Месть группы поддержки

Глава 10

Школьный день шел временами слишком медленно, временами головокружительно быстро, в зависимости от того, ждала я или боялась свидания с Таннером. Мистер Метзероль уже не так часто стукал меня палочкой, и я решила, что это прогресс. Молли и Полли всё еще шаркали ногами, и это не было прогрессом.

Каждый раз, когда я проходила мимо него, Рик бросал на меня убийственные взгляды и бормотал что-то, что я не хотела слышать. Рашель сказала пне, что до неё дошли сплетни, что он думал, что я виновата в его разрыве с Эдриан. Это было очень похоже на Рика. Я думаю, ему не приходила в голову мысль о том, что он имел к этому отношение.

Я знала, что Эдриан примет его обратно в ту же секунду, как он извинится, даже не передо мной, перед ней, но я не собиралась ему подсказывать. Как мне подсказывала интуиция, их отношения могут просто завянуть, и воспоминания о них будут такими же приятными, как поход к стоматологу.

Я помогла бы ей найти кого-нибудь нового. Кого-нибудь хорошего. Как только она снова начнет со мной разговаривать. Видите, когда до этого доходит, я гораздо легче могу простить её, чем она меня.

Я три раза переоделась и два раза сменила прическу, прежде чем отправилась на встречу с Таннером. Мама еще не вернулась с работы, поэтому я оставила ей записку и понадеялась, что она не будет звонить мне на сотовый и ругаться.

Когда я добралась до ресторана, Таннер был уже там, и по привычке, был еще красивее, чем в прошлый раз.

Он улыбнулся, увидев, как я подхожу.

— Привет еще раз.

— Привет, — ослепленная его улыбкой, я забыла все наставления Рашель. На самом деле, я забыла вообще всё, например, что говорить дальше.

Но казалось, он этого не заметил, и завел беседу, пока администратор вела нас к столику. Вероятно, он привык, что девушки в его присутствии теряли дар речи.

Ужин прошел на удивление хорошо. По большей части, мы разговаривали на безопасные темы, например, об увлечениях. Мы оба любили кататься на лыжах, и мы договорились пойти в первый же выходной после открытия сезона. Мы разговаривали о текущих событиях. Он слушал, и, хотя он не всегда со мной соглашался, он уважал мои слова. Я видела, что он умен, и я с ним тоже чувствовала себя умной.

Когда я чувствовала себя так с Майком?

Несколько раз тема разговора была опасно близка к тому, чтобы он обнаружил во мне школьницу. Тогда я вспомнила советы Рашель. Когда он спросил меня, какие я посещаю занятия, я сказала: — Ничего необычного. А ты? Какой предмет твой любимый?

Это была биология, и это немного беспокоило его, потому что он решил получать образование в менеджменте. Это было семейное дело. Они управляли бизнесом.

После этого мы говорили о делах, о семейных ожиданиях, и мудро ли было пробовать новые направления, если тебя интересовало что-то другое.

Закончив ужин, мы отправились в Баскин-Роббинс пить молочные коктейли. Не потому что мы были голодны, просто никто не хотел прощаться. Ночной воздух охладил мое лицо пока мы шли, напоминание о том, что стоял ноябрь, и снег был уже не за горами. Мы взяли стаканы и пошли через сквер к реке Палоуз-ривер была просто ручейком, протекавшим через Пуллман, и по большей части состояла из грязи, но было приятно сидеть на скамейке и смотреть на неё, потому что я была с Таннером.

Он спросил меня, где я живу — определенно опасная зона. Если бы я сказала ему: "С родителями", он бы спросил, почему.

— Твои родители владеют Хиллтопом, поэтому они, должно быть, местные. Ты живешь с ними или на кампусе?

Надо отдать должное советам Рашель, он, кажется, не заметил, что я не ответила на его вопрос. Он сказал:

— Я в Перхам-холле.

— Не хотел жить с родителями?

— Не хотел жить с братом.

— Ох, вы плохо ладите?

Он пожал плечами.

— Иногда ладим, но большую часть времени я хочу его убить, — он помедлил. — Ты, наверное, думаешь, что ужасно так говорить?

— Нет, у меня есть младшая сестра, помнишь?

— О да, — он послал мне улыбку. — Расскажи мне о своей сестре.

Опасная идея. Я улыбнулась ему в ответ.

— Расскажи мне о своем брате.

Он оперся на руки, раздумывая.

— Мой брат — самый умный человек, которого я знаю, но он посвятил всю жизнь, растрачивая это. Я не могу вспомнить, когда он в последний раз помогал в ресторане.

Я кивнула.

— Моя сестра винит меня во всех своих неприятностях.

Таннер протянул руку, как будто показывая мне что-то.

— Мой брат ненавидит всё, что я делаю. Я занимался спортом, поэтому он не хотел. Я получал хорошие оценки, поэтому он двоечник. Если я делаю что-то, то это не круто.

Я сделала глоток коктейля.

— Моя сестра е хочет думать о будущем, и большую часть времени одевается как невеста Сатаны.

— Мои родители никогда не простят мне того, что прощают ему.

— Именно, — сказала я, радуясь, что он понял, и меня удивило, что я нашла того, кто чувствует то же, что и я. — Моя мама слишком занята сестрой, чтобы обращать внимание на мою жизнь.

Таннер кивнул и повернулся ко мне.

— Похоже, они будут отличной парой. Может быть, нам стоит их познакомить.

Я быстро потрясла головой.

— Ни за что. Моя сестра только что порвала со своим неудачником-парнем. Я надеюсь, в следующий раз она выберет того, кто захочет изменить её.

Таннер пожал плечами.

— Да, и у моего брата есть уже подружка-неудачница, — он криво улыбнулся. — Она сводит с ума моих родителей. — Нужно только сказать слово "внуки" и моя мама начинает дрожать.

Я подняла чашку, салютуя.

— За будущее воссоединение семей. Пусть нормальных людей будет больше, чем хулиганов и бездельников.

Таннер стукнул своей чашкой о мою.

— Всегда можно надеяться.

Мы оба выпили, но в следующую секунду грусть сменила облегчение. Эдриан и я были так близки раньше. Будет ли так когда-нибудь снова?

Я посмотрела в свой стакан и ничего не сказала. Я почувствовала взгляд Таннера, но он тоже ничего не сказал. Может быть, он понимал моё молчание так же, как понимал жалобы.

Наконец, я снова посмотрела на него.

— Я правда люблю её, — сказала я. — Я постоянно о ней волнуюсь.

Он положил руку мне на спину и медленно потер её через куртку в знак понимания.

— Я знаю, о чем ты говоришь.

Он продолжал гладить меня по спине, и я положила голову ему на плечо. Как могло это произойти так быстро? Обычно, на первом свидании я волновалась о том, какое произведу впечатление. Я не только рассказала Таннеру об Эдриан, но и прислонилась к его плечу, как будто знала его вечно.

Какое-то время никто не говорил. Потом Таннер сказал:

— Я уверен, что ты хорошая сестра.

Я выпрямилась, чтобы сказать ему, что он ошибается. Много раз я была ужасной сестрой, но не успела я открыть рот, как он поцеловал меня. И мысли об Эдриан вылетели у меня из головы.

Меня целовали раньше. Но поцелуй Таннера, был словно моим первым поцелуем. Мое сердце бешено забилось, закружилась голова и я почувствовала счастье и неловкость одновременно.

Когда он наконец прекратил меня целовать, я не знала, что сказать и почувствовала, что стала ярко-красной.

Таннер улыбнулся мне и отвел глаза. Я догадывалась, что он что-то взвешивает и пытается решить. Наконец, он сказал:

— Моя бабушка приезжает из Калифорнии на несколько дней. В понедельник у нас дома будет большой семейный ужин. Я знаю, может показаться, что слишком рано знакомиться с моей семьей, но было бы хорошо, если бы ты пришла, ну, знаешь, чтобы скомпенсировать неудачную подружку моего брата и показать, что, хотя бы у одного из нас нормальный вкус. Ты хочешь пойти?

— Конечно, — вот как сильно мне нравился Таннер. Я хотела проводить с ним больше времени, даже если это означало знакомство с его семьей, лентяем-братцем и его неудачницей-подружкой.

Я провела остаток недели за домашним заданием, репетициями песни и танца. Мы идеально исполняли его, и он выглядел хорошо. Иногда, когда мы танцевали, я представляла, что выступаю под прожекторами, которые освещали меня перед тысячами кричащих поклонников. Каково это быть звездой? Быть богатой? Знаменитой?

Даже несмотря на то, что я пыталась быть реалисткой и не позволять надеждам брать надо мной верх, у меня в голове возникали мысли. Я осматривала нашу побитую кухню и думала: "Если у меня будет музыкальный контракт, я куплю маме новый дом".

К несчастью, за этой мыслью следовала другая: "Если папа обнаружит, что я богата, он попытается забрать у меня деньги.

Я провела полчаса, волнуясь об этом, и вспоминая времена, когда я была маленькой и он опустошил мою копилку, потому что ему нужны были деньги на выпивку. Мой папа не был хорошим человеком, когда был трезвым, и еще хуже было, когда он был пьян.

Большая часть моего детства прошла, приглядывая за Эдриан, потому что она была на несколько лет младше меня и не понимала, как держаться от него подальше. Мы или слонялись по району, как маленькие всадники на велосипедах, или прятались в моей комнате, изобретая заклинания, которые спасли бы нас от него. Наше лучшее изобретение было дотронуться до дверной ручки, потом три раза постучать по краю двери, когда мы проходили мимо.

Когда папа съехал, мы с Эдриан повторяли этот ритуал несколько лет. Она говорила, что это помогает избежать всего плохого, и, признаюсь, что делала это периодически, чтобы быть уверенной, что он не вернется.

Можно было подумать, что суд откажет отцу в совместной опеке над нами, но этого не произошло. Поэтому мы все просто рады, что он живет далеко и никогда не приезжает. Иногда он звонит, по большей части, чтобы пожаловаться на то, что мама разрушила его жизнь и что он не может платить алименты, но мы можем с этим жить.

Но если бы у меня появились деньги до восемнадцатилетия, смог бы он наложить на них руку?

Я действительно начала переживать по этому поводу, пока не поняла, что мой отец вряд ли даже позвонит до моего восемнадцатилетия, не то что будет интересоваться моим финансовым состоянием. Я позволила себе вернуться к мечтам о том, как стану новым открытием, буду слышать себя на радио, мистер Метзероль один раз с гордостью кивнет и скажет, что мои способности теперь официально развиты.

В действительности, мистер Метзероль продолжал стукать и тыкать меня во время уроков вокала. Он сказал мне что Молли и Полли всё еще отказываются петь соло. Он сказал это так, как будто я могла изменить их мнение. Точно. Я даже не могла их заставить пойти в кино с несколькими ребятами из школы, и, поверьте мне, я пыталась.

Мы с Самантой пригласили Обри, Рашель и половину футбольной команды, включая Джо, с нами в кино в пятницу. Но все равно Молли и Полли не хотели идти, потому что на уроке английского Полли слышала, как Джо сказал, что идет в боулинг. Да, боулинг. Я пыталась стать Купидоном для парня, который предпочитал поразить пару кеглей.

Майк и Наоми, конечно, пришли. Но это едва ли меня беспокоило, потому что пока мы стояли в очереди за билетами, Таннер два раза написал мне сообщение с работы. Он жаловался, что выходные — самое занятое время в ресторане и пытался склонить меня к тому, чтобы я заехала, рассказывая мне о фирменных блюдах. Лобстер свежий, написал он. Как будто мне нужен было лобстер, чтобы убедить меня увидеть его. Если бы я не застряла в очереди, он бы заманил меня черствым хлебом и сухим печеньем.

Должно быть, я много улыбалась, отвечая ему, потому что два парня отметили, в каком я хорошем настроении.

— Это новый парень, — сказала им Рашель. — Челси встречается со студентом.

Парни начали охать, как будто это всё объясняло.

— Дело не в этом, — сказала я. — Просто жизнь — прекрасный, удивительный дар, и мы должны быть счастливы.

Оба парня рассмеялись и один из них сказал:

— Да, у неё всё серьезно.

Другой передразнил мой голос и сказал:

— Жизнь — это удивительный дар. Ну. моя жизнь, по крайней мере. Ваша жизнь не стоит и плевка, потому что у вас нет моего парня.

Обри опять рассмеялась. Боковым зрением я заметила Майка. Он не смеялся. Он пялился на нас, но мне было всё равно.

По субботам и воскресеньям я в два раза больше занималась пением, но все равно не могла заставить ноты выходить у меня из лба. Я следовала советам мистера Метзероля. Я целый час ходила и делала упражнения для диафрагмы и распевалась. Когда я дошла до упражнения, где нужно было петь "Ми-ми-ми-мими-ми-ми-и-и", Эдриан проходила мимо и потрясла головой: "Неужели это правда?"

Вместо того, чтобы наказать Эдриан за такой комментарий, мама лезла из кожи вон, чтобы хорошо с ней общаться. В воскресенье, когда Эдриан не стала мыть посуду и исчезла в своей комнате — непостижимом оплоте скрежещущей гитарной музыки — вместо того, чтобы позвать её помочь, мама просто сделала всё за неё.

— Ей сейчас нелегко, — сказала мне мама, убирая со стола. — Мы можем отнестись к этому с пониманием.

— Никто не относился с пониманием ко мне, когда меня бросил Майк.

— Но ты много встречалась с мальчиками, — сказала мама. — Мы знали, что ты быстро найдешь кого-нибудь ещё. И ты нашла. Разве ты не идешь завтра на свидание?

Ну, да, но все равно у меня было несколько тяжелых недель, когда я отреклась от мужчин и никто не мыл за меня посуду.

— Эдриан бросила Рика, а не наоборот, — сказала я. — Я не понимаю, почему она так расстроена.

Мама высыпала остатки фасоли в контейнер и поставила его на полку холодильника, где мы будем безусловно их игнорировать, пока они не испортятся.

— Почему бы тебе не попробовать поговорить с ней об этом?

Закончив загружать посудомоечную машину, я поднялась в комнату Эдриан. Она развалилась на кровати и красила черным цветом ногти на ногах, намереваясь меня не замечать. Я подошла к её CD-плееру, убавила музыку, чтобы она могла меня услышать, и своим самым проникновенным тоном спросила её, что она делает. Потом я произнесла речь "в море полно другой рыбы" и "я помогу тебе рыбачить".

Она какое-то время смотрела на меня в гробовой тишине и потом сказала:

— Во-первых, ты ничего не понимаешь про Рика. Во-вторых, ты е понимаешь, что я чувствую. Ты никогда не теряла никого, кто тебе дорог, потому что тебе плевать на парней. Они просто еще один штрих для того, чтобы твоя страница в соцсетях выглядела так, словно у тебя фан-клуб парней. Майк, между прочим, был совершенным придурком.

А Рик не был? Это было как будто придурок оскорбляет идиота.

— В-третьих, — сказала Эдриан. — Я бы не доверяла тебе, когда в деле замешаны парни. Ты бы свела меня с кем-нибудь и решила, что сама его хочешь.

Это было больно, но я должна была этого ожидать. Это был козырь, который Эдриан вытаскивала каждый раз, когда хотела мне показать, какой я ужасный человек.

Видите ли, это было год назад... Нет, даже больше. Это произошло два года назад, просто кажется, что недавно, потому что воспоминания были еще свежи.

Когда Эдриан начал нравиться Тревис Вудс? Я не смогла вспомнить. Когда-то в младшей школе. Она наблюдала за ним из окна нашей гостиной каждое утро, чтобы можно было пойти с ним в школу. Я думала, это было забавно, мило, даже если я не понимала, что она в нем увидела. Для меня Тревис был просто еще одним надоедливым мальчишкой в моем классе.

Эдриан не то, чтобы сидела и страдала, когда он её не замечал. К седьмому классу у неё появились новые увлечения. Но даже тогда Тревис всегда был у неё в подсознании. Он вырос на шесть дюймов и набрал веса, в общем превратился в симпатичного парня, что показывает, что у Эдриан была способность к предвидению. Я больше не винила её в том, что он ей нравился. Он нравился многим девочкам.

Когда она приходила на все игры по футболу, я знала, что это не для того, чтобы посмотреть на меня. Её глаза были приклеены к номеру 96. Когда мы встречались с ним около дома, она хвалила его за хорошую передачу, захват или нападение. Он благодарил её со смущенной улыбкой, как будто он был недостоин поклонения, но все равно радовался этому.

На следующий год, создавая группу по изучению биологии, я держала в уме Эдриан. Тревис будет там. Конечно, я знала, что между ними ничего не произойдет. Я имею в виду, давайте посмотрим правде в глаза, ни одни уважающий себя парень из старшей школы не будет встречаться с восьмиклассницей, но я создавала почву для её первого года в старшей школе, который начнется всего через несколько месяцев.

Во время каждого собрания, Эдриан была неподалеку, находя способы быть рядом с Тревисом. Она часто оставалась слишком долго и говорила глупости. Я пыталась научить её тонкому искусству баланса между тем, чтобы дать парню понять, что ты заинтересована, и тем, чтобы зажать его на диване с рассказами о твоих футбольных приключениях, но она меня не слушала. Я явно больше не понимала, о чем говорю. В её воображении она уже перепрыгнула в старшую школу, и я была ей не нужна, чтобы подсказывать курс.

Я видела, что Тревис считает её приставучей, надоедливой. Он отдалялся от неё, обрывал на полуслове. Чем сильнее я пыталась убедить Эдриан сбавить обороты, тем активнее она пыталась привлечь его внимание. Она спросила его о том, что он будет делать летом и попыталась навязаться поучаствовать в некоторых событиях.

И это был поцелуй смерти. Она убила все свои шансы и даже не поняла этого.

После того, как мы закончили заниматься, Тревис ушел, потом вернулся через пять минут. Он забыл тетрадь. Эдриан ушла к себе в комнату, и я как раз убирала банки из-под лимонада и полупустые миски с попкорном. Он взял тетрадь и помог отнести посуду на кухню.

Мы кое-что оставили в гостиной, но мне было неудобно из-за того, что он убирается.

— Я справлюсь с остальным, — сказала я.

— Нет, я принесу, — сказал он и помедлил, стоя в футе от меня. — Эдриан здесь?

Я извиняясь улыбнулась ему.

— Она в своей комнате. Ты в безопасности.

Он рассмеялся таким смехом, который означает благодарность, что ты понимаешь.

— Она хорошая девочка и всё такое, но...

— Я знаю. Она немного чересчур настойчива.

Он подошел ближе и тихо сказал, чтобы его никто не услышал:

— Я не хочу ранить её чувства, но я не знаю, что ей сказать. Нет никого её возраста, кто бы ей нравился?

— Есть, — сказала я, несмотря на то, что это была ложь. Я не хотела, чтобы моя сестра казалась липучкой. — Ей нравятся несколько парней в её классе, просто, когда ты рядом, она ничего не может с собой поделать и флиртует с тобой. Считай это комплиментом. Перед тобой невозможно устоять.

Он снова рассмеялся, и я заметила, как загорались его глаза, когда он улыбался. Его песочного цвета волосы были в беспорядке и хотелось провести по ним руками.

— Да, — сказал он без унции убеждения в тоне. — Хотел бы я иметь такое влияние на женщин.

— Так и есть. Правда, держу пари, целые блоги восьмиклассниц посвящены искоркам в твоих глазах.

Он сделал еще шаг ко мне. Я должна была бы отвернуться от него, но я этого не сделала. Я осталась на месте, облокотившись на кухонную стойку и улыбалась ему. Вот как это делается, хотела я сказать Эдриан. Видишь, как просто? Я больше знаю о том, как флиртовать с парнями, чем ты.

Он посмотрел на меня, веселясь:

— Если бы девушки моего возраста так смотрели на меня.

— А что говорит, что они не смотрят?

Он медленно наклонился. Я могла бы отодвинуться, но вместо этого я закрыла глаза и позволила ему поцеловать меня.

Это продолжалось всего минуту. Достаточно лишь для того, чтобы радость от того, что я права, поугасла. Я подумала, и что я теперь буду делать? Как я объясню это Эдриан? Но я знала, что не объясню. Я скрою это и никогда не расскажу, что я наделала.

И тогда я услышала вскрик Эдриан. Я оттолкнула Тревиса и увидела, что она стоит в дверном проеме. Её рот открылся от шока и глаза были огромными и испуганными. Испуганными, а не уязвленными. Я тогда этого не поняла, но, думаю, понимаю сейчас.

Страх — вот что чувствуешь, когда человек, который всегда тебя защищал, режет твое сердце. Мир это уже не безопасное место, здесь любой может повернуться против тебя.

Эдриан развернулась и метнулась обратно в свою комнату, оставляя кухню в тишине. Тревис провел рукой по волосам.

— Прости меня. Думаю, мне лучше уйти.

Он удалился почти так же быстро, как Эдриан, и потом я стояла с ужасным опустошающим чувством, разраставшимся у меня в груди.

Я пыталась поговорить с Эдриан. Я снова и снова извинялась. Я говорила ей, что больше никогда не увижу Тревиса. У меня не было причин для того, что я сделала, и я только говорила: "Это просто случилось", что, в конечном итоге, было только хуже.

"Это просто случилось" стало оправданием у Эдриан для всего на свете. Её серьга в языке просто случилась. Её оценки упали — просто случилось. Её черный гардероб просто случился.

Каждый раз, говоря это, она сообщала мне, что это по моей вине. И с того дня она перестроила себя в человека, который был моей полной противоположностью.

Теперь, глядя как Эдриан красит ногти с немой решимостью, я снова почувствовала боль. Я вздохнула.

— Сколько ты еще будешь вспоминать Тревиса?

Она от ногтей на ногах перешла к ногтям на руках. А пока я смотрела, как она рисует себе длинные черные когти.

— Только пока мне не будет плевать.

Я больше ничего ей не сказала. Не было смысла. Некоторые люди никогда не прощают. Ненавидеть гораздо веселее.

Перевод выполнен для сайта https://vk-booksource.net

Глава 11

В понедельник Саманта, Молли, Полли и я провели весь урок истории, работая над нашим докладом. Он был почти готов. Я не виновата. Я не такой человек, который собирается оставлять все дела на последний момент, это происходит естественным образом. И последняя минута меня всегда спасает.

Но Молли и Полли на это не пошли. Они хотели, чтобы проект был сделан сразу же, чтобы не пришлось об этом волноваться потом я пыталась сказать, что легко не волноваться сейчас, и совсем чуть-чуть поволноваться потом. Фактически, это гораздо более эффективно, потому что, ну правда, сколько остается времени на волнения в последнюю минуту?

Полли сказала:

— Слушай, мы знаем, что ты занята своими тренировками в группе поддержки и репетициями для прослушивания и всё такое. Мы можем напечатать доклад и оформить библиографию, если у тебя нет для этого времени.

Это было очень трогательно, учитывая, что они начали работу настаивая, что не дадут мне списать. Но все-таки, я не хотела, чтобы они делали большую часть работы, потому что я хорошо к ним относилась и поэтому могла отлынить. Я хорошо к ним относилась, чтобы мистер Метзероль давал мне уроки.

Это звучало так же отвратительно, но это было не так. Я имею в виду, мне нравились Молли и Полли. Это же должно было что-то значить.

Поэтому мне пришлось сказать им, нет, я не хотела, чтобы они делали за меня работу, что значило, что мне придется выполнить всё как можно быстрее, чтобы не подвести остальных.

Хотя, если честно, Саманте тяжело было сфокусироваться на её части, первых годах космических путешествий, потому что она злилась на Логана.

Встретив Обри, Рашель и меня с утра на нашем обычном месте, она сложила руки на груди и покачала головой.

— Это снова произошло.

— Что снова произошло? — спросила Обри, уже сочувствуя.

— Логан подвез меня в школу, и я по методу Рашель задавала ему вопросы о его интересах, — она подняла руку вверх, чтобы усилить впечатление от её слов. — Он всю дорогу до школы говорил только о себе.

Мы смотрели на неё в ожидании продолжения, но его не последовало.

— Ну, разве не в этом был смысл? — спросила Обри.

— Я делала это уже три дня. Три дня я не говорила ничего о себе, и он даже не заметил. Или ему всё равно. Я могла бы быть компьютерной программой, которая повторяет: "Что ты об этом умаешь, Логан?" и он был бы так же рад мне. Очевидно, мой вклад в наши беседы нужен был просто, чтобы занять то время, когда он не мог говорить о себе.

Рашель покачала головой.

— Я говорила, что становится скучно, если желать так постоянно. Помни, для этого нужны поцелуи.

Саманта перебросила волосы через плечо.

— Я не хочу целоваться с тем, кому всё равно, о чем я думаю.

Обри посмотрела на нас по очереди и её выражение лица стало строгим.

— Видите, я говорила вам, что это плохая мысль, но вы не слушали.

— На самом деле, — сказала я. — У меня всё прекрасно получилось.

— Поцелуи, — сказала Рашель многозначительно.

Саманта стиснула зубы.

— Я была уверена, что к утру он начнет подозревать. Я имею в виду, если он бы не говорил о себе, я бы подумала, что он что-то скрывает. Я бы стала допытываться у него, что именно. Ему даже всё равно, что у меня могут быть от него секреты, — она махнула рукой в мою сторону. — Я могла бы жить тайной двойной жизнью как Челси.

— И я рада, что я студентка. Парни, которые учатся в колледже, гораздо взрослее.

Саманта вздохнула.

— Может быть, мне тоже стоит стать студенткой.

Между полетами в космос и попытками держать ноты диафрагмой, чтобы мистер Метзероль не тыкал меня указкой, у меня едва ли было время подумать о Таннере до тех пор, пока он не позвонил мне после обеда. Он хотел знать, где ему забрать меня перед ужином у него дома.

Да, я должна была подумать об этом заранее, поскольку я не хотела говорить ему, что жила с родителями.

— Я буду работать над докладом в библиотеке, — сказала я. — Почему бы тебе не забрать меня оттуда?

И это тоже не было ложью, потому что я могла работать над полетами в космос в библиотеке на кампусе так же легко, как и в любом другом месте. Просто это значило, что я доеду туда на автобусе.

Вся эта двойная жизнь могла стать очень сложной, если я вскоре во всем не призналась бы. Я имею в виду, есть тонкая грань между словесной маскировкой и откровенной ложью. Сегодня, решила я, если всё пройдет хорошо, я расскажу ему правду.

Таннер забрал меня в шесть часов, и мы поехали в Саннисайд Хилл. Ведя машину, он барабанил пальцами по кулевому колесу.

— Я, наверное, должен предупредить тебя, что бабушка очень упрямая. Она стара и богата и думает, что это дает ей право говорить всё, что она хочет.

— Ох, — сказала я. — Я это запомню.

Опять постукивание.

— Мой брат, конечно, тоже упрямый. Он молод и непокорен и думает, что это дает ему право говорить всё, что он хочет.

— Я понимаю, — сказала я.

— Предполагается, что Ричард будет себя хорошо вести сегодня вечером, но это не о многом говорит. Бабушка думает, что он должен учиться в Джульярдской школе¹ и он пытается уклониться от этого.

Я только сейчас поняла, что Таннер в первый раз упомянул имя своего брата. Я прочесала свою память и вытащила оттуда всё, что знаю про Джульярд. Это была уникальная музыкальная школа в Нью-Йорке. В неё очень сложно попасть. Мой сосед репетировал на пианино часами каждый день, чтобы поступить туда, и не прошел.

— Твой брат играет на фортепьяно? — спросила я.

— Джульярд не только для пианистов. У них есть и другие отделения. Бабушка думает, что если Ричард хочет, чтобы его будущее было связано с музыкой, то Джульярд как раз для него. У неё есть связи, так что она считает, что поможет ему поступить, — Таннер заворчал и покачал головой. — Последний комментарий моего брата по предмету был следующим: он скорее съест классическую гитару, чем будет на ней играть, — он взглянул на меня с извиняющейся улыбкой. — Я говорю это тебе только затем, чтобы ты понимала, что происходит, если они снова начнут ссориться.

Это казалось странным предметом для споров.

— Разве не ему решать где учиться?

— Конечно. А бабушка может решить сделать что-нибудь другое с деньгами его трастового фонда, — Таннер пожал плечами. — Видишь, как бывает. Ричард хочет быть независимым, но не настолько независимым, чтобы жить на зарплату музыканта.

Мы остановились перед большим кирпичным домом с безупречно чистым двором. Таннер открыл для меня дверь, и это было так мило. Он не только обращался со мной, как будто я была умной, он обращался со мной, как с леди.

Когда мы вошли в дом, нас встретила мать Таннера. Она обняла его, а со мной радушно поздоровалась. Она велела мне называть её Барб и сказала, что будет рада меня видеть в любое время. Потом вышел отец Таннера и пожал мне руку. Они, казалось, так рады познакомиться со мной, что они мне сразу же понравились, и не только потому, что я заметила, как отец Таннера показал ему большие пальцы, пока я разговаривала с его мамой.

Потом мы с Таннером прошли в гостиную, чтобы познакомиться с бабушкой. Я поняла из описания Таннера, что её не называли "бабулей" или другими ласкательными словами, которые обычно говорят внуки. Она была Бабушкой, и это говорилось в том же тоне, в каком некоторые говорили Крёстный Отец.

Войдя в гостиную, я сразу увидела её, восседавшую в кресле в стиле Королевы Анны. Она была одета в темную юбку, пиджак и на ней был жемчужный комплект украшений, от чего я почувствовала себя недостаточно нарядной в своих джинсах и свитере. Она опустила чайную чашку из китайского фарфора и внимательно посмотрела на меня яркими темными глазами, как птица, изучающая свое окружение.

— Должно быть, ты подруга Таннера, — её голос был более дружелюбным, чем я ожидала — Подойти и дай мне посмотреть на тебя.

Мы с Таннером оба подошли к ней. Её взгляд смерил меня, оценивая, как будто я была товаром.

— Очень симпатичная, — сказала она. -Ты студентка?

— Да, мэ-э-м, — я никогда в жизни до этого не говорила мэ-эм, но оно как-то само появилось у меня на языке в её присутствии.

— Ты получаешь хорошие оценки?

— Я стараюсь, — вероятно, недостаточно сильно, чтобы произвести на неё впечатление, но я не собиралась это признавать.

Таннер наклонился ко мне и провел ладонью по моей руке.

— Бабушка, ты знакомишься с Челси, а не нанимаешь её на работу.

Бабушка подняла руку и отмахнулась от его возражений, словно прогоняя муху. Не сводя с меня глаз, она спросила:

— И в каком направлении ты специализируешься?

— Я еще не решила. Мне нравится дизайн одежды.

Очевидно, это был неправильный ответ. Она наклонила голову набок и произвела негодующий кашляющий звук:

— Так ты одна из тех девушек, которые целыми днями ходят по магазинам.

— Нет, — сказала я. — Но учитывая сколько девушек так делают, на дизайнеров одежды всегда будет спрос.

Бабушка рассмеялась, обдумывая моё заявление.

— Такой образ мыслей зарабатывает деньги, по меньшей мере ты знаешь, что у тебя получается. Скажи мне, если бы я хотела надеть эту юбку с чем-то другим, что бы ты предложила?

Таннер сказал:

— Бабушка...

Но я протянула руку, чтобы остановить его протесты. Я знала ответ на этот вопрос.

— Можно было бы заменить пиджак на двойку или гофрированную блузу. Что-нибудь, что не застегивается наглухо. И заменить жемчуг на серебряную цепочку.

— Не золотую?

— К тону вашей кожи больше подходят прохладные оттенки.

— Какую марку одежды ты бы предложила? Escada? Dolce & Gabbana?

— Дизайнерские марки хороши, но можно найти вещи, которые будут такими же качественными, но гораздо дешевле.

Бабушка улыбнулась и кивнула в направлении Таннера.

— Она талантлива и бережлива. Держись за ней. Она добьется многого, — она снова подняла чашку, показывая, что мой допрос окончен. Сделав глоток, она немного повысила голос и сказала: — Почему бы тебе не последовать примеру своего брата, Ричард, и не найти себе такую же милую девушку?

Я не поняла, что в комнате был кто-то еще и повернула голову в направлении её взгляда.

На диване лежал и сливался с разбросанными подушками никто иной, как Рик.

Перевод выполнен для сайта https://vk-booksource.net

Глава 12

Ричард? Ричард был Риком? Таннер был братом Рика?

Рик сел, его глаза злобно уставились на меня.

— Я тут подумал, — сказал он в ответ. — А есть еще такие же как ты, Челси?

Казалось, это не могло происходить, но всё же происходило. Здесь был Рик. Таннер не говорил мне свою фамилию. Очевидно, она была Деброк.

Рик выглядел иначе, чем обычно. На нем не было серег. Он был одет в ничем не примечательную пару джинсов и футболку. Даже его волосы были почти нормального светлого оттенка. Слишком обесцвеченные, но похожи на его натуральный цвет.

— Рик, — вот и всё, что я могла сказать, и я едва вдавила это. Слово получилось придушенным.

— Это Ричард, — сказала бабушка. — Его назвали в честь моего мужа, а моего мужа всегда называли Ричард, — она сделала еще глоток из своей чашки. — Уменьшительные имена — это так вульгарно.

Рик закатил глаза, но, казалось, не хотел оспаривать это.

Я пыталась говорить ровным голосом. Обращаясь к Таннеру, я произнесла:

— Ты не говорил мне что Рик, Ричард — твой брат.

— Разве нет? — он выглядел искренне удивленным этим. — Я думал, ты знала, потому что в тот вечер, когда мы встретились, была его вечеринка. Но ты так быстро ушла, поэтому, вероятно, мы никогда об этом не говорили.

— Я действительно быстро ушла, — сказала я, взглянув на Рика.

Рик пожал плечами:

— Ну, моя музыка — не для всех.

Я не знала, что сказать, стоит ли обнародовать наши отношения. Расскажет ли Рик своей бабушке и брату, что это я вдохновила его на анти-чирлидерские песни?

Бабушка сделала еще глоток и посмотрела на меня:

— Тебе не нравится музыка Ричарда?

Я не замешкалась ни на секунду.

— Нет, я никогда не считала электрическую гитару музыкальным инструментом. Классическая гитара — другое дело.

Это вероятно было подло, но Рик этого заслуживал. Бабушка кивнула и поставила чашку.

— Видишь, Ричард, это не потому, что я старая. Просто есть разница между хорошей музыкой и плохой, между мелодией и диссонансом, между глубиной голоса и ужасными вещами, которые ты упорно продолжаешь петь, — Она помахала рукой в моем направлении. — Даже молодые люди это видят.

Я улыбнулась Рику. Он злобно посмотрел на меня.

— Так тебе нравится классическая гитара, Челси? И кто твой любимый гитарист?

Мне не пришлось отвечать, потому что бабушка еще не закончила свои замечания. Она продолжала распространяться о том, что, если Рик хотел музыкальную карьеру, ему нужно относиться к этому всерьез и учиться.

Мы с Таннером сели на кушетку напротив Рика, и Таннер послал мне извиняющуюся улыбку, потому что его бабушка затеяла длинную лекцию.

Однако мне это нравилось. Я кивала в знак согласия с каждым её утверждением.

Когда бабушка наконец сделала паузу, достаточную для того, чтобы Рик смог вставить слово, он сказал:

— Да. всё это прекрасно, но в Джульярд не принимают тех, кто поет рок. Только оперу.

— Именно, — сказала бабушка. — Рок — это несерьезная музыка.

Рик взглянул на меня и помедлил. Я почти видела, как он мысленно выстраивает аргументы в противовес стратегии, которую я использовала.

— Но рок-музыка продается. Ты же не видела, как люди набиваются на стадионы по выходным, чтобы послушать оперу.

Бабушка нахмурила брови, обдумывая новый аспект беседы. В конце концов кому-то надо подумать о деньгах. Потом она покачала головой.

— Но рок-музыканты никогда не преуспевают. Они растрачивают свою жизнь, играя в барах и бесплатных концертах на улице. Если бы ты пошел в Джульярд, у тебя бы по крайней мере бал запасной вариант. Ты мог бы учить музыке.

Я подумала о Рике с усами как у мистера Метзероля. Это заставило меня улыбнуться.

Рик наклонился вперед, подняв руки с решительным выражением лица. В кои-то веки ему было не все равно, что он говорит, и я разделяла его чувства я сразу же захотела, чтобы он выиграл спор: — Бабушка, если бы ты только послушала мою группу...

Она сложила руки на коленях:

— Ты дал мне диск Бездельников. Я не смогла дослушать больше, чем половину первой песни.

— Нет, если бы ты посмотрела, как я пою и как люди откликаются на мою музыку. Моя группа сможет добиться успеха. Это займет какое-то время, это всегда так. Но мы сможем вернуть тебе деньги за оборудование, и с хорошими процентами.

Значит, дело было не только в разном взгляде на классическую гитару. Рик хотел, чтобы его бабушка финансировала его группу.

— Приходи на прослушивания Школьного Идола, — сказал Рик. -Ты их увидишь.

Упоминание о Школьном Идоле немедленно и бесповоротно развеяло моё сострадание к Рику. Он будет петь обо мне. Он хотел, чтобы бабушка помогла его группе преуспеть, и тогда целый мир мог бы слушать ужасные песни про Челси.

Рик всегда был, и все еще оставался, моим врагом.

— Думаю, я могла бы прийти, — сказала бабушка. — Но сомневаюсь, что это изменит моё мнение. Джульярд — это лучшее для тебя.

Рик застонал и откинулся обратно на диван.

Я улыбнулась ему:

— В Нью-Йорке так красиво осенью.

В комнате появилась мама Таннера.

— Всё готово, давайте ужинать.

Мы сели за стол в столовой, устланный скатертью и заставленный фарфором. У меня дома не было столовой и фарфора, и я не могла избавиться от опасения, что сделаю что-нибудь не так.

То, что Рик угрюмо восседал напротив меня, совершенно мне не помогало. То, что он выдаст своей семье, что учится со мной в школе и я ему не нравлюсь — это всего лишь вопрос времени. И то и другое сделают ужин действительно неловким.

Я должна была раньше сказать Таннеру, сколько мне лет, но сейчас я ничего не могла с этим поделать. Еще одна ошибка в моем длинном списке.

Я надеялась, что Таннер не будет слишком шокирован и разочарован или не скажет ничего вроде:

— Ты знала, что я думал, что ты учишься в колледже. Почему ты не сказала мне правду?

Был ли какой-то выход? Я не хотела терять Таннера, и не хотела опозориться на глазах у Рика.

Я ужинала, улыбалась и вела светскую беседу, все время напряженная и в ожидании того, что Рик меня раскроет. Время от времени я чувствовала на себе его взгляд, тяжелый от возмущения, но он ничего не говорил. Таннер был прав, Рик действительно себя хорошо вёл при бабушке.

Мама Таннера улыбнулась мне:

— Мы о тебе ничего не знаем, Челси. Почему бы тебе не рассказать нам о себе?

— Я... — что я могла сказать такого, что не выдало бы правды? Я даже не смогла бы ничего придумать. потому что Рик понял бы, что я лгу и выдал бы меня. Я взглянула на него. Он наблюдал за мной.

— Я жила в Пуллмане всю жизнь, — сказала я, потом поспешно добавила. — Я поняла, что вы переехали из Калифорнии. Как вы думаете, Пуллман очень от неё отличается?

— Мне так не хватает солнца, — сказала миссис Деброк.

— Но я не скучаю по толпам, — добавил мистер Деброк. — Или по ценам на недвижимость в Калифорнии.

— А я больше всего скучаю по людям, — Рик взглянул в моем направлении. — В школе одни придурки.

Я схватилась за стакан с водой и не ответила.

— Рику пришлось переехать сюда, когда он второй год учился в старшей школе, — объяснил мистер Деброк. — Ему было тяжело привыкнуть.

Я с сочувствием улыбнулась. Что еще я могла сделать?

— Таннер оставался со мной в Калифорнии до окончания школы, — сказала бабушка. — Потому что он был ключевым игроком в команде по лакроссу, а в школе Пуллман нет команды, — она наклонилась к Таннеру с очевидной гордостью на лице. — Ты рассказал Челси, что входишь в клуб по лакроссу?

Таннер взглянул на меня и улыбнулся:

— Это никогда не всплывало в разговоре.

— Он всегда такой скромный, — сказала бабушка. — В Калифорнии его команда была первой в штате. У него настоящий талант.

— Я под впечатлением, — сказала я.

Таннер пожал плечами в ответ на комплимент, как будто смущался от того, что его способности привлекали к нему внимание сидящих за столом. Рик закатил глаза.

Вот как все было. Таннер был золотым мальчиком в семье, любимым ребенком. Я почувствовала жалость к Рику, и не обрадовалась этому. Я не хотела думать о Рике за ужином с дружелюбными родителями, критичной бабушкой и китайским фарфором. Это изменило и всё, и ничего. Рик всё еще периодически бросал на меня взгляды, говорящие, что я прокралась в его дом без приглашения. Он, наверное, сегодня ночью придумает новую песню обо мне. Она будет называться "Вторжение чирлидера".

Я сделала свою лучшее покерное лицо и пыталась ответить на его взгляды уверенно. Давай, и расскажи им, почему ты меня ненавидишь, говорила я наклоном головы. Ты этим только опростоволосишься перед братом, родителями и женщиной, от которой ты хочешь финансирования своей группы.

Но на всякий случай., если он не умел понимать язык тела, я воспользовалась советом Рашель по полной. Я не давала Рику времени говорить. Я спрашивала Таннера о спортивных достижениях, я спрашивала о Хиллтопе и сложно ли управлять рестораном. Я спрашивала бабушку, где она научилась вести дела, и эта тема заняла все время десерта.

Бабушка Таннера с отличием окончила колледж, когда большинство женщин даже не поступали туда. Она взяла один ресторан и превратила его в успешную сеть, которая распространялась на три штата. Она инвестировала в настоящее поместье. У неё было много друзей в мире бизнеса. Я находила это все захватывающим, по большей части потому, что это не имело ко мне отношения.

К тому времени, как я доела свой кусок шоколадного торта с малиной, я не только хотела сказать Рашель, что она гениальна, я хотела объявить её богиней свиданий. Она спасла меня. Таннер не знал правды обо мне, и его родители и бабушка обожали меня.

Я могла бы рассказать Таннеру о себе в машине по дороге домой, а не за столом, где все бы пялились на меня.

После того, как мы закончили с десертом, я спросила:

— Хотите я помогу с посудой, миссис Деброк? — я подумала, что лучше так, чем сидеть за столом и болтать.

Она с искренним удивлением посмотрела на меня.

— Очень мило, что ты предложила, но я не хочу забирать тебя у Таннера.

— Он тоже может помочь, — сказала я. В мои планы не входило оставлять его одного с Риком.

Я взглянула на Таннера, чтобы понять, возражает ли он, но он уже был на ногах и собирал тарелки со стола.

— Конечно, мама. Ты должна расслабиться. Вы с папой готовили ужин.

Таннер направился на кухню с полными руками тарелок, и я пошла за ним, неся несколько. Прямо перед тем, как выйти их столовой, он посмотрел через плечо и сказал: — Пойдем, Ричард. Ты возьмешь стаканы.

Я задержала дыхание, ожидая, что Рик придумает повод, чтобы не помогать. Помимо всего прочего, парень профессиональный прогульщик. Как тяжело должно было быть для него пойти туда, где он должен оказаться сразу же?

— Конечно, — крикнул он нам. Я с удовольствием помогу. И, вероятно, только я заметила сарказм.

В качестве меры предосторожности, я сказала Таннеру, какая у него хорошая семья, пока ополаскивала тарелки. Таннер взял тарелки у меня из рук и сложил их в посудомоечную машину, соглашаясь. Рик ходил туда-обратно из столовой в кухню, принося нам посуду и столовые приборы.

В какой-то момент Таннер взял льняные салфетки и отнес их стирать, а Рик и я остались одни. Он бросил остатки столовых приборов в ящик и потом осмотрел меня с головы до ног со словами: — Хороший способ подлизаться ко всем. Ты действительно специалист.

Я улыбнулась ему и оперлась на кухонный стол.

— Это слова будущей песни?

— Я пишу о том, что вижу.

— Тогда, может быть, тебе стоит смотреть получше.

Он покачал головой, всё ещё рассматривая меня.

— Я не могу поверить, что ты встречаешься с моим братом. Он посмотрел в пространство, поднял руку, потом уронил её. Может быть, мне стоило этого ожидать. Может быть, ваш тип просто естественным образом находит друг друга, как акулы в сезон спаривания, — его взгляд вернулся ко мне, и он помахал пальцем в моём направлении. — Но если ты собираешься начать тусоваться здесь теперь, то забудь об этом.

Как будто я хотела проводить больше времени с Риком.

— Казалось, ты не возражал против того, чтобы тусоваться в моём доме, когда тебе заблагорассудится.

Он сделал шаг ко мне.

— Ну, ты разобралась с этим запятая не так ли?

— Нет, это сделал ты. Это ты не извинился.

Он закатил глаза.

— Ох. Тогда ладно. Я сожалею.

— Ты всё еще собираешься петь Опасно-Блондинистая на Школьном Идоле?

— Ага, — сказал он. Только он добавил еще несколько существительных. Но, по меньшей мере, я думаю, что это существительные. Я никогда не разбирала предложения с таким количеством ругательных слов, поэтому я не уверена.

Я улыбнулась Рику в ответ.

— Может быть, если твоя бабушка не будет финансировать твою группу, она захочет финансировать мою. В конце концов, она думает, что я далеко пойду.

Он сделал еще один шаг по направлению к мне.

— Я могу придумать несколько мест, куда тебе стоило бы пойти.

— А единственное место, куда ты пойдёшь, это Джульярд. Наслаждайся изучением классической гитары.

Рик сделал еще один шаг, но я так и не узнала, что он хотел сказать, потому что вошёл Таннер. Он посмотрел на нас, и я увидела, что он заметил, как близко ко мне стоял Рик. На лице то она появилась раздражение, и он подошёл и встал с другой стороны от меня. Как-будто помечал территорию.

Он правда думал, что Рик пытается заигрывать со мной? Это было почти смешно. Таннер заговорил со своим братом, и в его голосе чувствовалось напряжение.

— Ты принес все столовые приборы?

Рик не сдвинулся с места.

— Ага.

— Почему бы тебе не сходить и не проверить, не осталось ли там чего-нибудь.

— Потому что я уверен, что забрал всё.

— Тогда отнеси скатерть в стирку.

— Кто назначил тебя кухонным диктатором? — спросил Рик, но повернулся и вышел из комнаты.

Когда он ушёл, Таннер вопросительно на меня посмотрел, всё ещё пытаясь понять, что произошло между мной и Риком. Я понимала, что нельзя больше ждать. Это должно произойти прямо сейчас.

— Хм, Таннер, я должна тебе кое-что сказать. Даже, признаться. Я должна была тебе сказать раньше, но я правда хотела тебе понравится.

Его лицо потемнело, и я поняла, что ждет, что я скажу что-нибудь ужасное.

— Мне только семнадцать. А восемнадцать будет в апреле.

Его выражение лица оставалось хмурым, как будто он всё ещё ждал ужасную часть. Когда я больше ничего не добавила, он сказал:

— Правильно. Тебе семнадцать. Я видел это на твоём водительском удостоверении.

— Ты знал? Ты всегда знал, что я не в колледже?

Его глаза расширились.

— Ты не учишься в колледже?

— Нет. Я в этом году заканчиваю старшую школу.

— Ох, я думал, что ты пропустила класс или что-то вроде того. Ты всё ещё учишься в школе? — я не могла понять, насколько он считал это плохим, потому что на его лице сразу отразилось понимание. — Ты знаешь Ричарда по школе, да?

— Да, хотя мы не... друзья, — я сказала это, потому что я сомневалась, потому что я всё ещё не хотела признаваться, и сказать ему, что мы были врагами. Я не хотела это обсуждать прямо сейчас, но поскольку, я знала, что Рик расскажет обо мне потом, после моего ухода, я добавила. — Я думаю, мне стоит тебя предупредить, что я ему не нравлюсь.

— Правда? — Я это не придумала, на лице Таннера отразилось облегчение. — Мне очень жаль. Но не принимай это всерьёз. Ему не нравится большинство людей. Ему не нравлюсь я.

Он сказал это с таким воодушевлением, что я рассмеялась. И здорово было не волноваться о том, что правда выплывет любой момент. И всё же, это не значило, что-то он не пересмотрит свое видение событий. Я сделала глубокий вдох. — Тебя не беспокоит, что я намного младше тебя?

Таннер сделал шаг ближе ко мне и взял меня за руку.

— Ты ненамного младше тебя. Я первокурсник. Мне восемнадцать.

Как такое могло быть?

— Но Рик выпускник...

— Ричард пропустил один класс, и у нас разница два года. — Таннер взял мою другую руку и улыбнулся, как будто ему пришла мысль. — Ты знаешь, если бы я приехал сюда с остальной семьей, я ходил бы в школу Пуллман, и мы могли бы встречаться.

Я наклонилась ближе к нему.

— Тогда мы просто компенсируем потерянное время.

— Точно, он наклонился, чтобы поцеловать меня. Его губы только прикоснулись к моим, когда вернулся Рик.

— Ох, прекрасно, — сказал Рик. — Моя кухня это уже не безопасное место.

Таннер сделал шаг назад и улыбнулся с извиняющимся видом.

— Не обращай внимания на Ричарда. Он просто в плохом настроении, потому что его девушка сегодня не пришла, — потом Рику он сказал: — А где она вообще-то?

Рик принес чашку бабушки и положил ее в посудомоечную машину. Потом он посмотрел на меня.

— Она меня бросила.

— Правда? — Тон Таннера был удивленным, а потом стал сочувствующим. — Когда это произошло?

— Уже давно. Я старшая сестра думает, что я недостаточно для неё хорош.

Я почти сказала:

— Ее старшая сестра была права, — но вместо этого прикусила губу. Я не хотела казаться злой перед Таннером. Я просто выразительно посмотрела на Рика вместо этого.

— Ты шутишь, — сказал Таннер. — И Эдриан позволила своей старшей сестре диктовать, с кем она должна встречаться?

— По всей видимости, — сказал Рик.

Неправда. И я бы объяснила всё Таннеру, если бы Рик не стоял и не смотрел на меня.

— Ну, хорошо, что ты понял, что она за девушка. Иначе тебе пришлось бы переделывать себя каждый раз, когда есть что-нибудь не понравится.

И это о парне, который думал, что цвет волос должен подходить к цвету футболки.

Рик оперся на стол, посмотрел в пол и грустно сказал.

— Да, я знаю, но всё равно это стрёмно.

Таннер покачал головой, и его голос стал жестким.

— И что за стерва говорит, что ты недостаточно хорош для Эдриан? Знаешь, что я тебе скажу, я дрянь была недостаточно хороша для тебя.

Рик не поднимал глаза.

— Неа, я всегда знал, что Эдриан лучше меня

— Да ну брось, — сказал Таннер. Ну же, если бы Эдриан не поливала волосы таким количеством лака, у неё бы уже давно отвалилась голова. Забудь о ней, нет, я ошибся, помни, что она была всего лишь белой швалью в черной коже. Она вероятно видела тебя только вместе со знаками доллара и хорошей тачкой. Тебе будет лучше без неё, — и только тогда Таннер повернулся ко мне. — Ты не думаешь, что Рик может найти кого-то получше?

— Нет. Сказала я. На самом деле не думаю. — И мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не сказать ничего больше.

Тогда Рик начал смеяться.

Я отошла от Таннера.

— Слушай, спасибо за ужин, но я думаю тебе стоит отвезти меня домой.

Взгляд Таннера переходил от меня к Рику и обратно.

— Что происходит?

Рик поднял руки вверх, его большие пальцы почти прикасались друг другу.

— Чувак, ты был так близок к тому, чтобы у тебя была подружка, которую ты всегда хотел.

— О чём ты говоришь? Спросил Таннер.

Рик покачал головой, всё ещё радуясь больше, чем должен был.

— Очевидно, Челс не собралась сказать тебе, но Эдриан — это её младшая сестра.

Глава 13

Поездка домой была болезненной, но, к счастью короткой. Таннер извинялся, провожая меня до машины, но я едва ли это слышала. Его слова резали меня, и я даже не хотела смотреть на него.

После того, как мы несколько минут ехали в тишине, Таннер сказал:

— Правда, мне очень жаль. Но ты должна была мне сказать.

— Я бы сказала, но я не могла ничего вставить между замечаниями о властной стерве и количестве лака для волос.

Он стиснул в руль сильнее, чем это было необходимо:

— Я просто пытался подбодрить брата после разрыва. Разве ты не можешь этого понять? Как я должен был узнать, что Эдриан — твоя сестра? — потом он покачал головой и простонал. — Я должен был догадаться. Поэтому ты казалась мне такой знакомой. Твоя улыбка, твой голос, твои манеры всё в тебе напоминало мне Эдриан.

Я сложила руки на груди:

— Напоминала тебе идиотку, которая охотится за деньгами? Мне нужно быть оскорблённый, или польщенный этим сходством?

— Это не оскорбление... Я просто... Ох, теперь всё что я скажу будет неправильным, да?

Я посмотрела в окно.

— Ты знаешь дорогу к моему дому? Мы, конечно, живём в той части города, где обитает только белая шваль.

Он не ответил, но повез меня в направлении моего района, так что мне не пришлось давать ему указаний.

— Знаешь, ты тоже не очень ценишь Ричарда, — сказал Таннер. — В прошлый вторник ты рассказывала мне, что твоя сестра порвала со своим неудачником-парнем. Оказывается, мы говорили о моём брате.

— Да, и он заслуживает такой характеристики. Твой брат придурок. Эдриан просто... Запуталась.

— Запуталась? — Таннер закашлялся. — Ты сама сказала, что она одевается как невеста сатаны.

— И мне можно это говорить, потому что она моя сестра. Но я никогда не говорила, что она глупая, или белая шваль, потому что это не так. Я не сужу о людях по их внешности. Я не делала так, чтобы Рик и Адриан разошлись. Это вина твоего придурка брата.

— Моего придурка-брата? То есть, тебе можно оскорблять Ричарда, но я не могу сказать ничего плохого об Эдриан?

— Ты сможешь оскорблять Эдриан сразу после того, как она напишет ужасные песни о тебе и споёт их всем, кого ты знаешь.

— Его брови сошлись вместе. Он не имел представления, о чём я говорю. Очень вероятно, что он никогда не слушал слов ни одной из песен Рика.

— Просто спроси, почему я считаю его придурком. В конце концов он доберется до правильного ответа.

Мы доехали до младшей школы Джефферсон и Таннер сбавил скорость. Крепко стиснув зубы, он сказал:

— Я знаю что ты живешь где-то недалеко, но я не знаю на какой улице.

Я спокойно указала ему дорогу, всё время думая о том, как бы я хотела, чтобы мы жили в доме, хотя бы наполовину таком роскошном, как его. Он остановился перед нашим маленьким одноэтажным домиком, и я заметила, что кусты снова переросли и на крыльце валялась пара грязных кед Эдриан. Она должна была убрать их еще несколько дней назад.

Таннер остановил машину и посмотрел на меня. Его глаза сияли гневом, я внезапно поняла, кого он мне напоминал. Рика. Я видела это выражение на его лице сотни раз.

И, извини, что назвал тебя властной стервой, — сказал он. — Ты совершенно точно не властная.

Я распахнула дверцу машины и вышла наружу.

— Ничего страшного. И, между прочим, Эдриан слишком хороша для Рика, — я с силой захлопнул дверь и потопала через лужайку к крыльцу.

Оказавшись внутри, я заметила Эдриан, лежавшую на диване около окна в гостиной.

— Это была машина Таннера Диброка? — спросила она.

Я прошла мимо неё и не ответила. Войдя в свою комнату, я прислонилась к двери и разрыдалась.

На следующий день я поехала в школу на машине. Обычно я хожу пешком потому что до неё всего 15 минут, но я хотела прийти пораньше, чтобы поговорить с подругами. Мне нужно было с кем-то поговорить, и Эдриан, сидящая рядом со мной в машине с наушниками в ушах и закрытыми глазами была плохой кандидатурой.

Я встретилась с подругами на нашем обычном месте и рассказала им всё о вчерашнем ужине у Деброков. Было много вскриков и Обри, державшая меня за руку, несколько раз сказала: — Ох... Ох нет... Ох нееееет.

Рашель медленно качала головой.

— Какова вероятность того, что ты встретишься со старшим братом Рика?

— Думаю, я увеличила её, появившись в двух местах, где играла группа Рика, но правда, кто бы мог подумать, что него такой нормальный и красивый брат?

Обри тоже начала качать головой. Мы, наверное, выглядели, как ряд куколок болванчиков.

— Это так иронично. Если бы ты не заставила Эдриан порвать с Риком, тогда Таннер не сказал всего этого об Эдриан, и вы всё ещё были бы вместе. Это прямо как в греческой трагедии.

— Я не заставляла Эдриан порвать с Риком, — ответила я. — Поэтому это не иронично, это просто вина Рика.

Я никогда не думала об этом в таком ключе, пока Обри не сказала этого, и я немедленно начала волноваться. Я уже была в плохом настроении, и это только ухудшило его.

Саманта сложила руки.

— Я на стороне Челси. Ей будет лучше без Таннера. Парни разобьют тебе сердце, если им позволить. Просто они всегда так делают.

Должно быть, это значило что она ещё расстроена из-за Логана.

Обри похлопала меня по плечу.

— По меньшей мере, так тебе не придется волноваться о том, что Рик будет твоим родственником. Я имею в виду, разве это не забавно, именно в тот момент, как ты выкинула Рика из жизни твоей сестры ну, ты снова получила его из-за отношений с Таннером?

Да, забавно. Очевидно, не важно, что я делала, моя жизнь была предрешена.

Обри содрогнулась и ее глаза приняли отстранено выражение, как будто она пыталась обдумать новую правду.

— Это почти как будто бы вам с Риком каким-то образом суждено быть вместе.

— Больше никогда мне это не говори, — сказала я

— Не волнуйся из-за этого, — сказала Рашель, пожав плечами. — Когда ты выиграешь прослушивание, у тебя будут красавчики из Голливуда. Рик и Таннер будут просто отдаленным воспоминанием.

Но я не могла этого представить. Я не могла представить, что в лицо Таннера блекнет у меня в голове. Я, возможно, никогда его снова не увижу, и даже мысль об этом причиняла боль.

Когда я шла на первый урок, меня догнал Логан. Он держался рядом со мной, пока я шла по коридору и не успел даже сказать: "привет, Челси", как сразу перешёл к делу.

— Так ты знаешь, почему Саманта на меня злится?

— Да. Но ничего страшного. Она просто следовало совету Рашель, и он вышел ей боком.

Он бросил на меня растерянный взгляд.

— Что?

Я слишком поздно поняла, что не стоило упоминать Рашель или её технику. Ей бы не понравилось, если бы парни в школе узнали о её методах. Лучше бы позволить им думать, что да, она действительно была в восторге от всего, что они говорили.

— Слушай, тебе нужно просто задавать Саманте вопросы о том, как у неё дела, — сказала я Логану. — Это всё, чего она хочет.

— Что?

Я протянула к нему руку, как будто это могло помочь мне объяснить.

— Она злится, потому что, даже несмотря на то, что она без перерыва задает тебе вопросы о тебе, она всё ещё хочет от того, чтобы ты время от времени интересовался ей самой.

Теперь его брови сошлись над переносицей, пока он пытался обдумать мои слова.

— Что?

— Логан, почему ты постоянно это повторяешь?

— Потому что в женщинах нет здравого смысла, — он приложил руку к груди. Она злится на меня, потому что хочет говорить они самой? Ей нужно моё разрешение для этого? Почему она постоянно спрашивает обо мне, если хочет говорить о себе?

— Потому что она хочет, чтобы ты ее обожал.

Логан провел рукой по волосам.

— У меня сейчас взорвется голова. Это всё совершенно нелогично.

— Ну Саманта хочет, чтобы тебе было важно её мнение, поэтому всё, что тебе нужно сделать, это спросить, что она думает о том или об этом. Непринуждённо. Чтобы она не знала, что ты специально это делаешь или что ты спрашивал меня об этом.

Логан какое-то время смотрел на меня, а потом уставился в пространство, качая головой.

— Удивительно, что мы выжили как вид. Действительно потрясающе.

— Ох, как будто в парнях есть здравый смысл.

— В парнях действительно есть здравый смысл, — сказал Логан. — Но для того чтобы понять женщину, нужна степень по психологии.

Нет не нужна. Нужно просто время от времени говорить их подругами и таким образом обеспечивать выживание вида. Я могла бы заметить это, но нам нужно было разойтись в разные классы. Поэтому я просто крикнула: — Удачи.

На уроке истории Саманта была в лучшем настроении. Я подумала, что, вероятно, Логан выполнил свою миссию. Но я не спросила, потому что моё настроение всё ухудшалось не ухудшалось. На уроке пения мистер Метзероль роль сказал, что я слишком много дышу. Как может человек дышать слишком много?

Когда я проходила мимо площадки качков, Майк и несколько других футболистов над чем-то смеялись. Когда я подошла ближе, они внезапно перестали и наблюдали за мной в тишине.

Как тонко. Как будто я не могла догадаться, что они говорят обо мне. Я бы лучше услышала их разговор, потому что теперь я просто выдумала всякие оскорбительные вещи.

Конечно, всё ещё находились люди, которые были добры ко мне, и мои подруги пытались меня подбодрить и сказать мне что это всё пройдет, но нужно всего лишь несколько грубиянов, чтобы ты почувствовала себя ужасно.

На уроке истории Молли и Полли сказали мне, что на всё нужно смотреть с лучшей стороны. Осталось всего 216 дней до тех пор, пока мы не закончим школу. Они вели обратный отсчёт с тех пор, как переехали сюда. Они раньше считали часы, минуты и секунды, но перестали после своего преображения. Я посчитала этим это хорошим знаком. К их чести, они продолжали делать причёски, макияж, и улучшать гардероб. Или, как об этом говорила Молли: "Теперь мне нужна вечность, чтобы собраться в школу."

Полли сказала мне, что она идет после школы подбирать контактные линзы и что она начала бегать по вечерам.

— Может быть, если я похудею, Джо будет со мной общаться.

— Или если ты с ним заговоришь первой, — сказала я. Но нет, это она не хотела попробовать.

После школы, когда я вынимала книги из шкафчика, подошёл Рик. На нём были зеркальные очки и пальто, как у гангстера.

— Привет, Челси. Я пришел, чтобы извиниться за вчерашний ужин.

Я с подозрением посмотрела на него.

— За что именно ты извиняешься?

Он посмотрел в сторону, как будто он был слишком крут, чтобы взглянуть мне в глаза.

— За что хочешь. Тогда сказал мне, чтобы я извинился, и я согласился. Так что теперь я извинился.

Он повернулся, чтобы уйти, но я не хотела его отпускать. Одно имя Таннера заставило меня захотеть вытащить из него как можно больше информации.

— Эй, извинения не считаются, если ты не скажешь, за что извиняешься.

Он наклонил голову и простонал. И тогда я заметила красную дорожку, бегущую по щеке Рика и исчезающую у него под очками.

— У тебя что-то с глазом? — спросила я.

— Нет, — он отодвинулся от меня подальше, очевидно что-то скрывая.

— Нет, есть, -я подняла руку и сняла очки с его лица. Красный отек, окруженный синевой, начинался от угла его глаза и продолжался до скулы.

Я тихонько вскрикнула.

— Таннер тебя ударил?

Рик вырвал очки из моих пальцев и надел их обратно.

— Нет, Таннер меня не бил. Это был потолочный вентилятор.

— Тебя ударил потолочный вентилятор?

— Да.

— Ты докучал и его девушке тоже?

Рик оскалился, давая понять, что это не смешно.

— Я стоял на журнальном столике, чтобы снять ключи от машины с музыкального центра, и тогда меня ударил потолочный вентилятор.

Это все равно было бессмысленно. Я прислонилась к шкафчику и наблюдала за ним.

— Твои ключи были на музыкальном центре?

— Да, туда их забросил Таннер, после того как я кинул или в него.

— Ты кинул ключами в Таннера?

Даже за очками я увидела, как Рик закатил глаза.

— Примени воображение, Челс. Мы ругались. Тебе нужно сказать, из-за чего, или это и так ясно?

Я хотела думать, что Рик был зол на Таннера за то, что он оскорбил Эдриан, но я была не уверена.

— Из-за чего?

Рик покачал головой и потом рассмеялся.

— Таким девушкам как ты нравится, что парни дерутся из-за тебя. Ну, я уверен, это для тебя не впервой?

Ох, на какой планете он жил? Когда парни завели привычку драться из-за меня? Не то, чтобы стояла очередь желающих пригласить меня на свидание. Особенно с тех пор, как его глупая "Опасно-Блондинистая" стала неофициальным гимном школы.

Рик сделал шаг ко мне, так, что теперь он почти касался моего шкафчика, и понизил голос:

— Ты таким образом наполняешь радостью мою жизнь, разве нет? Мало того, что ты заставила Эдриан порвать со мной, тебе нужно было заставить моего брата меня ненавидеть и бабушку настаивать, чтобы я играл на классической гитаре.

Это правда было слишком.

— Я ничего этого не делала, — сказала я. — Ты это сделал.

Потом я с силой захлопнула дверку. Так сильно, что она отскочила обратно и ударила Рика по лицу.

Его очки отлетели по кускам. Он отшатнулся назад, застонал и положил руку на глаз.

— Ох нет, — сказала я, и потом — Мне так жаль!

Он продолжал прижимать руку к глазу.

— Конечно.

— Ты же не думаешь, что я сделала это специально? — я подошла к нему, пытаясь разглядеть кровотечение или опухоль. — С тобой все в порядке?

Он не сдвинул руку.

— Я наверное ослеп

— Дай мне посмотреть.

— Я не хочу, чтобы ты смотрела.

— Перестань быть ребенком, Рик. Просто дай мне посмотреть, нет ли у тебя раны.

Он злобно посмотрел на меня одним глазом.

— Я уверен, что сам могу догадаться, есть ли у меня рана. Дверца попала именно туда же, куда потолочный вентилятор.

Я силой отвела его руку от лица и держала её, пока смотрела на его ушиб. Он действительно выглядел хуже, сильнее отёк и глаз покраснел и слезился.

— Ты меня видишь?

— Эдриан, — сказал он.

Это значило, что ушиб сильный, если даже он не мог сказать, кто стоит перед ним... подождите секунду. Я развернулась и увидела свою сестру, которая смотрела на нас, уперев руку в бок.

Её глаза сузились, и она покачала головой с отвращением.

— Я не могу в это поверить, — потом она развернулась и побежала по коридору.

Рик вытащил свою руку из моей, как будто мое прикосновение жгло.

— Спасибо, — выплюнул он, и поспешил по коридору за ней. Я видела, как он догоняет её. Он пытался поговорить с ней, но она поспешила дальше, не глядя на него.

Да, и это перерастет в еще один прекрасный вечер дома.

Я медленно пошла к машине, и даже подождала её, но Эдриан не показалась.

Глава 14

Когда мама пришла домой в 5:30, Эдриан всё ещё не появилось. Мне пришлось рассказать маме, что случилось. Она скептически посмотрела на меня, когда я закончила рассказ.

— Ты флиртовала с Риком?

— Нет, сказала я. — Я обычно не флиртую, когда ударяю парня дверкой шкафчика в лицо.

— Но было похоже, что вы флиртуете?

— Ну, может быть, если считать, что осмотр ран на лице парня, пока он плачет, флиртом...

— Но вы стояли близко друг к другу, и ты держала его руку, — обвиняла меня мама.

— Я проверяла, хорошо ли он видит, — сказала я. "Ты меня видишь?" Это совершенно точно не заигрывание.

Мама постучала пальцами по столешнице и посмотрела в пространство.

— Эдриан могла подумать, что ты имела в виду под словами "Ты меня видишь" "может быть увидимся"?

— Что? — я вскинула обе руки вверх. — Почему бы мне хотеть встречаться с Риком? Она знает, что Рик и я не нравимся друг другу. Рик не говорил в мой адрес приличных слов уже несколько месяцев.

Мама повернулась обратно и уставилась на меня, ее взгляд снова стал обвиняющим, но больше она ничего не сказала.

— Не надо вспоминать о том случае, сказала я. Это не одно и тоже.

Мама перевела взгляд с меня на телефон.

— Я еще раз попробую позвонить ей.

Я уже пыталась это сделать дюжину раз, но я не стала спорить.

Когда я закончила с посудой после ужина, и Эдриан ещё не пришла домой, новые волны беспокойство обхватили меня. Что она делала? Почему она была так зла? Конечно, Рик объяснил, что случилось. Она должна была понять, что он не лжет. У него был синяк в качестве доказательства.

Мне не нужно было так беспокоиться.

Но я беспокоилась. Если посмотреть на Эдриан, то никогда не подумаешь, что она хрупкая. Хрупкие люди не носят черную кожу. Однако, казалось, Эдриан постоянно ходила по грани разрушения, всегда ставила ногу слишком далеко, чтобы почувствовать воздух под подошвой.

Я взяла телефон в свою спальню и крутила его, ходя туда и обратно между кроватью и комодом. Наконец, я позвонила Таннеру. Наша ссора уже казалось неважной, и он знал номер телефона Рика. Рик, вероятно, знал где она.

Таннер ответил на звонок беспокойным голосом.

— Привет, Челси.

— Привет, Таннер, — я не могла просто выплюнуть что я хотела номер телефона Рика, кроме того, при звуке его голоса моё сердце пропустило удар и начало ныть. Я решила начать сначала. — Сегодня в школе Рик передо мной извинился. Он сказал, что ты его попросил. Я хотела тебе сказать, что ценю это даже если я ударила его в лицо дверкой шкафчика сразу же после этого. Это был несчастный случай. Правда.

Голос страны раздал удивленным.

— Ты ударила его дверкой шкафчика?

— Случайно. И, э-э-э, ты не видел Рика после школы? Я имею в виду, я не поняла, насколько сильный у него ушиб. У тебя есть номер его телефона?

В голосе Таннера появилась нотка подозрение.

— Ты хочешь номер телефона моего брата?

— Для Эдриан.

— У Эдриан уже есть его номер.

— Нет, я имею в виду, что Эдриан подошла, пока я осматривала лицо Рика, и она подумала... Ну, я думаю, что ей показалось, что мы с Риком чем-то занимались.

Подозрение Таннера превратилась в тревогу.

— Как именно ты осматривала его лицо?

Я испустила вздох. Только не выслушивать это ещё раз ещё и от Таннера. Разве только Рик и я заметили, что мы не ладим?

— Я просто смотрела на его глаз. Вот и всё. Но мне пришлось отвести его руку от лица сначала, поэтому я вроде как держала её в своей, и Эдриан увидела нас, и убежала. Она ещё не пришла домой. У меня перехватило дыхание, и я могла сказать остальное только шепотом. Я волнуюсь о ней. Мне нужно поговорить с ней. Мне нужно объяснить.

Голос Таннера стал успокаивающим.

— Я могу дать тебе номер Ричарда. Это просто, но если он с ней, разве он бы уже не объяснил ей всё?

— Думаю да, но она мне не доверяет Она... — мой голос был неровным. Видишь ли, была та ситуация с другим парнем... Я не хотела рассказывать ему. Я знала, что он будет хуже обо мне думать из-за этого, но в то же время я хотела, чтобы он понял, почему Эдриан вела себя таким образом. Прерывающимся фразами я объяснила насчёт Тревиса.

Он слушал тихо, и я бы хотел увидеть его лицо, чтобы понять его реакцию, чтобы понять, насколько ужасным он считал моё признание. Что он думал обо мне, теперь, когда знал, что я ударила свою собственную сестру ножом в спину? Может быть, в конце концов, было хорошо, что я не могла его видеть.

— Я просто подумала, что тебе нужно знать, — закончила я. — Чтобы ты понимал, почему я так разозлилась на тебя вчера. И Эдриан это не белая шваль. Она бы не была такой, если бы я не растоптала ее чувства.

— Это она тебе сказала? Она винит тебя за состояние, в котором находится ее жизнь?

— Не совсем такими словами, но да.

Он на секунду помедлил, потом сказал:

— Должно быть, это злоупотребление властью.

Я не ответила, потому что не совсем поняла, что он имел в виду. Было ли это злоупотреблением с моей стороны, потому что у меня была возможность испортить жизнь сестре, или он имел в виду что это было злоупотреблением с её стороны, потому что она могла возложить эту огромную вину на меня?

Я стояла, уставившись на свой комод, но не видя его, пытаясь осознать это у себя в голове.

Он снова заговорил, но на этот раз его голос звучал почти по-деловому.

— Я уверен, что с Эдриан всё отлично, Челси. Я позвоню Ричарду и посмотрим, что я смогу узнать, потом я перезвоню тебе.

Я думаю, он считал, что я не была достаточно адекватна, чтобы разговаривать с Риком прямо сейчас, и вероятно, это было правдой.

Я села на угол своей кровати, и стала ждать звонка, думая о том, что он сказал. Между Эдриан и мной, у кого была власть? Был ли у нас баланс? И когда всё изменилось? Было ли неправильно хотеть всё вернуть? Через несколько минут телефон зазвонил.

— Я позвонил Ричарду, сказал мне Таннер. Он пытался поговорить с Эдриан в школе, но она не стала слушать, просто звала его гиппокритом и убежала. Он не знает, где она.

— Ох, — после этого слова у меня в горле осталась пустота.

— Тебе нужна помощь в ее поисках?

Я не знала, предлагает ли он свою помощь или помощь Рика, и я не хотела помощи Рика.

— Мы еще не проверяли её друзей. Но спасибо за предложение.

— С ней будет всё хорошо. Скорее всего, она просто выпускает где-то пар.

— Может быть, — сказала я.

— Слушай, мне сейчас нужно идти на работу, но давай поговорим позже?

Я хотела продолжать разговаривать с ним. На самом деле, я хотела прислониться к нему, как на нашем первом свидании. Но он хотел повесить трубку.

Я пыталась заставить свой голос звучать не так уныло.

— Хорошо. Спасибо. Созвонимся позже.

Я повесила трубку и вышла из комнаты, чтобы рассказать маме, что Эдриан было не с Риком. Не успела я закрыть дверь, я услышала, как входит Эдриан. Я догадалась по тому, как мама набросилась на неё. -

— Где ты была? Я тебе звоню последние полчаса.

Эдриан безразлично ответила.

— Я думала.

— Ну, в следующий раз отвечай на телефон, пока думаешь.

— Мне не хотелось разговаривать.

Пауза, и потом мамин голос смягчился.

— Челси рассказала мне о том, что случилось в школе. Она просто осматривала лицо Рика. Между ними ничего не было.

— Она просто осматривала его лицо? — Эдриан почти выплюнула слова. — Это ее новое оправдание? Я признаю, что это лучше, чем "это просто случилось". Но ненамного.

— Ты видела Рика. Челси сказала, что ударила его дверцей шкафчика.

— Да, я его видела, и да, я верю, что Челси ударила его дверцей. Я догадывалась, что она в это верила, и я стояла в коридоре, качая головой. Если она верила мне, почему она так расстроилась? Я сделала шаг вперёд, чтобы войти в гостиную, и спросить её.

— Но что он делал у неё шкафчика, прежде всего, и когда она начала держать его за руку, даже в знак сочувствия?

— Ты же не думаешь, что Челси нравится Рик, правда?

Я остановилась, всё ещё прячась в коридоре, для того чтобы выслушать ответ Эдриан. Он бы мог измениться, если бы она меня увидела. Тогда её ответ не был бы правдой, а просто тем, что, по ее мнению, ранило бы меня больше всего.

— Ты знаешь, что с самого начала привлекло меня к Рику? — спросила Эдриан, в ее голосе была горечь. -Он был единственным парнем, который не предпочел бы меня Челси. Она всем нравится больше. Челси заходит в комнату и бац, я становлюсь невидимкой. Ты знаешь каково это всегда быть вторым сортом?

— Ты не второй сорт, — сказала мама. — Если мальчики не видят этого...

— Дело не только в мальчиках. Она красивая, она популярная, и она получает что хочет каждый раз. Когда люди обнаруживают, что я сестра Челси, их реакция всегда одна и та же: выражение удивления на лицах, взгляд, говорящий: "Как ты можешь быть сестрой Челси? Ты не блондинка и не красивая. Какое разочарование. Мы хотели еще одну Челси.

— Эдриан, ты хороша такая, какая есть...

— Я не хочу быть хорошей. Я хочу, чтобы меня замечали, любили и быть лучше, чем Челси хоть в чем-то.

Я бы не смогла сдвинуться с места, даже если бы захотела. У меня внутри всё как будто разорвалось. Я не виновата, хотела сказать я. Почему ты не видишь, что всё это не по моей вине? Как ты можешь ненавидеть меня за то, что я красивая и популярная? Чего она хотела от меня? Жалости? И в то же самое время я понимала всё, что она сказала и мне было больно за неё.

В гостиной было тихо какое-то время и я знала, что мама обхватила руками Эдриан.

— Милая, ты любима. Очень любима.

— У Челси мог бы быть любой парень, которого она захотела бы, но она нацелилась на Рика. Ей нужно было доказать, что она сможет отобрать у меня всё, что захочет.

Мамин голос был всё ещё успокаивающим.

— Ты же правда не думаешь, что что-то происходит между Риком и Челси, да?

— С кем она встречалась вчера вечером?

Мама помедлила.

— Я не помню, как его зовут.

Это потому что я умышленно ей не сказала. Я не хотела, чтобы она обнаружила, что я встречаюсь со студентом колледжа.

— Именно, — Эдриан сказала это так, словно представляла доказательство в суде. Челси не говорила нам, как его зовут, но она вернулась домой в машине брата Рика.

— Ты уверена? — спросила мама.

— Я уверена, — я думаю, они считали, что я не догадаюсь, если Рик поедет не в своем джипе.

Тогда я вернулась обратно в свою комнату. Я знала, что мама немедленно ворвется ко мне, чтобы допросить, и я не хотела, чтобы она поняла, что я подслушала всю беседу.

Я села на свою кровать, взяла Роман, и уставилась на странице. Я бы не смогла читать, даже если бы хотела. Мои руки слишком сильно дрожали.

Было бы так просто сказать им обоим правду. Мне просто пришлось бы объяснить, что я встречалась с Таннером, и с меня сняли бы все обвинения. Мама бы поняла, что я не удаляла сестру ножом в спину снова. Эдриан простила бы меня за то, что я держала Рика за руку. Всё было бы прекрасно.

Первые тридцать секунд я просто сидела и планировала сделать именно так.

Но потом я подумала на шаг вперёд. После того, как Адриан узнает правду она простит ещё и Рика. Она даже, наверное, извинится перед ним за то, что обозвала его в школе гиппокритом. И потом они снова сойдутся. Я увидела всё происходящее так же явно, как книгу перед собой.

Фактически, я отправила Эдриан в объятия Рика, когда предала её в первый раз. Она сказала, что единственная причина, по которой выбрала его была тем, что он был таким парнем, которому я не нравилась. Поэтому, перейдя старшую в школу, она просто искала такого парня, который мог бы польстить её самолюбию.

Рик подошёл, но отношения с ним не шли ей на пользу. На самом деле он не любил её. Рик был похож на моего отца, человек, который беспокоился только о самом себе. Если бы она осталась с ним, кто знает, чем бы это закончилось.

Но я могла спасти ее. И я могла искупить свою ошибку с Тревисом. Всё, что мне нужно было делать, это держать рот на замке и позволить ей злиться на Рика. Бесконечно, если это возможно. Ну и что, что она злилась и на меня тоже? Она постоянно это делала на протяжении последнего года.

Мама открыла дверь не постучав.

— Мне нужно поговорить с тобой.

Я положила книжку стал ждать. Всё, что мне надо было делать, это скрыть Таннера и не выглядеть так, как будто я скрываю Таннера.

— Эдриан сказала, что ты вчера встречалась с Риком. Это правда?

Моя сестра вероятно где-то неподалеку подслушивала. Я подождала, чтобы сделать свой ответ менее убедительным.

— Нет.

— Это не он привёз тебя домой в машине своего брата?

— Нет, — абсолютная правда.

— А почему тогда Эдриан думает, что так всё и было?

Я пожала плечами.

— Потому что она хочет, чтобы я попала в неприятности?

Мама выдохнула, но не стала спорить со мной. Ее голос стал мягким, и я поняла, что она не знает, кому верить.

— У Эдриан сейчас непростое время. Нам нужно быть понимающими, поддерживать ее... — Ее голос затих. Она посмотрела на моё покрывало, потом обратно на меня. — Просто пообещай мне, что ты не сделаешь ничего, что может причинить боль твоей сестре, хорошо?

— Хорошо, — сказала я.

Однажды Эдриан поймет, что я сделала для неё. Однажды она скажет мне спасибо.

Глава 15

На следующий день мама уехала на свою гериатрическую конференцию в Аризоне. Она построила нас с Адриан на кухне утром и дала нам разного рода инструкции о том, что лежит в морозилке и что можно съесть, что нужно выносить мусор и обо всём прочем. Она будет на конференции в среду, четверг и пятницу, но не приедет в Пуллман до вечера субботы, задолго после того, как закончатся мои прослушивания для школьного идола.

Я не могла винить его за то, что она их пропустит. Она рассказала мне конференции прежде, чем я решила участвовать. Кроме того, я знала, что она не хочет ехать. Она постоянно бросала взгляды на Эдриан и меня и говорила: "Вы же будете ладить правда? Не будете ругаться?"

— Точно, — всегда отвечала я.

Эдриан только пожимала плечами.

Она дала нам еще несколько наставлений, сказала мне, что хочет, чтобы я водила машину только тогда, когда это необходимо, и сказала Эдриан не водить совсем. У Эдриан были только учебные права. Потом мама обняла нас на прощание мы пошли в школу, не разговаривая, по большей части потому, что Эдриан туго запихнула наушники себе в уши и не смотрела на меня.

Я провела время в раздумьях о Таннере. Я могла без усилий представить себе его лицо, от пронзительных голубых глаз до прямой линии подбородка. Он заставил Рика извинится передо мной. Я никогда не думала, что это возможно.

Но он был братом Рика, моего архиврага Рика и бывшего парня моей сестры. Плюс, я пыталась скрыть его от Эдриан. На парне могла быть с таким же успехом надпись: "Опасно! Не трогать!" на лбу.

Я знала, что не смогла бы больше с ним встречаться. Я хотела, но не могла. Ради Эдриан. Всю дорогу в школу это мысль не оставляла меня, как холодный проливной дождь. Когда он позвонит, мне придётся сказать ему, что я не смогу его с ним больше встречаться. Я пыталась придумать мягкий безболезненный способ сделать это. Я не могла придумать ничего, что было бы безболезненным для меня, в любом случае.

Потом я начала беспокоиться, хватит ли у меня решимости порвать с ним, когда я на самом деле это не хотела. Был ли способ встречаться с ним и держать это в тайне от Эдриан?

Все мои беспокойства были напрасны, однако, потому что весь день прошел без единого словечка от Таннера.

Во вторник утром главной темой наши беседы с подругами было "На самом ли деле парни действительно говорят правду, когда обещают перезвонить тебе?"

— Прошло очень мало времени, — заметила Обри. — Он, вероятно, не хочет выглядеть слишком заинтересованным. Он позвонит.

Но Обри всегда нерационально оптимистична, так что нельзя слишком рассчитывать на её мнение.

— Я думаю, он тебе позвонит, — вставила Саманта. — В конце концов, он познакомил тебя со своими родителями. Парни это делают если им на самом деле нравится девушка.

Рашель, богиня свиданий, прикусила губу и не сказала ничего.

— Ну? — спросила я ее.

— Казалось, что он тебе нужен, когда ты позвонила ему насчёт Эдриан. Ничто не отпугивает парней быстрее. Небольшая беспомощность им нравится. Они чувствуют себя мачо, чувствует себя больше и сильнее, но они сбегают от девушек, которые вешаются на них, или в депрессии или с ними тяжело справиться. В терминах модного мира ты повесила на себя ярлык "только сухая чистка", когда парень предпочитает стирку, — Рашель пожала плечами. — Посмотрим на это с другой стороны, у тебя не получилось с Таннером, но подумай, как хорошо ты будешь подготовлена к следующему парню.

Я поняла, что она была права. Но я не хотела следующего парня. Я хотела Таннера с его лёгкой улыбкой и чертами Кларка Кента. В течение дня я постоянно проверяла телефон в надежде на сообщение, которого так и не появилось.

Мне было так плохо, что даже комплимент от мистера Метзероля во время уроков вокала, а я клянусь это первый комплимент, который он когда-либо мне сделал, не смог вывести меня из этого состояния.

— Хорошая тональность, — сказал он, яростно кивая во время моего пения. — Ты наконец-то берёшь эти ноты. Ты чувствуешь их диафрагмой, не так ли?

Я чувствовала их в горле, где чувствовала все остальные ноты, но всё равно кивнула. Я никогда не признавалась ему, что, когда я пела, мои ноты не слонялись по всему моему телу, как очевидно, это происходило с ним.

И всё равно не было сомнений в том, что моя диафрагма стала сильнее. На самом деле, я сделала столько упражнений, что это, вероятно, была самая сильная мышца моего организма. Держу пари, моя диафрагма могла бы побить диафрагмы остальных людей. Она могла бы, вероятно, отрывать дверки от машин и прыгать через здания.

На уроке истории миссис Аддингтон разрешила классу отправиться в библиотеку, чтобы поработать над докладами. Мы закончили со своим, так что Молли и Полли провели время, пытаясь подбодрить меня.

— Осталось всего 214 дней до конца школы, — радостно сказала мне Полли.

— Да, но тогда мне придется пойти в колледж.

— В колледже будет лучше, — сказала Молли. Потому что тебе не придётся видеть одних и тех же людей изо дня в день.

— Нет, тогда мне просто придется волноваться о том, что я могу наткнуться на Таннера на кампусе, — я положила руку на стол и уткнулась подбородком в ладонь. — Плюс, в Хиллтопе хорошая еда и я никогда не смогу снова туда пойти.

— Ох, ты сможешь туда пойти, — сказала Саманта. — Но только с действительно красивыми парнями.

Молли наклонила голову в притворной жалости.

— Так что это значит, что ты сможешь ужинать там примерно каждый выходной?

Почему все думают, что моя жизнь гораздо лучше, чем на самом деле?

— Вообще-то вокруг меня не вьются красивые парни, — сказала я.

Молли простонала:

— У тебя уже их было двое с начала учебного года, а сейчас только начало ноября.

Я не думала, что быть брошенной дважды за короткий промежуток времени это хорошо, но бесполезно было упоминать об этом. Я повернулась к Полли, которая всё ещё не привыкла к линзам и у неё слезились глаза весь урок.

— Говоря о любви, как продвигаются дела у тебя с Джо?

Полли теребила кромку своего доклада. Она моргнула, но я не уверена, от эмоций или из-за линз.

— Я всё ещё не набралась смелости поздороваться.

— Это всего одно слово, сказала я. Шесть букв. Чтобы его сказать, не нужно много смелости.

Полли всё ещё теребила доклад.

— Легко тебе говорить.

— И тебе тоже будет легко. Если тебе покажется, что всё идёт не как надо, ты можешь закашляться вместо приветствия. Видишь, вот так, — я выпрямилась в своем стуле и надела свою лучшее актерское лицо. При-кхе-кхе-кхе.

Саманта покачала головой в моём направлении.

— Разве удивительно, что Челси так популярна?

Молли покровительственно кивнула.

— Когда я вырасту, надеюсь, что я буду такой же крутой, как и ты.

— Зачем ждать, когда вырастешь, — сказала я. — Когда можно работать над этим прямо сейчас?

Молли покачала головой и вытянула руку, как будто отгоняя меня.

— Ох нет. Больше никаких преображений. Мне не нужно, чтобы из меня вырвали хотя бы еще один волосок.

— Это не больно, — сказала я. — Мы будем работать над вашей осанкой.

Молли отшатнулась от меня.

— И это будет не больно? Ты уже стучала меня по спине всю неделю, чтобы я работала над осанкой.

— На этот раз мы сделаем по-другому. Мы будем ходить с книгами на головах.

Еще немного уговоров, я имею в виду что мне пришлось пообещать, что я прекращу ходить за ними с криками "выпрямись!" и стучать их между лопатками, и они согласились зайти со мной за секцию исторических книг.

Саманта тоже пошла. Она думала, что упражнение будет легким, потому что у неё хорошая осанка, но её книга падала так же часто, как книги Молли и Полли. Только я могла ходить и поворачиваться так, чтобы "Мир Шекспира" оставался у меня на голове.

— Дело в твоих волосах, — обвиняла Молли. — Ты явно пользуешься строительным лаком для волос, и книга приклеилась к твоей голове. Спорим, ты сможешь нести на ней обед из четырех блюд.

Я сделала поворот как модель на подиуме и улыбнулась:

— Это талант. Танцевать я так тоже могу.

Держа руки так, словно идет по натянутому канату, Полли успешно повернулась.

— Если я буду ходить так, думаешь, Джо меня заметит?

— Конечно, — сказала Молли, делая неуверенный шаг. — Кто бы не заметил, что ты надела на голову "Атлас Средневекового Мира"?

Саманта и Полли рассмеялись, и их книги ударились об пол. Именно тогда пришла библиотекарь и выкинула нас из библиотеки.

Мы медленно пошли по коридору, надеясь, что миссис Аддингтон не заметит, что мы пропали. Полли пыталась идти так прямо, как могла.

— Как я выгляжу? Уверенной?

— Или так, как будто восстанавливаешься после травмы.

— Думаю, что смогу поговорить с ним если будет подходящий момент, — сказала Полли. — Ну, понимаешь, если это будет не посреди урока.

Саманта сказала:

— у них с Гарретом вечеринка после игры в пятницу. Тебе нужно пойти.

Молли застонала и покачала головой.

— На футбольную вечеринку? Они никогда нас не пустят.

— Пустят, если мы пойдём с вами, — сказала Полли, ее взгляд метался между мной и Самантой.

На секунду я замешкалась. Если Молли и Поли покажутся там и всё пройдет хорошо, то они приобретут уверенность в себе, может быть даже достаточную для того, чтобы спеть то, что мистер Метзероль захочет. Но если всё будет плохо, если люди будут грубы сними, они будут ненавидеть школу еще больше, и никогда снова меня не послушают.

Рискованное предприятие, но что я могла сказать? Полли хотела идти.

— Конечно, мы можем вас взять, — я взглянула на Саманту, но она уже качала головой.

— Я встречаюсь с Логаном после игры. Он просил меня выбрать, что я хочу делать, поэтому мы смотрим "Гордость и Предубеждение" у него дома.

Молли и Полли одновременно сказали:

— Ох, я обожаю этот фильм.

Саманта мечтательно улыбнулась.

— Я знаю. Разве Логан не лучше всех?

Бедный Логан, его заставили смотреть кино для девчонок. Я надеялась, что это научит его время от времени спрашивать мнение Саманты о разных вещах.

— Но вы идите и хорошенько повеселитесь на вечеринке, — сказала Саманта. — Расскажете мне потом.

— Точно, — сказала я и сделала мысленную заметку попросить Рашель и Обри пойти со мной. Если мы втроём приведем Молли и Полли, будет меньше шансов, что кто-то им нагрубит.

Я провела остаток урока, наставляя Молли и Полли что надеть, что говорить и как себя вести на вечеринке. Оказалось, что ни одна из них никогда не смотрела ни одной футбольной игры и недостаток их знаний по предмету был действительно пугающим. Я сказала им, что им обоим придется пойти на игру в пятницу, чтобы они могли обсудить её с Джо на вечеринке.

Я была так занята этим всем, что не проверяла телефон до тех пор, пока не закончились уроки. Тогда-то я и увидела сообщение от Таннера.

Он прислал одно предложение. "Ты всё ещё веришь во второй шанс?"

Я уставилась на сообщение, пытаясь собраться. Мне нужно было подумать об Эдриан. Но каким-то образом я обнаружила, что думала о том, как Таннер меня обнимал и целовал. Такие головокружительные ощущения нельзя было просто так забыть. Я написала ему в ответ. "Да."

В этой игре тот, кто хорошо целуется определённо имеет преимущество.

Потом он позвонил и сказал мне, что у них сегодня особенные рёбрышки и вероятно что-то останется. Если я считаю, что они пригодятся моей семье, он завезет их после того, как закончит работу около десяти часов.

Это сразу же пробило брешь в моём плане, который заключался в том, что нужно скрыть то, что я встречалась с Таннером Деброком. Я не могла маршировать с ним по дому и ожидать, что он этого не заметит. В тоже время, после нашего неудачного старта, я хотела убедить Таннера, что я настолько нормальная, насколько это возможно. Если бы он подъехал к моему дому, и я сидела на холодной лужайке в десять вечера, ждала его, и не пустила бы его в дом, он бы вычеркнул меня из списка нормальных людей.

Я сказала:

— Э-э-э...

— Тебе не нравятся ребрышки?

— Нет, нравится. Просто я собираюсь сегодня вечером к Саманте.

— В десять вечера?

— Будем заниматься допоздна. Может быть, ты заедешь туда?

Он сказал, что не возражает, поэтому я объяснила ему дорогу, повесила трубку и потом позвонила Саманте. Я объяснила её всю ситуацию, что это было только ради Эдриан, и спросила, можно ли прийти к ней.

Она выслушала, не говоря ни слова, и вздохнула, когда я закончила.

— Мы вернулись к словесной маскировке? Разве отношения не должны строиться на честности?

— Не смеши меня, — сказала я. — Если бы отношения строились на честности, никто не носил бы макияж.

— Если ты будешь встречаться с Таннером длительное время, Эдриан это обнаружит. Она сложит два и два.

— Да, но надеюсь, что Рик переключится на другую девушку, которой трагически не хватает вкуса и здравого смысла.

Голос Саманты был терпеливым, как будто она пыталась наставить меня на путь истинный.

— Эдриан будет зла на тебя за то, что ты её обманула.

— Я не обманывала её, я всегда говорила ей, что между мной и Риком ничего нет. Разве я виновата, что она мне не верит?

— Челси...

— Может быть, поговорим об этом потом? Например, в 9:45 у тебя дома?

Она снова вздохнула:

— Тогда увидимся.

Когда Таннер пришел, было уже 10:15, и он сильно опоздал, учитывая, что Саманта ничего не делала весь вечер, только качала головой и изрекала пословицы вроде "честность — лучшая драгоценность", "Чистая совесть — это мягкая подушка", и всё такое прочее по поводу завязанных узлов. Когда это не изменило моё мнение, оно конец сказала: — Ты позволяешь своей сестре думал, что ты нравишься Рику. Это просто жестоко.

— Да, но игра стоит свеч, — сказала я ей. Мне не удалось ничего добавить, потому что Таннер наконец позвонил в дверь. Я сказала ему, что мы с Самантой закончили заниматься и спросила, не хочет ли он пойти куда-нибудь перекусить и поболтать.

Он стоял на ступеньках, тёплый силуэт на фоне холодного ночного воздуха.

— У нас обоих учеба с утра. Я не буду тебя задерживать, — он поднял сумку в руке. — Но кроме ребрышек я привёз тебе ещё чизкейк. Мы можем съесть по кусочку у тебя дома, если хочешь.

Саманта, стоявшая рядом со мной в дверях, послала мне взгляд из-под изогнутых бровей, выражающий "все твои усилия впустую".

Я улыбнулась Таннеру.

— Чизкейк — это здорово, но в такое время моя сестра обычно шатается по дому полуодетая... Почему бы нам просто не съесть его в моей машине?

Он смотрел на мой Hyundai.

— Давай лучше съедим его в моей машине. У меня лучше обогрев.

Я попрощалась с Самантой, глядя на неё взглядом, выражающим "Я же говорила тебе, что мой план сработает."

Она наблюдала за тем, как мы с Таннером идем через лужайку.

— Удачи на тесте по этике, — крикнула она мне. — Помни, цель не всегда оправдывает средства.

— Этика? Вот чем вы занимались? — спросил Таннер.

Я взглянула обратно на Саманту, но она уже закрыла дверь.

— Ага, — я не хотела сейчас вести беседу об этике. Особенно, учитывая, что Таннер, вероятно будет ожидать, что я знаю кучу философских вещей для воображаемого теста.

— Ой, смотри, пошел снег, — сказала я. Пока мы шли к его машине, крупные снежинки падали на наши плечи и головы. Очевидно, зима решила переехать к нам.

Таннер расставил пакет с ребрышками на капоте своего Accord, где они останутся холодными, но взял контейнер и пластиковые вилки, чтобы мы могли съесть чизкейк в машине. Мне понравилось, что он взял вилки. Это значило, что он подумал об этом и хотел съесть десерт со мной. Ну, или так, или он думал, что моя семья слишком бедна, чтобы позволить себе купить столовые приборы.

Мы забрались в его машину, и он включил обогрев. С минуту я дрожала, но я не знала, от холода или от того, что я сижу так близко к Таннеру.

Сначала мы мало разговаривали. Мы просто перебрасывались фразами, например, "Так что ты делала последнее время?" и тому подобным. Я смотрела, как снег блестит в свете уличных ламп и думала, "Неужели это всё, что он хочет сказать". Но когда мы почти доели, лицо Таннера стало серьезным, и я поняла, что он собирается сказать то, зачем пришел. Медленно, как будто раздумывая, он сказал: — Я с понедельника говорю себе, что между нами никогда ничего не получится, что мне нужно забыть тебя.

Я пожала плечами, как будто это меня не беспокоило.

— Да? И как у тебя это получается?

С почти укоризненным взглядом он покачал головой.

— Не очень хорошо. Оказывается, тебя сложно забыть. Он отсутствующе помахал вилкой в моём направлении. Наверное, дело в твоих глазах. Ты знала, что они именно такого цвета, как океан на Охау?

— Я там никогда не была.

— Тогда тебе придется поверить мне, — он откусил чизкейк и изучал меня какое-то время. — Возможно, дело еще в твоей улыбке. Когда ты улыбаешься, то выглядишь так, как будто у тебя полно секретов, которыми ты хочешь поделиться, как будто ты посвятишь меня какую-то тайну, потому что думаешь, что я особенный.

— Ох, — я не хотела улыбаться. Это просто случилось.

— Кажется, что мы часто улыбаешься в обществе друг друга, — сказал он. — Ты это заметила?

Я кивнула.

Таннер уставился в потолок машины.

— Или, конечно, я не могу тебя забыть, потому что Ричард упоминает тебе каждые 5 минут.

Я застыла.

— Рик говорит обо мне?

— О да. По большей части что-то вроде "Как тебе может нравиться девушка, которая хочет разрушить мою жизнь?" Или "Мама, вбей здравый смысл в Таннера. Он у них не может встречаться с Челси. Она пыталась меня убить."

Вилка повисла у меня в руке.

— Он сказал вашей маме, что я пыталась его убить?

— Да, смерть от дверцы шкафчика, — Таннер послал мне ободряющую улыбку. — Не волнуйся, мама не поверила ему. Очень мало людей на самом деле умирают от дверок шкафчика, — голубые глаза Таннера остановились на моих и его голос смягчился. — Кроме того, ты нравишься моим родителям.

— У твоих родителей хороший вкус.

— И у меня тоже. У меня хороший вкус, — его взгляд стал настойчивым, и у меня внутри всё потеплело на несколько градусов. — Я хочу продолжать встречаться с тобой, но я не знаю, как это будет работать. Достигнем ли мы перемирия с нашими родными? Или будем игнорировать их и притворимся, что мы оба — единственные дети? Или может быть нам стоит врать друг другу, я скажу, что считаю твою сестру милой, ты скажешь мне что мой брат — очарователен.

— Дай я попробую, — я приложила вилку ко рту, постукивая по нижней губе. — Я думаю, что Рик очарователен.

Таннер кивнул, и его губы немного изогнулись.

— А я думаю, что я Эдриан — милая девочка.

Я показала вилкой в его направлении.

— Я догадалась, что ты лжешь, — Таннер склонил подбородок и рассмеялся. — Ну, ты сказала очарователен, как будто это было оскорбление.

— Да, и позволь сказать тебе, что Рик это самый очаровательный человек в моей жизни.

Таннер взял у меня вилку, положил в пустой контейнер и поставил его на заднее сиденье.

— Ладно. Может быть нам нужно просто договориться, что мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы вести себя хорошо по отношению к нашим родственникам и никогда больше не будем снова о них говорить. Мы не можем изменить их, и мы не хотим проводить время вместе, обсуждая их.

— Точно, — сказала я. — И, теперь, когда ты об этом сказал, я думаю будет лучше, если не будем встречаться у меня дома. Поскольку Эдриан порвала с Риком, ну, я думаю, что ей не нужны напоминания о нём.

— Хорошо, — сказал он и, казалось почувствовал облегчение от того, что я не хотела заставлять его проводить время с Эдриан.

Очень в пользу того что честность — это лучшая драгоценность. Я получу пять с плюсом за тест по этике.

— Мы можем сходить ещё куда-нибудь. Я не работаю в субботу, — Таннер подвинулся ко мне ближе. Рукой, вытянутый вдоль сиденья, он играл с кончиками волос. Я снова задрожала, и на этот раз это было определенно не от холода.

— Хорошо.

Я понимала, что он собирается поцеловать меня, и тогда это тема канет в лету. Поэтому, прежде чем он это сделал, я сказала:

— Таннер, ты знал, что твой брат будет петь песню обо мне на прослушивании?

Он наклонился ко мне ближе, его руки скользили по моим волосам.

— Он изменил свое решение. Он теперь будет петь другую песню.

— Правда?

— Да, насколько я помню, ему пришла эта мысль, как раз в то время, когда я держал его гитару на вытянутой руке в окне второго этажа. Плюс, я сказал ему что я никогда не разрешу ему больше играть в ресторане, если он продолжит тебя беспокоить.

Он провел пальцем по моему затылку, и мне стало очень сложно что-либо делать, например, концентрироваться на беседе и дышать.

— Твои родители знают об этом всём? — просила я.

— Они что-то слышали, но они не очень много говорили. Они не могли ли на самом деле этого сделать, потому что бабушка была слишком занята лекциями о том, как молодые люди относились к девушкам, когда она была молодой. Открывали двери. Придерживали стулья. Это заняло много времени.

Я обдумывала это, когда Таннер скользнул ещё ближе ко мне. Если Рик решил не пить "Опасно-Блондинистую", рассказали бы он об этом Эдриан? Он бы сказал ей, что он делает этот для неё, и тогда Эдриан с триумфом и рассказала бы мне.

Но этого не произошло.

Но опять же, если Рик сказал Таннеру перед своими родителями и бабушкой, что он не собирается петь песню, это что-то значит. Может быть, мне на самом деле не нужно было появляться перед всеми в костюме для фигурного катания и петь.

Я должна была чувствовать облегчение, или надежду, но этого не было. Я почти с шоком поняла, что даже если Рик не будет петь "Опасно-блондинистую", я всё равно хотела пойти на прослушивание Школьного Идола. Я хотела сделать это для себя самой, и я хотела победить.

Когда это случилось? Когда я перестала высмеивать всех этих людей с амбициями и стала одной из них?

Таннер наклонился и поцеловал меня, и я поцеловала его в ответ. В его объятиях было тепло и уютно и на несколько минут я забыла о Рике, и прослушивании, и вообще обо всём. Были просто я и Таннер, и он обнимал меня. Этого было достаточно.