Мелодии осенней любви

IX

После спектакля Лев предложил посидеть в клубе или в ресторане. Ирина, поблагодарив, отказалась:

— Знаете, поход в театр — уже для меня событие. И вставать завтра рано. У меня в университете первая пара.

— Ну раз так, тогда конечно, — расстроился он. Видимо, рассчитывал на продолжение вечера.

Ире стало его жалко. Человек из кожи вон лезет, чтобы ей понравиться, а она… Неудобно как-то. Может, на чашечку кофе домой его пригласить?

Все же она решила этого не делать. Рискованно. Вдруг неправильно поймет? Или поймет правильно, но засидится надолго. А из дома трудно будет выгнать. В ресторане-то встали и ушли, а здесь сиди потом с ним до утра! Вдруг он из той породы людей, которые намеков не понимают?

А потом, если уж она и впрямь ему так нравится, пригласит куда-нибудь в другой раз. Заодно можно проверить его намерения. И степень его увлеченности ею.

Лев вызвался проводить ее до дома. От этого она отказываться не стала. Весь путь до Докучаева переулка они обсуждали спектакль.

— Мне скорее понравилось, — сказал он. — Смешно. Но не обхохочешься. Честно сказать, ожидал от них большего. Не пойму, отчего устроили ажиотаж!

Ирина была с ним согласна. В рецензиях, которые ей попадались, писали, что с начала и до конца спектакля зрители умирают от смеха. На самом деле, смешными ей показались лишь несколько сцен. В середине действие, на ее взгляд, провисло. Сколько можно перепрятывать покойника с места на место! Трюки повторялись почти без изменения, и она немного заскучала. Правда, к финалу опять стало весело. И звездный состав спектакля во многом спасал ситуацию, однако пьеса показалась ей так себе. Льву она говорить об этом не стала. Тем более он так старался ей угодить. И она ответила:

— А по-моему, замечательно. Он просиял.

— Вам действительно понравилось?

— Конечно. Спасибо вам большое.

Она, в общем, почти не кривила душой. Вечер она провела прекрасно. И «Номер тринадцать» давно хотела посмотреть.

Они остановились возле ее подъезда.

— Ирочка, очень рад был вас увидеть. — Лев с надеждой заглянул ей в глаза.

«Надеется на приглашение», — без труда прочла она его взгляд.

— Так хотелось бы с вами посидеть, но просто валюсь с ног от усталости.

Едва произнеся это, она одернула себя. Получилось ужасно невежливо! Однако Лев, кажется, даже не обратил внимания на ее бестактность и, по-прежнему просяще заглядывая ей в глаза, осведомился:

— Вы не против, если мы в ближайшее время еще куда-нибудь сходим?

— Да, да, конечно! — выпалила она, радуясь, что он не обиделся.

Энтузиазм ее Лев расценил по-своему.

— Тогда давайте в пятницу или в субботу.

— Лучше в субботу, — уточнила она. — Понимаете, утром принимаю экзамен, зато потом я свободна до понедельника.

Она слишком поздно сообразила, что не стоило откликаться с такой готовностью. В глазах у Льва блеснули огоньки счастья и надежды, и он с заговорщицким видом изрек:

— А как вы, Ирочка, смотрите, если мы с вами закатимся в какое-нибудь хорошее место прямо с субботы и до понедельника? Ну например, в подмосковный пансионат? Природа там, знаете, шашлычок на свежем воздухе…

Ира от неожиданности раскрыла рот. Лев, видимо, сообразив, что переборщил, смущенно добавил:

— Нет, ну если вы считаете, что это еще рано, можем в Москве пока погулять.

— Вот. Вот. Давайте пока в Москве. А то ведь зима, холодно. Какие на снегу шашлыки!.. — Ситуация складывалась щекотливая, и Ирина лепила первое, что приходило на ум.

Лев тоже был явно смущен, чувствовал себя не в своей тарелке и, массируя пальцем переносицу, в свою очередь, нес бог знает что.

— Вот насчет шашлычков, Ирочка, вы не правы. В пансионате для этого есть полное оборудование. И мангалы, и мясо, и беседочки для «посидеть» стоят. А шашлычки под водочку на морозном воздухе идут замечательно!

— Лев, я водку не пью, — зачем-то сообщила Ирина.

— Тогда действительно лучше в Москве, — часто-часто покивал Лев. — Походим в разные места. В боулинг, например. Вы любите?

— Даже не знаю. Потому как ни разу не была, — призналась Ира.

Смущение оставило его, и он опять засиял, как новенький полтинник.

— Вот и отлично. Уверен: вам понравится. И фигурка у вас такая спортивная!

«Ага! Уже комплименты пошли. Что ж, боулинг так боулинг. Лучше, чем шашлык на морозе. Опять-таки и кругозор свой расширю», — решила сдаться она.

— Уговорили.

— Тогда я в субботу за вами заеду. Часика в четыре устроит?

— Лучше в шесть.

— Желание дамы — закон. — Он поцеловал ей руку.

— До субботы, — бросила ему Ира, пятясь к подъезду.

Он с тоской проводил ее взглядом и уныло побрел прочь.

«И как я только в эти ухаживания вляпалась? — входя в лифт, кляла себя на чем свет стоит Ирина. — Ну Дашка! Что теперь делать? Человек вполне милый, грубо отсылать его не хочется. Да и поводов он пока не дает. Ведет себя вполне корректно». Однако она уже понимала: чем чаще станет откликаться на его приглашения, тем сильнее он будет привыкать и привязываться к ней. А она совсем не была уверена, что ей этого хочется. Ну не в ее он вкусе!

Уже дома она посмотрела на экран мобильного. Одно послание и множество неотвеченных звонков. Начала она, естественно, с СМСки. От Марлинского! Она спешно прочла: «Не дозвонился. Как встретили? У меня страшная запарка. Давид». И когда же, интересно, он звонил? После Нового года от него ничего не было, и она постеснялась первой возобновлять переписку, не хотела казаться навязчивой. Сегодня, правда, звонок у телефона с утра был отключен, и она ни разу на экран не взглянула. Ни минуты свободной! Она пролистнула неотвеченные звонки. Действительно, один от Марлинского! Ее охватила досада! Не повезло! И почему он именно сегодня про нее вспомнил! С какой радостью она услышала бы его голос! Но, увы, не пришлось. Лев помешал.

Наверное, это ей наказание за то, что напрасно морочит голову человеку. Он, бедный, теперь надеется, дальнейшие планы ухаживания разрабатывает, но ей-то все равно. Стало вдруг жалко и Льва, и себя. Оба они мечтают. Он — ее завоевать, а она — об улыбке Марлинского. И, возможно, столь же напрасно. Хотя ведь Давид все-таки позвонил! Значит, вспоминает о ней и думает!

Ей захотелось тут же набрать его номер, но она не успела. Настойчиво зазвонил городской. Ира кинулась к лежавшей на журнальном столе трубке. Неужели Марлинский? Нет, Дашка.

— Пришла? — сурово и с таким осуждением спросила она, будто подруга одна перед ней виновата.

— Только что, — объяснила Ира.

— И где ж, позволь узнать, мы ходили до такого поздна?

Мы с твоим Львом ходили в театр, о чем я тебя, между прочим, сегодня уже информировала, — в тон ей откликнулась Ира, еле сдерживаясь при этом от смеха.

— Понятно.

— А как там, интересно, наша девушка поживает с красивым итальянским именем Лючия? — вкрадчивым голосом поинтересовалась Ирина.

— Какая она тебе итальянка? Обыкновенная наша российская шлюха! — вскипела Дарья. — Даже не напоминай мне об этой твари! До сих пор валерьянку пью! Такая нахалка оказалась! Погоди, погоди! Откуда ты знаешь, как ее зовут? Неужто в курсе была?

— Я как услышала, что вы деретесь, сразу Жорику позвонила. Он мне и сказал, как ее зовут.

— Мы не дрались. Еще чего! Просто я ее обратно в шкаф запихнула, когда она из него полезла. Представляешь, на меня голыми сиськами! А ведь полный шкаф был одежды. Хоть что-нибудь для приличия на себя натянула бы. Так нет! В чем вошла, в том и вышла! В чем мать родила! И это в моем собственном доме. И хоть бы покраснела, подстилка драная!

— Дашка, да что с тобой! Я тебя не узнаю! Дело-то молодое! Кровь у них играет, и гормоны тоже.

— Какие гормоны! Жорик еще сосунок совсем.

— Ну раз решился, привести домой Лючию, следовательно, игра гормонов на лицо, — стояла на своем Ирина.

— Иными словами, ты приветствуешь!

Дашка, я ничего не приветствую и не осуждаю, я констатирую: поведение Жорика естественно и закономерно. Мальчик вырос. А тебе, при виде ноги в шкафу, надо было не про трупы думать, а удалиться спокойно на часик. Тогда все приличия были бы соблюдены.

— Это я должна удалиться из собственного дома? Я должна была сообразить? А ты много сообразила, когда я тебе рассказала? Это ты заставила меня еще раз идти и смотреть! Я вообще боялась снова в шкаф лезть.

— Дашка, ты мне мозги до того своей криминальной версией запудрила, что я напугалась и за тебя стала тревожиться. А когда до меня дошло, было уже поздно. Потому что к тому моменту ты девушку целиком обнаружила.

— То есть я кругом виновата, а вы кругом правы!

— Тут нет правых и виноватых. Вышло недоразумение, о котором теперь надо забыть.

— Забы-ыть?! Ирка, ты думаешь, о чем говоришь? Сегодня она в шкафу у нас посидела, а завтра насовсем останется. Этому лопуху ничего не стоит голову закружить. А дальше больше. Не хочу учиться, хочу жениться. У этой девки ни стыда ни совести. Женит Жорика на себе, потом разведется, перед этим еще родит, чего доброго. А мы с моим дураком отдавай ей кусок квартиры. Ты же знаешь, сколько мы в нее вложили и как она нам досталась!

— Дашка, во-первых, сейчас законы изменились, и не так просто кусок квартиры оттяпать. Во-вторых, почему ты уверена, что Лючия непременно захочет выйти замуж за Георгия? И в-третьих, вполне допускаю, что она не такая плохая, как тебе кажется, и вполне искренне влюблена в твоего сына.

— Эта нахалка и хамка? Чушь!

— Дашка, представь, она, бедная, сидела ни жива ни мертва от страха в этом шкафу. Наверное, потому и не сообразила одеться. В шоке была. И даже если тебе нахамила, то это защитный рефлекс.

— А-а, Жорка успел тебя обработать!

— Я с Жоркой с тех пор не разговаривала. Исхожу из элементарного здравого смысла. Вот, представь, если бы тебя в ее возрасте застукали в таком виде родители мальчика.

— Я в ее возрасте… — начала было с пафосом Дарья.

— Ой, только не надо! Про свою непорочную молодость можешь рассказывать сказки Георгию. А я все твои романы до Артура помню. В подробностях.

Дарья поперхнулась.

— Ой, Ирка, какая ты с возрастом стала вредная.

— Я справедливая.

— Все равно. У нас в их возрасте было как-то по-другому и приличнее. И мы сами были взрослее и серьезнее.

— О-о, дорогая моя, — хихикнула Ира. — Вот это действительно уже возраст. Ханжеешь!

— А ты, подруга, закадрив трех мужиков, так расковалась, смотрю. Дальше некуда, — мстительно бросила Дарья. — Никак, вторая молодость начинается?

Ты сама ввергла меня в пучину разврата, — окончательно развеселилась Ирина. — Кто мне говорил, что я себя заживо хороню? Кто мне мужчин наслал и призывал меня их завлекать? Ты, дорогая! И вот, последовав твоим советам, я с удивлением обнаруживаю, что ты очень недовольна!

— Приехали! — вдруг захныкала Дарья. — Мне совсем не до смеха. У меня дома трагедия, а ты издеваешься.

— Да где ты видишь трагедию? Элементарный закон природы: сын вырос, — начала успокаиваться Ирина. — Кстати. Чем все закончилось?

— Чем, чем. Поорали мы с этой Лючией, будь она неладна, друг на друга. Потом Жорик явился, начал меня успокаивать. Девица оделась и ушла, а он за ней следом кинулся.

— Хоть вернулся.

— Ага. Куда он денется. Кому он нужен! Кто его, кроме мамы с папой, кормить станет. Теперь на меня же и дуется. Видите ли, я его Лючию драгоценную оскорбила. Нет, Ирка, сама подумай. Нахалка, а? Сидит голая у меня в шкафу и еще надеется, что я перед ней лебезить буду. Спасибо, мол, дорогая, что сына моего развратила!

— Дашка, почему ты думаешь, что он у тебя такой невинный агнец?

— А ты почем знаешь, что не невинный? Вот на девке точно пробы ставить негде. Завтра же к врачу его свожу, а то, боюсь, он от нее что-нибудь нехорошее подцепил.

Иру вновь начал разбирать смех.

— За ручку сама поведешь?

— А ты думаешь, постесняюсь? — вскинулась Дарья. — Мне здоровье сына дороже. Сам-то ведь не пойдет.

— Ну как знаешь. — Ира решила не давить больше на больную мозоль и лишь поинтересовалась: — Артур-то что говорит?

— Что мой дурак может сказать! В один голос с тобой поет: оставь парня в покое, он влюбился. Мне лучше знать, влюбился или нет. Так не влюбляются. А если и влюбляются, то нам такого не надо. Мальчик должен сперва институт закончить. А то пойдут романы, учеба по боку, из института вылетит и в армию загремит. Ради чего тогда мы старались? На репетиторов сколько грохнули! И еще взятку потом давали, чтобы он на бюджетное отделение поступил.

— Дашка, да он хорошо у тебя учится.

— Ах, что ты понимаешь. Ладно, подруга, давай завершим о грустном. Расскажи мне лучше про Льва.

Ирина поняла: Дарья, выговорившись, немного успокоилась. Чтобы окончательно отвлечь, она в подробностях поведала, как провела вечер.

Даша слушала подругу очень внимательно, а потом сделала вывод:

— Не ожидала ото Льва такой прыти. Шустрый мужик оказался. А с виду вроде скромный.

— Ну нахалом его никак не назовешь.

— Так это ведь хорошо. Видно, ты не на шутку его зацепила. Похоже, мои слова подтверждаются. Как одному понравишься, так и другие косяком идут. Выбирай — не хочу!

— Если бы еще и я хотела выбирать…

— А ты включи хотение. Заставь себя.

— Насильно?

— Хоть бы и насильно. Думаешь, такие, как Лев, на дороге валяются? У него, между прочим, в делах полный тип-топ. Серьезно задумайся. Потом жалеть станешь. Марлинский твой — темная лошадка, неизвестно, что выкинет. Да и далеко. А Лев — вот он. Рядом. Ждать не надо, гадать, мучиться. Руку протянула, и он твой!

— Синица в руках?

— А чем тебе синица не птица, если летает, гнездо имеет и корм добывает. Кстати, учти: гнездо у него вполне приличное. Двухкомнатное и в центре. Я у своего дурака выяснила. Представь, если твою и его квартиры продать, можно купить такие апартаменты… он тебя домой еще не приглашал?

— Пока нет, но ко мне в гости набивался.

— А ты?

— Сочла за лучшее подождать.

— Очень зря.

— По-моему, Дашка, ты сама себе противоречишь. Если я после первого же свидания его к себе позвала, он, несомненно, обрадовался бы, однако воспринял бы это совершенно однозначно. Как приглашение к более близким отношениям.

— Ирка, а нельзя было сказать проще: в койку? — хмыкнула Дарья.

— Ну я решила не оскорблять твоих чувств после моральной травмы, — не осталась в долгу та.

— Прекрати издеваться. Вообще-то ты права. Помаринуй Льва. Мужскому полу это полезно. Чем труднее добиться, тем выше ценят добычу. Кстати, о Марлинском с тех пор ни слуху ни духу?

— Как раз наоборот. Звонил.

— Ну да? И что?

— Ничего. Я в это время со Львом была.

— Несостыковочка, — посочувствовала Дарья. — Ну скажи на милость, какие же мужики уроды. То неделю молчок, а то в один день скопом на тебя сваливаются. Ты ему хоть перезвонила потом?

— Собиралась, но ты помешала.

— И она молчит! Давай звони, пока не поздно! А потом сразу мне. Иначе я не засну!