Милость от своей звезды

9

Джесси, одетая в джинсы и тонкий свитер, поджидала у дверей возвращения Джейн и Лонни с ужина в губернаторском доме. Как только машина с Гейбом отъехала, она заявила:

– Быстро, Джейн! Переодевайтесь. Мы должны спасти Горация и Дэйзи.

– Гейб рассказал нам, что произошло, – сказал Лонни. – Он поедет за ними утром.

– Так не годится. Хозяин Дэйзи никогда не отпустит ее с Горацием.

– Она права, Лонни, – обратилась Джейн к супругу. – С этой бедной лошадкой обращаются ужасно. Ты должен добыть машину, а я пока переоденусь.

– Какой смысл доставать машину? Мы не можем посадить в нее лошадь и мула! Кроме того, в нашем штате за конокрадство тебя ждет виселица, – рассудительно сказал Лонни.

– У нас есть друзья в высших кругах! Поехали! Мы с Джейн сообразим, что к чему, – заявила Джесси, и Лонни осталось лишь подчиниться решению большинства.

Спустя несколько минут Джейн в брюках и куртке военного образца вслед за Джесси спустилась по лестнице.

– А как мы вызволим их оттуда?

– Я раздобыла кусачки, чтобы резать проволоку, – объясняла Джесси. – Стащила их в оранжерее. Мы проделаем дыру в ограде, выведем животных и… поскачем на них сюда! Как вам такой план?

Лонни подъехал на машине, и женщины присоединились к нему.

– Что ж, я всегда считала, что гараж можно использовать как конюшню. Тем временем Лонни наймет фургон для перевозки лошадей, и мы отправим нашу парочку в Делоунигу.

Лонни с сомнением в голосе спросил супругу.

– А ты уверена, что полиция не будет нас дожидаться?

– Где, в приюте для брошенных животных?

– Нет, на границе округа. – Лонни на большой скорости вел машину по направлению я приюту для животных. – Я бы положился на Гейба. Он быстро соображает, и он – служитель закона. Парень не пойдет в сговоре с двумя преступницами на кражу со взломом. Гейб привык отдавать приказы и добиваться, чтобы они выполнялись.

– Лонни, не беспокойтесь о Гейбе, – уверенно заявила Джесси, вовсе не уверенная в том, в чем пыталась убедить старичка. – Мне всегда удавалось уговорить его и даже внушить, что инициатива исходит от него. Но нам надо спешить. У меня дурные предчувствия насчет нашего предприятия, – невольно добавила она, в душе признавая правильность доводов Лонни. В прежние времена Гейб безоговорочно согласился бы с ее намерением похитить животных и, если нужно, снес бы проволочную ограду бульдозером. Однако нынешний Гейб так не поступит. Теперь он – агент Бюро расследований штата Джорджия, серьезный, сдержанный человек. Благодаря этим новым своим качествам он чего-то лишился: жажды романтики, приключений, способности жить, не опасаясь неприятностей… Гейб, который взялся исполнять роль ее ангела-хранителя, – это не тот юноша, который был соучастником ее дерзких проделок. Он стал другим, смирился с обстоятельствами, тогда как Джесси шагу не ступала без боя, ведь жизнь – вечный вызов, ничто не дается само собой. Даже открывая свой бар, она шла на риск, хотя вполне могла бы иметь гарантированные доходы, содержа кафе. Но возиться с отбивными и картофельным пюре Джесси было бы скучно: это означало бы слишком спокойную, пресную жизнь, и она, как не раз в своей жизни, пошла против обстоятельств. Наверное, в ней были заложены гены ее деда, пренебрегшего возможностью зарабатывать свой хлеб, как все. Золотоискатель – вот кем он был и кем оставался до конца, даже после того как золото иссякло на земле Джеймсов. Но один момент в жизни Джесси присутствовал постоянно: всегда между нею и Гейбом проскакивали яркие электрические разряды, всегда их связывало желание ощущать близость друг друга, делить накал эмоций. Она чувствовала, что Гейб влюбляется в нее заново, и это ее пугало. Как найти общий язык сорвиголове и ангелу? А если они и найдут его, то сумеют ли отстоять свое счастье?

Глубокий вздох подытожил размышления Джесси.

– Что загрустила, милая девочка?

– Не знаю. Временами задумываешься, зачем мучить себя такими вещами, которых другие даже не замечают?

– Потому что ты – Джесси Джеймс и знаешь, что такое боль и страдание, – уверенно отозвалась Джейн. – Ты борешься и побеждаешь, но каждый раз тебя ждут все новые испытания.

– Ты привыкла выступать в роли сорвиголовы, к чему тебя приучил твой дед, – вмешался в их разговор рассудительный Лонни. – Но твой отец… Хоть раз присел он с тобой в уголке, чтобы объяснить, как решают свои проблемы нормальные люди?

– Мой отец, Лонни, был также не от мира сего, но по-своему. Он родился мечтателем и считал, что мир жесток. Ему хотелось жить простой жизнью, однако ему не дали осуществить эту мечту.

– Угу, – буркнул Лонни. – Люди рассказывали о спокойной простой жизни твоего отца!

– Лонни! – Джейн наградила супруга шлепком по спине. – Ты же не знаешь, что произошло с человеком и заставило его устраниться. А он лишился жизни, к которой привык, и женщины, которую любил.

– Ну да. Но у него была дочь. Он обязан был принять на себя ответственность за девочку, создать для нее нормальный дом. Это то, что сделал бы Гейб.

Да, думала Джесси. Гейб так и сделал бы. Но согласилась ли бы она на роль чьей-либо подопечной? Она всегда говорила себе: если бы дед не умер… Если бы отец не был убит… Если бы мать не погибла в уличной катастрофе… Все они оставили ее, умерли. Но Джесси твердо решила: она не уйдет со своей земли. Выкупить участки, принадлежавшие предкам, – все равно что восстановить частицу своего существа. Но сейчас Джесси попала в положение, которое угрожало ей потерей последнего участка. Может быть, Гейб подсказывал ей правильное решение, а она просто запуталась в лабиринте сомнений? Уверенность в себе стала сильной стороной Гейба.

– Джейн, – сказала Джесси, пытаясь отвлечься от мыслей о Гейбе и земле, – я хотела спросить вас о так называемой попытке похитить золото. Это вы сделали анонимный звонок, не так ли?

Лонни ответил за свою жену:

– Конечно, она. Ей взбрело в голову, что таким путем можно устроить хорошую рекламу для "Дней Золотой лихорадки" и всех осчастливить.

Джесси помолчала, прежде чем задать следующий вопрос:

– Это вы сделали так, что Гейб вернулся?

– Ну-у, – нерешительно тянула Джейн, что было на нее не похоже.

– Я хочу знать правду, Джейн.

Та решилась:

– И да, и нет. Я лично не знала Гейба, но была в курсе ваших с ним дел, слышала о вашей дружбе в детстве. Мой племянник Гейвин рассказал мне.

– А откуда знал он?

– Гейб и Гейвин Мэгеден дружили. Пока Гейвин не женился, Гейб время от времени приезжал в гости, Элис беседовала с ним, и он с такой болью говорил о тебе, о вашей горе. Потом я услышала… Нет, пожалуй, я начну по-другому. Когда мы с Лонни приехали в Делоунигу и решили остаться там жить, я увидела, как ты одинока.

– И две самые активные дамы в нашем штате не могли с этим смириться, – досказал Лонни. – Вместе с Элис Джейн составила план возвращения Гейба. Когда вы задумали доставить в Атланту залото, у Элис и возникла эта идея. Против двух дам с их связями у Гейба не было никаких шансов.

– Но я заранее знала, что этого не миновать, – заявила Джейн. – Мне все открыли карты.

Лонни жестом обозначил свою непричастность к подобным аргументам.

– Ладно, ладно. План уже почти осуществился, – настаивала Джейн.

Действительно, Джейн почти добилась своего, подумала Джесси, готовая признаться в этом своим двум соучастникам по преступному деянию. Вот только она сейчас нарушает закон, а Гейб совершенно чист. Однако у них еще есть шанс: она стала должницей Гейба, и ей больше не приходится выбирать. Эх, дед, дед, думала Джесси. Кажется, все возвращается на круги своя. Ты спас от нищеты и обеспечил Марту Сент-Клер, потому что она была тебе дорога. Теперь Гейб спасает меня, потому что я дорога ему. И оба вы благодаря вашим усилиям потеряли женщин, которые вас любили.

Лонни заехал на стоянку автомобилей для посетителей приюта и заглушил двигатель. Все еще включенные фары осветили Горация и Дэйзи, прижавшихся к ограде.

– Выключи фары, Лонни, – распорядилась Джейн. – За дело, Джесси. – Они выбрались из машины и сразу же наткнулись на…

– Гейб? – выпалила Джесси. – Что ты тут делаешь?

– Я отправился домой, но вспомнил, как в детстве мы с тобой таскали арбузы, и догадался, что ты предпримешь. Поэтому я решил дожидаться тебя здесь.

– О, Гейб! Ты хочешь нам помочь! – Джесси не смогла скрыть радости.

– Нет, я приехал, чтобы остановить тебя. Лонни, отвезите Джейн домой. А я займусь Джесси.

Лонни последовал его приказу, а Джесси подошла к ограде и примерилась кусачками к замку.

– Джесси, я не верю, что ты решишься это сделать.

– Конечно, решусь! Мы отгоним Горация и Дэйзи домой, к Джейн, и ты вернешься за своей машиной. Ах, Гейб, это как в прежние времена – ты и я обводим вокруг пальца полицию.

Гейбу не хватило мужества напомнить ей, что и он теперь представитель закона. Кроме того, приятно устроить что-нибудь вдвоем, как когда-то. Отбросив всякие предосторожности, он схватил кусачки и принялся за дело. Они были уже почти у цели. Замок на воротах сбили, и Джесси проскользнула внутрь, но вдруг рядом завыла сирена.

– Нас накрыли, Джесси! – закричал Гейб. – Бежим!

Джесси вскочила на спину Горация и поскакала было через ворота с Дэйзи на поводу, однако несколько черно-белых полицейских машин с вращающимися мигалками перекрыли им дорогу. Гейб даже не пытался скрыться. Он просто пошел навстречу полицейским, подняв руки вверх. В горле Джесси встал комок – слишком велико было потрясение. Надежда рухнула. Джесси соскользнула со спины Горация и повела мула назад, за ограду.

– Извини, старик. Я сделала все, что могла. Видимо, тебе придется подождать до утра.

– Что вы тут вытворяете? – рявкнул первый приблизившийся к ним полицейский.

– Освобождаем из тюрьмы невинных животных, – заявила Джесси. – И мы бы успели, если бы не нагрянули ваши ребята, на пять минут упредив нас. Кто вам донес?

Полицейские переглянулись в недоумении.

– Иными словами, вы устраивали побег мула и лошади? – уточнил один из слуг порядка.

– Да, – ответил Гейб, готовый к худшему: несомненно, утренние газеты раструбят о происшедшем в заголовках типа: "Агент Бюро расследований арестован за кражу мула".

Офицер вгляделся в лицо Гейбу.

– Ваше имя, приятель?

– Гейбриел Сент-Клер.

– Не вас ли я видел сегодня в программе новостей у капитолия, с этим золотым обозом?

– Меня.

Офицер повернулся к Джесси:

– А вы, мадам? Ваше имя?

– Мое имя? – пожала та в отчаянии плечами. – Вы схватили Джесси Джеймс.

На них надели наручники и усадили на заднее сиденье патрульной машины. Однако Джесси уже не выглядела испуганной. На лице ее выражалось удовлетворение, она широко улыбалась. Гейб же терзался из-за возникшей ситуации.

– Не пойму, чему ты так радуешься, – не выдержал он наконец. – Можно подумать, тебе что-то нагадали на этот уик-энд!

– Да, что вдвоем мы будем разить всех, словно молния в июльскую грозу, и никто нас не остановит!

– О, Джесс. Этого-то я и боюсь.

Гейб умолчал о том, что у него душа ушла в пятки, когда он увидел, как легко снова попался в сети ее очарования. Целых десять лет Гейб отгораживался от соблазна быть очарованным ею, избегая появляться на взгорье, но пары дней было достаточно, чтобы вся его оборона зашаталась. Мрачная интонация Гейба сбавила восторженный пыл Джесси.

– Прости меня, Гейб. Я не подумала…

Да, в этом ее беда. Она никогда не остановится, чтобы подумать. Вечно бросается в бой только по велению чувства. А Гейб подавлял эмоции, полагаясь на рациональный мыслительный процесс. Впрочем, лишь до сегодняшнего вечера. Но это какая-то чертовщина: ощущая снова рядом Джесси, он впервые за многие годы почувствовал себя живым человеком. На мгновение ему даже стал понятен трепет, испытываемый преступником в момент нарушения им закона.

– Гейб, я им скажу, что это я во всем виновата. Ты присутствовал как официальное лицо, пытался остановить меня.

– Нет. Я не пытался остановить тебя.

– Честное слово, Гейб, большего упрямца, чем ты, я еще не видела. Все-то ты анализируешь свои слова и дела. А надо просто уступать своим чувствам и следовать их воле.

– Я – упрямец? Пожалуй. К тому же реалист. Когда пытаешься строить отношения с тобой, беда в том, что получается: все или ничего. Ты чувствовала бы себя здесь как рыба в воде, а я… Я едва ли смогу вернуться на взгорье. Теперь, после этого приключения, я, возможно, потеряю свое место на службе и окажусь снова у разбитого корыта…

– Тихо вы там, сзади! – прикрикнул офицер.

Их доставили в участок. Полицейский, производивший арест, установил их личности. Им велели посидеть в приемной, подождать, пока известят Бена Джэнсена. Джесси села, уперев локти в колени и охватив подбородок ладонями.

– Мне, правда, очень жаль, Гейб. Похоже, я втянула тебя в неприятности. Я-то уже привыкла к невзгодам, но сейчас мы на твоей территории, и я не оценила трудность ситуации…

– Не предпринимай ничего, – попросил ее Гейб, пытаясь придумать, как лучше объяснить шефу свое поведение.

– Но с другой стороны, мы под арестом. Очень досадно, что нельзя из этого устроить настоящее представление. Знаешь, – увлеклась Джесси, вскакивая на ноги, – можно было бы провернуть полезное дело.

– Забудь об этом, Джесси, – нервно отозвался Гейб. – Мне не до представлений. Я голоден. Я облеплен грязью. Возможно, я уже безработный.

– Нет, послушай меня. Что если заявить: мы затеяли похищение, чтобы привлечь внимание общественности к мучениям животных, живущих взаперти, как в тюрьме? Газетам это понравится.

– Животные под замком? – подхватила внезапно одна из женщин, находившихся в приемной. Она словно не верила своим ушам. – Вы беспокоитесь о животных? А как насчет людей, сидящих за решеткой, или тех, кому это грозит?

– Но люди сами выбирают свою судьбу, – возразила Джесси. – У Горация выбора не было. За что вас арестовали?

– За обещание сделать одного мужчину счастливым. Представляешь, он меня закадрил, а копы забрали его.

В ответ на непонимающий взгляд Джесси ее собеседница взорвалась:

– Да ну вас, леди! Я проститутка!

Джесси расхохоталась.

– Вы мне не поверите, но мы оказались здесь при сходных обстоятельствах.

– Вы двое тоже в этом бизнесе?

– Нет, но у нас есть друг, его зовут Гораций. Он «закадрил» одну… Впрочем, неважно. Вы все равно не поверите. Мы могли бы сделать официальное заявление. Как ты считаешь, Гейб?

Но Гейб продолжал сидеть молча. Он думал лишь об одном: несмотря на вполне вероятный выговор по службе, за которым последует большой шум в прессе и – не исключено – увольнение с работы, несмотря ни на что, он снова заодно с Джесси. Они уже не на взгорье и вышли из детского возраста. И все-таки вместе им хорошо. Джесси всегда готова была следовать движению сердца, а Гейб только теперь начинал узнавать, что тоже способен испытать власть чувств. И именно из-за этого он был просто вне себя.

– Гейб! – тормошила его Джесси. – Что ты скажешь?

– Вот что я скажу. Пусть Гораций и Дэйзи наслаждаются своим союзом, наши же с тобой отношения могут не выдержать огласки, которую мы вот-вот вызовем.

– О, ты считаешь, что между нами есть отношения? Слава Богу! Никогда прежде не слышала от тебя признания этого факта. Почему бы нам не продумать заранее, как держаться, когда приедет твой шеф?

Но они были избавлены от необходимости что-либо продумывать заранее. Прибытие мисс Эмили Моран и оператора с камерой предполагало, что эти двое позаботятся обо всем сами.

– Так это правда? – вскричала мисс Моран, протягивая руку с микрофоном. – Вы арестованы?

– Нас арестовали, – признала Джесси.

– За что?

Оператор нацелил объектив камеры на лица Джесси и Гейба.

– За проникновение со взломом в пределы чужого владения и попытку ограбления, – любезно объяснила Джесси, взяв Гейба под руку и улыбаясь в камеру. – Правда, я предпочла бы иное слово – похищение.

– Кто вам дал знать о нас? – поинтересовался Гейб.

– У меня есть своя агентура, – ответствовала телевизионная дама. – Кого вы похитили?

– Горация и Дэйзи, – простодушно сообщила Джесси. – Они…

Гейб оборвал объяснения Джесси:

– Очевидно, мне не удастся убедить вас, мисс Моран, забыть эту историю.

– У вас нет ни малейшего шанса.

Разговор прервало прибытие Бена Джэнсена, который оттеснил в сторону Моран со словами: "Комментариев не будет". Шеф взял за руку Джесси и поспешно вывел ее и Гейба через заднюю дверь на стоянку автомобилей. Там их дожидалась машина.

– Что это за история, Гейб? – спросил шеф, когда они уселись на сиденьях.

Гейб кратко изложил суть дела, нисколько не выгораживая себя. Он понимал, что это уже не имело особого значения. Судя по мрачному выражению лица Джэнсена, увольнение Гейба было, вероятно, предрешено, и это в то время, когда он так нуждался в деньгах, чтобы помочь Джесси!

Джесси не замедлила поинтересоваться:

– Вы же не собираетесь выгнать Гейба, мистер Джэнсен?

– Это может произойти независимо от меня. В нашей организации очень строго блюдут правила поведения, а взлом и проникновение в чужие владения преследуются законом штата.

– В сущности, – с готовностью подсказала Джесси, – дело обстоит гораздо хуже. Конокрадство все еще наказывается у нас повешением.

– Но мы не украли лошадь, мы только предприняли попытку украсть, – внес поправку Гейб.

Шеф глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, прежде чем ответить:

– Итого – конокрадство, взлом и вторжение в чужие владения. Но мало того, вам еще необходимо было дать интервью и позировать репортерам, чтобы снабдить текст картинками!

Шеф отвез Джесси в особняк Мэгеденов, возложив на Джейн и Элис обязанность следить за тем, чтобы Джесси оставалась под домашним арестом.

– А с вами, – буркнул он, обращаясь к Гейбу, – я займусь после того, как обо всем доложу губернатору.

– О, Джейн, я так боюсь, что перестаралась на этот раз. Гейб попал по моей вине в беду!

– Гейб уже не маленький, – заметил Лонни, прикрывая за нею дверь. – Он о себе позаботится. Как всегда.

– Но у него не было бы неприятностей, если бы я не уговорила его помочь мне. А потом он не хотел, чтобы я взяла на себя вину. Он считает, что обязан защищать меня, если даже для этого придется действовать несколько рискованным путем. Помните, как он добился от вас, чтобы вы украли золото из моего фургона? Как потом предложил продать ему злосчастное право прохода через мой участок? И все это для того, чтобы меня не смогли выставить на посмешище как обманщицу. Я действительно перестаралась…

Джейн обняла Джесси за плечи:

– Сомневаюсь я, что тебе удалось бы уговорить Гейба на какое-либо дело, если бы у него к этому не лежала душа. Подозреваю, что ты и не предпринимала никогда подобных попыток. Пойдем, я угощу тебя чашкой какао, и ты мне все-все расскажешь по порядку.

Выслушав историю с похищением, Джейн забегала по комнате.

– Все ясно. Утром первым делом я звоню в приют для животных. Уверена, что солидная сумма в виде пожертвования поможет им забыть о происшествии. А губернатор походатайствует перед полицией, и вы выйдете сухими из воды.

Однако Джесси не передался восторг ее приятельницы: будущее Гейба – вопрос важнейший. Он добр, всегда приходит к ней на помощь и не заслуживает того, что грозит на него обрушиться. Любовь Джесси к нему была слишком сильна, чтобы она могла спокойно наблюдать, как он теряет то, чего добился ценой стольких усилий и жертв.

На следующее утро Джесси поджидала за завтраком приезда Гейба. Джейн и Лонни уже поутру исчезли с неким таинственным заданием. Мрачный вид Гейба лучше всяких слов свидетельствовал о том, что положение его дел далеко не блестяще.

– Как дела, Гейб? – спросила Джесси, суеверно скрестив за спиной указательный и средний пальцы. Ей хотелось провалиться сквозь землю.

– Судья рассмотрел дело и принял рекомендации губернатора. К Джесси Джеймс не будет применено наказание, но при одном условии…

– Каком условии?!

– Ты будешь находиться под моим надзором в течение года и в этот период бесплатно выполнять для любой благотворительной организации все пожелания, связанные с реализацией твоих дарований.

– Ладно, но какое решение принято в отношении тебя, Гейб? Неужели Джэнсен уволил тебя?

– Окончательное решение за мной. Если я остаюсь, то меня переводят на менее ответственный участок работы, то есть уберут с глаз долой, пока эта история не будет предана забвению.

– И куда?

– Еще не знаю… Могу я положиться на тебя? – Гейб устремил на Джесси проницательный взгляд. – Поедешь ли ты со мной, будешь ли держать себя в рамках общественных приличий, если я поручусь за тебя?

– Поручишься за меня? – невольно расхохоталась Джесси. – Значит ли это, что я должна буду тебе во всем повиноваться?

– Да! – подтвердил Гейб, не оставляя никаких сомнений.

– Ну-у, не знаю, – усомнилась Джесси. – Зачем мне это нужно?

– Затем, что я… Черт побери, Джесси! Когда ты прекратишь ершиться! Шутки в сторону! Я ничего не могу тебе обещать и не знаю, чем буду заниматься. Одно лишь мне ясно – я хочу быть с тобой.

Сейчас эта пара была неподражаема, другой такой не найти: они стояли лицом к лицу, глаза их блестели, а губы дрожали; от них во все стороны летели электрические разряды такой силы, что сунувшийся было в дверь слуга отпрянул назад, не вымолвив ни слова.

– А что ты скажешь о моей горе, Гейб? Не зачахну ли я, покинув свою землю?

– Нет необходимости в том, чтобы ты оставляла свой участок.

– Но ты же там будешь маяться. Да я еще могу устроить что-нибудь, и тебе будет совсем худо. Я вечно толкаю тебя на поступки, которые не подобает делать.

– Тогда я буду сажать тебя под домашний арест.

– Ты не посмеешь! – задиристо возразила Джесси.

– Что же мне останется делать, если ты будешь слишком уж жать на меня и я рассвирепею настолько, что мне останется лишь связать тебя по рукам и ногам?

– А сейчас ты разве не вяжешь меня по рукам и ногам? Я и так в капкане, Гейб, дальше некуда.

– А я?! – спросил он. – Ах, Джесс, я люблю тебя. Что нам делать, черт возьми? – Его губы коснулись ее так же легко, как хоботок пчелы касается сердцевины цветка.

Я должна оттолкнуть его, подумала Джесси, но ее губы раскрылись ему навстречу; ее охватила дрожь. После долгого объятия Гейб посмотрел на нее глазами, в которых горело желание.

– Давай выбираться отсюда, личность, стоящая вне закона.

– Гейб, ты уверен, что хочешь меня?

– Уверен. Помоги, Боже, нам обоим, но я уверен.

По телефону Уолтер дал согласие продать ферму Джейн. Таинственное поручение, данное Лонни, состояло в том, чтобы купить Дэйзи у владельца парка прогулочных колясок и отвезти животных на их родину – луг на ферме Уолтера у подножья горы Пампкинвайн.

Эмили Моран сделала репортаж о Горации и Дэйзи для программы "Полуденные новости". На экранах появились также Джейн и Лонни; они немедленно использовали передачу, чтобы призвать жителей Атланты предоставлять убежище бездомным животным, которые щедро одарят любовью своих новых хозяев.

О Джесси и Гейбе не было сказано ни слова, да они бы и ничего не узнали, ибо в это время уже держали путь назад, в Делоунигу. Джесси вполголоса напевала все ту же «Клементайн», хотя и подвергшуюся весьма значительной переработке; Гейб сиял улыбкой, словно Чеширский кот из "Алисы в Стране чудес". Впереди их ждала масса проблем, но сегодня эти двое закрыли глаза на трудности. Джесси и Гейб не впервые столкнулись с необходимостью ловить редкие минуты счастья. Их дружба была основана на диалоге, давления внешнего мира она не выдерживала. Детьми они бегали по лесу; став подростками, держали в секрете, какой духовной близости им удалось достичь; в зрелом возрасте молча смирились с ролью кораблей, разминувшихся в ночи…

По пути Гейб сделал лишь одну остановку, на окраине Атланты, где заправил свою машину.

Ехали молча: они просто наслаждались близостью друг к другу. Губы им еще жег поцелуй, потрясший их души как знак неудержимого влечения, зарядивший тела обещанием.

Когда Гейб свернул к воротам туристского лагеря у озера Лейнир, где золотой обоз останавливался на ночевку, Джесси посмотрела на него с недоумением.

– Кажется, я кое-что здесь забыл, – пояснил Гейб. – Решил заехать сюда снова, чтобы не мучаться. Ты не против?

– Да нет. Разве что только в баре мои служащие будут удивляться, куда это я запропастилась. Ведь на моих плечах дело.

– У тебя надежные помощники. Я проверял: тебя не ждут раньше завтрашнего дня.

– Правда?

Гейб поставил джип под деревьями у берега озера и заглушил мотор. Выбравшись из машины, он обошел ее сзади, достал корзину с провизией и одеяло. Затем уверенным шагом пересек дорогу, идущую вдоль берега, и зашагал к воде.

Джесси поспешила за ним.

– А почему это ты сообщаешь моим людям, что меня не будет в баре до завтрашнего дня? Я… – Гейб остановился, опустил вещи на землю и заключил Джесси в объятия. – …Я веду свое дело, и это мне надлежит решать, когда и что мне…

– Помолчи, Джесси! – сказал Гейб, поцелуем заглушая ее протесты.

Она попыталась собрать остатки силы воли, чтобы оттолкнуть его, попыталась сопротивляться. Конечно же, Гейб был сильнее, но дело было не в нем, а в ее собственном предательском податливом теле, помимо ее воли прильнувшем к Гейбу. Губы Джесси сами собой приоткрылись, и она отвечала на каждое его движение. Она застонала, призывно изгибаясь, и прижалась лицом к его груди. Ничто не помешает ей отдаться ему!

Гейб знал это. Так у них было всегда. Все начиналось не с поцелуев, а с ласковой улыбки, разделенного чувства, доброго слова и заветной мечты, волновавшей обоих. Сейчас тысячи нитей сплелись в сеть для двоих с нагорья Пампкинвайн… Вихрь чувств захватил Гейба и Джесси. Их руки, соприкасаясь друг с другом, дарили блаженство, стоны страсти перемежались поцелуями и нежными возгласами. Они не помнили, как оказались на земле, как сорвали друг с друга одежду… Гейб громко перевел дух и увидел, как дрогнули полузакрытые от возбуждения веки Джесси, скрывавшие затуманенный желанием взор. На Гейба устремился взгляд темно-карих озорных, лукавых глаз, полных жажды жизни.

– Джесси?

– О, Гейб! Пожалуйста, не останавливайся на этот раз!

– Да, Джесси, – со стоном ответил он. – Ты сводишь меня с ума!

– Нет, – прошептала она, выгибаясь навстречу ему, чтобы принять его в свое лоно. – Давняя любовь вырвалась на свободу. Так поется в "Песне Джесси".