Метка тьмы

Глава 6

Тони — мешок с дерьмом, но нужно отдать должное его деловому чутью. От «Данте» и вплоть до площадки вблизи Луксора стояла очередь даже в четыре тридцать утра. Я не удивилась: он прекрасно подходил для Лас Вегаса. Смоделированный по мотивам «Божественной Комедии», он включал девять различных уровней, каждый из которых был декорирован в соответствии с одним из девяти кругов Ада Данте Алигьери. Посетители проходили внутрь через огромные кованные железные ворота, украшенные базальтовыми фигурками бьющихся в агонии и известной фразой «ОСТАВЬ НАДЕЖДУ ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ». Затем один из нескольких Харонов в сером одеянии перевозил их в лодке по мелкой речушке и высаживал в пещерообразном вестибюле, стены которого были разрисованы объемными фресками, придававшими этому месту огненно-золотистый вид.

Парень в костюме короля Миноса — с подходящим бейджиком, разъясняющим, что он является тем, кто назначает грешникам их наказания, — выдал мне по прибытии бумажную копию карты, в которой я не особо нуждалась. Расположение было очень логичным: например, буфет находился в третьем кругу, где наказывался грех чревоугодия. Не трудно было догадаться, где нужно было искать Джимми. Где же, как не во втором круге, в котором отбывали наказание все повинные в грехе сладострастия, можно было найти настоящего, живого сатира?

Как и следовало ожидать, флейтой Пана был обозначен бар, относящийся ко второму кругу. В случае, если вы по какой-то причине были не знакомы тематикой Ада и проклятий, выходя из вестибюля, бар сразу бросался в глаза. При входе меня не так сильно передернуло, поскольку я уже видела подобные помещения прежде. Однако для кого-то с более слабыми нервами это, должно быть, было настоящим шоком: войти в комнату, отделка которой практически полностью состояла из расчлененных скелетов. Тони жил в эпоху Возрождения в Италии, когда регулярно вспыхивала чума. Он наблюдал за гибелью своих друзей и родных и слышал, как исчезают с лица земли целые деревни по вине нескольких зараженных людей. Склепы, часовни, построенные полностью из костей мертвецов, стали наиболее ярким проявлением этой эпохи, и Тони, так же как и все его современники, проникся духом этого времени. Вычурные люстры были сделаны из чего-то наподобие — а, зная Тони, возможно, именно из них — человеческих костей, свисающих с потолка, и усыпаны гирляндами черепов. Большие черепа использовались вместо подсвечников, а напитки подавались в кубках в форме черепа. Эти были подделками, с дешевыми стеклянными «рубинами» вместо глаз, но насчет некоторых других я не была столь же уверенна. На салфетках черным на красном фоне была изображена «Пляска смерти» с ухмыляющимся скелетом, возглавляющим парад грешников на вечные муки. После того как гости полностью адаптировались, я думаю, что официанты уже не вызывали у них большого удивления.

Я ожидала увидеть людей в тогах и пушистых брюках, но существо, приветствовавшее меня на входе, было настоящим. Мне никогда не понять, как, черт возьми, им удалось убедить людей, что на их официантах просто оригинальные костюмы. Тривиальные рожки, которые выпирали из кучерявых каштановых с красным отливом лохм сатира, может, и смотрелись как фальшивка наряду с венком из листьев аканта, который был на нем, но его костюм — состоящий лишь из чересчур обтягивающей кожаной набедренной повязки — совершенно не скрывал явно настоящие покрытые мехом бедра и черные с блестящим отливом копыта. И он также наглядно продемонстрировал, что одобрил декольте позаимствованного мной черного обтягивающего топа. Так как сатиры вообще неравнодушны к любой женщине, я не расценила это как комплимент.

— Я пришла, чтобы встретиться с Джимми.

В больших карих глазах сатира, искрившихся удовольствием, промелькнула тень. Взявшись за мою руку, он попытался привлечь меня к себе, но я отстранилась. И он, конечно, потянулся за мной. Он был молод и красив, если некастрированное полукозлиное создание не вызывает у вас желания с визгом убежать. Сатиры, как правило, хорошо оснащены по человеческим стандартам, но он был одаренным даже среди своих. Поскольку сексуальное мастерство — основополагающий элемент в их обществе, то он, скорее всего, привык к избытку внимания. Я не была ему ничем обязана, но мне не хотелось грубить ему. Сатиры, даже старые и лысые, думают, что они божья благодать для женщин, а для тех, кто пытается насмехаться над их счастливым заблуждением, это, как правило, плохо заканчивается. Не могу сказать, что их можно отнести к силачам — более вероятно, что они предпочтут сбежать, чем сражаться — но подавленный сатир — это печальное зрелище. Они напиваются, играют грустные песни и громко жалуются на двуличие женщин. Если они начинали, то не останавливались до тех пор, пока не проваливались в забытье, а мне нужна была информация.

В течение нескольких минут я милостиво выслушивала его разглагольствования о том, как я прекрасна. Кажется, это осчастливило его, и он, наконец, согласился пойти посмотреть здесь ли Джимми, после моего клятвенного заверения, что мы с его боссом просто друзья. Я очень надеялась, что Билли в этот раз ошибся относительно затруднительного положения Джимми. Меня не привлекала идея слоняться по нижним уровням Тониной версии Ада.

Я продумывала способы получения интересующей меня информации, исходя из предположения, что Джимми все еще жив, чтобы поделиться ею со мной. Поскольку я неоднократно видела его на улице при свете дня, то могла с большей долей уверенности сказать, что он не вампир. Большинство волшебных созданий не может быть обращено — не говоря уже о том, что, по словам вампиров, они очень противны на вкус — но насчет Джимми я не была полностью уверена. Мне было известно, что он не чистокровный сатир, так как у него были человеческие ноги, а его рожки можно было заметить только в случае, если он очень коротко пострижется. Его вторым родителем могло быть любое существо, но я никогда не наблюдала у него каких-либо внушительных способностей или внезапных вспышек кровожадности, или чего-то в этом роде, поэтому была почти уверена, что он наполовину человек. Это было обычной для Тони практикой — нанять на службу нескольких невампиров, чтобы управлять бизнесом, пока его основные силовики спят. Я не была до конца уверена, что помесь человека с сатиром не может быть обращена, особенно если учесть, что некоторые из самых сильных вампов в маленьких дозах могут выдерживать дневной свет, при условии, что они готовы потратить уйму энергии на подобную привилегию. Но я очень сомневалась, что мастер первого или второго уровня будет выполнять поручения Тони. Кроме того, Джимми никогда не ощущался мной как добротный древний вампир. А, следовательно, если у Джимми не было охранок на все случаи жизни, то Билли Джо не составит труда ненадолго завладеть его телом.

Когда я в автомобиле объяснила Билли, что хочу от него, ему эта идея не понравилась. Впервые за долгое время он ощущал такой прилив сил, и прямо заявил мне, что если и собирался потратить их впустую на захват тела, то уж точно не остановил бы свой выбор на Джимми. Но, как я уже говорила ему, все, что мне требовалось — это ровно столько времени, чтобы он рассказал мне о том, что меня интересует, а после признался в своих грехах в Лас-Вегасовском отделении полиции. При условии, что он предоставит очень подробную информацию по группе висяков. И даже если впоследствии он откажется от своих показаний, ему все равно не удастся избежать правосудия. А на случай, если план «A» не сработает, я всегда могла пристрелить его. Я уже скрывалась от Тони и союзничающих с ним кланов, Серебряного Круга и Сената Вампиров; после этого полицейские не очень пугали меня.

Мы с Билли Джо устроились в дальнем конце бара. Я не видел его таким бодрым ни разу; видимо, та защита, которую он слопал, действительно была чем-то особенным. На вид Билли был почти полностью осязаем, так что я смогла заметить, что он не брился сутки или двое перед своей смертью. Но казалось, что больше никто не видел его, хотя и никто не попытался сесть на его стул. Если бы кто-нибудь сделал это, и он был бы обычным человеком, то у него возникло б такое ощущение, словно ему на голову вылили ушат ледяной воды. Вот почему мы заняли места подальше от остальных.

— Может, ты наконец объяснишь мне, зачем мы здесь?

Я огляделась вокруг, но поблизости не оказалось никого, кто бы мог заметить, что я начала разговаривать сама с собой. Большую часть бара, казалось, составляла исключительно женская клиентура, которая была занята тем, что глазела на официантов, бросавших в ответ довольные взгляды. Неподалеку красивый черноволосый сатир поощрял попытку одной из посетительниц выяснить, где начинается его «костюм». Она смотрела остекленевшим взглядом человека, который в течение некоторого времени активно употреблял алкоголь, но руки женщины, движущиеся вверх по его лоснящимся черным ногам, были на удивление устойчивы. Я нахмурилась; если бы я все еще была с Тони, то сообщила бы о нем. Он фактически напрашивался на то, чтобы некто осознал суть происходящего и с криком помчался к копам.

— Ты знаешь зачем. Он убил моих родителей. Значит, он что-нибудь да знает о них.

— Ты готова подвергнуть нас риску быть схваченными Сенатом, который уж на этот раз не позволит себе недооценить тебя, и все для того, чтобы задать пару вопросов о людях, которых ты даже не помнишь? Ты ведь не планируешь замочить этого парня? Не слишком ли мелочно, чтобы мараться? Я, конечно, не возражаю, но это может привлечь внимание.

Проигнорировав его вопросы, я съела немного арахиса из маленькой кроваво-красной поданной на стол чашки. Пускать Джимми в расход было столь же нежелательно, как и привлекать внимание Тони, но, по крайней мере, от этого была бы хоть какая-то польза. Это своего рода оповещение для всего мира, что мне надоело, что кто-то поганит мою жизнь; я могу прекрасно справиться со всем этим и без посторонней помощи. Единственной загвоздкой в этом сценарии было собственно убийство, от одной мысли о котором мне становилось дурно.

— Если с захватом тела не возникнет проблем, то уже через минуту ты сможешь узнать, что он совершил.

— Это спорное предположение. Одержимостью экспертами славятся демоны; а я — лишь ничем не примечательный призрак.

— У тебя никогда не возникает проблем со мной. — Билли Джо в своей прошлой жизни питал сильное пристрастие к вину, женщинам и музыке, в большей степени к первым двум. Я не в силах ему помочь со второй потребностью, и ненавижу его пристрастия в музыке, которые включали Элвиса и Хэнка Вильямса. Но изредка, если он отличился хорошим поведением, я вознаграждала его выпивкой, и это, конечно, означало намного больше, чем покупку ему шести банок пива. Но все же в тех случаях не было полной одержимости. Несмотря на то, что я впускала его в себя, чтобы он мог воспользоваться моими вкусовыми рецепторами, я полностью контролировала ситуацию. Он ведет себя как паинька в этих редких случаях, потому что знает, что стоит ему поступить иначе, и как только его власть надо мной иссякнет, я похороню его ожерелье в глухомани и оставлю его гнить там. Но до тех пор, пока он придерживается правил, я буду впускать его по особым случаям, таким образом, у него будет возможность поесть, выпить и повеселиться наряду со мной. Поскольку я не имею привычки, нализавшись, громить бары, этого никогда не достаточно для его весьма диких вкусов, но все же это лучше чем ничего.

— Ты — особый случай. Это намного тяжелее проходит с другими людьми. В любом случае, мне приходится приспосабливаться, чтобы получить ответы на вопросы.

Я вертела в руках крошечную палочку для помешивания коктейлей с эмблемой черепа, задаваясь вопросом, что меня смущает. Гибель моих родителей не относилась к чему-то, о чем трудно говорить. У меня были воспоминания о годах, проведенных на улице, которые я никогда не захочу воскрешать в памяти, но, как правильно указал Билли Джо, мне было только четыре года, когда Тони заказал убийство. До этого момента все мои воспоминания довольно туманны: Мама — скорее даже запах ее любимого талька с ароматом розы, чем что-нибудь еще, и Папа — просто образ. Я помню сильные руки, подбрасывающие меня в воздух и кружащие вокруг, после того как поймают меня; я помню его смех, такой глубокий, раскатистый хохот, который согревал меня вплоть до пальчиков ног и дарил чувство защищенности. Защищенность — это не то, что мне приходится ощущать очень часто, и именно поэтому, возможно, память настолько живуча. Кроме этого, все остальное о них я узнала из видения, которое посетило меня в четырнадцать лет.

Наряду с половой зрелостью, моим самым грандиозным подарком на день рождения в том году стало видение о том, как автомобиль моих родителей взрывается оранжево-черным огненным шаром, оставившим после себя лишь искореженный металл и пылающие кожаные задние сиденья. Я наблюдала за этим из автомобиля Джимми, когда он звонил по телефону боссу. Он зажег сигарету и спокойно сообщил Тони, что ликвидация прошла согласно плану, и что сейчас ему необходимо забрать ребенка у приходящей няни прежде, чем полицейские начнут искать меня. Затем видение исчезло, и я оказалась одна в своей спальне в усадьбе Тони, дрожа от увиденного. В ту ночь, можно сказать, закончилось мое детство. Час спустя, как только наступил рассвет, и все хорошие вампирчики были в безопасности своих комнат, я сбежала. Я скрывалась три года.

Не потрудившийся заранее как следует продумать свое спасение, я оказалась без единой льготы, предусмотренной ФБР, которыми меня обеспечили во второй раз, чтобы смягчить испытание.

Не было никакой поддельной карты социального обеспечения или свидетельства о рождении, никакой возможности устроиться на работу и никого, к кому можно было бы пойти, если что-то пойдет не так, как надо. У меня даже не было ни малейшего представления об устройстве мира вне двора Тони, где время от времени людей могли замучить до смерти, но никто никогда не носил обносков и не голодал. Если бы не помощь от невероятного осведомителя, то мне никогда не удалось бы добиться успеха в этой авантюре.

Моей лучшей подругой-ребенком была Лаура, призрак самой молодой девочки в семье, которую Тони убил приблизительно в начале прошлого столетия. Ее родовое имение было старинным готическим строением на ферме, распложенной на шестидесяти прелестных акрах в пригороде Филадельфии. На ней росло несколько огромных деревьев, которые к моменту, когда Бен Франклин проживал в этой местности с другой стороны каменного моста через маленькую речушку, были, вероятно, уже стары, но вовсе не красота этого места привлекла к нему взгляд Тони. Ему оно понравилось из-за уединенности и того, что находилось лишь в часе езды от города. Стоит ли говорить, что отказ семьи продать имение не был воспринят им хорошо. Конечно, он мог запросто купить другой дом в этом же районе, но не думаю, что эта мысль посещала его голову. Я думаю, что потеря наших семей из-за амбиций Тони объединила нас с Лаурой. По непонятной причине она отказалась оставаться в своей могиле за старым сараем и бродила по имению, когда заблагорассудится.

Это стало настоящей удачей для меня, так как единственной другой маленькой девочкой в окружении Тони была Кристина, 180-летний вампир, чье понятие об играх и развлечениях совершенно не соответствовало не только моему, но и любого другого нормального человека. Лауре самой было за сотню лет, но она вела себя и смотрела на мир глазами шестилетнего ребенка. Поэтому, как только я поселилась у Тони, она стала для меня мудрой старшей сестрой, которая учила меня, как весело лепить куличики и устраивать розыгрыши. Несколько лет спустя, она показала мне, где найти потайной сейф ее папы — в нем находилось более десяти тысяч долларов, о которых Тони не было известно — и прикрывала меня во время моего первого побега. Она сделала почти невозможную задачу выполнимой, но мне так и не представилось шанса поблагодарить ее. К тому времени, когда я вернулась, она ушла. Я думаю, что она выполнила свою миссию и покинула этот мир.

Десять тысяч долларов — наряду с паранойей, привитой мне Тони — помогли мне выжить на улице, но все же я старалась не думать о том времени. Но, как бы там ни было, отсутствие материальных благ и возникающие время от времени опасные ситуации не заставили бы меня вернуться. Я приняла это решение, основываясь на выводе, что мне никогда не удастся отомстить, находясь вне организации. Если я действительно желала, чтобы Тони понес заслуженное наказание за свои деяния, то должна была вернуться.

Это запросто можно было отнести к самым трудным задачам, которые мне приходилось когда-либо выполнять, и даже не только потому, что я ненавижу Тони, но и потому, что не знала, что пересилит в нем: жадность или гнев. Да, я заработала ему много денег и была полезным оружием, с помощью которого он мог держать в узде своих основных соперников. Они никогда не знали, что конкретно я могла рассказать ему о них, и хотя это не делало их кристально честными, но исключало откровенный обман. Но не смотря на это, я не питала особых иллюзий. Действия Тони не всегда можно предугадать: он умен, и обычно в принятии решений основывается на соображения финансовой значимости, но порой его как будто подменяют.

Однажды он бросил вызов другому мастеру из-за несущественного территориального спора, который можно было урегулировать за пару часов переговоров между представителями от каждой стороны. Вместо этого мы ввязались в войну, что само по себе было опасным мероприятием (если Сенат узнает об этом, вы мертвы, независимо от того, проиграли или нет), и потеряли более тридцати вампов. Некоторые из них были одними из первых созданных Тони. Я видела, как он оплакивал их после того, как команда чистильщиков возвратила нам тела, но знала, что это не остановит его в следующий раз. Ничто не остановит. Итак, учитывая все обстоятельства, я не знала, чего ожидать: то ли распахнутых объятий, то ли знакомства с подвалом. Оказалось, что первое, но я всегда полагала, что это произошло только потому, что мне повезло застать Тони в удачный день, и потому, что я оказалась полезной для него.

Потребовалось три очень долгих года, чтобы накопить достаточно доказательств для разрушения организации Тони с помощью человеческой системы правосудия. Я не могла обратиться в Сенат, поскольку по существу Тони не нарушил вампирских законов. Убийство моих родителей было абсолютно приемлемым, так как ни у одного из них не было поддержки другого мастера, а само убийство было выполнено так, словно это было делом рук обычных преступников. Что касается злоупотребления моими способностями, они, скорее всего, одобрили бы его деловую хватку. Даже если мне удалось бы встретиться с ними, они просто вернули бы меня моему мастеру, чтоб он сам назначил мне наказание. Но ни один окружной прокурор не стал бы слушать мое заявление, начни я говорить о вампирах, а тем более о некоторых делишках, проворачиваемых Тони регулярно.

В конечном счете, чтобы посадить его, мне пришлось воспользоваться тем же самым методом, которым ФБР схватило Капоне. Мы уличили его в бандитизме и обвинили в уклонениях от налогов, этого оказалось достаточно, чтобы упечь его за решетку лет на сто. Это не так уж долго для бессмертного, но я надеялась, что Сенат пронзит его колом за излишнее внимание к себе задолго до того, как ему придется волноваться о наличии в его камере окон.

Но когда ловушка захлопнулась, Тони как сквозь землю провалился. ФБР удалось окружить и предъявить обвинения нескольким из его человеческих слуг, но самого жиртреса и след простыл. И принадлежащие ему склады в Филадельфии и городской особняк были пусты, а мою старую няню нашли мертвой в подвале. Тони оставил мне письмо с разъяснением, как его инстинкты предупредили его, что что-то не в порядке, и потому он приказал Джимми выпытать у Евгении сведения о том, чем я занимаюсь. Вампиры способны дольше выдерживать издевательства, и Женя любила меня, поэтому им потребовалось много времени, чтобы сломить ее, но, как утверждал Тони, он был терпелив. Он написал, что оставляет мне тело, чтобы я могла похоронить его должным образом, так как знает, сколько она значила для меня. И таким образом я была предупреждена, чего мне стоит ожидать в ближайшие дни.

— Боюсь, я не знаю, как мне поступить, — призналась я Билли. — Ведь мои родители были не единственными дорогими для меня людьми, кого он убил.

— Я сожалею. — Нужно отдать должное Билли Джо, он знал, когда нужно прекратить давление, и мы сидели в тишине, пока вернувшийся официант не начал распинаться в извинениях. Босса не будет этим вечером. У Джимми разболелась голова, и, очевидно, он ушел домой.

Я несколько минут пофлиртовала с сатиром, а затем отправила его за очередным напитком. Как только он отошел, хмурый Билли вышел из его головы.

— А я еще себя считал развратником! Лучше тебе не знать, что он думал о тебе.

— Это уж точно. Так, где Джимми?

— В подвале, как я и говорил. Они подсчитали убытки за последний квартал, таким образом, Джимми был отправлен на ринг.

К слову о ребячестве. Сенат не позволил Тони убить меня, так он выместил свою злобу на ком-то еще. Я встала и пошла к выходу. Мне нужно было задать Джимми несколько вопросов прежде, чем он внесет свою лепту в вечернюю развлекательную программу. Но мне нужно было торопиться. Ринг был любимым зрелищем Тони, но этот вид спорта, как правило, неблагоприятно сказывался на его участниках. Столетие назад Тони решил, что непростительно просто убивать любого, кто вызвал его недовольство, и организовал ринг, чтобы решать подобные вопросы. Но на этом ринге устраивались вовсе не боксерские бои, и только один борец оставался в живых после матча, где было позволено все. В этих боях, как водится в Лас-Вегасе, могли участвовать все, кому угодно, и таким образом они подстраивали, чтобы проигрывал нужный человек.

— Как мне пройти туда?

Билли указал мне на служебную лестницу, расположенную за дамской комнатой, в то время как сам просочился сквозь пол, чтобы разведать, что там впереди. К тому времени, когда я спустилась вниз, он снова появился, с не очень утешительными новостями.

— Джимми следующий на очереди, и они ставят против него оборотня. Я думаю, что это — один из стаи, с которой Тони схлестнулся несколько лет назад.

Я вздрогнула. Супер. Тони заказал убийство их альфы, чтобы вынудить их убраться с его территории, а Джимми был исполнителем. Таким образом, любой представитель той стаи был обязан убить его при встрече или погибнуть при попытке. Если Джимми выйдет на ринг, то не выйдет из него.

Подойдя к служебной двери, я натолкнулась на Билли, преграждающего мне путь.

— Проваливай. Ты ведь знаешь, как мне не нравится проходить сквозь тебя. — Сегодня вечером я уже один раз накормила его, и этого было вполне достаточно.

— Ты не пойдешь туда. Я не шучу, даже не думай об этом.

— Единственный человек, который может мне рассказать что-то о моих родителях, скоро будет съеден. Прочь с дороги!

— Ты что, хочешь составить ему компанию? — Билли тыкал в меня очень реально выглядящим пальцем. — За этой дверью коридор, в конце которого находятся два вооруженных охранника. Они люди, но если даже каким-то чудом ты вырубишь их, с другой стороны есть еще комната, битком набитая вампирами. Войдешь туда, и ты труп, а без тебя мои силы слишком быстро иссякнут, чтобы я смог отомстить. Все закончится тем, что Тони одержит верх. Это — то, чего ты хочешь?

Я хмуро уставилась на него. Ненавижу, когда он прав.

— Тогда что ты предлагаешь? Я не уйду, не встретившись с ним.

Билли скривился.

— Тогда быстро идем туда.

Мы побежали по коридору в противоположном направлении, и вскоре я порадовалась тому, что Билли указывал мне путь. Это место было лабиринтом тоннелей, расцвеченных в обычных для промышленных построек серых тоннах. Буквально через минуту я уже не представляла, где нахожусь. Мы несколько раз останавливались, чтобы спрятаться в комнатах, большинство из которых было завалено материалами для уборки, сломанными игровыми автоматами, а в одном случае — стенами из компьютеров. Единственное, что в них отсутствовало — это люди. Наверное, все, кто был свободен, находились в данный момент на ринге.

Я подумала, что мы снова уклоняемся от нежелательных встреч, когда Билли исчез в очередной стене, поэтому, не тратя времени впустую, я бросилась открывать дверь. На сей раз, я попала в большую комнату, до потолка забитую тем, чему предстояло стать дополнительными стойками и декорациями. Коллекция африканских масок и копий располагалась рядом с латами, у которых отсутствовала нижняя половина одной ноги. Немного потрепанное чучело львиной головы опиралось на саркофаг, который был переделан под корпус рекламного щита с афишами магического шоу. За ним стояла огромная статуя египетского бога Анубиса с головой шакала, который, казалось, сверлил взглядом нечто в дальнем углу. Я проследила за линией его безжизненного, неподвижного взгляда и увидела уродливое лицо Джимми, выглядывающее из сверхпрочной армированной клетки. Резкие черты лица, прилизанные назад темные волосы и бегающие глазки — таким я запомнила его, но он, должно быть, прилично зарабатывал в последнее время, потому как его обычный мешковатый костюм был заменен на элегантный коричневый, который, похоже, был сшит на заказ.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы узнать меня. Последний раз, когда мы виделись, мои волосы доходили до талии, и одевалась я в наряды соответствующие, по мнению Евгении, молодым особам, что означало длинные юбки и закрытые блузки. Волосами пришлось пожертвовать, как только меня включили в программу защиты свидетелей, поскольку короткая стрижка была более практичной и гораздо менее запоминающейся. Волосы немного отрасли с тех пор, но все равно это мало что изменило. И Джимми никогда не видел меня одетой в кожаные шмотки. После нескольких секунд замешательства, тем не менее, он узнал меня. Вот тебе и кардинальное изменение внешности.

— Кассандра! Проклятье, как же я рад тебя видеть! Всегда знал, что ты вернешься когда-нибудь. Ты поможешь мне смотаться отсюда, не так ли? Возникло большое недоразумение!

— Недоразумение, говоришь? — Я была убеждена, что он навряд ли в действительности думал, что я на самом деле вернулась в организацию. Тони еще как-то мог простить побег четырнадцатилетнему, приняв это за подростковый кризис, но не взрослому, который тайно замыслил уничтожить его. Я обдумывала, стоит ли выпускать Джимми из клетки, и хотя меня устраивало, что он находится за решеткой, все же я предпочла бы вести беседу где-нибудь в другом месте, где меньше вероятность быть застуканными головорезами Тони.

— Да. Один из моих помощников, ищущий легких путей для продвижения, солгал про меня боссу. Я могу разобраться с этим, но мне нужно поговорить с Тони…

— Ты тратишь время впустую. — Я оглянулась на звук тонюсенького голосочка, но ничего не увидела.

— Я нашла ведьм, но один из вампиров сцапал меня. Выпусти меня!

Я поглядела на Билли.

— Кто это сказал?

— Я здесь! Ты что слепая? — Я посмотрела на маленькую птичью клетку, из которой доносился писк, она была почти полностью скрыта веером из павлиньих перьев. Внутри нее находилась злющая как шершень женщина, ростом не более восьми дюймов. Пламенно-рыжие волосы обрамляли прекрасное личико куклы Барби и пару разозленных лавандовых глаз. Я моргнула. Что, черт возьми, бармены подмешивали в напитки?

— Это — пикси, Кэсс, — сказал Билли, с несчастным видом. Он зависал перед ее клеткой, и она хмуро глядела на него.

Крохотные кулачки, ухватившиеся за прутья клетки, сердито дергали их.

— Девушка, ты что глухая?! Я просила выпустить меня! И уберите этого подальше от меня!

— Ты знаком с ней? — Удивленно спросила я Билли. Очевидно, у него был более занимательный круг друзей и знакомых, чем я думала.

Он покачал головой.

— С этой нет, но я встречал других. Не слушай ее, Кэсс. От эльфов только одни неприятности.

— Ее могут отправить на ринг, — возразила я, пытаясь свыкнуться с мыслью, что Тони удалось найти путь к Волшебному царству, которое все-таки оказалось не мифом.

— Эти прутья — железные, человек! Кажется, еще немного и меня стошнит. Освободи меня немедленно! — Я моргнула от удивления, что такой тоненький голосок может так грохотать.

— Не делай этого, Кэсс, — предупредил Билли. — Помогать эльфу — это не очень удачная идея. Это выйдет тебе боком. — Ее крохотное личико исказилось от гнева, и она разразилась потоком проклятий на неизвестном мне языке, но, очевидно, Билли он был знаком. — Мерзкая тварь! — скороговоркой выпалил он. — Пусть валит на ринг, туда ей и дорога!

Я вздохнула. Не важно, кем она была, я все равно не смогла бы никого бросить на забаву ублюдку и его слугам.

— Если я освобожу тебя, то ты должна пообещать не препятствовать ни чему, что бы я ни делала, — предупредила я ее строго. — Не бить тревогу, согласна?

— Ты сошла с ума, — сказала она убежденно. — И когда ты последний раз переодевалась? Что здесь вообще происходит?

Это что-то невообразимое.

— Мы знакомы?

Крошечные зеленые с лавандовым крылья возбужденно колыхались за ее спиной.

— Не могу поверить, — произнесла она с брезгливостью. — Я должна выполнять поручение в компании с идиоткой. — Она, прищурившись, взглянула на меня. — Только не это. Ты ведь не моя Кассандра? — Она всплеснула крохотными ручками. — Так и знала! Мне нужно было следовать совету Великой матери: никогда, никогда не связывайся с людьми!

— Эй, как насчет небольшого содействия здесь? — окликнул меня Джимми.

— Просто убирайся, — сказала мне пикси. — И прихвати с собой призрака и крысу. Я справлюсь с этой задачей без посторонней помощи.

У меня было такое ощущение, что я должна разобраться, что происходит, но вести здесь длительные беседы было не очень-то разумно. Игнорируя комментарии Билли, я отодвинула засов на ее клетке, и направилась к Джимми. К сожалению, на ручке его двери был замок, который открывался с помощью ключа.

— Мне что, превратить тебя в студень, чтобы вытащить оттуда?

— Сюда, — Джимми вышагивал вдоль решетки. — Они забыли обыскать меня. Ключ в моем пиджаке. Поторопись: они могут вернуться в любой момент!

Я потянулась к его пиджаку, но моя рука остановилась где-то в футе от решетки и просто отказывалась приближаться дальше. Это ощущалось так, словно невидимая стена из густой, вязкой патоки облепилась вокруг нее и не хотела выпускать. Пока я пыталась высвободить свою руку, пикси жужжала.

— Я сама освобожу ведьм, — произнесла она, — но мне нужно, чтобы ты открыла дверь для меня.

— Я не могу открыть даже эту, — отвечая ей, я попыталась с помощью левой руки вытянуть на свободу правую. Последствия этого были не очень приятными, теперь обе мои руки не могли пошевелиться ни вперед, ни назад. Я основательно влипла.

— Это — заклятье «смоляного чучела», — сказал Билли, тревожно паря поблизости. — Нам нужно снять его.

— Что это?

— Это обозначение для очень сильного заклятия взятия под стражу. Я думаю, что это некая ловушка, которая действует на определенном расстоянии от клетки, и каждый, кто достигает ее, попадается, как букашка на липкую ленту для ловли мух, и чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее стягиваются путы. Попытайся не шевелиться.

— Ты говоришь мне об этом только сейчас. — Его предупреждение поступило буквально через секунду после того, как я, запаниковав, лягнула своей ногой, которая тут же была поймана. Иногда я действительно ненавидела магию. — Билли! Что мне делать?

— Сохраняй спокойствие! Я осмотрюсь вокруг. Оно должно находиться где-то здесь.

— Вернись! — заорала я ему вслед, когда он понесся по направлению к латам. — Вытащи меня!

Джимми выругался.

— Это, скорее всего, вон та штука, — сказал он, указывая вверх. Теперь я тоже заметила нечто, похоже на печеное яблоко недельной давности, висящее на цепи над дверью. Секунду спустя я поняла, что оно похоже на один из тех уродливых брелков для ключей в виде отрубленных голов, которые продавались в находящемся в вестибюле магазине сувениров, наряду с зажимами для галстуков в виде скелетов и футболками с надписью «Я побывал в Данте». У Тони не было ни стыда, ни совести, когда дело касалось денег. — Это — единственный предмет, которого здесь не должно быть.

Пикси подлетела к нему, чтобы исследовать и чуть не столкнулась головой с Билли Джо, который вернулся, чтобы тоже взглянуть на вещь.

— Держись от меня подальше, останок, — велела она. Билли собирался сказать что-то — наверняка очень грубое — но кое-кто опередил его. Сморщенный, как изюм глаз, распахнулся на голове и раздраженно уставился на пикси.

— Еще раз назовешь меня так, Тинкербелл, и ты никогда не сможешь открыть эту дверь.

Я просто стояла там, и недоуменно глазела, как пикси припирается с обрубком головы. Я подумала, что настало время отказаться от логики и плыть по течению. Если мне повезет, то окажется, что мне просто что-то подмешали в выпивку, и у меня галлюцинации. Никто не произнес ни слова, поэтому я решила, что пора браться за дело самой.

— Вы не могли бы нам помочь открыть дверь? — Спросила я спокойно.

Этот глаз — кажется, он был единственным, что могло двигаться — повернулся ко мне. — Как сказать. А что ты можешь предложить мне?

Я уставилась на это. Это же отрубленная голова. Вариантов было не очень много.

— Что?

— Эй, ты кого-то напоминаешь мне. Ты когда-нибудь была в вудуистском баре? Это находится на верхних этажах в Седьмом Круге. Я был гвоздем программы, представь себе, гораздо более популярным, чем те паршивые шоу, что показывают в ресторане этого ничтожества. Люди говорили мне свои заказы, а я выкрикивал их барменам. Так продолжалось долго. Все думали, что я был сложной аудио-анимационной штучкой. Иногда я еще и шутил. Как, например, могли бы вы бросить вызов Багси Сигелу, если бы он стал вампиром? Клыкастер! — Небольшая штуковина бешено гоготала. — Я смеялся до упаду, представляешь?

— Это отвратительно, — категорично заявила пикси. Я кивнула, соглашаясь. Здесь не было возможности применять широкомасштабную защиту, от которой исчезало электричество, но неужели Тони не мог найти ничего получше?

— О, никак у нас тут критик объявился? Прекрасно, а как вам это? Парень входит в бар в Аду и просит пива. Бармен говорит: «Сожалею, но у нас здесь подают лишь алкоголь!»[13]

— Она права; это отвратительно, — поддержал Билли Джо.

Пикси резко выбросила в направлении головы крошечную шпагу, которую вытащила из ножен на поясе.

— Освободи ее, или я раскромсаю тебя на кусочки!

Глазу удалось изобразить удивление.

— Эй! У тебя не должно было это получиться! Почему ты не прилипла как она?

— Так как я не человек, — процедила пикси сквозь зубы. — А сейчас ты сделаешь так, как я скажу, и прекращай свои увертки!

— Я бы с радостью, но я не могу без разрешения. Однажды я уже провинился, и поглядите, к чему это меня привело. Когда-то все мои желания были сосредоточены на том, чтобы иметь спортивный автомобиль, чтобы гонять на нем в окружении нескольких девчонок легкого поведения. Теперь единственное, чего я хочу, — вернуть назад свое тело. Только оно было разбросано повсюду после того, как та вудуистская сучка нашинковала меня. У меня был шанс. Я немного задержал выплату моего долга, хотя, конечно, и не больно торопился.

— Ты был должен деньги Тони, — предположила я.

— У меня была, так сказать, полоса невезения в картах, — ответила голова с достоинством.

— И за это Тони продал тебя жрице вуду? — Это вызвало у меня удивления. Тони придал новое значение фразе «фунт плоти».

— А затем заставил работать в своем дурацком казино, — продолжала распинаться голова. — Пока несколько месяцев назад у них не возникли причины для беспокойства, один из постоянных клиентов начал подозревать, что я не просто симпатичная мордашка, и меня упекли сюда. Ни тебе вечеринок, ни симпатичных девчонок, ничего. Это чертовски угнетает. Но, хэй, возможно они укоротят тебя, и мы сможем болтаться вместе. В настоящем смысле слова. Как тебе …

Пикси прервала тираду, выполнив свое обещание разрубить голову на две части. Я наблюдала, как две половинки в течение нескольких секунд свободно покачивались каждая на своем конце тонкой цепочки; а затем снова срослись прямо на моих глазах.

— Эй, я уже мертв, забыли? — произнесла голова раздраженно. — Ты можешь причинить мне боль, Тинк, но здесь это ничем ни поможет твоим друзьям. Поэтому нам нужно прийти к соглашению.

— Что ты хочешь? — спросила я быстро.

— Мое тело, конечно. Приведите оттуда тех ведьм, чтобы повернуть вспять заклятие Бокора и вернуть меня.

Я уставилась на сумасшедшую маленькую штуковину.

— Это безумие. Никто не сможет полностью обратить нечто подобное. Даже если бы мы каким-нибудь образом смогли найти ту жрицу вуду, то даже она не сумела бы…

— Я обещаю, — нетерпеливо сказала пикси. — А сейчас отпусти ее.

Голова так стремительно повернулась к ней, как при резком движении шеи, если бы у нее все еще была шея. — Повтори еще раз.

К моему удивлению, она выглядела совершенно серьезной.

— Я заберу тебя в Волшебное царство. Я не могу точно обещать, как ты будешь выглядеть, но ты сможешь обрести тело. Некоторые духи могут обретать там физическое тело.

— Им это удается? — спросил Билли с большей заинтересованностью, что мне не очень понравилось. Пикси проигнорировала его.

Голова замолкла.

— Я должен обдумать это, — сказала она и внезапно перестала двигаться.

— Почему на дне этой штуки написано «сделано в Тайване»? — спросил Билли, всматриваясь в нее с расстояния приблизительно в один дюйм.

Мы обменялись взглядами, Билли не требовалось объяснять, что делать. Он прошел через голову и через несколько секунд снова появился, выглядя при этом жутко злым.

— В ней совершенно отсутствует сознание, Кэсс, не говоря уже о том, что это — пластмасса! Кто-то наложил на нее чары, и она пробуждается только в тех случаях, если кто-нибудь застревает в «смоляном чучеле». Я думаю, что она сигнализирует о тревоге, в тоже время пытается задержать нас достаточно долго, чтобы дождаться тех, кто бежит сюда.

— Тогда, почему она вдруг замолчала?

— Наверное, мы сделали предложение, на которое эта вещица не знала, как ответить.

Я закрыла глаза, и заставила себя успокоиться прежде, чем меня хватит удар, и я сберегу Тони несколько долларов.

— Так, что же нам теперь делать? Мы уже пытались нападать на нее!

— Нам нужно сказать пароль, Кэсс, чтобы освободиться. Иногда это — какая-нибудь вещь, к которой ты должна прикоснуться, или слово. Но здесь полно предметов! Мне потребуется некоторое время, чтобы все их проверить.

— Что происходит? О чем вы толкуете? — настойчиво спросил Джимми.

— Мы думаем, что где-то здесь есть пусковой механизм, или слово, которое может заставить эту вещь освободить меня, — объяснила я кратко. — Голова не настоящая; она активирована чарами.

Джимми выглядел удивленным.

— Ты имеешь в виду, что это не Дэнни?

— А кто этот Дэнни?

— Это отрубленная голова некого парня жившего в сороковых, которую Тони оставил себе. Мы сделали ее моделью для наших брелков для ключей. — У него был раздраженный вид. — Ты хочешь сказать, что они установили одну из тех сувенирных голов здесь? Что даже я не смог отличить ее от настоящей?

Если бы я не застряла, то точно не удержалась и врезала ему, так чесались у меня руки.

— Ты знаешь, что является паролем или нет?

Он пожал плечами, по-прежнему хмурясь.

— Попробуй «банджо». — Как только он произнес это, материя, удерживающая меня на месте, просто испарилась. Я отскочила, хотя в этом не было необходимости, и по инерции шлепнулась на пол своей многострадальной задницей. Джимми схватил меня через решетку и поставил на ноги. — Ты теряешь время!

— Банджо?

— У нас имеются пароли для запретных зон, которые меняются каждые несколько недель. Я утвердил новый список несколько дней назад, и это слово было в нем первым. — Он увидел мою реакцию. — Парни принимались на службу, потому что сильны, а не умны.

— Но почему «банджо»?

— А почему бы и нет? Послушай, я должен придумывать их пару сотен в год, классно? Давным-давно я исчерпал все ресурсы абракадабры. Кроме того, ты никогда не угадала бы его, я прав?

— Мне все еще нужна твоя помощь, чтобы открыть дверь, — напомнила мне пикси, когда я, наконец, нашла кожаный брелок для ключей в пиджаке костюма Джимми. Мои руки дрожали, но было очевидно, что он не сможет сам освободить себя. У кого-то не было при себе наручников, или может им он не нравился больше, чем мне. Но его руки были изувечены, и они были не просто сломаны, а разбиты до такой степени, что ни пальцы, ни суставы, казалось, не работали. Я могла поспорить, что даже если он выберется отсюда, это будет его последней удачей.

— Я стараюсь!

— Не там, где надо, — сказала она нетерпеливо. — Нужная нам дверь находится рядом с клеткой, в которой они держали меня. — Она кружилась вокруг моей головы как крошечный циклон. — У дальней стены. Мои руки слишком малы, чтобы повернуть ту крупногабаритную ручку.

— Еще минутку, — сказала я ей, когда неподатливый замок, наконец, щелкнув, открылся. Джимми вылетел оттуда на всех парах и помчался в направлении вестибюля. Я перевела взгляд с него на настойчивую пикси.

— Следуй за ним, — сказала я Билли. — Я скоро буду.

— Кэсс…

— Просто делай, что говорю!

Билли злясь, покинул нас, а я помчалась открывать дверь, на которую указала крошечная мегера. Я собиралась повернуть ручку и последовать за Билли, но тут мне раскрылся новый вид коммерческой деятельности Тони. Три брюнетки, все приблизительно моего возраста, сидели спина к спине на полу в круге цвета ржавчины. Их руки и ноги были скованы, а рты были забиты самодельными кляпами. Я вытаращила глаза.

— Бог мой. Он теперь занимается работорговлей? — Даже для Тони это было чересчур низко.

— Считай, что да, — ответила пикси, летя к женщинам. Нахмурившись, она повернулась ко мне. — Все намного хуже, чем я думала. Я могу разобраться с кругом, но не смогу освободить их.

Я бросилась на помощь, задаваясь вопросом, есть ли подходящий ключ на брелке Джимми, и тут же врезалась во что-то твердое как стена. С виду там ничего не было, но мой ушибленный нос говорил обратное, а моя защита вспыхнула, заливая золотистым светом комнату. Пикси возбужденно затрещала.

— Глупая ведьма! Это — круг силы! Когда я разрушу его, ты освободишь женщин!

Я отодвинулась назад, и моя защита успокоилась, хотя все еще чувствовала спиной ее тепло.

— Я не ведьма, — сказала я обижено, пытаясь выяснить, был ли мой нос сломан.

Пикси приземлилась на пол и начала стирать круг. Он представлял собой некую засохшую субстанцию, которая отслаивалась очень медленно.

— Согласна. Пифия не ведьма. Довольна.

— Ты не могла бы действовать побыстрее? — Спросила я, задаваясь вопросом, как далеко сможет ускользнуть Джимми в своем состоянии. — И меня зовут — Кэсси.

Проницательные лавандовые глаза демонстративно закатились.

— Я всегда думала, что ты стала такой раздражающей в силу сложившихся обстоятельств, но ты ведь от рождения такая, не так ли? Я делаю все, что в моих силах! Кровь засохла и отдирается с трудом.

— Кровь?

— А как ты думала, темные маги накладывают чары? С помощью жертвоприношения, глупая. — Она начала бормотать на том непонятном языке, в то время как я, обхватив себя руками, пыталась не думать о том, какое отношение имеет Тони к одному из Эльфов, нескольким рабам и кругу крови. Мне было известно, что он нарушал законы людей, но это уже было противозаконным и по меркам магических и вампирских законов. Я не знала, как он встал на дорожку саморазрушения, но внезапно мне до чертиков захотелось как можно скорее убраться из казино.

Наконец, моя маленькая сообщница отчистила узкую линию в круге, и я услышала тихий хлопок.

— И это все? — Спросила я ее. Это оказалось не таким впечатляющим, как мне представлялось.

Она сидела на полу и задыхалась.

— Вот и проверишь!

Я осторожно сделала шаг вперед, но на этот раз ничто не задержало меня. Я быстро опустилась на колени у ближайшей ко мне женщины и начала подбирать ключи. К счастью, третий работал. Я вытащила кляп из ее рта, и она начала визжать. Мне ничего не оставалось, как немедленно вернуть кляп на место, прежде чем она всполошит все казино, но она вцепилась в мою руку. Женщина начала что-то лепетать на французском, в промежутках целуя мои запястья или все, до чего могла дотянуться. Я практически ничего не поняла из того, что она сказала — моим вторым языком был итальянский, а между этими двумя было мало общего — но светло-карие глаза, которые смотрели на меня чуть ли не с благоговением, кого-то сильно напоминали.

У меня было ощущение нереальности происходящего. Я знала эту женщину. Она немного поправилась и была намного менее замучена, но в остальном не сильно изменилась с тех пор, как я видела ее растянутую на дыбе, окутанную пламенем. Я дважды ущипнула себя, но ничего не изменилось. То лицо врезалось в мою память, и взгляд, брошенный на кончики ее пальцев, подтвердил, что они были сильно травмированы. Каким бы невозможным это ни казалось, но ведьма из семнадцатого столетия в настоящее время сидела в казино в Лас-Вегасе. Возможно, ведьма была нежитью, поскольку никому не удалось бы выжить после того, через что она прошла на моих глазах. В любой другой день я всерьез бы подумала о том, чтобы грохнуться в обморок; сейчас же я просто вложила ключ в ее руку и отползла от нее на приличное расстояние.

— Мне нужно идти, — сказала я кратко и сбежала. Мой план был прост: найти Джимми, допросить и передать его полицейским, а затем бежать без оглядки. Другие осложнения мне были не нужны.

Я и без Билли догадалась, что возвращаться обратно тем путем, которым мы пришли, не очень хороша идея. Если кто-нибудь пойдет за Джимми, то выберет именно этот маршрут, чтобы сюда пройти, и от моего револьвера против нескольких вооруженных головорезов Тони будет мало проку. Не могу сказать, что повстречала каких-нибудь служащих, силовиков или кого-нибудь еще, после того как мы попали на нижний уровень, это-то меня и беспокоило больше всего. Конечно, было раннее утро, но такое место, как это, никогда не прекращало работу. Вокруг должны были быть люди, особенно если сегодня вечером устраивался ринг, но в коридорах от пустоты гуляло эхо. Я шла по коридору, пока не достигла поворота. Здесь мне пришлось остановиться, чтобы не заплутать, пока Билли, выплыв из стены, не окликнул меня.

— Сюда.

Я вошла в ближайшую дверь и оказалась в пустой комнате отдыха для персонала. Джимми наполовину выглядывал из-за автомата прохладительных напитков.

— Тут есть ручка, — сказал он, увидев меня, и указал на стену своим локтем, — прямо здесь. Но я ничего не могу сделать ими. — Он выставил вперед свои искалеченные руки, и я бросилась вперед. За автоматом протянулась та же самая, не совсем белая, слегка испачканная стена, облицованная фанерой, подобная остальным стенам в этой комнате. Но она слегка колыхалась у краев, хотя мне никогда не заметить ее, не знай я о ней заранее. Защита по периметру была старой. Я вела рукой вдоль стены, пока не ухватилась за то, что на ощупь было похоже на ручку, и повернула ее.

Дверь выходила в узкий коридор, который, судя по пыли на полу, не часто использовался. Это было не удивительно. У Тони на его предприятиях всегда было много запасных выходов, половина из которых были замаскированными. Однажды он рассказал мне, что это отголосок из его юности, когда армии постоянно маршировали по Римской империи. Он чуть не сгорел заживо, когда какие-то испанские солдаты из армии Чарльза V разорили его виллу в 1530-ых, и с тех пор он стал параноиком. Сейчас я была благодарна ему за это.

Мы прошли по тайному проходу, а затем, дойдя до конца, поднялись вверх по лестнице. Или, скорее я поднималась, подталкивая Джимми перед собой. Основной помехой были его руки, но он использовал свои локти, а я подталкивала его снизу, и так или иначе, нам удалось преодолеть ее. Прямо из потайного хода мы ввалились в раздевалку. Человек, в расшитом блестками костюме дьявола, слегка прищурил глаза при виде нас, но не стал задавать вопросов. Он работал на Тони, так что, скорее всего, привык к различным странностям.

Джимми стремительно поднялся на ноги и выбежал за дверь, пыхтя как товарняк, и я выглядела не лучше. Сразу же после того как оставлю позади свою старую жизнь и убью Тони, мне определенно следует добавить в список текущих дел посещение спортзала. Из раздевалки мы попали в еще один из тех неказистых серых коридоров, но, слава Богу, этот был коротким. Спустя несколько секунд, мы уже стояли около леса искусственных сталагмитов, возвышающихся над речкой. В нескольких ярдах от нас Харон переправлял нескольких усталых игроков к выходу.

— Эй, ты куда-то собрался?! — Джимми продолжал идти, молча, никак не реагируя на мой окрик. Стреноживать его было не лучшим вариантом, но к счастью, я знала кое-что получше. — Билли, хватай его!

Я бежала вслед за Джимми, ощущая пролетевшего мимо меня Билли Джо, как поток теплого бриза. От него обычно исходил холод или, по крайней мере, прохлада, однако он проглотил защиту какого-то вампа, и его энергетическое поле стало горячим. Но Джимми, за рекордное время пробежав по вестибюлю и достигнув ворот, вдруг внезапно остановился и кинулся обратно. Я догадалась о причине, когда увидела Приткина, Томаса и Луи-Сезара, входящих через парадный вход. Меня не волновало, как они нашли меня и что хотели сделать. Сжав в кулаке элегантный костюмный пиджак Джимми, я потянула его назад в коридор.

— Ты никуда не уйдешь, пока мы не поговорим о моих родителях, — сообщила я ему. Нас и трио из «MAGIC» разделяло несколько больших сталагмитов, и у меня мелькнула мысль, что наше отступление не было замечено. В этот момент я услышала, как Томас зовет меня по имени. Проклятье, меня разоблачили.