Мелодия любви

Глава 3

Джонатан принялся сигналить. Из дома выбежал маленький человек и, широко ухмыляясь, вытащил из джипа чемодан Либби. Она с удивлением отметила, что он китаец со старомодной косичкой на затылке.

— Чжо Ли, это миссис Хоуп. Позаботься о ней, ладно?

— Да, сэр! Осень рад, миссис Хоуп. Осень рад!

Либби пожала китайцу руку. Она оказалась маленькой, но очень сильной.

— Идемте в дом! Сансури уже ждет вас. — Китаец молниеносно скрылся за дверью.

— Чжо Ли наш повар, — объяснил Джонатан.

— А Сансури? — Либби с трудом выговорила экзотическое имя.

— Она родом из пуэбло. Я пригласил ее специально для тебя. Она милая девушка, с ней тебе будет не так скучно. Думаю, она уже ждет в твоей комнате.

Либби втайне надеялась, что Джонатан сам покажет ей дом, но он и не думал этого делать. Она шагнула во внутренний дворик, немного оробев перед роскошью своего нового дома. Обойдя бассейн, Либби вошла в ближайшую дверь и очутилась в гостиной, обставленной уютными кожаными креслами. Блестящие полы были покрыты индейским ковром. Такой же ковер висел на стене.

Либби продолжала восхищаться комнатой, когда в дверь неслышно скользнула девушка. У нее была горделивая осанка индианки, выступающие скулы и иссиня-черные длинные волосы.

— Ты, должно быть, Сансури? — спросила Либби.

Девушка кивнула.

— Я приготовила твою комнату, — ответила она на безупречном английском языке.

— Спасибо. Я бы хотела принять душ…

— Я принесу тебе чай, — предложила Сансури.

— Благодарю.

Взяв Либби за рукав, Сансури потащила ее по длинному коридору.

— Это твоя комната, — сказала она, распахивая дверь. — Красивая, правда?

Либби вынуждена была согласиться. Нежно-розовое убранство комнаты мягко сияло в лучах солнца, проникающих сквозь опущенные жалюзи.

— Ванная там. — Сансури указала на неприметную дверь в углу. — Я задвину шторы?

— Не надо! — воскликнула Либби. — Я люблю солнце.

На лице Сансури появилось неодобрение.

— Мистер Хоуп сказал, что ты захочешь отдохнуть. Пойду приготовлю чай.

Она поспешно вышла из комнаты, и Либби вздохнула с облегчением. Девушка ей понравилась, но сегодня столько всего произошло, что ей было тяжело поддерживать разговор и больше всего хотелось отдохнуть. Либби принялась разбирать вещи. Вода в кране оказалась обжигающей, и Либби не смогла устоять. Когда Сансури вернулась, она уже вытерлась полотенцем и облачилась в новые брюки и рубашку.

— Какая ты красивая! — воскликнула Сансури с искренним восхищением. — Ты привезла одежду из Англии?

— Частично да. Несколько вещей я купила в Сан-Франциско на прошлой неделе.

— Тебе надо было купить шляпу. У нас очень сильное солнце. Если захочешь выйти на улицу, я принесу тебе шляпу.

На подносе стоял стакан с горячей водой и лежал чайный пакетик. Либби опустила его в воду, подождала, пока напиток стал нужной крепости, и сделала глоток. На чай было мало похоже, но Либби была рада и этому. Сансури внимательно следила за ней.

— В следующий раз я принесу кофе. Очень хороший, — пообещала она.

— Было бы неплохо, — усмехнулась Либби. — Ты не знаешь, где мистер Хоуп?

Сансури взглянула на нее с плохо скрытым интересом.

— Уехал. Изгородь сломалась, и он отправился ее чинить. Вернется к ужину.

Либби посмотрела на часы. Еще не было четырех, чем же ей заняться до ужина? Она решила, что если бы Джонатан возражал, чтобы она осматривала дом и прилегающую территорию, то не уехал бы и не оставил ее одну.

— Знаешь что? Неси свою шляпу, — попросила она.

Сансури улыбнулась и минуту спустя вернулась с поношенной женской шляпой.

— Чья она? — спросила Либби.

— Не знаю. Может, сестры мистера Хоупа или кузины. Надень! Тебе очень идет.

Либби посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. У нее был такой вид, словно она родилась на ранчо, а не оказалась здесь случайно, сбежав от мира музыки и вечерних платьев.

Дом был выстроен вокруг внутреннего дворика, в который можно было войти через изящные ворота в северной и южной стенах. В противоположных краях располагались спальни с отдельными ванными комнатами. Третью сторону занимали кухня, столовая и гостиная. В четвертой стороне жили слуги. По чисто выбеленным стенам в испанском духе вились цветущие растения. Перед домом был разбит небольшой сад, совершенно не похожий на те, что Либби привыкла видеть у себя на родине. Здесь не было лужаек, морозостойких кустарников, тюльпанов и нарциссов. Почти все цветы источали пряный незнакомый аромат и отличались экзотической окраской. Осмотрев дом, Либби вышла на улицу и через цитрусовую рощу направилась к конюшням. Она с сожалением отметила, что в доме нет пианино. Как же тогда она будет учить племянника Джонатана? Все это очень странно.

Чжо Ли увлеченно подметал пол в конюшне. Либби остановилась, молча наблюдая за ним.

— Много лошадей! — ухмыльнулся китаец. — Хотите посмотлеть?

— Кто-нибудь ездит верхом? — поинтересовалась Либби.

— Конечно! Я, например. Осень хоросий наездник.

Глаза Либби засияли. Она не садилась на лошадь уже давно, но теперь крепкий запах конюшни напомнил ей о тех временах.

— Вы можете оседлать для меня лошадь? — спросила она Чжо Ли.

Китаец покачал головой:

— Только с разрешения мистера Хоупа. Плостите!

Либби не очень расстроилась и принялась разглядывать лошадей. Не все из них были племенными, но каждая светилась здоровьем. Да и конюшня, в которой жили лошади, была им под стать: изысканные резные перегородки, полки для седел и уздечек. Даже плиты пола, пусть и поцарапанные копытами, выглядели богато.

Либби с сожалением вышла из конюшни и оказалась на главной аллее, решив отправиться к главному входу. В пыли возились куры, время от времени принимая солнечные ванны, блаженно закрыв глаза и взъерошив перья. Вдоль аллеи высились причудливые и по-своему красивые ряды кактусов. Они поднимались на шесть футов над землей и далее разветвлялись на длинные, тонкие колючки, вздымавшиеся к небу. То тут, то там среди живых собратьев попадался мертвый кактус, словно сухой скелет. Либби подумала, что при свете дня это интересное зрелище, но она вряд ли захочет пройтись по этой дороге ночью.

Либби упрекнула себя за подобные глупые мысли, но странное чувство не исчезло. Ей казалось, что за ней наблюдают, но, когда она обернулась, вокруг никого не было. Однажды Либби показалось, что она заметила силуэт всадника.

До главных ворот идти было дольше, чем она предполагала. Но Либби решила, что проделать этот путь стоило хотя бы ради того, чтобы полюбоваться черепами техасских длиннорогих коров или лонгхорнов. Невозможно представить, что когда-то здесь бродили подобные животные. Их длинные рога производили сильное впечатление. Либби не знала, кого теперь выращивали на ранчо, поскольку еще не видела пастбищ.

Когда она вернулась к дому, жара немного спала. Дул приятный ветерок, и Либби с нежностью взглянула на особняк. Она всю жизнь довольствовалась только музыкой, не задумываясь над тем, где или для кого ей предстоит играть. Но теперь будто влюбилась в место, которого почти не знала и, которое должно было ее или принять, или отвергнуть.

Либби опять показалось, что кто-то следит за ней, но она отмахнулась от этой мысли. Взглянув — на часы, она поняла, что ей следует поторопиться, чтобы добраться домой до темноты. Внезапно за ее спиной раздался отрывистый звук, похожий на выстрел из ружья. Либби, вздрогнув, обернулась, и в этот момент у нее над головой взметнулась петля, плотно связав ее по рукам и ногам.

Сначала Либби испугалась, но потом ее охватил гнев. Она попыталась вырваться, однако веревка только затягивалась плотнее.

— Как вы смеете! — крикнула Либби в пустоту.

— Оле! — Из-за высоких кактусов и поваленных камней показался мальчишка со злорадной ухмылкой на лице. — Добрый день, сеньора, — приветствовал он ее по-испански.

Либби силилась освободиться.

— Как ты посмел?! Немедленно отпусти меня!

Мальчишка расхохотался, потянул за веревку, и Либби, потеряв равновесие, тяжело упала на землю.

— Дай мне только добраться до тебя! — пригрозила она.

Мальчишка вновь рассмеялся и что-то произнес по-испански.

— Ты прекрасно знаешь, что я тебя не понимаю! — рассвирепела Либби.

— Нет? Меня зовут Педро Костелло. А тебя?

Разозлившись, Либби думала только о мести.

— Либби Макферсон, — наконец ответила она.

Мальчик отвесил галантный поклон. Между ним и его дядей не было ни малейшего сходства. Педро был небольшого роста, смуглый, и выражение его глаз выдавало страстный, взрывной характер, что было так чуждо Джонатану Хоупу.

— Сеньора? Сеньорита? — спросил он, ослабив веревку и подходя к Либби. Отвесив очередной поклон, Педро помог ей встать и теперь рассматривал ее темными глазами, в которых сверкало изумление.

Либби слегка покраснела.

— Сеньора, — выдавила она.

— Сеньора, — медленно повторил мальчик, откинул голову и захохотал.

— А вообще-то тебя это не касается! — вспылила Либби.

Педро так смутился, что Либби сжалилась над ним.

— Не обращай внимания. Не знаю, как я смогу обучать тебя, если мы не понимаем друг друга.

Педро, нахмурившись, так уставился на нее, что она засомневалась в его нормальности.

— Я еще заставлю тебя просить прощения! — пригрозила Либби.

Педро победно улыбнулся, вскочил на лошадь, взмахнул лассо над головой и с дикими криками и смехом исчез среди камней.

Либби отряхнула брюки. Веревка натерла ей руки, и она сомневалась, что в ближайшем будущем сможет безболезненно сесть. Либби осторожно потянулась, недоумевая, почему дядя так распустил мальчишку. Сначала она решила обо всем ему рассказать, но потом подумала, что такой поступок вряд ли поможет ей сблизиться с Педро. Правда, ей было все равно, полюбит он ее или нет. Просто, не наладив добрых отношений, будет нелегко учить его игре на пианино. Либби пришла к выводу, что самое время поставить мальчишку на место.

Когда она вернулась домой, ее гнев еще не остыл. Услышав ее шаги, Сансури поспешно вышла на крыльцо.

— Вот ты где! — воскликнула Либби. — В этом доме есть учебник испанской грамматики?

Сансури безмолвно уставилась на нее.

— Ты говоришь по-испански?

— Немного.

— Научишь меня? Правда, мне понадобится и грамматика. Если в этом доме нет учебника, то я куплю его, даже если мне придется ехать за ним в саму Испанию!

Сансури нервно улыбнулась:

— В Мексике тоже говорят по-испански.

— Знаю! — отрезала Либби. — Я только что имела удовольствие встретить человека, который не знает ни слова по-английски. Так что мне придется учить испанский.

— Но…

— Где у вас книги? — перебила Либби.

Сансури поспешила в столовую и принялась рыться на полках.

— Вот, — робко произнесла она, подавая Либби довольно потрепанную книжку.

— Благодарю. — Либби уселась за стол и с мрачным видом принялась изучать страницы. — Я ему покажу!

Сансури предпочла молча ретироваться. Похоже, у этой новой миссис Хоуп непростой характер, да еще длинный уродливый шрам на левой руке, которого она почему-то стыдится…

Когда Джонатан вошел в комнату, Либби приветствовала его по-испански.

— Почему вдруг испанский? — удивился он.

Либби на секунду замешкалась.

— Я решила, что это будет полезно. Ведь рядом мексиканская граница.

— Тебе не кажется, что это пустая трата времени?

— Мне кажется, что это необходимо.

Джонатан предпочел сменить тему:

— Прости, что ушел вот так сразу. Надеюсь, ты не скучала?

Либби покачала головой:

— Я осмотрела окрестности. Была в конюшне, но Чжо Ли отказался дать мне лошадь без твоего разрешения, тогда я дошла до главных ворот и вернулась обратно.

— Ясно. Что ж, обширная программа. Так ты ездишь верхом?

— Ездила в детстве. И очень хотела бы попробовать опять!

— Попробуешь, — улыбнулся Джонатан.

Во дворе Сансури накрывала стол к ужину. Солнце уже село, и в воде бассейна отражалось хрупкое пламя свечей, отбрасывая причудливые тени на стены. Индианка отправилась в столовую за серебряной посудой, напомнив, что ужин скоро подадут.

— Пойду переоденусь, — лениво протянул Джонатан.

Либби удивилась. Она и подумать не могла, что здесь принято переодеваться к ужину.

— Я тоже должна последовать твоему примеру?

Джонатан улыбнулся:

— Ты выглядишь очаровательно.

— Дело не в этом, — сухо отрезала Либби.

— Вечерами мы обычно переодеваемся. Это необходимо, если ты весь день занимался с коровами.

Либби с грустью заметила, что ее брюки после сегодняшнего приключения пропылились. Она остановилась на простом белом платье, надев к нему золотистые босоножки и пояс. К несчастью, короткие рукава давали возможность лицезреть красные полосы, оставшиеся на ее руках. Либби решила набросить на плечи белую шаль в золотистых крапинках, надеясь, что никто ничего не заметит. После этого вышла во дворик.

Увидев Либби, Педро слегка встревожился, но, когда понял, что она не собирается ни о чем рассказывать, сразу же приободрился.

— Это правда, что ты сегодня утром вышла замуж за Джонатана? — спросил он ее на превосходном английском.

Либби задумчиво прикусила губу.

— А тебе не по душе новая тетя?

Педро удивился:

— Почему?

Либби зловеще улыбнулась.

— Мне показалось, что ты был не очень уверен, — невинно произнесла она.

Педро побагровел, но сумел выдавить усмешку.

— Либби Макферсон. Кажется, я где-то уже слышал это имя.

— Она больше не Либби Макферсон, — вмешался дядя. — Теперь она Либби Хоуп. Миссис Либби Хоуп.

Глаза Педро озорно сверкнули.

— Не забывай об этом, тетя Либби.

Теперь смутилась Либби. Она не ощущала себя замужней женщиной, и ей не хотелось расставаться со своим именем.

— Ненавижу, когда меня называют тетей! — пожаловалась она. — Просто Либби.

Джонатан улыбнулся, прямо как на той фотографии, и Либби затаила дыхание. К счастью для нее, в этот момент Чжо Ли поставил перед ними огромное блюдо с мясом и овощами, дав ей возможность немного собраться с мыслями.

И только после ужина, когда Либби направлялась к себе в комнату, ее вновь посетило это странное чувство. Как бы там ни было, сегодня утром она стала женой Джонатана Хоупа и только теперь начала переживать насчет того, что будет дальше. Должно быть, она сошла с ума, но теперь невозможно что-либо изменить.

Сансури уже выложила на постель ночную рубашку и халат, поставила около нее шлепанцы. Либби начала медленно раздеваться, но потом ее вдруг охватил ужас. Она поспешно приняла душ, почистила зубы и нырнула в постель с намерением почитать книгу. Но была так взволнованна, что не могла прочесть ни строчки. Каждый шорох заставлял ее вздрагивать, Либби напряженно прислушивалась, не идет ли Джонатан.

Но он так и не пришел. Либби слышала, как под окном пробежал Педро, что-то насвистывая себе под нос. Она выглянула наружу, но Джонатана уже не было во дворе. Со стола убрали, свечи потушили. Либби все еще стояла у окна, когда в коридоре раздались шаги Джонатана. Она бросилась под одеяло и затаила дыхание. Но шаги замерли у соседней комнаты. Либби слышала, как распахнулась и с грохотом захлопнулась дверь.

Либби устала, ей хотелось плакать, и ее рука сильно дрожала, когда она гасила лампу. «Я все выскажу ему завтра утром», — решила она. Но что именно выскажет, так и не придумала, потому что почти тут же заснула. Ей снилось, что она в Нью-Йорке и играет Бетховена.