Между двух огней [СИ]

Глава двенадцатая

С Анютой всё получилось наилучшим образом. Анализы были прекрасные и процедуры провели вскорости. Никита же, сопя и дуясь, последовал совету и поехал с ними в клинику. Девушку, виденную во сне, Саша узнал сразу. Она была красивой и печальной. Он разговорился с ней и узнал, что её отец незадолго до смерти наделал кучу долгов и кредиторы требовали срочно их отдать, а сделать это было нечем. Они заложили двухкомнатную квартиру, где Маша, так звали девушку, проживала с матерью и младшим братом, но часть долга ещё необходимо было покрыть. Она только недавно окончила институт и начала искать работу. Как водится, молодого специалиста без связей, рекомендаций и опыт которого составлял только время практики, особо кто брать не спешил. Да и зарплата не обещала быть большой, как у любого начинающего работника. Хотя диплом у Маши был неплохой, пусть и не красный.

Никита внимательно прислушивался к их разговору и приглядывался к Маше. Саша чувствовал, что она понравилась. Хорошая девушка: умная, добрая, привлекательная, даже чем-то внешне похожая на Анюту, только глаза были зелёными. Одна подруга матери посоветовала ей попытаться стать суррогатной матерью для обеспеченной семьи. Иногда по договору можно было получить часть суммы авансом. Маша долго сомневалась, прежде чем решиться. Отказаться от собственного ребёнка было для неё самой главной преградой, но обстоятельства вынудили принять положительное решение. Она уже прошла все процедуры проверки, и была принята, а вот клиенты пока не нашлись. Саша улыбнулся, мысленно благодаря небеса за вовремя навеянный сон. Маша была идеальным кандидатом.

Князев его приятно удивил. Никита не только предложил девушке себя в качестве клиента, но и дал понять, что не будет возражать, если ей захочется видеться с ребёнком. Может быть, это и было нарушением правил суррогатного материнства, но в их ситуации ничем не могло навредить. У Никиты не было и не предвиделось наличие жены в будущем, а малышу необходима мать. Права на ребёнка Князев безоговорочно оставлял себе, оставляя Маше шанс на общение. Девушка расплакалась и дала согласие, тем более что Никита решил покрыть оставшийся долг их семьи после удачной процедуры оплодотворения. Посвящать девушку в тонкости их будущей семейной жизни никто не стал, понадеявшись, что со временем всё само утрясётся. Главное, чтобы ребёнок появился на свет, а с остальным можно будет разобраться позже.

В итоге спустя месяц у них на довольствии было две беременные молодые женщины. И у Анюты, и у Маши всё шло хорошо, хоть Никита и переживал. Он старался звонить Маше не чаще одного раза в три дня, дав ей, на всякий случай, все необходимые телефонные номера. Игорю пришлось закрепить за ней одного из своих парней в качестве водителя и охранника. Маша возражала поначалу, но потом ей пришлось смириться. Воевать с упрямством перестраховщика Князева ей было не по силам, а Саша заметил искру интереса к будущей маме со стороны, кто бы мог подумать, Игоря Климова.

Чем ближе был конец сентября, тем ближе была дата Сашиной операции. Врач, которому предстояло её провести, был уверен в удачном исходе. Инновационные методы лечения и современные импланты ныне творили чудеса. У Саши была травма первого поясничного позвонка. Из-за удара он был сильно деформирован, тем самым сдавливая содержимое позвоночного канала. Даже незначительные повреждения спинного мозга, как в случае Саши, влияли на нервные волокна, проходящие через поражённую область, и нарушали работу части мышц и нервов, расположенных ниже травмированного места.

Саша с неохотой вспоминал первые самые тяжелые месяцы после аварии. Произошедшие с ним физические изменения, горе и уныние от потери близкого человека, вызвали у него эмоциональный стресс. Он никогда в жизни столько не плакал, вцепившись зубами в подушку. Петюня, надо отдать ему должное, позаботился, чтобы в первые месяцы рядом с пасынком была сиделка. Весьма грубая тётка с непростым характером вызывала у Саши неприязнь, но именно она заставила его выйти из депрессии и стать самостоятельным. Видимо, ему слишком сильно хотелось от неё избавиться. Как только Петюня заметил, что почти со всем Саша стал справляться сам, от сиделки он отказался. Раз в два дня к ним приходила домработница и готовила, убирала, стирала. Ощущения боли в травмированных частях тела заставили Сашу научиться делать себе уколы и разбираться в лекарствах.

В этот день Саша должен был пройти последние обследования на каких-то аппаратах. Он оставил дома браслет подаренный Никитой и цепочку отца. Всё равно ведь снимать, так зачем таскать на себе, потом опять одевать? Пусть дома полежат. Никита хотел поехать с ним, но пришлось срочно уехать в другой город. Возникли срочные проблемы, которые кроме него, как владельца компании решить не мог никто. Анюта же с самого утра вместе с Марией Ивановной оккупировала кухню. В планах у дам напечь кучу пирожков с разнообразными начинками. Явно вечером планировался общий сбор для поедания вкусняшек. И Саша подозревал, что это было затеяно для его поддержки, ведь не смотря на уверения врача, он всё жутко переживал. Ему даже по ночам стали сниться сны, где он ходил самостоятельно, где всё прекрасно и вдруг он вновь видел аварию и оказывался вновь в коляске, окружённый пустотой. Никита словно чувствовал его кошмары и обнимал крепче. Это помогало.

Валик ждал его в машине. Когда Саша подъехал, он вышел, помог пересесть на заднее сиденье, спрятал коляску в просторный багажник. Валик почему-то всегда старался лишний раз к своему подопечному не прикасаться, а если и приходилось, то делал он это крайне осторожно. А ещё Саша заметил, что если он и касался, то только через одежду. Такое странное поведение должно было бы насторожить, но Саша заметил это и выбросил из головы. Делить ему с Валиком было нечего. Тот помогал ему, Князев водителю доплачивал. Вроде бы все довольны. И только сейчас, сидя позади водителя, Саша почему-то вспомнил об этом и словно ощутил дуновение холодного ветра. Предчувствие? Разыгравшаяся паранойя? Задуматься глубже ему не дали. Валик вдруг съехал на обочину и остановился. Позади них остановился знакомый автомобиль представительского класса и из него вышел Алекс Корн. Саша насторожённо следил, как он уверенно открыл дверцу и сел рядом с ним. В глазах Корна плескалась пустота. Там не было никаких эмоций, словно он наглухо закрылся щитом.

‒ Здравствуй, Саша. Давно не виделись, ‒ холодно улыбнулся Корн.

‒ Валик, ты ничего не хочешь объяснить? Или ты теперь работаешь ещё и на Корна? ‒ задал Саша вопрос водителю.

‒ Я на себя работаю, ‒ равнодушно ответил Валик, даже не повернувшись. Он завёл мотор, и машина вновь выехала на трассу. Клиника находилась за городом, и встретить тут случайно проезжающего мимо Корна было из разряда чудес.

‒ Не жди от него помощи, ‒ напомнил о своём присутствии Алекс. ‒ Ты умудрился разрушить его грандиозные планы.

‒ Это какие же такие планы нашего водителя я мог разрушить?

‒ У него сожительница есть. Зовут Мила, и она тоже очень на тебя обижена. Она хитроумно планировала заиметь от нашего Никиты ребёнка, потом долго и плодотворно его доить. А потом можно было и Князева убрать, да его имуществом завладеть. Валик-то по молодости с бандитами связи имел. Дружки детства его теперь неплохую карьеру сделали в криминальном мире.

‒ И куда же Климов-то смотрел? ‒ пробормотал Саша, прокручивая в голове варианты выхода. Что-то Корн задумал. Что-то очень нехорошее.

‒ Смотрел он хорошо, как всегда. Только у Валика не было ни одного привода, даже по малолетству. Он хитрый и везучий.

‒ И ты так спокойно говоришь о том, что он, возможно, планировал в будущем избавиться от человека, которого ты якобы безумно любишь? ‒ съязвил Саша, глядя в глаза Корна, в которых мелькнула первая эмоция. Он догадался, в отличие от самого Валика, что долго тот не проживёт. Корн защищает то, что считает своей собственностью.

‒ А что нервничать-то, если грандиозные планы пошли прахом? Они для Никиты уже не опасны.

‒ А для меня они опасны? Ты для меня опасен? ‒ напрямую спросил Саша. Его способности в стрессовой ситуации обострились, и он почувствовал идущее от Валика напряжение и страх, а от Корна всё больше разгорающуюся решимость.

‒ Ты мне мешаешь, ‒ не стал юлить Корн. ‒ Я ведь просил тебя не мешать мне, но всё сделал по-своему. Влюбил в себя Никиту, благодаря тебе у него появится ребёнок. Только я останусь в стороне.

‒ Никто тебя не отстраняет, Алекс, ты сам стоишь на обочине. И Никита, и Анюта относятся к тебе, как к близкому другу. Иногда стоит довольствоваться тем, что даёт судьба. У тебя было много лет для того, чтобы завоевать Никиту, но не сошлось.

‒ Судя по тому, что Князев ещё не прибежал меня убивать, своими догадками по поводу гибели его семьи ты ни с кем не поделился, ‒ констатировал очевидный факт Алекс.

‒ Это твой грех, зачем омрачать ещё чью-то жизнь подобным знанием. Оно принесёт что-то хорошее? Князевы считают ту аварию горькой трагической случайностью, пусть так и будет. А ты живи, Алекс. А хочешь, можешь попробовать искупить этот грех, способов множество. Было бы желание. Жить станет легче во всяком случае.

‒ Не станет, ‒ горькая усмешка появилась на губах Алекса. ‒ Одним грехом на душе больше, одним меньше. А ведь я здесь, чтобы убить тебя, Саша. Ты… мешаешь мне жить.

‒ Мне искренне жаль тебя, Алекс. Я искалечен снаружи, а ты гниёшь изнутри. Меня можно вылечить, а ты неизлечим.

‒ Может быть, ‒ хмуро ответил Корн, доставая из кармана пиджака шприц, наполненный какой-то жидкостью. Он быстро метнулся к Саше и воткнул иглу в бицепс, а затем открыл окно и выбросил использованный шприц.

‒ Алекс! Что ты сделал? ‒ воскликнул Саша, потирая руку.

‒ Минут через десять препарат сработает и у тебя случится сердечный приступ. Я сейчас выйду, а Валик спровоцирует небольшую аварию. У тебя стресс и как следствие испуг, приступ, неожиданная смерть. Никто ничего не заподозрит, а если и так, то через несколько часов от препарата в крови не останется и следа.

‒ Каждый делает свой собственный выбор, ‒ произнёс Саша, закрывая глаза.

‒ Валик, останови машину, ‒ приказал Корн, но водитель вжал педаль газа в пол, и машина ещё быстрее полетела по дороге. ‒ Валик!

‒ Не зови. Он тебя не слышит, ‒ тихо произнёс Саша, открывая глаза. Алекс ошеломлённо уставился в его расширившиеся зрачки, из-за чего глаза казались абсолютно чёрными. Саша смотрел вперёд, не отводя глаз от дороги.

‒ Что ты делаешь? ‒ прошептали губы Алекса.

‒ Проклятие захватило тебя. Если я не заберу тебя с собой, ты наделаешь ещё много бед. Тебя необходимо остановить, пока не поздно.

‒ И как же ты это сделаешь, умирая сам и без возможности двигаться? ‒ едко усмехнулся Алекс, пытаясь растормошить Валика. Он схватил его за плечо, но водитель даже не сдвинулся с места. Он упорно смотрел перед собой, не обращая внимания ни на что. Сидел, словно каменная статуя. ‒ Твою мать, Валентин, да очнись ты?

‒ Алекс, ‒ позвал Саша, и когда Корн нервно обернулся, произнёс. ‒ Я прощаю тебя!

‒ Что? ‒ он хотел ещё что-то сказать, но в этот момент заметил приближающееся с огромной скоростью бетонное ограждение моста.

В последний момент, пристёгнутый ремнём безопасности, Саша отпустил контроль над застывшим водителем и схватил Алекса, сжав в железных объятиях. Машина жестко врезалась в ограждение, во все стороны полетели стеклянные осколки, жуткий скрежет резанул уши. Саша, чувствуя, как сердце сжимают спазмы, притянул к себе голову бессознательного Алекса.

‒ Тем лучше, ‒ сказал он и, прислонившись лбом ко лбу своего дяди, зашептал странные слова на древнем неизвестном языке. Даже все специалисты по шумерским, египетским, кельтским и другим языкам не сумели бы понять, о чём были его последние слова. С последними таинственными звуками, сорвавшимися с его уст, глаза Саши закрылись навсегда.

Когда к потерпевшей аварию машине подлетел автомобиль Корна, следовавший на отдалении, было уже поздно. Водитель и один из пассажиров были мертвы. Алекса Корна, с несколькими тонкими порезами на лице и лёгким сотрясением мозга забрала «Скорая помощь».

Вечерние посиделки с ароматными пирожками в этот день в загородном доме Князевых не состоялись. Никита, с посеревшим лицом, приехал в больницу и, узнав, что с его другом в принципе всё в порядке, и он отделался только испугом, уехал, даже не став заходить в палату. Он поехал в морг, где долго стоял и вглядывался в спокойное лицо парня, светлым ярким пятном ворвавшегося в его жизнь. Но всё вновь, как какой-то непостижимый рок, разрушила очередная авария. Сколько их было в их судьбе? Много. Отец и мать Саши, их с Анютой семья.

Никита с головой занялся организацией похорон. Только после смерти водителя он узнал, что тот являлся любовником Милы. У той хватило наглости обвинить Никиту в гибели Валика, несмотря на то что виновником был официально объявлен именно он. Гайцы так и не смогли объяснить, почему трезвый мужик, вроде при памяти, на всей скорости врезался в ограждение моста. Никите было глубоко наплевать на все претензии наглой бабы и он, всучив конверт с деньгами, выставил её за порог.

По дороге с кладбища, Анюта поведала Никите историю проклятия семьи Корн и… он поверил. Каждому слову. И задал себе вопрос. Как его мальчик жил, зная наперёд, что жизнь его будет недолгой? Какой груз он тащил на себе? Несмотря на грусть и тоску, и желание выть ночи напролёт, Никита был благодарен ему за то, что появился в их жизни. Он оставил после себя нечто ценное ‒ их детей. Они были именно тем, ради чего Никита мог жить. И он будет жить, и любить своего Сашу долгие-долгие годы. Он знал, что никогда не сможет его забыть.