Молния над океаном

2

— Вы когда-нибудь раньше управляли яхтой? — поинтересовалась Симона.

— Немножко…

Она выжидательно приподняла бровь.

— Я сказал что-то не то? — спросил Бенджамин.

— Нет, но я обычно проявляю осторожность с людьми, которые умеют что-то делать «немножко».

— Симона, давайте не будем ссориться в такое прекрасное утро! И потом слишком ранний час, чтобы копаться в нюансах и спорить о смысле случайно брошенных слов.

Она посмотрела на его небесно-голубую майку с изображением медвежонка-гризли и надписью «Нас мало», серые шорты, озорно приподнятый козырек кепки и торопливо отвернулась. Утро выдалось в самом деле чудесным. Солнечные блики беззаботно плясали на гребнях волн, а над ними вились белоснежные чайки.

Воздух был теплым и соленым — животворящий воздух океана.

Антуан и Симона унаследовали от родителей яхту «Олимпия», которую держали в акватории Марри-Харборского яхт-клуба.

У берега теснились яхты, катера, катамараны и небольшие лодки. По причалам возбужденно сновала ребятня и собаки, которые, как настоящие морские волки, отправлялись в океан на яхтах вместе со своими хозяевами.

Тридцатидвухфутовая парусно-моторная «Олимпия» была аккуратным судном с удобной задней палубой, выстланной тиковым деревом, камбузом и опрятными каютами, где размещались четыре койки. Начищенные до блеска латунные детали сияли.

— Вы правы, — согласилась Симона и обернулась. — Грех ссориться в такое утро. Можете отдать швартовы, выходим в открытое море.

Когда они вышли из залива, Симона уверенно положила яхту на курс.

— Пока бриз не окрепнет, придется повозиться с парусами…

Бенджамин, перебравшийся к этому времени на мостик, кивнул.

— Да, этот ветерок свечу и ту не задует! Но у нас, кажется, есть мотор?

— Дизель в сорок лошадиных сил, — солидно отозвалась Симона и, все еще чувствуя вину за то, что с самого утра набросилась на него, спросила:

— Хотите подержать руль?

Какое-то мгновение он смотрел на нее с таким выражением, словно собирался сказать что-то вроде: «Неужели вы мне доверяете?», но, увидев ее напряженное лицо, рассмеялся и ответил:

— С удовольствием!

— Замечательно! Следите за сигнальными огнями, пока не достигнем открытого моря, это очень просто.

Нескольких минут хватило, чтобы убедиться — Бенджамин Рок знает, за что берется. Он уверенно провел «Олимпию» мимо нескольких встречных траулеров, возвращающихся домой с ночного лова. Чуть надувшись от обиды то ли на себя, то ли на него, мисс Шарне хмуро спросила:

— Как насчет чая с круассаном?

— С удовольствием! — сверкнул белоснежной улыбкой Бенджамин.

— И я думаю, самое время перекусить, — согласилась Симона.

Она спустилась в камбуз и поставила чайник на газовую плиту. Утром, перед самым выходом из дома, мисс Шарне приготовила на ланч курицу и салат, поместив их в сумку-холодильник. Но, оставив основную еду на потом, извлекла из запасов лишь круассаны, разрезала их, смазала маслом и вынесла на палубу вместе с двумя чашками крепкого свежезаваренного чая.

— А я уже собирался спускаться за вами, — улыбнулся Бенджамин. — Есть кое-какие проблемы.

Симона, закрывшись от солнца ладошкой, осмотрелась вокруг.

— Так… Потеряли направление? Все очень просто, видите вон те желтые буи? — указала она рукой. — Удерживайте их по борту, и они выведут нас в открытое море. Вон там, кстати, остров Мейл. — Она кивнула на полоску земли слева, обрамленную пенистой бахромой. — А вон оттуда тянется размеченный бакенами маршрут на Бест-айленд.

— Понятно…

— Может быть, вам стоит взглянуть на карту? — предложила Симона. — По ней вы сразу определите, где мы идем и как держать курс.

— Отличная мысль, но это, думаю, не горит. Сначала — чай! — заявил Бенджамин и принялся есть булочку.

Симона, опустившись в палубное кресло, взяла чашку чая и круассан.

— Вот это жизнь! Это я понимаю! — удовлетворенно произнес мистер Рок.

— Еще бы… Я вам покажу великолепные места для плавания под парусом, и там, кто знает, возможно, мы и встретим что-нибудь экзотическое. Например, белого дельфина…

— Вчера вы скептически отнеслись к такой возможности, — заметил Бенджамин.

— Мало ли что мне казалось вчера? — отмахнулась мисс Шарне. — Зато сегодня такой день, что кажется возможным все на свете.

И действительно, ее переполняла радость жизни. Незаметно испарились все мучительные мысли прошедшей ночи и мелочные утренние обиды. Симона с детства больше всего любила выходить на яхте в море.

Она потягивала из чашки чай и наблюдала, как Бенджамин управляется с рулем. Мистер Рок стоял прямо, уверенно расставив длинные мускулистые ноги.

И снова Симона безуспешно пыталась определить, что за человек, на самом деле, ее гость. Сегодня утром он походил на отшельника — отшельника морей. Как великолепно вел этот якобы новичок их парусник! Ей не давала покоя мысль, что она еще многого о нем не знает. Но сейчас некий налет загадочности уже не раздражал ее. Наоборот, Симоне было приятно думать об этом, особенно на фоне воспоминаний о минувшей ночи, когда она, остро ощущая его физическую привлекательность, сладко мучилась от невозможности утолить это чувство.

— Если я не заслужил добавки, может быть, я могу купить у вас еще одну булочку? — ворвался в ее мысли голос Бенджамина.

— Простите, я не в меру задумалась! — рассмеялась она, сообразив, что он давно уже обращается к ней, и протянула тарелку.

— По левому борту мы только что прошли остров Эроу, по правому сейчас будет Кенсилтон, — сообщила она, вглядываясь в бесконечную даль океана. — Скажите, а где вы учились управлять яхтой, не у нас ли?

— Я, разумеется, и прежде бывал в этих краях, но никогда не выходил здесь в открытый океан, — признался Бенджамин. — А с яхтой я познакомился в Мельбурнском порту, на Юго-востоке Австралии.

— Далеко вы забрались для новичка! К тому же я слышала, там море на редкость коварное.

— Не сказал бы! Пролив Басса довольно мелководен, как раз для тех, кто отважился впервые поднять паруса, даже не умея самостоятельно проплыть и пяти метров…

— Почему же вы сразу не сказали мне о том, что отлично водите яхту? — с мягким упреком спросила Симона.

— Я не хотел производить впечатление нахала, который, едва ступив на борт, отпихивает капитана от руля. В конце концов, это ваша яхта…

Симона рассмеялась.

— Мне нравится ваша дипломатичность, — объявила она и достала из шкафчика карту. — Смотрите, мы сейчас находимся вот здесь. — Симона разложила ее на коленях и ткнула пальцем в слегка потертый сгиб, — видимо, картой пользовались давно. — А вот здесь я намереваюсь сделать перерыв для ланча. Видите полоску между островами Северный и Южный Брекит? Эта песчаная коса Джойфул — одно из замечательнейших мест на побережье. Два часа пути — и мы там!

— Я весь в предвкушении!.. — сверкнул улыбкой Бенджамин, снова становясь к рулю.

Они бросили якорь в мелководном заливчике, омывающем косу Джойфул. Ослепительно белел прибрежный песок, вода играла бирюзовыми и золотыми бликами, а над узкими, длинными дюнами кружились огромные стаи птиц.

Симона скинула шорты и майку и, оставшись в розовом бикини, прыгнула в воду. Вода была теплой и омывала тело, как парное молоко. Через две минуты к ней присоединился Бенджамин.

— Ну разве это не божественно?! — отфыркиваясь, спросила она, как только он подплыл к ней.

— Да, завораживающее место! — отозвался Бенджамин.

Наплававшись вволю, они распластались на берегу, нахлобучив на головы кепки. Но щедрое солнце палило слишком яростно, и, чтобы окончательно не поджариться в его лучах, молодые люди решили осмотреть косу. По дороге Симона рассказывала Бенджамину историю происхождения этого чудесного места. Когда-то, по ее словам, острова Северный и Южный Брекит, похожие на две круглые скобки, были отделены друг от друга, но со временем прибой соединил их узкой полоской песка.

— Тут сказочно прекрасно! — отозвался Бенджамин, глядя на безбрежную ширь Атлантического океана. — Кажется невероятным, что в двух шагах от шумных курортных городов и поселков есть необитаемые острова.

— Это мое любимое место, — искренне призналась Симона. — Здесь нет показного блеска и мишуры. И ведь многие люди даже не подозревают о существовании прямо у них под носом уголка нетронутой природы.

Бенджамин пристально посмотрел на нее.

— Не предполагал, что вы тоже окажетесь любительницей безлюдных просторов! — заметил он.

— Ну вот, кое-что обо мне вы уже знаете, — рассмеялась Симона. — И это урок вам на будущее: не стоит делать скоропалительных выводов о людях на основании первого знакомства.

— Я не хотел вас обидеть…

— Вы меня и не обидели, — она пожала плечами и слегка отвернулась. — Так, значит, вы тоже любите пустынные места?

— Временами.

— А в промежутках?

— А в промежутках я, скорее всего, такой, как и все остальные мужчины.

Симона рассмеялась:

— Я так и думала… Спорим, что я первая добегу до яхты? Давайте условие: кто первый коснется борта, тот и победил.

— Даю вам фору, считаю до двадцати.

— Как бы вам не пришлось раскаяться, мистер Рок, — поддразнила она его и, мгновенно сорвавшись с места, помчалась вперед, но не тем путем, которым они пришли сюда, а через мелководье, переходящее в лагуну.

Симона рассчитала, что вплавь достигнет цели куда быстрее, чем если побежит по горячему песку. И она почти победила, он поставил руку на борт через секунду после нее!

— Неплохо, мистер Рок, совсем неплохо, — произнесла она, перебивая смехом частое дыхание.

— А вы очень умны, мисс Шарне, — ответил он. — Вы случайно не собирались стать олимпийской чемпионкой по плаванию?

Симона перевернулась на спину, подставляя тело ласковым волнам.

— Нет, но я была чемпионкой колледжа. Вы тоже молодец… На сегодня я выполнила свою норму.

— Я, пожалуй, тоже.

Симона уже хотела вылезти из воды, но в этот момент их тела соприкоснулись. Она замерла, глядя в его глаза, и была не в силах сделать какое-либо движение, чтобы отстраниться.

Ничего удивительного, подумала девушка. Бенджамину Року, такому притягательному, мужественному и в чем-то загадочному, ничего не стоит заставить кое-кого потерять голову. Ей вспомнилась бедная Терри, к чувствам которой она прошлой ночью отнеслась с таким превосходством. Где оно теперь, ее превосходство?

— Вам подать руку? — спросил Бенджамин и, не дожидаясь ответа, обхватил ее за талию и легко подсадил на палубу.

— Премного благодарна! — мисс Шарне поднялась на ноги, уперлась руками в бока и с укором уставилась на него. — Но в этом, между прочим, не было никакой необходимости.

Он добродушно рассмеялся, глядя на нее.

— Простите, больше не повторю своей ошибки.

Симона почувствовала себя как-то неловко и быстро отправилась переодеваться и сушить волосы. В каюте, расслабившись и стряхнув с себя минутное смущение, она решила переключиться на легкий флирт и как-то компенсировать свои переживания.

— В это время дня по воскресеньям у меня есть обычай проводить небольшую церемонию, — поднявшись через некоторое время на палубу, сообщила она мистеру Року, все еще купающемуся в теплых волнах утреннего океана.

— Что бы это могло быть, мисс Шарне?

— Кое-что, к чему надо отнестись со всей серьезностью.

— Вы заставляете меня волноваться. — Он выбрался из воды. — Надеюсь, вы не планируете транспортировать меня домой под килем?

Она улыбнулась и бросила ему полотенце.

— Возможно, эту экзотическую процедуру вы и заслужили своим поведением, но сейчас я имею в виду другое, а именно — небольшую выпивку.

— Прекрасная идея! Что же мы будем пить?

— Есть выбор, но перед ланчем предпочтительней джин с тоником, согласны со мной?

— В таком случае я займусь приготовлением напитков.

— А я разогрею еду…

— Никаких надежд на встречу с белым дельфином, очевидно, тот, обнаруженный пять лет назад у берегов Южной Каролины, был одним-единственным экземпляром, зато чаек — хоть отбавляй, — подытожил Бенджамин и, потягивая джин, чуть приподнялся, чтобы взять маслину.

Он сидел на палубе, прислонившись спиной к борту, вытянув ноги и надвинув кепку на глаза. Жара, казалось, достигла своего апогея. Но если утром воздух был почти неподвижен, то теперь в атмосфере что-то явно изменилось, и в раскаленной белесой синеве небосвода появились первые робкие облачка.

— Здешние птичьи базары — это просто фантастика! — оглядывая окрестности, сказал Бенджамин.

Симона расслаблялась в шезлонге. Легкий ветерок проникал в широкие рукава ее белой батистовой блузы, шевелил пряди волос, выбивавшиеся из-под шляпы, опоясанной темно-розовой лентой.

— Будете их фотографировать? — спросила она, продолжая смотреть вдаль на кромку горизонта.

— Не сейчас… Меня слишком увлек этот ваш воскресный церемониал, чтобы переключиться на что-либо другое.

— Вот и отлично! Птицы подождут… Можно еще поплавать, есть время. Тем более, если верить сводке погоды, во второй половине дня ветер переменится на северный или северо-восточный, он-то и поможет нам вернуться домой под парусом.

— А вам приходилось когда-нибудь оставаться здесь на ночь?

— Конечно.

— И вы не боялись, что вас могут похитить?

— Это было бы не так просто сделать, — усмехнулась она. — Дело в том, что я немного владею приемами карате.

— Похоже, вы получили всестороннее образование! — шутливо отозвался Бенджамин.

— Отец часто повторял, что терпеть не может беспомощных женщин и потому научил меня всему, в том числе — управлять яхтой.

— А ваша мать чему вас учила?

Симона вскинула на него взгляд и тут же отвела его в сторону.

— Она умерла, когда мне было шесть лет.

— Так вот откуда в вашем характере столь сильное мужское влияние!

— Совершенно верно! Отец часто поговаривал, что Антуан не умеет делать и половины того, что в состоянии сделать я, и нельзя сказать, чтобы он сильно преувеличивал. — Симона помолчала и грустно добавила: — Отец умер четыре года назад.

— Я вам очень сочувствую, — сказал Бенджамин.

— А ваши родители живы? — осторожно поинтересовалась она.

— Да, слава Богу…

— Вы часто видитесь с ними?

— Не слишком часто… Посмотрите-ка на этих двух бакланов, какая сцена!

Симона обернулась и рассмеялась, глядя на то, как важно те ковыляли вдоль берега.

Какое-то время они молча смотрели на птиц, потом мисс Шарне предложила:

— Хотите перекусить?

— Всегда готов! — Бенджамин улыбнулся так широко и тепло, что она засмотрелась и не сразу отвела взгляд от этой улыбки.

За ланчем они болтали о книгах, о музыке, о каких-то мелочах с такой непринужденностью, словно знали друг друга сто лет. Симона призналась, что при всей своей неприязни к профессиональному фанатизму, свойственному ее брату, она была бы не прочь сопровождать Антуана в одной из его экспедиций по Южной Америке или Австралии.

— Австралия! Однажды побывав в этой «стране наоборот», как ее называют поэты, увидев огромные эвкалипты, умудряющиеся не давать тени, некоторых птиц, обходящихся без крыльев, пчел, не имеющих жал, хочешь вернуться туда вновь и вновь…

— А что это за деревья без тени?

— Все очень просто! Австралийские зеленые гиганты отличаются особым расположением узких листочков, повернутых к солнцу, как бы это сказать, боком. Поэтому солнечные лучи беспрепятственно стекают сквозь них на землю.

— Вы часто бывали там?

— Не очень… Лет пять назад пытался заснять сумчатого волка, который, по словам местных жителей, вновь объявился в лесах острова Тасмания. Но мне тогда не повезло. А сейчас пришлось побывать на Тричери-Бич около Тюленьих Скал, в Новом Южном Уэльсе. К сожалению, это место считается одним из «черных пятен» на планете. Почему-то киты и дельфины избрали его для сведения счетов с жизнью. Месяц назад вновь произошла подобная трагедия, причины которой по-прежнему остаются загадкой…

— Очень жаль, представляю эту удручающую картину!

— Простите, Симона, не хотел вас расстраивать. Но в тех краях есть и удивительно прекрасные произведения природы, например, пурпурная скала Айерс, крупнейший в мире монолит, вспыхивающий всеми оттенками красного при восходе солнца. Для аборигенов — это святое место, они называют скалу Улуру. Любопытно то, что она пронизана таинственными пещерами, стены которых покрыты росписями, изображающими Время грез или эпоху сотворения мира. Существует поверье, что прикоснувшийся к стене с почтением и трепетом получает особую жизненную силу… Конечно, это всего лишь легенда, но очень красивая и заманчивая!

— Как странно! Антуан тоже бывал в Австралии, но никогда не рассказывал мне о пурпурной скале…

— Удивляюсь, что он до сих пор не взял вас куда-нибудь с собой, — заметил Бенджамин.

— Мне бы хотелось отправиться именно в длительное путешествие, на несколько месяцев, и я уверена, что рано или поздно это произойдет, — с неожиданной горячностью воскликнула она и остановила взгляд на Бенджамине. — Кстати, Антуан ничего не говорил вам о своих планах насчет Перу?.. Ладно, если он до вашего отъезда все-таки вернется домой, я уговорю его взять вас с собою. Самое важное, чтобы он потом не забыл об этом своем обещании… Впрочем, скорее всего, не забудет. В любой такой экспедиции предусмотрена вакансия фотографа.

Бенджамин Рок спокойно выслушал Симону, не спуская с ее лица проникновенного взгляда карих глаз, и ответил:

— Спасибо, Симона!.. Скажите, вы всегда принимаете так близко к сердцу заботы подопечных брата?

Симона уселась прямо, обхватив колени.

— Антуан утверждает, что я перебарщиваю в своем желании помогать другим… И это говорит он!..

— Человек, который живет под вашей неусыпной опекой! Вы так хотели сказать?

— Да. Совершенно не представляю, как этот недотепа в своих странствиях обходится без меня? Дома он доводит меня до ярости своей беспечностью и неприспособленностью к жизни. Не будь у него столь здравомыслящей сестры, как я, тяжело ему пришлось бы!..

— Не сомневаюсь, Антуану сказочно повезло! — с энтузиазмом отозвался Бенджамин. — Может быть, окунемся еще разок?

Вдоволь накупавшись, они стали готовиться к отплытию. Ветер усиливался, предвещая волнующую дорогу назад. Симона встала у руля, Бенджамин взялся за паруса, и яхта понеслась по волнам.

Они прошли совсем немного, как вдруг невесть откуда взявшаяся черная туча наползла на солнце, закрыла его, и все вокруг потемнело.

— Неужели приближается шторм? — испуганно крикнула Симона.

— Да, и нас, похоже, понесло в сторону рифов, — откликнулся Бенджамин.

— Я могу поставить яхту на автопилот и помочь вам с парусами!..

— Не стоит, я справлюсь сам. Только рулите к дому как можно более коротким путем, — бросил он через плечо, преодолевая нарастающий вой ветра.

До дома оставалась еще добрая половина дороги, когда шторм подошел вплотную. Северо-восточный ветер разыгрался не на шутку, высокие валы раскачивали яхту, как скорлупку. Бенджамин и Симона кричали что было сил, но все равно едва-едва могли расслышать друга. На палубу вперемежку с солеными брызгами от разбивающихся волн обрушился дождь, который почти сразу перешел в крупный град…

— Все бесполезно, я ничего не вижу! Нужно вести яхту в укрытие.

— Да-да! Держитесь, Симона! — подбежал, оскальзываясь на мокрой палубе, Бенджамин. Он нагнулся над ней, чтоб хоть как-то прикрыть ее спину от тяжелых и метких градин. — Давайте мне руль!

Симона едва справлялась с управлением, напряженно вглядываясь в черно-серую мглу. Но чужой человек за рулем «Олимпии» в такой момент?! Ей вдруг показалось, что спасение сейчас зависит именно от нее. Важно было не пропустить бакены, иначе яхту могло занести неизвестно куда…

Мощная волна с невероятной силой захлестнула обоих и словно потянула вверх, к небесам.

— Держись!.. Где может быть это чертово укрытие? — спросил Бенджамин после того, как «Олимпия», соскользнув с гребня и содрогнувшись всем корпусом, храбро устремила свой бег навстречу новому гребню.

— В миле отсюда, у острова Молчания… Там мы сможем бросить якорь и спрятаться от ветра и волн. Самое главное, не пропустить буи… — И она резко взяла руль вправо.

— Град прекращается! — крикнул он. — Может, мне встать на нос и следить за бакенами?

— Давай!.. Только осторожней там, чтоб не смыло волной… Ищи впереди три зеленых огня — это маяк на подходе к порту, затем справа появятся красный и желтый огни — это бакены прямо напротив прохода к острову Молчания. Я на всякий случай зажгу прожектор.

Новая волна накренила яхту, уложив ее на бок. Со страшным скрипом выпрямившись, «Олимпия» продолжила путь.

— Слушай! Ты сильнее меня, так что, пожалуй, берись за руль. А я встану на нос и буду командовать, потому что знаю эти места как свои пять пальцев…

— Нет-нет! — мотнул головой Бенджамин. — Ты там не удержишься, тебя смоет волной!.. Хорош будет подарок Антуану!

— Не спорьте, мистер! — решительно возразила Симона и достала два спасательных жилета. — Я надену жилет, привяжу себя к мачте и буду в полной безопасности. Сейчас важнее всего не допустить, чтобы яхта перевернулась. Бери жилет и занимай место на мостике!..

В следующее мгновение она уже пробиралась к мачте, и Бенджамину не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться. Следуя указаниям Симоны, он медленно вел «Олимпию» через бушующие волны, и вскоре они нашли укрытие и бросили якорь в бухте с подветренной стороны острова Молчания.

— Здорово у нас получилось! — радостно воскликнула мисс Шарне, когда они спустились в кубрик. Яхта покачивалась на невысоких волнах, хотя рядом все еще неистовствовала буря. — Такого сильного шторма я не припомню за много лет! — Ко лбу и щекам Симоны прилипли мокрые пряди волос, но она в порыве возбуждения словно не замечала их. — Кто бы мог столь чудесным утром предположить, что мы попадем в подобную переделку! И почему не было штормового предупреждения?

— С тебя вода течет ручьями!..

Он улыбнулся, помог Симоне снять спасательный жилет и, словно это было самым естественным делом на свете, прижал ее к себе.

То, что произошло после, Симона никогда бы не смогла объяснить. Как удар молнии с небес, на них обрушилась безумная сила, притянувшая их друг к другу. Когда Бенджамин на мгновение оторвался от ее губ, чтобы перевести дыхание, она подняла на него широко открытые глаза. Никогда прежде Симона не испытывала ничего подобного, никогда прежде огонь желания не опалял ее с такой силой. И не было никакой возможности утаить свои чувства, тело трепетало от каждого его прикосновения, темные глаза напротив околдовывали и лишали остатков разума, и всем своим существом девушка ощущала давление его восставшей мужской плоти.

Удар грома прорезал воздух, лампочка под потолком закачалась и осветила дрожащим золотистым светом всю каюту. Пальцы Бенджамина легко пробежали по ее мокрым волосам, и Симона глубоко вздохнула. Они улыбались друг другу, продрогшие, промокшие насквозь, по сути дела, полураздетые, — на ней не было ничего, кроме мокрой блузки и розового бикини. И снова раскат грома прозвучал снаружи, и снова они лишь крепче прижались друг к другу. В каждом из них бушевала буря посильнее той, что застигла их в океане.

Симона откинула голову, подставляя лицо жарким поцелуям, потом порывисто обвила руками плечи Бенджамина. Тот склонился, нетерпеливо скользя губами по нежному изгибу ее шеи, и принялся расстегивать пуговицы на ее блузке. Нестерпимое блаженство охватило Симону, когда губы Бенджамина, спускаясь все ниже к ее груди, обхватили, поймали в плен ее розовые соски… За все время никто из них не произнес ни слова, только слышно было, как где-то рядом продолжал бушевать шторм.

— Да, вчера трудно было себе представить, что когда-нибудь вновь наступит такая тишина, — обронила через плечо Симона.

Она стояла за штурвалом, направляя «Олимпию» к стоянке Марри-Харборского яхт-клуба. На волнах раскачивались обрывки водорослей, куски разбитых деревянных лежаков, еще какой-то мусор — следы шторма, продолжавшегося до рассвета.

— Это точно! — согласился Бенджамин. Развалившись в шезлонге, он пил кофе и задумчиво разглядывал ее напряженно-прямую спину.

— Хотя летом это естественное явление. Если верить приметам, лето вообще должно выдаться долгим и жарким…

— Вполне возможно, Симона…

Она метнула на него беглый взгляд и отвернулась.

— Через десять минут мы войдем в залив, — жестко сказала она. — Извини, что не даю тебе времени спокойно позавтракать, но в восемь пятнадцать мне следует быть в школе.

— Но сейчас всего шесть тридцать, — спокойно ответил он, посмотрев на свои часы.

— И тем не менее, поторопимся…

Бенджамин молча поставил чашку на пол и двинулся к парусам.

Когда они подошли к причалу, их ждал сюрприз — возбужденно машущий руками Антуан.

Слава Богу! — облегченно подумала Симона, на мгновение прикрывая утомленные глаза. Это то, что мне нужно!

— Прости, Симона, просто слов нет, как я виноват перед тобой! — будто заведенный, повторял Антуан.

Они только что вернулись домой и расположились в кухне, где Бенджамин быстро и умело готовил завтрак на троих.

Среднего роста, мускулистый, крепкого сложения, Антуан относился к тому типу закоренелых холостяков, которые и в свои тридцать с лишком лет не выказывают ни малейшей склонности к женитьбе. И это притом, что они не испытывают недостатка интереса к собственной персоне со стороны противоположного пола. Возможно, женщин притягивало к нему необычное сочетание наивности и огненного, всесокрушающего темперамента, в полной мере проявляющегося на научном и общественном поприще. Вероятно, каждая из них втайне надеялась направить этот огонь в семейное русло, не подозревая, что за кошмар — совместная жизнь с таким человеком. Впрочем, до совместной жизни дело никогда и не доходило — то ли от недостатка любви самих женщин, то ли из-за отсутствия ответной заинтересованности со стороны Антуана.

— И как это только я мог забыть! — сокрушенно повторял брат.

Симона случайно встретилась взглядом с Бенджамином и непроизвольно прыснула, когда тот меланхолически заметил:

— Успокойся, Антуан! Все мы иногда что-нибудь забываем!

— Интересно знать, что заставило тебя обо всем вспомнить? — иронично спросила она.

— Я разговорился с одним знакомым о документальном фильме, посвященном природе. И тут же вспомнил, что знаю его автора, и меня словно обухом по голове ударило! А какое сегодня число? — задал я себе вопрос.

Симона нахмурилась и хотела что-то уточнить, но Антуан возбужденно продолжал.

— Я немедленно вылетел домой и прибыл через час после того, как вы уплыли на яхте. И чуть с ума не сошел, Симона! Ты хоть бы записку оставила!..

— Ты соображаешь, что говоришь? — усмехнулась Симона. — Откуда мне было знать, что ты увидишься с этим своим знакомым, вспомнишь обо всем и помчишься домой? Спасибо и на том, что окончательно про нас не забыл!

— Ну, ладно, ладно! — поднял руки Антуан. — В конце концов, я здесь, и все мы живы и здоровы. Кстати, Бенджамин сообщил тебе о том, что мы собираемся организовать кампанию в защиту горбатых китов? Он тот человек, на которого в таких делах можно смело полагаться. А потом, посещение тех мест — лучший отдых, который только можно себе представить! Какая жалость, Симона, что ты не можешь взять сейчас отпуск…

Симона уже успела принять душ и переодеться в темно-зеленый пиджак с короткими рукавами и длинную прямую юбку. Шейный платок с желтыми цветами оттенял медный отлив ее волос и нежный загар шеи и лица. На ее стройных ногах поблескивали аккуратные черные туфельки. Кожаная сумочка висела на стуле, а рядом наготове стоял небольшой кожаный кейс.

— Так ваши планы остаются в силе? — осторожно поинтересовалась мисс Шарне, ковыряя вилкой яичницу с ветчиной.

— Ну разумеется! — рассерженно вскричал Антуан, как всегда приходя в возбуждение от того, что кто-то не понимает столь очевидных для него вещей, после чего обернулся к Бенджамину.

— Ты ведь не передумал? — спросил он встревоженно. — Или моя забывчивость все испортила и ты уезжаешь?

Бенджамин оторвался от тарелки, посмотрел на Симону.

— Все в руках твоей сестры, — спокойно сказал он. — В конце концов, это и ее дом.

— Тогда проблем нет, — облегченно вздохнул Антуан и радостно потер руки. — Моя сестренка никогда не возражает против гостей, тем более что вы уже успели достаточно близко познакомиться. Кроме того, наш гость умеет готовить, и это существенный довод в пользу того, чтобы он остался… Не правда ли, Симона?

— Да, конечно! — еле слышно ответила она. — Прошу прощения, но мне пора. — Она отодвинула тарелку и поднялась. — Пока, Антуан! До свидания, мистер Рок!.. Увидимся вечером.

День, проведенный в школе, показался ей мучительно длинным.

Хор, с которым она репетировала годовой отчетный концерт, постоянно выпадал из нужной тональности, а на уроке математики ученики были сверх меры напряжены и озабочены предстоящими экзаменами. Неужели все дело во мне? — в который раз спрашивала себя Симона.

Сегодня мне точно не удастся преподать детям пример хладнокровия и выдержки.

Домой мисс Шарне вернулась в четыре часа дня и никого не застала. С облегчением вздохнула, переоделась в шорты и майку, распустила волосы и, сделав себе чашку чая, расположилась у обеденного стола, просматривая материалы по теме «Интегральные исчисления».

Симона работала так сосредоточенно, что не услышала, как отворилась и снова закрылась входная дверь. Она очнулась лишь тогда, когда увидела в дверном проеме Бенджамина, который стоял, привалившись к дверному косяку, и молча смотрел на нее.

— А… это ты! — как можно более непринужденно сказала девушка. — И давно так стоишь?

Бенджамин выпрямился. Он успел постричься и переодеться в новенькие песочного цвета брюки, рубашку с короткими рукавами и словно только что снятые с витрины ботинки.

— Где-то около минуты. Ты была так поглощена работой, что я не осмелился мешать.

— Ты мне ничуть не мешаешь. Что делал сегодня? — спросила она, потупив глаза.

— Мне многое надо было купить… — Мистер Рок подвинул стул и сел так близко, что она уловила идущую от него теплую волну. — Потом мы обедали с Антуаном и его подругой.

— Его подругой? — ошарашенно переспросила она. — Откуда у Антуана может быть подруга?

Бенджамин чуть пожал плечами.

— Насколько я смог понять, у них схожие профессиональные интересы. Например, сейчас они работают над общей программой, разработанной Центром по изучению морских млекопитающих в Тадусаке…

Симона посмотрела на него округлившимися от изумления глазами:

— Это абсолютно не похоже на Антуана! Всю жизнь он избегал каких-либо связей… Что представляет собой его пассия?

Губы Бенджамина тронула улыбка.

— На редкость говорливая, но при этом простая и милая девушка…

— Ты уверен, что она не одна из… — как бы это сказать?..

— …эрудиток-неудачниц? — иронично закончил он. — Напротив, хотя она и из ученой братии, но, во-первых, на редкость практичная и приспособленная к жизни особа, а во-вторых, она совсем недавно закончила университет.

— Откуда такая убежденность в ее деловых качествах? — с ревнивыми нотками в голосе усомнилась мисс Шарне.

— Видишь ли, это не так трудно определить. К неудачницам она не может принадлежать по той простой причине, что является единственной наследницей большого состояния.

Молодые люди невольно уставились друг на друга, после чего Симона вдруг разразилась хохотом.

— Я все еще не могу поверить в реальность происходящего, — с трудом остановилась она, утирая выступившие от смеха слезы. — И что, эта девица в самом деле так уж проста?

— Если подобное определение кажется тебе двусмысленным, скажу иначе: подруга мистера Шарне очень демократична, — уточнил Бенджамин. — Простушкой ее никак не назовешь. По-моему, у нее достаточно тонкая интуиция, чтобы понять — в лице Антуана она нашла настоящего мужчину с добрым и преданным сердцем.

— Ты даже не представляешь, как прав, — тут же подхватила Симона. — Как тебе удалось разглядеть в моем брате все эти качества, ведь ты же — не женщина?

— Именно потому, что не женщина, и разглядел, — пожал плечами Бенджамин.

— Как ее зовут?

— Эллен Роджерс.

— Никогда не слышала такой фамилии, — пробормотала Симона.

Бенджамин вдруг, словно только что вспомнив, сообщил:

— Кстати, сегодня они пригласили нас на совместный ужин.

— На ужин?.. Где она остановилась? Только не говори, будто Антуан собирается привести ее в наш дом!..

— Не бойся, Эллен Роджерс остановилась в отеле «Аманд», лучшем в вашем городе. Ужин состоится в том самом кафе, в котором мы так славно посидели прошлой ночью. Твой брат в курсе, что тебе там нравится…

Симона нахмурилась еще больше.

— А почему Антуан не сказал мне об этом сам?

— Потому что сегодня утром, по его словам, не было для этого возможности. Между прочим, я тоже искал момент обсудить наше… Ну то, что произошло между нами на острове Молчания, — заметил Бенджамин.

— Не вижу, что здесь можно обсуждать! — вспыхнула Симона, затем что-то быстро написала на полях одной из тетрадей, которые собралась проверять, и отложила ее в общую стопку.

Повернувшись к Бенджамину, она увидела, что он по-прежнему не спускает с нее глаз.

— Я хотела сказать, — нервно пробежав рукой по волосам, пояснила мисс Шарне, — что во всем виноват шторм и связанные с ним переживания. Мы увлеклись — и в этом все дело, не правда ли?

— Не спорю, шторм сыграл свою роль, — согласился Бенджамин. — Но, признаться, мне непонятна твоя манера сначала подпускать к себе мужчину, а затем прогонять его вон.

— Я тебя никуда не прогоняла!

— Но и не проявила никакого расположения. Утром ты даже ни разу не взглянула на меня, а в твоем голосе я постоянно ловил плохо скрываемое раздражение.

— Я… — Симона отвела в сторону взгляд. — Я вообще не сказала ни слова по этому поводу.

— А разве это не лучший способ показать, что ты не желаешь иметь со мной никаких дел? Возможно, мне не следовало оставаться здесь, но я подумал, что вот так взять и исчезнуть, даже не объяснившись с тобой, не вполне по-джентльменски. Впрочем, допускаю, что я не пара сестре знаменитого профессора…

На этот раз стрела попала в цель. Глаза Симоны вызывающе сверкнули.

— Ладно, давай во всем разберемся, — согласилась она, собравшись с духом. — Если бы я и желала, то не смогла бы определить, пара мне Бенджамин Рок или нет. Для меня он по-прежнему загадочная личность, о которой я знаю лишь то, что этот джентльмен ходил под парусом в проливе Басса и вместе с моим братом фотографировал бизонов в Вуд-Буффало. Не правда ли, маловато информации, чтобы делать какие-то далеко идущие выводы?

— Ты, по-видимому, обожаешь факты? — усмехнулся Бенджамин.

— Брось эти шуточки! — Симона резко встала. — Ты сам всячески избегаешь говорить о себе, разве не так?

— А что именно ты хочешь знать?

— Ничего, если ты и дальше будешь разговаривать со мной в таком тоне. Ровным счетом ничего! — бросила она через плечо, собирая со стола школьные тетрадки.

— Понятно… — Он поднялся и мягко отобрал у нее стопку тетрадей. — Надеюсь, твое неважное настроение не отражается на бедных детях? Это непедагогично.

Симона чувствовала, что совершенно не способна обсуждать события минувшей ночи… Необходимо было, чтоб прошло какое-то время и она смогла разобраться в себе самой.

— Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? — уже более серьезно спросил ее Бенджамин. — Если так, я могу исчезнуть хоть сейчас, а для Антуана придумаю задним числом какое-нибудь объяснение.

— Брата я предпочла бы ни во что не посвящать! — сухо предупредила она.

— Понимаю… Но Антуан достаточно проницательный человек, чтобы верить пустым отговоркам. Уверяю, Симона, заметив твое нервозное состояние, он и так станет искать вызвавшие его причины… От мистера Шарне так просто не отделаешься, — с легкой насмешкой в голосе заметил Бенджамин.

— Хорошо, оставайся! — объявила Симона, неожиданно для себя приняв решение. — Твое присутствие или отсутствие ровным счетом ничего не меняет.

— В таком случае, не пойти ли нам искупаться? — невозмутимым тоном предложил он. — Не знаю, какой у меня вид, но тебе решительно необходимо освежиться.

— Спасибо, но я не пойду. У меня на очереди поливка сада! — Она демонстративно развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась к лестнице.

— Не забудь, что Антуан ждет нас в кафе в семь часов! — крикнул он ей вслед. — Насколько я понимаю ситуацию, эти ребята до смерти боятся объяснения с тобой.

Симона резко обернулась и, сведя брови, в упор посмотрела на Бенджамина.

— А где он сам, позволь спросить? Почему обо всем происходящем я узнаю в последнюю очередь и из вторых рук?

— Это вовсе не тайна, — успокоил ее Бенджамин. — Антуан и Эллен отправились в Шарлоттаун, у них на сегодня запланирована встреча с профессором из Новой Зеландии. Так ты пойдешь на ужин?

— Разумеется, — нервно отозвалась Симона. — Одному Богу известно, что за парочка может получиться из сумасшедшего эколога и избалованной девицы. Мне слишком небезразлична судьба брата, чтобы вот так, запросто, передать его в руки капризной наследницы пусть даже самого большого состояния…

Сад раскинулся за высокой стеной с чугунными воротами, выходящими на улицу. Его клумбы пестрели множеством цветов. На овальной, посыпанной гравием площадке, под брезентовым тентом стояла скамья, к ней примостился небольшой деревянный столик. Чуть поодаль зеленела бархатистая лужайка. Симона прошлась граблями по траве, затем тщательно полила зелень; выполола на клумбах увядшие цветы. Пустила воду в крошечном фонтанчике, увенчанном бронзовой фигуркой русалки.

К тому моменту, когда она закончила работу, сумятица мыслей в голове немного улеглась. Симона прошла в дом, поставила в хрустальную вазу букет камелий и направилась к себе наверх. Но по пути задержалась.

В доме не было и намека на присутствие Бенджамина Рока. Дверь в сиреневую спальню гостя была распахнута настежь, и она решила, что он ушел купаться.

Но только мисс Шарне вошла к себе в спальню и закрыла дверь, отгородившись ото всего мира, мысли о госте накинулись на нее с новой силой. Прижав вазу к груди, девушка прислонилась к стене. Как я могла? — спрашивала она себя, пряча в цветах запылавшее от стыда и гнева лицо. Почему в тот отчаянный момент все казалось таким естественным, не требующим никаких объяснений? И почему сейчас я отказываюсь понять и простить саму себя?

Слегка опомнившись, она прошла к туалетному столику и поставила на него наконец вазу. Потом еще долго разглядывала себя в зеркало…

Стало слышно, как внизу кто-то вошел в дом. Быстро уняв свои крамольные мысли, Симона двинулась в ванную, чтобы принять душ.

Без десяти семь она спустилась вниз, одетая в длинную шелковую юбку серебристо-оливкового цвета и темную блузку с жилетом. Каштановые, с легким рыжеватым отливом волосы свободными прядями падали на ее плечи. Завершали наряд изящные сабо.

На Бенджамине был новенький, с иголочки, выходной костюм. Он бросил пытливый взгляд на ее непроницаемое лицо и предложил бокал с джином.

— Спасибо, не стоит, — отказалась она. — Я никогда не принадлежала к породе эпикурейцев, и если позволяю себе расслабляться, то исключительно в выходные и по праздникам…

— Хотя по вине своего брата вынуждена общаться с праздными неудачниками и прожектерами, так? — изящно закончил ее спутник.

— Да, временами у меня рождается такое чувство, — высокомерно подтвердила мисс Шарне.

— Намек принят к сведению! — жизнерадостно заверил он, нисколько не обескураженный ее ответом.

— Итак, мы идем?

— С твоего позволения, отниму у тебя буквально одну минуту. Ты не видишь ничего нового в обстановке?

Симона нехотя огляделась и… чуть не вскрикнула от невольного восхищения: на рояле стоял гигантский букет белых роз.

— Это — мне? — ошеломленно спросила она.

— Ну не Антуану же!..

— Но ведь это чудо стоит целое состояние!.. Ты… не можешь покупать такие подарки, то есть ты не должен столь легкомысленно тратить с трудом заработанные деньги!

— К букету приложена открытка, — лукаво заметил мистер Рок. — Там написано все, что я сказал бы тебе в ответ.

Симона, поколебавшись, подошла к роялю и нашла среди роз открытку, гласившую: «Прекрасное — прекрасной!».

— Если ты полагаешь, будто таким образом… — вдруг опомнившись, начала она, но Бенджамин перебил ее.

— Почему я не могу поблагодарить тебя за великолепный день и незабываемое ощущение счастья, которое ты мне подарила? Или считаешь кощунством само упоминание об этом? — спросил он, приблизившись к ней вплотную. — И почему бедный неудачник, за которого ты меня принимаешь, не может выразить свою искреннюю благодарность человеку, проявившему заботу о нем?

Симона заметила, что Бенджамин смотрит на нее со странным выражением, в котором смешались усмешка и нежность.

— Я тебе очень признательна, и все же впредь попрошу так не поступать. Не сомневаюсь, тобой руководили самые рыцарские побуждения, и все же…

— Возможно, ты и права, — сказал он с некоторой досадой после глубокой паузы. — И все же не рассчитывай, что я уйду из твоей жизни безмолвно, как тень. Нам слишком о многом нужно поговорить друг с другом…

— Не трогай меня, пожалуйста, — взвилась Симона, почувствовав, как руки Бенджамина обвили ее талию.

— В прошлый раз ты этого не говорила, — касаясь дыханием ее щеки, прошептал он.

— Тогда… тогда все было по-другому! — выпалила она, вырываясь из его рук.

— Ты боишься меня? Неужели мои поцелуи причинили тебе страдания, Симона?

— Нет! — в отчаянии выкрикнула она, чувствуя, как жар его рук растворяет остатки ее готовности к сопротивлению.

— Тогда почему ты не хочешь говорить об этом? Если все у нас тогда произошло в полном молчании, это не значит, что ничего между нами не было…

— Боюсь, что, если я заговорю, тебе вряд ли это понравится! — раздраженно предупредила Симона.

— Но я же не бесчувственный и вижу, что пока тебе вполне нравятся мои объятия, — с улыбкой заметил он, вновь обнимая ее. — Ты, кажется, никуда больше не рвешься?..

— А что мне еще остается, если ты такой сильней? — вызывающе спросила она. — Не драться же с тобой!

Взгляд Бенджамина жадно скользнул по ее нежному рту, изящному изгибу шеи и уперся в вырез жилета.

— Я бы предложил иное — целоваться всласть… Ты была тогда такой жадной, такой влажной…

Симона сжала губы и отвела глаза в сторону. Бенджамин рассмеялся.

— Ты была влажной и гибкой, как русалка, огненно-горячей, как вулкан. Даже сейчас, когда ты чем-то разгневана, страсть так и рвется из тебя… И это, возможно, самое важное для нас сейчас.

Симона собралась бросить в ответ что-то ядовитое, как вдруг с изумлением и отчаянием одновременно поняла, что даже в гневе неудержимо стремится к этому человеку, жаждет целовать его до исступления, до забытья, чтобы потом, развернувшись, уйти — уйти, как можно дальше, уйти в никуда… И, что самое ужасное, она со своей мучительной страстью была сейчас для него как на ладони. Ее зрачки расширились, губы приоткрылись, ее руки тянулись к нему, и она едва сдерживала себя!

И все же она рванулась, пытаясь высвободиться из его объятий.

— Какая-то новая прихоть? — насмешливо поинтересовался Бенджамин.

— Как ты не понимаешь, что это унизительно и для тебя, и для меня! — выдохнула она с отчаянием.

— И вовсе нет, — ласково отозвался он, удерживая ее, как ребенка. — У тебя просто слишком мало опыта в этом вопросе, вот в чем дело.

— Пусти меня, наконец! — воскликнула она уже довольно грубо.

— Всего один момент! Просто хочу сказать, что в гневе, Симона, ты совершенно неотразима. Я и раньше подозревал это, а сейчас убедился в правильности моих предположений…

— Я отказываюсь играть в дешевые игры, мистер Рок! — фыркнула она.

— А кто тебе сказал, что это игра? — удивился Бенджамин. — Впрочем, если ты имеешь в виду свою собственную манеру сначала приваживать незнакомых, а затем давать им от ворот поворот, то может быть…

— Не смей говорить со мной, как с…

— Как с настоятельницей женского монастыря? — с легкой усмешкой предположил он.

Симона изо всех сил размахнулась, пытаясь ударить его по лицу, но Бенджамин перехватил ее руку и терпеливо заметил:

— Что, задело за живое, мисс Шарне? Теперь вам хотя бы отчасти понятно мое состояние. Вот так, молодец, славная девочка! — прибавил он, когда рука ее обмякла и бессильно повисла вдоль тела. — Наше дружеское объяснение, как я чувствую, может продолжаться до бесконечности, но мы рискуем опоздать на ужин. Итак, мы идем?..