Мимолётное влечение

Глава 22

/Лида/

Наконец-то сегодня нас отпустили домой. Прошло всего шесть дней с момента нашего поступления, но мне уже было тошно видеть эти серые стены. Да и Мила тяжело переносила ночи в больнице. Можно сказать, что за всю неделю мы поспали не больше двадцати пяти часов.

— Котёнок, давай собираться, — радостно произнесла я, достав из сумки чистые детские вещи. — Бабушка так по нам соскучилась, что целый таз пирожков с картошкой напекла. Ты же любишь их?

Мила довольно кивнула и широко улыбнулась.

В том, что мы оказались в больнице, был плюс — я смогла получить консультацию одного из лучших неврологов, к которому нам так и не удалось попасть. К сожалению, она была не согласна с мнением коллег.

Елена Геннадьевна посмотрела историю болезни Милы и провела осмотр, после которого поставила дочке первый диагноз — моторная алалия. Я переживала, что это может отразиться на её развитии в будущем… Но Елена Геннадьевна успокоила меня, уверив, что при использовании комплексной терапии Милаша заговорит и через год не будет ничем отличаться от здоровых детей.

— Какая ты у меня красивая, — натянув на дочку шапку, поцеловала нос. — Самая любимая девочка…

Конечно же, Мила ничего не ответила, лишь крепко обхватила своими маленькими ручками мою шею.

Сейчас, обнимая её, я понимала, что большего счастья не бывает. Тихое сопение, родной запах и тёплые прикосновения ладошек — наверное, если бы с Милой что-то случилось, я бы не смогла жить. Но, к счастью, всё обошлось.

— Идём, — оторвавшись от дочки, вытерла непрошеную слезу. — Внизу уже такси ждёт. Не будем заставлять водителя нервничать.

Но мы не успели выйти на улицу — когда двери лифта открылись, я увидела Марка, который держал в руках большую игрушечную собаку и задумчиво смотрел по сторонам.

В первую секунду я осознала, что была рада его приезду. Даже когда Марк пытался отдалиться от меня в ресторане, мы всё равно встречались — я могла видеть его, внутренне ощущать близость. Поэтому за неделю вдали я успела соскучиться.

Но потом чувства сменились. Марк не готов был впустить нас в свою жизнь, не смог бы принять Милу как родную дочь. Поэтому я решила молчать. Молчать, чтобы не рушить наши жизни.

«В тебе столько страха, столько сомнений…», — думала я, смотря на Гранина. «И я могла бы подождать, пока ты разберёшься в себе. Но что, если это время будет потрачено зря?».

— Здравствуйте, — Марк растянул гласные, выдернув меня из размышлений. — С выздоровлением вас! — присев на корточки, он протянул Миле подарок. — Мама говорила, что ты любишь животных, поэтому я выбрал собаку. Думаю, он будет прекрасной подушкой ночью.

Сначала дочка не решалась взять игрушку — то ли стеснялась, забыв об их встрече, то ли не хотела брать подарок у мужчины, которого встретила второй раз в жизни. Но увидев моё одобрение, она резко выхватила пса и радостно прижала его к себе.

— Большое спасибо, — натянуто улыбнулась я. — Но зачем ты приехал? Я уже вызвала такси.

— Отмени, — твёрдо ответил Марк. — У меня сегодня нет никаких дел, поэтому я отвезу вас домой.

— Не нужно, — пыталась отнекиваться я.

— Может, хотя бы сегодня не будем спорить? — поднявшись, он тепло посмотрел на меня. — Я всё равно не отступлюсь — хочешь ехать на такси? Давай. Я поеду с вами.

— Какие же вы все упёртые, — прошептала я, вздохнув.

— Что ты сказала? — Марк сделал вид, что не услышал.

— Ничего. Поехали уже. Мы очень устали…

Подойдя к машине, Гранин открыл заднюю дверь, а я увидела детское кресло. Марк спокойно взял Милу на руки, а потом усадил в него, пристегнув ремнями, а я тихо спросила:

— Я что-то не знаю? — нахмурилась. — Разве у тебя есть дети?

— Нет, — усмехнулся он. — Просто я заранее подумал о безопасности дочки, — сказав последнее слово, Марк осёкся и замер. — Твоей дочки.

Его поведение пугало — холодный айсберг неожиданно стал плюшевым медведем, решившим внезапно проявить заботу. Но резкое изменение Гранина не поддавалось объяснению, если только…

Невольное предположение, посетившее меня, заставило осторожно открыть сумку и прощупать в ней вещи. Возможно, Марк нашёл свой кулон, вспомнил про нашу ночь и решил, что Мила его дочь. Но подвеска до сих пор лежала в кармане, окончательно спутав меня.

— Ты сядешь, или мы без тебя поедем? — крикнул Гранин, заведя мотор.

Но почему он в открытую не спросил? Почему целую неделю молчал? Неужели пытался собраться с мыслями для серьёзного разговора?

Это будоражило и пугало одновременно.

— Мила, сегодня ты остаёшься у меня. Мама решила ещё недолго отдохнуть в больнице, — не выдержав промедления, саркастично сказал Марк.

— Да сажусь я, — глубоко вздохнула. — Сажусь.

Всю дорогу я была как на иголках. Мне не хотелось рассказывать Гранину про дочь, но теперь могло оказаться, что он всё уже знал. Понимая, что не смогу долго находиться в неведении, я решилась начать один из важных разговоров в нашей жизни.

— Ты сегодня странный. Что-то случилось?

— Да, — он натянуто улыбнулся. — Я отказался от предложения Ульянова. Останусь ещё на какое-то время…

— Почему?! — искренне удивилась я. — Ты же так хотел переехать…

— Оказалось, в этом городе меня держит большее, чем просто любимая работа, — Марк повернулся, многозначительно посмотрев на меня. — Возможно, я нашёл новый смысл жизни?

Моё сердце, привыкшее к близости Гранина, ускорило ход. Теперь я была уверена, что он вспомнил ту ночь и догадался, что Мила может быть его дочерью. Но открыто говорить об этом при ней боялся.

Когда я осознала это, ладони вспотели, а по рукам пробежали мурашки.

Я тысячу раз представляла, как встречусь с Марком, как расскажу ему про наше чудо, даже пыталась предугадать реакцию. Но оказалось, что в реальности была к этому совершенно не готова.

Я, так же как и Марк, боялась. Страшилась впустить его в нашу жизнь.

Всю оставшуюся дорогу мы молчали. Гранин включил музыку и старался развеселить понурую Милу. Я же изредка бросала на них растерянные взгляды, пытаясь понять, как же вести себя дальше.

— Вот и дом, — мягко произнёс Гранин, когда мы въехали во двор. — Наверное, так соскучились по бабушке…

— Очень, — вздохнула я, пытаясь успокоиться. — Останови, пожалуйста, у подъезда.

Когда Марк припарковался, я открыла заднюю дверь и достала Милу. Дочка действительно ещё чувствовала слабость и бессильно прижималась ко мне.

Задерживаться на улице мы не могли — моросил мелкий дождь, поэтому, я хотела поскорее попрощаться с Граниным, предложив встретиться вечером, чтобы поговорить. Но замерла, увидев рядом с входной дверью Никиту.