Мимолётное влечение

Глава 14

В кухне царило напряжение.

Пока мама суетилась сначала с чайником, а потом с пирожками, Марк не отрывал от меня тяжёлого взгляда. Но что я могла сделать, если он сам согласился выпить с нами чаю?

— Марк…

— Романович.

— Марк Романович, как вам работается с Лидочкой? — щебетала мама, выкладывая на новую тарелку, взятую из драгоценного сервиза, пирожки. — Когда она училась в техникуме, была самой перспективной студенткой. Все преподаватели её так хвалили, что мы думали — обязательно станет востребованным шеф-поваром. Но, к сожалению, судьба распорядилась иначе…

Интересно, если бы она знала, что именно Марк был причиной того, что её дочери пришлось на несколько лет бросить любимое дело, стала бы так с ним любезничать?

— Признаюсь честно, у Лиды… — он замялся, — … Лидии Николаевны есть задатки. Возможно, даже талант к кулинарии. Но…

— Но? — брови мамы поползли вверх.

— Не считайте мои слова оскорблением или принижением достоинств вашей дочери, — поспешил объясниться Марк, — но всякий талант нужно развивать. Учёба в провинциальном техникуме даёт минимум, необходимый для работы. Настоящий повар должен проходить курсы, постоянно расширять свои знания и повышать мастерство. А Лида долгое время уделяла внимание только любимому ребёнку, поэтому её навыки сейчас, скажем, не на высоком уровне.

— Спасибо за честный ответ, — натянуто улыбнулась мама, которая не привыкла слышать беспристрастную критику в мою сторону. — А если не секрет, где учились вы?

В компании нашей семьи Марк чувствовал себя неловко — его явно напрягал заинтересованный взгляд мамы, а также глупые вопросы, которые сыпались из неё как из рога изобилия. И даже мои постукивания ногой по её лодыжке под столом не могли охладить чрезмерный пыл.

Я же всё время их увлекательной беседы молча пила чай, надеясь, что дочка продолжит спокойно играть в нашей комнате. Когда Марк был так близко, мне почему-то казалось, что он может узнать в Миле себя в детстве, поэтому я опасалась её появления.

Но, к счастью, Гранин не выражал особого интереса к ребёнку. Возможно, потому, что испытывал большой стресс в непривычной обстановке, а, возможно, потому, что просто не любил детей.

— А вы женаты? — из размышлений меня вытянул внезапный вопрос мамы.

— Нет, — от неожиданности Марк поперхнулся чаем.

— Значит, в разводе, — она задумчиво поджала губы.

— Нет, — Гранин поставил чашку на стол. — Я никогда не был женат. Не думаю, что кому-то понравится конкурировать с моей работой.

Казалось, маму устроил ответ Марка, потому что после него она немного успокоилась и дала ему насладиться, насколько это было возможно, чаем. Но кто же знал, что равнодушный к личной жизни своих подчинённых шеф решится спросить:

— А где муж Лиды? Скоро должен вернуться с работы?

Он точно знал, что никакого мужа у меня не было. Но в открытую спросить, где отец Милы, видимо, не смог.

— Лидочка совершенно свободна, — по изменившемуся лицу мамы я поняла, что её воодушевил интерес Марка. — И, думаю, будет не против конкурировать с вашей работой.

— Мама! — закричала я, выпучив глаза.

— А что я такого сказала?

В этот момент я перевела взгляд на Марка. Кажется, его совершенно не смутила реплика мамы, потому что на вечно недовольном лице медленно расплылась мягкая улыбка.

— Всё в порядке, — сказал он, лукаво посмотрев на меня. — Но мы с Лидой просто коллеги. Сейчас последнее, что мне нужно — это отношения.

— Позвольте узнать почему? — не унималась мама.

— Я планирую через несколько месяцев перебраться в Санкт-Петербург, — Марк пожал плечами. — Мне стало тесно в этом городе.

Его слова стали ушатом холодной воды на мою голову.

— Как? — чересчур импульсивно спросила я. — А как же наш ресторан?! Как же Игорь Леонидович?!

— Он в курсе, — улыбнулся Марк. — И даже уже нашёл мне замену…

Теперь стало понятно, куда уезжал Гранин несколько недель назад и почему Ковалёв с такой лёгкостью позволил Яну принять меня в штат.

Но для чего был весь этот спектакль с моим публичным унижением?

Задумавшись об этом, я не заметила, как в кухню забежала Мила. Она ловко обогнула меня и, держа в руках листок бумаги, подошла к удивлённому Марку.

— Что такое? — спросил он, немного наклонившись к ней.

Но Мила лишь широко улыбнулась и протянула Марку свой рисунок. Обычно дочка стеснялась посторонних мужчин, но в этот раз она продолжала стоять рядом с Граниным, заворожённо смотря в его задумчивые глаза.

— Пчелёнок не говорит, — мягко произнесла мама, погладив внучку по голове. — Но, мне кажется, вы ей понравились, Марк.

Когда я услышала последнюю фразу, мои ладони задрожали, а в горле встал ком. Это было невозможным, но Мила словно почувствовала родную душу, невольно потянувшись к ней.

А Марк больше не мог вымолвить и слова. Казалось, он пытался собраться с мыслями, чтобы что-то ответить девочке, явно ждущей его реакции.

— Спасибо, — тихо произнёс Марк. — Он очень… Очень красивый.

Это стало последней каплей.

— Марк Романович, а вам не пора домой? — резко спросила я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Краснота спала, ваши глаза больше не слезятся. Но, если нужно, я могу вызвать такси…

— Лида, — возмутилась мама.

— Не нужно, — словно попытавшись избавиться от наваждения, Марк захлопал ресницами и натянуто улыбнулся. — Я чувствую себя гораздо лучше. И мне действительно уже пора… — он встал, погладив Милу по голове. — Большое спасибо за чай и пирожки. Выпечка у вас отменная.

— Давайте я вам с собой положу, — засуетилась мама, резко вскочив со стула.

— Что вы… Не нужно! — пытался отнекиваться Марк, но с ней было бесполезно спорить.

Поэтому через несколько минут уставший Гранин медленно натягивал своё дорогущее пальто, а рядом на тумбочке лежал большой пакет с пирожками, которыми, наверное, можно было бы накормить весь ресторан, и подаренный Милой рисунок.

— Завтрашнее занятие отменяется? — спросила я, обессиленно прислонившись плечом к стене.

— Нет, — уверенно ответил Марк, проверив в кармане ключи. — Начнём немного позже — думаю, мне всё же стоит посетить врача.

— Может, всё-таки мне вызывать такси? — меня до сих пор терзало чувство вины.

— Не нужно, — натянуто улыбнулся Марк. — Я не так далеко живу… Минут через десять буду дома. Не переживай.

Между нами снова чувствовалось напряжение — я никак не могла принять факт знакомства Милы и Марка, а он, кажется, был слишком шокирован обычным детским рисунком.

— Я могу посмотреть, что нарисовала Мила?

— Нет, — отрезал Марк. — Это теперь моё. А своим я делиться ни с кем не привык, — сделав секундную паузу, он добавил: — Спасибо за чай, пирожки и сожжённую роговицу. Встретимся завтра.

Казалось, Гранин спешил уйти.

— Хорошо, — единственное, что смогла ответить я. — До завтра.

Но даже закрыв входную дверь на замок, я не смогла спокойно выдохнуть — меня ждала бессонная ночь, наполненная лихорадочными мыслями о Марке.