Международная Академия ЗВЕЗДЕЦ 5. Каникулы в Кристане

Артуан

Брина предложила вывести Тьеррину из себя. Разозлить ее настолько, чтобы его пара выплеснула в мир собственные чувства, высказала ему все что думает. Принцесса убеждала, что это ее способ борьбы со стрессом. Но такой план понравился ректору не больше того, где ему требовалось подмочить ее репутацию. Нет, он конечно не пушистый кролик и на работе вел себя не всегда сдержанно. В памяти были живы их диалоги на повышенных тонах. Но одно дело поругаться, потому что вы оба темпераментные драконы, совершенно другое — ругаться специально и мотать нервы своей паре! Артуану гораздо больше импонировал план носить Тьеррину на руках и осыпать ее подарками. Всячески любить ее, если бы еще его драконица это ему позволила!

Единственное, что Артуану нравилось в плане Брины — то, что он все время был рядом с Тьерриной. Вряд ли бы его позвали посмотреть родовое поместье Нодарских, если бы не кузина. В остальном он не особо полагался на ее жизненный опыт. Не сказать, что Артуан хорошо разбирался в теме отношений… На самом деле, он много в чем разбирался, был прекрасным стратегом и управленцем, но все его знания о драконьих парах начинались и заканчивались на мысли, что при встрече с истинной все должно сложиться само. Оказалось, что это «должно» никому ничего не должно. И Тьеррина тоже ему ничего не должна и выбрала принца.

Тогда к теме отношений ректор подошел с точно такой же мыслью, что и ко всему остальному, в чем он не разбирался. Не понимаешь — надо понять. Спросить у того, кто разбирается, почитать конкретную литературу. Артуан даже посмотрел в сторону онлайн-курса некоего Дариуша Стологмански, который обучал соблазнению женщин. Пролистав несколько страниц выданного «учебника» и посмотрев обучающие видео, ректор поморщился и удалил эту гадость со своего «банана». Ему не нужна была Тьеррина на одну ночь, она нужна была ему навсегда. Как пара, как возлюбленная, как спутница жизни, как мать его драконят.

Но доводить ее, чтобы вызвать на откровенный разговор? Нет, ему это совсем не нравилось.

Оказалось, что ему ничего делать не пришлось, Тьеррина прекрасно справилась с яростью и без его провокации. Вот только шансу поговорить с парой Артуан не обрадовался, он вообще ни о чем таком не думал, когда бросился за ней. Только о том, чтобы глупостей в таком состоянии не наделала. И о том, как у самого от ее боли сжимается сердце. Словно она была общей. Словно это он сам потерял родителей, которых и не знал толком.

Малышка-драконочка была юркой, а в расстроенных чувствах еще и быстрой. К счастью, золотистая драконочка хорошо выделялась на фоне серо-белых гор, и он со всех крыльев полетел к ней и чуть не опоздал. У Артуана сердце оборвалось, когда малышка начала падать. Не просто падать, еще и обернулась в своем падении. Драконы живучи, у них прекрасная броня-чешуя, даже у детей, она защитит от любого удара. Но во второй, человеческой ипостаси все это преимущество не имеет смысла.

Он летел к ней на пределе сил, так быстро, как только мог, даже быстрее… Но все равно опоздал.

У Артуана перехватило дыхание, перед глазами потемнело, а внутри все будто оборвалось, когда пара рухнула в снег, вошла в него словно раскаленный нож в масло. Дракон в бессилии трепыхнул крыльями, а через долю секунды Артуан уже прыгнул за ней, перекидываясь в полете. Он забарахтался в снегу, а затем создал огненное заклинание, которое сожгло всю белую пену вокруг.

— Тьер-рина! — обеспокоенно прорычал он, бережно ощупывая свою пару и пытаясь понять, цела ли она. — Ничего не болит?

Больше всего на свете ректор боялся, что Тьеррина рухнула на камни или на ледяные наросты, но под ней оказались только множественные слои талого снега. Девушка упала на естественный батут, который смягчил удар.

— Болит, — всхлипнула Тьеррина, внезапно нырнула в объятия Артуана и разрыдалась.

Чуть не поседевший за это мгновение ректор догадался, что сейчас пара говорит про душу, а не про тело. С телом все хорошо, а вот сердце ее раз за разом раскалывается на части, словно тлеющий уголек. От этого конечно было не легче, но Артуан, прижимая девушку к груди, как величайшую в мире драгоценность, решил, что лучше сам себе отгрызет драконий хвост, чем заставит ее плакать. Но при этом понимал, что общепринятые слова «все будет хорошо», «все пройдет» здесь будут не к месту. А что к месту?

— Мы с отцом не были особо близки, — признался Артуан, нежно поглаживая всхлипывающую Тьеррину по голове, когда ее рыдания поутихли, но при этом девушка не отстранилась, продолжая цепляться за него пальцами, — но весть о его смерти тоже ударила по мне. Кажется, с той минуты по-настоящему закончилось мое детство. Я стал герцогом, получил титул и ответственность. Меня никто не спрашивал, хочу ли этого. Нужно ли мне это. Со стороны кажется, что быть принцем или принцессой легче. Проще, ярче, веселее! Но гораздо проще быть обычным человеком.

Тьеррина замерла в его объятиях, а затем отстранилась, заглядывая ему в глаза, и Артуан поторопился сказать все, что собирался. Перебил ее, когда девушка открыла рот.

— Когда я предлагал тебе то, что предлагал, у меня и в мыслях не было тебя обидеть, — вздохнул Артуан. — Более того, на самом деле я не считаю людей вторым сортом, я регулярно выдаю гранты талантливым магам. Не я, конечно, а специальная комиссия, но я создал фонд.

— Я училась по твоей стипендии, и Сириан тоже, — хрипло отозвалась Тьеррина, и у Артуана радостно екнуло сердце.

— Я не знал этого, — покачал он головой. — Но речь не об этом. Я впервые, пожалуй, за всю свою жизнь влюбился. Влюбился в тебя как мальчишка. Мой титул, моя должность, сотни обязательств перестали для меня существовать, когда я встретил тебя. Мне очень жаль, что я не почувствовал в тебе пару, Тьеррина, но те отношения, которые я тебе предлагал, как обычной человеческой девушке, они были нужны мне. Я просто хотел, чтобы они были нужны и тебе тоже.

Артуан выплеснул все, что у него было на душе, обнажился полностью, хотя по-прежнему оставался в одежде. Тьеррина закусила губу, слушая его внимательно, а затем отвела взгляд и поинтересовалась:

— Почему у меня мокрые штаны?

— Эм… Когда снег тает, он превращается в воду.

— Это из-за меня?

— Это из-за меня, — признался ректор, — но я сейчас все исправлю.

Он согрел ладони, пустив по ним драконье пламя, и быстро высушил свою и одежду Тьеррины. В обычном состоянии девушка бы справилась сама, но сейчас она была настолько измотана, что даже не стала сопротивляться. Со стороны замка уже летели драконы, в одном из них ректор узнал Фабиана. Еще немного, и их незапланированное уединение будет нарушено.

— Тьеррина, — Артуан сжал ее руку в ладонях, — позволь мне все исправить. Абсолютно все.

Она поколебалась. Он видел! На одно мгновение в ее необыкновенных красивых глазах мелькнуло сомнение. Но это сомнение тут же было стерто привычной решимостью.

— Это больше не имеет значения, — сказала Тьеррина. — Все между нами было не имеет значения. Я уже пообещала королю Грорну принять наследство и гражданство Кристана. Я остаюсь здесь. В память о своих родителях.

— А как же мы? — прорычал Артуан.

Она пожала плечами, поворачиваясь в сторону идущего навстречу Фламенского.

— Наверное, хорошо, что никаких нас никогда не было.