Мое чужое лицо

Глава 14

Итак, теперь сомнений не было — Мартынова необходимо найти всенепременно. И как можно скорее. Где его искать, Альбина знала, что ему сказать — тоже. Но перед этим нужна еще одна деталь, чтобы подтвердить подозрения. Она вышла во двор и нашла на скамейке своих соседок-старушек, кукующих там целыми днями.

— Что, Катюша? Потеряла что? — спросила Антоновна, живущая на одной с ней лестничной площадке.

— Да нет. Вы бы не могли вот сюда взглянуть, на этого парня, — она протянула фотографию, держа палец на Леониде. — Вы его не видели здесь?

Антоновна и остальные посмотрели на неё, как на тронутую умом.

— Да, деточка, ить и впрямь ничегошеньки не помнишь. Это же жених твой!

— Жених? — сделала круглые глаза Альбина. — Так вы его хорошо знаете?

— А то как же! Жил он с тобой несколько месяцов, а потом уехал и пропал. А ты осталась с… — Антоновна осеклась. Вроде, Антонина, мать Катина, велела про дитя ничего не упоминать.

— Оставил с животом, хотите сказать? — помогла ей Дормич.

— Ну, да. Ты уже вспомнила об этом?

— Вспоминаю потихоньку. Так что я говорила — что жених мой отец ребенка?

— Ну да, — закивали все дружно. — Так и говорила, что ждешь его, что приедет он скоро.

Альбина поблагодарила их и поднялась к себе. Ну, вроде все. И даже больше, чем знали на работе. Как они умудрялись жить вместе и никто об этом не знал из вездесущих коллег? Вот подонок. У неё зудели ладони от желания наказать его. Если бы это касалось только Катерины, она, возможно, не так бы завелась. Но после того, как Тёма свозил её к малому, она решила, что папаша так просто не отделается. Она не удержалась и позвонила Симонову. Первый звонок за десять лет. Чужое лицо давало ей это право. Под его прикрытием можно было позволить себе сделать то, что бы не позволила себе Альбина Дормич. В принципе, она вдруг почувствовала прилив неожиданного оптимизма. Ведь теперь она может играть их отношений совсем по другому. Она освобожден от обид прошлого, она может претендовать на начало с чистого листа. И даже попытаться изменить правила игры. Если он захочет.

— Привет, это я.

Судорожный вздох на том конце провода.

— Ты?

— Да.

Артем замолчал и несколько мгновений не мог выговорить ни слова. Альбина не сразу поняла, в чем дело, а когда поняла, поспешила исправить ситуацию.

— Ну, это я — Катерина, та самая, мы с тобой еще в дом малютки вчера ездили.

— Ой, извини, — шумно выдохнул он. — Привет. Твой голос так напомнил мне одну знакомую, что я даже не понял сразу, что это ты.

— Бывает, — Дормич сделала вид, что ничего не поняла. — Я тут отца ребенка разыскала. Но он может начать отпираться. Ты мне скажи, если я захочу, смогу его через суд принудить сдать анализ на отцовство?

— Если ты будешь продолжать играть роль его матери, то да. Суду достаточно желания матери.

— Ясно. Значит, хорошо, что я пока не раскрываю всех карт. Сначала разберусь с папашей и вытяну с него все возможное, а потом уж о себе подумаю.

— Я так и не понял, зачем тебе все это надо. — помолчав, полуспросил — полусказал Тёма.

— Я и сама не знаю. Просто надо и все!

— Ну, удачи тебе с папашей, — усмехнулся он.

— Пригодится, — засмеялась Альбина. — Слушай, а если бы….

— Что?

На языке вертелся вопрос, а обрадовался бы он звонку той знакомой, с кем спутал её вначале?

— Да, забудь. Я позвоню, когда от папаши новости будут.

— Ну, давай. Пока.

Испугался. Подумал, тени из прошлого пришли навестить его. А почему так испугался? Альбине стало смешно. Так она узнает шаг за шагом, что твориться в его душе. Словно встретились на Венецианском карнавале двое — один в маске, другой нет. Преимущество пока на её стороне.

Предупредив Марину, что на работе она не появится несколько дней в связи с дополнительными обследованиями, она направилась в Нижний на поиск «жертвы».

В аэропорту Нижнего Новгорода она первым делом позвонила к Леониду. Воспользовавшись тем, что голос её для него был незнаком, она сказала, что привезла от Олега Васильевича кое-какие материалы и спросила, куда подъехать. Он не запомнил её недавнего звонка, удивился заботе Драгова, и объяснил свой адрес. Ехать в Нижегородской район, где обитал Леня, пришлось долго, больше часа, так что у Альбины было предостаточно времени не только подумать, о чем будет разговаривать с Мартыновым, но и город разглядеть. Они никогда раньше не бывала в Нижнем, и ничего, кроме провинциального пейзажа, она не ожидала. Однако вскоре она с удивлением отметила, что бесчисленный многоэтажки спальных районов, автостоянки и бесконечные пробки на дорогах ничем не отличаются от подобных в Москве. Пообвыкшись в Бирюлево, где снимала квартиру Катерина, Альбина почувствовала себя как дома, проезжая рабочие районы Нижнего, даже суетливость людей показалась весьма знакомой. Картина сменилась, когда они пересекли реку и оказались в исторической части города с ее кирпичными и деревянными маленькими купеческими домиками, ставшими знаменитыми благодаря бесчисленным изображениям на открытках. Альбина вертела головой в разные стороны, любуясь красотами города, пока они не добрались до дома Леонида. «Неплохой райончик!», отметила про себя Альбина, «наверное, папочка постарался чаду квартиру здесь прикупить». Заплатив запрашиваю сумму (а таксист смело потребовал двойной тариф, разглядев в пассажирке ничего не смыслящую в их городе дамочку, Альбина спокойно направилась по указанному адресу, и через три минуты она уже стояла у искомых дверей, настойчиво нажимая на звонок. Дверь открыл тот самый парнишка с фотографии. Альбине даже не пришлось начинать разговор, настолько перекосилось его лицо.

— Катя? Ты что тут делаешь? Ты с ума сошла? — зашипел он, выйдя на лестничную площадку и прикрыв за собой дверь. — Ты зачем явилась? Немедленно уезжай!

— Так-то ты меня встречаешь, дорогой? — улыбнулась Альбина, склонив голову набок, словно дешевая кокетка. — Неужели не нашлось друг их слов для своей любимой?

— Ты о чем говоришь? С ума сошла! У меня же жена дома, если услышит…

— Жена? — деланно воскликнула Альбина. — А я и не знала. Помнится, ты меня обещал в жены взять!

— Слушай, ну, было дело, ошибся, ты забудь и больше здесь не появляйся, — продолжал шептать Леня, нервно откидывая челку и испуганно оглядываясь на двери своей квартиры.

— Как это забудь? Как это — ошибся? — совершенно спокойно продолжала Альбина. — Нет, милый, так не пойдет. У меня к тебе разговор долгий и серьезный. Если не хочешь разговаривать на глазах у жены, давай поговорим в другом месте.

Ответит Леня не успел, так как дверь за его спиной распахнулась и на пороге появилась пухленькая, розовощекая девица с завитыми короткими волосами.

— Ленечка, кто это? — требовательно спросила она.

— Это… — у Лени забегали глаза.

— Катерина Лаврентьева, — бойко представилась Альбина и протянула руку. — Очень приятно. А вы, надо полагать, супруга Леонида?

— Да, — улыбнулась девица и пожала в ответ руку. — Жанна. А вы…

— Из Москвы, из НИИ Микробиологии. Привезла кое-что для обсуждения для вашего супруга. Он ведь, вы, наверняка, знаете, у нас в лаборатории стажировался перед защитой, материал собирал. Вот мы и не теряем связи.

— Ленечка, да что же ты гостью в дверях держишь! Совсем на тебя не похоже! Проходите, проходите! Я как раз обед готовлю, покушаете с нами.

Леня стал похож цветом лица на бледную поганку, но возражать не стал. Было бы странно при таких обстоятельствах выпроводить сейчас Катю.

Они прошли в квартиру. Альбина огляделась с удивлением, не ожидая в провинциальном городе увидеть такую современную обстановку. Или же её представления о провинции давно устарели? Мебель была хорошего качества, дизайн — по последним европейским стандартам. Видно было, что ремонт сделан недавно и хорошими мастерами.

— У вас очень симпатично! — сказала она хозяйке.

Та зарделась от удовольствия.

— Спасибо… Мы, знаете ли, одно время все думали в Москву перебраться, но потом решили, что нам и здесь хорошо. Родные здесь, все, что нужно, достать не проблема.

— Ну и правильно, — энергично закивала Альбина. — Москва у вас под боком, захотели —смотались туда и обратно. И незачем туда перебираться, бросать своих.

— Вот и я том же, — обрадовалась Жанна неожиданной поддержке. — А Леонид все туда рвется, уж не знаю, зачем…

— Научные центры, наверное, притягивают, — едва заметная ирония в голосе Альбины пролетела мимо ушей добродушной Жанны.

Леня, раскрыв рот, смотрел на раскованное и уверенное поведение Катерины и вообще на её кардинально изменившийся внешний вид. Облегающие джинсы, просвечивающая блузка, макияж… Это была она и не она. Он не мог понять, в чем дело, но что-то казалось в ней другим. Цвет глаз он отметил не сразу, а когда заметил, то не был уверен, какой же цвет глаз был у Лаврентьевой раньше. Он ведь толком её никогда не разглядывал. Молодое упругое тело наивной простушки вполне устраивало его в постели, бесплатная квартира позволяла прожигать денежки папеньки там, где ему хотелось, а обещания давать ему никогда не составляло труда. Уехав, он моментально забыл Катерину, словно и не было никогда её в его жизни. Она была для него чем-то вроде транспорта, на котором он проехал нужный отрезок пути, сошел и забыл. Девчонка была так наивна и глупа, что он ни на секунду не заподозрил о том, что она будет способна его разыскать. И вот она сидела перед ним, уверенная, явно знающая, чего хочет, и всем своим видом угрожала его благополучию. Если Жанна узнает, что прямо перед свадьбой он жил с другой, она непременно нажалуется родителям и тогда ему не поздоровится.

Жанна еще пощебетала с гостьей о разных сплетнях столицы и, извинившись, ушла на кухню завершать обед. Лёня молчал, разглядывая Катю.

— Что, изменилась? — усмехнулась Альбина. — Пока ты тут личную жизнь устраивал, я, знаешь ли, в аварию попала, в больнице провалялась, пластическую операцию перенесла. Так что теперь, можно сказать, обновленный вариант. И даже голос изменился.

— Да ты вообще изменилась, Катя, — голос Лени прозвучал неожиданно вкрадчиво. — Так похорошела, прямо загляденье. Ты всегда была хороша, но сейчас…

Леня подумал, что если тогда на неё лесть действовала безотказно, то и сейчас подействует. И если ему удастся сейчас её обезвредить на время, то потом легче будет договориться.

— Опять мозги пудришь? — спокойно возразила Альбина, разглядывая фотографии в рамках.

Леня опешил.

— Зачем ты приехала? Чего ты хочешь, а? Ну, расскажешь, что спала со мной в Москве, ну и что из этого? Кому это интересно? На что ты рассчитываешь? Тем более, что даже это доказать ты не сможешь!

— А ты чего шепотом говоришь? — передразнила его так же шепотом Альбина. — Боишься кого? Или мы в шпионов играем?

— Хорош дуру из себя строить, — вдруг сменил тон Лёня. — Или говори, чего хочешь, или вали отсюда.

— Ой, а наш интеллигентик и так умеет разговаривать! Ну, ну. Это только цветочки, Мартынов. И насчет доказательств ты погорячился. Ты что, не помнишь, в каком положении оставил меня, когда уезжал? А? Тебе освежить память?

Мартынов стал хватать воздух ртом. Вот идиотка! Неужели она аборт не сделала? Тогда — это конец.

— А, вижу, что помнишь! — констатировала Альбина. — Так что доказательство у нас с тобой живет, растет и радуется жизни. Ждет, когда же папаша его навестит.

— Ты что, совсем рехнулась? Ты же обещала аборт сделать!

— Ну, мало ли что обещала. Ты тоже много чего обещал. Можно сказать — мы с тобой в расчете, только с разными последствиями.

На самом деле Альбина так и не поняла, почему Лаврентьева оставила ребенка, но сейчас это было уже неважно.

— И чего ты хочешь? Денег? — Леонид прикидывал, сколько сможет ей дать, чтобы замолчала. Жил он практически за счет своих родителей и тестя, так что крупной суммой не располагал в любом случае. Как же заткнуть её?

— Катя, Ленечка, кушать подано! — радостно провозгласила Жанна.

Альбина мило улыбнулась и с удовольствием отправилась обедать. В самолете подали нечто несъедобное, и в итоге она ничего с утра не ела. Забыв о всякой диете, она уплетала пирожки с картошкой и пельмени, щедро приправленные сметаной, и рассказывала Жанне множество баек о знаменитостях, которые знала еще с прежних времен. Леонид молчал, делал вид, что занят обедом. Голова напряженно работала, но ничего толкового хозяину не выдавала.

— А что же вы ничего не едите? — заметила полную тарелку у Жанны Альбина. — Я прям себя, как с голодного края, почувствовала! Я так соскучилась по такой еде, сама готовлю отвратительно.

Мартынов удивленно взглянул на неё, отлично помня, что готовит она не хуже. Вот артистка, еще и к жене его подлизывается!

— Ах, — зарделась Жанна. — у нас с Ленечкой прибавление ожидается, вот я и страдаю, ничего есть не могу!

— Поздравляю! — воскликнула Альбина. — Леонид, что же ты мне не сказал! Такая новость!

— Да, как-то не дошло до этого, — пробурчал Мартынов, вспыхнув по самые уши.

Отобедав с ними и проболтав о том о сем за чаем, Альбина между делом выведала, чем занимается отец Мартынова и как его зовут и даже то, что сейчас он с супругой у себя дома. Но выяснила она все это так незаметно у добродушной Жанны, что Леонид ничего не заподозрил, а ведь его отец был следующим в списке Дормич. Она уже поняла, что сам тщедушный Леня совершенно ни на что ни способен, кроме как бледнеть и мямлить несуразицу. Распрощавшись, она сказала ему, что еще позвонит.

— Ты подумай над статьей шефа, а я потом еще позвоню.

— А вы здесь надолго, в Нижнем? — спросила Жанна, совершенно очарованная гостьей.

— Думаю, на пару дней. Постараюсь еще заглянуть. Мне у вас очень понравилось. Берегите себя, — заботливо посоветовала она Жанне и, довольная своим визитом, направилась к своей следующей жертве.

Не медля и не раздумывая особо, Альбина направилась к Мартынову — старшему. Адрес она знала, так как Марина Степановна позаботилась разыскать его в деле аспиранта. Альбина настолько вошла в роль, что её даже стала забавлять вся эта история и появился настоящий азарт. Пришлось проделать такой же длинный путь обратно, так как Стригино, где жил глава семейства, находился ближе к аэропорту, а заречной части города. Место Альбина, повидавшая виды, оценила сразу. Дома располагались прямо в сосновом бору, на низком берегу Оки, с великолепным видом на противоположную набережную реки. Родительский дом Мартынова впечатлял масштабами и богатым фасадом. Здесь уже чувствовался больше эдакий размах и вкус уездного мещанина, с колоннами, с собаками на заднем дворе, с тяжелыми деревянными дверьми и тюлевыми занавесками на окнах. Хорошо, что охраны еще не было, а то это усложнило бы дело. Предусмотрительно оставив таксиста ждать ее, Альбина нажала на кнопку звонка.

Дверь открыл седовласый представительный мужчина, с глубокой вертикальной морщиной между бровями. Они были похожи с сыном, но младшему не доставало волевого выражения глаз, присущее отцу, и спокойной уверенности в общем виде. Вид его дополнял тяжелый велюровый халат темно-синего цвета, подпоясанный широким поясом под выпирающим животом.

— Здравствуйте, — заверещала Альбина. — Я Катерина Лаврентьева из Московского НИИ Микробиологии. Мне нужен Леонид Мартынов.

— Леня? — удивленно вскинул густые брови глава семейства. — Он здесь давно не живет.

— Ах, простите! Видно, вышла ошибка. У нас в документах этот адрес значится. — расстроено воскликнула Дормич.

— А, теперь понятно. Он же женился недавно, вот и переехал. Вам дать его новый адрес?

— Да, но, может, я вам могу оставить то, что привезла?

— Оставляйте, — пожал он плечами, — Я передам. Я не представился, я его отец — Борис Сергеевич. — он слегка улыбнулся, исключительно для вежливости, одними губами, протянул руку, но в дом не пригласил.

— Понимаете, мне придется вам кое-что объяснить и написать записку, у вас бумаги не найдется?

Это сработало и Альбину, наконец, милостиво пригласили в дом.

Внутренне убранство в точности соответствовало фасаду и вызвало у Альбины внутреннюю усмешку. Вот это именно то, что она ожидала бы увидеть в подобном месте. Ковры на полу и на стенах, тяжелая мебель, заполонившая все комнаты, множество хрусталя и фарфора, кичливо выставленных напоказ в застекленных шкафах. Интересно, кто занимался дизайном квартиры Леонида? Чей вкус был отражен там? Явно не родительский. Хозяин провел её в кабинет и предложил большое кожаное кресло. Альбина подумала, что не заметила никого в доме, неужели маман Леонида отсутствовала?

— Так чем могу быть полезен? — прервал её мысли Борис Сергеевич.

— Борис Сергеевич, — набрала воздуху Альбина, — на самом деле у меня к вам очень серьезный разговор по поводу вашего сына.

Мартынов — старший откинулся на спинку кресла и, прищурившись, ждал продолжения. Будучи человеком бывалым, он сразу почувствовал, что эта девица пришла вовсе не за тем, чтобы оставить здесь свои бумажки.

— Дело щепетильное и я даже не знаю, как начать.

Борис Сергеевич продолжал молчать, не собираясь помогать Альбине выложить свою историю. Внутренне он насторожился и был готов услышать, что еще за ерунду сотворил его сын. Он всегда старался не баловать его и держал под контролем, но за всем не уследишь. После того, как Леонид, наконец, защитился и женился к радости матери, Борис Сергеевич успокоился и расслабился, решив, что теперь-то его чадо уже ничего не вытворит.

Альбина откашлялась и взяла себя в руки, хотя решительности несколько поубавилось под твердым и спокойным взглядом Мартынова-старшего. Потом она представила себе в роли звезды, добивающейся выгодного контракта, и все встало на свои места.

— Как вы знаете, сын ваш пробыл несколько месяцев в Москве во время аспирантуры.

Мартынов кивнул.

— Чего вы, возможно, не знаете, так это того, чем он, помимо науки, там занимался, где жил и что оставил за собой.

— Вы хотите мне рассказать об этом? — спокойно спросил Мартынов. В принципе, если даже Лёня набалагурил во время поездки в Москву, это было не страшно.

— Да, я готова рассказать вам, тем более, что имею самое непосредственное к этому отношение. Так вот, жил ваш сын у меня на квартире, на самой окраине Москвы, думаю, средства, которые вы дали ему на приличное жилье, с успехом экономились таким образом и тратились на пьяные дебоши в дискоклубах.

Это Альбина заключила из рассказов Марины Степановны, но не знала сто процентов, насколько это было правдой.

— Это все? Вы приехали за тем, чтобы раскрыть мне глаза на вранье и …ммм … непристойное поведение моего сына?

— Если бы это было все, я бы не потрудилась вас беспокоить, уважаемый Борис Сергеевич. Меня не волнует, на что тратит деньги ваш обожаемый сын, но меня волнует то, что он сделал мне ребенка, обещал жениться и исчез. А потом я еще и узнаю, что он женился. Я, конечно, рада за него и совершенно не имею в планах разрушать его брак, но своего ребенка тоже не хочу оставлять без средств к существованию.

Мартынов разглядывал гостью и не мог понять, что его так настораживает. Во-первых, она прекрасно держала себя в руках и совершенно не была похожа на обманутую дурочку, которая могла бы купиться на обещания фактически незнакомого парня. К тому же, она не выглядела расстроенной и убитой фактом его женитьбы, что было тоже странно. Что еще? Она никак не выглядела на отчаявшуюся от безденежья мать-одиночку.

— Так чего вы хотите сейчас? — сухо спросил он.

— Во-первых, что я предлагаю. Предлагаю не поднимать скандала и не оглашать факт отцовства. Взамен хочу получить деньги и квартиру на ребенка в Москве. И я готова дать расписку, что больше никогда ничего не потребую, подпишу любое соглашение, отражающее эти условия. Кстати, я даже в НИИ сказала, что отец ребенка не Мартынов, хотя все подозревают именно это. Но я знаю связи моего шефа Драгова с вашими друзьями здесь, так что не хотела без причины поднимать скандал.

— В благородство играете? Не думаю, что Драгов встал бы на вашу сторону, — усмехнулся Борис Сергеевич. — И сколько сейчас вашему ребенка?

— Мне совершенно все равно, на чьей стороне Драгов, если на руках у меня отпрыск вашего сына. Нашему , — с выражением проговорила Альбина, — с Ленечкой ребенку уже пятый месяц пошел.

— И вы только сейчас опомнились? — пробормотал Мартынов, разглядывая снимок.

— Нет. Но до этого я очень длительное время находилась в больнице и не имела времени на эти… эээ … переговоры.

Борис Сергеевич вполне верил, что его сын способен на такую глупость. Вот только со вкусом у него явно что-то не в порядке, мог бы и посимпатичнее девицу отыскать. Хотя у этой фигурка весьма ничего, отметил он про себя. Наверное, этим и уверенностью взяла. Как бы там ни было, верить вот так на слово первой попавшейся идиотке он не собирался. И уж тем более давать деньги! Он поднялся со своего кресла и приоткрыл дверь кабинета.

— Валентина! — крикнул он зычно. — Пройди, пожалуйста, в кабинет.

Через пару минут дверной проем заполнила дородная женщина с тщательно уложенными на затылке каштановыми волосами. На ней было довольно простое платье, но в осанке и чертах лица чувствовалась порода. Удивленно взглянув на незнакомую гостью, она кивнула, но не стала первая здороваться, ожидая представления своей персоны.

— Моя супруга, Валентина Григорьевна, а это знакомая Леонида…— Мартынов в замешательстве взглянул на Альбину, запамятовав ей имя.

— Катерина Лаврентьева, — поспешила на помощь Дормич. — Очень приятно.

Валентина Григорьевна мигом оценила ухоженный и стильный вид гостьи, но по лицу мужа поняла, что он недоволен, а потому отделалась лишь сухим приветствием.

— Позвони-ка Леониду, пусть срочно подъезжает сюда. Срочно.

— Что-то случилось?

— Пока не знаю. Вот приедет, тогда спросим. Правильно? — обратился он к Альбине.

Та пожала плечами, словно для неё не имело никакого значения, приедет Леонид или нет.

Валентина Григорьевна без дальнейших вопросов вышла. Вот ведь вымуштровал! — подумала Альбина. Наверное, и сына таким же бессловесным существом вырастил. Вот он и отрывается на стороне, реализует нереализованное. Чем более высокомерно вели себя эти люди, тем более росла уверенность Альбины в своей правоте выбить из них деньги на малыша. Борис Сергеевич оставил гостью одну в кабинете ждать «свидетеля». Через минут сорок в кабинет вошла вся семейка — отец, мать и сын. Лёня, увидев Альбину, покраснел так, что, казалось, сейчас забурлит кипящими пузырьками. Мартынов старший заметил это и воспринял, как негативный знак. Значит, и впрямь, здесь дело нечисто. Мать уже тоже была введена в курс дела и с негодованием разглядывала Альбину, думая про себя, что за уродину выбрал её сын в любовницы! Да она радоваться должна такому вниманию, а не требовать компенсации! Мерзавка эдакая!

— Ну, — придавил тяжелым взглядом отпрыска глава семейства. — Признаешь знакомую?

— Не знаю, что она вам наговорила, но я здесь вообще ни причем! — забубнил Леонид, как напроказничавший школьник.

— Да ну? — усмехнулась Альбина. — Совсем-совсем? Или все-таки есть маленько?

— Вот что, ребятки. Детский сад тут устраивать мне недосуг. Вашу версию я уже выслушал, — зыркнул он исподлобья на Альбину, — теперь послушаем версию Леонида.

— Да нечего мне рассказывать! Она и ко мне сегодня явилась со своими заявами, знать я не знаю ничего про её ребенка. Я её пальцем не тронул.

Мать злорадно взглянула на гостью, ожидая объяснений своей клеветы. Альбина равнодушно разглядывала свои ногти.

— Ну, если уж дело так разворачивается, то скажу вам сразу, чтобы Ленечка дальше свои силы понапрасну не тратил на ерунду всякую. Заявку на генетический анализ отцовства в суд я уже подала. Если вы знаете, желания матери достаточно для этого. Но судья попридержит это заявление в надежде на благоразумие Леонида. Но если он и дальше будет отпираться, то я это дело пущу в ход, отцовство докажу, только вот тихим этот процесс никак не получится. За спокойствие Жанны не волнуешься, Ленечка? Ей ведь сейчас переживания ни к чему.

— Попробуй только Жанночку тронуть, — зашипела Валентина Григорьевна.

— Не собираюсь я её трогать, она очень милая женщина, мне понравилась. — невозмутимо ответила на шипение Дормич. — Поэтому я и предлагаю решить все тихо мирно.

— Ты собираешься что-нибудь вразумительное сказать сегодня? — раздраженно обратился Мартынов старший к сыну, начиная злиться тому, что складывалось все не в его пользу.

Леонид беспомощно озирался на мать, ища поддержки.

— Ну, и пусть делает анализ! — воскликнула Валентина Григорьевна, покрывшись пунцовыми пятнами. — Ну, докажет даже если, что она получит? Алименты? Пусть давиться своими копейками! А то ишь — квартиру захотела!

— Да мне все равно, — пожала плечами Альбина. — Просто в случае с алиментами дело никак не скроешь. Если вам это надо, то я и на алименты согласна. Кстати, я тут фотографию прихватила, если вам интересно.

Она протянула снимок Саши, предусмотрительно сделанный в доме малютке. Только сейчас она заметила, как малыш был похож на Леонида. Особенно это было видно по старой семейной фотографии, висевшей на стене кабинета, где счастливая семья Мартыновых была запечатлена, когда Леониду было около года. Все уставились на снимок Саши. Сходство было столь очевидным, что даже Валентина Григорьевна не нашлась, что сказать.

— Ты будешь что-нибудь говорить, или нет! — заорал на сына Мартынов. —Что молчишь, как истукан?

— Да я не виноват, она обещала аборт сделать… — залепетал Леонид. — Я не знал, что она такая дура.

— Да нет, она, как раз не дура. Все продумала. Дураком здесь оказался ты. И что теперь прикажешь делать? Твой тесть тебя с потрохами сожрет, если узнает!

— Не собираешься же ты идти на поводу этой шантажистки, мерзавки, вымогательницы? — завизжала маман.

Альбина предупреждающе подняла брови, хотя на самом деле её мало трогали эти оскорбления. Она чувствовала, что выигрывает, а потому ей стало даже весело от всего этого спектакля.

— Где вы остановились? — спросил , не глядя в её сторону, Борис Сергеевич.

— Я вам лучше сама позвоню, когда необходимо. — ответила Альбина. Не хватало еще, чтобы они её где-нибудь случайно не пришибли.

— Хорошо. Завтра часов в одиннадцать подъезжайте сюда. Я дам вам знать о своем решении.

— Только не надо совершать никаких глупостей, хорошо? — мило улыбнулась Дормич. — Я о каждом своем шаге сообщаю знакомому из ФСБ, так что в случае моего исчезновения он немедленно поднимает тревогу.

— Вы меня за кого принимаете? За уголовника? Это вы здесь шантажом занимаетесь, а не я.

— Неправда! — возмутилась Альбина. — Я всего лишь добиваюсь справедливости для ребенка. До свидания.

Она вышла, с опаской оглядываясь по сторонам, торопливо села в такси.

— Куда едем? — обернулся таксист,

— Нужна гостиница. Маленькая, неприметная, вы меня понимаете?

Таксист с любопытством оглядел посетительницу с подозрительными требованиями, но переспрашивать не стал, лишь кивнул. Альбина понятия не имела, куда привез её в итоге часового кружения по городу, но место ей понравилось — то, что надо. Тихо и неприметно. Бабулька в регистратуре, как только увидела пачку денег, поняла все без слов и про паспорт даже не спросила.

На всякий случай она все же позвонила Симонову и сообщила ему о том, где находится и как искать семейку Мартыновых в случае, если она не позвонит ему завтра после обеда.

— А что, такие крутые, что боишься их? — спросил Артем, не воспринимая всерьез её тревогу.

— Крутые, Артем, крутые. Я же не пять копеек требую и тут еще семья жены Леонида замешана может быть. Так что ты надо мной не смейся!

— Не буду, — но голосе все равно ощущалась улыбка. — Ты там осторожней, Штирлиц!

Альбина провела день в номере, заказав себе у той же бабульки принести к ней в комнату что-нибудь поесть. До вечера никто её не побеспокоил, и она уснула, уставшая от впечатлений настолько, что грязная душевая и отсутствие горячей воды не сильно её расстроили. И то, что на улице стояла машины, из которой пара внимательных глаз не спускала взгляда с её окон, она не заметила.

Утром она опять попросила бабульку добыть её банку кофе и съедобную булку. Под тарелкой на подносе она нашла записку «Не делайте глупостей до тех пор, пока не завершите переговоры».

Альбина выглянула в окно, но никого не заметила. Что это? Угроза или просто предупреждение? Зря только заплатила регистраторше — деньги на ветер. Наивная, разве можно спрятаться в чужом лесу от лесничего, знающего каждый кустик?

В одиннадцать она уже стояла на пороге дома Мартыновых, готовая к очередной баталии. Баталии, однако, не произошло. Уж что там проверил по своим каналам Мартынов старший и что сказал ему отпрыск, она не знала, но факт остается фактом — он ей поверил и был готов к сделке. К тому времени, когда она пришла, её ждал нотариус с готовой подпиской, где она должна была подтвердить получение пятидесяти тысяч долларов на нужды ребенка, и обещала не предъявлять никаких претензий к отцу ребенка в будущем, а также сохранять факт отцовства в тайне.

— Это все, что я готов дать, — без эмоций информировал её Борис Сергеевич. Супружница его лишь злобно поглядывала на Альбину, все еще приходя в себя после истерики, устроенной сыном в ответ на меры отца по ограничению его в средствах в качестве наказания. Борис Сергеевич редко выходил из себя, но вчера он так орал на Леонида, что довел себя до гипертонического криза, сына до истерики, а жену — до жуткой мигрени. И теперь эта дрянь, виновница всех бед, сидит здесь с наглым видом и еще раздумывает, хватит ли ей этих денег или нет.

Альбина на самом деле прикидывала, что она сможет сделать с этими деньгами. Ну, пожалуй, однокомнатную квартиру на окраине купить можно, да еще на другие расходы останется. Или же поместить пока деньги в банк под проценты и выдавать родителям Кати понемногу, чтобы сразу все не истратить? Нет, пожалуй, лучше приобрести недвижимость, это надежное вложение.

— Вы еще долго думать собираетесь? — прервал её раздумья Борис Сергеевич. — На большую сумму не рассчитывайте, сразу говорю. Либо подписываете сейчас и уходите с деньгами, либо останетесь ни с чем, не считая неприятностей.

— Каких, например? И еще — к чему это вы слежку за мной установили, угрожали?

— Вы не глупая женщина, Лаврентьева, не будите лихо, пока тихо. Слежку я за вами для вашей же безопасности установил. А то еще кокнул бы вас любой встречный, тем более в той дыре, где вы поселились, а на меня бы потом свалили. Да и сынок мой все норовил разобраться с вами.

— А записка к чему была?

— А кто вас знает — вы ведь могли и у тестя моего деньги потребовать за информацию. В ваших вымогательских способностях я не сомневаюсь.

— Эта мерзавка очень даже умна! — вставила Валентина Григорьевна. — Все продумала! Она и ребенка, я уверена, родила лишь с целью деньги вытянуть. Заманила Леню к себе, легла под него — а теперь радуется, что жилу нашла золотую.

— Не стоит меня недооценивать, — Альбина проигнорировала слова породистой дамы, вмиг растерявшей все свои манеры хорошо поведения, и смотрела лишь на главу семейства, который казался здесь самым разумным человеком. — Я не собираюсь никому портить жизнь без надобности. И все, что меня волнует — это кусочек справедливости для вашего внука. Я предложила сделку и я своим словам верна. Этой суммы хватит на квартиру и первое время, так что я согласна подписать расписку.

— Прекрасно. — удовлетворенно вздохнул Мартынов. И как такая цепкая и ловкая девица могла подпустить к себе такого слюнтяя, каким являлся его сын? Несмотря на первое впечатление, он не мог не оценить её манеру держаться, вести разговор, целеустремленность и трезвость рассуждений. Девица была умна и умела этим пользоваться. Его невестке этого всего не хватало до жути, впрочем, они с Леонидом стоили друг друга.

Борис Сергеевич вытащил из выдвижного ящика стола пачку денег и передал Альбине.

— Пересчитайте.

Она спокойно пересчитала и поставила подпись. Благо, что до этого уже тренировалась, как подделывать подпись Катерины, копируя её из паспорта. Про себя она улыбнулась. А ведь сделка-то на самом деле недействительна, раз она подписывается не своим именем! Но использовать она это не собиралась. Уговор есть уговор. Альбина и так радовалась, что все получилось неожиданно легко и даже зауважала Мартынова старшего за такой разумный подход к проблеме.

Нотариус заверил расписку, внес в регистр, раздал копии, все честь по чести.

— Полагаю, на внука взглянуть у вас желания нет, — больше утвердительно, чем вопросительно, заявила она, складывая бумаги в сумку.

— Нет и не будет! Забудьте о нашей семье и не смейте здесь больше появляться! — заорала Валентина Григорьевна.

— Прощайте, — не теряя самообладания до последнего, произнес Мартынов, открыв перед ней дверь.

— Было приятно познакомиться, — весело улыбнулась Дормич и полетела со счастливой улыбкой в гостиницу собирать вещи. Ни одной лишней минуты оставаться здесь она не желала, тем более с такой суммой наличных. Бегом, бегом, туда, где тебя ждут!