Мисс Фортуна

ГЛАВА ПЯТАЯ

Через четыре дня они отправились вдвоем в Сакраменто. Машина ехала так плавно, что Николь заснула в дороге. Девлин в первый раз видел ее не в униформе: на ней были черные брюки и розовая рубашка свободного покроя, с длинными рукавами. Николь не стала заплетать волосы, и они, блестящие, соблазнительные, струились у лица и рассыпались по плечам. Девлин осторожно погладил прядь ее волос ему очень хотелось поднести локон к носу и вдохнуть свежий цветочный аромат, который он помнил с той самой ночи в АтланТик-Сити.

Николь слегка пошевелилась, он выпустил шелковистую прядь и взглянул на карту.

Они выехали в десять часов утра и были в пути уже два часа. Следующий поворот вел к дому отца Николь. Когда Девлин пустил машину под гору, Николь открыла глаза.

— А, мы уже подъезжаем? — спросила она, поднимаясь и поправляя ремень безопасности. — Поверни налево, когда увидишь знак. — Достала из сумочки щетку и провела ею по волосам, а затем слегка освежила губы блеском.

— Ты предупредила отца, что взяла меня с собой?

— Нет.

— Почему?

— Мне кажется, на него лучше всего подействует элемент неожиданности.

— Он знает, что ты беременна?

— Нет.

Девлин в недоумении размышлял, во что же он ввязался. А если отец Николь примет его в штыки.

— Значит, сегодня мы вместе обо всем ему расскажем? — спросил Девлин.

— Да. — Она указала вперед. — Вот его дом. Там, где стоит большой синий пикап. Ч-черт…

— Что случилось?

— Это пикап Марка.

Девлин не стал останавливаться у дома отца, а припарковался напротив соседнего дома, так, чтобы его машина не бросалась в глаза.

Он выключил зажигание и обратился к Николь:

— С чего бы ему быть здесь?

Она пожала плечами, но Девлин решил, что на самом деле она знает ответ. Марк, разумеется, больше, чем друг, или, по крайней мере, хочет, чтобы это было так. Может быть, Николь тоже этого хочет, но чувствует себя связанной из-за беременности.

— Николь, ты боишься отца?

— Скорее его реакции.

— Почему? Что, по-твоему, он может сделать?

— Будет орать. Выражать свое недовольство.

Девлин не помнил, чтобы кто-нибудь из его родителей повышал на него голос. Сдержанность была в его семье нормой, об эмоциях скорее слышали, чем видели их.

— Разве он не поддержит тебя? — удивился Девлин.

— Только после того, как успокоится.

— Учти, если он заставит тебя нервничать, мы уедем. — Он открыл дверцу машины. — Пошли.

— Подожди. — Николь коснулась его руки. — Я не хочу ничего говорить папе, пока там Марк.

— Я, как никогда, с тобой согласен. — Девлин обошел вокруг машины, чтобы помочь Николь выйти.

— Как ты думаешь, папа сам заметит? — спросила она, когда они подходили к двери. Девлин посмотрел на ее живот.

— Мне это видно, поскольку я знаю, — ответил он, заставив себя отвести взгляд. — Сомневаюсь, что твой отец посмотрит на тебя так же, как смотрю я. С другой стороны, это может заметить твой друг.

Николь отворила дверь, не постучавшись.

— Папа, я приехала! — крикнула она.

— Я на кухне, солнышко.

Они вошли в чистенькую гостиную, и Девлин огляделся по сторонам. Комнату с ее уютной, скромной мебелью можно было бы назвать деревенской. И по-домашнему уютной. Он представил маленькую Николь играющей здесь или на заднем дворе, который хорошо просматривался сквозь стеклянные раздвижные двери. На жардиньерке — несколько горшков с цветущими узамбарскими фиалками.

На пороге кухни появился черноволосый мужчина, явно не отец Николь. Улыбка исчезла с его лица, как только он заметил Девлина. Высокий, лишь на пару дюймов ниже Девлина, широкоплечий, он смерил его оценивающим взглядом, и сердце Девлина кольнула ревность.

— Привет, Марк, — срывающимся от волнения голосом поздоровалась Николь.

Марк отступил назад, чтобы пропустить их с Девлином в кухню, где отец раскладывал на блюде мясные деликатесы. Отец Николь был высоким, худощавым и почти полностью лысым. Николь унаследовала его яркие голубые глаза.

— Ты сегодня рано, — обратился он к дочери, затем перевел взгляд на их гостя.

— Машин почти не было, вот быстро и доехали, — ответил Девлин и продолжил: — Я Девлин Кэмпбелл.

Отец Николь быстро вытер руки и поздоровался с ним.

— Роб Прайс, — представился он, с любопытством переводя взгляд с Девлина на Николь и обратно. — Вы друг Николь?

Девлин решил не вдаваться в подробности и ответил коротко:

— Да.

— А это мой старый друг Марк Мур, — вступила в разговор Николь.

Рукопожатие Марка было чисто формальным.

— Не обнимешь меня? — обратился Марк к Николь.

Девлин видел, как он зарылся лицом в ее волосы и держал ее в объятиях дольше, чем положено «просто другу», и еще заметил, как Николь попыталась освободиться за несколько секунд до того, как Марк отпустил ее.

— Ты не говорила, что приедешь не одна, — сказал Роб дочери.

— Это решилось в последнюю минуту. — У нее хватило такта не смотреть на Девлина, когда она солгала. — Но я не знала и того, что Марк будет здесь.

— Марк привез продукты — салаты и все для сэндвичей.

— И шоколадный торт, — добавил Марк. — Твой любимый.

Девлина начала раздражать близость отношений Николь и Марка.

— Стол накрыт, давайте садиться, — произнес Роб и, сев, сердечным тоном обратился к Девлину: — Вы живете в Тахо?

— Нет, в Филадельфии.

— Мы встретились, когда я работала в Атлантик-Сити, папа, — пояснила Николь.

— Ты никогда не говорила о нем.

— А мы с Николь дружили в старших классах, — заявил вдруг Марк.

Девлин никогда раньше не имел дела с ревнивыми мужчинами. Разозлить этого человека — дело нехитрое, подумал он.

— Да, Николь рассказывала мне, — вежливо отозвался Девлин.

— А она говорила тебе про наш первый поцелуй?

— Да. — Девлин почувствовал, что Николь живо отреагировала на эту явную ложь, но не стала возражать. — Меня позабавила история ее детской любви.

— Как дела, папа? — попыталась сменить тему разговора Николь.

— Ой, ну ты же знаешь, все хорошо.

— Бессонница больше не мучает?

— Нет, сейчас сплю нормально. Итак, чем же вы зарабатываете себе на хлеб? — Отец Николь вновь обратился к Девлину.

— Я занимаюсь банковским делом.

— А у меня автозапчасти, — вмешался Марк. — Уже пять лет, как занимаюсь этим бизнесом. И вполне неплохо получается.

Похоже, у них завязалась настоящая схватка в борьбе за Прекрасную Даму, усмехнулся про себя Девлин и решил, что пора приступить к решительным действиям. Надо раз и навсегда отбить у этого типа охоту приставать к его будущей жене!

— Я вице-президент «Кэмпбелл-банка», и мы занимаемся этим двести лет.

Воцарилось молчание, как после артиллерийской атаки.

— Да что у вас двоих может быть тогда общего? — спросил наконец Марк, не скрывая своего презрения.

— Во-первых, наш ребенок…

Николь тихо простонала. Роб побледнел.

— Николь, это правда? Ты беременна?

— Да. — Она зарделась почти настолько, насколько побледнел отец.

— И когда появится ребенок?

— Я должна родить в конце сентября.

— Вы поженились?

— Нет еще, — ответил Девлин, погладив плечо Николь.:.

— Вы назначили дату?

— Нет еще.

— Почему нет? — взревел Марк.

Девлин взглянул на него и негромко, но твердо произнес:

— Этот разговор вас совершенно не касается.

— Это мой дом, — вмешался Роб, отшвырнув свою вилку. — Здесь я командую.

— Простите, тогда мы уходим. — Девлин отложил свою салфетку. — Николь…

— Прекратите! — крикнула она. — Прекратите немедленно. Да вы просто сборище неандертальцев. Особенно ты! — Она ткнула пальцем в сторону Девлина, резко отодвинула свой стул и выбежала из комнаты, оставив мужчин одних.

Николь взглянула на свои часы. Она пряталась в своей прежней комнате уже пятнадцать минут. Ни криков, ни выстрелов слышно не было, поэтому ей, по всей вероятности, можно было бы выйти из укрытия, но она злилась на Девлина за то, что он вот так объявил о ее беременности, особенно если учесть, что он согласился подождать, пока они останутся наедине с отцом.

Наконец Марк уехал. Николь услышала шум его отъезжающего грузовичка.

Она села на кровати и оглядела знакомую обстановку: кружевные занавески, самодельное покрывало с узором в виде обручальных колец, кленовый комод и овальное зеркало. Стену украшали фотографии со студенческих балов, а также спортивных мероприятий, где Николь выступала в составе группы поддержки.

Ей так хотелось, чтобы мама сейчас обняла ее и сказала, что все будет хорошо. Мама, конечно, немного расстроилась бы, но непременно постаралась бы найти выход.

Николь вышла из комнаты и направилась по коридору. Девлин с отцом перебрались из кухни в гостиную. Девлин стоял у камина, держа в руках снятую с каминной полки фотографию, а отец сидел в своем любимом кресле.

— Это Шерри, моя жена, — пояснил Роб.

— Николь очень похожа на нее.

— Как две капли воды. Хоть и совсем разные по характеру.

— В чем именно заключается это различие?

— Шерри была настолько же спокойной и мягкой, насколько… — Роб замолчал, заметив вошедшую дочь.

— У меня все хорошо, — сказала та в надежде, что это будет ответом на все невысказанные вопросы.

Девлин поставил фотографию на место, взял Николь за руку и усадил на диван.

— Я думаю, у вас наверняка есть ко мне вопросы, — сказал он, обратившись к отцу Николь.

Тот нагнулся к нему и с улыбкой ответил:

— Смею надеяться, что ты сделаешь мою дочь счастливой.

— Да.

— Подождите, — вмешалась Николь. — Может быть, все-таки стоит учесть мое мнение.

Роб улыбнулся кривоватой, слегка застенчивой улыбкой.

— Так когда, говоришь, должен родиться мой внук?

— В конце сентября. Но почему именно внук.

— Внук. У меня обязательно будет внук. Так что же именно мешает тебе выйти замуж за отца твоего ребенка?

Прежде чем Николь смогла ответить на этот вопрос, Девлин легонько сжал ее руку.

— Мы с Николь принимаем решения вместе, — ответил он. — Не беспокойтесь, вам сообщим первому.

Роб удивленно поднял брови, поняв, что его вежливо поставили на место.

— А что твоя семья? — спросил он. — Ты сказал им?

— Нет.

— Почему?

— Потому что не было случая. Но можете не сомневаться в том, что я сделаю все от меня зависящее для Николь и ребенка.

Роб протянул Девлину руку:

— Береги мою малышку.

— Можете на меня рассчитывать.

— Давай сегодня попробуем получше узнать друг друга, — предложил Девлин, когда они возвращались обратно.

— Что ты имеешь в виду?

— Переезжай ко мне. Сегодня.

— Нет, — без раздумий сказала она.

— У тебя будет отдельная спальня.

— Мне нравится моя. И в ней все мои вещи.

— Сколько вещей тебе нужно? Речь идет о нескольких неделях, и ты в любое время можешь заехать к себе и взять все, что сочтешь нужным. — Он взглянул на нее. — Николь, я имею право принимать участие.

— В беременности?

— Даже больше. Наши отношения — на всю жизнь.

Она долго молчала, прежде чем ответить.

— Я соглашусь переехать к тебе, — наконец сказала она, — только в том случае, если ты обещаешь не давить на меня по поводу свадьбы.

— Договорились. — Мудрый человек всегда уступит в пустяках, чтобы выиграть сражение.

Николь снова откинулась на сиденье.

— Ты когда-нибудь был женат?

— Если бы я женился, то сейчас был бы женат.

— То есть?

— Я женюсь только один раз. И навсегда.

— Ты когда-нибудь раньше жил с женщиной?

Неужели эта напряженность у нее в голосе — ревность? Девлин покосился на Николь, но та глядела прямо перед собой.

— Нет, я никогда не жил с женщиной.

— Почему?

— Во-первых, мой отец и дед не одобрили бы это. А во-вторых, мне до тебя не попадалась женщина, с которой хотелось бы жить. А ты?

— А я жила. — Она усмехнулась в ответ на его удивленно поднятые брови. — С женщинами. А с мужчиной нет. В последнее время вообще полюбила одиночество.

— Понимаю. Скажи, а ты любишь готовить или, может быть, лучше поедим перед тем, как доберемся до моего дома? — спросив Девлин, ловко сменив тему.

— Мне нравится и готовить и ходить в рестораны, — охотно ответила она.

Девлин кивнул.

Хорошо бы, конечно, воспользоваться удобным случаем и разузнать побольше об отце своего ребенка, но вряд ли он станет откровенно рассказывать ей о себе. А потом любое сближение грозило тем, что они вновь могли оказаться в одной постели! Ведь Николь так же тянуло к нему, как и в ту памятную ночь. А судя по взглядам, которые, как она заметила, Девлин бросал на нее, он чувствовал то же самое.

Похоже, они подожгли фитиль мощного взрывного устройства.