Мое безрассудное сердце

Эпилог

Декер стоял у окна спальни. Лицо его озаряла бледная луна. Она обрисовывала его профиль, подчеркивая черты лица своим холодным, голубоватым светом. Свет падал на выразительную линию его носа, на твердый подбородок. Он слегка наклонился к окну, и в его позе чувствовалась давняя усталость. Руки его были опущены, в одной из них он сжимал свой талисман — жемчужину, обрамленную в золото.

Джонна глядела на него, лежа на боку. Декер не смотрел на нее, он думал, что она спит. Джонна проснулась оттого, что он встал с кровати. Когда он лежал рядом с ней под тяжелым одеялом, ей было уютно и тепло. Наверное, он встал недавно.

Джонна лежала не шевелясь. После его ласк тело ее ощущало восхитительную тяжесть. Она представила себе, что он все еще рядом, почувствовала его губы на своих губах, его пальцы в своих волосах. Он был нежен и страстен, он целовал ее груди, проводил пальцами по ее телу, глядя на нее очарованным взглядом. Ему нравились ее чувствительная кожа, ее отзывчивое тело.

Декеру хотелось продлить эти сладостные муки не меньше, чем ей. Она шептала ему на ухо, чего ей хочется, а он выполнял ее желания. Она целовала его в подбородок, губы, шею.

Потом она прижала его руки к своим грудям, чтобы он почувствовал, как иод его ладонями набухает ее плоть. Она видела, как потемнели его глаза, а лицо стало серьезным. Она провела его руками по своим бокам, талии, бедрам и отпустила их. Когда они соединились, она ощутила это даже кончиками пальцев.

Потом он долго не отпускал ее, жарко дыша ей в лицо, перебирая пальцами ее волосы. Они молчали, а потом она уснула.

Джонна медленно села в постели. Декер, конечно, почувствовал ее движение, но не обернулся. Она встала: простыня соскользнула с нее, и босые ноги неслышно ступили на деревянный пол. Джонна подошла к мужу сзади, обхватила его обнаженную грудь и припала головой к спине.

Декер закрыл глаза и погладил ее руки. От ее близости на сердце у него стало спокойнее.

— Опять что-то приснилось? — спросила она.

— Да.

Джонна не столько услышала, сколько почувствовала его ответ. Она щекой ощущала, какая теплая у него кожа. Она поцеловала его.

— Ты мог бы разбудить меня, — тихо сказала она.

— Я знаю.

— Жаль, что не разбудил.

Ему тоже было жаль.

— В следующий раз разбужу.

Джонна отпустила его и, обойдя вокруг, встала между ним и окном.

— Прошло две недели с тех пор, когда тебе снилось это в последний раз. Больше, наверное, не будет сниться.

Он коснулся ее щеки тыльной стороной ладони. Глаза его были широко раскрыты.

— Наверное, не будет.

— Я была там, Декер. Я видела, что ты сделал.

— Что я пытался сделать.

— Да, — твердо сказала Джонна, — что ты пытался сделать. Ты не потерпел неудачу. Просто Рейчел хотела умереть. Ты знал, бросаясь в воду, что Рейчел не поблагодарит тебя, если ты ее спасешь. Наверное, тебе нужно с этим примириться, тогда ты сможешь спать спокойно.

Его слабую улыбку озарил холодный голубоватый свет луны. Он взглянул на свое наследство, серьгу, и положил ее на подоконник.

— Ты думаешь?

— Да. — Она положила руки ему на грудь, и он обнял ее за талию, сплетя пальцы на ее пояснице. — Декер!

— А?.. — Он почувствовал ее нерешительность и попытался представить себе, что же могло заставить Джонну так медленно и тщательно выбирать слова. — Что такое?

— Эти твои сны… Я думаю…

— Да?

— Ведь до Рейчел были другие. То есть я говорю не о снах, а о людях, которых ты тоже не смог спасти. Твою мать и отца. Ты был рядом, когда их убили разбойники. И еще Мер и Джимми Грумз… ты видел, как их повесили. — Голос ее замер. Она смотрела на его безжизненное лицо, на глаза, холодные, как лунный свет, на улыбку — загадочную и странную.

Декер думал, что она добралась до самой сути, до самого сердца. Последние шесть недель его сны были полны тревожными видениями. Он искал в толще ледяной воды не только Рейчел, но и свою мать, и Мер, и отца, и Джимми. Он был совсем близко к их протянутым рукам, но никак не мог до них дотянуться. Ему казалось, что они зовут его по имени и голоса их звучат очень ясно.

— Но, Декер, ведь ты спас Мерседес и Колина и десятки других людей, чьи имена тебе так и остались неизвестны. — Она провела пальцем по его губам. — Ты спас меня.

Декер покачал головой. Джонна провела пальцем по его щеке, по подбородку, потом палец замер у основания шеи.

— Ты ошибаешься, — сказал он.

— Нет, не ошибаюсь. Ты спас меня! От Гранта и от меня самой. — Джонна привстала на цыпочки. Потерлась губами о его губы. — Вы нужны мне, капитан Торн. Вы даже представить не можете, как вы мне нужны!

Декер поцеловал ее. Губы ее раскрылись навстречу поцелую, и спустя минуту, когда Декер отстранился, они все еще были влажными и приоткрытыми.

— Приятно это слышать, — сказал он. Она улыбнулась:

— Я хочу спорить с тобой и хочу смеяться с тобой.

Он не возражал против того, что на первое место она поставила спор.

Он усмехнулся с довольным видом, но она не обратила на это внимания.

— И мне нужно видеть твою насмешливую улыбку, когда я вдруг оторвусь от какого-либо дела и увижу, что ты на меня смотришь.

— Насмешливую?

«Вот и теперь она насмешливая, — подумала Джонна. — Легкая и насмешливая». От этой улыбки ее всегда охватывала дрожь.

— Мне нужно видеть тебя, когда я просыпаюсь, и перед тем, как я засыпаю.

— О, Джонна! — Он склонил голову и прижался лбом к ее лбу.

— И это не самое главное, Декер. Самое главное, что мне нужно, — это любить тебя, Декер. — Она обхватила его лицо ладонями. Губы их были близко-близко. — Позволь мне успокоить тебя, — прошептала она. — Когда у тебя бывают кошмары, зови меня.

Декер взял ее на руки и сел вместе с ней в большое кресло. Она обвила руками его шею, положила голову ему на плечо. Некоторое время в спальне слышался только треск горящих поленьев и тиканье часов на камине.

— Как ты думаешь, она его любила? — спросила Джонна. — Я имею в виду Рейчел. Любила она Гранта?

— Я не знаю.

— Время от времени мне видится ее лицо. Каким оно было, когда она обнимала Гранта. Горе ее было так глубоко… Наверное, она когда-то любила его.

Декер тоже помнил лицо Рейчел, но у него это лицо вызывало совсем другие чувства.

— Если она любила, то не того человека, каким он был, а того, каким он мог бы быть. — Он погладил Джонну по волосам. — Она хотела, чтобы мы его убили. Я тогда этого не понял, но потом, когда уже было слишком поздно, до меня дошло: именно это она пыталась объяснить мне. И я думаю, что она заранее решилась на это. Шеридан знал о бумагах, которые я взял из его стола. Ни ты, ни я не говорили об этом. Узнать о них он мог только от Рейчел. Она показала их Гранту, чтобы вызвать у него какую-то реакцию, и забрала их обратно. Она вела себя как ребенок, бросивший камень в пруд. Она начала действовать, не зная, что может произойти дальше. А потом события стали неуправляемыми. Когда она увидела Грэма в этом доме — а она думала, что это Сокол, — Рейчел поняла, что ей нужно действовать. Вряд ли она хорошо продумала все свои действия.

— Она не выдала нас, — сказала Джонна. — И я думаю, она никогда не сделала бы этого.

Пальцы Декера все еще перебирали шелковистые волосы Джонны. Веки ее постепенно опускались, щеки зарумянились.

— Я хотел кое-что сказать тебе, — проговорил он негромко.

— О Рейчел?

— Нет, не о Рейчел. О тебе.

Она потерлась щекой о его грудь, как очаровательный котенок.

— Ммм?

— Ты — жена очень богатого человека.

Она улыбнулась, не открывая глаз:

— Потому что ты держишь меня в объятиях?

— И поэтому тоже, — согласился он. — Но ты должна знать, что несколько лет назад Колин кое-что выделил мне.

Джонна подняла бровь и насмешливо посмотрела на Декера:

— Кое-что? Ты имеешь в виду доверенность на управление имуществом?

— Я имею в виду Роузфилд.

Джонна заморгала, раскрыла рот, но не смогла проговорить ни слова. Декер поднял пальцами ее подбородок и закрыл ей рот поцелуем. Руки Джонны, обвивавшие его шею, опустились.

— Ты мог бы сказать мне об этом, — произнесла она спустя некоторое время.

— Титула у меня нет, — Декер пожал плечами, — а без титула и говорить, в общем, не о чем. Графский титул принадлежит Колину.

Джонна прекрасно понимала, почему он не говорил ей об этом.

— Наверное, я заслужила этот небольшой сюрприз, — сказала она. — Хотя странно, что Колин и Мерседес не выдали твоей тайны.

— А они почти выдали ее. Я просил их не делать этого. Дело не в том, что я не хочу жить в Роузфилде. Об имении заботится управляющий Колина. Я сказал Колину, когда он передал мне Роузфилд, что передам его Грейдону, если мы его найдем.

— А теперь, когда у тебя есть богатая жена, тебе эта лишняя ноша ни к чему.

Декер усмехнулся:

— Вот именно.

— Но все же, — тихонько сказала Джонна, — можно было хотя бы намекнуть.

Грудь Декера затряслась от тихого смеха. Он тронул щеку Джонны и поцеловал ее в лоб.

Джонна уютно устроилась у его широкой теплой груди.

— А Грэм это знает? — спросила она.

— Нет. Я держал это в тайне не только от тебя. Я никому не говорил об этом.

Это ее отчасти утешило.

— Я буду скучать по нему, — сказала она. — Он хороший друг. А ты знал, что он намеревается сообщить всем, будто Сокол — это он?

Декер покачал головой:

— Нет. не знал, пока он не сказал об этом. Наверное, эта идея пришла ему в голову в связи с ошибкой Рейчел. Впервые она услышала имя Сокол, когда мы с Грэмом хотели вызволить ее из Чарлстона. Мы вошли в комнату, где она находилась, и кто-то произнес имя «Сокол». На это имя не отозвались ни Грэм, ни я, но Рейчел решила, что речь идет о Грэме.

— Вполне естественная ошибка, — заметила Джонна. — Грэм — очень колоритная фигура.

— Ты полагаешь?

Джонна загадочно улыбнулась. Декер стер с ее лица эту улыбку поцелуем.

— О Боже, — тихо проговорила она.

А Декер продолжал, словно разговор их и не прерывался:

— Когда Рейчел сделала такую же ошибку на борту шлюпа, Грэм, по всей вероятности, заметил, какие возможности это открывает. Шеридана же это, конечно, вывело из равновесия.

«Конечно, вывело!» — вспомнила Джонна.

— На этом все могло бы и кончиться, — сказала она. Наверное, должно бы. Убийство Гранта и самоубийство Рейчел унесли в могилу притязания Грэма на имя Сокол. — Ему не пришлось сообщать властям, что он и есть Сокол. Я знаю, потребовалось как-то объяснить события того утра, но вряд ли Грэму необходимо было объяснять и это.

— Это было весьма правильно.

Джонна не стала с ним спорить. Она знала, что Декер говорит не столько от себя, сколько излагает мнение Грэма.

— Прежде чем что-либо говорить, ему следовало бы посоветоваться с нами. Он столько взвалил этим признанием на свои плечи! Всю ответственность. Всю вину.

— Всю славу, — сухо заметил Декер.

Легкая улыбка слегка приподняла уголки губ Джонны. Она вспомнила, с каким презрением отнесся Грэм к этому последствию своей лжи. Бостонские газеты, в том числе и «Освободитель» Гаррисона, заполнили свои страницы описаниями подвигов, совершенных Соколом. Убийство Гранта Шеридана и сообщения о том, что он занимался работорговлей, пестрели на первых полосах газет Огасты, Мейка, Атланты и Джорджии. В зависимости от места тон статей менялся. Северяне защищали Рейчел, на Юге ее поливали грязью.

И все статьи раскрыли тайну Сокола.

— Грэм так много дал нам, — тихо проговорила Джонна. — Связав свое имя с Соколом, он отказался от своей семьи… от дома. Как ты считаешь, он учел все это?

— Думаю, что учел, — ответил Декер. — И еще, я думаю, он учел также, какие выгоды даст нам молчание о нашем участии в «подземке». Мы по-прежнему можем действовать, хотя он уже не может. Именно этого он и хотел. «Морские перевозки Ремингтон» остались вне подозрения, и «Охотница» может свободно заходить в южные порты. Наша связь с Шериданом объяснялась вашим многолетним сотрудничеством и личными отношениями.

Джонна подняла глаза на Декера.

— А тебе не кажется это странным? — спросила она.

— Что именно?

— Ну, что меня никто ни о чем не расспрашивал по-настоящему. Я сказала, что не знала о работорговле Гранта, и мне все поверили. Я сказала, что не имела дела с Соколом, и этому тоже поверили.

Декер усмехнулся:

— Все дело в том, как ты это сказала. Я и сам тебе поверил.

— Правда? — Джонна задумалась. — Я и не знала, что умею так замечательно лгать.

— А ты и не умеешь. — Декер коснулся пальцем ее губ. — Но в то утро к тебе пришло вдохновение… Ты была очень убедительна.

Джонна поцеловала кончик его пальца, прежде чем отвести его руку.

— Я боялась, — прошептала Джонна, глядя на его руку. — Но если бы тебя там не было, я боялась бы вдвое сильнее. Когда я увидела, что сундук падает за борт, когда я увидела, что он начинает тонуть…

— Я уже перерезал веревки, — напомнил Декер. Он знал, какую боль приносит ей мысль о нем, запертом в сундуке. Она ощущала свою беспомощность и представляла себе его ужас. — Я был почти свободен в этот момент.

— Да, но не будь Грэма на «Охотнице», не смотри он в подзорную трубу, не заметь он, что матросы бросили за борт сундук… — Она слегка вздрогнула и закрыла глаза. — Он мог бы утонуть…

— Но не утонул же, — ласково заметил Декер. — Не утонул! Меня вытащили. Я был мокрый и весь в синяках, но не более того. Выбраться из сундука не так сложно, как тебе кажется. Джимми Грумз это умел, а я у него кое-чему научился. — Декер не сказал, что его делом было шарить по карманам собравшихся, когда все их внимание было обращено на Джимми и на его попытки выбраться из сундука. Вряд ли ей было бы приятно узнать, что Грант Шеридан предоставил Декеру первую возможность применить навыки, усвоенные у Джимми.

Джонна попыталась представить себе, что почувствовали люди на борту «Охотницы», когда они открыли сундук — и оттуда появился Декер. Ей казалось, что у всех, кроме Грэма и Джека Куинси, широко раскрылись глаза и отвисли челюсти, а потом они, набрав воздуха в грудь, дружно свистнули от изумления.

— Жаль, что мне не удалось провести больше времени с Грэмом, — сказала она. Ей и Декеру приходилось держаться на расстоянии от того, кого теперь называли Соколом. Им удалось утаить, что Грэм гостил у них в доме. Нетрудно оказалось убедить людей и в том, что их пути пересеклись из-за Гранта Шеридана, но по совсем разным причинам. По газетным статьям выходило, что преследование Соколом работорговца привело к счастливому и своевременному спасению Джонны от похищения. И никто из тех, кто знал больше, не сообщил ни слова.

Декер снял руку Джонны и легко погладил ее.

— Я думаю, что Грэм тоже сожалеет об этом. Он примерно так и выразился вчера вечером.

— Это когда ты провожал его?

Декер кивнул. Отплывал Грэм поздно. «Сирена Ремингтон», направляющаяся в Китайское море, вышла из Бостона после полуночи. Она везла только богатый груз — без пассажиров. Команда за исключением одного новичка привыкла к трудностям долгих океанских плаваний и знала, на что идет. Грэм Денисон только и сказал, что ему жаль расставаться с друзьями.

— Он еще раз поблагодарил тебя.

— Поблагодарил меня? — Это удивило Джонну. — За что же? За то, что я наняла его на работу на борту «Сирены»?

— За то, что помогла ему исчезнуть.

Джонна села попрямее и тяжело посмотрела на Декера.

— Исчезнуть? Что ты имеешь в виду? Ты никогда… — И вдруг она осеклась, потому что прочла ответ в глазах Декера. Он-то давно понял, что означает интерес Грэма к «Морским перевозкам Ремингтон». — Как же я наивна! Просто немыслимо! — воскликнула Джонна. — Я решила, что Грэм собирается изучить дело так же, как это сделали ты и Колин. Мне казалось, что это логично. Ведь он не может вернуться в Бо-Риваж.

— Возможно, это и логично, но не правильно. Он останется на «Сирене» некоторое время. Может быть, до Панамы, может быть, до самого Шанхая. Но в Бостон он не вернется. Во всяком случае, не скоро. Здесь ему не дадут спокойно жить. Все время, пока он поправлялся от ранения, его призывали выступать на собраниях противников рабства. Приглашали на ленчи, на обеды, на чай, а ему все это неинтересно. Гаррисон хотел, чтобы Грэм поделился своим опытом и написал статью, а издатели пытались подписать с ним контракт на издание книги. Остаться в Бостоне означало для него отказаться от какой-то части самого себя, чего ему вовсе не хотелось. И я не виню его за желание исчезнуть.

— Я тоже, — согласилась Джонна. — Но это не означает, что я не буду скучать по нему. — Она поуютнее устроилась в объятиях Декера, просунув пальцы между его бедром и подлокотником кресла.

— Холодно? — спросил он.

— Немножко.

— Я могу поворошить в камине.

— Нет, — сказала она. — Мне нравится так. Рядом с тобой. — Она поглубже засунула ноги между сиденьем и подлокотником кресла и опять положила голову на плечо Декера. — Это очень…

Декер взглянул ей в лицо:

— Что такое?

Она пошевелила пальцами ноги и нахмурилась.

— Здесь что-то колется. Вот опять! — Она спрыгнула с колен Декера. — Что-то колючее в кресле.

Усмехнувшись на ее обиженный вид, Декер тоже встал, чтобы дать ей возможность посмотреть, что ее укололо. Как это похоже на Джонну, подумал Декер, — не испугаться, а самой немедленно пуститься на поиски.

— Ага! — торжествующе воскликнула она. Выпрямившись, Джонна повернулась к Декеру, зажав что-то в кулачке. — Нужно быть осторожнее, Декер. — Она разжала пальцы, показывая, что лежит у нее на ладони. Там лежала жемчужина в золотой оправе, с жемчужины свисала капля из чистого золота с выгравированными буквами. — Сколько же раз ты будешь ее терять и находить?

Брови Декера сошлись к переносице. Он уставился на серьгу, не прикасаясь к ней.

— Она была в кресле? — спросил он.

Джонна смотрела на него, и улыбка ее стала несколько неуверенной.

— Ты же видел, как я только что достала ее оттуда.

Декер молчал. Потом круто повернулся и подошел к окну. Там на подоконнике лежала та самая серьга, которую он положил туда перед тем, как заключить Джонну в объятия. Он смотрел и смотрел на жемчужину.

— Декер! — нерешительно окликнула его Джонна, не понимая, почему он замер без движения. Он не ответил. Она медленно подошла и положила руку ему на плечо. — Что случилось? — Она взглянула на его резко очерченное лицо, на мускул, дергающийся у подбородка. Потом проследила за его взглядом. — Это невозможно!.. — прошептала Джонна. Но она видела серьгу, лежащую на подоконнике, и ощущала ту, что сжимала в руке. Значит, это возможно. Нет, не может быть!

Декер протянул руку к серьге на подоконнике, и одновременно Джонна разжала пальцы. Он поднес ладонь к ее руке, и теперь они смотрели на пару серег — необычных и совершенно одинаковых.

— Это та, что ты отдала мне на борту шлюпа, — сказал Декер. — Серьга, что у тебя, — это та, которую, как я думал, потерял.

— Откуда ты это знаешь?

— Когда ты нашла ее в кресле, я вспомнил, как она там оказалась. Я стоял рядом с креслом и хотел положить серьгу в карман, когда вошла Рейчел, чтобы сменить белье на постели. Наверное, я опустил ее мимо кармана, и она упала в кресло.

Джонна пристально смотрела на серьгу, лежащую на ладони Декера.

— Но миссис Девис отдала мне вот эту. Она сказала, что ее нашла Рейчел в прачечной.

— Наверное, — сказал Декер. — Но только не в моей одежде.

— Тогда в чьей же? Ведь здесь никого не было… — Тут рука Джонны дрогнула: она начала догадываться. Ее пальцы невольно сжали серьгу. Взглянув на Декера, она поняла, что на ее лице сейчас застыло точно такое же выражение благоговейного страха, как и на его. — В тот вечер, когда он появился здесь, — тихо проговорила она, — его одежда… она была в крови… Я отдала ее Рейчел, и та все унесла. Она, наверное, нашла серьгу позже…

— Мы не знаем, как она нашла ее.

— Другого объяснения нет и быть не может. Как еще она могла найти ее?

Декеру не хотелось и думать об этом, не то что говорить.

— Шеридан, — наконец произнес он.

— Нет. В это ты сам не веришь. Не можешь верить. Грант был старше тебя, Декер. Он не был твоим братом.

— Грэм тоже не может быть им. Серьга еще ни о чем не говорит. Серьгу могли украсть. У Грэма есть семья, как ты помнишь. Деды и бабки, родители, младший брат. Он ведь не говорил о том, что потерял серьгу, верно?

— Нет, но…

— Он, разумеется, не мог не дорожить ею. Похоже, Рейчел нашла ее где-то в другом месте.

Джонна уверенно покачала головой:

— Нет. Она отдала ее миссис Девис, потому что эта серьга ей не принадлежала. Это серьга Грэма, Декер. Ты сам на мгновение так подумал. Я прочла это по твоему лицу. А теперь ты пытаешься уговорить себя, что это не так. Почему ты не хочешь поверить в это?

Декер долго смотрел на серьгу, лежащую у него на ладони, потом взглянул на Джонну.

— Потому что двенадцать часов назад я позволил ему покинуть бостонскую гавань, — спокойно сказал он. — Я позволил ему уехать, зная, что он хочет исчезнуть.

Джонна мягко улыбнулась. Положив руку ему на грудь, она подняла лицо к нему.

— «Охотницу» построили для того, чтобы уходить от погони, — сказала она. Ее фиалковые глаза заблестели. Она поняла, что нужно делать. — И ты ею командуешь. «Охотница» может убегать, но она может и догонять! Двенадцать часов — это ничто, Декер. Ты же Сокол! Ты можешь настигнуть «Сирену».

Никогда у него не было ничего столь драгоценного, как вера Джонны в него. Он обнял ее. Наклонил голову.

— Я уже поймал ее, — прошептал он ей в губы. — Я уже настиг ее…