Международная Академия ЗВЕЗДЕЦ 5. Каникулы в Кристане

Фабиан

Нужно было родиться слепоглухонемым и абсолютно бесчувственным, чтобы не заметить, как Тьеррина уходила от ректора. Впрочем, в тот момент ему показалось, что даже такого индивида прошибло бы. Вопреки всем доводам логики Фабиан в этот момент испытал жгучую зависть, потому что Брина к нему никогда такого не испытывала. Хотя, судя по всему, она вообще ни к кому такого не испытывала. Кроме себя.

Об этом он, в общем-то и сказал тогда, в гостиной. Когда Брина разливалась соловьем о том, какой Сириан чудесный, как ему с ним хорошо, и все такое.

— Хорошо до того момента, как тебя в очередной раз переклинит? — поинтересовался он.

Тут братец Тьеррины как раз и подорвался. И нарвался.

— Немедленно извинись! — прорычал он и вскочил.

— Обязательно, — усмехнулся Фабиан. — У тебя забыл спросить, что мне делать.

— У меня можешь не спрашивать, — выдал этот недодракон, — но перед моей женщиной ты сейчас извинишься.

В общем, Фабиан сам не заметил, как подорвался уже сам. Кажется, такого наслаждения он не испытывал уже давно — как в тот момент, когда врезал Сириану. И еще большее — когда тот бросился на него, это давало принцу отличную возможность как следует его отделать. К сожалению, именно этот момент выбрала Тьеррина, чтобы вернуться. К сожалению, еще и вместе с отцом.

А потом его обожгло ее болью, даже несмотря на то, что она не была его парой. О силе Нодарских слагали легенды, и сейчас Фабиан в полной мере ощутил ее на себе. Всю эту мощь, способную накрыть чувствами той, кто впервые оказался на землях настоящих родителей. Это здорово отрезвило, но потом Тьеррина вылетела из гостиной. Следом за ней, забыв про все правила этикета, вылетел ректор.

— С вами двумя я поговорю сегодня! — опомнившись от такого, прорычал отец, наградив и его, и Сириана тяжелыми взглядами. — Что застыл?! Иди за своей невестой!

Когда он ее нашел, заплаканную, в лесу, Фабиану захотелось плюнуть на все и реально на ней жениться. Хотя он прекрасно понимал, что между ними никогда не будет такой обжигающей любви, парности, от которой кружится голова и закипает кровь. Просто Тьеррина, несмотря на свой несгибаемый характер, умела быть и сильной женщиной, и беззащитной девочкой. Ее хотелось защищать и оберегать. Брина такой быть не умела и защищать себя никогда не позволяла, возможно, поэтому с ней с самого детства было сложно. А когда выросла, стало еще сложнее.

— О чем задумался? — спросила Тьеррина, когда они шли по галерее в сторону бального зала.

— О Брине, — не стал отнекиваться он. Сегодня в конце вечера должна была состояться их с Тьерриной помолвка, но что с этим делать, они так и не решили. Политически правильно было превратить их игру в реальность. Политически, дипломатически… но Фабиан отлично понимал, что для Тьеррины это не вариант. Особенно после того, что почувствовал тогда в лесу.

Да и Артуан… при всех его закидонах, ректор был достойным драконом. Сильным. Порядочным. Он в принципе не заслужил, чтобы с ним так поступали. Даже по политически-дипломатическим причинам.

— Придумала, как нам расстаться? — спросил он у Тьеррины.

— Нет, — честно призналась она. — А ты?

— Кроме «я передумал, она мне не нравится» ничего в голову не приходит.

Тьеррина рассмеялась, и Фабиан улыбнулся тоже. Ему нравилось, когда она улыбается, но в последнее время она улыбалась редко.

— Ты роскошно выглядишь, — произнес он. — Я был бы счастлив, если бы ты была моей парой. И мы могли бы…

— Но мы не можем.

Тьеррина и впрямь выглядела изумительно: над ее образом трудились королевские стилисты, и сейчас рядом с ним шла невероятная герцогиня Нодарская.

— Его высочество наследный принц Фабиан Фламенский и ее светлость герцогиня Тьеррина Нодарская! — возвышенно объявил церемониймейстер, стоило им ступить в зал. Все взгляды тотчас обратились на них, но Фабиан по привычке выцепил изо всех присутствующих Брину, стоящую рядом с Сирианом.

Она на него не смотрела, и он тоже отвел взгляд. Зато, пока спускались по лестнице, заметил семейство Ольерд в полном составе, а еще ректора чуть ли не самой известной кристанской академии. В его крови отметились драконы и метаморфы, возможно, поэтому он обладал весьма запоминащейся внешностью: иссиня-черные волосы и золотисто-смуглая кожа, на контрасте с яркими синими глазами придающая его облику демонические черты.

— Как здесь… много всех. — Ладонь Тьеррины в его дрогнула, и Фабиан хмыкнул.

— Не первый и не последний твой прием.

— В качестве герцогини Нодарской первый.

— Но тоже не последний. Привыкай. Как главе рода, тебе придется устраивать такое у себя в замке.

— К этому можно привыкнуть?

— Можно, — пообещал Фабиан. — Потом вообще перестанешь замечать. Как кофе будешь делать.

Тьеррина снова улыбнулась, но ее улыбка мгновенно погасла: к ним стремительно приближался Артуан. В роскошном, празднично украшенном зале, он каким-то образом умудрился затеряться, а теперь направлялся к ним решительным шагом.

— Герцог, вы выбрали не лучшее время, — произнес Фабиан, когда они оказались лицом к лицу.

— Тьеррина, я прошу всего лишь один последний разговор. — Ректор даже не взглянул на него. — Если после этого ты не захочешь меня видеть, слышать и так далее, я клянусь, что больше никогда тебя не побеспокою.

Фабиан взглянул на Тьеррину: она колебалась. За окнами балкона уже раскрывались цветы праздничных фейерверков — отец никогда не скупился на праздники, и ему вдруг захотелось, чтобы этот вечер хотя бы для кого-то стал по-настоящему праздничным. Волшебным. Поэтому он решил за нее.

— Я прогуляюсь, — сказал он, — вернусь к первому танцу.

Поцеловал Тьеррине руку и направился в сторону балкона: во-первых, освежиться и подумать, что, а главное как сделать, чтобы не подставить ни себя, ни ее, отказавшись от помолвки. Прав был отец, он слишком часто поступал импульсивно. Но как тут не поступать, когда на глазах постоянно маячила Брина с этим белобрысым хлыщом? Ему реально не герцогом быть, а по сцене скакать и орать в микрофон, чтобы фанатки из трусиков выскакивали. Самое то для этого… недодракона!

Фабиан шагнул на балкон, оперся ладонями о массивные каменные перила, глядя во внутренний двор. Там стояла высоченная, украшенная магическими огоньками ель, над ней кружился легкий снег, и Фабиан запрокинул голову, чтобы совсем как в детстве поймать кончиком языка снежинку.

— Очаровательно! Жаль, я не успела достать «банан».

Он чуть не поперхнулся, повернул голову и увидел стоящую рядом с ним Брину. Разумеется, она была прекрасна, в сверкающем, словно вобравшем в себя сотни тысяч искрящихся снежинок изумрудном платье, с роскошной укладкой на темных волосах. Дополняли ее образ драгоценности, но Фабиан вдруг отчетливо представил ее без этого платья и без драгоценностей. С разметавшимися по подушке волосами, с закушенной губой, с капельками пота на груди.

Да, воздержание никого до добра не доводит, а драконов — особенно. Надо уже найти себе девушку, и плевать, что эта чешуйчатая скотина с ума сходит только при виде одной.

— Где ты потеряла свой белобрысый прицеп? — поинтересовался он.

Брина вскинула брови:

— Прицеп? Серьезно? Ты уроков Стологмански пересмотрел?

При упоминании этого дебила Фабиан поморщился. Правда, тут же парировал:

— Вопрос в том, откуда о них столько знаешь ты.

— Стараюсь быть в теме, чтобы случайно не нарваться на кого-нибудь вроде тебя.

— Ну, на меня ты уже нарвалась, — неожиданно зло произнес Фабиан. — Что делать будешь?

И, прежде чем Брина успела ответить, перехватил ее за талию и толкнул к стене. С такого ракурса их никто не мог видеть, даже если бы подошел очень близко к балкону. Да, сюда в любой момент мог выйти кто угодно, но… это только добавляло азарта и какого-то предвкушения, что ли. В злости растворялись все правила этикета и мысли о возможных последствиях, поэтому он, заведя ее руки над головой, наклонился к самым ее губам:

— Помнится, ты обещала закричать, — хмыкнул он. — Так почему не кричишь?

— Помнится, ты говорил, что у тебя самые чудесные отношения в мире, с Тьерриной Нодарской. Что-то уже изменилось? — не осталась в долгу она.

Ресницы Брины дрогнули, и он прищурился. Будучи так близко к ней, Фабиан мог чувствовать, как сладко она пахнет. И дело было не только в тонком аромате ее духов, это был аромат раскрывающегося желания драконицы, и от этого у дракона сорвало крышу. Кажется, не только крышу, но и всю чешую разом, и все барьеры, и весь контроль. Он впился поцелуем в ее губы, сжимая хрупкие запястья принцессы. Раскрыл ее рот, сплетая их языки, чувствуя, как она подается вперед, как ее аромат усиливается, и…

— Нет! — Брина резко уперлась ладонями ему в грудь, с силой отталкивая.

Дракон такого не ожидал, поэтому обиженно зарычал внутри, а вот Фабиан, к сожалению, ожидал.

— Принцесса захотела — принцесса передумала, — хмыкнул он.

— Принцесса просто не настолько дура, чтобы второй раз наступить в одну и ту же кучу!

— Или настолько дура, чтобы поверить ревнивой девице, с которой я порвал. Тебе не приходило в голову, что Карина сказала это исключительно потому, что захотела мне отомстить?

— Это сказала не только Карина! Точнее, Карина все подтвердила!

— А кто это сказал изначально? — Фабиан резко шагнул к ней.

— Неважно!

— Важно. Ты же веришь этой загадочной персоне как минимум больше, чем мне.

— А давай позовем сюда Артуана? — Принцесса сложила руки на груди. — Ты ему позволишь применить свой ментальный дар, и мы все узнаем.

От такого предложения Фабиан на мгновение опешил. А когда пришел в себя, зарычал:

— То есть ты поверишь кому угодно, только не мне? Я правильно тебя понял?

— Нет, это с тобой все с тобой понятно, — выплюнула Брина, рванувшись к выходу.

Фабиан перехватил ее за руку, но она вцепилась ногтями ему в ладонь, и он непроизвольно разжал руку.

— Я никогда больше не хочу с тобой говорить, Фабиан Фламенский! — прорычала она. — Развлекайся с другими дурами! Без меня!

— Кто тебе сказал эту чушь? — прорычал Фабиан. — Кто?!

— Дерек! — рявкнула она ему в лицо. — Что?! Теперь скажешь, что с ним ты тоже расстался, и он тоже сделал это, потому что хотел тебе отомстить?

Брина вылетела с балкона, оставив Фабиана оглушенным настолько, насколько это возможно. Да, Дерек нес полнейшую хрень, когда увлекся курсами этого Стологмански, и Фабиан успел на него нарычать. Но уже буквально через несколько дней друг извинился. Сказал, что больше таким не занимается. Он даже предложил ему помочь с шоу во время праздника, сказал, что лично пойдет к Артуану и его уговорит.

— Артуан меня не стал слушать, ты думаешь, он послушает тебя? — спросил тогда Фабиан.

— Может и не послушает. Но дай мне хотя бы попытаться!

Фабиан махнул рукой, особо в это не веря.

А Дерек уговорил. Артуан действительно согласился… но что, если это уже тогда был не Артуан? Дерек был связан с метаморфом?! Был его марионеткой?

Догадка, оглушившая его, как удар шипованного хвоста, на мгновение повергла в состояние шока. А после Фабиан вытащил «банан» и набрал номер «друга». Ответили ему не сразу, а когда, наконец, он услышал голос, это оказалась мать Дерека. Которая отстраненно, безжизненно сообщила, что ее сын мертв.