Мелодии осенней любви

VIII

Ирина отворила дверь квартиры, и тут зазвонил телефон. Схватив трубку, она услышала взволнованный голос Дарьи:

— Ну слава богу, ты дома. А то мобильный твой не отвечает.

Только что влетела, — запыхавшись, сообщила Ира. — Слушай, ты извини, пожалуйста, времени в обрез. По твоему же указанию собираюсь со Львом в театр.

— Десять минут-то у тебя есть?

Ира порядком удивилась, что подруга никак не отреагировала на сообщение о Льве и театре.

— Даша, давай вечером. Вернусь и позвоню. Расскажу, как все прошло.

— Не могу ждать, — почему-то шепотом продолжала та. — У меня… ужас. Представляешь, шкаф открываю, а там — нога.

— Какая еще нога? — не поняла Ирина.

— Не знаю. Голая.

— Мужская или женская?

— Мне-то откуда знать? По-моему, женская.

— Давай по порядку. — Ира не на шутку встревожилась. Никак, Даша с ума сошла?

— Да что тебе по порядку, — возбужденно шептала подруга. — Прихожу домой. Вспоминаю: хлеб забыла купить. Отправляю за ним Жорку. Потом захожу в его комнату. У него там — полный бардак. Новый пиджак на кресле валяется. Беру. Открываю шкаф. Вешаю. Вдруг вниз глянула — а там нога.

— И что?

— Что, что! Испугалась. Закрыла. Хотела закричать, а голоса нет. Я — на кухне заперлась. Так вот… — Даша еще сильнее понизила голос. — Боюсь, там одно из двух: либо труп, либо жулик.

С чего тебе взбрела такая глупость? Слушай: пойди еще раз и посмотри. Может, тебе просто показалось. Лежало что-нибудь. Или свет упал. — Ирина наконец обрела способность здраво рассуждать. — Ты же сама говоришь, что, когда пришла, в квартире был Жорик. Значит, жулика быть не может.

— Значит, совсем паршиво: у нас в шкафу труп.

— Дашка, у тебя мозги набекрень. Послушай сама, что ты несешь. Выходит, Жорик кого-то убил и запихнул в собственный шкаф?

— Мой сын такого не мог, — уверенно возразила Дарья. — Это его приятели. Ирка, ты же знаешь: Георгий у нас добрый, мягкий, его на что угодно уговорить можно. — Она начала всхлипывать. — Вон осенью долдоны-приятели завели его флаг на улице с дома украсть. Прикольно им, видите ли, показалось. Ну и забрали их всех. Мой дурак его еле отмазал. Спасибо, сосед по даче подключился. Без него бы пропали. На них собирались все нераскрытые в районе преступления повесить. Так что ничему не удивлюсь.

— Даша, флаг, конечно, глупость. Но, согласись, это все-таки не убить человека. Ты вот что мне скажи: как Жорик себя вел, когда ты домой пришла?

— В том-то и дело, что очень странно. Отвечал невпопад и за хлебом идти оказывался. Еле выпихнула.

Ирина встревожилась не на шутку. Чем черт не шутит. Неровен час, Георгий влип в какую-нибудь историю, и его действительно заставили временно спрятать у себя чье-то тело. Ей стало зябко. Да что угодно могло случиться. У его друзей есть машины. Сбили кого-нибудь и увезли свою жертву с места аварии…

— Дашка, ты только не волнуйся. Тут, главное, не наломать дров.

— Да не мог он, не мог, мой сыночек, — хлюпала носом подруга. — Это они, уроды. Сколько раз ему говорила: сиди лучше дома, занимайся, чем с разными оболтусами по клубам шастать. Я сразу поняла: ничего хорошего от них не жду. И действительно, вечно одни неприятности. А теперь вообще допрыгался. Может, в милицию позвонить, пока не поздно.

— Не вздумай! — воскликнула Ира. — Они ведь твоего Жорика задержат, а после доказывай… Знаешь, сперва лучше еще раз загляни в шкаф.

У подруги громко застучали зубы.

— Не могу. Мне страшно.

— Ради Георгия.

— П-попробую, — начала заикаться Дарья.

— И, если там действительно нога, убедись, что она настоящая.

— Какая же еще?

— А если это нога от манекена? — вполне допускала Ирина. — Молодежь обожает приколы.

— Все равно страшно.

— А ты иди с телефоном. Я на связи. Если что — ори. Сразу милицию вызову. И сама приеду.

— Пошла.

Какое-то время до Ирины доносились лишь звуки шагов, тихие шорохи да учащенное дыхание Дарьи. Наконец она сообщила:

— Я у двери.

— Шкафа?

— Нет, кухни.

— Так открывай и иди.

— Не могу, вся трясусь.

— Чему быть, того не миновать. Лучше уж сразу.

— А вдруг она там еще живая? — возникло новое опасение у Дарьи. — Что я тогда ей скажу?

— Если живая, тогда как раз хорошо, — решила ободрить ее Ирина.

Дарья немного подумала, потом мрачно бросила:

— Нет, труп, по-моему, лучше.

— Ты совсем не в себе? — Ее последнее утверждение окончательно ошеломило Ирину.

— Даже очень в себе. Понимаешь, труп, он же мертвый. Его куда-нибудь по-тихому закопать можно. А с живой что нам делать? Она же потом наверняка заявление на Жорку напишет. — Даша снова завсхлипывала. — Ох, бедный мой сынуля! Что же он у меня такой дурачок?

Тут у Ирины в голове будто щелкнуло, и мозги наконец заработали в правильном направлении. Господи! Какой труп! Ситуация проще пареной репы. Георгий в отсутствие родителей привел домой девушку. Даша явилась не вовремя. Вот он небось девушку в шкаф и запрятал. Потому так и нервничал. И за хлебом идти отказывался. Видно, рассчитывал: мать сама пойдет, а он в это время девушку выпроводит. Надо Дашу срочно остановить, пока дров не наломала!

— Дарья, остановись! Подожди. Пока Жорка придет! — прокричала она в трубку.

— Нет уж. Решилась, значит, сделаю. Все. Открываю. А-а-а!

Истошный вопль подруги оглушил Ирину.

— Даша, что там?

Вместо ответа подруги, до нее донесся отдаленный женский голос:

— Здравствуйте, а Георгий сейчас дома?

И — снова истошный вопль Дарьи.

В ответ — тот женский голосок:

— Ой, не кричите, пожалуйста, я вам ничего плохого не сделала.

— Ирка, она тут живая сидит и к тому же совершенно голая! Воровка!

— Вы ошибаетесь, — возразили нежным девичьим голосом. — Я не воровка, а пришла к Георгию в гости.

— Ах ты!..

Послышался шум потасовки. Телефон явно грохнулся на пол. Раздались частые гудки. Ирина поняла: надо срочно звонить Георгию, пока его мамочка и подруга не поубивали друг друга. Главное, чтобы у него мобильный с собой оказался. Хотя его поколение с телефонами практически не расстается. Перелистнув записную книжку в собственном мобильнике, Ира быстро соединилась с ним.

— Тетя Ира, вы? — радостно возопил Георгий.

— Я! Я! Дуй скорей домой! Там твоя мама нашла в шкафу твою девушку!

— Ой, вы уже в курсе? Вы у нас в квартире?

— Нет, у себя дома.

— А откуда же вы тогда знаете?

— Я в этот момент с твоей мамой разговаривал по телефону.

— Надо же. А я с Лючией разговаривал. Ну чтобы ей в шкафу сидеть скучно не было.

— Ты лучше беги скорее! — поторопила Ирина. — Они, по-моему, там дерутся.

— Тетя Ира, — совсем по-детски прохныкал Георгий, — а может, вы лучше приедете? Или со мной пойдете? Мне одному страшно.

Она разозлилась:

— Ну вот что, мой дорогой. Если ты считаешь себя достаточно взрослым, чтобы приводить домой девушку, а потом прятать ее голой в шкафу, то и разбирайся сам как взрослый со своей мамой.

— Тетя Ира, а я сумею?

— Захочешь — сумеешь.

— Но она ведь мне не простит.

— Кто?

— Мама, естественно.

— Меня бы на твоем месте больше волновала Лючия. Кстати, почему у нее такое имя?

— Какое? — не понял Георгий.

— Ну итальянское ведь имя.

— А-а, это она сама себя так называет. Вообще-то по паспорту она Любовь, но ей не нравится.

Он явно готов был долго еще разговаривать, только бы оттянуть момент возвращения в квартиру.

— Давай, давай. Выручай девушку! — прикрикнула на него Ирина.

— Тетя Ира, может, мне лучше отцу позвонить? Мама все-таки иногда его слушает.

У Иры пропал дар речи: инфантильность на грани фантастики!

— Делай что хочешь, а я уже опаздываю. Разберетесь как-нибудь сами. Маме привет.

Взглянув на часы, Ирина охнула. Едва успеет привести себя в порядок! И то лишь слегка. Так сказать, по пожарному варианту. Подходить она к телефону больше не будет. Имеет хоть изредка право на личную жизнь! Тем более что Дашка сама ее на эту личную жизнь спровоцировала. Да и сына своего, ненаглядного Жору, сама воспитала. Вот и пусть теперь пожинает плоды.

Сколько ей раз она, Ира, пыталась втолковать: Георгий твой уже взрослый, относись к нему соответственно, а не как к пятилетнему младенцу. А та в ответ: «Что ты, он у меня еще совсем лопушок, глупенький. Какие девушки! Он ими даже не интересуется. Застенчивый такой. Не дорос еще. Запоздалое развитие в этом плане». И вот сегодня Дашка наконец убедилась, кто из них прав.

Ирина живо представила себе сцену: трясущаяся Дашка с телефоном в руке замерла у раскрытого шкафа. А в шкафу — голая девушка, тоже с телефоном в руке. И вот они словно фурии набрасываются друг на друга! Иру одолел хохот. А еще больше стало смешно, когда она представила себе приход Георгия. Наверняка первое, что он скажет: «Мама, прости, я больше не буду!»

Тут Ирине вспомнилось, когда Жорик учился на втором курсе, Даша с возмущением ей рассказывала:

— Заходила я тут к их замдекана. Ну пообщаться. И говорю: давайте родительское собрание проведем. А то что же такое? Дети уже целый год проучились, а вы нас ни разу не собирали. А представляешь, Ирка, этот идиот мне в лицо рассмеялся. И заявляет: «Дарья Георгиевна, вы разве забыли? Ваш сын уже не в школе, а в институте учится. Дети, как вы изволили выразиться, совершеннолетние. Сами должны отвечать за себя. По закону, я вам даже не имею права сообщать, какие оценки он получал во время сессии». Согласись, Ира, идиотизм? Кто только такие законы выдумывает. Наверное, у них самих детей нет. Совершеннолетний! Все равно каждый его шаг контролировать надо. Иначе таких дров наломает!

Ира долго тогда с ней спорила. Мол, чрезмерная опека только вредна. Пора Дашке Георгия от себя отпускать. Иначе может действительно беда случиться. Не выработается у него привычка самостоятельно думать и за себя отвечать. Как Даша тогда обиделась! Наорала на Иру, что она, мол, так говорит, потому что у нее своих детей нет. И если бы были, совсем по-другому бы думала. Ира тоже обиделась. Они после этого месяца два не общались. Потом, правда, помирились, однако каждая осталась при своем мнении.

Со Львом Ирина встретилась у выхода из метро «Охотный ряд», возле бывшего магазина «Подарки». Лев уже ждал, нервно поглядывая по сторонам. В руках он держал три розы. «По всем правилам встречает, — не без удовольствия отметила Ира. — Грамотно атакует».

— Это вам! — расплылся в улыбке он.

— Спасибо! — На Льве было новое кашемировое пальто. Такое впечатление, что сегодня первый раз надел. Или вообще специально прикупил к свиданию? Забавно.

Пока они шли по Тверской к Камергерскому переулку, Ирина украдкой к нему приглядывалась. В Новый год-то толком не рассмотрела. О Марлинском все думала.

Теперь Лев показался ей вполне симпатичным мужчиной. Конечно, внешность не яркая, не Давид. Однако достаточно привлекательный. Приятное лицо, со среднестатистическими чертами и вполне мужественное. И за собой явно следит. Хотя не исключено, что расстарался перед свиданием. Впрочем, это неплохо. Значит, старается, чтобы Ирина обратила на него внимание.

Ей было приятно и в то же время немного грустно. Вроде как обманывает человека. Он вот старается, на что-то, видно, надеется, а она скорее всего надежд его не оправдает. Потому что он ее как мужчина не привлекает. И поделать она с этом ничего не может. Впрочем, они пока лишь идут в театр. Так чего мучиться? Вдруг, при ближайшем рассмотрении, она ему не понравится.

И Ирина решила: раз уж он ее пригласил, а она на приглашение откликнулась, то постарается получить максимум удовольствия, чтобы не зря его старания пропали.

Лев, ведя ее под руку, рассказывал, что билеты приобрел на самый модный в Художественном спектакль.

— Комедия, говорят, обхохочешься. «Номер тринадцать» называется. Владимир Машков поставил. Ну который вообще-то актер. Знаете?

Ира кивнула.

— Билеты, между прочим, до пяти тысяч доходят. И это не с рук, а в кассе. Представляете?

Ира снова кивнула, не зная, как реагировать. Спрашивать, к чему подобные траты, глупо. А больше вообще ничего не скажешь. Хотя вообще она сильно подозревала, что цену Лев назвал, стремясь показать свою широту и щедрость и что ведет ее, Иру, на самое дорогое представление, а следовательно, на самое лучшее.

Места их оказались в пятом ряду партера и к тому же посередине. «Если и не все пять, то близко к пяти, — невольно отметила Ира. — А если Лев билеты не в кассе, а с рук покупал, то еще дороже. Мужчина гуляет». Единственное, что ей мешало — цветы. Куда их в театре девать? Да и вообще жалко: завянут, пока они смотрят спектакль. Но делать нечего, придется устроить букет на коленях.