Милые лжецы

2

— Дэви, дорогая, наконец-то! — Мэди Рэндолф ждала дочь в маленькой, своеобразно обставленной гостиной.

Дэвина подавила вздох и опустилась на ближайшее кресло.

— Дорогая, расскажи, где ты была, — нетерпеливо потребовала Мэди, видя, что дочь не собирается добровольно поведать ей о минувших событиях. — Давай, не упрямься. Я умираю от любопытства.

— Сначала я избавлюсь от этого платья, — хладнокровно возразила Дэвина, уже спуская с плеч тоненькие лямки. — А потом от туфель. Мне кажется, что ноги у меня стали как у слонихи.

— Значит, вы танцевали, — сделала вывод довольная Мэди и уселась напротив Дэвины на огненно-красный диван в форме губ.

— Да, мы танцевали. — Дэвина сбросила туфли и потерла друг о друга ноющие ступни. — А до этого прекрасно поужинали.

— А что вы ели?

— Э-э… Не помню. Кажется, цыплят. — Ну почему ее мать вечно интересуется деталями? — А потом танцевали, гуляли по Рочестеру…

— Неужели в этой деревне еще было что-то открыто?

— А под занавес ели в «салуне» пончики, — закончила Дэвина свой отчет, прекрасно понимая, что мать хотела услышать нечто иное.

И точно, Мэди вскочила, чуть не опрокинув модерновый торшер, и встала, подбоченившись, перед Дэвиной.

— Черт возьми, сладкая моя, ты отлично знаешь, о чем я спрашиваю, — упрекнула она ее. — Теперь расскажи мне наконец, что это за мужчина, как он выглядит, какое произвел впечатление — короче, все, что ты о нем выяснила.

— Ладно. — Дэвина с вымученной улыбкой сдалась. Следующие полчаса она терпеливо рассказывала и отвечала на вопросы.

— Так, — удовлетворенно вздохнула Мэди, получив исчерпывающую информацию. — Стало быть, я не упустила ничего существенного. Как хорошо, что я не отказалась от свидания с Тедди Армстронгом. Скажи, он хотя бы попытался тебя поцеловать?

— Кто? — растерянно спросила Дэвина, пытавшаяся в этот момент вспомнить, кто такой Тедди Армстронг.

— Мэтт Трустоун.

— Мэтт? — Дэвина покачала головой. — С какой стати?

— Ах, ну просто так. — Мэди хихикнула. — Соседям наконец будет о чем посплетничать. Сначала появляюсь я с этим незнакомым им Тедди и позволяю ему от души меня расцеловать, а потом ты с таким же непонятным кавалером. Тут есть о чем поточить лясы.

— Но я считала, что ты больше не разговариваешь с соседями? — Дэвина покачала головой, отчего улыбка матери стала еще шире.

— Я-то нет, но мне нравится, когда они беспокоятся из-за меня. Ты же знаешь, я люблю шокировать окружающих. — Мэди закрыла глаза и раскинула руки, словно желая обнять всю комнату. — Ах, с Тедди было замечательно! Он привез меня домой и очень долго целовал. Полагаю, что ты скоро получишь нового папочку.

— Зачем? — Дэвину раздражали девичьи повадки ее матери. — Мне и старого вполне хватает.

Мэди опустила руки.

— Иди в постель, — холодно посоветовала она. — Твой прагматизм действует мне на нервы.

Дэвина тотчас раскаялась в невольной грубости. Она поспешно вскочила и подбежала к матери, которая, надувшись, сидела на диване в форме губ.

— Мэди, прости, не сердись, — ласково попросила она, потершись щекой о ее лицо. — Я не то хотела сказать.

— Ну ладно. — Мэди чмокнула Дэвину в лоб и мягко отстранила. — Сейчас нам действительно пора спать, иначе завтра утром, когда за нами заедут наши кавалеры, мы будем похожи на сов. Спокойной ночи, малышка.

— Спокойной ночи, Мэди.

По пути Дэвина подхватила платье, брошенное на спинку кресла, и босиком прошлепала по лестнице на второй этаж.

«Что надеть завтра», — думала она, залезая через двадцать минут под душистую простыню.

Но вопрос остался без ответа. Дэвина заснула мертвым сном, едва ее голова коснулась подушки.

На следующее утро, ровно в десять, Мэтт Трустоун, оснащенный букетом чайных роз, стоял перед входной дверью.

Дэвина хихикнула при воспоминании о Тедди Армстронге, пятнадцать минут назад заехавшим за ее матерью и вручившем ей один-единственный светло-розовый цветок.

Что ж, таким образом, соседи, столь же любопытные в этом районе, как и в любом другом коттеджном поселке, получили новую пищу для пересудов.

— Как самочувствие Мэди? — осведомился Мэтт, когда чуть позже они проезжали по-воскресному тихий квартал.

— Лучше, намного лучше, — поспешно заверила Дэвина. — Представь себе, она сегодня даже собралась на прогулку. Таблетки, которые прописал ей врач, видимо, чудесно помогли.

— Надеюсь, что она не переоценит свои силы, — проявил озабоченность Мэтт, на что Дэвина смогла лишь угрюмо кивнуть.

Ох уж эта Мэди со своими безумными авантюрами! Сколько их у нее за плечами? Ну, во всяком случае, достаточно, чтобы понять, что не всем обещаниям, которые мужчины ее мечты нашептывают при лунном свете, можно доверять.

Однако этот Тедди Армстронг не походил на человека, обещающего каждой женщине звезды с небес.

В Тедди было что-то основательное. Именно тот тип мужчины, который не особенно привлекал Мэди. С легким намеком на животик и прогрессирующими залысинами. Но выглядел он мило, очень мило. Как медвежонок «Тедди», которого приносят в дом и сажают на диван.

Может, как раз такой и нужен?

— Мэди знает, что мы сегодня встречаемся? — отвлек ее от размышлений голос Мэтта.

— Да, — ответила Дэвина. — Я думаю, она ничего не имеет против.

— Тогда все хорошо. — Мэтт быстро взглянул в ее сторону, ласково улыбнулся и тут же снова сконцентрировал внимание на дороге.

— Я знаю, где мы могли бы позавтракать, — через некоторое время сказал он. — Это симпатичное маленькое кафе в стиле «бистро», и там готовят самую лучшую яичницу, которую мне когда-либо приходилось есть. А ты любишь яичницу?

— О да! — торопливо кивнула Дэвина и осторожно коснулась руки Мэтта, держащей руль. — Я рада, что могу побыть с тобой.

— Спасибо. — Мэтт повернул голову. Его улыбка заставила ее сердце так заколотиться, что стало трудно дышать.

После нелегкой внутренней борьбы Дэвина решила не скрывать свою молодость и не прятать ее под темно-синее джинсовое платье, которое навязывала ей Мэди.

В джинсах с иголочки — она купила их в бутике со своего последнего гонорара — Дэвина чувствовала себя куда вольготнее. Ансамбль дополняли высокие кроссовки и махровые носки, в которых можно бегать и прыгать сколько пожелаешь. Это была настоящая Дэвина, и она не казалась себе собственной двоюродной бабушкой, которой у нее, впрочем, вообще не было.

Завтрак оказался таким вкусным, как и обещал Мэтт, и Дэвина не возражала, когда приветливая официантка поставила перед ней гигантскую сковороду с яичницей, шпиком и луком.

Она съела все до последней крошки, не считая калорий, которые, без сомнения, выражались четырехзначной цифрой.

После завтрака наступила очередь роликов.

Дэвина была в ударе, зато Мэтту пришлось не меньше получаса промучиться, прежде чем он смог проехать хотя бы один круг, не приземлившись на свою драгоценную задницу.

— У тебя получится, — каждый раз подбадривала его Дэвина, снова и снова помогая подняться на ноги, и Мэтт со смущенной улыбкой приступал к очередной попытке.

Из динамиков раздавался голос Брюса Хорнспи. Дэвина сделала небольшой пируэт, прыгнула, согнув ноги, и, для подстраховки пружиня в коленях, опять выпрямилась.

Ролики доставляли ей удовольствие. Совершенно забыв об окружающих, она катилась, танцуя, по дорожке, пока Мэтт не пересекся с ней, и тогда они вместе кувырком полетели на бетон.

— Думаю, нам стоит это повторить! — Мэтт хохотал, с трудом поднимаясь.

— Нет проблем! — Прежде чем он успел возразить, Дэвина схватила его за руку и покатилась по дорожке, танцуя вместе с ним.

Хорнспи пел «Забытый форт», и Дэвина взяла разбег для вращения, которое сразу же бросило ее на грудь Мэтту.

— Ты очень музыкальна, — прохрипел он, запыхавшись от непривычной нагрузки.

— Да. — Дэвина плавно высвободилась из его объятий и покатилась к бортику, таща за собой Мэтта. — Я и должна такой быть, иначе…

— Что — иначе? — заинтересовался Мэтт, поскольку она смолкла.

— Иначе я не могла бы проделывать здесь вот это, — пролепетала Дэвина и исполнила несложный прыжок, лишь бы отвлечь Мэтта от опасной темы.

В джинсах, в яркой свободной майке, развевающейся на бегу, она выглядела подростком.

Длинные волосы Дэвина стянула на макушке в конский хвост, и темная грива развевалась в такт танцу, предложенному восхищенным глазам Мэтта.

Женщина-ребенок, сладкая, отважная, будившая запретные страсти, вызывающие в узколобом мелкобуржуазном американском обществе неодобрительные взгляды и колкие замечания.

«Следи за своим сердцем, старина», — всерьез предостерег себя Мэтт Трустоун, но было уже поздно. Сердце вовсю горело светлым огнем, и ему, в сущности, было абсолютно все равно, что скажут другие.

«Она на восемнадцать лет моложе тебя, одумайся!»

«Почему ты не ищешь женщину своего возраста?»

«Фу, как тебе не стыдно!»

«Почти ребенок, чуть старше…»

«Стоп! Замолчите! Вы всегда лучше знаете, что для меня хорошо. Это моя жизнь, и я собираюсь прожить ее так, как мне нравится, ясно?»

«Ясно», — обиженно пробурчали голоса, но Мэтт, танцуя на роликах с Дэвиной, слышал, как они продолжали перешептываться, брюзжать и шушукаться.

— Рита, — Мэтт сбросил газ, припарковал «порше» у тротуара и выключил мотор, — Рита, я хочу, я должен снова тебя увидеть!

Он повернулся в своем кресле так, чтобы смотреть на нее.

Через открытое боковое окно к ним проникали ароматы жарящихся на гриле продуктов. Дети играли на лужайках перед домами, кошка нежилась в последних лучах солнца, уже клонящегося к закату.

Пальцы Дэвины теребили подол юбки.

— Когда? — тихо спросила она.

— Скоро. — Мэтт отстегнул ремень безопасности и подвинулся к ней. — Очень скоро. Можно навестить тебя в Джениве?

— Нет! — Только не это, содрогнулась от ужаса Дэвина. Немедленно обнаружится обман. Чертова Мэди! Почему она постоянно позволяет своей матери впутывать себя в такие рискованные ситуации? — Я… я постоянно в разъездах по работе, ты понимаешь?

Мэтт не понимал, но кивнул.

— Видишь ли, я не могу сказать: «Встретимся там-то и там-то в таком-то часу», — попыталась вывернуться Дэвина. — Если за пять минут до нашей встречи случится какое-то чрезвычайное происшествие, я должна буду отправиться туда. Лучше, если я оставлю тебе сообщение.

— А это возможно? — недоверчиво спросил Мэтт.

— Конечно. — Дэвина кивнула. — Я могу, как Мэди, позвонить твоему другу и назначить встречу. Если у тебя не будет времени — ну что ж, просто прокачусь и вернусь домой.

— У меня будет время, — твердо заявил Мэтт и протянул руку.

Дэвина почувствовала, как его пальцы бережно погладили ее затылок. Нежная и одновременно ни на что не претендующая, ничего не требующая ласка.

— Значит, так и сделаем, — робко напомнила Дэвина.

Мэтт поднял брови.

— Звучит довольно сложно, ты не находишь?

— Да. — Дэвина вздохнула. — Но мне не приходит в голову более легкий вариант.

— Обещай мне, что действительно позвонишь Сэму. — Мэтт придвинулся еще ближе и привлек Дэвину к себе. — Если ты этого не сделаешь, я приеду в Джениву и возьму в заложники всю редакцию «Хроники».

Дэвина попыталась весело рассмеяться, но получилось какое-то всхлипывание.

— Это не понадобится, — торопливо пообещала она. — Я обязательно объявлюсь. А теперь, пожалуйста, уезжай. Я и так давно уже должна быть на обратном пути.

На мгновение показалось, что Мэтт не хочет ее отпускать, но потом он убрал руку с ее плеча и снова уселся за руль. Последние метры до дома Мэди они проехали в полном молчании. Каждый был занят своими мыслями, полными новых, еще совсем неясных чувств, которые они испытывали друг к другу и в которых им обоим предстояло разобраться.

Мэтт проводил Дэвину до двери, но не попросил банальной «последней чашки кофе» на прощанье, а простился с ней после легкого, почти отцовского поцелуя в лоб.

Дэвина смотрела ему вслед, когда он широким шагом возвращался к своей машине.

Сразу после этого «порше», взвизгнув шинами, рванулся с места. Дэвина повернулась и, тяжело вздохнув, вошла в дом.

Дэвина мечтала как можно быстрей оказаться в постели, вернувшись в пятницу около девяти вечера в свой маленький четырехкомнатный домик, который она делила с Кармен.

Позади осталась долгая напряженная работа. После того уик-энда в Рочестере Дэвина в общей сложности спала не больше шести часов, поскольку сразу по возвращении от матери ей пришлось лететь на вертолете в Элберту, где ее ждали Линн Бэлтвайн, Роберт Кьючем и Саймон Лир, чтобы записывать пластинку.

Они вкалывали по-зверски, и дело было сделано, но Дэвина чувствовала себя такой измочаленной, что сейчас ей было все равно: ждет пластинку успех или провал.

Она открыла дверь, бессильно бросила багаж в прихожей и пошла, на ходу скидывая туфли, в гостиную, где ее ждала чудесная продавленная кушетка.

К сожалению, объект ее вожделения был уже занят.

Дэвина громко покашляла, и Кармен с Питером в ужасе отпрянули друг от друга.

— Дэвина! — Кармен пригладила ладонями растрепанные волосы и вскочила, чтобы ее обнять. — Как здорово, что ты приехала! Все в порядке?

— Да, спасибо. — Дэвина отстранила от себя младшую подругу и подошла к старым детским санкам, используемым в качестве бара: на них стояли разнообразные бутылки. — Работа была зверская, — сказала она, наливая себе щедрую порцию виски. — Привет, Питер, рада тебя видеть. Можешь передать своей матери, что я записала ее любимую песню. Она получит рекламный экземпляр.

— О-о. — Питер смущенно улыбнулся, украдкой приводя в порядок свою одежду. — Мама будет очень гордиться. А так все прошло гладко?

— Довольно гладко. — Дэвина подняла в его сторону стакан и отпила большой глоток. — Правда, с Линн дважды во время записи случилась истерика, но у нее было столько работы, что удивительно, как она вообще выдержала эту пытку.

— И пластинка полностью готова? — поинтересовалась Кармен, снова усевшись на кушетку рядом с Питером.

Дэвина кивнула.

— Все сделано. Техники, солисты, студийный оркестр — каждый внес свой вклад. Теперь осталось лишь ждать. — Она одним глотком опорожнила стакан и сразу вновь его наполнила. — А что у вас? Есть какие-нибудь новости?

— Да. — Кармен загадочно улыбнулась. Она чуть теснее прижалась к Питеру и доверчиво положила голову ему на плечо. — Мы помолвлены.

Дэвина плюхнулась в первое попавшееся кресло.

— Вы — что?

— Помолвлены, — терпеливо повторил Питер. — В конце сентября собираемся пожениться. Мать уже подыскивает для нас подходящий дом.

— Для вас? — Дэвина наклонилась вперед. — То есть для Кармен и Питера или же для Кармен, Питера и миссис Берты Хэллоуэй?

— Естественно, мама переедет к нам, — растерянно пояснил Питер. — Я не могу и не хочу оставлять ее одну.

— К тому же это безумно выгодно, — с преувеличенным воодушевлением поддакнула ему Кармен. — Представь себе, я смогу закончить учебу и одновременно завести детей. Берта позаботится и о малышах, и о домашнем хозяйстве.

— А что говорит по этому поводу твой отец? — осмелилась спросить Дэвина.

Кармен сделала пренебрежительный жест.

— Это неинтересно! — надменно заявила она. — Папа будет поставлен перед свершившимся фактом.

— Мы съездим к нему на уик-энд, — вставил Питер. — Думаю, что мама сумеет его убедить.

«Это ты должен его убедить», — ехидно подумала Дэвина, но благоразумно придержала эту мысль при себе.

Кармен влюблена, и бесполезно отговаривать ее от мысли, что Питер Хэллоуэй именно тот мужчина, который ей нужен.

По наблюдениям Дэвины, Питер был из тех маменькиных сынков, которые никогда не смогут вырваться из-под влияния своих властных матерей. Если дело и впрямь дойдет до свадьбы, эта жуткая миссис Хэллоуэй одним своим присутствием обеспечит скорый развод. Но Кармен в ее теперешней стадии влюбленности ни за что этого не признает.

— Ну что ж, счастья вам! — Дэвина улыбнулась и подняла стакан. — За то, чтобы ваша совместная жизнь получилась такой, как вам хочется.

— О, так и будет, — откликнулась Кармен, с великой гордостью разглядывая кольцо с бриллиантом.

Дэвина запила свои сомнения добрым глотком шотландского виски.

Опасения оправдались, и уик-энд с Клеменсом Вентурой потерпел полное фиаско.

Когда Кармен в воскресенье вечером, вся зареванная и совершенно подавленная, снова появилась в Джениве, Дэвина даже не стала спрашивать, как Клеменс Вентура отреагировал на помолвку дочери.

— Он утверждает, что Питер — тряпка, — жаловалась Кармен, лежа на кушетке и обильно смачивая слезами обивку. — А Берту он не пожелал бы в свекрови даже самому своему заклятому врагу. Как будто Берта — вампир.

Про себя Дэвина согласилась с незнакомым, далеким Клеменсом Вентурой, но мнение свое вслух не высказала.

— Вы все равно поженитесь? — негромко спросила она.

Кармен ответила водопадом слез.

— Не знаю, — донеслось сквозь всхлипывания. — После ужасного уик-энда Питер уже не очень в этом уверен. На обратном пути он вел себя так странно, а Берта сказала, что мой папа — тяжелый человек и что она должна еще основательно подумать, стоит ли ей позволять своему сыну заводить подобное родство. — Кармен заколотила кулаками по обивке, а ее рыдания могли бы смягчить даже камень. — Дэви, папа вел себя как медведь. Берта была в шоке.

— Если Питер действительно тебя любит, это не помешает ему на тебе жениться, — рассудила Дэвина. — Он пойдет за тобой даже в пасть ко льву.

— Но кому нужен лев в виде тестя? — взвыла Кармен.

— Тому, кто любит. — Дэвина знала, что Кармен так не считает, но ее это не волновало. Девочка еще слишком молода, чтобы отличить любовь от влюбленности. Она всеми силами рвалась из-под власти сурового отца и искала спасения в браке с безвольным Питером.

А то, что в результате она лишь поменяет одну клетку на другую, до Кармен никак не доходило.

— Если Питер не женится на мне, я покончу с собой! — воскликнула Кармен, продолжая лупить кулаками бедную кушетку. — Клянусь, я это сделаю, и пусть тогда папа поймет, до чего он меня довел. Он разрушил мое счастье, да! Мое счастье и мое будущее. Он еще пожалеет об этом.

— Кармен! — Дэвина подошла к кушетке и осторожно присела рядом с подругой. — Пока еще ничего не случилось, — попыталась она ее утешить. — Твой папа немножко их напугал, но это вовсе не означает, что все кончено. Пойдем съедим пиццу у «Сэллимэна»? Я очень проголодалась!

Рыдания стихли. Кармен выпрямилась и взглянула заплаканными глазами на Дэвину.

— Платишь ты?

Дэвина подавила усмешку.

— Да, я плачу за пиццу и еще за мороженое, которое ты наверняка потом смолотишь.

— О Дэви, что бы я без тебя делала? — Кармен вскочила и обняла Дэвину. — Ты настоящая подруга, с которой можно всем поделиться. Спасибо!

— На здоровье, — усмехнулась Дэвина. Она вытащила из пакетика, лежащего на столе, бумажный платок и начала тщательно удалять с лица Кармен следы слез. — Вот так, а теперь беги прихорашиваться, — приказала она, когда с носа Кармен исчезли последние потеки туши для ресниц. — Необязательно всем сразу знать, что у тебя любовная драма.

Подруга немедленно подчинилась. И через пару минут до Дэвины донеслись из ванной беззаботные трели, будто весь мир был одной огромной розовой клумбой.

«Совсем дитя», — подумала Дэвина, выбирая наряд для предстоящей прогулки.

В среду вечером Дэвина позвонила в Рочестер, чтобы оставить сообщение для Мэтта у его друга Сэма. Поскольку откликнулся лишь автоответчик, она надиктовала на пленку три короткие фразы: «Для Мэтта Трустоуна. Встреча, если возможно, в воскресенье, в девять утра, в Мэнори, Элбертс-мотель. Пока, Рита Мэйсон».

Когда Дэвина в субботу, во второй половине дня, отправилась к озеру Элберт, она очень сомневалась, правильно ли поступает.

Что она будет делать в воскресенье, если Мэтт не появится, и вообще, хочет ли он снова ее увидеть?

Может быть, его чувства к ней уже охладели? Вдруг это воскресенье проведет с ним другая, более подходящая по возрасту женщина, а все его воспоминания о Дэвине давно поблекли?

Но если она все равно уже на пути к Мэнори, придется ехать дальше. Комната заказана, теплое летнее солнце смеется с небес, а в дорожной сумке лежит новехонький бикини, купленный Дэвиной перед самой поездкой.

Она сможет поплавать и поваляться на солнце, даже если Мэтт не приедет. Все лучше, чем сидеть дома и терпеть постоянно меняющееся настроение Кармен.

После трагического уик-энда в Кобурне Питер довольно скупо давал о себе знать. Якобы мама его чувствует себя не очень хорошо, и он должен за ней ухаживать. Но Дэвина подозревала, что Берта уже сильно подпортила отношения между Кармен и своим обожаемым сыночком, чтобы вернуть его на стезю добродетели.

До сих пор ей это всегда удавалось, а Кармен, с ее юной наивностью, принадлежала к тому типу женщин, которых Берта Хэллоуэй мигом съедала на завтрак, если они слишком близко подбирались к ее сокровищу.

Было уже около десяти вечера, когда Дэвина приехала в Мэнори. После легкого ужина в «бистро» она отыскала свой мотель. Один из множества современных комплексов, возведенных на зеленом газоне и напоминающих искусственные цветы.

В этот вечер Дэвина не обратила особого внимания на обстановку своего бунгало. Сказались изматывающие недели в студии, отвратительное настроение Кармен и работа в ансамбле.

Практически она уже спала, когда ее голова коснулась подушки.

Ровно в девять утра на следующий день в дверь ее маленького бунгало постучали.

Дэвина так заволновалась, что чуть не упала, бросившись открывать.

И оказалась лицом к лицу с Мэттом.

Он выглядел замечательно, именно таким Дэвина и хранила его в памяти все это время. Узкие джинсы подчеркивали стройность бедер, свободная «пиратская» рубашка, распахнутая на груди, позволяла полюбоваться загорелой кожей, а в черных глазах светился огонь, от которого Дэвина на мгновение онемела.

— Рита, — Мэтт неторопливо приблизился и бережно обнял ее, — как чудесно видеть тебя снова.

Куда подевались приветственные слова, заранее заготовленные Дэвиной для этой встречи?

Исчезли, вылетели из головы, не оставив следа.

Дэвина молча стояла, тесно прижавшись к груди Мэтта, и всем своим существом наслаждалась близостью, о которой так долго мечтала.

— Я боялся, что ты меня забыла, — пробормотал Мэтт, зарываясь лицом в ее волосы.

— Глупый. — Она потянулась к нему и легонько поцеловала в подбородок.

И как будто выстрелила из стартового пистолета.

Она вдруг обнаружила себя и Мэтта на широкой кровати, но не помнила, каким образом они так быстро там очутились.

Его губы шептали ей в ухо бессмысленные нежности, а пальцы осторожно обследовали тело.

— Вели мне остановиться, — шепнул Мэтт, прижавшись лбом к ее волосам и осторожно сжимая груди. — Я слишком стар для тебя и не должен даже затевать это безобразие.

Дэвина вывернулась и закрыла ему рот жгучим поцелуем, воспламенившим обоих.

Огонь спалил все сомнения, болезненно бередившие душу Мэтта. Что значат годы? Любовь не боится морщин. Она все окрашивает в розовый цвет и заставляет парить в облаках.

Зачем он мучается, если Риту не смущает его возраст?

Он очень давно не был с женщиной и сдерживал себя, чтобы не напугать Риту силой своей страсти.

Бережно, думая только о том, чтобы подарить ей счастье, он шаг за шагом вел ее к вершинам наслаждения, и Дэвина подчинялась и отвечала на его ласки так бурно, что сама себе удивлялась.

В свои двадцать четыре года она не была, разумеется, невинной овечкой в вопросах любви, но в объятиях Мэтта узнавала столько нового, будто все происходило с ней впервые. Целиком ему доверившись, она без оглядки приняла его лидерство в старой и вечно новой любовной игре.

Тело Мэтта было крепким, с гладкой кожей, под которой ходили упругие мускулы. Дэвина не пропустила ни сантиметра, исследуя его на ощупь, пока Мэтт не застонал от вожделения.

— Не… спеши, — прошептал он голосом, дрожащим от страсти. Он крепко сжал руки Дэвины и склонился над ней, целуя ее лицо, со лба до подбородка, потом шею, затем спустился к полным грудям, соски которых твердели от его ласки.

Руки Мэтта гладили ее разгоряченные бедра. Поначалу Дэвина пыталась этому воспротивиться, но Мэтт был достаточно опытен, чтобы преодолеть ее скованность.

Лишь когда Дэвине показалось, что она больше не вынесет этой сладкой муки, Мэтт вошел в нее, нежно и одновременно с такой страстью, что она захватила и ее тоже. Раньше Дэвина посмеивалась над женщинами, готовыми на все ради любви только потому, что нашли мужчину, угадавшего и удовлетворившего самые тайные их желания.

Теперь, лежа в объятиях Мэтта, она начала это понимать. А потом пришло блаженство, жаркое, мятущееся пламя, грозящее опалить тело и не дающее дышать. Дэвина впилась ногтями в спину Мэтта и закричала, не слыша себя.

Кажется, прошла вечность, когда она наконец опомнилась и обнаружила, что по-прежнему лежит в объятиях Мэтта. Он держал ее, как ребенка, прижав голову к своему плечу, и ласковым голосом что-то тихонько приговаривал.

Дэвина удовлетворенно вздохнула и закрыла глаза.

— Сейчас мне хочется нарисовать картину или сочинить новую песню. — Она была охвачена истомой и говорила машинально, вся еще наполненная пережитым, оказавшимся для нее настолько новым и неожиданным, что она до сих пор не могла прийти в себя.

— А я мог бы бесконечно любоваться тобой, — сказал Мэтт, и по голосу было ясно, что он улыбается. — Ты — самое прекрасное, что у меня было за многие годы. Я никак не могу поверить, что ты существуешь на самом деле.

Вот, вот она, реальность, а вместе с ней пришел и час истины. Лучше Дэвине сразу явиться с повинной, чем тащить за собой ложь дальше.

— Я не Рита Мэйсон, — тихо призналась она, со страхом ожидая реакции Мэтта.

Его мышцы напряглись, дав ей понять, что эта новость не просто его удивила. Он отстранил Дэвину от себя, выпрямился и внимательно посмотрел ей в лицо, еще не утратившее следов пережитой страсти.

— Кто же ты тогда, черт побери? — резко спросил он.

Дэвина натянула на себя простыню и скрестила руки на затылке.

— Дэвина Рэндолф, дочь Мэди Рэндолф, а не ее подруга.

— Дочь Мэди? — Мэтт покачал головой. — Милая малютка-школьница с хорошими оценками и солнечной улыбкой! — Он взъерошил обеими руками свою густую шевелюру и застонал, будто грудь ему придавило тяжелым камнем. — Да, хорошенькую комедию вы со мной разыграли. И с какой целью затеяна вся эта игра в прятки?

— Мэди договорилась с тобой и еще с одним мужчиной на один и тот же день и час, — попыталась объяснить Дэвина. — Мэди всегда несколько рассеянна. Она все путает, но ей не хотелось, чтобы ты понапрасну ждал ее в ресторане. Потому она и послала меня с этим враньем насчет гриппа.

— Что ж, замечательно! — Мэтт вскочил с кровати и схватил джинсы. — Звучит как анекдот из серии «Истории, написанные жизнью». Почему ты мне сразу не сказала, кто ты?

— Потому что Мэди страшно тщеславна. — Дэвина чувствовала, что ее глаза наполняются слезами. — Она настояла на том, чтобы я выдала ее за свою подругу, а не мать. Мэди полагает, что такая взрослая дочь, как я, старит ее, а я просто оказала ей любезность, чтобы она не упустила свой шанс.

— Ага. — Мэтт натянул джинсы и рывком застегнул молнию. — Похоже, вы обе слегка чокнутые, не так ли?

Он уже хотел взять рубашку, но помедлил и взглянул на Дэвину, маленькую и бледную, потерявшуюся на огромной кровати.

И тут Мэтт неожиданно расхохотался.

Он хохотал так, что ему пришлось обеими руками схватиться за спинку кресла, чтобы не упасть.

Дэвина приподнялась и с опаской посмотрела на него. Мэтт спятил или его действительно так развеселил ее рассказ?

— О, дорогая! — Мэтт отдышался и вытер ладонями выступившие слезы. — Как… как там еще тебя зовут?

— Дэвина. — Она начала надеяться, что Мэтт ее простит.

— Дэвина, ну да! Я думаю, что и впрямь люблю тебя вместе с твоей мамашей и ее сумасбродной идеей. — Он раскинул руки, все еще продолжая смеяться. — Подойди ко мне, пожалуйста, я не могу, просто помираю со смеху. Подойди, поцелуй меня, я… о, Дэви!

Дэвина одним прыжком оказалась рядом с ним. Мэтт обнял ее так страстно, что она потеряла равновесие, и они вместе приземлились на ковер.

— И чем же занимается настоящая Дэвина? — спросил Мэтт, когда прошел новый приступ веселья.

Они все еще лежали на ковре, Дэвина — тесно прильнув к Мэтту и положив голову ему на плечо.

— Настоящая Дэвина Рэндолф поет ковбойские песни, рекламирует томатный кетчуп и корм для кур и старается с помощью всевозможных временных приработков удержаться на плаву.

— А где ты выступаешь? — поинтересовался Мэтт.

— Гм-м. — Дэвина теребила мягкие волоски, вьющиеся на груди Мэтта. — На народных гуляньях, свадьбах, вечеринках, иногда в клубах. Не отказываюсь ни от одного предложения.

— А если ничего не предлагают?

— Тогда беру за горло Элмонда, своего менеджера, мчусь в агентство по трудоустройству или занимаю деньги у своей подруги Кармен. Но у нее самой положение не блестящее.

— Кармен? — Мэтт стиснул руки Дэвины. — Кармен — а как дальше?

— Кармен Вентура. У ее отца ферма в графстве Кобурн, а сама она изучает право, то есть пока она еще занимается общими предметами, но потом будет специализироваться исключительно на юриспруденции. Отец регулярно присылает Кармен чек, но сумма очень ограниченная, если учесть, что девочка должна на эти деньги не только жить, но и покупать учебники. Я полагаю, что старик скуповат.

— Вы живете вместе?

— Да. — Дэвина высвободила руку и откатилась чуть в сторону. — Когда мы живем в складчину, нам обычно хватает. Кармен милая девочка. Тебе бы она понравилась.

— Мне нравишься ты, и этого достаточно. — Мэтт снова привлек к себе Дэвину. — Расскажи мне поподробнее о себе и о своей подруге, — ласково попросил он. — Я хочу знать о тебе все. Что ты делаешь, как проводишь свободное время, часто ли развлекаешься и как, участвует ли в этом твоя подруга, есть ли у этой подруги приятель, и, если да, по душе ли он тебе — и так далее и тому подобное.

— Вообще-то, я предпочла бы сегодня занятие получше, чем валяться на полу и трепать языком, — весело поддразнила его Дэвина. — Не настолько интересна моя жизнь да и жизнь моей подруги тоже. Об этом позаботился ее отец, бдительно ее охраняющий.

— Он на самом деле так строг? — с любопытством спросил Мэтт.

— Да. — Дэвине надоело говорить о Кармен. — Знаешь, какая блестящая идея пришла мне сейчас в голову?

— Какая? — В голосе Мэтта снова зазвенела страсть, подогретая пальчиками Дэвины, нежно рисующими круги на его обнаженной груди.

— Наберись терпения. — Дэвина повернулась в его руках и начала кончиком языка обводить маленькие твердые соски и прикусывать их, пока Мэтт не застонал от желания.

Теперь инициатива исходила от Дэвины. Мэтт только подчинялся, испытывая наслаждение от все более восхитительных, изощренных ласк.

На этот раз он вошел в нее бурно, неистово, что еще сильнее возбудило Дэвину. Она крепко обхватила его, вжалась лицом в изгиб его шеи, вцепилась ногтями в спину, будто боялась потерять, если отпустит.

И лишь достигнув вершины сладострастия, Дэвина, тяжело дыша, откинулась назад и стала ждать в блаженном изнеможении, когда к ней снова вернутся силы.

— Ты изумительна, — шепнул ей в самое ухо Мэтт.

Дэвина легонько шевельнулась и обняла его за шею.

Он еще не успокоился. Легкая дрожь передалась ее телу, свидетельствуя, что Мэтт насладился их объятием не меньше, чем она.

— Вообще-то, я собиралась искупаться, — ласково поддразнила она его и чмокнула в кончик носа.

— Потом. — Мэтт повернулся на бок и остался лежать на полу с закрытыми глазами. — Потом, потом. Сейчас я хочу просто полежать рядом с тобой, почувствовать, что ты есть. Мне все еще не верится.

— Доказать? — Дэвина склонилась над ним, касаясь его своей грудью.

Мэтт довольно улыбнулся.

— Гм-м, как приятно. Но боюсь, что без небольшой паузы ничего не получится.

— Заказать тебе на завтрак яйца и салат из сельдерея? — с готовностью предложила Дэвина.

— Бестия! — Мэтт засмеялся и прижал ее к себе.

Они лежали, тесно обнявшись, полностью погруженные в свою любовь, обволакивающую их, как теплое одеяло.

Солнце уже стояло высоко, когда они пошли к озеру.

День выдался теплый, в листве деревьев распевали птицы, на небе не было ни облачка.

На пляже было полно отдыхающих, но Мэтт и Дэвина чувствовали себя как на необитаемом острове.

Они плавали и плескались в прозрачной воде озера Элберт, играли в теннис и лениво лежали на теплом песке, нежась в солнечных лучах, льющихся с нежно-голубого неба.

Дэвина рассказывала о Кармен и Питере, о своем ансамбле и о невероятных ситуациях, в которые они нередко попадали.

Мэтт сидел напротив и с благоговением слушал, будто Дэвина вещала ему что-то из Евангелия.

А затем настал тяжкий час расставания.

Они старались как могли оттянуть этот момент, но время пришло, и не осталось предлога, чтобы отсрочить разлуку.

Мэтт украдкой сдвинул рукав своей «пиратской» рубашки и взглянул на часы.

— Дорогая, ничего не поделаешь, мне пора ехать. — Голос его был грустным и в черных глазах отражалась печаль. — Увидимся на следующий уик-энд?

Дэвина прилагала героические усилия, чтобы не расплакаться.

— Надеюсь. — Она пожала плечами. — Если Элмонд не пробьет нам где-нибудь концерт. — Она невесело улыбнулась. — Хотя это маловероятно. Все ангажементы распределяются заранее, за месяцы. У нас будет полно работы только с середины сентября.

— Тогда встретимся здесь в следующее воскресенье, — подытожил Мэтт.

Дэвина кивнула.

— Хорошо.

Он протянул руку и мягко погладил ее по щеке.

— Мне будет тебя не хватать.

— Мне тебя тоже. — Дэвина прильнула щекой к его руке. — Даже очень. Ты мне позвонишь?

— Обязательно. — Мэтт встал. — А ты оставишь у Сэма сообщение, если не сможешь приехать в субботу, ладно? — Он взял со спинки стула куртку и небрежно накинул на плечи. — Но я молю Бога, чтобы ничто не помешало.

Они вышли из маленького придорожного ресторана и по освещенной аллее направились к мотелю.

Из баров и ресторанов доносились смех и громкая музыка.

Среди деревьев, держась за руки, бродили влюбленные, дети играли в салки, а собаки всех пород орошали подножия старых каштанов, в ветвях которых еще прятались мелкие зеленые плоды.

На парковке они еще раз обнялись, и Мэтт, страстно поцеловав ее, сел в свою машину и уехал.

Дэвина смотрела ему вслед, пока задние огни «порше» не растворились в ночи.

И лишь позже, стоя под душем в своем бунгало, Дэвина сообразила, что забыла дать Мэтту номер своего телефона.