Молоток и гвозди

Глава 12

Нолан

Когда мы с Харли вернемся из нашего небольшого отпуска, то встретимся с риелтором, чтобы выставить ее дом на продажу. Я решаю, что буду продолжать работать на отца до тех пор, пока не проведу благотворительный ужин, ведь это моя идея и проект. Это единственное, что отец разрешает мне делать в память о матери. В течение следующих двух месяцев я буду продолжать работать на «Хулиганов», а потом накоплю как можно больше денег и начну искать работу на замену, чтобы наконец-то применить свое образование по назначению. Я также собираюсь продать свой Maserati, потому что, честно говоря, зачем мне две машины? Я использовал ее как символ статуса. Теперь он меня больше не волнует, так что его придется продать. А вот свой BMW я оставлю.

Мне нужно проверить палец у врача, чтобы убедиться, что он заживает нормально. Так и есть. Но он все еще немного болит из-за того, что нервные окончания восстанавливаются. Теперь я могу перейти на шину для одного пальца, а не для трех.

Первая неделя возвращения на работу выдается тяжелой из-за всего, что мне нужно наверстать. Брок с радостью возвращает мне бразды правления. А мой отец подставляет мне задницу из-за всех остальных дел, которые нужно сделать. Я засиживаюсь до девяти или десяти вечера, чтобы наверстать упущенное. Клянусь, отец дает мне дополнительную работу только для того, чтобы наказать.

Харли очень терпелива со мной. У меня почти нет времени на общение с ней, а когда мы вместе, я обычно уставший и раздраженный. Не знаю, как мне так повезло с ней. Я, конечно, не заслуживаю ее, но и отказываться от нее не собираюсь.

Наступает пятница, и я отчаянно нуждаюсь в отдыхе и любви со стороны своей девушки. Поэтому сбегаю с работы пораньше и отправляюсь к НАШЕМУ дому, где, как я знаю, работает Харли. Когда я приезжаю туда, на подъездной дорожке стоят два грузовика, один из которых, очевидно, принадлежит Харли. Я вхожу в парадную дверь и слышу музыку, доносящуюся из кухни. Она звучит как что-то из 50-х годов, но все еще актуальна. Я останавливаюсь в дверях и широко улыбаюсь, когда вижу перед собой сцену. Харли стоит спиной ко мне, возвышаясь над своим братом Нейтом, который укладывает плитку. Она поет под музыку, используя свой молоток в качестве микрофона. Ее бедра покачиваются из стороны в сторону, когда она оживленно выступает. Ее светлые волосы собраны в пучок на макушке. На ней обтягивающие джинсы, толстовка с капюшоном, пояс с инструментами и рабочие ботинки. Она на полную катушку исполняет текст песни, и, честно говоря, неплохо.

— Если твои губы шевелятся, если твои губы шевелятся, если твои губы шевелятся, значит, ты лжешь, лжешь, лжешь, лжешь, малыш… — поет Харли.

Нейт, стоящий на коленях на полу, ловит мой взгляд. Он ухмыляется и качает головой в мою сторону. Харли даже не замечает этого. Я складываю руки на груди и прислоняюсь к дверному косяку, наблюдая за тем, как она трясет задницей. Я не могу не улыбаться ей, она такая чертовски милая.

Когда песня заканчивается, я начинаю хлопать. Харли вскрикивает и оборачивается, прижимая руку к сердцу. Когда она видит, что это я, по ее лицу расплывается огромная улыбка, и она с визгом бросается на меня. Я смеюсь и ловлю ее, когда она обхватывает меня руками и ногами. Она хватает меня за лицо и набрасывается на мой рот. Я стону и поворачиваюсь, чтобы прижать ее спиной к дверному косяку. Наклоняю голову, желая поцеловать ее глубже. Я проникаю языком в ее рот. Она стонет и скользит языком по моему.

— Эй, Нолан, ты можешь не трахать мою сестру у меня на глазах? Спасибо, — ворчит Нейт.

Я неохотно отрываю свой рот от Харли, заставляя ее хныкать в знак протеста.

— Прости, Нейт. — Я ухмыляюсь и ставлю Харли на ноги.

Нейт бросает на меня взгляд, говорящий: «Да, неважно».

— Что ты здесь делаешь? Я думала, ты опять работаешь допоздна? — говорит Харли, возвращая мое внимание к ее прекрасному лицу.

— Я вырвался пораньше. Скучал по тебе, — бормочу я, осыпая уголки ее рта сладкими поцелуями.

Она ярко улыбается.

— Я тоже по тебе скучала.

— От вас двоих меня сейчас стошнит, — ворчит Нейт.

Харли показывает на Нейта.

— Закрой свой рот, раб. Продолжай работать.

Я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться. Нейт отмахивается от нее, хотя тоже сдерживает улыбку.

— Как думаешь, ты можешь уйти со мной? У меня для тебя сюрприз, — говорю я Харли.

Ее глаза загораются.

— Сюрприз?

Я улыбаюсь и киваю.

Харли смотрит на Нейта.

— Ты не будешь против, если я уйду?

Он закатывает глаза.

— Да, хозяйка, уходи отсюда.

Харли смеется.

— Спасибо, я твоя должница.

— Мммм…

Я беру Харли за руку и веду ее к своей машине.

Харли

Мы с Ноланом заезжаем домой, чтобы я могла переодеться в свою нерабочую одежду. Он говорит, что мы не собираемся ехать в какое-то шикарное место, поэтому я переодеваюсь в нерабочие джинсы, серую рубашку с длинными рукавами и свои «Чаксы».

Когда мы приближаемся к месту назначения, я понимаю, куда мы едем. Сегодня вечером состоится игра «Хулиганов». Я улыбаюсь Нолану.

— Мы идем на игру? — спрашиваю я.

Он улыбается и смотрит на меня.

— Может быть, — поддразнивает он.

Моя улыбка исчезает.

— А твой отец будет там? — нерешительно спрашиваю я.

Я бы хотела держаться от него как можно дальше. Он такой говнюк.

Нолан протягивает руку и успокаивающе сжимает мое бедро.

— Мы не будем сидеть в ложе.

Я вздыхаю с облегчением.

— О, хорошо.

Когда мы приезжаем на место, Нолан достает два билета у ворот и пропускает нас внутрь. Я так взволнована. Люблю приходить на игры, они всегда намного лучше, чем смотреть их по телевизору. И тут я понимаю, что на мне нет моей футболки.

Я поворачиваюсь к Нолану и хватаю его за руку.

— Я не надела свою футболку! Не могу быть на игре без футболки! — хнычу я.

— Не волнуйся, у меня есть для тебя еще один сюрприз. — Он улыбается и чмокает меня в губы.

Нолан подводит меня к одному из стендов с памятными вещами, где продаются футболки и другие вещи с эмблемой «Хулиганов».

— Эй, Ричи, готово? — спрашивает Нолан у парня, работающего на стенде.

Ричи радостно улыбается.

— Да, все готово, мистер Хаммерстайн!

Он тянется под прилавок и достает аккуратно сложенную футболку «Хулиганов». Затем протягивает ее Нолану, а тот, в свою очередь, передает ее мне. Мое сердце взволнованно бьется в груди.

— Что это? — спрашиваю я.

— Ну, мне не очень нравится, что ты носишь майку Романа после того, что он сделал, поэтому я сделал именную для тебя.

Я быстро разворачиваю ее и беру за плечи, при этом спина обращена ко мне, чтобы я могла ее видеть. Как и на настоящей футболке игрока, на спине написана моя фамилия и номер 00. Я с минуту смотрю на нее в благоговейном ужасе, а потом прижимаю к груди. Поднимаю глаза на Нолана и вижу, что он смотрит на меня, его глаза полны любви и обожания.

— О, Нолан, я в восторге! Спасибо тебе огромное! — говорю я и обхватываю его за шею, притягивая к себе для поцелуя.

— Не за что. Я хотел подарить тебе ее до того, как уволюсь, потому что уверен, после этого некоторые функции будут мне недоступны, — бормочет он.

— Спасибо, малыш, — шепчу я ему в губы, снова целуя его.

Я отпускаю его, чтобы надеть свою новую футболку. Она идеальна.

Нолан берет меня за руку.

— Пойдем, я не могу дождаться, когда ты увидишь, где мы сидим. — Он дьявольски улыбается.

Это самое лучшее свидание! Я смеюсь, пока он тащит меня к нашей секции и спускается по лестнице. Я в ошеломленном молчании смотрю, как мы занимаем два свободных места рядом со скамейкой «Хулиганов», прямо у стекла. Я поворачиваюсь лицом к Нолану.

— Ты что, охренел? — я таращусь.

— Последнее «ура». — Нолан хохочет.

Правда. Это, наверное, последний раз, когда Нолан сможет достать нам билеты на игру. Во всяком случае, бесплатно. Не сомневаюсь, что его отец после увольнения не позволит ему пользоваться подобными привилегиями.

— Это здорово, детка. Спасибо. — Я улыбаюсь и дарю ему заслуженный поцелуй.

Мы занимаем свои места и ждем начала игры.

Игроки выходят на лед для разминки как раз тогда, когда мы с Ноланом покупаем пиво у продавца, который ходит вокруг. Я возбужденно подпрыгиваю на своем стуле, стараясь не пролить пиво. Никогда раньше я не сидела прямо за стеклом. Как бы ни любила «Хулиганов», я уже не так сильно влюблена в Романа Боровского. После его слов о Нолане у меня во рту остался неприятный привкус. Я смотрю, как он скользит мимо, не замечая, что мы сидим прямо рядом со скамейкой, на которой он будет сидеть. Нолан рассказал мне, что в баре ходят разговоры об инциденте, когда я ударила Романа по яйцам. Видимо, товарищи Романа по команде, которые были там, рассказали остальным членам команды, и все они вдоволь посмеялись над Романом. Нолан сказал, что, по слухам, Роману было не до смеха. Так что он, наверное, ненавидит меня. Что ж, он заслужил то, что получил.

Я встаю и стучу по стеклу, когда мимо проезжает Роман. Он оглядывается и, узнав меня, делает испуганное лицо. Я не могу удержаться от смеха и взволнованно машу ему рукой. Я целую его и подмигиваю. Рядом со мной раздается смех Нолана, что заставляет меня улыбнуться еще шире. Я подзываю его рукой. Он бросает на меня сухой взгляд, пока скользит на коньках к бортам арены.

— Что тебе нужно? — Роман кричит через стекло со своим русским акцентом.

— Не получи шайбой по яйцам сегодня! — кричу я ему.

Он ухмыляется и закатывает глаза. Он ударяет перчаткой о стекло и показывает мне средний палец. Я смеюсь, когда он скользит прочь на коньках. Ладно, может, он и не ненавидит меня, потому что ухмыляется. Он все еще капитан команды и чертовски хороший хоккеист. Я не хочу, чтобы он меня ненавидел.

Я сажусь обратно, и Нолан обнимает меня за плечи.

— Думаю, ты прощена. — Он смеется.

Я улыбаюсь.

— Да, — говорю я, довольная.

После прекрасно исполненного национального гимна шайба забрасывается, и игра начинается. Я удивлена тем, насколько Нолан вовлечен в игру. Очевидно, что я все еще громче и высказываю больше мнений, но он вскакивает на ноги при каждой забитой шайбе и во время одной драки. Забавно, что я могу поделиться чем-то, чем увлекаюсь, с любимым мужчиной, а он принимает это и даже участвует вместе со мной.

После фантастической игры с итоговым счетом 4:1 в пользу «Хулиганов» мы с Ноланом возвращаемся ко мне домой. Я опускаюсь на диван с громким вздохом.

— Это было так весело, Нолан. Я не могу выразить тебе свою благодарность, — говорю я.

Нолан ярко улыбается.

— Я так рад, что тебе было весело, детка. Мне тоже было весело, — говорит он, садясь рядом со мной.

Нолан

— Спасибо, сэр. Не могу дождаться, — искренне говорю я в трубку. — Хорошо, до встречи.

Я кладу телефон обратно в подставку и ухмыляюсь. Я только что прошел свое первое собеседование. Это первый шаг к тому, что я всегда хотел сделать — помочь найти лекарство от рака груди. Больше я не буду жить под отцовским гнетом. В кои-то веки я делаю что-то для себя. И благодарить я должен только Харли. Если бы она не появилась и не открыла мне глаза, я бы так и остался заносчивым, напыщенным кретином.

— Что это за улыбка? — раздается голос Брока с порога моего кабинета.

Я поднимаю голову и смотрю на него.

— Я… э… ничего, — запинаюсь я.

Брок закатывает глаза и переступает порог, закрывая за собой дверь. Он подходит и садится в кресло перед моим столом.

— Попробуй еще раз.

Я вздыхаю. Брок, как правило, не из тех, кто сдается, когда хочет что-то узнать.

— Ладно, слушай, ты не должен проболтаться о том, что я тебе сейчас скажу.

— Никогда, — уверяет Брок, скрещенными пальцами прикасаясь груди в области сердца.

Я ухмыляюсь.

— Я ищу новую работу. Только что договорился о первом собеседовании, — говорю ему.

— Что ж, чертовски вовремя, — фыркает Брок.

Я бросаю на него растерянный взгляд.

— И что это значит?

— Чувак, я давно ждал этого дня. Тебе здесь не место. Эта работа не для тебя. Я рад, что ты наконец-то это понял, — отвечает он.

Я в шоке смотрю на него.

— Правда?

— Да. Я всегда видел по твоим глазам, как ты несчастен от того, что находишься здесь. Так в какой области ты пытаешься найти работу?

— Исследование рака, — говорю я, и это вызывает у меня трепет в животе.

— Это… это потрясающе, Нолан. Я искренне желаю тебе удачи и буду держать пальцы крестиком, чтобы ты поскорее нашел работу, — говорит Брок с искренней улыбкой.

— Спасибо, Брок. Я ценю это.

— Значит, дорогой папочка ничего не знает?

— Единственный раз за последние несколько месяцев мы разговаривали, когда я попросил две недели отпуска, чтобы восстановиться после травмы.

Улыбка Брока исчезает.

— Черт.

— Да. Он ненавидит Харли. И считает, что она недостаточно хороша для меня. Не хочет, чтобы она была в семье.

— Ну и засранец, — усмехается он.

— В общем-то, да. — Киваю я.

— Кому может не нравиться Харли? Она как глоток свежего воздуха, — озадаченно говорит Брок.

Я смеюсь.

— Я рад, что ты его не послушал, — тихо говорит он.

Я мягко улыбаюсь.

— Я тоже.