Меж двух огней (СИ)

Глава 3. Исаев

Марк смотрел, как Елизарова обнимает Чумакову, и не мог отвести взгляд.

Она улыбалась так, как никогда не улыбалась ему.

У нее была открытая улыбка, как будто весь мир казался ей охренительно прекрасным.

Елизарова увернулась от щекотки Чумаковой и спряталась за Пашкова.

— Перестань пялиться на Елизарову, — шепнул ему Псарь. — Ты в ней дырку проглядишь, а у нее в организме дырок от природы достаточно.

— Завали. Хочу и пялюсь.

— Да забудь ты, что Елизарова утром сказала, ясно же, что она хотела позлить Фьорд.

Перед первой парой сегодня Марк спорил с Псарем, идти ли на латынь, и не заметил, как в аудиторию сразу следом за ними впорхнула Есения.

— Кажется, кто-то ошибся кабинетом, — пропел Гордей, швыряя сумку на стол.

— Я вообще-то не к тебе, Чернорецкий, — прощебетала Фьорд, присаживаясь на край передней парты так, чтобы сиськи были прямо на уровне лица Марка.

— Да куда уж мне, — хмыкнул тот, поднимая руки.

— Марк, — жеманно протянула Есения, — у меня сегодня день рождения, и я собираю в нашей общаге только самых близких друзей, — последние слова она произнесла таинственным шепотом. — Ты же придешь?

За ее спиной раздалось покашливание.

— Это мое место, Фьорд.

Марк не видел Елизарову из-за высокой Есении, но мог представить, как та скривилась. Эта мысль вызвала невольную улыбку.

Флаффи нехотя встала на ноги и оперлась руками на стол перед Марком. Елизарова обошла стол с другой стороны, села, достала тетрадь и принялась строчить.

— Боюсь, сегодня я занят, Есения. Но — с днем рождения, — Марк пожал плечами.

— Куча дел, — по-девчачьи хихикнул Гордей, отлично знавший, что никаких таких дел у него нет.

— Чем же это? — она наклонилась так низко, что в вырезе рубашки показалась голая грудь.

— Исаев, убери от меня свою поклонницу, пожалуйста, — не поднимая головы, попросила Елизарова, подвинувшись вместе со стулом в сторону.

Марку стало любопытно, о чем сейчас думает Елизарова. Он на ее месте уже бы порвал Флаффи в клочья. Но Елизарова казалась незаинтересованной, словно действительно была увлечена сочинением.

— Так чем же ты занят, Марк, раз не можешь сделать для меня исключение? — нудила Фьорд, взбивая свою кучу волос руками.

— О боже, — раздраженно взвыла Елизарова, которую Есения практически вжала в стол своей задницей, и повернулась. — Да со мной он сегодня трахается, поэтому и занят.

Есения возмущенно раскрыла рот, Марк, прищурившись, уставился на Елизарову, а та просто наслаждалась эффектом.

— Это означает, что ты придешь, Елизарова? — тихо уточнил он, забыв про Флаффи.

— С тобо-ой? — та брезгливо наморщила нос, как будто Елизарова была домовенком в лохмотьях, и набрала воздуха, чтобы продолжить, но ее прервал удар колокола, и Есении пришлось влить всю свою желчь в одно предложение: — Надеюсь, это шутка, Марк, ведь у тебя, кажется, есть вкус. Я буду ждать тебя сегодня, — она покрутила жопой туда-сюда, кинула еще один презрительный взгляд на Елизарову и была такова.

— Так куда там Елизарова должна прийти? — поинтересовался Псарь, целую сдвоенную трансформагию вытерпев ерзанье Марка на стуле.

— Я позвал ее в раздевалку, чтобы трахнуть. Не понятно? — прорычал тот.

— Ну ты даешь, — развеселился Гордей, на ходу отнимая у кого-то из перваков сахарного кузнечика и откусывая ему голову. — Она же не придет.

— Я догадываюсь. Если не придет, выебу ее в другом месте.

— Э-э, а ты уверен, что это законно? — кривляясь, нахмурился Псарь. — Кажется, за изнасилование сажают. Или нет?

— Я не собираюсь ее насиловать, — раздраженно отмахнулся Марк. — Елизарова сама сказала, что хочет.

— О, боюсь, у девчонок это не всегда означает, что они действительно хотят.

Марк подумал, что Елизарова выразилась достаточно ясно, но спорить не стал.

После ужина он переоделся в спортивную форму, нацепил капитанскую повязку, схватил уздечку Белокрыла и сунул в карман пару презервативов.

На улице заметно похолодало, дожди начали сменяться редким снегом.

Марк с удовольствием потянулся и быстро зашагал по полю. Команда в почти полном составе уже ждала там.

Вратарь Томин выглядел уставшим, и Исаев подумал, что его, должно быть, утомила его новая подружка Маркова. Она утомила уже половину Виридара. Казалось, даже Юстина, декан Рубербосха, успела пожалеть о своем решении.

— Верейский еще в больнице? — уточнил Марк.

— В пятницу должны выписать, — подала голос Чумакова, подкладывая в карман Баженову какую-то липкую гадость.

— Ты когда пегаса заменишь?

— Тоже к пятнице, — отчиталась та.

— Отлично. Взлетаем.

Тренировка по ощущениям длилась целую вечность.

Алая линия горизонта успела потемнеть и превратиться в синюю. Когда Клемчук закинул восемнадцатый по счету мяч, Марк дал финальный свисток и сделал круговое движение рукой, приказывая спускаться.

Раздевалка продувалась насквозь, и он, снимая наколенники, невольно окинул ее взглядом. Объективно здесь негде трахаться, кроме как на столе. В его каморке не повернешься, в душе нет никаких горизонтальных поверхностей, кроме узкой лавки, а здесь куча стульев и ящиков. Разве что у стены.

Так вот для чего надо было учить трансформагию, я понял, усмехнулся про себя Марк, пока Чумакова пулей пронеслась в душ — ее всегда пропускали первую, чтобы не задерживать остальных. Мылась она так быстро, что у Исаева создавалось впечатление, будто Маша выросла в жутко многодетной семье.

— Так, я все, — громко объявила она, появляясь с намотанным на голову полотенцем.

— Я даже раздеться не успел, — в который раз удивился Баженов.

— Ну, а ты будь расторопнее, — посоветовал ему Клемчук в одних брюках, и все поржали.

Вообще, все это, конечно, было условностью. Чумакова повидала за свои двадцать лет столько голых парней, что ни один из членов команды не смог бы ее поразить. У Марка складывалось впечатление, что она слегка гордится этим.

Пока Маша сушила волосы, он взял чистую футболку, брюки и, не торопясь, пошел в душ, взглянув мимоходом на часы. Они показывали без пяти десять.

Когда парни один за другим выключили воду, Марк, напротив, встал под мощную струю и с противоестественным удовлетворением добыл со дна души воспоминания о том, как Елизарова смотрела на него на этом самом месте. Как вода стекала по сизым отметинам на ее спине, и как она коснулась его пальцами, уходя.

Он чувствовал, что у него иссякают силы сопротивляться — как песок в часах. Рука потянулась к члену, но Марк вовремя опомнился. Сюда могли войти в любой момент, к тому же вчера он уже дрочил, и это помогло заснуть прошлой ночью.

Когда Марк, полностью одетый, вышел из душа, Елизарова сидела по-турецки на лавке рядом с Чумаковой, и вдвоем они донимали Тимура.

— Томин, ну трахни ее уже, а. Низкий поклон тебе будет от всего Рубербосха.

— От всей академии, — вставила Елизарова.

— И от меня лично, — добавила Чумакова. — Ну не вижу я других причин, почему Маркова такая заноза в заднице.

— Да трахаю я ее, — оправдывался Томин, разозлившись, — так что ищите другую причину.

— А ты точно правильно трахаешь? — докопалась Чумакова, пока Елизарова откровенно ржала над ними. — Сдается мне, ты не стараешься. Слушай, Баженов, вот ты как старший товарищ, ну расскажи молодому поколению, как надо, а.

— Может, Маркова просто эта… как ее… — Коля Гущин пощелкал пальцами.

— Дура? — каркнула Чумакова.

— Перфекционистка? — сказала Елизарова.

— Да! Точно! Перфекционистка, слово забыл.

— Это что-то на умном, да? — прищурилась Чумакова, досушив волосы и убрав палочку в карман.

Марк почему-то думал, что Елизарова, если и объявится, то только когда все разойдутся.

Или сделает вид, что пришла к подружке.

Но Елизарова заявилась как к себе домой, никого не стремаясь, и продолжала сидеть на лавке, когда Чумакова увязалась за бедолагой Тимуром, продолжая проедать тому плешь. Баженов свалил сразу за ними, Клемчук и Гущин как обычно ушли вместе.

Марк медленно вытер волосы, пока Елизарова непринужденно болтала с Вербиным о ближайшем приеме у Залесского. Олег уверял, что старик позовет пару вампиров, и многозначительно поглядывал то на нее, то на Марка.

Наконец, Вербин накинул куртку и закрыл за собой дверь, ехидно бросив на ходу:

— Ну, не буду вам мешать.