к тебе все эти ночи, неужели ты не понимала, как я нуждаюсь в тебе? Что каждый раз, когда я сжимаю тебя в объятиях, я говорю этим, как сильно люблю и желаю тебя?

Джессика покачала головой.

— Я, наверное, сошла с ума, раз не видела даже того, что творилось у меня под носом. Словно смотрела не в тот конец телескопа. Боже, сколько же времени потеряно на муки и терзания!

— Все дело в доверии, моя дорогая. Тебе следовало сразу понять, что я не из охотников за богатыми наследницами. Я тоже переживал. И ужасно злился на тебя за то, что ты плохо думаешь не только обо мне, но и о собственном дедушке. Ведь он так сильно тебя любил! Если ты сомневалась во мне, то как могла усомниться в нем?

Джессика тяжело вздохнула.

— Ты совершенно прав. А я кругом не права. Даже поверила, будто твой бедный старенький дядюшка устроил наш брак. И где была моя голова все эти месяцы?

— Ну, тут… — Ринальдо мгновение поколебался, — ты, конечно, ошибалась. Но не на сто процентов.

— О чем ты?

И снова Ринальдо ответил, слегка помедлив:

— Мне не сразу удалось разрешить эту головоломку. Только Синтия, секретарша твоего деда, дала мне ключ к разгадке.

— К какой разгадке?

— Почему мой дядя был настолько уверен, что это он и твой дед устроили наш брак. Хотя ничего подобного в действительности не было.

— Так что же тогда произошло?

— Ну, насколько я понимаю, дело обстояло следующим образом… — начал Ринальдо, обнимая жену за талию и привлекая к себе. — Во-первых, я должен тебе напомнить, что мой дядя вовсе не по своей воле передал мне бразды правления. Он всегда вел себя как самодержец, управляя компанией так, как сам считал нужным, и не терпел никакого противодействия своей воле.

— Да, я в курсе.

— Так вот, когда его здоровье ухудшилось, и врачи велели ему завязать с работой, он очень жалел, что вынужден отойти от дел. Хотя и пытался отнестись к происходящему с философским спокойствием, давалось это ему трудно, — заметил Ринальдо. — И еще его очень беспокоило, что я не женат и у меня нет сына и наследника, чтобы продолжить род Аккилини. Будучи человеком властным, он не переставая давил на меня, убеждая жениться, и, если возможно, на женщине с хорошим приданым — как он сам поступил много лет назад.

Однако я много раз говорил дяде Витторио, что женюсь только по любви. Видишь ли, к тому времени я уже пережил несчастливую любовь и не встретил никого, кто мог бы заменить ее. Так что положение было безвыходное.

— Ты уже упоминал об этой женщине, когда гостил в Абердине, — сказала Джессика, беспокойно зашевелившись в его объятиях. — Не стану утверждать, что твоя исповедь привела меня в восторг. Но я все-таки хочу, чтобы ты мне все про нее рассказал.

— Всему свое время, — откликнулся Ринальдо. — Однако вернемся к дяде Витторио. Он, знаешь ли, человек весьма проницательный и въедливый, а также обладает хорошей памятью. Кроме того, он был давним другом твоего деда. Когда я сказал дяде, что ваша фирма куда-то задевала наш груз вина, он после моего ухода позвонил мистеру Энгусу.

— Но зачем? — недоуменно нахмурившись, спросила Джессика.

— Дядя Витторио знал, что твой дед не только стар и слаб здоровьем, но и что у него есть внучка-сирота — наследница всей его деловой империи. Кроме того, он намеревался доказать мне — а может, и всему миру, — что с ним еще стоит считаться. — Ринальдо пожал плечами. — В общем, дядя сам в этом признался.

— Но это чушь какая-то! — запротестовала Джессика. — Откуда твоему дяде было знать, что я не вышла замуж и не родила кучу ребятишек!

— Вот по этой-то причине дядя Витторио и позвонил мистеру Энгусу — чтобы все выяснить. И тогда оба старика подумали: а не удастся ли им нас поженить?

— Так, значит, был, что называется, преступный сговор?

Ринальдо покачал головой.

— Не в том смысле, о котором ты думаешь. Естественно, невозможно заставить силой вступить в брак человека, который этого не желает. Поэтому старики пошли на хитрость. Поговорив с Синтией, я узнал, что к моменту моего появления в Эдинбурге пропавшая партия вина уже нашлась в Лите.

— И ты хочешь сказать, что все эти поиски по абердинским кладовым были сущей тратой времени? — возмутилась Джессика.

— Совершенно верно! — рассмеялся Ринальдо. — Таким образом, твой дедушка подстроил нашу встречу. А что еще он мог сделать? То ли он подозревал, то ли догадался, что между нами что-то было раньше. И предложил мне поискать пропавшую партию вина в Абердине лично. А чтобы я застрял там на ночь, пригласил меня к себе и растянул трапезу на несколько часов, чтобы я попозже выехал из Эдинбурга.

— Значит, в каком-то смысле мой дед и твой дядя действительно устроили наш брак, — медленно произнесла Джессика.

— Но, тем не менее, когда мы с тобой приехали к мистеру Энгусу просить его благословения на наш брак, твой дедушка был потрясен. — Ринальдо рассмеялся. — Мне кажется, моя милая, он не ожидал, что его хитрость удастся. Но даю тебе честное слово: ни тогда, ни после он не заикался о том, что намерен оставить мне деньги. Клянусь тебе! Я заставил дядю признаться: этот вопрос старики решили между собой.

— Да-да, начинаю понимать… Дедушке и в самом деле очень повезло, что наша экономка с мужем уехали. Ты не знаешь Элизабет Гилмор, — добавила Джессика, усмехнувшись. — Но поверь мне: с ней под боком никакого безумного секса бы не вышло!

— Ах, милая моя, — прошептал Ринальдо, целуя жену в лоб. — Уж я бы нашел способ забраться к тебе в постель.

— Так что насчет той женщины, в которую ты был безответно влюблен? Ты еще ничего мне про нее не рассказал.

— О, Джесси, какая же ты бестолковая! — улыбнулся Ринальдо, покачав головой. — Это ты, конечно же! Я встретил тебя, когда мне было двадцать шесть, а тебе — восемнадцать: совсем малышка для взрослой любовной интриги. По правде говоря, мне казалось, что я соблазняю малолетку, и я сгорал со стыда.

— Да какое там «соблазняю»! — возразила Джессика. — Я бы с радостью залезла к тебе в постель, но дело ограничилось одним-единственным жалким поцелуем.

— И тебе еще сильно повезло! — воскликнул Ринальдо, стискивая жену в объятиях. — Я изо всех сил сдерживал себя, чтобы не наброситься на тебя, поскольку было видно, что ты слишком молода и невинна. И я решил подождать. По правде говоря, когда ехал в Абердин, я сходил с ума от страха и сомнений, — признался он. — Все произошло так давно. Ты могла измениться до неузнаваемости, забыть меня. Да и мои собственные чувства… Я не был уверен в себе. Однако не смог устоять перед искушением узнать, во что превратилась та очаровательная юная девушка, в которую я давно и безнадежно был влюблен. Которая являлась мне в снах все эти годы…

— Правда? — Джессика просияла. — В самом деле?

Ринальдо рассмеялся.

— Боюсь, что так. Хоть я и пытался забыть тебя. Даже однажды чуть было не заключил помолвку. Однако ни одно из моих увлечений так ни к чему и не привело. Да, кстати, вот чего никогда не было: я не спал с Лоренцой Кардуччи. Так что она лгала, уверяя тебя в обратном. Теперь ты веришь мне, кара?

— Конечно, верю.

— И я никак не мог понять, чего мне не хватает во всех этих женщинах, пока не бросился спасать девушку с длинными белокурыми волосами, которую понесла лошадь.

— Все точно. Только Слейпнир не понес, — упрямо сказала Джессика. — Просто хотел поскорее добраться до конюшни.

— Тогда ты сказала мне именно это! — рассмеялся Ринальдо. — Ты была сногсшибательна! И я понял, что люблю тебя так же, как и тогда, в Фодже.

— Ух, ты! Как романтично! — счастливо вздохнула Джессика.

— Не знаю, как насчет романтики, а на лужайке мне показалось, будто в меня ударила молния. Я тогда понял, что теперь мне никто, кроме тебя, не нужен. Ни в этой жизни, ни в вечности.

— О, любимый мой! — проговорила Джессика с затуманенным взором. — Мне никто никогда такого не говорил.

— И хотя мы много чего пережили за время нашего короткого брака, — мягко произнес Ринальдо, — у нас есть еще будущее, верно?

— Да, — прошептала Джессика, когда муж прижал ее к себе. — Конечно, есть. Потому что я люблю тебя, всем сердцем люблю.

— И я люблю тебя. И буду любить всегда, до конца моих дней, — хрипло выдохнул Ринальдо и приник к губам Джессики долгим страстным поцелуем.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги, Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование, кроме предварительного ознакомления, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.